Глава 35. Кто ты? А кто тогда я? (Глава 35)

Нет смысла возвращаться во вчерашний день, потому что тогда я был другим человеком.

Льюис Кэрролл

Тео готовился ко сну. Он уже знал, чем будет заниматься сегодня ночью. Не зная, наступит ли для него «завтра», а если и наступит, то чем закончится, он непременно хотел еще раз встретиться с Еленой. И сейчас для этого был, возможно, последний шанс. Уснуть было совсем непросто. Различные тревожные мысли наполняли голову. И как только у Тео получалось их разогнать, они тут же набегали снова. Но через некоторое время свежий воздух и усталость от переживаний все-таки сделали свое дело. Пещеру наполнило ровное и ритмичное сопение.
Тео снова шел по набережной Пирея. Ну почему снова Пирей? Никогда его не любил, и почему он все время снится? Непонятно. И вновь сновали юркие скутеры и дымили разноцветные машины, несущиеся по улице и разносящие шум по всей округе. По набережной вальяжно прогуливались немногочисленные прохожие, одетые в лучших традициях лета XXI века. А в небе снова мелкими стайками кружили чайки, пытаясь привлечь внимание этих прохожих, чтобы получить съестное вознаграждение за свои труды. И тут посреди всей этой идиллии Тео увидел то, чего никогда не мог предположить даже в самой воспаленной фантазии. Он остановился. Если бы его челюсть могла низко опускаться, то все прохожие, находящиеся рядом, услышали бы ее стук о землю.
Метрах в 10-15 от него, у самых поручней набережной, за столиком в симпатичной кафешке мирно сидели двое мужчин и смотрели на него. Один из них был его Учитель. А второй – по-видимому, Алкей. Тео еще не забыл, как он выглядел «в прошлой жизни», и это был именно он – пухлое бесформенное тело с рано поседевшими волосами на макушке с залысиной, большие карие глаза и ничего общего со общепринятым стереотипом греческой внешности. Человек, похожий на Тео, по-дружески поманил его, предлагая присесть к ним за столик. Пифагор также смотрел на Тео своим обычным теплым и приветливым взглядом. Ничего не предвещало ни бури, ни беды. И это напрягало и интриговало Тео больше всего. Он бы сейчас с большим удовольствием набросился бы на Алкея, но вот только там был Учитель, а значит, это не то время и место, где можно выяснять отношения.
Тео осторожно подошел к двум сидящим мужчинам. Он вдруг подумал, что сейчас выражение его лица, немного скривившееся, с широко раскрытыми глазами, скорее всего напоминает, что он сильно хочет в туалет. Но на самом деле он просто был в полном замешательстве, не знал, что об этом думать и что ему сулит эта явно не случайная встреча, хоть она и во сне, «что для серьезных людей ничего не меняет».
– Друг мой, мы тебя уже заждались. Ты же уснул еще минут двадцать назад, если не больше! Где же ты ходил? – мягко, даже ласково, сказал Пифагор. Тео очень редко слышал от Учителя такой особенный тон, и это напрягло его еще больше. Что-то назревает, и он явно не знает, что. И даже не догадывается. Учитель бы никогда не сделал ничего такого, что было бы против интересов Тео. И это успокаивало.
– Долго шнурки завязывал, – неуклюже отшутился Тео и сел на свободный стул за их столик. Это был небольшой круглый столик, довольно типичный для кафешки хорошего уровня, сделанный, вероятно, из нержавеющей стали. Перед Пифагором стоял стеклянный стакан с обычной водой, льдом и лимоном. Возле «пуфика» – мужчины с пухлым животом и залысиной – стояла большая чашка с кофе.
– Будешь, как обычно, американо с горячим миндальным молоком? – спросил «пуфик» у Тео.
– Ого, ты уже и привычки мои изучил? Молодец! Времени даром не терял! Как тебе моя квартира? Все уже успел изгадить или что-то еще осталось? – начал было нападать Тео повышенным голосом, но, посмотрев на учителя, тут же взял себя в руки. – Простите, Учитель, я прекращаю злословить. Простите, что сорвался в вашем присутствии.
– Дорогой мой друг, ты должен стараться вести себя достойно и уважать и себя, и других, не только когда я рядом, но и без меня. Вспомни мое правило…
– «Первым правилом должно быть уважение к себе самому, так же, как и к другим», – проговорил «пуфик» голосом ученика, закончившего школу и наблюдающего за обучением юного ученика. Это сильно озадачило Тео. Он мог предположить, что Учитель затеял эту встречу, чтобы зачем-то их примирить. Это было возможно. Но откуда «пуфик» знает правила Учителя? Может, он его параллельно учил в будущем? Но зачем? Тео обучается у Пифагора, чтобы спасти человечество. Но зачем Алкея учить? Ведь в прошлом учил и создал Школу сам Пифагор. Непонятно это. А то, что не понятно, – пугает больше всего.
Несмотря на размышления Тео, «пуфик» продолжал:
– Давай я буду отвечать на твои вопросы в порядке их появления – помнишь FIFO (* First In First Out – порядок обработки очереди – первый вошел, первый вышел).
«Ничего себе парниша прогрессирует! Он уже и алгоритмы осваивает!» – с долей зависти подумал Тео.
– Это не только твоя квартира, но и моя, – спокойно продолжил «пуфик», – думаю, что она в порядке. Алкей ее не должен был сильно загадить хотя бы потому, что он в ней сам живет. Но, в любом случае, для тебя это уже неважно.
— Погоди, парниша, а ты сам-то кто? Если ты говоришь об Алкее в третьем лице, то ты сам тогда кто? И почему это для меня уже важно – я что, умер или умру? И почему это моя квартира теперь наша? Знаешь, или давай поделись тем, что ты куришь, или объясни, как трезвый трезвому, – что тут вообще происходит?
– Ну что мне тебе рассказать, мой дорогой собрат по несчастью… Ты целый месяц изо всех сил готовился встретить своего истинного учителя? Учился, тренировался, практиковался. Ведь так, студент?
Тео смотрел на своего собеседника вытаращенными глазами. Он просто кивнул, потому что функция речи в данный момент была почему-то недоступна.
– Ну? Так, где цветы и оркестр? Вот он я, приехал по вашей просьбе. Кто я такой? Была такая песня: «Я – это ты, а ты – это я». Ну вот, если вкратце, то я – это ты. Если серьезно, то внезапно выяснилось, что для каждого человека его истинный учитель – это его внутреннее «Я», то есть он сам. «Познай себя» практически означает «пробуди своего Учителя». Поэтому я – это ты, только из альтернативного будущего. Месяца было недостаточно, чтобы сделать из нас с тобой настоящего «Джедая», и Учитель любезно продолжил наше обучение в будущем, в параллельной ветке нашего времени, чтобы закончить для нас обучение. И вот теперь наши с тобой память и опыт можно снова совместить, объединить в одно сознание. Хоть нас тут с тобой и двое, в реальности, мы по-прежнему одно сознание и одна личность. Это чем-то похоже на то, как Учитель существовал в разных местах одновременно.
Пифагор сидел молча.
– И что это значит? – спросил Тео у своей немного потолстевшей копии.
– Это значит, что пора домой, мой дорогой собрат по несчастью. Или счастью. С вещами на выход, моя драгоценная копия! Нас ждут великие дела!
– Как это – пора? Я же сейчас сплю на Самосе! А что же тогда будет с моим телом? И что вообще будет? Как ты себе это все представляешь?
– Твоя личная параллельная ветка времени тут, в прошлом, на Самосе, на этом заканчивается, мой дорогой Ученик, – прервал молчание Пифагор, – ты вернешься в свою основную ветку времени, как и твой балансировочный антипод Алкей.
– А что будет с миром, со вселенной? Как это – заканчивается моя личная параллельная ветка? А ваша? А других людей, всего мира? Разве может быть личная параллельная ветка времени кого-то одного?
– Ну что ты? Этот мир слишком мудро устроен, и поэтому он весьма удобный и гибкий для «продвинутых пользователей» типа нас. Да, можно создать отдельную, параллельную ветку времени для конкретного человека и при этом не вовлекать в нее весь мир, а просто встроить ее в существующий основной поток времени остального окружающего мира. Таким образом, если прекратится твоя ветка, это не отобразится на судьбе никого другого в этом мире. А то представь – живут все люди, животные, рыбы и так далее. И вот создалась твоя параллельная ветка времени. И что теперь – закрываем твое существование тут, и все, – всем остальным живущим тоже исчезнуть? Нет, дорогой мой, архитектура мироздания устроена гораздо более гибко и гармонично. На внешнем и окружающем мире твое возвращение почти не отразится.
– А как же парадокс внука, убивающего дедушку? Или парадокс взмаха крыльев бабочки?
– Так это же придумали в кино. Те, кто не понимает природы этих явлений и процессов. Временная ветка мироздания слишком мощная, чтобы давать кому-либо в нее вмешиваться глобально.
Тео задумался.
– А можно, пока моя личность разделена и у меня есть возможность поговорить с моей более умной и продвинутой копией, я хоть немного у нее спрошу то, что для меня важно?
– Валяй! – уже дружелюбно ответил «пуфик». – Хотя, строго говоря, мы оба с тобой – копии. Наш оригинал там, сидит в машине с закрытыми глазами и с алкогольным перегаром, от которого краска на машине сворачивается. За твой месяц тут и мои долгие годы там, в основной ветке времени, внутри нашей синенькой машинки, прошел всего один миг. И тот пьяный мешок с мясом, маринованный в алкоголе, все еще там спит за рулем, и он все еще дремучий самовлюбленный негодяй.
– Скажи с твоей сегодняшней высоты, что в нашей жизни было самым лучшим, самым важным? – спросил Тео.
«Пуфик» на минуту задумался, потом сказал:
– Помнишь известный анекдот: «Сарочка, запомни: молодой, умный, богатый и щедрый – это 4 разных человека!» Вот так же и в твоем вопросе. Самое лучшее – это Елена. Она была всегда тем, что не давало тебе окончательно скатиться в грязь. Это был тот твой друг, про которого можно смело сказать, что это твое богатство. Про нее тебе можно совершенно честно сказать: «Я не знаю, как бы я жил, если бы ее не встретил». А самое важное в нашей жизни – совершенно очевидно – наша встреча с Учителем. О нашем Божественном Пифагоре можно также сказать: «Я не знаю, как бы я жил, если бы не встретил Учителя». И это тоже очевидно.
– Слушай, но так нельзя! Я столько бы хотел с тобой обсудить – всю нашу прошлую жизнь, родителей, друзей, школу, университет! Ведь на свете нет никого, кто все знал бы обо мне так же, как ты!
– Так, прекратили вечер встречи! Захочешь поговорить – поговори сам с собой. У зеркала, на улице, в ванной, в парке на скамейке. С большой долей вероятности, у тебя могут выйти вполне интересные и содержательные беседы. И я вполне допускаю, что я и буду твоим собеседником, которого ты примешь за свое подсознание (хотя, в чем разница?). Нам пора, Золушка, и часы вот-вот пробьют полночь, а наша с тобой карета превратится в тыкву!
– А как же я буду получать указания, что и когда мне делать? Как я вообще смогу пообщаться с Наставниками?
– Задай себе вечером вопрос, прямо перед самым сном. Только точно и четко поставь сам вопрос. Повтори его пару раз, чтобы запомнить, и чтобы он засел в твоем сознании. По идее, утром ты будешь знать ответ. Но скажу тебе – иногда у меня получается задавать вопросы и получать ответы без перерыва на сон. Если не будешь загрязнять свои мысли грязной грязью, – ответил ему «пуфик» с намеренной удвоенной тавтологией, в любимом стиле Тео.
– Погоди! Дай мне один главный совет – на что мне больше всего нужно обращать внимание?
– Я тебе дам даже два совета. Первое: всегда следи за своим поведением и речью. Прежде чем что-то сказать, остановись и подумай: будет ли лучше от того, что ты это скажешь? Если нет, то промолчи. Перед тем, как выпить, подумай, стоит ли это пить? Если что-то внутри говорит, что уже хватит – значит, остановись. Всегда старайся быть спокойнее и добрее. Это важно, и тебе постоянно следует за этим следить.
Второе: каждый раз, когда решаешь, как поступить, в любой ситуации, всегда проверяй себя на то, чему ты отдаешь наибольший приоритет в данный момент? Деньги? Удовольствие? Комфорт? Любимый человек? Твоя миссия? Как только ты для себя в голове честно расставишь приоритеты – так сразу и будет понятно, что делать и как поступать. Когда человек кого-то убивает из-за наживы – приоритет денег или власти в данный момент для него выше морального принципа «не убей». Выбор поступков и действий – это всегда, в первую очередь, выбор приоритетов. Помни об этом и следи за этим.
– Учитель! А как же вы? Увижу ли я вас когда-нибудь еще раз?
– Кто знает, Тео? Кто знает? – загадочно улыбаясь, ответил Пифагор.
– Но как же я могу вам выразить все, что вы для меня значите? Как же…
– Твои будущие действия всегда важнее любых слов, – улыбаясь, ответил Учитель. Но в этот раз в его улыбке было что-то грустное, чего Тео раньше не замечал.
В эту минуту, видимо, как и у Золушки, часы, наверное, пробили полночь, или что-то другое, но все вокруг стало исчезать и чернеть. Выглядело так, как будто кто-то невидимой резинкой стирал абсолютно все вокруг – мир и все наполняющие его предметы переставали существовать и исчезали, все превращалось в бесконечную пустоту, залитую золотистым светом.
И самое интересное – Тео в этой пустоте никуда не падал. Он находился на месте, как будто висел в воздухе, а вся пустота образовывалась вокруг него во всех видимых направлениях.

Путь домой.

Ранним утром синяя БМВ ехала по пустынной улице, не обращая внимания на цвета огней светофоров и не замечая никого вокруг себя. Если бы кто-то в это время стоял на тротуаре и увидел эту машину, то он бы наверняка вскрикнул от того, что эта синенькая машинка вот-вот со всего маху сделает больно и себе и своему хозяину. Но за несколько мгновений до беды спящий водитель вдруг открыл глаза и со всей силы нажал на тормоз и потянул руль влево. Машина с сильным свистом остановилась и развернулась вокруг своей оси посреди проезжей части. Ее водитель посмотрел вокруг себя удивленным и радостным взглядом, подождал немного, отпустил тормоз и аккуратно тронулся с места.
Чудо произошло. К Тео тут же набежало множество мыслей – а что же сейчас будет с Алкеем? Неужели он уже погиб? А может, нет? А что же теперь с Учителем? Увижу ли я его когда-нибудь? Помнит ли он обо всем, что было? Но теперь получается, что в этой основной реальности того, что с Тео произошло, уже и не было? А что же? – Тут Тео вдруг подумал, что, погрузившись в эту пучину мыслей, он может снова попасть в аварию, и тогда все было напрасно. Он быстро отогнал от себя набегающие мысли, сосредоточился на дороге и спокойно доехал домой. Медленно проехав вдоль пустых тротуаров, машина осторожно заехала на парковку. Лифт степенно и с достоинством остановился и открыл двери. Молодой мужчина прошел к двери своей квартиры и нетерпеливым движением открыл замок.
В квартире все было неизменно с тех пор, как он из нее вышел. Даже не появилось новой пыли. «Ну конечно! – подумал Тео. – Ведь это там прошел месяц, а тут я ушел из этой квартиры всего несколько часов назад, так что она даже еще не успела по мне соскучиться». Он прошел к своему любимому креслу и любовно его погладил ладонью. Затем подошел к любимой аудиосистеме, погладил и ее, покачал головой и сказал сам себе вслух:
– Так, давай ты потом торжественно поприветствуешь свою мебель, а сейчас посетим то, за что можно Родину продать, – горячий душ. А затем спать. И вот потом можно обниматься, целоваться с мебелью, приветствовать стулья, телевизор и кофеварку.
Тео улыбнулся своему юмору, сам с собой согласился и бодро пошел, нет – побежал принимать горячий душ. Конечно, он бы все сейчас отдал за горячую ванну с душистой пеной, но когда вся жидкость его тела, включая кровь, наполовину состояла из алкоголя, и он адски хотел спать, то решил, что удовольствие от горячей пенной ванны получит позже, когда сможет оценить ее по достоинству. Как только голова Тео коснулась подушки, он тут же уснул несмотря на то, что уже было раннее утро. Если бы в это время в Афинах начались военные учения, начали бы стрелять пушки и взрываться бомбы, Тео бы их точно не услышал. Он спал крепче, чем человек, находящийся в коме. Хотя если бы сейчас стреляли пушки, их бы не услышали и соседи Тео – он храпел так, что окружающих можно было только пожалеть.

Новый день на старом месте

В какой-то момент глаза Тео медленно открылись. На улице было еще темно, но уже виднелись признаки восхода. Тео медленно встал и понял, что скоро рассвет. Это означало, что, во-первых, он проспал почти сутки. А во-вторых, приобретенная привычка вставать до рассвета и встречать восход солнца у него осталась. И это значит, что сейчас он, как и всегда на Самосе, умоется и пойдет встречать восход солнца. Но на этот раз впервые – один. Тео вышел на балкон, и оказалось, что он выходит по направлению как раз на восток. «Да, все, как говорил Учитель, – мы живем в математически точном мире, и никакие случайности не случайны».
Восход, его созерцание в течение 15 минут и затем холодный душ вместо моря – все, к чему он уже успел так привыкнуть за прошедший месяц. Около 10 часов утра Тео был уже элегантно одет, с модной легкой трехдневной щетиной и в приподнятом настроении он вышел из дома и пошел к машине. Сегодня он не пойдет на работу – он позвонил в офис и попросил неделю срочного отпуска по неотложным личным причинам.
У подъезда, на лавочке сидели две пожилые соседки и о чем-то уже спорили, впрочем, как и всегда. Тео вежливо поздоровался и пожелал им хорошего дня. Обе женщины приветливо улыбнулись в ответ, но лишь Тео отошел от них на пару шагов, их лица тут же сменились на испуганные. Та, что сидела справа, перекрестилась и сказала своей подруге:
– Знаешь, Мария, если бы у нас был прибор по измерению количества алкоголя в крови, то мы бы совершенно точно уже сделали таблицу настроений нашего Тешки по его промилле. Но такого я еще не видела! Как бы он с этих промилле на какие-нибудь более опасные граммы не пересел!
– На граммы чего? – наивно уточнила ее подруга.
– Чего-то потяжелее, подороже и посерьезнее! Не дай Бог, кокаин, героин или еще чего похуже!
– Да ну тебя! Тешка наш, хоть и придурковатый, но не настолько. Мало ли, что с ним приключилось? Вот мой внук недавно…
И на этом тема подозрения и гипотезы о возможном пристрастии Тео к тяжелым наркотикам, была исчерпана, и лодка беседы, как в неуправляемом водовороте, уже неслась в другом направлении. А Тео, не имея ни малейшего понятия, в чем его подозревали всезнающие соседки, уже парковал машину возле элитного ювелирного магазина «Афродита» в богатом пригороде Афин.

Первое дело

Сегодня всю ночь Тео снился странный сон. Причем не обычный, а очень яркий, цветной и запоминающийся. Когда он проснулся – помнил его в мельчайших деталях, что с ним происходило весьма редко, если только речь шла не об осознанных снах. Сегодня ему приснилось, что он находится в какой-то клинике в Калифорнии. Сам он не болен и находится там, чтобы поддержать своего близкого друга, который лежит рядом на больничной кровати. И этот близкий друг – не кто иной, как… сам Стив Джобс! В этом сне они долго беседовали о чем-то душевном и важном, но Тео понадобилось срочно выйти на улицу что-то купить. Он попросил Стива дождаться, сказал, что вернется очень быстро, и побежал на улицу. А когда бегом вернулся, кровать была уже пуста. Тео растерянно спросил медицинского работника, убиравшего вокруг пустой кровати, а где сам Стив? На что тот ответил, что пациент умер.
Медик был светловолосым молодым человеком лет тридцати, с приятным интеллигентным лицом. Он грустно смотрел, потупив глаза, но вдруг взглянул прямо на Тео, как будто вспомнил что-то важное, протянул руку и сказал:
– Извините, я вспомнил! Ваш друг знал, что вы вернетесь, и настоятельно просил вам передать, чтобы вы обязательно нашли то, что он вам оставил! Да-да! Он вам оставил что-то очень важное! Но что это такое и что именно нужно найти, к сожалению, не уточнил.
И в этот момент Тео проснулся. Сон произвел на него неизгладимое впечатление. Не из-за того, что это был Стив Джобс и Тео, – глупее сюжет придумать очень сложно! Но те сочувственные эмоции, которые Тео пережил во сне, остались с ним и после того, как он проснулся, и он все это чувствовал до сих пор.
Часы показывали половину пятого утра. Тео встал и подошел к компьютеру. Ему показалось, что такой сон просто так присниться не может. «А что, если это первый сигнал, «проверка связи» от Высших Наставников? Но если это так, то что такого они могли иметь в виду? В моей ситуации главное – оставаться рациональным и не скатиться к маразму или шизофрении!» – размышлял Тео, пока загружался его компьютер. И вот он уже открыл интернет и начал вовсю искать статьи и заметки о любых упоминаниях, что же такого оставил после себя Стив Джобс. Ему попалась на глаза статья о том, что одно из своих самых последних выступлений Стив Джобс проводил для студентов университета. И в этом выступлении он пытался сказать молодым ребятам, что, несмотря на успешную карьеру, люди должны не забывать о тех, кому нужна помощь, и быть отзывчивыми к бедам других. Он говорил, что когда человек умирает, то после него остается память о том, что сделано для других, говорил о своем благотворительном фонде, о том, как помогает больным детям. На этой небольшой заметке все вопросы и ответы Тео собрались в одну стройную картину. Ну, конечно! Благотворительный фонд!
Но что же Тео может пожертвовать? А с другой стороны, может быть, даже небольшие, по европейским меркам, сбережения тоже могут кому-то помочь? И тогда Тео принялся дальше исследовать тему помощи детям. И наткнулся на еще одну публикацию о том, что в одной восточноевропейской стране люди до сих пор не получают бесплатную медицинскую помощь от государства. Там было написано, как родители детей, больных раком или опасными болезнями сердца, продают свои машины и дома, увольняются с работы, чтобы быть рядом со своим ребенком, и пытаются сделать все возможное, чтобы его вылечить, покупают необходимые лекарства, платят лечащим врачам за их работу, и так далее. Этим бедным людям уже было не важно, что станет с ними потом, – без работы, без машины, без дома… Главное, чтобы их ребенок остался жить. «А что же происходит, если у родителей просто нечего продать? Их ребенок умрет из-за того, что им нечем заплатить за его лечение? Да, ну и дела!» – думал Тео. Он решил, что как это странно, что он так случайно, вдруг, наткнулся на эту тему. А если бы не сон… Может быть, это все совсем не случайно?
Тео начал судорожно размышлять о том, как можно помочь хоть кому-то в подобной ситуации? Конечно, он понимал, что не может кардинально изменить ситуацию со своими несколькими тысячами евро. Но если он сможет спасти хоть одного ребенка – разве такой результат не стоит усилий? Вариант просто послать деньги тем, кто их просит на лечение, Тео отмел сразу. Неизвестно, кто просит и зачем. Сегодня индустрия вымогания денег у добросердечных граждан поставлена на высоком уровне – и психологически, и технологически. Посылать деньги благотворительным фондам? Но откуда Тео знать, что там тоже не мошенники, и они не будут его деньги тратить, в лучшем случае, на свою же рекламу и зарплату, вместо нуждающихся людей, а в худшем – просто класть деньги себе в карман? И тогда он пришел к оптимальному, на его взгляд, варианту – самостоятельно оплачивать лечение конкретного больного человека прямо в клинику, по официальному счету. Дальше было дело техники – Тео нашел ведущие клиники в той стране, выписал телефоны, адреса электронной почты и уже спокойно пошел досыпать. До рассвета оставалось еще часа полтора, и можно было бы вполне понежиться в кровати перед новым днем, если, конечно, удастся уснуть.

После всех утренних процедур – созерцания солнца, купания в холодном душе, медитации и завтрака – Тео был готов к решительным действиям. Он взял телефон и набрал первый выписанный номер первой найденной клиники. Приятный женский голос ответил на непонятном языке. Тео осторожно спросил, говорит ли эта женщина на английском? К счастью, проблема с языком разрешилась сразу. Женщина на другом конце телефонной линии вполне сносно владела английским.
– Я представляю греческий благотворительный фонд «Пифагор», и мы хотим оплачивать операции в вашей клинике детям, у которых семьи не в состоянии сами оплачивать лечение, – уверенным тоном начал импровизировать Тео. Уже через час на его почтовый ящик пришли запросы на оплату операций малышам в возрасте от одного года до 16 лет. Кому-то требовалась срочная операция на сердце, кому-то установка искусственных клапанов или другое лечение. К большому удивлению Тео, каждая из этих операций стоила не миллионы миллиардов, а это были вполне реальные суммы – несколько тысяч евро, которые у Тео были. Он выбрал из списка двухлетнего мальчика со странным именем, выговорить которое у него не было шансов. С фотографии смотрело грустное и симпатичное лицо младенца, который наверняка не понимал, в какой ситуации он сейчас находится и сколько вообще ему осталось находиться в этом мире, если не найдется никого, кто согласится заплатить за его сложное лечение…
Тео снова набрал номер телефона, и уже знакомый женский голос ответил сразу же. Тео объяснил, что он готов оплатить лечение этого конкретного ребенка, уточнил, действительно ли у родителей малыша нет собственных средств, после чего попросил счет клиники на оплату этой операции.

***
Через несколько дней в почтовом ящике Тео было новое письмо от неизвестного отправителя. Тео уже решил его удалить, но что-то заставило его открыть это письмо. В письме был прикреплен файл с видео: молодая пара, возрастом, наверное, чуть моложе Тео. Место съемки было где-то в частной квартире. Ребята на корявом и ломаном английском рассказывали, что они обычные жители села и что у них не было никакой возможности оплатить лечение своего ребенка, а благодаря свершившемуся чуду теперь он будет жить. Было видно, что девушка сильно взволнована. Английским они почти не владели и читали свое эмоциональное обращение, написанное на листе бумаги, но многое из этого можно было понять и без слов – выражения их лиц и глаз говорили громче тысячи слов. Тео закрыл письмо и пошел в кухню, налить себе кофе. «У Бога нет других рук, кроме наших», – вспомнил он поговорку, которую слышал от Учителя, и улыбнулся.

Долго и счастливо

– У самого края Женевского озера, со стороны кафе Chez Philippe, стояла пара иностранных туристов. У невысокой худощавой девушки, которой на вид было лет тридцать пять, в руках была половинка багета, от которого она без остановки отщипывала мякиш и по кусочку кидала белым лебедям, которые уже собрались возле нее в стайку. И каждый с насупленным видом ждал новую порцию еды именно для себя. Справа от них, за мостом неподалеку, виднелся высокий и мощный фонтан. Казалось, что он выбрасывает струю воды, прямо из-под поверхности озера, на десятки метров вверх. А вдалеке от причала отходил колесный пароход, точь-в-точь как в старых фильмах. Глядя на его бодренький вид, казалось, что его сюда только сейчас доставили с верфи, прямиком из XIX века или около того. Этот идиллический вид внушал полное спокойствие и блаженство. В отличие от сна, сейчас мост через озеро и все дороги вокруг были заполнены машинами и людьми, а местами виднелись и трамваи с автобусами.
Рядом с девушкой стоял высокий мужчина лет около сорока. На нем были голубые джинсы, белое поло и твидовый пиджак бежевого цвета в крупную коричневую клетку. Из правого бокового кармана торчала нелепая толстая белая нитка, больше похожая на тонкий шнурок, что немного портило безупречный элегантный вид молодого человека.
«А у меня тут и моей сухой шишки-то нет, чтобы проверить – сон это или нет», – с улыбкой подумал про себя Тео.
– Паппас, ты обязательно должен показать мне тот предмет, о который ты так сильно ударился головой! И обязательно дай мне точное и детальное описание, как и чем именно ты ударился. Я буду продавать этот рецепт другим за деньги!
– О чем ты говоришь? Когда я ударился? – удивленно и непонимающе спросил молодой человек.
– Ну сам посуди! – громко ответила его спутница. – Ты говоришь мне, что у тебя в Женеве очень важное и интересное дело, просишь меня непременно поехать с тобой, прилично одеваешься – ты вдруг становишься похож на человека! И внутри, и снаружи! Тео, подумай, когда тебя интересовало что-то другое, кроме компьютерных игр, вина и казино? Когда я последний раз видела на тебе одежду, не напоминающую что-то среднее между интеллигентным бездомным и одиноким пьяницей? В конце концов, с каких пор ты подумал не только о себе, но и обо мне?
Тео слушал ее, улыбаясь, но ничего не отвечал. Это был одновременно комплимент от дамы в его адрес и благодарность за его внимание к ней, и это не требовало от него ответа. Ну, разве что пошутить в ответ. Эли обратила внимание на толстую нитку, которая торчала из бокового кармана и портила всю элегантность. Она смахнула ее рукой, но нитка не исчезла. Эли сильнее стряхнула, но нитка не шелохнулась. Видимо, она действительно мешала общей картине, и девушка решила добиться своего во что бы то ни стало. Она крепко потянула, но нитка так легко не сдавалась и за что-то сильно цеплялась внутри кармана. Тео с улыбкой наблюдал за этими действиями, но сам не вмешивался, а улыбаясь наблюдал.
Эли потянула сильнее, и нитка сдалась – она медленно, за что-то цепляясь, вылезла из кармана, а к ее концу было привязано… золотое кольцо с большим, красиво ограненным прозрачным камнем. Большие глаза Эли стали еще шире, и было видно, что она сейчас использует все возможности своего организма, чтобы решить, чье это женское кольцо и что оно делает в кармане ее спутника? А также как сейчас поступить – сразу закатить истерику ревности и уйти или подождать, что он скажет в свое оправдание? Мысль о том, что это кольцо для нее, не приходила ей в голову в принципе.
Тео смотрел на свою спутницу и не мог понять смысла выражения ее лица – ей не нравится кольцо? Она не так себе представляла предложение? А может быть, она вообще не рассматривает его как супруга? Как такое вообще может быть? А может быть, у нее вообще кто-то есть? Тео раздумывал, как ему поступить – развернуться сейчас и молча уйти сразу или пройти это нервное испытание до конца и ощутить приготовленное ему унижение? И он решил, что раз Эли столько лет терпела от него его гадкие выходки, то он заслуживает того, чтобы также потерпеть. И решил продолжить.
– Дорогая Эли, я уже не помню того времени, когда я тебя не знал. Мы столько лет рядом, и, к сожалению, я все это время вел себя как инфантильный самовлюбленный подлец. Мы потеряли столько времени, и больше его терять я не хочу. Я это осознал и очень надеюсь, что еще не поздно. Ты самый близкий мне человек. Я это особенно осознал, когда мне было очень тяжело, – ты сейчас не знаешь, о чем я, но попробую тебе это потом рассказать. Я очень тебя люблю и очень хочу, чтобы ты это знала и чувствовала все то, что я сейчас тебе сказал. Поэтому я купил это кольцо для тебя и прошу тебя выйти за меня замуж. Вот. Извини, я еще никогда никому не делал предложение, поэтому, может быть, все это выглядит и звучит как-то глупо. Извини – как умею. Знаешь, это как в том анекдоте, когда две коровы стоят в очереди на бойне, и одна спрашивает у другой: «Простите, вы тоже тут в первый раз? – Нет, что вы! Второй! – отвечает другая», – Тео думал, что он сейчас шуткой разрядит обстановку и снизит нервное напряжение ситуации, но реакции его спутницы на шутку не последовало. Похоже, она уже не слышала ни анекдот, ни его робкие оправдания.
Эли просто молча его обняла. Ее голова упала на его плечо, и из глаз потекли крупные слезы. Теперь была ее очередь выпустить все напряжение. Она сама не знала, что с ней сейчас происходит. Может быть, потому что она этого так долго ждала, и уже не надеялась, что это когда-нибудь наступит? А может быть, потому что это было неожиданно, а она иногда так реагировала на полные неожиданности? А может быть, она испытывала миг настоящего счастья, которого для нее сейчас было слишком много. Тео это удивительно напомнило их встречу во сне, на этом самом месте, только сейчас они поменялись местами. «Она, конечно же, этого не вспомнит, потому что для нее это еще не произошло и уже и не произойдет», – подумал Тео.
– Ты знаешь, – сказала вдруг Эли, не поднимая голову с его плеча, – я видела это место во сне, только никак не могу вспомнить, когда именно мне это снилось. Представляешь, мне как-то приснился полный бред! Что якобы мы тут с тобой стояли, на этом самом месте. – Тон Эли был тихим и задумчивым и не предполагал ответа, как будто она находилась в состоянии эйфории.
– Ага, а я был в одежде древнего грека и плакал у тебя на плече, как ты у меня сейчас, – так же задумчиво и спокойно ответил Тео, широко улыбаясь.
Эли вдруг «проснулась» от эйфории и подняла голову с серьезным лицом:
– Да, именно так. А ты откуда знаешь? И как ты вообще можешь об этом знать?
– Нам этот сон снился вместе, и я его видел вместе с тобой.
– А ты помнишь, когда это было?
– А этого еще не было и, видимо, уже не будет, – ответил Тео.
Эли не могла понять, что означает этот бред – просто попытку закончить тему шуткой или что-то более серьезное, – и она не стала продолжать. Сейчас был такой важный момент в их жизни, и это совсем не то время, когда стоит отвлекаться на что-нибудь другое.
– Нет, не смей рассказывать мне о том, как именно ты ударился головой. Если бы я сразу знала, какие побочные эффекты это вызывает, я бы с самого начала отбросила мысль продавать это за деньги! – сказала Эли и сама рассмеялась от своей удачной шутки.
К ним неожиданно подошел прохожий и с широкой улыбкой вручил ей плетеную корзинку, полную крупных свежих ромашек.
– Так ты тут целый спектакль успел организовать? Какой ты шалун! И когда именно в тебе появился романтик? От удара по голове это точно не появляется, – спросила довольная Елена. Ни разу в жизни Тео не видел ее такой счастливой.
– Наверное, в тот же момент, когда в тебе появилось чувство юмора, – парировал новоиспеченный жених. – Ты не представляешь, что может произойти с человеком от удара головой! Как-нибудь расскажу – ни за что не поверишь!
Они пошли втроем, обнявшись, вдоль берега озера – он, она и корзинка ромашек. Ни у кого не возникло даже вопроса, – куда именно они идут. Сейчас это было и не важно – их прошлая жизнь закончилась, а новая еще не началась, и они наслаждались этим моментом безвременья. Видимо, правду говорят, что влюбленные часов не замечают.