Завершение "испытаний". (Глава 2)

Полковник прямо-таки лучился благодушием. Наконец-то он вполне уверен, что у него есть о чём докладывать! Поэтому отпустив всех, прошёл, потирая руки, в свою спальню в соседнем помещении, и запер за собой массивную дверь.
Лёгкое нажатие панели в стене отодвинуло вбок часть дальней стены – за ней оказался пульт управления, и ряд мониторов.
Полковник, подойдя к креслу, и со вздохом удовлетворения усевшись, приложил ладонь к сетке сканнера. Провёл по щели карточкой доступа. И, наконец, набрал пароль из трёх кодовых слов и восьмизначного числа.
Монитор прямо напротив него ожил, изображение подземного кабинета там, на далёкой Родине, появилось. Но только через шесть минут в него вошёл генерал. Несмотря на седину и глубокие морщины, он был подтянут, бодр, и великолепно выбрит.
Что удивительно, он улыбался.
– Господин генерал, сэр, – полковник вскинул ладонь к виску в приветствии, – разрешите доложить!
– Господин полковник… – генерал ответил на приветствие, – Докладывайте!
– Основные сложности с программным обеспечением, наконец, успешно преодолены! Сегодня было проведено контрольное испытания образца Р-38, с матрицей Ю-2, и получены, наконец, вполне адекватные результаты. Вот, взгляните…
Перед генералом включилась голограмма всего процесса испытания, наглядно и убедительно комментируемая полковником. На всю демонстрацию ушло не более семи минут.
Однако генерал молчал ещё не менее двух.
Полковник… Ждал. Из всех действий позволяя себе только… Моргать. Реакция начальства не всегда была однозначной даже на явный успех. Он мог получить и нагоняй, если чего-то недоучел!
Наконец генерал спросил:
– Значит, матрица рядового Сэмюэля Коллинза окончательно вами забракована?
– Да сэр. Я в рапорте от двадцатого числа прошлого месяца доложил, что привычка только подчиняться почти полностью подавила в его сознании стремление к инициативе, и поиску, пусть не заданных Вводной, но – наиболее рациональных решений, связанных с меняющейся обстановкой.
Поэтому матрица капрала Юджина Траубе подошла намного лучше: здесь и крайний педантизм, и великолепные навыки рукопашного боя, и высокая самооценка, и… Главное: разумная и быстрая адекватная реакция на меняющуюся обстановку.
– А что же с его… Не слишком лояльным и патриотичным отношением к родной стране, и её армии? – сомнение столь явственно сквозило в голосе начальства, что полковник поспешил отчитаться:
– Эту часть его сознательных воспоминаний и эмоций удалось полностью… э-э… Простерилизовать.
И внедрить на их место искусственные. От образца Г-6. Помните? Рядовой Чарльз Гордон. Тот самый, что бросился с гранатой внутрь бункера, чтобы спасти свой взвод от поголовного…
– Да, я помню. Хорошо. Понятно. – генерал чуть заметно покачал седой головой, – А что там с… телом?
– Всё в полном порядке. Эндоскелет усилен нановставками из титана, мышцы искусственно наращены электростимуляторами, в геле ТТ-16. Выносливость выросла на три процента по сравнению с базовой, а время реакции сократилась на пять. Предел разрушения теперь – не менее семнадцати «же». Вот: прошу взглянуть ещё раз.
Теперь над пультом возникло медленно поворачивающееся изображение Существа.
На первый взгляд оно напоминало человека. Но это – только на первый.
Генерал знал, что его лучшие специалисты поработали на совесть. Прочнейшие трубчатые, полые и лёгкие кости – натуральные, выращенные в автоклаве, но прочнее кевлара. Суставы, с возможностью сгибаться быстрее, и в больших пределах. Полное отсутствие волосяного покрова. Могучие быстродействующие мускулы. Что же касается внешнего вида…
Пропорции казались несколько непривычными.
Ноги и руки практически одной длины и толщины. Торс при взгляде сверху казался бочкообразным – его диаметр достигал двух футов. Высота искусственно выведенного Диверсанта не превышала при этом пяти с половиной футов – так он максимально соответствовал габаритам солдат и всей техники основного Противника.
При этом, однако, ступни его нижних конечностей достигали в длину фута, а в самой широкой части – шести дюймов. Неудивительно поэтому, что полковник однажды на испытании в бассейне назвал их создание ихтиандром.
Массивная голова практически без шеи переходила в торс. Сама голова больше напоминала не человеческую, а обезьянью. Вернее, так, по уверениям антропологов, должен был выглядеть неандерталец. Не посчастливилось бы, однако, тем, кто пренебрежительно отнёсся бы к интеллекту искусственного бойца: мозг в прочной, усиленной нанотитановым коконом, черепной коробке, ничем не уступал человеческому, а в объёме памяти и скорости реакций и мышления – намного превосходил.
Разумеется, благодаря достижениям генной инженерии, нанотехнологиям, и матричному проектированию создание таких уникальных существ теперь не являлось чем-то исключительным для Страны Номер Один. Если будет принят и утвержден «исходный образец», постановка на поток проблемой не явится!
Радовал и тот факт, что противник в этом смысле сильно отставал – поскольку считал работу в этом направлении угрозой всему человечеству как таковому. Да и менталитет не позволял считать хоть кого-то – умнее и сильнее бойцов за справедливость и прогресс «Народов с Великим Будущим»!
И хотя изначально в Проекте рассматривали возможность работ по нескольким направлениям, и не только с антропоморфными гибридами, остальные направления постепенно пришлось закрыть.
Испытания показали полную несовместимость человеческих мозгов с их типичными поведенческими реакциями – с не-антропообразными телами жутких монстров, наводнивших Полигон в первый год исследований. С шестью щупальцами. Или четырьмя ногами или руками. Шестью глазами. Клешнями. Крыльями, хвостами с жалом и хелицерами.
Что же касается создания уже чисто не-человеческого мозга… Тут даже маститые учёные были вынуждены признать: ничего путного за деньги налогоплательщиков создать не удалось.
Другой вопрос – что было бы, если всё-таки удалось!..
Конец Царства Человека? Переход Цивилизации на новую Ступень? С полным вымиранием вытесненных обладателей старого, примитивного, тела и сознания?..
Возможно, подобные опасения и привели к не слишком интенсивной работе, и мизерным результатам в означенной области…
Ко второму году напряжённой исследовательско-прикладной работы оказалась полностью доказана обоснованность изначальной позиции традиционалистов: никакие монстры, созданные на подобии фантастических существ из боевиков, ужастиков, и комиксов, не могут сравниться по смертоносности и эффективности с самым обычным ЧЕЛОВЕКОМ.
Разумеется, соответственно вооружённым. Разумеется, соответственным образом мотивированным. Разумеется, немного улучшенным…
Или – много. Это уж как посмотреть!
Весь второй год шла доработка и совершенствование спроектированного и выведенного тела. На получение же готового экземпляра в автоклаве уходила теперь всего неделя. Поскольку базовые реактивы и программы клонирования были определены и утверждены.
Однако основную проблему представляло всё же программирование поведенческих реакций.
Всё, что было необходимо в отношении владения любым оружием и управлением любой техникой – от боевого линкора до замка сейфа – намертво впечатлеть в базовую память существа оказалось нетрудно. При современнейшем оборудовании, которым была оснащена Станция, на это уходил всего один день.
Труднее оказалось научить его тактике, и методике принятия адекватных самостоятельных решений при выполнении любых мыслимых (да иногда и немыслимых) заданий, причём абсолютно автономно, без связи с базой, и с наибольшей эффективностью.
Решение нашлось именно в том месте, где первоначально и предполагалось – в копировании матрицы сознания и памяти кадровых солдат. Мнемоническая копия снималась теперь с любого профессионального военного – от рядового до генерала. Весь огромный опыт одного, или даже нескольких ветеранов, теперь воспринимался Диверсантом как личный.
Наконец, «дурацкая», по мнению штатских, хроническая мечта Высшего Военного Руководства об «идеальном солдате» оказалась как никогда близка к осуществлению.
Вот это-то с одной стороны радовало… А с другой – и пугало: и их самих, и кое-кого там, на самом верху, больше всего!
Генерал всё ещё задумчиво рассматривал выведенное учёными создание, изображение которого продолжало парить над пультом, медленно поворачиваясь.
Как никогда отчётливо бросалось в глаза основное его отличие от человека: половые органы отсутствовали.
Естественно: во-первых, так не существовало отвлекающего фактора Номер Один. А во-вторых – в планы руководства совсем не входило размножение их подопечных естественным, «так сказать», путём!
– Готовьте к приёмочному испытанию. – тон Генерала был категоричен, – Я хочу лично просмотреть. И не запись – а прямую трансляцию. Через две недели.
– Слушаюсь, сэр! – рука полковника вновь чётко вскинулась. Конечно, он вполне уверен – что уж теперь-то… Однако ему сейчас вдруг всё же немного страшно, и под рёбрами появилось сосущее чувство: зачем утверждал всё столь категорично?..
Теперь ему и отступить некуда – сам расхвастался. А ну – как?..
Впрочем – нет. Он в них уверен. Пусть они – до смерти напуганные, не всегда послушные, и непредсказуемые штатские.
Но – специалисты, действительно, лучшие на планете.
Они справятся.

Услышав зуммер во вживлённом в правое ухо крошечном наушнике, О, Нил жестом приказал лейтенанту Стокману занять своё место перед центральным пультом, и прошёл к себе в кабинет.
Там он запер дверь, и нажал скрытую панель. Пульт, выдвинувшийся из стены, был больше и удобней, чем даже у полковника. Завхоз положил ладонь на экран сенсора.
С экрана уже смотрело лицо бригадного генерала Сэмюэля Андерса.
– Господин генерал, сэр! – приветствовал его О, Нил.
– Господин генерал! – отозвался тот, тоже вскинув руку в приветствии.
С полминуты в кабинете стояла тишина. Затем Андерс спросил усталым голосом:
– То, что мне доложил этот придурок – правда?
– И да, и нет. – тон О, Нила оставался точно таким же ровным, как при разговоре с горе-беглецами, – Диверсант действительно находится как никогда близко к требованиям Технического Задания. Те мелочи, что осталось допрограммировать, проблемы не представляют.
Другое дело – с его сроком функционирования. Если расчёты верны, жить он будет не более двух месяцев: согласитесь, за те деньги, в которые нам обойдётся создание каждого экземпляра – дороговато. Если же увеличивать срок его… э-э… работы, – возникают сбои в поведенческих реакциях. Он… Начинает становиться уж СЛИШКОМ самостоятельным. И неуправляемым.
Это не связано с программированием, или матрицами личностей, использованных для первичного, базового, обучения. Это связанно только с тем, что он, в силу особенностей мышления, учится, умнеет, и…
Превращается в законченного индивидуалиста слишком быстро.
Контролировать такого монстра, если он вдруг решит поработать на себя – абсолютно невозможно. И сделать с этим что-то, ничего не повредив в теперешних настройках, крайне сложно. Я бы даже сказал – нереально.
– А если… ослабить эти его… мыслительные способности?
– Об этом мы уже неоднократно говорили. Он будет просто примитивным биороботом – не лучше тех тупых дроидов из «Звёздных войн» Лукаса. Нет, глупее его делать нет смысла – скорее, наоборот. Но дело не в этом.
Просто нужно, очевидно, так спланировать операцию, как мы, собственно, и намеревались изначально. То есть, закончить всё менее чем за месяц… Максимум – два. Или планы Штаба изменились?
– Нет, всё пока в силе.
– А что там у наших коллег-конкурентов? Нет ли каких-нибудь полезных находок у отдела Групповых Существ, что пригодилось бы и нам?
– Нет. Тут не намечается ничего нового и… хоть сколько-нибудь полезного, – уголок рта генерала дёрнулся, – Похоже, такого и не предвидится. Во всяком случае, в ближайший год.
Групповая психология у нас всё ещё сильно хромает. Пока никак не удаётся снизить индивидуализм членов – сколько бы их не было во взводе: хоть двое, хоть десятеро…
Не мне вам объяснять – каждый уверен, что он – самый-самый! И лучше знает, как взяться и выполнить!
До сих пор ни одно, даже самое простое задание, не доведено до конца так, чтобы эти «супер-твари» не перегрызлись и не передрались между собой за право быть «самым крутым». И всем распоряжаться.
К тому же работу таких групп очень ограничивает то, что они должны находиться в пределах прямой видимости – ведь переговариваться они могут только языком жестов. Ну, вы знаете – всё из-за того, что чёртовы ШИМмеры для подавления любых управляющих сигналов беспилотников всегда наготове, или включены, а мы пока ничего не можем этим агрегатам противопоставить.
Так что рассчитывать эти подразделения монстров могут лишь на себя. А они…
И хотя проектная группа обещает всё исправить, я сильно сомневаюсь в реальности этого. Что-то мы тут, похоже, намудрили сами: или неверно сформулировано основное Техническое Задание, или…
Или в таком виде нам ничего не добиться от этих «ярких индивидуальностей». Быть может, всё же стоило поработать с матрицами тех, кто привык слепо подчиняться. Но тут, сами знаете – обратная сторона медали: никакой инициативы. И находчивости.
Ладно, если ко дню «Ч» они не закончат, используем только ваш вариант.
– Мнемоническую копию диверсанта выслать вам сейчас, или… После исправлений?
– После исправлений. Как только пройдёт испытание, которое я назначил через две недели, всё станет ясно. Тогда и… – генерал многозначительно посмотрел на О, Нила.
– Всё ясно, господин генерал. – в голосе «завхоза» не изменилось ничего.
– Как там у вас с… Бунтами? И Любителями побегов?
– Как всегда – сегодня снова пришлось промыть мозги доктору Мессингу. А из группы разработчиков – опять пытались «покинуть» нас Виннер и Хитчмен с жёнами. Уже отправил их на обработку в отдел Зачистки. К утру будут готовы.
– А… МакКарти?
– Пока нормально. Но мы вернули в его каюту шнур с портьер. Отдел регенерации высказал замечания, что рубец от верёвки легче заделать, чем разрез осколком стекла.
– Хм… Пожалуй, они правы. А Нойерс?
– Всё ещё никак. Он-то и беспокоит меня сильней всего. Не ворчит, попыток суицида не предпринимает, ни с кем даже не поругался ни разу. Работает. От звонка до звонка. Методичен и аккуратен. Педантично протоколирует всю проделанную работу.
Вот я и думаю – железный самоконтроль. И человек просто не хочет вызывать у нас лишних подозрений. Поэтому слишком велика вероятность того, что он – агент Врага. В связи с этим, поскольку его работа в основном закончена, предлагаю не тянуть, и разобраться с ним сразу. Если, конечно, вы не возражаете.
– Хм-м-м… – пауза затянулась, – Хорошо. Не возражаю! Однако – попробуйте перед… ликвидацией всё же вытрясти – так ли это. Может, удастся под гипнопедом что-то узнать?
Или вкатить ему эту… новую сыворотку правдивости?.. Вдруг сработает?
– Маловероятно – они слишком наловчились в работе с людьми. Впрочем, всё равно, конечно, попробуем. Да и третья степень не помешает. Со времён «Святой» Инквизиции и Гестапо мы столько всего нового… И опытный специалист у нас есть.
– Хорошо. – генерал снова дернул щекой. Было заметно, что разговор об этом ему неприятен. – До связи. Надеюсь, ЧП больше не будет.
– До связи. Я тоже надеюсь. Генерал, сэр!..
– Генерал!
Отдав друг другу честь, генералы отключили переговорные устройства.

Доктор Нойерс закончил обед в традиционном молчании.
Затем прошёл в ванный отсек и тщательно почистил и прополоскал зубы. Залез мизинцем в рот и ногтем сильно три раза надавил на внутреннюю поверхность второго правого моляра.
Он не знал, почему делал так каждый день. Но делал.
Когда за ним пришли, он не выказал ни малейшего удивления. Позволил скрутить себе руки за спиной, и надеть маску на рот. Покорно прошёл в медицинский отсек. Опустившись на кресло, он, пока его пристёгивали ремнями и подсоединяли электроды, тяжко вздохнул, после чего прокусил себе неприметный бугорок на внутренней поверхности верхней губы.
Зачем он это сделал, он тоже не знал. Что-то внутри его мозга приказало ему это сделать.
Умер он мгновенно.

– Да, господин генерал, наши подозрения подтвердились.
Микропроцессор, подсоединённый в обход нашего. Непосредственно к глазному яблоку. Вживлённый в десну передатчик. Очень мощный, импульсного действия. Ампула с циано-бором, вшитая в губу – тут мы облажались, не догадались проверить полость рта… Но похоже, он и вправду не помнил о вербовке ничего – всё было запрограммировано на уровне рефлексов… Что?.. А-а… Да, возможно, возможно.
Ну, я уже говорил: в этой области нам до них далеко. Зато они не могли знать, что всё пространство Станции абсолютно изолировано медными и иридий-магниевыми листами, и…
Так что, что бы он там каждый день не передавал, из этих стен наружу не пробилось ничего! Ни один вид излучения не проникает сквозь… – кивок головой, – Последний Барьер. – даже О, Нил не рискнул назвать вслух новейший и секретнейший изолятор.
– Что с… телом? Оно не создало угрозы нашей Безопасности? – Андерс казался внешне спокойным и, как всегда, предельно собранным, но О, Нил знал, что его коллега сейчас взволнован как никогда сильно. Впрочем, профессионал – он и есть профессионал. Андерс даже не поправил ворот кителя. Хотя пот бисеринками покрывал сейчас шею, и кадык при сглатывании явно сильно мешал.
– Тело мы немедленно запаковали в пластик, и доставили в Изолятор. Однако вскрытие и самое тщательное сканирование не выявило никаких устройств для… Глобальной зачистки Станции. Похоже, они не меньше нашего хотели выяснить, какие результаты даст Проект. И узнать, с кем придётся иметь дело.
Впрочем, после того, как эксперты закончили, я распорядился уничтожить тело традиционным способом. Теперь опасаться уж точно нечего. И все его вещи отправлены. Туда же, в печь.
– Отлично, Китсон. Чистая работа. Будем надеяться, теперь-то мы убрали последнего.
– Будем. Надеяться.

Разобраться с так называемыми часовыми у ворот проблемы не составило: он просто расстрелял их из своих короткоствольных УЗИ – 34.
Огромный магазин позволял не экономить пули – в каждого для гарантии он всадил не меньше десятка. Связаться с кем бы то ни было они попросту не успели. Оружие, повинуясь мысленному импульсу, мгновенно вернулось в кобуры на предплечьях.
Хорошие пушки – эти скорострельные пистолеты-пулемёты 34-й модификации: со встроенным глушителем, и бронебойными пулями, прошивающими любой бронежилет.
Ладно. Теперь – собственно «проникновение».
Поскольку саму территорию огораживал трёхметровый забор из колючей проволоки на бетонных столбах, он просто перепрыгнул через двухметровые ворота, представлявшие собой примитивный деревянный каркас из массивных толстых брусьев с диагональными крестовинами, густо обмотанный все той же горячо любимой колючкой: сигнальной проволоки не было только на них.
Теперь придётся побегать и поползать – до цели больше километра.
Его движения абсолютно ничто не выдавало. Подошва ботинок поглощала звуки на любой поверхности, а комбинезон не виден даже в лучший тепловизор.
Вот и Объект. Пробравшись ползком по руслу бывшего ирригационного канала, он лёг на живот, и включил пульт. Изображение оказалось очень чётким. (Ещё бы – с такими-то технологиями!)
Тепловизор беспилотника показывал всех охраняющих объект так, словно они яркими кострами пылали в космической темноте: от мощных сенсоров не спасали ни термонакидки, ни укрытия из фольги. Он даже подправил настройку на меньший контраст.
Вот четыре снайпера на крышах… А вот и охрана у склада ГСМ. Ого – их трое.
Хитрецы: двое перед воротами, один – сзади. У стены, в окопе. Так, ещё двое – у крышки первой шахты, и ещё двое – у второй. Здесь, в центре – командный Бункер. Его охрана явно внутри – в переходной камере.
Откинув крышку пульта управления на предплечьи, он тонкими чувствительными кончиками пальцев стал быстро работать на клавиатуре. Затем коснулся джойстика пульта. Наводим!
Крошечная неметаллическая торпеда сорвалась с подвески в брюхе гигантской бесшумной и невидимой для радаров врага ночной механической птицы, парящей автономно на высоте нескольких миль над Объектом.
Ведомая уверенной тренированной рукой, она спустя несколько десятков секунд вошла прямо в шею первому снайперу, перебив гортань и трахею. Один готов.
Второй был убит попаданием в мозг – никак не хотел подставлять шею. Поэтому в его череп торпеда влетела через глаз. Рисковать, и пытаться пробить каски и бронежилеты хрупкими ракетками, Диверсант не хотел.
Третьего и четвёртого снайпера он снял, попав им в основную артерию за ухом.
С ними прошло легко: эти враги беспечно сидели на своих позициях без касок. Думали, так будет лучше слышно то, что поймают звуковые усилители в ушах.
Ошиблись.
Теперь, когда сверху никто его заметить или услышать не мог, Диверсант двинулся к часовым крышек Шахт. Мудрить с иглометом с отравленными остриями дротиков не стал. Первого поразил сяринкеном в лоб. Второму перерубил горло вибрационным мачете. Третьего и четвёртого снял пружинными ножами.
После этого установить мины было секундным делом.
А сейчас – к заднему торцу склада ГСМ.
Бедолага в окопе даже не понял в чём дело – его шейные позвонки были перебиты за доли секунды. Достав мину и капсулу с боевым отравляющим веществом, он установил и их.
Двое у входа в склад тоже не поняли, от чего умерли – их трахеи и шейные артерии были перебиты ещё двумя сяринкенами. Так. Ещё мина.
Теперь мину к РЛС. И новую капсулу с рензилом… Операторов, пялящихся в экраны в их прицепе он не тронул – зачем возиться? Они и так погибнут от взрыва. И яда.
Установки с ракетами ПВО были обработаны за ещё три минуты.
Пора заняться Бункером. Уж там-то точно не спят!
Перекатившись, он прижался к стене…

Полковник прямо-таки светился от гордости за свое подразделение! Он словно бы даже стал выше ростом – так старался выпрямить спину!
– Поздравляю, господа! Наша Миссия завершена! И завершена успешно! Благодарю за чёткую работу служащих всех подразделений и отделов. Все вы будете отмечены в Приказе, и можете не сомневаться – премиальные и годовые отпуска за счёт Государства я вам гарантирую! – в таком духе он распинался ещё пару минут, после чего, пригласив всех на торжественный ужин-банкет, пожелал всяческих, «так сказать», благ.
Когда дверь закрылась за последним вышедшим офицером, сладкая улыбочка с лица Йоганссона сползла.
Заперев входную дверь, он прошёл в кабинет связи. Запер и вторую дверь. Сунув руку под стол, вынул противогаз. Надел его. И только потом послал вызов.
Разговор с генералом занял не больше минуты – все детали спланировали заранее.

О, Нил закрыл и запер дверь своего командного бункера.
То, что ни один противогаз не поможет против люйсенита, он знал.
Поэтому сразу надел космический скафандр. Проверив герметичность шлема, и попрыгав на всякий случай, нажал кнопку. Можно выходить.
Вот и всё. Отчёты отправлены. Газ выпущен. Работа и зачистка завершены.
Теперь нужно лишь пройти до Шахты и подняться на поверхность. Там его подберёт шлюпка с флагмана.
Выждав для гарантии минут пять, он двинулся.
Первые скрюченные в агонии тела с полиловевшими лицами обнаружил прямо в своём пункте видеонаблюдения.
Жаль капрала и лейтенанта – они были и преданы, и компетентны.
Горечь неизбежности потерь во благо обрыдшей секретности стала почти привычной. Но легче на душе от этой «привычности» не становилось.
А ещё он поневоле подумал, что, в-принципе, почти так же приходилось действовать эсэсовским зондер-коммандам: безжалостно ликвидировать. Чужих и своих. Ненужных свидетелей. Вечно колеблющихся и сомневающихся штатских специалистов – хронических потенциальных предателей. Уже выполнивших свою работу. Но могущих по наивности, или глупости, или из «идейных» соображений кому-нибудь что-нибудь…
Как уже случилось с ядерной бомбой, когда секрет на блюдечке с голубой каёмочкой Сталину преподнёс как раз вот такой «идейный»…
Нет уж: лучше сразу всех – туда, где они никому ничего…
С другой стороны – чем тогда его страна лучше гитлеровской Германии?..
Не постеснялись же они в своё время позаимствовать всё того же пресловутого Вернера фон Брауна?! Очень он был нужен. Ну и, разумеется, подгребли и специалистов-медиков. Проводивших в концлагерях, конечно, чудовищные эксперименты… Но так далеко продвинувшиеся в плане контролем над телом. И сознанием…
Эти разработки тоже оказались очень полезны.
Для создания всё того же – оружия.
Подавив в себе отзвуки злости на себя же – за неуместные мысли и эмоции, он прошёл по длинному главному коридору Станции. Вставил универсальный ключ в скважину на двери Йоганссена. Вошёл. Открыл и его кабинет.
Всё верно – полковник тоже кое о чём догадывался.
Не знал только, что противогазы не помогут.
На багрово-фиолетовое искажённое лицо бывшего «начальника» за прозрачной маской он старался не смотреть. Прошёл за дверь туалета, откинул маскирующую планку. Вновь вставил ключ. Повернул.
Ничего не произошло.
Он попробовал ещё раз. Чёрт!..
Мог бы и не стараться – всё понятно и так.
Он – тоже отработанный материал. Всё же…
Он имеет право знать – ПОЧЕМУ.

Вернувшись к пульту, он вставил в скважину резервной системы ненужный теперь ключ, и продублировал вызов.
– Господин генерал, сэр! – отдавать честь в скафандре было не слишком удобно.
– Господин генерал. – тон Андерса был нарочито спокоен. Поскольку продолжать он явно не спешил, пришлось О, Нилу начать решающий разговор самому.
Да, он попался – не вычислил вовремя, что и он, по большому счёту, несмотря на все заслуги и успешные проекты – лишь винтик!
– Я не могу открыть Шахту. – он решил не форсировать. А вдруг всё-таки?.. Хотя… Вероятность механической поломки типа засохшей смазки, или сдохшей прокладки он сам оценивал не выше одной стамиллионной процента.
– Никакой Шахты нет. – тон Андерса стал теплее, чем он мог бы подумать: ещё бы!
Теперь, когда он тоже, словно крыса в норе, заблокирован, и умрёт, говорить можно как угодно.
– Как мне выйти на поверхность и спастись? – он уже знал ответ, но не спросить не мог.
– Никак. Никакой «поверхности» в вашем случае не существует.
– Ах, вот как… Что же… существует?
– Существует довольно большой астероид. Ваша «Станция» действительно выстроена внутри искусственной полости, размером с большую комнату.
Все помещения, перегородки, установка всего оборудования – всё сделано вашими же руками и под вашим же непосредственным руководством. Конечно, вам помогали ещё триста сорок «человек» – специалистов.
Затем в вашу «Станцию» внутри полости были доставлены все необходимые запасы и оборудование: кислород, вода, пища. Металлы, пластик. Даже почва для оранжерейных растений… Компьютеры, автоклавы, муляжи ракет.
И все – буквально до мельчайших и редкостных деталей и потребностей – комплектующие для Проекта.
После чего всю вашу память, так сказать, вернули к… Нулевому циклу. И вы – то есть, персонал – «заселились».
Рабочие же были… эвакуированы, деактивированы и снова заморожены – до обустраивания следующего астероида. После чего вашу входную шахту мы зацементировали. И вы стали вечными пленниками – простите за это слово, но оно наиболее полно отражает суть дела.
– Постойте, генерал, я что-то… Каковы, вы говорите, размеры внутренней пещеры?!
– Десять на двенадцать и на двенадцать ярдов. Она похожа на параллелепипед. Ваша Станция висит в ней на опорных балках, вмурованных прямо в скалу. Нам довольно трудно было обеспечить вас нужной гравитацией.
– Но как же мы все, и со всем нашим оборудованием, здесь размещаемся?!
– Очень просто. Все вы – клоны. Клоны реальных специалистов, мнемонические матрицы с которых сняты и загружены в ваш мозг больше двух лет назад.
(Не думаете же вы, в самом деле, что наша страна и вправду может пожертвовать учёными ранга Хитчмена и МакКарти для даже столь важного Проекта? Нет – это было бы слишком… Расточительно.)
На самом деле сейчас ещё одна генерация клонов этих учёных трудится на проекте Групповых подразделений, а ещё одна – на… Впрочем, это неважно.
Настоящие же специалисты никогда не покидали Землю. И работают в сверхзащищённых бункерах под… Не важно – вне досягаемости противника и его средств поражения!
То есть, вам должно быть понятно, господин Генерал, насколько это удобно: мы можем клоны выдающихся Учёных использовать в трёх, четырёх – и более! – Проектах, взяв за исходную точку начала их работы мнемоническую матрицу любого из этих клонов, уже со всеми их интеллектуальными наработками и полученными новыми знаниями.
Или вернуться к двух-трёх, – и так далее – годичной давности личностному портрету, и подойти к любой Проблеме непредвзято – со свежим, вернее – с высоты, так сказать, исторической перспективы, взглядом…
Возможности – потрясающие. Нет, действительно – потрясающие! Революционные технологии: вот чем мы будем сражаться, а не «пушечным мясом» наших солдат!
Давно прошли времена ненужных жертв и саморазрушительного героизма!
– Минутку, господин Генерал. Давайте всё же вернёмся к вашему покорному слуге. Я не уловил вашей мысли. Что же, все эти… клоны нас и учёных – сидят внутри таких же астероидов, и по окончании – будут?..
– Ну… В принципе, да! Однако спешу пояснить – ведь будут ликвидированы именно клоны. А уж о жизнеспособности клонов вы знаете не понаслышке – не более пяти лет. А микроклоны – так и вообще – не более трёх!
– Вот-вот, про это я и… – тягостное и запоздавшее прозрение пришло к О, Нилу после озвучивания подлинных размеров их «полости». – И как же… выглядят… Микроклоны? То есть… Мы?
– Да вот, поглядите. – генерал поднёс к объективу маленькую коробочку.
Там за прозрачным пластиком…

Да, это были ЛЮДИ.
Пусть в высоту они не превышали десяти-двеннадцати миллиметров, но ошибиться было невозможно: они сидели, ходили, что-то делали в крошечном садике, перед карикатурным, словно кукольным, (А вернее – микрокукольным!) Домиком…
Правда, сейчас они все лежали, отчаянно вцепившись в то, что оказалось под руками – чтобы не удариться: генерал взял коробочку довольно резко. Увеличительная линза, вделанная в переднюю стенку, ясно показывала крошечный МИР.
– Не волнуйтесь. Здесь у меня преступники. Они наказаны за не слишком серьёзные проступки и преступления. А мне служат для демонстрации. А если вы ещё не верите… – генерал повернул голову направо, и обратился к кому-то, стоявшему рядом:
– Господин генерал! Можно вас на пару минут?
Лицо подошедшего через пять секунд человека было О, Нилу хорошо знакомо.
Он брил его каждое утро.
Впрочем, слов в этот момент не нашлось ни у того, ни у другого.
Казалось, однако, что «базовый« вариант Китсона порядком смущён. Очевидно, ему ещё не приходилось вот так, лицом к лицу, сталкиваться с «расходным материалом» в виде… себя.
Через минуту, коротко кашлянув, «сориентировавшийся в ситуации» «мини-клон» О, Нил выдавил:
– Я всё понял. Жить в коробочке… Действительно глупо. Спасибо… Коллега.
Он кивнул своему «оригиналу». Тот тоже кивнул, и, отдав честь, отошёл от камеры. О, Нил мог бы поспорить, что видел блеснувшую в уголке глаза «оригинала» слезу…
Но – что толку с этого?!
Неловкое молчание длилось ещё не менее полуминуты.
– И что же?.. Такое… Пока умеем только мы?
– Да. И уж не сомневайтесь – всё засекречено надёжно.
– А как же тогда этот бедолага Нойерс?
– А-а… Этот. Он был предложен в качестве, так сказать, «козла отпущения», лично мной. Не думал, что вы решите держать его «нераскрытым» столь долго.
Оба снова помолчали. Собственно, говорить больше было не о чем.
– Что с нами… То есть, с астероидом, будет? – без всякого интереса спросил О, Нил.
– Через… э-э… Двадцать минут его подцепят магнитным тросом, и запустят в сторону Солнца. Примерно через ещё пятнадцать часов он войдёт в хромосферу. Вы все…
Сгорите.
– И… Никак нельзя по-другому?
– Нет, господин генерал. И уж вы-то это понимаете, как никто другой!
Секретность и безопасность этого Проекта – превыше всего. Мы просто не можем рисковать! Не имеем права. Быть может это – последний шанс всей Западной Цивилизации. Их слишком много.
Андерс сглотнул, и О, Нил некстати подумал, что кадык генерала мог бы быть выбрит и получше…
– Понятно. Нет, я действительно – всё понимаю.
Совсем как в старые добрые времена, в Ираке и Югославии: за нас воюют… высокие технологии. Обидно только, что иногда они воюют и против… – он, не договорив, оборвал сам себя, – Что ж. Благодарю за наглядное разъяснение. Прощайте. – тон О, Нила, несмотря на бурю, бушующую в его душе, остался непоколебимо спокойным и нейтральным.
– Прощайте, генерал! – Андерс выпрямился и отдал честь, – Я рад, что вы… Всё поняли правильно. Вы – настоящий Солдат! Побольше бы нам таких… э-э… Патриотов!
И – знайте! Мы никогда не забудем того, что вы – вы все! – совершили для своей Страны! После окончательной Победы ваши имена будут увековечены на Аллее Славы!
– Прощайте. – О, Нил тоже взял «под козырёк» скафандра.
После чего чуть поспешнее обычного отключил связь.
Он сглотнул липкий и холодный комок в горле, оглянувшись вокруг удивленным взглядом – словно попал сюда впервые.
Запоздало подумал, что вот она – расплата. Они слишком привыкли полагаться на высокие технологии. Вначале за них воевали профессионалы. Затем – дроны-роботы. Воздушные. Наземные. Морские. Карликовые и гигантские. Затем, когда выяснилось, что отключить дистанционное управление такими дронами и беспилотниками с помощью ШИМмеров ничего не стоит – и людьми.
И принятие оперативных адекватных решений в конкретной обстановке все же лучше доверить человеку. Или модифицированному псевдочеловеку. Продукту всё тех же «высоких технологий».
И вот она – развязка. Новые «Решения» разрабатывают не ученые. И опробуют не военные. А Клоны ученых. Легко восполнимые. А «бдят» за ними и руководят, подгоняя результаты бодиформинга и боевых навыков к Техническому Заданию – клоны военных.
На чувства же и ощущения что тех, что этих, внимания можно не обращать.
Потому что они все – «допустимые потери». «Расходуемый материал».
Он и сам клон.
И он – карликовый клон.
Допустимая потеря.
Но он что-то там сделал для «своей страны»… Так же, как и все остальные здесь.
А он – убил их.
Так чем же он лучше тех, «настоящих», Руководителей?!
Оправдывает ли Цель – средства?!..
И не заменят ли рано или поздно те, кто там, на самом верху, и сидит на всех деньгах мира, и этих «руководителей» – на таких же клонов?!
Что же они сами за – ЧУДОВИЩА?! Привыкшие загребать жар чужими руками?
Можно ли простить такое?
Впрочем, моральные дилеммы – не его конек. Ему самому так и так гореть: не в горниле Солнца, так в Аду!..
Если только кто-то ТАМ, на САМОМ-САМОМ верху, посчитает, что у него есть это неопределимое, Божественное, присущее лишь Человеку – Душа…
А сейчас… Хоть у него в запасе и есть пятнадцать часов жизни…
Но… Стоит ли жить такой жизнью?
И оставаться всё это время здесь, наедине с трупами, призраками убитых, и…
Теми мыслями, что он всё это время так тщательно загонял куда-то в подсознание, оправдываясь всё теми же высокопарными словами-понятиями – Честь, Вера, Преданность Стране, Долг. Хм.
Да, Долг.
Теперь-то от собственной Совести никуда не…
Глаза что-то защипало. Он моргнул.
Ах, вот оно что…
Забыл он уже, оказывается, как это – плакать.
Негнущимися пальцами он стал отстёгивать крепления шлема.