Разгром. (Глава 3)

Дежурная смена, три оператора, сидели перед мониторами в напряжённых позах. В отличии от Сары, удобно устроившейся на кресле в углу, перед портативным пультом управления огнём, от которого тянулись многочисленные провода и кабель – за дверь: к верхнему пакетнику, через коридоры и лестничные пролёты. Сара приветливо помахала вошедшему Андрею. Он кивнул в ответ. Прошёл вперёд.
Как ни старался, на мониторах ничего подозрительного не заметил! С другой стороны, не скажешь же Семье и подчинённым, что зрение ближе к пятидесяти подсело…
Пришлось спросить:
– Магда! Расскажи и покажи, будь любезна.
Магда не без удовольствия встала с кресла, вильнув своим роскошным и породистым задом. Сделала три шага к мониторам. Карандашом ткнула в правый боковой, расположенный посередине по высоте:
– Они – профи. Заметила только по бликам от бинокля. Вот здесь сверкнуло в последний раз! Самого же шевеления или продвижения пока не видно.
– Всё ясно. Передовой отряд. Разведчицы. Нам повезло два раза: во-первых, потому, что набежали тучи, и теней от шестов не видно. А во-вторых, потому, что они – ползут. С такого угла зрения немного у нас высмотришь! Но ты у меня – молодец!
Глазастая.
– А то! Меня потому и назначили на эту должность! Потому что и зрение – супер, и какие-никакие, а грамотные решения могу принимать, и «задатки лидера», и…
– И божественно совершенное тело. – а поскольку он прошептал это ей на ухо, приблизившись вплотную, и приобняв за талию, женщина мило покраснела. Андрей засмеялся:
– А ещё ты чертовски мило краснеешь!
– Муж и начальник Андрей! Вы… Отвлекаете нас от работы!
Действительно, бросив беглый взгляд по сторонам, он обнаружил, что три дежурных, сидящих за пультами перед экранами, косятся на них. Не отвлекалась от работы только техник Ли Квок, щурившаяся в свой угол у радиоаппаратуры, и даже придерживавшая одной рукой наушник на голове – она слушала эфир. Андрей спросил:
– Техник Квок. Что там?
– Полное радиомолчание, брат Андрей. И это-то подозрительней всего!
Он сказал:
– Вы правы, техник. Значит, есть приказ о соблюдении режима молчания. Внимание, дежурная смена! Сейчас жизни нас всех зависят только от вашей внимательности. К мелочам и деталям. Отслеживайте малейшее движение!
Отстранившись от Магды, он жестом предложил той снова сесть на её место. Сам же притащил из угла диспетчерской простой стул, и уселся за её спиной.
В дверь позади него вошла Элизабет:
– Муж Андрей! Разрешите доложить! – голос немного хрипел.
– Докладывайте, жена Элизабет.
– Все провода подключены, и питание от аккумулятора подведено – так распорядилась пять минут назад жена Магда.
– Молодец, жена Магда. Вовремя распорядилась. Молодец, жена Элизабет – очень вовремя подключила. И поскольку теперь нам остаётся только ждать, бери стул. Садись.
Вошла жена Анна. Сказала:
– Мне сказали, что они на подходе.
– Всё верно, жена Анна. Присаживайся и ты. А, да. Жена Магда. Штурмовая группа – подготовлена?
– Так точно, муж Андрей, – он отметил, что обернувшаяся Магда хитро подмигнула, – Они будут сидеть в тепле, в тамбуре, с карабинами и оставшимися патронами, и ждать. До распоряжения!
– Замечательно. Значит, нам тоже остаётся только ждать! – он подумал, что доберись десантницы и правда – до входного тамбура, и проникни внутрь, у штурмовой группы не слишком много шансов: с карабинчиками-то – против автоматов!..
Значит – он не должен этого допустить!
– Движение, э-э… начальник Андрей!
– Называй меня брат Андрей, Каролина. Подойди, пожалуйста, к экрану, на котором ты это движение увидела, покажи и расскажи.
Каролина Лэм, пышногрудая, но совершенно без талии техник, вооружившись карандашом, который она почему-то держала, словно собиралась экран им пронзить, подошла. Ткнула остриём:
– Вот здесь… Мне показалось, что было движение! Да нет! Я уверена! Что-то чёрное, или тёмное – мелькнуло! Пусть и только на краткий миг!
– Отлично! Вернись на кресло. Не спускай глаза с этого места. Ну, и мы присмотрим. – он пристально вглядывался в монотонную в тусклом равномерном освещении равнину, но глаза или реально стали старыми, или устали: не видел он ничегошеньки!
Но это не значит, что профессиональные наблюдательницы тоже не должны ничего видеть. Уж они-то – и моложе, и глаз у них – куда острее. И внимание… Андрей знал, что в его времена фирмы-гиганты электроники вроде «Самсунка», для сборки и монтажа плат и деталей нанимали молоденьких – до двадцати лет! – девочек. И платили им чудовищно огромную зарплату. Впрочем, если подумать, даже её могло не хватить на оставшиеся годы – для постоянного лечения перенапряжённых за четыре-пять лет работы в экстремально интенсивном режиме органов зрения… Ну, и всего остального.
– Вот ещё движение! – не дожидаясь его команды с места вскочила Веспер Хинкель, подбежав к монитору слева вверху, – Я уверена! Но оно было… Как бы – медленное. И как мне кажется – это кто-то ползёт сюда! Под маскхалатом!
– Спасибо, сестра Веспер. – Андрей встал и подошёл ближе к мониторам, встав, впрочем, сбоку – чтоб не мешать наблюдательницам.
Теперь движение засёк и он. Всё верно: кто-то ползёт…
Осталось дождаться.
Когда окажутся на нужных местах!

Пока ждали, в течении следующего получаса, обнаружили, что враг подбирается ко входу в Андропризон вполне грамотно: ползком, и с трёх направлений: с фронта и флангов. А вот с тыла почему-то никто не заходил: похоже, руководство альпийского батальона посчитало, что слишком уж много времени уйдёт на тыловой обход, да и зачем он нужен: входные двери в тамбур всего одни! И оборонять их защитники долго не смогут.
Но, похоже, отсутствие этих самых защитников всё же несколько напрягало руководство десантниц: иначе они давно бы приказали подобравшимся уже на каких-то полкилометра подразделениям – атаковать!
Андрей запоздало подумал, что надо было хоть каких-то манекенов… Ну, или хотя бы мешки под белыми тряпками организовать вокруг тамбура! Для дезинформации – ну, как в войну делали кучу ложных «аэродромов». Но сейчас поздно. И остаётся только молиться, что командиры не догадаются, или не поверят, что за столь краткое время они-таки смогли изготовить мины, и заминировать подходы.
Внезапно всё изменилось.
К Андрею быстро повернулась сестра Квок, прослушивавшая эфир, всё это время только молчавшая, и упорно хмурившая белёсые брови на белом лбу:
– Я слышала в наушниках – явно команду к атаке! Кодовой фразой!
– Отлично! Ты права: вот они! Бегут! Впрочем, весьма грамотно: перебежками!
Когда наступавшие с фронта примерно сотня бойцов оказалась, как Андрей видел, в пределах поражения первой миной, Магда сжала кулаки:
– Можно! Они – в пределах!
Андрей, не оглядываясь, сказал:
– Нет. Ждём. И вообще: Сара! Нажимать – только по моей команде!
– А чего же это мы ждём?!
– А ждём мы, Магда, когда они преодолеют наш первый рубеж. Встретим – на втором. А тот, что впереди – используем уже только для добивания! Бегущих прочь. Нам, здесь и сейчас, нужно нанести противнику как можно больший урон. Это обезопасит нас. На будущее. И докажет этим сучкам из Совета, что мы всегда держим слово, и никакой пощады их войскам не будет! Это – принципиальный вопрос!
Солдаты между тем, двигавшиеся, как не без злости отметил Андрей, чётко, как на учениях, приблизились почти вплотную и ко второй линии обороны.
Андрей порадовался, что мозгов оставить хоть кого-то в резерве у командования батальоном десантниц не хватило: все силы, примерно триста с лишним человек, были брошены в первую же атаку!
С другой стороны всё верно: нужно просто задавить противника числом! И огневой мощью: автоматы, уж слишком похожие на древние АК, болтались на груди каждой десантницы. Всё отличие от знакомых Андрею экземпляров заключалось в том, что они были, как и их шесты – выкрашены в белый цвет!
– Сара! Третья, шестая и девятая! – жуткой искрой сверкнула мысль, что они ни одну из цепей не проверили на деле – только тестером! А вдруг где-то – плохой контакт? А вдруг – неправильно подключено питание щита? А вдруг…
Несущиеся галопом мысли прервало долгожданное зрелище: в трёх местах, почти одновременно, в воздух взвились три чёрных точки, почти тут же превратившиеся в огненные шары! Конечно, звука взрывов слышно не было: микрофонов на равнине они и не ставили! Но эффект от первых трёх прыгающих мин сказался тут же: первые ряды бегущих словно косой выкосило! А те, кого не поразили осколки, кинулись в снег. Похоже, пытаясь зарыться в него чуть не с головой! Андрей вполне мог представить, что там, над их головами, сейчас творится: дикие крики раненных, стоны, выкрики начальства!..
Но порадовала сестра Квок:
– Слышу множество команд! Открытым текстом! Похоже, начальство в ярости! Приказывают всем «трусихам» встать, и немедленно продолжить атаку! Иначе грозятся самолично застрелить! И отдать под трибунал!
Похоже, команды возымели своё действие: спустя менее полуминуты поредевшее воинство действительно вскочило. И понеслось к третьей линии мин!
Противопехотных!
Андрей порадовался, что командиры альпийских стрелков не приказали своим бойцам продолжить атаку – ползком. Так эффективность плоских и обращённых осколочной поверхностью к нападающим мин была бы куда ниже…
– Сара. Вторую, пятую и восьмую!
На этот раз упавших было куда больше! И пока нападавшие застыли, пытаясь решить, что опасней – быть подорванной миной, или уж – пристреленной командирами, или осужденной Трибуналом, Андрей скомандовал:
– Четвёртую, седьмую и десятую!
Эти мины окончательно внесли панику в ряды уцелевшего противника. Впрочем, этих уцелевших оказалось до удивительного мало: бежать прочь от входа в тамбур кинулось всего-то с пять-шесть десятков уцелевших, контуженных и раненных: такие либо еле волочили ноги, либо шатались из стороны в сторону, точно пьяные! Андрей спокойно дождался, пока они не оказались в зоне поражения резервных мин, установленных ими дальше всего вдоль главной дороги, когда-то соединявшей Андропризон с портом:
– Двенадцатую и тринадцатую. И – четырнадцатую.
Теперь почти все бежавшие, инстинктивно избравшие для «отступления», а вернее – панического бегства, кратчайшую дорогу к кораблю, попадали в снег. Две первых мины ударили им в тыл, последняя – в лоб!
Из троих поднявшихся снова на ноги женщин, только одна смогла продолжить бег. Две остальных, не пробежав и ста шагов, рухнули в снова в снег…
Андрей сказал:
– Благодарю за службу. И высочайшую квалификацию. Благодаря вам, мои любимые и друзья, мы сможем какое-то время жить сравнительно спокойно. Режим наших вахт и работы станет не чрезвычайным, а обычным. И мы теперь в более выигрышных условиях, чем раньше. Потому что можем ставить свои условия Совету.
А теперь главное. Приказываю: выключить мониторы. И не включать до моего приказа. Магда. Отзови людей из штурмовой группы – вниз.
Вам не годится видеть то, что сейчас будет происходить там, снаружи.
Я собираюсь избавить этих несчастных, кто ещё жив, от ненужных страданий и мучений!
– То есть – добить?
– Да, Магда. Как ни мерзко и отвратительно мне это делать, но заставлять их страдать в ожидании неизбежного конца – негуманно. Ведь они – наши непримиримые враги. Никого из них мы ни перевоспитать, ни оставить без охраны не сможем! Следовательно – никого из них на попечение доктора Джонс мы не передадим. Нам лишние рты и хлопоты ни к чему!
А сейчас – приказ по гарнизону. Всем (Кроме тебя, сестра Квок! Тебя я попрошу ещё какое-то время, хотя бы до моего возвращения – послушать!) – обедать!
А затем – отдыхать! Анна. Пожалуйста, проследи.
– Да, муж Андрей!
– Муж Андрей. Можно мне – с тобой?
– Нет, Магда. Это – грязная и сволочная работа.
Работа для, как раз – садиста и маньяка. Без совести и чести.
Не хочу, что ты, или кто-нибудь вообще, видел меня за ней!

Снаружи было пасмурно. Вместо привычного ослепительного сияния наблюдался серый сумрак. Задувал пронзительный и подвывавший ветер: похоже, начинался небольшой буран. Андрей подумал, что, в-принципе, можно бы и ничего не делать: просто ждать здесь, в тамбуре. В тепле. (Относительном!) Наблюдая через иллюминатор. Те раненные, что ранены тяжело, умрут через час, максимум – пару часов. От переохлаждения. А вот легкораненные…
Могут попытаться проникнуть к ним: внутрь Андропризона. В хрупкой надежде получить помощь.
Он понимал, конечно, что сами-то эти несчастные – в отчаянии! Начальство бросило их – прямо в мясорубку! На практически верную гибель! Но ведь сейчас оно и само всё погибло… И некому отдать им дурацкие приказы! И в дело вступает инстинкт выживания. А ему – плевать на Уставы и Законы!
Но понимал он и другое: доверять этим кадровым военным, получившим отличную «накачку», и тоже ненавидящих мужчин с детства, нельзя! Ни при каких обстоятельствах, и не поддаваясь ни на какие мольбы!.. «Оттаяв», они снова начнут искать, как бы его прикончить! А заодно и всех «предательниц»!
Натянув капюшон парки поглубже, и потопав ногами в унтах, он вышел наружу.
Зрение и слух не обманули: было и холодно, и неприютно. Вокруг, в пятидесяти шагах, и дальше, по всему периметру вокруг тамбура, лежали тела. Но за воем ветра ни стонов, ни криков слышно уже не было. Ну правильно: с момента побоища прошло почти полчаса, а за это время запросто можно истечь кровью. И окончательно лишиться сил!
Вот только не думал он, что настолько эффективны окажутся их мины: ведь рассеивание осколков – неизбежно, и кто-нибудь в таких условиях обязательно останется цел! Не получив никаких ран! Ведь многие и лежали, и бежали во время взрывов!
Внезапно слева он – не увидел, а, скорее, учуял движение!
Вскинув к плечу карабин, который держал наготове, Андрей почти не целясь выстрелил. Вскрик сказал ему, что старинные навыки не подвели: он попал! А ведь это было трудно: женщина, прицелившаяся было в него из автомата – лежала в добрых пятидесяти шагах!
Но сейчас она успокоилась. Похоже, навсегда.
Подумав, он зашёл снова в тамбур. Нужно подождать.
Пока руки и, главное – пальцы, возможных оставшихся в живых замёрзнут до такой степени, что не смогут нажимать на спусковые крючки.
Он действительно выжидал ещё с полчаса. Торопиться ему теперь было абсолютно некуда!
Выйдя теперь, он удивился: вокруг большинства неподвижных тел метель намела уже вполне приличные бугры: этакие барханчики! И отследить тех, кто из раненных ещё пытался двигаться, чтоб не умереть от неподвижности, просто замёрзнув на морозе в минус тридцать, оказалось очень даже легко: возле них барханов не было! Зато имелся след в снегу, указывавший, в какую сторону пытались ползти эти полумёртвые несчастные.
Таких тел он насчитал с десяток.
Большая часть действовала предсказуемо: пыталась доползти до входа в тамбур, игнорируя даже возможность подорваться на очередной мине. А вот две…
Уползали прочь!
Андрей двинулся к тем, кто приблизился ко входу. Обход начал слева, и двинулся дальше: по неровному полукругу. Ожесточив сердце, и понимая, что жалости тут не место, просто стрелял. В спины. Ползти такие «добитые» уже не могли: некоторые со стоном, а некоторые – и молча, падали ниц, зарываясь головами в белых капюшонах в снег…
Только убедившись, что подвижных тел не осталось, он пошёл за теми, кто пытался уползти прочь. Впрочем, одну из них пришлось тут же добить: она, развернувшись на звук его шагов, пыталась взять его на мушку! Но её руки, в отличии от его, не слишком свою хозяйку слушались.
Последняя из выживших, хоть и слышала, как он приближается, оружие в руки взять не пыталась: его у неё просто не было: похоже, давно бросила, наплевав на указания Устава и традиции «элитных» бойцов. Она всё ползла и ползла. Андрей не стал мудрить, или пытаться с упрямицей заговорить. Просто выстрелил ей в голову.
Присел. Снял с женщины подсумок. Расстегнул портупею. Забрал всё, что было можно забрать: и сумку с продуктами, и запасные магазины, и флягу, и автомат.
После чего двинулся к ближайшим телам: ему предстояло много работы.
Пока чёртовых десантниц не занесло окончательно, нужно собрать добытые «с боем» трофеи…