Конец... Близок? (Глава 7)

– Предлагаю не выделываться, поскольку нам так и так приходится спасаться бегством, и бежать себе по тоннелям – дальше! К центру города! По возможности заметая следы. Крокодилы ведь не могут двигаться так же быстро, как мы!
– Хм-м… – Влад некоторое время колебался, оценивая разумность такого варианта. Потом сказал:
– Кто – за то, чтоб сделать так, как предлагает Пётр?
Поднялось три руки: Михаил, Пётр и Надя. Лена сказала:
– Я – тоже – за. Но я считаю, что бежать нужно – поверху. А для этого на следующей же станции вылезти на поверхность. Мало ли кто здесь, в тоннелях, живёт!
– Ну, до сих пор мы увидали только… Никого. Думаю, тут всё – по варианту Петра. Нет кормовой базы – нет и обитателей. А кто бы тут ни обитал – давно переселился. Туда, где есть еда.
– Звучит, конечно, логично, Влад. Но… Но то, что мы пока никого здесь не встретили – не гарантия того, что их здесь и нет.
– Ладно, Лена. Я понял твою позицию. Но пока – более насущная проблема. Давайте-ка все – в дыру. И – к следующей станции.
А уж там решим – лезть наверх, или нет!
Эта станция имела два ряда колонн, и плоский потолок, а не длинный цилиндрический свод в виде арки. И перрон оказался весь завален буквально по колено разным мусором: остатки кроватей, мебели, какие-то тюки, тряпки, ржавые железяки, кастрюли…
Влад невольно замедлил ход, выбравшись из тоннеля. Принюхался. Казалось, запах присутствия сотен людей сохранился даже спустя века! Или это было просто самовнушение?.. Он сказал, обернувшись к своим:
– На этой станции явно жили.
– Ну и что?!
– А то, Лена, что её-то наружные входы-выходы наверняка забаррикадированы! Ну, или были…
– А почему тогда здесь нет скелетов? Ну, или хотя бы – черепов?
– Вариантов всего два. Они или ушли дальше по тоннелям… (К примеру – в тот конец, который мы уже пробежали!) Ну, или их сожрали. Вместе с черепами.
– И кто же это их сожрал? – Надя выглядела испуганной, и всё время крутила головой. Влад и сам теперь услышал странные шлепки и шорохи, доносившиеся откуда-то из глубины дальнего тоннеля.
– Знаете что, – это влез Пётр, – Предлагаю подниматься по лестнице наверх, и выбираться наружу. Это вынужденное решение, но оно необходимо. Потому что даже я слышу кого-то…
Ну очень большого и тяжёлого!
А против таких наше оружие обычно помогает… Плохо!
– Согласен. – Влад уже взбегал по ступенькам, быстро шаря вокруг фонариком Лены, поскольку его уже практически не светил, – Лезьте сюда! Дырка выхода, вроде, есть!
– Погоди. Давай всё-таки посмотрим, кого это к нам несёт! Вдруг удастся столкнуть его с нашими крокодильчиками?! Ну, как мы уже делали с подпесочниками?
– Интересное предложение, Михаил. Посмотреть не возражаю. Но – при одном условии! Если мы убедимся, что выход наружу – есть. И он – безопасен!
Поэтому. Девочки. Сидите пока тут, наверху. За этими колоннами. Не высовываясь. Михаил. Останься. Если что – прикрывай. Гранаты есть? Хорошо. Я – в дыру!
Влад действительно нырнул в дыру, оказавшуюся узким и низким тоннелем, построенным из шлакоблоков, похожих на те, что остались в стене на предыдущей станции. К своему огромному удивлению он через десять шагов выбрался к ещё одной лестнице. Тихо и осторожно поднялся по ней.
И убедился, что в городе, а, вернее, в его руинах, тихо и темно! И веет вполне приятный, хоть и прохладный, ветерок…
Он поспешил назад.
Застал как раз тот момент, когда кто-то «большой и тяжёлый» выбрался на станцию. Вздохи и комментарии со стороны девочек, разумеется, прозвучали. И Влад не мог винить за них своих соратниц! Потому что и сам испытал поистине животный ужас!
14. Гурий
Видно чудовищную тушу, занимавшую практически весь тоннель, из которой она выбралась, оказалось отлично. Потому что у неё имелось собственное освещение.
Встроенное, так сказать, как выразилась Лена. Когда смогла говорить.
Огромная чёрная рыба, один в один копировавшая глубоководного удильщика, как их показывают на фотографиях, или в документальных фильмах, с пастью во всю ширину морды, усеянную огромными же, загнутыми вовнутрь, зубами. На тонком выросте, маячившим перед мерзкой рожей шагах в пяти, имелось шаровидное утолщение, в котором, за прозрачными стенками, ярко светилось что-то жёлтое, похожее на самую обычную старую лампочку накаливания: Влад оценил бы яркость ватт в шестьдесят. Он не сомневался, что все препятствия на пути монстры в таком освещении той видно отлично! Но, вероятно, тварюга могла по желанию притушивать, или делать свет более ярким: иначе как бы она «охотилась»?! Ведь при виде такой пасти и кошмарной рожи мало кто решился бы подойти, чтоб посмотреть, что это там светится…
В расположенных по краям головы выпуклых блестящих глазах размером каждый – с добрый арбуз, застыло выражение глубочайшего презрения ко всем окружающим: тварь явно была уверена в своих силах и возможностях. В довершение картины несколько мощных, толщиной с руку, блёкло-серых, усов, обрамляли милый ротик с толстыми, буро-розовыми, губами.
Влад проворчал:
– Ну? Теперь насмотрелись? Можем сваливать?
– Ещё нет. – это прошипела Лена, – Надо же посмотреть, как она передвигается?!
Влад и сам был не против ознакомиться со способом и средствами передвижения туши, весящей по самым скромным прикидкам не меньше, чем какой-нибудь кит: сотни тонн. Однако сделать этого не удавалось, поскольку монстра так и ползла пока по рельсам, не проявляя желания выбраться на перрон – очевидно, ориентировалась не по запаху, а с помощью зрения. Передвигалась рыба, конечно, медленно, даже медленней обычного
пешехода, но как знать – может, при виде добычи могла развивать и приличную скорость. Впрочем, Влад от этой мысли быстро отказался: методика ловли «на живца» предполагает способность надолго и абсолютно неподвижно застывать, а не умение быстро бегать…
Тварь проползла уже половину длины перрона, когда из тоннеля, откуда они все выбрались, раздалось сопение, фырчание, и шаги приближающихся кроко-динозавров.
Влад больше не хотел «сваливать». Теперь ему и самому стало интересно: будет ли «глобальное» столкновение, или монстры мирно разойдутся. Если принадлежат к фауне одной планеты. (Впрочем, ничего подобная «единая принадлежность» не гарантирует! Достаточно вспомнить волков и овец, львов и антилоп, сов и мышей… Ну и так далее.)
Оказалось, что не принадлежат. Ну, или тоже находятся в отношениях «жертва-охотник».
Потому что, когда рыбёха увидала первого ящера, оба огромных вытаращенных глаза моргнули, орган с лампочкой сильно притух, и монстра остановилась, замерев. Крокодинозавр, полностью проигнорировав её присутствие, полез, громко внюхиваясь, и водя головой, на перрон – по следам людей.
Но смотреть на это спокойно рыба не пожелала!
Чудовищно длинный язык, длиной не менее двадцати метров, вдруг вылетел из гигантской пасти, охватил туловище так ничего и не понявшего ящера, и в мгновение ока втянул немаленькое тело в открывшийся, словно врата ада, пещероподобный ротик!
Надя громко выдохнула. Михаил вполголоса выругался. Лена, что странно, промолчала. Влад повернулся к лежавшему рядом с ним за колонной Петру:
– Пётр. Если я правильно помню, с помощью языка с липучкой охотятся хамелеоны. А глубоководные удильщики попросту втягивают добычу в рот со струёй воды!
– Всё верно. Жаль, что я почти ничего не вижу без очков. Похоже, я много пропустил. Но я понял. Что ты имеешь в виду.
Что это именно наши, земные, учёные смогли скрестить глубоководную рыбу – с сухопутным пресмыкающимся. И чудовищно увеличили получившееся страшилище. И теперь эта монстра с удовольствием полакомится проклятыми пришельцами! Чему, кстати, я несказанно рад!
– Закусит-то она закусит… Но мне почему-то кажется, что выводили её такую – для «закусывания» людьми! Как раз вот в таких тоннелях. И бункерах.
– Влад. Кончай. У тебя прямо навязчивая идея! (Заметь: я не сказал – паранойя!) Все-то «выведенные» нашими умниками в белых халатах зверушки у тебя – для «работы» в тоннелях, катакомбах и бункерах! И миксины, и рыба. Это не смешно.
– Да уж чего тут смешного. Раз люди – сами такие сволочи. Что только и ищут (Ну, вернее – искали!) способы, как бы поизощрённей и понадёжней изничтожить и военное и гражданское население противника! Так что я останусь при своём мнении.
Отозвалась, как ни странно, Надя:
– И я. Останусь при мнении Влада. Он дело говорит! А ещё теперь я понимаю, почему она не пролезла туда – к скелетам: обвал! А сейчас постарайтесь, будьте добры, не шуметь. Я хочу посмотреть «смертельное шоу». Потому что они уже набегают.
– Ага – набегают! – Михаил усмехнулся, – Скажи ещё – налетают! Наползают они, вот как будет правильно!
– Ну и ладно. А сейчас, пожалуйста, заткнись и смотри тоже! Интересно же?!
– Да пожалуйста! – Михаил пожал плечами, – Могу и заткнуться. И вообще – вам, женщинам, только дай посмотреть на убийственные да скандально-ругательские «шоу»! Что гладиаторов в древнем Риме, что у Гордона, что у Малахова…
Надя посмотрела на Михаила. Сказала:
– Ещё одна дурацкая шуточка в таком стиле, и останешься как Влад – без секса!
Михаил сразу заценил опасность:
– Всё-всё! Молчу! И привычки и пристрастия женщин больше никак не комментирую!
Влад прошипел:
– Тише! Вот они! И они её видят! Вон: как бы построились в единый клин!
Лена буркнула:
– Ну? Тотализатор будем организовывать? Ставлю сто баксов на крокодинозавров! Их – много! И они – подвижнее!
– Мысль интересная. Правда, сто баксов тут не сыщешь даже за бессмертие души. А вот поспорить на один внеплановый секс – с удовольствием! Ставлю на рыбу!
– Да ты, Влад, прямо зациклился на этом деле! А ведь не далее, чем вчера…
– Да нет, Надюша, тут дело – в принципе! А то: «Оставлю без сладкого!» «Ничего не дам!..» Обидно, да?
Пётр оказался как всегда конструктивней всех:
– Пожалуйста, ребята. Давайте действительно – потише. А то шоу не состоится, если все монстры полезут сюда, на звук!
Влад и правда – предпочёл замолчать. Потому что к этому моменту несколько больших и противных на вид «варанов» решительно двинулись вперёд: буквально – плечом к плечу! И по их свирепым мордам, направленным сейчас на нового врага, было заметно, что они-то видели, как их сородич исчез в чудовищной пасти!
И вполне оценили опасность. Как и объём потенциальной добычи!
Тут еды хватит на недели! Если не на месяцы…
Рыба убрала с морды выражение глубочайшего презрения. И даже приняла весьма заинтересованный вид: глазёнки словно выкатились из орбит ещё дальше, став больше, а то, как она приподняла переднюю часть туловища над колеёй метро, говорило о том, что она готова. Поохотиться! Раз уж пища имела глупость прийти сама.
Да ещё в таком количестве!
И вот началось!
Крокодинозавры, замедлившие вначале свой ход то ли от изумления, то ли, что казалось более вероятным, поджидавшие подхода подкреплений, ломанули вперёд! Ну как ломанули: поползли чуть быстрее обычного. Чувствуя рядом «плечо» соратника, монстры, явно охотившиеся всегда стаей, как волки, наверняка не верили, что рыбе удастся сожрать их – вот прямо всех!
Однако первые секунды сражения остались именно за рыбёхой.
Язык, хватавший и отправлявший мощные тела прямо в казавшуюся бездонной утробу, так и сновал туда-сюда! «Рыбка» даже не давала себе труда делать вид, что что-то пережёвывает! Очевидно, привыкла полагаться на разъедающую силу своего желудочного сока! Ну, или где-то в глубине рта или глотки имелись ещё и «внутренние» зубы…
Первый ряд атакующих оказался «выкошен» буквально за полминуты!
Но тут из глубин тоннеля подоспели те, кто подотстал, и новые полчища крокодинозавров двинулись-таки вперёд! Теперь уже рыбёха не успевала хватать всех: часть крокодильчиков успевала продвигаться всё ближе к чудовищной туше: или по флангам, или по центру! Несколько варанообразных даже вылезли на перрон, чтоб, вероятно, зайти сзади! А что самое странное, что вся смертельная схватка происходила почти в полной тишине, если не считать шлепков от удара языка по тушам, да утробного воя схваченных!
Лена довольно потёрла руки:
– Похоже, милый, прогадал ты. Сейчас они её обойдут с тылу – и хана монстре! Так что секса так и так не будет!
– А не торопись, дорогая. – Влад, уделявший внимание не только непосредственно сражению, поглядывал и на окружающую обстановку. И поэтому легко заметил
в другом тоннеле свечение, во всём подобное свету «лампочки» рыбёхи, – Во-первых, обойти её «с тылу» не получится – её задний торец даже не показался из тоннеля! А во-вторых, у нашей милой рыбки имеется туз в рукаве!
– И какой же?
– А в виде её супруга! Ну, или супруги. Или просто – соратника!
– Да чтоб вас!.. – Лена снова тихо выругалась, уже без матюгов, – И правда! Но… Крокодильчиков всё равно – больше!
– Больше-то их больше… Но именно мы сделали так, что нападать, как привыкли, всей сворой одновременно, они не могут! Так что – вперёд, рыбёхи! Покажите противным инопланетным тварям, что мы, земляне, можем за себя постоять!
Действительно, нескольких крокодильчиков, попытавшихся погрызть тушу первой рыбы с боков (Впрочем – весьма безуспешно!) очень быстро «слизнула» язычком подобравшаяся в пределы досягаемости вторая монстра! Владу она показалась даже крупнее, чем первая!
Лена фыркнула:
– Ой, подумаешь! Всё равно – крокодильчиков больше! И они у первой скоро из ушей попрут! Не может же быть её утроба – бесконечной!
Влад резонно заметил:
– Откуда мы знаем: может, как у каждой плотоядной глубоководной твари, у неё желудок может растягиваться? Говорят, некоторые хищные рыбы могут заглотить добычу даже в два-три раза крупнее себя!
– Откуда такие «глубокие» познания в ихтиологии?
– А ты сама-то – откуда знаешь такое умное слово?
– Ещё один прикол – и не посмотрю, если даже проспорю! И ничего не дам!
Влад последовал примеру Михаила, и поднял «лапки» кверху:
– Был неправ. Сдаюсь. И во всём согласен со своей женой! «Мне коза сейчас сказала, что у нас тут… Ме-е-еста мало!»
Михаил заржал – почти в голос. Надя на него шикнула. Но Влад заметил, что усмехнулся, хоть и криво, даже Пётр: тоже, значит, смотрел старый мультик «Кошкин дом».
Но вот наконец из недр ближайшего тоннеля подоспели основные силы противника: крокодинозавры полезли всё нарастающей лавиной! Пётр сказал:
– Понимаю ваше желание досмотреть до конца. Логического. Только вот какое соображение. Что, если на запах крови, или на запах адреналина, мускуса, или чего они там выделяют в чудовищных объёмах, начнут прибывать и падальщики? Те, которые живут на поверхности? Не оказаться бы нам здесь заблокированными, если они полезут во входной коридорчик с улицы?
Влад сразу оценил реальность угрозы. Переглянулся с Михаилом. Тот кивнул:
– Думаю, Петя дело говорит. Да и какая, собственно, разница: у нас всё равно нет ста баксов. И кто бы не победил – нас-то он точно сожрать захочет!
Влад спросил:
– Лена? Надя?
Девушки, явно приевшиеся однообразием зрелища того, как крокодинозавры тщетно пытаются прокусить шкуры или задавить массой чудовищные тела, забравшись и на спины рыбкам, продолжавшим как ни в чём не бывало «выкашивать» их ряды, покивали. Лена даже проворчала:
– Если честно, я думала, будет интересней. Пошли наружу.
А то здесь и правда – воняет. Их телами. Особенно – бр-р-р! – рыбой…
Снаружи, к счастью, всё оставалось так, как застал Влад: тихо, спокойно, и прохладно. Лена невольно зябко поёжилась в своих двух халатиках:
– Чёрт! Они могли бы быть и потолще. И – не белыми!
– Точно. – Надя встала с подругой рядом, – Демаскируют нас по-полной.
– Да. Это плохо. Но пока сделать что-нибудь не представляется возможным. – Влад пожал плечами, – Может, потом чем-нибудь покрасим. Типа угля. Или сажи. А сейчас и правда – пойдём по этой улице – к центру города.
Они двинулись в обычном порядке: впереди Влад с автоматом наперевес, и Лениным фонариком, которым он иногда подсвечивал себе под ноги и вперёд, за ним – Михаил, в середине девочки. Пётр замыкал маленькую колонну. Теперь идти было нетрудно, потому что яркие звёзды на уже безоблачном небе неплохо рассеивали мрак полуночи, а «улица» действительно оказалась несильно загромождена. Похоже, это был один из центральных проспектов северной столицы, и благодаря его ширине обломки небоскрёбов и домов к центру при обрушении не долетали… Единственное, что мешало движению – колючие кусты. Ими, и вполне мягкой травой, заросло всё широкое «ложе».
Как ни странно, но никаких признаков нахождения поблизости живых существ они не обнаруживали, хотя подозрительные шорохи и звуки, конечно, доносились. Со всех сторон. Лена сказала:
– Чтоб мне лопнуть. Как вам удалось завалить эту анти… Тьфу ты – корову?! Здесь все буквально боятся из нор и убежищ нос высунуть!
– Думаю, нам просто повезло. Ну, или все травоядные стараются покормиться в сумерки – а в темноте выходят на сцену и хищники. Подъесть тех, кто нерасторопен…
– Может, и так, Влад. Но что думает по этому поводу Пётр? Наш мозговой центр?
– Думаю я, Лена, примерно то же, что и Влад. Местная живность явно не один век приспосабливалась к выживанию в этих каменных джунглях. И наверняка те из зверушек, кто сохранился из аборигенных, то есть – земных, прекрасно понимают, как это делать. И, конечно, мы, как незнакомые им, вызываем и опасение, и подозрения. Типа: не захотим ли и мы полакомиться теми, кто сдуру выползет.
– Не могу не признать их правоту. Вон: корову же – пристрелили. И съели!
– Логично. С другой стороны, я вот хотела спросить, за каким …ем мы тащимся сейчас в центр города? Там же наверняка – разрушено сильнее всего. И пожрать мы точно ничего не найдём!
– А тащимся мы, Лена, для того… – Влад и сам, если честно, не знал, как обосновать своё смутное стремление дойти туда, – Чтоб убедиться. Что не осталось тут никого из людей. А заодно и поискать. Вдруг сохранилось чего полезного. В плане инструментов. Или того, что мы смогли бы использовать как оружие…
– Ха. – то, как Лена дёрнула плечами, было заметно и в полумраке, – Вот уж не нужно мне никаких дополнительных доказательств, чтоб понять, что людей больше нет. Иначе эти инопланетные гады не начали бы экспансии. По заселению нашего шарика своими мерзкими тварями!
– Ну… Согласен. Это – аргумент. Если б существовало хоть что-то, вроде какого-нибудь центра организованного сопротивления, выжившие люди бы наверняка объединились против таких «пришельцев». Наплевав на всякие межэтнические, межконфессионные, или межстрановые конфликты.
– Не уверена. Но то, что живых людей тут нет, я чую. Нутром.
К этому времени они подошли к месту, над которым явно и взорвалась бомба.
Пустое, ровное, покрытое как бы расплавленным стеклом, пространство, в виде неглубокой, но очень широкой полусферы, ничем не заросло. Похоже, тут просто невозможно было укорениться, пробившись корнями через монолитную блестящую в свете появившейся, пока они шли, половинки Луны, массу спечённого грунта и обломков…
– А-а, это ты так переиначила присказку – «…опой
чую»?!
– Надя. От тебя не ждала. Подруга дней моих суровых, соратница по оружию.
– Да ладно тебе, Лена. Не дуйся. – встрявший Михаил, впрочем, прекрасно видел, что девочки и не думают «дуться» друг на друга, а просто нервничают сильнее, чем хотят показать, вот и пикируются, – В этом плане самый чувствительный «барометр» – у Влада. Думаю, поэтому он и норовит всегда вылезти вперёд: страхует нас, так сказать, от возможных проблем и опасностей!
– Ага. Ну и что твой барометр, – приблизившаяся к остановившемуся на краю кратера Владу Лена громко шлёпнула его по этому самому барометру, – говорит сейчас?
– А то, что весь центр города сплющило, словно молотком, от явно – воздушного взрыва. И здесь уже несколько веков имеется остеклованная и застывшая, очень прочная, почва. Сильно радиоактивная. Ну, в самом начале. Но не в этом суть.
– А в чем тогда?
– Будто сами не видите. Вон та пирамидальная штуковина в центре – явно ну никак не могла уцелеть при взрыве. И, следовательно, она – уж точно возникла позже. И построить её, ну, или насыпать, могли только уцелевшие! Может, у нас есть-таки шанс? Встретить хоть кого-то? Из таких выживших?
Михаил, видевший в темноте куда лучше, проворчал:
– Смотри-ка… Ты – заметил, а я – нет. А ведь в ней – метров пять высоты…
– Это потому, что я шёл впереди. Да и всматривался. Искал, если честно. Как раз чего-нибудь такого. Отличного от общей апокалипсической картины разрушений. Ну а где ещё можно оставить знак, который говорил бы о том, что кто-то всё же выжил?!
– Согласен. – это вступил наконец традиционно до этого помалкивавший Пётр, – Нет в мире ничего долговечней пирамид. (Спорим, как говорит Лена, на сто баксов, что они-то – до сих пор стоят!) Так что идея оставить всем выжившим вот такой, насыпной, ну, или сооружённый из блоков или камней, знак, очень даже умна. Так поступали, кстати, и первые исследователи Севера. Такая штука насыпалась из камней, и называлась гурий. Спорим на сто баксов, что внутри найдётся какое-нибудь послание?
– Спорить не будем. Лучше пойдём и посмотрим.
15. Портал
К гурию они подошли буквально через полчаса.
Влад неправильно оценил размеры кратера, и сейчас покачал головой:
– А я-то думал, что до него километров пять…
– Я тоже неправильно прикинул высоту этого… Гурия. Думал, он куда выше.
Теперь, вблизи, становилось отлично видно, что сложена коническая пирамида из камней и валунов самой разной формы, но примерно одинакового размера: не больше тостера. И в высоту не превышает полутора человеческих ростов. Влад сказал:
– Пётр. Ну-ка, прикинь, где тут лучше всего разместить послание, чтоб и сохранялось с гарантией, и достать было нетрудно!
Пётр попросил:
– Дай-ка твой – вернее, Лены! – фонарь!
После чего приступил к обходу каменной кучи, двигаясь по периметру. Вскоре, когда он оказался по другую сторону груды посеревшей от времени конструкции, они услышали его голос:
– Есть! Идите сюда!
Подойдя, Влад вынужден был признать, что кто бы ни сложил эту груду, подумал о тех, кто придёт как раз с такой целью, как они: в беспорядочно наваленную гору оказался вставлен один, наиболее крупный, и с лицевой стороны явно обтёсанный, булыжничек.
Впрочем, при ближайшем рассмотрении оказалось, что это просто мраморная плита – когда-то наверняка белая, сверкающая, отполированная. А сейчас тусклая, покрытая потёками словно от копоти. Только ровная форма выдавала её «особое» предназначение.
– Она бросается в глаза. И явно положена тут неспроста. Правда, размерчик не такой уж большой. Думаю, полметра на полметра. Но всё равно, думаю над проблемой: как им удалось в условиях постапокалипсиса так здорово её отполировать.
– Не надо думать, Пётр. Мне кажется, они тут не мудрили много, и это – просто часть облицовочной плиты от какого-нибудь помпезного фасада. Какого-нибудь престижного заведения. Типа мэрии. Наверняка – настоящий каррарский мрамор.
– Ба, Влад! – Лена кинула восхищённый взгляд на своего парня, – Удивляешь. А я тут всё думала, что тебе только из автомата палить, да гранаты кидать. Ну и во все опасные дыры свой нос совать… А ты у меня помимо всего прочего – ещё и эксперт по архитектуре!
– Вот уж нет. К сожалению. И вообще – мне, если честно, чертовски жаль, что сачковал на уроках древней истории. И много где ещё. Сейчас бы пригодилось. Наверное.
Пётр, пытавшийся в это время счистить потёки и грязь с плиты, кивнул:
– Точно. Золотые слова. Как говаривал кто-то из древнеримских греков, «никогда ещё незнание никому не помогло!»
– Вы, двое. Вы мне зубы не заговаривайте. Влад, колись: откуда знаешь про мрамор? Да ещё каррарский?
– Случайно видел в ящике. Один документальный фильм. Как французы хотели в Париже построить какую-то офигенно большую и как раз – помпезную квадратную штуковину. Ну, типа, чтоб престижно было. Не помню, чего там планировали разместить: чуть ли не тоже – мэрию… Наняли самого дорогого и прославленного архитектора. А он, не будь дурак, предложил облицевать как раз вот такими плитами. Каррарского.
– Ну и что?
– Ну и то. Что посыпались, как листья с ясеня, все эти плиты после первых же двух зим! Потому что не выносит этот самый распиаренный каррарский мрамор перепадов температур. Откалывается от основы из-за расширений-сужений. Так что он красивый, дорогой, престижный. Но годится только для «внутренних» работ. А для наружных они потом сделали плиты из банального дешёвого гранита…
Возмутился пыхтящий от усилий Пётр:
– Спасибо за интересный экскурс в историю строительства. В Париже. А сейчас вернёмся в Екатеринбург. Может, вы с Михаилом всё-таки поможете мне эту чёртову плиту отсюда вытащить?!
После минуты сопения и кряхтения, не менее, чем пятидесятикилограммовый блок удалось сдвинуть, а затем – и убрать. Под ним оказалось что-то вроде норы.
Пётр посветил туда фонариком. Тихо выругался. Повернулся:
– А теперь всё равно придётся вот эти и эти камни – убрать. А то не достану!
После того, как камни убрали, Пётр, рука которого оказалась тоньше, чем даже у Нади, смог просунуть её в узкую и глубокую щель. Пошипел. Повздыхал. И что-то достал.
– Вот. Эта штука была завёрнута во что-то. От чего теперь остались только сгнившие лоскутки…
Влад не без интереса рассматривал тонкий длинный алюминиевый футляр цилиндрической формы, оказавшийся в руке их мозгового центра. Девочки норовили потрогать.
Михаил сказал:
– Чтоб мне провалиться. Это же – алюминий! Старый добрый алюминий!
– Точно. Он самый. Он и воды не боится, и в огне не горит… И не подвержен, что самое главное, коррозии. Ну-ка, Влад. Ты у нас – самый
могучий на вид. Да и не на вид. Так что – давай. Попробуй – раскрути. Он, по-моему, из двух половинок – вот шов!
Влад, кивнув, отёр руки о халат, после чего взял пятисантиметровый в диаметре цилиндр, оказавшийся в ладонь длиной. Схватился поудобней. Напряг мышцы. В одну сторону раскрутить не удалось. Зато в противоположную – почти сразу. После того, как вылезло с пару сантиметров резьбы, цилиндр разъялся на две половины. Из одной торчал лист бумаги. Влад протянул этот цилиндр Петру, тот очень бережно вынул бумагу.
Развернул. Нахмурился. Сразу обе дамы мгновенно оказались за его спиной, подсвечивая ему фонариками. Пётр сказал:
– А негусто. Мы-то ожидали каких-нибудь разъяснений. Мемуаров. На худой конец – указаний, где их, выживших, искать.
– Не томи. – Влад и Михаил пытались, конечно и сами посмотреть, что там, но девочки не пропускали их, – Читай!
Пётр подслеповато поморгал. Подставил бумагу под луч фонаря Нади – он светил поярче. Сказал:
– Во-первых – это не бумага. Это, всё-таки, пергамент. То есть – практически неистребимый и вечный материал. Надписи на нём сделаны маркером. И продублированы шариковой ручкой, карандашом, и даже наколоты иглой. Но содержание всех надписей одно:
«В пятнадцати километрах к востоку от гурия – Портал».
Надпись сделана каллиграфически. И по-русски.
– Какой-такой «Портал»?
– Что за …рня?!
– А почему тут больше ничего не написано?!
– А давайте, девочки, не все сразу. – Пётр переворачивал обрывок в руках, вертел так и сяк, но ничего больше на нем не нашёл. Разве что с обратной стороны отлично проступали следы от наколотой надписи, – Влад. Там, в цилиндре, больше ничего нет?
Влад, внимательно осмотрев толстостенный – не меньше сантиметра! – тубус, ответил чётко и внятно:
– Нет!
– А на самом корпусе – ничего не выгравировано?
– Нет. Ни внутри, ни снаружи.
– Блинн… Значит, остаётся засунуть эту чёртову записочку обратно в тубус, а тот – в гурий. И накрыть снова нашей любимой плитой.
Да и топать на восток. Тем более, что вон он: рассвет.
– Согласен. Мы должны думать и о тех, кто придёт после нас. Когда-нибудь. Возможно. Ну-ка, Пётр. Давай этот пергамент снова сюда…
После того, как пергамент, оказавшийся не слишком информативным, зато вызвавший у всех кучу сомнений и вопросов, свернули снова в трубку, засунули в цилиндр, и запихнули назад в дыру, пришлось и вынутые камни, и многострадальную «каррарскую» плиту на место рассовать и водрузить.
Надя и Лена почти всё это время не отступали от Петра, требуя, чтоб он растолковал им суть «дурацкой писульки!»
Влад, сжалившись над уставшим отнекиваться мозговым центром, сказал:
– Предвидя ваши остальные не относящиеся к делу вопросы, девочки. Мы туда, к Порталу, чем бы он ни был, непременно пойдём. Думаю, там и найдём ответы. Хотя бы на часть возникших вопросов. Так что не тратьте пока напрасно перлы вашего красноречия.
– Ой, можно подумать, Петя нас – вот прям просветил!
– Ну и правильно. – Пётр произвёл традиционные манипуляции с несуществующими очками, – Как я могу что-то точно ответить, если знаю не больше вашего?
– Ну ты же – умный?! Предположи хотя бы?
– Ладно. – они уже двигались в направлении посеревшего востока, глядя под ноги не особенно внимательно: поверхность чаши кратера оказалась достаточно ровной. Без осколков, – Кое-что можно сказать с уверенностью. Людей мы там не найдём.
– Что?!
– Почему?!
– Думаю, все остававшиеся… И выжившие – ушли через этот самый Портал!
– А почему ты так думаешь?
– А потому, что они предполагали, что и все остальные, кто пришёл бы сюда, и прочёл их Послание, поступят именно так, как и мы.
То есть – придут, увидят, подумают… Да и последуют за ними!
– То есть, ты…
– Да. Я позволил себе сделать такой вывод, что наши «друзья» инопланетяне могли выкинуть такой финт ушами. Запросто. Поставить Портал, ну, или, Врата, и предложить всем, кто уцелел после Катастрофы, отчалить туда. Добровольно.
В новый, незагаженный, и вполне подходящий для жизни людей, Мир. Типа, чтоб спасшиеся могли банально выжить!
– Интересная мысль. Почему-то она и мне пришла в голову. А ещё – Стругацким в книге «Жук в муравейнике». – Михаил выглядел более задумчивым, чем обычно, – Тем более, что есть масса легенд и преданий, да и фантастических романов, и фильмов, использующих именно эту идею. Начиная чуть ли не с Берроуза, Фармера, и Нортон, и тех же Стругацких, и других… А идеи – они ведь не возникают просто так, на пустом месте!
– Вот уж точно.
– Точно-то оно точно… Но как это поможет нам? Мы же – не это… Ну, в-смысле – не полезем?
– А почему, собственно, Наденька? – Лена посмотрела на подругу весьма странно, – Ведь раз туда отправили всех выживших – на, вот именно, «лучшую жизнь», почему бы и нам не полезть? За нею же. Да и однопланетников, может, встретим?
– Но ведь это – только предположения? Петины?
– Да. Но они, как и всегда у него, базируются на вполне логичных и разумных предпосылках. Осталось выяснить, что там, всё-таки, за «Портал». И что – за ним.
Наступившее несколько напряжённое молчание нарушил Влад:
– Возвращаясь к нашим баранам. Я вот думаю, что даже если мы найдём этот Портал, и даже если он работает спустя все эти века, нас не обязательно переправят туда, куда отправили всех этих людей. В-смысле – именно в тот Мир.
– Ты что имеешь в виду?
– А то, Лена, что мы тут всё время несёмся, словно галопом по Европам, стараясь банально – выжить. Действуем, стреляем, взрываем. Ищем еду и воду… И у нас фактически не остаётся времени просто – сесть, и подумать. Мы ведь так до сих пор и не ответили на главный, как мне лично кажется, вопрос.
Почему именно мы – здесь. И сейчас!
– Вот задолбал ты со своим любимым приколом. – Лена нарочито небрежным жестом откинула со лба чёлку, но Влад видел, что она напряжённо думает, – Прямо Кант какой-то! Какая разница, почему «именно мы»?! Нам надо думать, как, вот именно, выжить!
– Вот-вот, и я о том же. Потому что именно от того, как мы ответим на этот вопрос, может и зависеть место, в которое нас перенесут. И «философия» тут ни при чём.
– Погоди-ка… – кажется до Лены что-то начало доходить, – То есть – если мы спорем какую-нибудь глупость, и не поймём, нас могут отправить – к началу Лабиринта? С тем, чтоб мы снова и снова, как белки в колесе, крутились на этих Уровнях! А если – угадаем правильный ответ – То есть – цель нашего пребывания
здесь! – нас могут… Что?!
Отпустить?!
– Вот уж вряд ли. Тем более, что вероятней всего наша Земля, такая, какой мы её знали, навсегда… Того! И мы – последние представители человеческого рода. Предназначенные, к примеру, для его возрождения и продления!
И именно поэтому нам и устроили столь суровые испытания. Жёсткий отбор!
– Ага. – Надя криво, что отлично было видно в свете зари, ухмыльнулась, зыркнув прищуренным глазом на своего друга, – Если б ещё не лыбился нагло, и не подпустил столько серьёзности в голос, я запросто могла бы купиться! Но зная тебя, скажу – пока не будет подходящих условий, и меня не накормят – фиг тебе секс!
Михаил хмыкнул, впрочем, довольно невесело:
– Вот они – современные женщины! Везде видят подвох. И намёки на секс! И на серьёзные рассуждения реагировать серьёзно не хотят!
– Ну и правильно они видят. У меня это тоже – назойливая, и навязчивая идея. Наверное потому, что это дело позволяет как раз отвлечь перегруженный и растерянный мозг от бессмысленного метания. Или бега по кругу.
– А мне так вообще кажется, Влад, – это в дискуссию вступил наконец Пётр, – что всё это – чудовищная Игра. Симуляция. Ну, как сейчас модно говорить – виртуальное интерактивное Шоу. Типа «Бегущего человека». Чудовищно правдоподобное. И похожее на привычное сейчас всем любителям фантастики ЛитРПГ. То есть – бродилка-стрелялка.
Только – на очень, очень высоком уровне вживания в псевдо-реальность. Ну, такую, какую могут обеспечить в настоящее время только технологии пришельцев! И что на самом-то деле мы, все мы, как уже предполагали, лежим где-то в каких-то лабораториях… Или подвалах – опутанные проводами, как Нео в «Матрице», и нам показывают тестовую реальность. Через супер-шлемы с нанотрубками.
Ну, вот эту самую. Где нас – именно тестируют!
– И на что же?
– Ну, в-принципе, Влад уже сказал. На адекватность. Приспособляемость. Разумность. Совместимость. Ну и прочее такое – пока всего не знаю.
– Вот. И я о том же. – Влад решил снова взять мяч в свои руки, – Мы не узнаем, какие Цели преследуют те, кто нас – то ли сохранил, то ли – оживил, пока не выясним.
– Того, почему именно нас избрали? Как того же Нео?
– Верно, Надежда. И я понимаю, что, как и мне самому, всем вам может быть и не очень приятно и удобно рассказывать о себе. О своей жизни до… Переноса сюда.
– Да. Но – ладно. Я не… В-смысле, я и правда – не очень хотела бы об этом говорить… Но – готова, если ты думаешь, что это нам поможет, это…
«Расколоться»!
Я – сирота. Ну, вернее – сейчас. Мать у меня не отличалась, скажем так, высокоморальным образом поведения. И трезвостью. Что суждений, что жизни в целом. Соседи рассказывали чудовищные вещи: в частности, что я вечно сидела голая и сопливая, и обо…анная, и ревущая – в коридорчике, и глодала плинтуса и обои, и сапоги, а мать пьяная валялась в комнате… Сама к счастью не помню этого – а то бы точно крыша съехала.
Поэтому в три года меня забрали органы опеки, и поместили в детский дом. А мать после этого окончательно спилась, и закончила жизнь под забором. В буквальном смысле слова. Замёрзла насмерть в двадцати метрах от распивочной, за мусорными баками… А меня саму к этому времени перевели в спец-интернат.
Потому что мало того, что я ни …рена не училась, вечно за гаражами курила и пила с другими, такими же как я, отвязными… Да ещё и поймали меня на том, что я у своих же, детдомовских девчонок, подворовывала…
Вы это хотели услышать?!
Кусающая во время своего монолога губы Надя вдруг в голос разрыдалась.
Михаил не придумал ничего лучше, чем подойти и обнять её. Она охватила его, словно утёс в штормящем море, устроила голову у него на плече, продолжая сотрясаться, подвывать, и даже не давая себе труда утирать слёзы.
Остальные смущённо стояли вокруг, обступив их. Влад сказал:
– У меня было не столь глобально. Мать разошлась с моим отцом, когда мне было четыре. Отчима привела почти сразу. И уж он… Даже не стал делать вид, что любит, или хочет полюбить меня. И хочет жить одной семьёй. Нет: он быстренько обрюхатил мать моим братцем, а затем – и сестрой. И вся любовь и внимание достались вы понимаете кому. И я с первого класса школы фактически был предоставлен самому себе. И улице.
Учился тоже – постольку-поскольку. Как Надя. Только присутствовал. И лишь ближе к двенадцати стал понимать, что то, что дают нам на уроках – может и правда, пригодиться мне. Для выбора профессии. И в жизни. Если не хочу, как отчим, быть до пенсии старшим грузчиком. С соответствующим кругозором и лексиконом.
И – как рукой сняло. Учиться стал так, как положено. И даже больше. Стал ходить и в библиотеку – благо, её, со старыми, бумажными, книгами, ещё не закрыли…
А поскольку к этому времени я несколько лет отзанимался и в секции боевого самбо, отчим перестал на меня руку поднимать. Да и брательник перестал прикалываться…
И уж потом, с год назад, я записался на дайвинг. А там – без самодисциплины и дисциплины – никуда.
То есть я – «классический» обормот, бездельник, и хулиган, «осознавший», и постаравшийся исправиться. И никакие педагоги, детские психологи, и наставники из детской комнаты полиции мне этого в голову так и не втемяшили. Даже спустя восемь приводов.
Сам дошёл.
И вот он, итог. Я – здесь…
Влад поиграл желваками на скулах, подумал. И замолчал.
Молчание нарушил Пётр:
– Странно. Я – тоже «классический». Но – ботаник-зубрила.
Никогда уроки не прогуливал. В школе даже с задиравшими меня старался не драться. И учился, учился… Во всём старался следовать указаниям отчима. Который попался «правильный». «Белый воротничок». И всегда говорил, что если не буду, как он, учиться, в школе, а потом и в ВУЗ-е – стану мусорщиком!.. Или алкашом с помойки. Правда, лет в десять я узнал, что у среднего мусорщика зарплата – тысяча «у.е.», а у моего «обученного в ВУЗ-е» умника – только четыреста…
Но учиться я не бросил. Потому что больше я ничего не умею. Да и привык.
Из ещё чего «необычного» могу указать на хобби. Коллекционирую марки. Старые. Три альбома! Впрочем…
Вряд ли это «умение» может объяснить, почему я здесь. И тем более – помочь. В этом Мире.
– Ха! Да тут, в этом Мире, вообще ничего нам не поможет, по-моему, кроме
автоматов и гранат! – Михаил говорил вполголоса, всё ещё крепко и нежно обнимая переставшую, наконец, вздрагивать, Надежду, – Моя история немного не похожа на ваши.
Отчим – кадровый военный, меня пусть и не любил, но не… Гнобил. Наоборот: хотел сделать из меня человека. А мать – училка английского языка. И переезжали мы с места на место часто. На моей памяти – четыре раза. Нигде больше трёх-пяти лет не задерживались. И отчим хотел, чтоб и я пошёл по его стопам. Возил меня по полигонам да по учениям… Так я и стрелять научился. Да и все остальные предметы – «успевал» хорошо. Правда, вот в военное училище поступать я не очень рвался. Хотел геологом быть – в политех готовился. И литературку соответствующую подкупал на барахолках – всякие там справочники по петрографии да гидрогеологии… Атласы.
Но – не срослось. И отчим настоял на своём: документы я после получения аттестата подал в высшее военное.
А что самое прикольное – забрали меня сюда – как раз в ночь перед экзаменами.
Я даже подумал вначале, что это – один из них. Типа, по «выживаемости»…
Поскольку Михаил замолчал, слово взяла Лена:
– Врать вам я смысла не вижу. Я – типичнейшая «мажорка». Балованная. Обласканная. С родным отцом-миллионером, и матерью-моделью… И у меня были и гувернантки, которых я – чего греха таить! – доводила до истерик, и шофёр, и горничная… Э-эх, времечко было! Мне – и элитная школа для благородных девиц, а потом – и пансион в Лондоне… Ну и, понятное дело, отдыхала я в самых престижных местах и курортах. Монте-Карло, Ибица. Куршавель, будь он неладен! – Лена сплюнула, – Там меня спаивали, и знакомили с марихуаной. А потом – украли сумку, мобилу, паспорт, и всё остальное. Хорошо хоть, на серьёзную наркоту не подсадили.
Папашке потом пришлось вытаскивать меня из местной полиции. Потому что будучи пьяной я подралась с местными блюстителями порядка! Хорошо хоть, мне тогда было четырнадцать – отпустили…
А так бы мотала сейчас. Где-нибудь в швейцарской благоустроенной тюряге!
И, если совсем уж честно – не понимаю я. Как вся эта наша «биографическая» лабуда может помочь нам избавиться от прохождения чёртова Лабиринта! В этом Мире.
– Я этого тоже пока не совсем понимаю. И даже не могу найти общего – ну, точек пересечения! – в наших, как ты говоришь, биографиях. Разве что, у троих из нас были отчимы, одна – воспитанница детского дома, и одна – дочь миллионера. Но то, что мы избранны для этого Лабиринта – неслучайно, должны понимать и все вы! Осталось найти.
Критерии отбора! Жёсткого…
– Похоже, так или иначе, что хотя бы четверо из нас – сформировавшиеся личности, обладающие незаурядным характером. Самодостаточные и циничные. Но!
Не уверен, что то, чем мы поделились друг с другом, сможет нам в определении остальных критериев «отбора» как-то помочь. – Пётр снова произвёл манипуляции с несуществующими очками, что было отлично видно в свете поднявшегося над горизонтом тёмно-синего, но быстро светлеющего солнца, – Ведь зелёные человечки наверняка руководствовались при нашем отборе и случайными факторами. Например, никак в условия «выживаемости» и «крутизны» не укладывается то, что у меня зрение – почти минус шесть. И я почти ничего не вижу. То есть – моё, грубо говоря, выживание, сейчас полностью зависит от вас! И ваших способностей и умений. В частности – прицельно стрелять.
– Ну, стрелять нам, собственно, осталось как раз – недолго. – Влад криво усмехнулся, – магазинов осталось всего десять. И семь – гранат.
– Ну, и ещё пять палок динамита!
– Неплохо. Так что, если вдуматься, нам нужно бы как-то и где-то наш арсенал…
Пополнить!
– Мысль верная. С другой стороны, единственное место, где всего этого добра в избытке – наш любимый купольный Зал! С ящиком.
– То есть – ты, в-принципе, не против, если б этот самый Портал зашвырнул нас снова – туда? Как «прошедших» первый Уровень?
– Ну… Да. – Влад посмотрел на Лену, – Во-первых – там для нас нет никаких сюрпризов. Во-вторых – мы бы, вот именно, прибарахлились. И, спустившись вниз – помылись и отоспались. Ну, не без этого дела, конечно, – он выразительно посмотрел на Ленины формы, выдающиеся даже под двумя халатами.
– Вот ведь хамло! – в голосе Лены, впрочем, не было слышно особого возмущения, – Я так и знала, что ты всё сведёшь снова к сексу!
– Вот уж нет. Я бы предпочёл заявиться снова туда лишь потому, что там, внизу, под залом, на нас никто не нападал. То есть – там Убежище! Безопасное. И единственное, что погнало нас дальше, если вспомнишь – отсутствие пищи и воды! И запертые двери в комнаты. А так – можно было бы посидеть, и, вот именно, подумать!
А то – сколько же можно тупо бежать вперёд, стреляя и «приключаясь»! Это, действительно, как отмечал Пётр – безмозглая и тупая «бродилка-стрелялка»!
– Мысль, конечно, интересная. – Михаил кивнул, – Отдохнуть и вымыться по-человечески и я не отказался бы.
– И я.
– И я.
– Пётр?
– Я поддерживаю. Осталась ерунда. «Уговорить» Портал переправить нас именно туда!
– Ну, попробовать-то можно. Я именно так и скажу: «Портал, миленький! Переправь нас, пожалуйста, снова в зал с круглым куполом и любимым ящичком с оружием!»
– Всё бы тебе, подруга, шутить и издеваться.
– Да нет, Лена. Я не шутила. Я так и сделаю.
– Ага. – Влад оглядел горизонт: они как раз взобрались на кромку кратера, и вновь перед их взорами открылась картина чудовищных разрушений, – Осталось немного.
Добраться до этого самого, мать его, Портала!
До самого Портала добрались, если честно, без проблем.
Четыре часа блуждания и осторожного пробирания по завалам, а затем и по ровному полю с привычными кустиками и травкой, особо ничем не запомнились: словно они выполняли нудную и однообразную работу. Единственное неудобство – восходившее солнце слепило глаза, заставляя прикрывать их руками.
Наконец ближе к полудню они вышли к тому, что издали приняли за самый обычный курган. Однако подойдя ближе, обнаружили, что у его подножия имеется довольно большой каменный Лабиринт. Вернее – «магический» круг. Ряд врытых в почву камней, высотой примерно по пояс, окружал заросшую травкой ровную полянку диаметром шагов в двадцать, в центре которой находился бетонный круг. Высотой по колено, и диаметром метров в пять.
Влад сказал:
– Не знаю, «услышаны» ли наши молитвы и просьбы, но входить туда лучше всем одновременно. А то как бы не раскидало по разным «личным» Вселенным…
– Пожалуй, ты прав, любимый. А мне так не хотелось бы расставаться!..
– Лена. Я понимаю, что
ты голодна. Но – хватит прикалываться. Дело нешуточное. И – самое главное! – мы не знаем, как это работает.
– И работает ли. – Михаил вдруг скинул автомат с плеча, на котором нёс его последние три часа, и направил дуло в сторону густых кустов впереди, – Но проверять лучше побыстрее, а то я вижу враждебно настроенных туземцев!
Ну, или говоря проще – очередных злобных монстров!
Туземцы, или монстры между тем принялись выбираться из-за кустов, с обеих сторон по широким дугам пытаясь обойти и отрезать от равнины отряд. Вид имели действительно жуткий.
Формой тела они, конечно, напоминали людей… Но только – очень отдалённо!
Две руки, две ноги – очень худых и тонких. Жилистых. Лысая голова – где полностью отсутствовали глаза и уши! Зато имелся чудовищный – от уха до уха! – рот, с острыми треугольными жёлтоватыми зубами, как у акулы, и пара ноздрей. И – всё!
Напрягало и то, что передвигались странные существа на четвереньках – словно утратили возможность и способность ходить на двух ногах! А поскольку оружия ни у кого не имелось, Влад предположил, что оно им и не требуется.
– Может, кто и представляет так себе людей будущего, только не я!
– Согласен, Михаил. Это – явно не люди. И даже самая страшная мутация не превратила бы нас – в это! – Влад сплюнул, – Поэтому. Быстро бежим к Порталу, одновременно запрыгиваем наверх! И, если он не работает – отстреливаемся! Без колебаний или рефлексии – это – точно не люди!
Они так и сделали, за десяток секунд преодолев остававшиеся несколько шагов.
Вселенная вдруг раскололась и снова соединилась…
16. Логические выводы
В зале с куполом абсолютно ничего не изменилось с тех пор, как они его оставили.
Точно так же лежали разложенные на полу автоматы, магазины, взрывчатка… И сверкал пустотой опорожнённый и сдвинутый в сторону ящик.
Люк, находившийся под ним, был закрыт. Всё верно: они прикрыли его, уходя отсюда в первый раз. Влад невольно подумал: в последний ли?..
Лена сказала:
– Ф-фу… Снова Дом, милый дом… Как будто и не уходили!
Надя с чувством выругалась – так, что даже Михаил с удивлением посмотрел на неё. Но ничего не сказал.
Влад сказал:
– О, кей, нам дали то, что мы просили. Значит, постараемся использовать ситуацию на все сто. Давайте-ка сложим то, что использовали – сюда, и затаримся по-новой.
Они действительно сложили грудой, подальше от ящика, севшие фонарики, полупустые магазины, порвавшиеся ремни, халаты, и прочее. Затем расстелили прямо на полу, друг на друге для вящей надёжности, две простыни и три новых халата из упаковки, которую всё ещё нёс Пётр. И двумя грудами навалили туда полных магазинов. Влад взял себе и другой нож взамен того, у которого обломился кончик. Автомат оставил старый. Михаил автомат поменял:
– А то этот стал – как бы клинить!.. Не хочу ждать, пока, в-натуре, сломается.
Девочки автоматы себе оставили. Как и ножи. Лена буркнула:
– Сюда бы ещё пистолетов, типа ГШ, да с бронебойными пулями! Девять мэмэ, всё-таки! Тогда бы этим гадам подпесочникам – точно не поздоровилось бы!..
– Мечты, мечты… – Надя с сосредоточенно-хмурым видом рассовывала по карманам халатиков, которые были на ней, уже четвёртый фонарь, и пару магазинов от автомата, – И шампунь бы в ванну, чтоб помыть волосы. И фен. А на обед бы – отбивную котлету по-киевски, и на десерт – штрудель!
Влад, убедившись, что за каких-то десять минут его команда вновь экипировалась, и рассовала магазины, гранаты, динамит и фонари по всем карманам и прочим возможным местам, дал команду:
– Ну, открываем, и спускаемся!
Долгий и нудный спуск прошёл без происшествий, если не считать того, что Лена цинично прокомментировала:
– Смотри-ка! Моя моча – высохла!
Никто ничего ей не ответил, но жёлтые пятна на одной из площадок они старательно обошли. Немного погодя Михаил сказал:
– Не нравится мне это всё.
– В каком смысле – «всё»?
– Ну, то, например, что нет у нас никакой обуви. Я с непривычки здорово пятки намял обо все эти камни… Да и комбез бы какой. С нормальными карманами и прочим. А то в этом халатике я чувствую себя идиотом. Ну, или крупным научным светилом.
– Э-э, не парься. Это, в-принципе, где-то близко.
– Лена. Прибереги свои остроты до того момента, как покушаем. А сейчас они не в тему.
– Ладно, молчу. Кстати – что там с этим? В-смысле, мы уже должны бы подходить к выходу с лестницы.
– Точно. Есть. – Влад кивнул, и первым вошёл в помещения, которые совершенно не изменились. Даже двери оставались на положенных им местах. Закрытые. На столе стояли, как и в прошлый раз, миски и чашки – с кашей и водой.
Влад сказал:
– Думаю, можно уже не пробовать. Хотели бы убить – сделали бы это давно.
После трапезы, снова завершившейся за какие-то десять минут, Надя сказала:
– Мне кажется, или сейчас у этой воды какой-то… Странный привкус?
– Не кажется. Она и правда – солоноватая. И терпкая. Думаю, это нам так возмещают микроэлементы и витамины, которые мы потратили в процессе «приключений».
– Вот спасибо, Петя, утешил. И раз уж об этом зашла речь – до каких ещё пор нам «приключаться»?! То есть – когда вся эта хрень закончится?!
– Да погоди ты, Надя. Мы только первый «квест» одолели. А ты уже рвёшься закончить? Дело сложней, чем кажется, как я сейчас начинаю понимать. А что, если мы живы – только до тех пор, пока «приключаемся»?
И если не захотим продолжать… Или нас банально – убьют в процессе, так нас просто не захотят снова оживлять?! Как «не оправдавших»!
– Знаешь, Влад… – Михаил вздохнул, – Ты прямо озвучил мои мысли. Я вот всё это время так и думал: а что, если мы «разочаруем» наших экспериментаторов, гоняющих нас тут, как крыс в лабиринтах, и они решат, что наши действия скучны и предсказуемы? И исследовать нас дальше смысла нет? И – как это изящно пишут в актах на списание в научных лабораториях – «животные были забиты»! То бишь – мементо мори!
– Вы, двое. Кончайте наводить на бедных девушек панику. Мы и так… Нервничаем.
– Ну а если – нервничаете – стало быть, самое время – расслабиться. Отдохнуть. Предаться тому занятию, которое лучше всего остального помогает снять стресс!