Глава 7. (Глава 7)

С Джамшудом попрощались ещё крепче, чем с Замирой. Тут уж Лена утирала глаза — но осторожно, чтобы не размазать заботливо наложенную Замирой косметику. Джамшуд вполне в соответствии с ситуацией, просил позвонить, как доедут. А ещё вздыхал и качал головой — совсем как Джасур.
Заспанные проверяющие в форме погранохраны и служащие автостанции даже не глянули на удостоверения, сведения из которых Леонид с Леной заучили почти наизусть, а рассматривали лишь их лица. Лица подозрений не вызвали. Так что они влезли в салон, даже не сдав в багаж свою чёрную сумку. Леонид, обнаружив их места, умудрился запихать её в глубину полки над головами.
Двинулись вовремя — и они махали в окно Джамшуду, пока автобус не выехал на дорогу.
Через десяток минут выбрались и на большую и очень ровную трассу, и мощный «Ман» притопил за сто. Лена глядела в окно, где мелькала пока всё та же степь. Но теперь она и воспринималась совсем по-другому. Как весёлая, живописная. Безопасная. Своя!..
Леонид смотрел в окно, скорее, механически. Он теперь, когда непосредственная угроза жизни, вроде, миновала, всё чаще задумывался над тем, чего он, собственно, хочет добиться. И как добиться этого лучше, быстрее, и без риска. Переговаривались они почему-то куда реже — может, потому, что в салоне было гораздо больше народу, а музыки не было вовсе…
К полудню, остановившись разок для «прогулки», «Ман» добрался до лесостепи, а затем островки, и целые кущи лесов стали попадаться гораздо чаще. Правда, выглядели они выгоревшими и насквозь пропылёнными — наверное, из-за копоти из выхлопных труб, да туч пыли, поднимаемых уже многочисленными на трассе машинами.
В полпервого они достали пакет, который заботливая Джамшудовская хлопотунья собрала им «на дорога», и поели свежих богурсаков, самсы и воздушных булочек с корицей. Запивали прямо из горла баклажки с холодным чаем — чтобы не пролить. Замира навалила всего столько, что осталось и на ужин, или полдник.
До автостанции Нижнего Старгорода доехали уже в седьмом часу.
Леонид с Леной вышли в первых рядах — им же не надо было ждать, пока откроют огромные багажные отделения под полом салона…
Александр встречал их, опираясь спиной о красный «Жигулёнок».
Медленно и почти торжественно они подошли. Леонид сбросил сумку на асфальт, и долго молча обнимался. Затем, оторвавшись, представил Лену. Крупный бородатый мужчина осторожно обхватил её, кажется, полностью поглотив своим могучим телом, и проворчал, впрочем, вполне весело и дружелюбно:
— Спасибо, что приглядели за моим охламоном. Ну, чего он там натворил на этот раз?
Лена не придумала ничего лучше, чем снова разрыдаться:
— Я… Это – он — меня!.. Ох, Александр, я так рада!.. Простите…
Александр сердито нахмурив брови, взглянул на нагло ухмылявшегося брата:
— Ты, свинтус! До чего довёл девушку! Я всегда говорил, Лена — не умеет он вести себя с женщинами! Да и с шалостями своими — вот как чувствовал! — рано или поздно доиграется!
— Ладно-ладно… Примерный ты наш. Поехали домой — по дороге всё и расскажу.
Лене показалось, что её выпустила из своих недр гора — Александр был непривычно велик. И весил, наверное, раза в два больше брата. Она переводила заплаканные глаза с одного на другого, соображая — не сводные ли они…
Леонид ухмыльнулся ещё шире:
— Ага, ещё одна… Удивлённая. Нет, мы — не сводные. Просто я — в мать, а Санек — в папочку. Ну, приедем — увидишь. Родители живут с ним. Кстати, как они?
— Нормально. Мать только сильно волновалась. Сказала, что хоть как — но я должен выколотить тебе вид на жительство. И жене твоей, — он подмигнул, — само-собой!.. Но вот увидеться… Сам понимаешь – только когда всё что нужно, закончите!
Леонид покивал. Затем обернулся к Лене:
— Дорогая… Ты — как? Тут, в Чурессии, странные законы — вид на жительство, и гражданство дают только кровным родственникам… Ну, или родившимся здесь. Мать или па смогут дать мне это дело. Ну а с тобой — придётся уже идти на финты ушами. Ты как — насчёт фиктивного брака?
Лена надулась:
— А почему — фиктивного?
— Ну, знаешь, брателло, беру свои слова — взад!.. Девушка-то, похоже… Не возражает против тебя — скотины донжуанистой! Вот уж не ждали… Чем ты покорил эту бедняжку? Опять пел под гитару? Или стихи при луне читал?
Леонид, подойдя, шутливо дал тумака брату, горой возвышавшемуся над ними обеими:
— Тыщу раз просил — не говорить никому, что я поливаю на гитаре!.. — он обернулся к опешившей Лене, — Солнышко, не обращай внимания: он всегда такой. Шутит, прикалывает… Словом, я согласен. Насчёт брака. Пусть будет — не фиктивный.
Лена открыла рот. Потом снова его закрыла.
Оба брата оглушительно засмеялись. Александр сказал:
— Слава Богу, что вы — в порядке. Раз способны на юмор — всё хорошо. И руку подлечим.
А вот мозги, — уже он дал зуботычину брату, который от неё треснулся задом о «жигулёнка», заходившего ходуном, — С этим уже, похоже, ничего не сделать. Лена, вы уж извините — у этого типа дебильное чувство юмора. И всегда такое было. Садитесь.
Лена улыбаясь сквозь опять выступившие слёзы, влезла на заднее сиденье. Братья, оккупировали передние. Александр, повернувшись, уже серьёзно сказал:
— Вы не стесняйтесь — вот плед. Ложитесь прямо там, и накрывайте ноги. Ехать далеко.
Леонид посмотрел на неё с сомнением. Потом покачал головой:
— Дорогая, тебе и правда лучше лечь. Помнишь, что доктор говорила: покой и сон. Ну, и ещё мумиё с молоком. Но это уж — как приедем.
Лена сопротивлялась не сильно. Здесь, на заднем сиденье, за спинами уверенных в себе и деловых мужчин, она явно чувствовала себя спокойней, чем когда бы то ни было. Поэтому легла. Поворочалась, пытаясь накрыться. Леонид помог. Она кивнула, и закрыла глаза.
Сразу, конечно, не уснула. Братья разговаривали. Вначале — о семье. Как мать с отцом живут на пенсию. Где учится сын Александра, и сколько оплата. Во сколько обошёлся ремонт крыши. Александр ворчал, что еле выклянчил на работе отпуск — и то, не отпуск, а две недели в его счёт… А работы сейчас валом — заказ спустили такой, что пришлось объявить набор слесарей…
Когда Лена проснулась, вокруг была уже ночь. За рулём сидел теперь Леонид. По тому, как он уверенно вёл машину, она поняла, что ему это не впервой. Говорили братья теперь вполголоса, и — о ней. Александр возмущался:
-… баран, втравил в такое дело! Может, теперь, если пойдёт реальная охота — её тоже… уберут: для гарантии! Мало ли чего ты там ей успел наплести!
— Да я, в-общем-то, и сам не уверен — чего я мог бы наплести. Ты же получил основное?
— Получить-то получил… (Как тебе в безмозглую башку пришло отправлять такое через обычную почту?! Ты-то знаешь – ваши всё секут и цензура Сети хуже, чем при Мрежневе!) Только без твоих свидетельских показаний грош всему этому цена! А ну — как это провокация оппозиции, чтобы очернить Режим «Отца Народа»?! Подделать компьютерные файлы сейчас — пара пустяков! А по ссылкам, которые ты выложил, материалы уже недоступны. А некоторые – и просто удалены…
— Ну так, если прислать Комиссию с ООН-а, на месте-то, в регистратурах кладбищ будет видно: вот — сегодня такая смертность в этом городе, а вчера — в пять раз больше!..
— Балда ты наивная. Неужели ты думаешь, что раз тебя не поймали, всё так и оставят? Хрена с два: уже всё подчищено-повырвано. Бумага, знаешь ли, отлично горит — это ещё Гитлер доказал! Так что тут — бабушка надвое сказала, годится ещё твой компромат, или — нет…
— Он-то годится… С моими как ты выразился, показаниями… Но уж слишком абстрактно. Я же говорю: смерть словно идёт полосой! И я не представляю — что может вызывать такие… боли и последствия для сердца! Может, излучение какое-то? Типа, как в микроволновке? И — главное! — на чём возят эти чёртовы генераторы такого излучения — на грузовике, что ли? Но тогда — почему не совпадает с улицами?..
Александр усмехнулся, покачав головой:
— На грузовике — скажешь тоже… Бери выше! Вот с носителем — как раз самое простое… А, ну да. Ты же не работаешь — специфики не знаешь. А я сталкивался. Да, собственно, это и в научно-популярных фильмах, и передачах про ВПК есть. Только это — не микроволновое излучение. Оно годится только на близких расстояниях. Вон, бамерикосы применяют его для разгона демонстраций — оно обжигает кожу, и как бы наносит удар!
Нет, тут штука похитрее… В нашем старом документальном фильме про лазеры большой мощности есть такой момент — не знаю, как не вырезали! — когда шаттл БША пролетал над озером Лайкал, на его экипаже якобы испытали наш, чурессийский, боевой лазер — ну, такой, которым баллистические ракеты собираются сшибать! Так вот: даже на расстоянии четыреста кэмэ все астронавты почувствовали как бы… боль в сердце — как при инфаркте, головокружение, и слабость. Ревмоатака, словом. А что: излучение боевого лазера легко проникает и через металл корпуса, и, думаю, и через крыши и бетонные перекрытия любых домов — тут всё дело в частоте и длине рабочей волны этого самого… Излучения. Ну, конечно, и мощности.
Ну, бамерикосы, понятное дело, заявили протест, и всё такое…
Наши, конечно, официально всё опровергли! Но там, в фильме, хвастливо так брякнули, что это, мол, ещё — на минимальной мощности!.. И — рассеянным лучом. Главного-то добились: бамерикосы к Лайкалу, да на шаттле – больше ни ногой!..
— Санек — ты гонишь. Откуда у наших — мощные лазеры? Да ещё — на спутниках?!
— А я вас отвечу! Пока ты бегал по полям, да стрелял в доморощенных головорезов, я тут тоже не сидел сложа руки. Подбирал тебе… фактографический материал.
— Что?!..
— Да, подобрал уж. Кстати, без особых проблем. С космодрома в Пилсуцке запускается не так уж много спутников…
Так вот — год назад запущен коммерческий. Правда, про вашу любимую Нарвегию не упоминается, но агенство-заказчик явно подставное. И финансируется через посредников-посредников-посредников. Если хакеры из БША начнут копать, наверняка дороются, откуда ноги растут.
А ещё я нашёл у нас (Да, у нас — а ты думал, на нашем заводе швейные машинки и танки только умеют?..) документацию на комплектующие. Детали электрооборудования ушли в Лерманию. И там, на заводе Яврокосмического Агенства, их состыковали с остальными нужными деталями. Не знаю, где делали сам излучатель, но — оборудование для энергоснабжения делали у нас. Ну, солнечные панели, то есть, и аккумуляторы.
Правда, заказ этот выполнили четыре года назад. Не знаю, чего ваши «заказчики» так тянули с окончательной сборкой — может, чего-то не хватало. Может, денег не было. Ну, ты же знаешь: с вашей Нарвегией сейчас никто связываться не хочет! Все в курсе, что вы за работу платить не любите. Поэтому с вас, бизнесменов хреновых, теперь всегда — предоплата сто процентов…
Леонид сердито буркнул:
— Знаю. Сам сталкивался. Наши уж зарекомендовались…
— Короче, всё, что смог про этот спутник — нарыл. Дальше — пусть эксперты из БША копают. Потому что наши-то, чуресские, точно не возьмутся это дело пропихивать через Совбез ООН-а. И Комиссии по «правам»… Потому что никто не поверит нам. Да — забыл, что ли?! — вашей страны для нас как бы… нет. Так что давай по «Плану Б». А уж считать это — геноцидом, или «преступлением против человечности» — их проблема!
— Думаешь, бамерикосы тоже… не свяжутся?..
— Ну… Скажем так: испытываю обоснованные сомнения.
— А насчёт политического убежища?
— А вот это — почти наверняка выгорит! Они будут жуть как рады ещё одному рычагу воздействия! Это же – гениальные факты для политшантажа! Может, даже свою вторую Базу на территории Мерзинии захотят восстановить… Да мало ли.
Кто сказал, что чёртов шантаж — это плохо? На уровне Государств — и полезно и допустимо!
Так что твои придурки, допустившие утечку, сыграли опять-таки против себя же!.. Вернее — против своей Страны.
— А ты… на сайт бамерикосского Посольства ещё не заходил?
— Заходил. Ознакомился, так сказать, куда нам сунуться, если ты всё-таки доберёшься со своей «бомбой». Живым. — Александр многозначительно глянул на брата.
Тот невесело усмехнулся:
— Не ждал, небось, что выживу.
— Ну ты как был дебил — дебилом и остался. Как же я, придурок ты этакий, без тебя?.. А мать, а па?
— Извини. Нервный я что-то сегодня. И, если честно — не думал, что будет так просто…
— Ладно, это только лишний раз доказывает, что дуракам везёт! Но – домой всё равно не повезу. И увидеться с родичами пока не сможешь. Уж слишком… Сам понимаешь. Да и девушку — зачем втравил? Теперь охота сто пудов пойдёт и на неё!
— Виноват. Не доглядел — когда старый козёл — главарь — пошёл стучать, я хотел выждать, чтоб отошёл подальше… Лежал, молчал. А тут — она. «Будит»… Она же не знала, что я сожрал кусок сала, и мне эта водка — как вода… Жаль её. Она — хорошая девушка. Ну… Не повезло только ей.
— Как и каждому, кто остался жить там, у вас в Нарвегии! Все кто мог, давно разбежались, аки тараканы. Или крысы. С тонущего.
— Ну… Согласен. Да, теперь наши — и в том же БША, и в Лермании, и даже в Езераеле. А уж у вас — несчитано. Те, кто успели — осели. Плодятся. Так что не удивлюсь, если и у вас скоро начнётся то же, что и у нас!
— Ха! Да уже началось! В некоторых мелких городках и классов-то чуресских не осталось — на одного «коренного» приходится три «чучмека»! Задавите числом!..
— Так — что? Может — с нами — в Посольство? Всей семьёй? Опасно вас оставлять тут…
— Ерунда. Если ты доберёшься живым и передашь то, что хотел… Мы все — и Джамшуд с Джасуром, и моя семья — будем в безопасности. Так что давай — дерзай!
Чем быстрее всё обделаем — тем лучше! Вот приедем — я — в интернет, и буду опять связываться с третьим секретарём… Уж я-то помню и проверил: он — новенький. А предыдущего как раз поймали… И выдворили. Тоже мне — испугали Бамерикосов… Ничего — свято место пусто не бывает!
— Надо же! Ты и вправду — подготовился!
— Ну-тыть!.. Надо же опять выручить твою беспокойную задницу!.. Из «приключений» на неё, родную!
В следующий раз Лена проснулась, уже когда машина остановилась, и братья выходили.
— Лена! Приехали! — осторожно потряс её за плечо Леонид.
— Хорошо. Я проснулась, — она сладко — ну, почти! — потянулась. Здоровое плечо затекло, спина и ноги — тоже. Но — плевать. Главное — они дома. И пока живы. И ощущения… Как в беззаботном детстве – когда знаешь, что старшие о тебе позаботятся…
— Я подумал, что за домом всё равно будут следить ваши, так что переночуете ночку у тёти Клавы. Про неё-то точно не вспомнят. А я пока заправлюсь, да тоже — посплю.
Леонид кивнул:
— Понятно. Очень даже грамотно — а то наши-то любят пострелять по «врагам Государства».
— Да уж слышали, слышали… Вон — вашего Муродбека, ну, Якубджанова-то, главу оппозиции — прямо в метро, в Лондоне… И — не поймали ведь никого!
Лена к этому времени выбралась из машины и с непривычки ёжилась — прохладно! Они остановились во внутреннем как бы дворе, образованном тремя девятиэтажками.
— Лена! Извините, что не могу вас познакомить с моими — но сами понимаете. Лучше, как говорится, десять раз перестраховаться, чем один — недоглядеть! Так что сейчас пойдём в гости.
— Ничего, спасибо и за это… Я уж как рада, что мы и досюда добрались! Живыми.
Александр только хмыкнул, ткнув брата локтем в бок:
— А она у тебя молодец. Реалистка. Ну, или как ты – страдает манией преследования.
— Знаешь, брателло, я тебя удивлю: у нас в Нарвегии все такие! Реалисты. И страдают.
Все трое невесело посмеялись, поднимаясь по ступенькам. Александр тащил увесистую сумку, Леонид — свою. Лена «гуляла» налегке. Удивительно, но про руку она уже почти забыла…
Вот уж — спасибо Замире!
Александр извинился — тащиться пришлось на шестой этаж, так как лифт, как обычно, не работал. Леонид прокомментировал это так:
— Похоже, в ваш ЖКХ понаехали гастробайтеры от нас! А они хорошо только лепёшки печь умеют.
Александр фыркнул:
— Я тебя тоже удивлю: криворуких, и лентяев-алкашей хватает и у нас.
Баба Клава, как представил её Александр, оказалась славной и крупной пожилой женщиной за семьдесят. С юмором у неё тоже всё было в порядке:
— Тьфу ты, Сашка! Обещал же настоящих террористов! А привёз каких-то заморышей!.. Ладно, проходите — буду вас откармливать! А то, небось, ноги еле носите!
Леонид с Леной только переглядывались. Но баба Клава всерьёз взялась их «откормить»: на столе оказались и ватрушки, и домашний пирог с мясом, и колбаса, и сыр. Александр помог нарезать копчёную грудинку. Ко всем прочим удовольствиям хозяйка сварила пельмени — со сметаной они просто с фантастической быстротой исчезали из тарелок…
Несмотря на «весёлое» начало, баба Клава расспрашивала только Сашка, и только о здоровье, семье и погоде. Неловкость, возникшая было при знакомстве, быстро отпустила «террористов». Засиделись почти до рассвета. Александр наконец подытожил:
— Баба Клава! Лёнька с Леной уже пять дней всё едут, и едут… Как там с постелью?
— Ну так — в лучшем виде! С видом на улицу! Напротив – как просил! – никаких окон!
Зубы они почистили щётками, заранее привезёнными с кучей нужных мелочей — да и не мелочей! — Александром. Леонид наконец вымылся. Теперь в свежих семейных трусах стоял у окна, пялясь на дома и леса в предрассветной дымке. Лену он совсем не стеснялся.
Лена же забрались на широкую двуспальную кровать. Правда, в комнате кроме неё и шифоньера больше ничего и не было — сама комнатка оказалась крошечной. Но это уже — проблемы планировки квартир в стандартных девятиэтажках…
— Александр заедет к семи?
— Да. Нам снова придётся ехать всю ночь. А пока — будет звонить, — Леонид показал простой телефон, тоже оказавшийся в сумке брата, — Сначала — в посольство, а потом — нам. Но это — днём.
— Ага… Хорошо. — Лена, тоже принявшая наконец, ванну, помолчала, расслабленно откинувшись на подушку. Вдруг, приподнявшись на локте, хихикнула, хитро зыркнув глазками:
— Знаешь, хоть звучит и глупо… Но у нас всё — как в Бамериканских боевиках!
Герой узнаёт роковую тайну. И от него зависит жизнь миллионов людей! Он бежит, а его фото и портреты выставлены везде – родина опорочила его, как самого гнусногоманьяка! Ему помогает спастись красавица-незнакомка. Вся королевская конница, вся королевская рать гонятся за ними, чтобы убить!.. Но герой очень умный. И у него везде – связи, и старые надёжные друзья…
И вот они — в Убежище. И — наконец-то могут отдохнуть. И — заняться любовью!.. — она неторопливо потянула одеяло, обнажая всё, что положено было обнажить.
Леонид задохнулся, судорожно сглотнув. Кровь бросилась в лицо, и в… то, что в новых трусах. Глаза широко открылись:
— Лена!.. У тебя юмор ещё почище, чем у бабы Клавы!
Лена нахмурила брови:
— Иди сюда, балда этакая, а то — передумаю. Кто знает — будет ли у нас ещё такой шанс!..
Проснулись они от звонка телефона.
Взъерошенный Леонид только со второй попытки нашарил его на тумбочке:
— Да! Второй слушает.
Из трубки раздался смех:
— Ага. А первый — говорит! Добрый день. Как спалось?
— Спасибо, отлично.
— К подвигам готовы?
— Конечно. Куда ж от них деваться…
— Ну, тогда собирайтесь. К десяти я заеду.
— Понял. Будем готовы. — Леонид дал отбой.
— А почему — к десяти-то? — Лене было отлично слышно в тишине комнаты весь разговор.
— А-а… А! Ты же как раз купалась. Это мы так договорились, на случай, если телефоны прослушивают. Названный час минус три — чтобы сбить наших умников с толку. Впрочем, я не обольщаюсь: за машиной-то братишки точно будут следить. Так что посмотрим — может Сашке удастся как-то что-то… Ладно, подъём!
— Ну, нет — это я должна была так сказать! — Лена выразительно посмотрела туда, где и правда, наблюдалось озвученное явление. Леонид и сам с некоторым удивлением ощущал такое…
Какого никогда не ощущал даже тогда — в молодости. С первой, как ему казалось, искренне, любимой женой.
Он опять «бессовестно» — по версии Лены! — воспользовался ситуацией.
Но вставать всё равно пришлось. И — пришлось поторапливаться.
Баба Клава ворчала. Правда, скорее, согласно традиции, чем действительно сердилась — теперь они ели так, что даже не успевали насладиться вкусом великолепной выпечки, и даже поговорить спокойно и обстоятельно не могли — ещё бы! Трудно говорить с набитым ртом, утоляя волчий голод!
Перед тем, как отпереть входную дверь, баба Клава крепко по очереди обняла их. Её глаза глядели с неприкрытой тревогой. И вздыхала она тяжко. Но сказала только:
— Вы уж поберегите себя! Плохих людей — полно, а хорошие — такая редкость! Чем больше детей родите и воспитаете — тем лучше станет наш мир! Ну, прощайте! Удачи. Храни вас Пресвятая Богородица!
Лена вдруг снова разрыдалась. Леонид смущённо обнимаясь, бормотал только:
— Спасибо. Спасибо, баб Клава!..
Спустились быстро. Прошли за угол — к гипермаркету. Кроме спешащих с деловым видом к машинам и от стоянки к магазину покупателей, тут никого не было.
Из середины самой стоянки им помахали рукой. Леонид поспешил туда, лавируя между машин.
— Ого! Привет. Мы собрались на рыбалку? — Леонид был поражён.
— Ну… Да! Здравствуйте, Лена. Привет, брателло. – стоящий у шикарного Лендкрузера, на крыше которого оказались приторочена доска для серфинга и удочки, Александр широко улыбался, — Можно эту «операцию» и так назвать! Надеюсь, удочки не забыли? Леонид невольно похлопал по кармашку, где теперь хранились обе флэшки:
— Нет. Всё в порядке.
— Отлично, отлично… Вот: спрячь-ка туда же. — Александрпротянул ещё флэшку, — Это — с теми самыми документальными фильмами. И — о спутнике. Так, знаешь, на всякий случай…
Они быстро сели. Лену, как обычно, загрузили назад, братья расположились на передних сиденьях. Ехать предстояло почти всю ночь.
— Чья машина-то? — спросил Леонид.
— Ну, ты же сам сказал. Одного рыбака. — Александр выразительно поглядел на брата.
— Намёк понял. Был неправ, затыкаюсь, и молчу.
— Как отдохнули, Лена? — Александр вряд ли что «этакое» почуял, но к Лене относиться стал заметно спокойней, и мягче. Прямо — как к своей. У Лены потеплело на душе.
— Спасибо, Александр, отлично! И — спасибо бабе Клаве. Печёт чудесно. Да и сама… Просто — прелесть!
— Ага. Это точно. А про пироги обязательно передам… И ещё — называйте меня просто — Саша. А то… Мы же — не на работе!
— Спасибо. С удовольствием. Спасибо, Саша!
— Ну то-то. Пожалуйста, Лена. — и к брату. — Балда ты, Лёнька. Почему раньше не нашёл её?
— Да понимаешь… Раньше-то не надо было спасать человечество!.. Ну, вернее, его небольшую, но важную часть… Вот и не попадалось верной соратницы. Единомышленницы. Достойной боевой подруги, э-э… — его спич Лена прервала, треснув по затылку ладошкой здоровой руки.
Братья снова весело и беззаботно заржали. «Саша» прокомментировал:
— Говорю же — сущий клад! Ты уж держись её — а то ещё куда вляпаешься!..
— Да уж, постараюсь. В-смысле – держаться, а не вляпываться. Как там дома-то?
— Порядок. Жорик, Серёга и Пал Палыч снова ночевали в детской, а пока меня не будет, и Васёк подъедет, да побудет с моими. У него и охотничий билет, и то, что к нему полагается – на месте.
— Разумно.
— Ага.
Аккуратно и солидно — как и положено такой машине, словно океанский круизный лайнер, проплывающий меж рыбацких баркасов — они выехали со стоянки.
Ехали теперь не торопясь. Вернее, скорость на таком сухопутном дредноуте просто не ощущалось – это Лена поняла, кинув несколько раз взгляд на спидометр. Леонид сменил Сашу за рулём только после полуночи — они остановились на какой-то площадке поужинать. Затем заехали заправиться. Леонид прокомментировал это так:
— Чёртов Лендкрузер. Выглядит, конечно, как линкор… А бензин жрёт — как свинья!..
— Зато уж на нём нас искать не будут. А то вчера — не поверишь! — загнал свой драндулет на яму: а жучок-то — тут как тут. Маленький такой — без прожектора не нашёл бы!..
— Ну и ты…
— Ну и я его не тронул, само-собой. И машину попросил сына отогнать в сервис — пусть думают, что там что-то сломалось. Ну, сломаться-то вроде, ничего… Но заодно посмотрят чёртовы колодки — а то поистирались. Так что дня на два твои «друзья» зависнут там. Надеюсь.
— Ага. Молодец. Тебе только шпионом работать. Может, передумаешь — и с нами?..
— Нет, Лёня, не передумаю. Староват я для всего этого… Давайте уж вы.
— Саша… А внутрь Посольства вы с нами не пойдёте? — спросила Лена.
— Тоже — нет. Но я прослежу, как туда зайдёте вы.
— А этот… Представитель… С которым вы разговаривали… Он будет нас встречать?
— У входа. Он сказал, чтобы мы созвонились, и предупредили минут за пять.
— А… Возле Посольства не может быть наших… Ну, Нарвежских…
— Может, Лена, конечно может. Тут уж гарантии дать… — Саша цикнул зубом, — Но, с другой стороны, если б вы попробовали прорваться там, у себя — пристрелили бы, как бешеных собак. С гарантией. И ещё распиарили бы, что вы хотели «взорвать Посольство дружественной страны». И динамит при вас нашли бы. — Леонид покивал, но промолчал, — А здесь — хоть какой-то шанс… Особенно, когда загримируетесь, — он кивнул на сумку с причиндалами для маскарада.
Часа в четыре начало светать. К этому времени подъезжали к легендарным Кольцевым.
И все слухи, даже самые плохие — подтвердились.
Дышащее угаром смога пыхтящее чудовище, похожее чем-то на жайтайского праздничного дракона, медленно ползло в шесть рядов, с неизбежными остановками и сигналами клаксонов, по направлению к Центру. И здесь уже их «линкор» среди других не выделялся: престижнейших машин вокруг хватало. Водители в дорогих и солидных костюмах сидели с таким видом, словно весь этот город принадлежит им лично.
Что, впрочем, не мешало им ругаться, словно последняя рвань.
К зданию Посольства добрались только к половине одиннадцатого.
Саша, снова сидевший за рулём, нагло вписал джип между чьими-то «Лексусом» и «Ягуаром» у серого здания в добром квартале от ворот. С минуту все молчали.
Лена проверила парик — нормально. Леонид в канареечной курточке по пояс чувствовал себя неуютно. Но решил не снимать — брат убедил его, что про столь вызывающе одетую пару уж точно никто не подумает того, что положено.
— Алло, Ник? Да, и вам доброго утра… Это мы. Мы готовы. Сейчас заходим. — Саша выключил телефон, и спрятал в карман.
— Блинн. Я так не трясся, даже когда завалил тех… Троих. — выдавил Леонид, — Смотри: коленки дрожат. А уж зубы стучат — полный пипец!
Взглянув на брата, Саша покачал головой:
— Раньше надо было трястись. А сейчас — давайте-ка оба – ноги в руки, и вперёд! С Богом! Вон: я вижу в бинокль, как какой-то амбал в сером костюме вышел к будке охраны. Удостоверения наготове?
Леонид и Лена кивнули. После чего Саша всё же соизволил приобнять их обеих, буркнув:
— Береги её! Она — чистый клад! Не спорит, и всё делает, что скажешь — мне бы такую!..
— Хватит мне мозги пудрить. Твоя и сама такая.
— Ага. Ну, с Богом.
Выйдя на тротуар, они быстро, но в меру — так, чтобы не привлекать внимания, пошли через дорогу, а затем и к воротам с будкой охраны.
Сапоги до колен с бляхами, и цепи настоящей металлистки жутко раздражали Лену. Леонид только вздыхал, втягивая в плечи голову, и стыдясь дурацких клешей, словно только из шестидесятых, и копны чёрного парика с ирокезом. Но до ворот они добрались без приключений.
— Извините, нас ожидают. — сказал Леонид, указав рукой на типа в сером костюме охранявшим ворота полицейским.
— Да нам без разницы. — отозвался капитан, — Будьте добры, ваши документы!
— Ник! Ник! — Лена попыталась привлечь внимание мужчины, пока охранник с сомнением изучал их липовые удостоверения. Серый костюм заметил, и двинулся к ним.
Быстро что-то сказал начальнику смены, затем с ним вместе подошёл к Лене и Леониду.
— Здравствуйте, — его выговор оказался преувеличенно правильным, сразу видно — язык не родной, — Назовитесь, пожалуйста!
Леонид назвал имена, значившиеся в пропусках. Ник что-то сказал в переговорное устройство, которое достал из заднего кармана. Ого!
К КПП подбежали два морпеха в полной форме, и с оружием за спиной!
После того, как начальник чуресских полицейских вернул удостоверения по приказу Ника, только покачав головой, и скривившись, их группа прошла во двор.
— Сюда, пожалуйста. — показал Ник, оглянувшись, чтобы убедиться, что оба морпеха идут за его «гостями». И это было последнее, что слышал от него Леонид.
В спину что-то сильно ударило — словно мешком с песком.
Затем ноги почему-то подогнулись, и он увидел напротив лица маленькую выбоину в асфальте… «что же у них, денег, что ли нет — заделать?!» — пронеслась глупая мысль. Однако он успел почуять, как его потащили куда-то боком по земле, обдирая кожу — но больно не было!
Мир погрузился в вату – слух пропал. И он скорее увидел, чем понял и почувствовал, как морпехи хватают его под белы ручки, и, словно мешок с песком, быстро тащат куда-то, а Ник что-то кричит в свою рацию… И ещё лицо Лены — перекошенное болью и с широко раскрытым ртом!.. Но звуков, как он позже вспоминал, слышно точно не было.
Затем его ещё раз ударило — пониже спины, словно кто-то от души его пнул…
Затем он вдруг обнаружил, что уже лежит на спине на какой-то каталке, и его быстро везут куда-то, а на лице — маска, через которую так легко дышится… Рядом подпрыгивает лицо Лены, с огромными заплаканными глазами, и — ещё кто-то в белом…
Он, превозмогая ужасную слабость, стянул маску с лица, и, как ему самому казалось, громко, кричал:
— Лена! Всё — твоё! Отдай им флэшки, и спасайся! Расскажи — всё!..
Лена, так, похоже, ничего не понявшая, только моргала глазищами, из которых буквально ручьём лились слёзы, да переспрашивала:
— Что?!.. Что?
Затем маску на лицо ему снова одели…
Затем он запомнил какую-то дверь, в которую каталка никак не влезала, и слабый затихающий крик:
— … даже не вздумай! Я же пропаду одна! Не смей бросать меня! Ты выберешься!..
Затем был белый коридор.В конце – светлый квадрат…
А вокруг — никого. Только гул в ушах: словно мелкие волны накатывают на тёплый песочек пляжа…
Он что-то важное должен был вспомнить… Про этот коридор.
Но — что?..
О! Он вдруг вспомнил. Этот коридор — на ТУ сторону. Но…
Но он не хотел бы туда попадать. Может, можно как-то остановиться?
Ведь там — сзади — осталось ещё не сделанное. И кто-то, кому он нужен…
Да, он ещё нужен.
Надо вернуться. Но — как?!
Он пытался остановиться. Упереться изо всех сил, и двинуться назад.
А его всё тащило…
Он кричал. Сопротивлялся. Он очень хотел остановиться! И даже словно бы притормозил…
Коридор вдруг пропал – словно растаял в тумане.
Очнулся он сразу.
Открыл глаза. Ф-ф-у-у… Слишком светло. А если прищуриться?
Ага, нормально видно. Это просто белый потолок. Зрение… в порядке.
Теперь — проверим тело.
Попытавшись пошевелить разными его частями, он был и удовлетворён, и разочарован — тело было при нём, но, похоже, сдвинуться с места куда тяжелей, чем он представлял.
Вдруг над ним возникло незнакомое лицо — мужчина. Мужчина улыбался.
— Доброе утро, Леонид! — Леонида почему-то удивило, что мужчина говорил очень чисто. И выглядел… не старше тридцати. — Поздравляю! Хирург сказал, что худшее — позади! А я — агент Вачовски. — агент снова сдержано улыбнулся, покачав головой, — Но лучше зовите меня просто Лайм.
Леонид попробовал что-то сказать. Господи! Как пересохло в горле-то!.. Он попытался снова. Но изо рта шёл только сип и сложить не то что слова — буквы не получалось.
Мужчина заметил его потуги, и повернулся к кому-то, что-то сказав по-английски. Затем отошёл. Появилась женщина во всём белом — она смазала губы Леонида чем-то влажным. Вода!
Он облизал губы, с мольбой глядя на женщину.
Та улыбнулась, покачав головой, и что-то сказав — тоже на английском. Но губы снова смазала.
— Она говорит, вам ещё рано пить — поэтому терпите так! — прокомментировал опять возникший сбоку Лайм, — А вообще-то, вы — в сорочке родились! Ещё пару сантиметров левее — и!.. Ну, не буду вас пугать. Говорю же — всё худшее уже позади!
Неплохо. Стало быть, это ему сейчас – «хорошо». Как же было, когда было «плохо»?!..
— Ле… Ле-на? — смог наконец выдохнуть Леонид.
— А-а, Лена? В порядке ваша Лена. Вот у кого нервы стальные! Это она оттащила вас за будку КПП, пока остальные хоть что-то сообразили!.. И это — с одной-то рукой!.. А всего в вас стреляли пять раз. Попали – два.
Ну… Скажем так — пуля, попавшая в… э-э… ягодицу — для здоровья не опасна. Разве только — унизительна, — Лайм снова вежливо хмыкнул. И глаза его тоже улыбались. Видать, эту-то пулю обсуждали… И точно — Леонид почувствовал себя униженным! Это ж надо — нормально даже пристрелить не смогли! Ну, Нарвежцы!..
Позорище! Он почувствовал, как краска стыда заливает шею и лицо.
— Лежите, лежите! Вам лучше пока молчать! — агент, кажется, понял его страдания, — А Лену я вам сейчас разбужу!
Леонид только благодарно моргнул — это, и предыдущие усилия вымотали его до липкого пота. Хотя, если «абстрагироваться» от слабости, почти ничего не болело. Ну, разве что при вдохе… Только сейчас он ощутил сбоку рта какую-то пластиковую трубку, из которой шёл прохладный воздух. Кислород?
Да бог с ним. Он — жив. Лена — жива. Это — главное!
Теперь бы ещё дать знать Сашке… Наверное, волнуется! Но как же сделать это?..
— …нет-нет, только посмотреть! Никаких разговоров! Он ещё слишком слаб! — под сердитое увещевание сбоку вдруг возникло лицо Лены. Выглядела она… неплохо. Если не считать синие круги под подозрительно красными глазами, и взлохмаченные волосы.
Жива — остальное ерунда! Теперь-то они в безопасности… Вроде.
— Жив! Ну и слава богу: больше пока ничего не надо! — Лена и смеялась, и плакала одновременно, — Давай, набирайся сил! Всё в порядке — нам дали всё: и Убежище, и Гражданство, и Программу защиты Свидетелей… Я рассказала всё: ты только поправляйся, и ни о чём не думай!..
Мужчина продолжал что-то вежливое говорить, взывая к Лениному разуму, и оттесняя её назад. Леонид… широко улыбался, моргая от нахлынувших слёз. Это было всё, на что сейчас хватило его сил. Затем свет померк — он снова провалился в вату…
— Ну-ка, ну-ка… Неплохо. Вот сегодня — неплохо! — толстенький профессор отложил снимки, которые только что минуты три пристально изучал. — Я же говорил: заживает, как на кошке! — кустистые брови вполне довольно приподнялись и опустились. Или это Леониду только кажется, что – довольно?..
— Спасибо, Евгений Петрович — вы реально мой второй отец!
— Ну, положим, не один я… Хм!.. — тон профессора сменился на умеренно осуждающий, он явно что-то заметил у Леонида на лице, — Тэ-экс! Опять приходила ваша… Лена! — профессор уже с усмешкой осмотрел щёку Леонида. — Скажите ей хотя бы, чтобы сменила цвет помады: вас вычислить — легче, чем прогулявших урок школьников!
— Хорошо, Евгений Петрович, я скажу. Чтобы сменила.
Профессор фыркнул. Потом смягчился:
— Ладно. Через три дня разрешу вставать. А вот целоваться в губы — нельзя как минимум ещё недели две. Разорванное и ополовиненное лёгкое — это вам не шуточки!
Когда за светилом медицины закрылась дверь, Леонид обратил взор на окно.
Окно вселяло оптимизм и уверенность в будущем. Потому как было из трехсантиметрового бронированного стекла, и ещё снаружи его «страховали» решётки из двухсантиметровых стальных прутьев…
За дверь Леонид тоже не опасался: как-то, когда Лена в очередной раз выходила, он заметил через полуоткрытую дверь двух морских пехотинцев с короткоствольными автоматами. Впрочем, может это были и винтовки — Леонид, в отличии от брата, в оружии не особо разбирался.
Кормили его вкусно и сытно, но еда в горло лезла плохо. И вообще — первые дни слились для него в один сплошной кошмар, когда он, не в силах перевернуться со спины, пялился в белые потолки операционных, где его «потрошили», предварительно ослепив яркими лампами, и пугая обступавшими буквально толпой безликими фигурами в светло-зелёных халатах, и масках, оставляющих видимыми только глаза.
И ничего хорошего для себя он в этих глазах не видел.
Запомнился только один хирург лет пятидесяти — явно матёрый профессионал, циник и реалист. Он только проворчал, отдав кому-то снимок, который перед этим долго и придирчиво разглядывал:
— Плевать на эту хрень. Резать можно смело: если б ему было суждено откинуться — уже бы откинулся! Наркоз!
Только на пятый день его перевели из реанимации в индивидуальную палату. А затем — и в само Посольство. Здесь к нему пускали и Лену. До этого они виделись только один раз — Ник, чувствовавший себя виноватым, привозил её в хирургическое отделение Глифасофского, когда худшее осталось позади, и Леонид иногда даже бывал в сознании.
Теперь-то он явно шёл на поправку. Ничего, живут и с полутора лёгкими — он навострился смотреть свои снимки вместе с профессором. Поэтому знал, что попали в него, скорее всего, пулей со смещенным центром тяжести. «Запрещённой» даже для охоты.
Такая пуля оставляет чудовищные внутренние повреждения, и выходное отверстие размером с кулак, и жертва обычно умирает не от потери крови, а от болевого шока… Дыра в ягодице беспокоила куда меньше — с потерей части мышц там он вполне мог смириться. Зато «главный» орган остался цел!