Контакт

Обломок, который ещё пять часов назад был частью огромного космического корабля «Виктория», медленно проплывал мимо планеты Гектор. Голубой океан, зеленые континенты, испещрённые реками и озерами, облака, закручивающиеся в циклоны – как же Гектор был похож на Землю. Но, увы, до дома отсюда лететь целых четыре года, и это на самом новом корабле.
Евгений Петрович тяжело вздохнул и отплыл от иллюминатора, что чудом остался целым при крушении, и не позволил умереть двум людям и роботу. Евгений Петрович, будучи новичком в космических путешествиях, очень завидовал этому роботу, ведь Гриша стоял на полу, примагниченный тяжелыми подошвами своих железных ног, пока он барахтался в невесомости, которая на деле оказалась не такой забавной, какой многие люди её себе представляют.
Мигнула единственная лампочка и стала медленно затухать. Гриша подмигнул сначала одним глазом потом другим, провод, что шёл от робота в технический люк странно затрещал.
– Гриша, ты как? – раздался из люка голос Константина.
– Уровень энергии сорок семь процентов, – ответил Гриша. Только робот поддерживал жизнь в отсеке, без него не было бы ни света, ни воздуха, что вырабатывался ошметками вентиляционной системы.
– Держись, – сказал Костя и что- то пробурчал себе под нос.
Некоторое время стояла полная тишина, провод перестал трещать, а лампочка тихонько помигивала.
– А мне всё же интересно, профессор, – Гриша хоть и был запрограммирован на определенное поведение, любопытству научился у людей, ну, или как считал Костя имитации некоторых чувств человека. – Как вы представляли себе первую встречу с внеземной цивилизацией?
– Честно признаюсь тебе, Гришенька, я никак не представлял этой встречи, – Евгений Петрович пытался зацепиться за стул, что бы остановить своё движение, но невесомость оказалась сильнее человека, и профессор поплыл дальше. – В моей учёной душе живет лишь смутная надежда на то, что мы смогли бы увидеть и распознать представителей иного разума.
– Как же так, профессор? – Гриша мигнул своими глазками-лампочками в знак удивления, при непонимании он мигал глазами два раза. – На Земле поймали сигнал с Гектора, а это значит, здесь есть жизнь. Хоть сигнал расшифровать пока не удалось…
– Вот именно, — Евгений Петрович ткнул пальцем в грудь Гриши и сразу полетел спиной вперед, пока не достиг стены. Профессор недовольно потянул воздух, резко выдохнул и продолжил:
– Сигнал не расшифровали. Послания не поняли на Земле. А ведь это важно, – ему наконец-то удалось зацепиться за стул и остановится. Но теперь профессор медленно вращался вокруг стула. Евгения Петровича можно было бы сравнить с планетой, что крутится вокруг звезды, но похож он был больше на медузу, беспорядочно шевелящую непослушными конечностями.
– Человечество так обрадовалось, – говорил профессор, – что не удосужилось подумать о том, какие существа отправили это послание. Мы и представить не можем, как выглядят братья по разуму.
– Я предполагал, – Гриша чуть наклонил голову на бок, – что все разумные существа должны быть похожи друг на друга. Разве не так?
– Нет, – Евгений Петрович улыбнулся, не думал он, что и робот столь же наивен, впрочем, сотворил его человек. – Это всеобщее заблуждение. Люди появились в определенных условиях, которые существуют только на Земле. Но и сами люди, в ходе своего развития влияли на условия, определяя свой внешний вид и особенности психики.
– Получается замкнутый круг, – заметил Гриша, вновь мигнув глазами, лампочка в отсеке погасла и опять зажглась.
– Всё верно. Эволюция, Гришенька, – это не просто развитие видов на Земле, это путь, что прошла наша планета от своего рождения и до сегодняшнего дня. А люди, дубы, лисы, кольчатые черви – всё это Земля. Мы часть своей планеты, мы лицо планеты.
– Разнообразное, – задумался Гриша.
– Но уникальное. Ни на одной другой планете ты не встретишь ничего подобного.
– Одноклеточные на всех планетах должны быть похожими, – Гриша вошел в азарт.
– Может так и есть. Но то, во что превратятся со временем эти одноклеточные – будет разным.
– Но если всё живое происходит из одной клетки, оно должно иметь схожие черты, – Гриша задумался. – А если дело во времени. Гектор и Земля ведь тоже похожи. Но Гектор намного старше Земли, быть может, существа на этой планете уже пережили стадию людей и стали другими. Для них люди – одноклеточные.
– Интересная теория, – одобрительно кивнул Евгений Петрович. – Время творит чудеса, и люди когда-нибудь научатся делать фантастические для сегодняшнего времени вещи…
– А роботы? – перебил Гриша.
– А что роботы? – удивился Евгений Петрович.
– Роботы искусственные, но мы ведь тоже способны развиваться и влиять на планету?
Гриша поставил профессора в тупик, он чувствовал себя отцом, у которого трехлетний сынишка спросил, откуда берутся дети.
– Я не конструктор, и уж тем более не психотехник, но думаю, что и роботы могут…
– Роботы не способны развиваться без помощи человека, – из люка выплыл Костя и вставил в Гришу ещё один провод. А потом он гневно взглянул на робота:
– Молчи и не трать энергию
– Но Евгению Петровичу необходимо говорить, размышлять. Это способ психики уйти от стрессовой ситуации, – пояснил Гриша. – Вы, например, спасаетесь в действиях, пока ваши руки заняты – вы не боитесь. Это удивительно. Если бы такого механизма не существовало, человек сходил бы с ума при малейшем отклонении от нормы жизни. Хотя может быть, тогда на Земле не было бы войн.
– Переживет, – выкрикнул Константин из уже из люка. – А если ты не замолчишь, мы точно погибнем.
– А что вы пытаетесь сделать? – поинтересовался у Кости профессор.
– Оживить виртуальную систему корабля, – ответил Костя и снова подлетел к Грише. Техник открыл грудной отсек робота, где находилась небольшая панель управления.
– Вы думаете, у нас есть шанс выжить? – Евгений Петрович боялся возрастающей в душе надежды и пытался её заглушить.
– Ну, – пожал плечами Костя. – В холодильнике есть небольшой запас консервов, дня на четыре, и десять литров воды. Если у нас будет стабильное электричество, я попробую передать сигнал бедствия.
– И как скоро нас обнаружат? – спросил Евгений Петрович. Но Константин даже не успел раскрыть рта.
– Если антенна работает исправно, – заговорил Гриша. – То сообщение будет повторяться каждые двадцать минут, а до Земли оно доберется примерно через десять суток.
– Не утешительный прогноз, – вздохнул Евгений Петрович, надежда мелкими осколками разлетелась по бескрайней невесомости.
– В соседней системе «Днепр», есть шанс, что они нас услышат, – сказал Константин.
– «Днепр» – это большой научно – исследовательский корабль, на борту которого нет спасательных шлюпок, способных покидать корабль, преодолевать космическое пространство, а потом возвращаться к нему, они запрограммированы только на эвакуацию экипажа с корабля и работу на планете, – в полной тишине монотонный чуть скрипучий голос робота приобрел издевательски зловещий оттенок. Лампочка мигнула. – И я не могу с уверенностью сказать, что они решат прийти к нам на помощь. Ведь ради спасения двух человек им придется отозвать разведчиков с трех планет Системы Геркулеса, и сойти с маршрута. А это в свою очередь приведет к потере времени, что самое главное топлива, которого может не хватить на обратный путь до Земли. Ресурсы «Днепра», я думаю, не ограничены. Но повторю снова, тратить ценные запасы ради двух людей не рентабельно.
– А как разведчики спускаются на планеты? – поинтересовался профессор.
– На катерах, – ответил робот. – Но они предназначены только для спуска с орбиты на планету и обратного подъема.
– Молчи, – прорычал Костя.
После недолгой паузы Евгений Петрович спросил:
– Константин, а почему роботы не способны развиваться без помощи людей?
– Человек написал программу роботов, в которой нет тех важных качеств, необходимых для эволюционного развития. В их программе нет таких элементов как сочувствие, роботы не умеют врать, хотя иногда это полезно, как сейчас, например…
– Я слышал о таком понятии как «лож во благо», – не удержался Гриша. – Но я думаю – это глупо, надежда куда губительнее для психики человека, чем осознания неминуемой гибели.
– Гриша, заряд! – строго посмотрел на него Костя.
– Тридцать два процента, – сообщил Гриша и продолжил. – А роботы вполне могут научиться многим вещам у людей.
– Например, скучать по кому-то, да? – Костя сильно сомневался в такой способности Гриши. – Без программы робот этого никогда не сделает.
– А можно создать такую программу? – опередил вопрос Гриши профессор.
– Можно, – кивнул Костя, он подключал к Грише провода и нажимал на кнопки. – Но это никому не нужно.
– Почему же? – поднял брови Евгений Петрович. – Мне кажется было бы полезно пообщаться эмоциональным роботом. Так сказать взглянуть на себя с иной стороны.
– Ага, – усмехнулся Костя. – Вот вы бы, профессор, рискнули жить в одном доме с роботом, который может на вас обидеться или полюбить вашу жену.
– Нет, – помрачнел профессор, Костя сам того не зная задел больное место Евгения Петровича.
– Вот и в производственной корпорации не захотели, – вздохнул Костя.
И тут Гриша спроектировал на стену экран с рядами чисел.
– И что это? – спросил Евгений Петрович. Цифры стояли то по десять — пятнадцать штук в строку, то вдруг по одной. Кое-где были провалы, пустые места в строчке или отсутствовали целые строки. В первой строке числа стояли через запятую, а на седьмой — вовсе через точки, на нескольких строках были даже многоточия. Единственное, что понял Евгений Петрович – первые числа ряда означали номер строки.
– Это наше спасение, – восторженно, чуть задыхаясь от радости, сказал Константин. Но Евгений Петрович пока не разделял общего счастья, робот, кажется, тоже был доволен, хотя по железному лицу трудно было определить.
– Это виртуальная панель управления внутренними системами корабля, – объяснил Костя. – Строки с цифрами – это коды определенных систем, изменяя эти коды, я могу управлять, тем немногим, что осталось от корабля. Уцелела одна из солнечных батарей, и мы можем к ней подключиться.
– И надолго её хватит? – спросил Евгений Петрович, но сам точно не знал, для чего её должно хватить. Свет снова мигнул.
– Нам хватит, – сказал Костя.
Константин отдавал приказы, Гриша выполнял, а Евгений Петрович наблюдал и поражался, как это у них всё складно получается. Лампочка загорелась ярче. Но у Гриши становилось всё меньше энергии.
– Двадцать процентов, – сказал Гриша. – Если вы не успеет, воздуха хватит только на три с половиной часа.
– Константин, поторопитесь, – попросил Евгений Петрович.
– Если бы всё так просто было, я бы давно закончил, – зло буркнул Костя, но успокоился и добавил: – Система повреждена, ей нужно время, что бы понять, какие части целы, откуда идет команда, и что делать.
– Но одной батареи может не хватить и на обеспечения отсека энергией и на выработку кислорода, – сказал Гриша.
– Молчи и не трать ресурс! – приказал Костя. – Я замкну систему, и ты станешь своеобразной батареей.
– То есть как? – удивился Евгений Петрович.
– А вот так. Энергия будет циркулировать между Гришей и солнечной батареей и накапливаться. Но для начала надо настроить всё, а для этого тоже нужна энергия.
Лампочка начала мигать.
– Гриша держись! – почти закричал Костя.
– Отключаю ненужные системы, – сообщил робот и замолчал.
Костя напряжено возился с Гришей, минуты застывали в невесомости, лампочка гасла и зажигалась, но с каждым разом тускнела вновь. Евгений Петрович молчал, ему казалось, что любой звук тут же поглотит остатки электричества.
– Чуть-чуть, – прошептал Костя.
Свет погас, а через секунду исчез экран с проектора Гриши.
– Всё? – спросил Евгений Петрович.
– Всё, – ответил Костя.
Тишина и темнота заполнили обломок, который всё дальше улетал от родного дома. Два человека просто плавали в невесомости и молчали. Не о чем было говорить.
Евгений Петрович смотрел в иллюминатор на холод космоса, о котором так мечтал. Кося громко сопел и злился на себя. Кончилась жизнь, впереди только темнота, но не это его сейчас волновало. Костя так и не завершил самый большой труд жизни. Его робот так и не начал развития, настоящего развития — эволюционного. Мечта о совершенном разуме так и осталась фантазией. Хот и была надежда на Гришу, он так и остался опытным образцом, а вот Володя, что остался на Земле мог бы… Да что толку теперь об этом думать.
И тут в полной темноте профессора осенило:
– Вы создатель интуитивной программы развития искусственного интеллекта?! – воскликнул он.
– Ну, я, – обречённо кивнул Константин.
– А что же вы здесь делаете? – детская искренняя радость смешалась с профессорским негодованием. – Великий психотехник работает простым связистом в космической экспедиции. Не понимаю.
– А что тут понимать? – Костя помрачнел ещё больше, теперь даже в темноте корабля можно было разглядеть его черный силуэт. – Я же уже сказал, не нашел я общего языка с производителями. Мне важен прогресс – им деньги. Контакт не состоялся, и мое имя вычеркнуто из списков корпорации.
– Но не из истории, – поспешил подбодрить его профессор. – Вы же создали Гришу, ваши роботы помогают людям.
– Нет, – поморщился Костя. – Гриша упрощённая модель, просто робот, способный поддерживать беседу, я же создавал разум, который будет сможет понимать людей, и со временем превратится в человеческий разум, с тягой к созиданию и творчеству. Этот разум должен был стать гибким и чувствительным, он должен был стать душой. А Гриша всего лишь программа.
– Протестую, – вмешался Гриша. – Я способен учится и…
– Гриша! – в один голос выкрикнули мужчины.
Включился свет, Гриша зажег свои глаза и сказал:
– Система функционирует нормально.
– Банка консервная! – Костя подлетел к роботу, и снова началась возня. – Включай экран.
Гриша выполнил приказ, но обиженным голосом сказал:
– Я робот новейшей модели, и я могу доказать вам…
– Что ты обиделся? – засмеялся Костя. – Строка семнадцать, измени команду восемь на сорок четыре.
– Можно сказать и так, – кивнул робот, на экране стали меняться цифры. – Я понимаю, что вы задеваете мое достоинство, и я должен реагировать на ваши слова соответствующим образом.
– А в чем заключается твоё достоинство? – спросил Костя, Евгений Петрович с интересом ждал, что же ответить робот, но Гриша молчал.
– Ты не знаешь. А всё почему? Потому что тебя лишили человеческих качеств. Качеств отрицательных, но именно они делают человека положительным, чего нельзя сказать о роботе.
– Кажется, вы его сломали, – заметил профессор, Гриша молчал непозволительно долго.
– Меня невозможно сломать, я сделан из прочного сплава, – наконец заговорил Гриша. – И это главное мое преимущество пред человеком. Вы смертны, а я – нет. Хотя с другой стороны – это проблема, ведь, в конце концов, я останусь один.
Профессора немного пугал Гриша, особенно его ровный голос и отсутствие пауз. Но что взять с робота?
– Не унывай, Григорий, строка семнадцать, команда шесть на два.
И тут аппарат, что стоял всё это время в углу страшно запищал. Костя подлетел к радиопередатчику и нажал кнопку, на небольшом экране передатчика загорелось слово «Запись».
– Внимание, внимание. Говорит «Снегирь – 215». Мы потерпели крушение, – голос Кости звучал четко и громко, казалось, что техник всю жизнь готовился произнести эти слова. – Повторяю, мы потерпели крушение. Последние зафиксированные координаты: 135 678 984 987. На борту двое выживших людей и робот модели ПСИРП — 25.
Костя закончил речь и нажал зеленую кнопку. Теперь сообщение будет непрерывно повторяться, разлетаясь по вселенной.
– А вот теперь можно надеяться, – сказал Костя.
– А всё-таки интересно, кто же послал нам сообщение с Гектора, – нарочито мечтательным тоном произнес профессор. Надеяться он не хотел.
– Вот сейчас и проверим, – улыбнулся Костя. – Гриша, строка восемь, команда двадцать пять на семьдесят два.
– Что в это строке? – спросил Евгений Петрович.
– Тот же передатчик, но настоим мы его на прием и дешифровку.
– Вы думаете, у вас получится разобрать сообщения с планеты. На Земле…
– И не пытались этого сделать, профессор. Вру, попытки были, но все неудачные. А всё почему? Потому, что у них нет Гриши с программами — шифровальщиками.
– А разве на Земле таких нет? – удивился профессор.
– Есть, но новые, и никому не приходит в голову сохранить старые на всякий случай. Людям не интересны устаревшие гаджеты. Только вперед! А ведь иногда нужно притормозить. Вот и летим в неизвестном направлении.
– Что же поделаешь, – профессор развел руки в стороны и полетел. – Люди навсегда останутся людьми. А вперед планету двигают такие умы, как вы, Константин. Только вы не позволяете остальным тормозить. Но, к сожалению, таких очень немного.
– А вы, что же не в числе двигателей? – спросил Костя и обратился к Грише, – Изменить команду семнадцать на двадцать семь.
– Увы, я теоретик, к тому же несчастный. Всю жизнь провел на Земле среди книг, а когда жена… — Евгений Петрович замолчал, но чуть позже продолжил. – Ну, один остался по своей же глупости. Женщине же внимание нужно, события, а не библиотека.
– Ну, это смотря какой, – пожал плечами Костя. – Сообщение повреждено, но, кажется, я нащупал код. Гриша, поменяй третью и седьмую позиции.
Гриша выполнил команду, Костя уткнулся носом в аппарат.
– Так и что дальше? – спросил Костя.
– А ничего. Жена ушла к робототехнику, а мне предложили лететь в космос, знакомится с иной цивилизацией.
Костя нервно сглотнул. «Бывают же совпадения,» – подумал он. Но Костя решил, что не стоит сейчас разбираться, почему она ушла и к кому, поэтому спросил как можно непринуждённее:
– Жалеете, что полетели?
– Нет, – профессор выдавил из себя грустную улыбку. – Лучше здесь, в невесомости умереть, чем на Земле сгнить… Одному.
– Да, компания у нас хорошая.
– Кажется, я понял, – сказал Гриша, о котором уже начали забывать. – Несовершенства людей – это их самое большое достоинство, ведь это несовершенство развивается и качественно изменяется. Именно так происходит эволюция.
– Есть контакт, – выкрикнул Костя. – Слушаем.
Передатчик тихо заговорил человеческим голосом:
«Говорит „Пифагор“. Мы потерпели крушение и совершили аварийную посадку на планете Гектор. Выживших шестнадцать человек, раненых семеро. Требуется срочная помощь. Планета населена дикими животными, запасы воздуха, воды и провианта на исходе. Помогите».
– «Пифагор» пропал пятьдесят семь лет назад, – уточнил Гриша.
Робот погасил проектор, экран на стене свернулся в точку, пропали и Евгений Петрович с Костей. Только где-то в темноте отсека плавали два высохших скелета.
– Вы, Костя, очень обрадовались бы, если бы узнали, как я скучаю, – сказал Гриша и снова включил запись.