Глиняная душа

Он вылепил её из остатков старой глины, что хранил ещё с юности. Пальцы дрожали, суставы ныли, но в каждом движении было что-то большее, чем просто ремесло. Он не создавал оружие, не лепил стражей или големов, как учат в Академии. Он лепил девочку.

Она не заговорила.

— Может, позже, — сказал он, улыбаясь.

Он дал ей имя, научил ходить, читать. Она слушала, но молчала. Она сидела рядом, когда он читал. Помогала ему садить цветы в саду. Подносила чай, когда руки больше не держали чашку. Но не говорила.

— Может, ты просто не хочешь говорить, — сказал он однажды.

Он рассказал ей о своих ошибках. О друзьях, которых предал. О любви, которую потерял. О войне, которую не смог остановить. Она слушала. Её лицо было — всегда — спокойным.

Прошли годы.

Он стал слабее. Дыхание хрипело, магия гасла. Однажды ночью он сказал:

— Я хотел, чтобы ты была настоящей. Но, может, ты была настоящей с самого начала.

Она сидела рядом. Его голова покоилась у неё на коленях.

— Я бы хотел услышать твой голос, — прошептал он.

И тогда она сказала:

— Ты всегда был услышан.

И больше не сказал ни слова. Потому что не мог.