Казус с духами (Глава 5)

«Не мешай! Я сама! Отдохни! А ведь раньше учила готовить что — ни будь для мамы с папой, а не «обеды для кукол!»
С такими мыслями Марина зашла в свою комнату. Но очень скоро ей стало скучно играть одной. И раскрашивать контурные картинки тоже не хотелось, хотя в другое время могла часами увлеченно оживлять бездушные картинки в цвете.
Отбросила в сторону фломастеры. Задумалась, чем бы себя занять. Взгляд остановился на дверце одного шкафа, где хранились не только ее, но и мамины вещи.
Мамины туфли на каблуках, ее кофточки, косметичку придвинула к себе. Убедившись, что бабушка очень занята на кухне, открывает ее. И сразу обнаруживает такой изумительный флакончик с духами.
«Вау! – ахает, зажав рот ладошкой. – А ведь в последний раз его здесь не было! Я непременно должна открыть их!»
Но сделать это оказалось ох как непросто. даже непросто. Но Марина была весьма упорной девочкой. Она старалась, как может. Даже высунула язычок от усердия. И старания были вознаграждены.
Открыть — то флакончик открыла, но вдруг тот, сверкнув хрустальными гранями, выскользнул из рук и упал на подушечку дивана. Потом скатился на ковер, рассыпая ароматные капли, моментально впитавшиеся в густой ворс кельтского орнамента. Марина замерла, даже перестала дышать, осознав, что совершила непоправимое. Запоздало подняв флакон, убедилась, что тот почти пуст.
– Мама дорогая! – всплеснула руками бабушка, застывшая с чашкой теплого молока для Марины. – Мама будет в… восторге!
– Правда?! – спросила дрожащим шепотом.
Марина понимала, что сделала что — то плохое, но почему мама не будет сердиться, никак не могла сообразить. Недоумение ясно читалось на ее лице. Брови были нахмурены, отражая мыслительный процесс.
– Ремня бы тебе… – поставив чашку на столик, присаживается рядом. – Да не те времена, когда воспитывают, чередуя кнут и пряник.
– Давай уж лучше пряник… – надувает губки.
– Вот мама вернется с работы, такая уставшая, но даст тебе и пряник, и печенья… всыплет.
Бабушка ушла в кухню и принесла большущий «Тульский» с узором Кремля на глазурной поверхности.
– Ешь, горе ты мое!
Бабушка садится рядом, собирает всю косметику. С сожалением смотрит на остатки духов во флаконе.
– А поссиму горе? произносит с трудом, прожевывая
сладкую массу.
– Ну а что, счастье что ли? – ласково треплет по голове. – У нас теперь не дом, а парфюмерный магазин. Это амбре не скоро выветрится!
Марина заметно сникла. Даже жевать перестала.
– Прос – си, бабуль! – не без труда проглатывает очередную порцию с молоком.
– Да, ладно, сделанного уже не воротишь. Жаль мама расстроится. Эти духи очень дорогие…
– Очень – очень?! – смотрит на полку, где стоит копилка в виде поросенка.
– Даже не знаю…– машет рукой, с улыбкой перехватив взгляд внучки. – Но уверена, твоих сбережений будет явно недостаточно. Даже с моей пенсией вместе. И мне достанется на орехи…
– А тебе за что?! – удивление было неподдельным. – Ты же ни в чем не виновата!
– Что не досмотрела.
Бабушка открыла форточку. В комнату ворвался прохладный ветерок, заигравший страницами альбома с раскрасками.
– Может выветрится, – произносит с надеждой в голосе. хоть немного…
– Надежда умирает последней.
– Я же не нарочно…
– Ладно. Прорвемся…
Весь оставшийся день до возвращения родителей Марина провела как на иголках. Она не выходила из своей комнаты, переживая о случившемся. Ей не хотелось играть. Ходила из угла в угол или смотрела в окно, наблюдая за бурлящей жизнью далеко внизу.
Попытка бабушки рассказать новую интересную историю не улучшила настроения. А когда мама вошла в комнату, Марина со слезами уткнулась ей в колени. На все вопросы мамы по поводу случившегося отвечала новыми всхлипами и слезами.
Заметив одобрительный кивок бабушки, Марина сбивчиво рассказала о случившемся. Слезы постоянно наворачивались на глаза.
– Да куплю я тебе духи. – вступается за Марину, боясь расстроить лишний раз любимую дочку. – Точно такие — же!
– Именно «Клима»?
Мама счастливо улыбалась, хотя и делала поначалу вид, что очень рассержена. Марина переводила взгляд с папы на маму и радовалась благополучному исходу.
– Вы у меня такие хорошие! – подбежала к родителям и обняла их за колени. – Понимающие и любящие!
– Идемте на кухню, будем пить чай с пирогом! – бабушка, облегченно вздохнув, незаметно погрозила Марине пальцем.
– Действительно, это то, что нужно сейчас! А то здесь еще долго будет витать столь прекрасный аромат! – с сожаленьем потрясла флаконом с остатками духов на самом донышке. – Ты хоть помнишь, с каким трудом их достал? Их ввозят в Россию ограниченными партиями.
– Я постараюсь. Я весь город переверну, но разыщу.
– Ты, правда, купишь маме духи? – смотрит в глаза, забравшись к отцу на колени.
– Обязательно! – щелкнул легонько Марину по носу. – Я же ведь всегда выполняю обещания?
– Всегда! – согласно закивала головой.
– Ну вот. Твоя мама заслуживает и большего. А духи – это так, пустячок…
– Пусть и маленький, – перебила мама, довольная исходом дела. – но, очень приятный!
– Ты самый лучший папа на свете! – едва не задушила его в объятиях.
– Полегче — полегче! – сдавленно засмеялся. – А теперь маленьким деткам пора спатки.
– Мне не хочется.
– Но надо ведь?
– Эх, надо.– вздохнула с сожалением. – Расскажешь сказку?
– Давай лучше покажу фокус — покус!
– Давай! в восторге захлопала в ладошки.
– Только потом сразу в постель. Договорились?
– Договорились!
– Внимание, дамы! – папа встал, встряхнул руками, изображая магические пассы. – Смертельный номер! Исполняется впервые!
Марина смотрела, открыв рот. Папа подмигнул, наложил ладонь одной на большой палец другой. Гримаса боли исказила его лицо. Всем своим видом он показывал, как ему мучительно больно, крутил зажатый палец и рванул кулак вверх. Большого пальца не было.
– Как… – рот открылся еще больше от изумленья. – Как это?!
– А вот так! – папа совершил пасс рукой в воздухе, будто ловил что — то. – Хоп!
Палец вновь оказался на месте. Марина подошла совсем близко, пытаясь разгадать секрет фокуса.
– Папа! Ну как же можно оторвать палец!
– Смотри внимательно. – папа снова повторил трюк – Хоп! Пальца нет. Хоп! И палец снова на месте.
– Не понимаю…– топнула с досады ногой.
– Ну, смотри еще раз. – папа обхватил большой палец. – Хоп!
Кулак с «оторванным» пальцем замер в верхней точке.
– Стой! – Марина завопила оглушительно.
– Что?! – папа тоже замер, не понимая, что последует
Дальше.
– А теперь отдай его мне!
Смеялись все. Даже бабушка. Она даже краешком фартука промокала глаза, из которых выступили слезы. Такого финта от Марины никто не ожидал.
– Удивила! – папа с трудом прекратил смех. – Признаю! А теперь спать.
Он легонько подтолкнул дочку в сторону спальни. Сам же еще долго глухо смеялся, сотрясаясь всем телом. Мама уложила Марину в постель, укрыла одеялом и поцеловала в глаза.
– Мамочка, я так тебя люблю! – Марина прижалась к маме.
– Я тебя тоже очень люблю! – ответила мама и потерлась о носик Марин своим.
– Ты, правда, не сердишься?
– Ну, конечно же. Подумаешь какие — то духи!
– Не какие — то, а подарок папы!
– Это верно. Но он тоже не в обиде. И прекрасно понимает, что ты вовсе не хотела этого. Ты же его любимая дочка!
– Я правда не хотела. Это случайно. Мне так интересно было. И ты всегда говорила, что женщина должна выглядеть как богиня. И пахнуть тоже… – вспомнив, как утром бабушка наносила макияж, добавила. – И бабушка так говорит.
– Вот именно, женщина. А ты еще маленькая девочка.
– Я ведь вырасту! – спросила, привстав на локте.
– Безусловно. Но поверь, детская пора не так уж и плохо. Потому не торопись взрослеть, ведь это так здорово! Как бы я хотела хоть ненадолго стать снова маленькой…
– Правда? – приблизилась к лицу мамы вплотную и смотрела в глаза. – А зачем?
— Ну, хотя бы потому, что детство – это время исполнения желаний. Время, когда трепетно ждешь Деда Мороза и подарков, время, когда в каждой сказке видишь отражение себя и хоть на мгновение можешь почувствовать себя принцессой, время, когда тебя любят и прощают все ошибки…
– А разве у взрослых не так?
– Увы! – вздыхает печально. – Взрослая жизнь не прощает ошибок. И отвечать за них приходится по – взрослому.
– Не понимаю.
– Это даже хорошо, что не понимаешь. – отвечает, убрав непослушную челку, скользнувшую на глаза дочки и целует. – Повзрослеешь, тогда и придет время понимать. А сейчас живи и радуйся беззаботным денькам. Ты моя принцесса!
– А что такое любовь?
– Ну…. дочка, как тебе сказать. Любовь – это такое сильное чувство… Любовь бывает разной. Например, любовь к другому человеку.
– Как у тебя к папе?
– Да, как у меня к папе.
– И у него к тебе?
– Конечно. Это взаимное чувство.
– Здорово!
– Не то слово!
– А еще? Еще про любовь?
– Любовь к животным, – мама старательно подбирала слова. – любовь к природе…
– Я игрушки свои люблю.
– Ну, это немного другое, но все же это хорошее чувство, если ты заботишься о своих игрушках, а не ломаешь их.
– Ты что! – Марина посмотрела на плюшевого медведя, который лежал рядом на подушке – Как же я могу сломать Мишутку!
– Ты у меня молодец!
– А бывает так, что надо кого – то полюбить, а тебе очень не хочется?
– Например, манную кашу?!
Мама засмеялась и снова потерлась о носик Марины.
– Ну, да! Фу, с комочками…
– Каши очень полезны детям. Особенно в твоем возрасте.
– Но ведь нельзя же любить всех!
– Нельзя, но иногда это остро необходимо. Очень трудно полюбить, например, своего врага, понять его и простить. Особенно, если человек сделал тебе что — то плохое.
– У тебя есть враг?
– Не думаю. Не пора ли нам спать?
– А у меня?
Марина не могла успокоиться. Она даже привстала на постели.
– У каждого могут быть враги.
– Плохо.
– Конечно, плохо. Но мне кажется, человек – сам себе враг.
– Это как?
– Ну как? – мама задумалась ненадолго. – Человек ленится что – то делать, не сдерживает обещания, обманывает других. И думает, что в этих поступках нет ничего плохого.
– А это не так?
– Таким образом, он превращает самого себя во врага. А разве можно полюбить себя такого вот нехорошего?
– Ой, – Марина прикрыла рот ладошкой. – тогда я не буду лениться. И обманывать тоже не буду.
– Почему?! – мама притворно удивляется.
– А вдруг потом не получится полюбить себя такую нехорошую! – говорит тихо и закрывает глаза.
Через минуту Марина уже тихо сопела, уткнувшись в мамино плечо. А мама еще долго лежала рядом с открытыми глазами и размышляла над совсем не детскими вопросами дочки.