Отель «Парагвай»

Это случилось прошлой зимой. Тёмные ночи уже убывали, закаты стали вызревать и наполняться неоновыми красками – предвестниками скорой весны. Но именно тогда мои подозрения обрели силу и начали терзать с особым усердием.

Подозрения были тревожными – я уже давно стал догадываться, что остался совершенно один. Сначала это не беспокоило меня, и я даже не задумывался, может ли это быть правдой – только в дальнем уголке души затеплилось странное чувство – осознание грядущего одиночества. Оно, как подёрнутый дымкой пепла уголёк, то молча таилось, то прояснялось вдруг красноватым мраморным пламенем и начинало жечь – сначала легко, потом всё сильнее и сильнее. С каждым днём разгоралось оно – и вот я уже смотрю сквозь метель на окна дома напротив и пытаюсь понять – те из них, что светятся, обитаемы ли они, или это просто зажигается дежурное освещение. У меня самого когда-то была установлена такая система – свет включался в произвольное время, имитируя жизнь, тогда как меня не было дома.

Автоматическая служба доставки работала бесперебойно, торговые центры были закрыты за ненадобностью, почтовое и телефонное обслуживание освоили автоответчики – и не было возможности определить, кто ответил на твою жалобу по поводу неочищенной от снега дороги: человек или совершенный почтовый бот.

Дороги, конечно, убирались исправно – сервис рободворников был на высоте – так что мои жалобы поступали в порядке эксперимента. Но, как я уже сказал, человечность моих собеседников выяснить не удалось.

Оставалась ещё надежда на радио. Вечерами напролёт я вслушивался в хорошо поставленные голоса дикторов. Несколько лет назад я с лёгкостью отличил бы живого радиоведущего от робота, но с некоторых пор синтезированные голоса стали совершенной копией настоящих. Песни, написанные и исполненные, скорее всего, искусственным разумом… Новости, достоверность которых я не в состоянии был проверить… Последней каплей стала реклама билетов на прошлогодний концерт, после которой я перестал слушать радио.

Скучая как-то во время прогулки, я отыскивал новые детали в известных вещах, и обратил внимание на небольшой фургон. Автомобиль был припаркован во дворе на соседней улице. Даже вспомнил его хозяина – деловой малый… Конечно, я давно его не видел, но машина была в неплохом состоянии – значит, он на ней иногда ездит. По крайней мере, я на это надеялся.

Остальные припаркованные авто в городе были, в основном, заброшенной рухлядью. Конечно, были ещё частные гаражи, куда я попасть не мог, и парковочные центры – я заглянул в один из них, и даже обрадовался, обнаружив несколько машин. Особые надежды подавал спортивный мини – новенький, с иголочки. Такой модели я раньше не видел, и было бы странно, если бы его бросили здесь. Но когда я вернулся туда через пару недель, всё было по-старому. Никто не забрал свой автомобиль. А у нового мини тоскливо мигал индикатор низкой зарядки.

После этого я не заходил на стоянки – и так всё было ясно. Но машина на соседней улице вдохнула робкую надежду – я был уверен, что совсем недавно её не было, а значит, водитель где-то недалеко. Я стал прогуливаться по той улице каждый день, задерживаясь немного возле двора с фургоном. Серый и невзрачный, он казался тёплым и родным в рваном зимнем сумраке.

Когда начались метели, я понял, что фургон никто не чистит от снега. Чтобы на расстраиваться, на несколько недель я изменил маршрут прогулок. И вот, после череды оттепелей, я решил рискнуть и проведать старого знакомого. Когда я подошёл ближе, сердце ёкнуло и забилось – машина стояла как-то иначе. Неужели её перепарковали? Сдерживая нетерпение, я медленными шагами подошёл к воротам. Так и есть – сейчас фургон стоит не так аккуратно, он чуть накренился, и один фонарь выше другого. Возможно, одно колесо поставлено на глыбу льда, или заехало на тротуар…

А что, если мне показалось? Если машина стоит так уже давно, и я просто не обращал на это внимания? Нет, что-то точно изменилось. Фургон раньше стоял ровно, я это помню. Надо подойти поближе – если вдруг окажется, что снегоочистка в этом дворе не справилась с последними метелями, и что машина неровно стала на кривой лёд, это будет означать, что на ней ездили хотя бы раз этой зимой!

Осторожно, стараясь не спугнуть надежду, я отворил калитку – она оказалась не запертой. Снегоочистка и правда поработала не идеально – несколько раз я чуть не поскользнулся. Но когда я подошёл к фургону и дотронулся до его заиндевелого бока, моя надежда тихо выдохнула и исчезла вместе с жухлым осенним листом, выпавшем из-под бампера.

Фургон стоял на чистом асфальтовом пятне, окружённом льдом и снегом. Никто не притрагивался к нему по крайней мере с осени. Машина наклонилась, потому что спустило одно из колёс.

Конечно, в городе ходил транспорт – урчали машины снегоочистки, пыхтели мусоровозы, бесшумно скользили машины доставки и ремонтные авто неизвестных мне сервисов – но это всё была автоматика, электронные автопилоты.

Впрочем, оставался ещё один шанс. Кроме серого фургона, ещё одно место притягивало меня – гостиница «Парагвай». Я наткнулся на неё в один из самых тёмных и унылых вечеров – снег тогда ещё не выпал, и улицы зияли пустотой. Крохотный отельчик, окна узкие и затемнённые, с каким-то матовым свечением, так что неясно, есть ли внутри постояльцы или это отражённые огни улиц производят такой оптический эффект. Конечно, никаких обитателей скорее всего внутри не было, но меня пленила вывеска – золотые буквы и изумрудная пальма. Всё это ярко горело над головой, раздирая вечернюю мглу и опьяняя мыслями о лете, солнце и огромных шумных городах, где много-много людей бродит по улицам с утра до вечера.

В детстве я ходил в школу мимо таверны, над входом в которую также светилась неоновая надпись. На пару минут я обязательно задерживался, и не мог насмотреться на её рубиновое свечение в раннем утреннем сумраке. Некоторые газовые трубки перегорали, и тогда буквы начинали смешно ковылять и подмигивать. Правда, периодически их чинили.

Поэтому я совершенно спокойно воспринял перемены, происходящие с вывеской отеля. Постепенно у буквы «П» потускнел уголок, у «Р» ущербилась дуга, а «Й» поделилась надвое. Я осознавал, что чинить надпись некому, и старался почаще навещать гостиницу и пальму, пока вывеска совсем не погасла. После метелей надпись окончательно раздробилась на части и для непосвящённого в название гостиницы представляла совершенный ребус. И я, в своей манере, чтоб не портить настроения, перестал ходить и этой улицей.

И вот, после оттепели, когда старый снег стал облазить клочьями, и город стал похож на линяющего пса, я решил навестить свою гостиницу.

Промозглые улицы были окутаны мглой, в фонарях выл ветер, а я стоял у перекрёстка и не замечал всего этого. Сердце опустилось куда-то вниз, каждый его удар медленно, глотками, доносился из глубины, я смотрел и не верил глазам – вывеска была исправлена. Все буквы сияли точно по правилам правописания. Пальма тоже радовала глаз свежими изумрудными листьями. Будто чувствуя моё недоверие, мокрый чёрный асфальт в подтверждение этой картины отражал вывеску, и в его зеркале хорошо был виден каждый штрих.

Как ни старался я выбросить из головы всё лишнее, тяжёлые мысли подозрения проникли в сознание и стали медленно меня отравлять. Может, вывеску чинят авторемонтники. Или, наконец-то, мы освоили биосветодиодную технологию, и по весне перегоревшие лампы распускаются, как почки на ветвях.

Впрочем, до весны ещё далеко. К тому же я достаточно разбираюсь в технике и отличил бы биотехнологию от обычной. А что касается роборемонтников – они специализируются на починке базовых деталей, замене лампочек и проводки на уличных столбах, в светофорах, на остановках и в железнодорожных павильонах. Все это объекты специально оборудованы для подобного сервиса. Нестандартную вывеску никакой робот не починит – то есть, такая услуга в принципе возможна, но это очень пока дорого и нерационально.

Так я сражался со своими сомнениями, и, хотя на каждый их довод удавалось найти опровержение, до конца побороть их мне не удалось. Несмотря на это, внутри крепло и утверждалось ощущение, что надпись на отеле «Парагвай» чинят люди. Я снова стал проходить мимо гостинцы и наслаждался золотыми буквами и изумрудной пальмой в синей темноте вечеров.
И вот, когда зимняя тьма начала отступать, и планета всей своей тяжёлой громадиной стала поворачиваться в сторону весны, из глубины сознания вновь возникли сомнения. Я не мог объяснить их причину – как холодный ключ пробились они, обжигая и не давая покоя.

После череды метелей – очевидно, уже последних – надпись на гостинице снова оказалась неисправна. Буква «В» изогнулась тугим узлом, а «Й» опять распалась надвое. Я стал проводить перед вывеской гораздо больше времени, твёрдо зная, что её отремонтируют.

В тот вечер я пришёл пораньше – было совсем по-весеннему свежо, солнце золотило крыши домов. Хотя ещё не стемнело, надпись уже зажглась. Я остановился на тротуаре напротив и стал ждать, даже не понимая, чего именно я жду. В этот момент с карниза брызнули крупные капли, и рыхлая полоса снега на покатой крыше отеля сморщилась, сползла к краю и, распадаясь, плюхнулась вниз.

Я смотрел на обнажившуюся кровлю, впервые наблюдая её при дневном свете. Она была выложена плитками розоватого оттенка, с тёмно-фиолетовыми прожилками. Я оцепенел и ничего не мог с собой поделать. Время медленно и вязко сочилось сквозь эту странную апатию.

Через пару минут последняя буква надписи – «Й», разделённая напополам, моргнула, замерцала и восстановилась, объединив обе свои части.

Крыша гостиницы оказалась интегрированной солнечной панелью. После метелей она была наполовину заметена снегом, и часть аккумуляторов не заряжалась. Вывеска питалась от них, именно поэтому фрагменты букв не горели. Во время оттепели снег сошёл, а я вообразил, что надпись кто-то ремонтирует. Потом снова выпал снег, искажая буквы. Сегодня или завтра последние снежные лоскуты сойдут, и вывеска вновь засияет грамотным исполнением. Но меня это совсем не обрадует.

Острые силуэты высоток резали пламенеющий закат на квадраты, улицы вспыхнули огнями, к упавшему сугробу подъехал маленький снегоуборщик и неуклюже стал его разгребать. А я всё стоял перед отелем «Парагвай» и думал о том, что в трёх кварталах отсюда кто-то, кажется, вчера убрал гирлянду, провисевшую всю зиму на фасаде, и неплохо бы сходить и проверить моё предположение.

2022