Глава седьмая. Легионер в космосе (Глава 7)

Оперативный центр — мозг корабля — был полон встроенных экранов и пультов управления. Во всю стену светился главный тактический дисплей, его мерцающая синева отбрасывала холодные блики на сосредоточенные лица офицеров. В центре зала, в этой цитадели принятия решений, за массивным стальным столом собрался почти весь командный состав. Последним, слегка запыхавшись, вбежал Билли, выполнявший маркерное задание. Впрочем, он не опоздал.

— Присаживайся, Билли, ждали только тебя, — кивнул я.

Он плюхнулся в кресло, стараясь дышать потише.

— Теперь, когда все в сборе, можно начинать… — Я обвёл взглядом подчинённых. В углу, утонув в кресле, сидел Фиво, стараясь выглядеть как можно менее заметным, но уже без прежней паники. — Я проведу перекличку, а вы отзывайтесь… Уж такой регламент, извините. — Я сделал небольшую паузу, позволив почти незаметной улыбке коснуться уголков губ. — А то с регламентом теперь у нас строго, можно и без компота за ужином остаться… за несоблюдение.

Я бросил взгляд на Малинина. Он был невозмутим, будто высечен из гранита. Конечно, чего ему беспокоиться? Он сейчас упивается собственной находчивостью и бюрократической неуязвимостью.

Я заметил, как Басов краем глаза покосился на Малинина. Тоже хочет оценить реакцию «архитектора наших проблем». Остальные офицеры сохраняли спокойные, служебные лица. Они даже не подозревали, о каком именно «компоте» идёт речь. Но самое интересное — мне показалось, что слегка заёрзал в своём кресле Сильвестр, мой третий помощник. Показалось? Или он в курсе инцидента с водоснабжением?

— Итак, приступим, — голосом, лишённым всяких эмоций, начал я. — Первый помощник, капитан Александр Малинин?
— Здесь, — последовал чёткий, выверенный, как по уставу, ответ. Ни единой лишней интонации.

— Второй помощник, капитан Александр Басов.
— Здесь, — Басов ответил с той же формальной чёткостью, но я уловил в его голосе лёгкий оттенок нашей общей усталой солидарности.

— Третий помощник, капитан Сильвестр фон дер Кампф.
— Присутствую, господин капитан, — его голос прозвучал чуть более вежливо, чем того требовал устав, почти по-аристократически учтиво. Я смотрел за ним внимательно — уж очень мне не понравилось, как он нервно отреагировал на мою шутку про регламент. Но больше ничего подозрительного.

— Четвёртый помощник, лейтенант Карма Сингх, — наш завхоз, невысокий, но широченный в плечах сикх с умными, спокойными глазами и невозмутимым, как Гималаи, лицом.
— Здесь, сэр! — он кивнул с достоинством и такой стальной решимостью, что верилось: пока этот человек у складов, ни одна консерва не пропадёт.

— Командир крейсера «Сокрушительный», лейтенант Игорь Волков.
— В строю! — отрапортовал Волков с той самой жизнерадостной улыбкой, которая пропадала только в особо напряжённые моменты.

— Командир крейсера «Дымящийся», лейтенант Лиза Чен.
— Здесь, — её голос был холоден и чист, как вакуум за бортом.

— Командир разведки, лейтенант Билл Робинсон.
— Так точно! — Билли сидел прямо, но в его глазах читалось облегчение — тема маркеров, кажется, была закрыта.

— Командир Спасского «Зайца»… Фиво.
Последовала короткая пауза:
— Я… э-э-э… вроде как здесь! То есть, я здесь! Определённо здесь!

— Командир флагмана «Арго», капитан Джек О'Салливан. Присутствую.

Теперь, когда процедура соблюдена и весь высший командный состав в сборе, объявляю заседание открытым. Уж извините за долгое вступление, — я развёл руками, — регламент.

Я обвёл взглядом собравшихся.
— Итак, господа офицеры. Мы летим в гости к Умга. Нам предстоит решить несколько вопросов.

Первое: Система для контакта… Основное созвездие Умга — Орион. Ближайшие звёзды в их зоне влияния — Дельта, Гамма и Эпсилон Ориона.

Я открыл на главном экране звёздную карту, где три системы Умга пульсировали оранжевым ореолом.

— Второе: Будем ли мы делать вылазки за ценным сырьём по пути? Есть перспективное созвездие прямо на границе их зоны влияния — Наугольник. Это не крюк, а почти по курсу.

Я прочертил на карте три траектории.

— Вариант первый: по очереди исследуем системы Бета и Альфа Наугольника, а затем летим к Умга на Эпсилон Ориона. Самый короткий путь.

Вариант второй: Дельта и Эпсилон Наугольника. — Оранжевая линия сделала небольшую петлю. — Тут будет небольшой крюк, если исследовать обе системы. Дальше летим к Гамме или Дельте Ориона для контакта.

Вариант третий: Летим сразу к Умга. Быстро, но с пустыми трюмами.

Я обвёл офицеров взглядом, специально задержавшись на Сингхе.

— Карма, насколько заполнены трюмы?
— Сорок три процента, сэр. Места достаточно для серьёзной добычи.

— Сильвестр, вы привели в порядок второй челнок?

Сильвестр поднялся плавно, словно выходил на сцену, и изысканным жестом поправил манжеты.
— Господин капитан, позвольте заверить вас, что второй челнок приведён в безупречное, я бы даже сказал, эталонное состояние. Все системы, без малейшего преувеличения, функционируют в строгом соответствии с техническим регламентом.

— Почему так долго? Я просил заняться этой проблемой ещё во время экспедиции к Ченджесу.

— Капитан, выскажусь с предельной откровенностью. К сожалению, нам пришлось столкнуться с целым рядом более насущных задач, если позволите так выразиться. — Сильвестр плавно развёл руки и изящно, по-аристократически сложил их в замок. — Помимо замены фильтров системы жизнеобеспечения, о которой я уже упоминал, потребовалось экстренное вмешательство в систему стабилизации искусственной гравитации — тот самый досадный сбой в секторе G-7. Затем, конечно же, внеплановая диагностика маневровых двигателей — внезапно проявившаяся асимметрия тяги требовала немедленного вмешательства, калибровка сенсоров дальнего действия, тщательная диагностика гипердвигателя после последнего, не могу не отметить, весьма напряжённого прыжка… — Он сделал многозначительную паузу, давая мне возможность оценить весомость перечисленного. — Вы, как человек глубоко понимающий тонкости корабельной механики, несомненно, осознаёте, сколь пристального внимания требовали эти вопросы.

«Что-то не так, — мелькнуло у меня. — Слишком долго чинили».

— Ясно. Тогда к делу. Я склоняюсь к тому, чтобы пополнить трюмы. Минералы лишними не бывают. — Я облокотился о стол. — Не забывайте, что только благодаря добыче мы можем снабдить флагман новыми отсеками и оборудованием. Именно это даёт нам возможность строить новые крейсера. — Я посмотрел на Лизу, затем на Волкова. — Лично мне было очень неприятно смотреть, как тот «Зонд» несётся к Лизе, а я бессилен помочь. Нам нужно орудие для флагмана.

Волков одобрительно хмыкнул. Лиза, как обычно, была невозмутима, но по её глазам я понял, что мы прекрасно поняли друг друга, и никто из нас не хочет ещё раз пережить подобный момент.

— Ваше мнение, господа?

Малинин поднялся, нарочито отчётливо произнося каждое слово:
— Капитан. Прямой курс к Дельта Ориона. Любая задержка — неоправданный риск. Что касается орудия для флагмана… — он чуть помедлил, —… сначала следует обеспечить выполнение основной задачи. Оборудование — вопрос второстепенный.

«Ну конечно, — подумал я. — Сиди без зубов, но по уставу. Удобная позиция — всегда можно сказать «я предупреждал», когда что-то пойдёт не так».

— Ещё кто-то? — я перевёл взгляд на остальных, давая понять, что мнение Малинина услышано, но не является окончательным.

Первым, как и ожидалось, поднялся Волков:
— Капитан, я целиком за Наугольник! Моим ребятам нужна практика. Лучше потренироваться на астероидах, прежде чем входить в бой с Умга. И насчёт орудия… — он бросил выразительный взгляд на Малинина, —… зубы нужны, чтобы кусаться. А не просто для красоты, как некоторые думают.

Лиза Чен кивнула, всё так же сдержанно:
— Поддерживаю вариант с Наугольником. Лучше Бета и Альфа, где минимальный крюк и максимальная выгода. Что касается орудия… — её взгляд скользнул по моему лицу, —… флагман не должен быть беззащитным. Только не подумайте, что я беспокоюсь за себя, но если не будет Волкова и меня, кто защитит флагман?

Все прекрасно понимали, что стоит за этим «если не будет Волкова и меня», но никто не решился что-либо добавить.

— Лейтенант Сингх? — обратился я к завхозу.

— Сэр, в этом и есть моё предназначение. Вы добываете сколько сможете, а я складирую так, чтобы поместилось ещё немного. — Сикх говорил с невозмутимостью горного потока. — Я за Наугольник.

Басов, до сих пор молчавший, слегка наклонился вперёд:
— Капитан, вариант с Наугольником даёт нам дополнительное время для анализа тактики Умга и тренировок. Это может оказаться ценнее любых минералов.

В этот момент Сильвестр поднялся с мягкой, почти невесомой грацией, его лицо выражало благородную озабоченность:
— Господин капитан, если позволите… — он изящным жестом поправил воротник. — Не могу не присоединиться к здравому смыслу, высказанному коллегами. Заход в Наугольник — это не просто пополнение запасов. Это демонстрация нашей основательности и предусмотрительности. — Он многозначительно посмотрел на Малинина, затем на меня. — Иногда кажущееся отклонение от прямого курса является единственно верным путём к цели.

«Искусно, — подумал я. — Не просто поддержка, а возведение моего решения в ранг высшей стратегической мудрости, одновременно подчёркивая ограниченность подхода Малинина. И всё это — с видом заботливого советника».

Я выдержал паузу, дав себе немного времени оценить этот мастерский ход, а затем поднялся.
— Благодарю всех за высказанные мнения. — Я посмотрел на карту, где всё ещё светились три траектории. — Летим через Наугольник. Бета и Альфа, затем на Эпсилон Ориона. — Мои пальцы провели окончательную линию на экране.

Я видел, как Малинин сжал губы, но промолчал. Сильвестр же, поймав мой взгляд, чуть заметно кивнул — так, будто он был главным союзником в этом решении.

— Теперь главное: битвы, увы, не избежать. Каждый раз после «дружеской» беседы нас будут поджаривать. Нужно выработать тактику…

Хотя корабли Умга сами по себе очень слабы, земной флот всегда старался избегать боя с ними, потому что не мог эффективно им противостоять.

Я вывел на экран схему «Дрона» Умга.

— Напоминаю характеристики: Во первых, они очень-очень медленные. Медленнее земных крейсеров. Во вторых, вооружение — мощнейший дезинтегратор, но очень маленького радиуса действия. И если бы это было всё, они бы не представляли опасности. Крейсера расстреливали бы их с почтительного расстояния, не давая им приблизиться. Но у «Дронов» есть одна особенность. — Я сделал паузу. — Реверсионный двигатель, развивающий невероятную скорость. Они разворачиваются задом, как будто собираются выйти из боя, и внезапно — бац! — уже у тебя на хвосте. Наши крейсера просто не в состоянии быстро выйти из зоны поражения. Первое же такое сближение зачастую заканчивается плачевно. Именно поэтому Альянс предпочитал выставлять против них более манёвренные корабли. Нам же придётся справляться тем, что есть. — Я посмотрел на собравшихся. — Ваши предложения, господа.

Следующие полчаса прошли под знаком растущего безумия. Мы перебирали варианты, и эфемерный огонёк надежды, вспыхивавший при рождении каждой новой идеи, гас с удручающей регулярностью, оставляя после себя лишь горький дым разочарования. Каждый новый вариант, как бы сильно мы ни старались, оказывался хуже предыдущего. Я чертил на экране схемы, стирал их и чертил снова. Волков предлагал массированные лобовые атаки, Чен — какие-то сложные манёвры, Малинин — варианты, как можно попытаться сохранить дистанцию. Но все эти построения рассыпались в прах при первой же эмуляции боя.

Тишина стала тягучей и звонкой. Я видел, как Басов бессильно сжал кулак, а Чен отвела взгляд от экрана, на котором тактическая схема превратилась в кладбище неудачных решений. Мы упёрлись в стену, и все это понимали. Наши крейсера были слишком медленными.

Билли поднял голову. Его взгляд, пустой от бессилия, медленно пополз по комнате, зацепился за Волкова, перешёл на Чен, скользнул по непроницаемому лицу Басова и наконец остановился на Фиво, который безуспешно пытался раствориться в углу. Его взгляд, до этого пустой и уставший от бессилия, начал медленно менять выражение. Сначала в нём появилась рассеянная осмысленность, будто он увидел что-то знакомое, но не смог сразу понять что… Потом зрачки сузились, а взгляд стал острым, цепким. Ещё пара коротких мгновений — и он уже смотрел на него как удав на кролика.

Волков, сидевший напротив, перестал чертить что-то на столе и поднял голову, его глаза, проследив за взглядом Билли, тоже уткнулись в Фиво, и мгновенно расширились. Та же мысль, тяжёлая и неотвратимая, отразилась на лице Лизы Чен. А затем, словно подхваченная цепной реакцией, эта немая догадка прокатилась волной по всему залу. Даже Басов перестал изучать кончики своих пальцев и медленно поднял взгляд.

Кажется, нас всех осенило одновременно и в наступившей тишине эта мысль прозвучала как приговор: Единственное по-настоящему манёвренное, что есть на нашем корабле и может хоть как-то противостоять реверсу Умга… это спасский «Заяц»!

Все смотрели на Фиво. А он сидел, вжавшись в кресло, и его единственный, широко открытый глаз бегал по нашим лицам. Он понял, о чём все думают. Понял раньше всех.

— Я… — его тихий голос сорвался. Он сглотнул и попытался снова: — Я не могу… — Фиво закрыл глаз на мгновение, словно собираясь с духом. В его голосе слышалась не паника, а горькая, выстраданная решимость: — Я боюсь…

Я обвёл взглядом собравшихся.
— Так, ребята, я очень прошу всех выйти ненадолго. Мне нужно поговорить с Фиво наедине.

Офицеры начали молча подниматься, но в этот момент тишину нарушил Малинин:
— Капитан, это прямое нарушение регламента проведения оперативных совещаний. Пункт 4.12 чётко гласит…

— Алекс, — я даже не дал ему договорить, — выведи капитана Малинина из помещения. Если будет сопротивляться — можешь применить силу.

— Есть, капитан. — отрапортовал довольный Басов.
Он что, улыбнулся, или мне показалось? — не поверил я своим глазам.

— Можешь сразу к ближайшему терминалу, где он не откладывая в долгий ящик сможет написать на меня очередной рапорт о нарушении, чтобы мне теперь ещё и канализацию отключили… — я посмотрел на старпома, — И учтите, Малинин, в этом случае я буду делать это у вас под дверью… Всё. Теперь оставьте нас.

Когда дверь закрылась, я повернулся к Фиво.
— Фиво, давай представим, что ты ни с кем сражаться не будешь…

И в этот момент он выдохнул с таким шипящим свистом, словно в паровом котле открылся предохранительный клапан, который сбросил избыток давления. Я даже чуть не вздрогнул от такой неожиданной реакции. Но это хорошо, — подумал я, — теперь, когда отступил этот всепоглощающий страх, можно будет хоть что-то донести до его сознания.

Следующие пять минут я рассказывал ему, как теоретически (я не забывал повторять этот термин почаще) мог бы действовать «Заяц» против «Дрона». Кажется, он даже немного расслабился. Для него сейчас это были просто изображения корабликов, на сражение которых он смотрел со стороны.

… — А если он начинает разворачиваться задом, то «Заяц»… — я намеренно употреблял название корабля вместо личного местоимения, чтобы он, не дай бог, не представил себя в кабине и его бы опять не переклинило. —… вот видишь, тогда «Заяц» сразу начинает максимально разрывать дистанцию, чтобы у него было больше времени на манёвр уклонения… А когда он включает реверсный двигатель, «Заяц» сразу закладывает вираж 90 градусов и уходит с линии движения «Дрона»…

Я посмотрел на Фиво… — Извини, друг, — мысленно сказал я, — но сейчас придётся тебя виртуально переместить в кабину «Зайца».

— Вот таким способом ты сможешь легко справляться с Умга «Дронами».

Фиво остолбенел. Осознание накрыло его с новой силой: речь идёт не о гипотетическом сражении двух кораблей, а о его непосредственном участии в этом сражении.

— Я боюсь, капитан…

— Фиво… Друг. — я придвинулся ближе. — Давай я расскажу тебе одну историю… Во времена великой Римской империи, когда римские легионы наводили страх на врага самим своим видом, один стратег сказал: «Мало кто рождается храбрецом. Большинство становится храбрецами благодаря дисциплине и тренировке». — И я знаю, ты сможешь. — я пристально посмотрел в его единственный, бегающий от страха глаз. — Я верю в тебя!

Я указал на дверь:
— Посмотри туда. Там стоят Игорь и Лиза… — при слове «Лиза» Фиво встрепенулся. Кажется, за последние недели эта холодная, как лунный лёд, женщина неожиданно для всех стала его лучшим другом. Она не требовала храбрости, не подшучивала над ним, а просто молча делилась с ним чаем, печеньками и слушала его сбивчивые рассказы о Спассиве, его родном мире. И сейчас он представил, как «Дымящийся» вспыхивает под разрушительным лучом дезинтегратора, и его лучший друг исчезает навсегда, оставляя после себя лишь безмолвную пустоту космоса. И кажется, в этот момент страх потери друга перевесил в нём все предыдущие страхи.

— Я… я просто зажмурюсь и нажму газ… А дальше… нужно просто маневрировать и использовать самонаводящуюся ракетницу в корме корабля…

В этих простых, выстраданных словах не было решимости, но всё же это была своего рода клятва. Тихое и дрожащее согласие сражаться. Я почувствовал, как огромная тяжесть упала с моих плеч и сменилась почти отцовской гордостью.

— Вот и отлично! — я обнял его, и улыбка сама появилась на моих губах. — Мы сделаем из тебя настоящего римского легионера!