Глава девятая. Жребий брошен, или Рубикон длиной в коридор (Глава 9)

— Совсем немного осталось, капитан, — Басов откинулся в кресле, впервые за несколько часов оторвавшись от мониторов. Его пальцы сами собой потянулись к пластиковому контейнеру с орешками — тайному запасу, о котором знали только мы. — Гиперпространственное поле почти сошло на нет. Ещё пять-десять минут, не больше.

Я кивнул, глядя на главный экран, где алое зарево гиперпространства медленно угасало, уступая место безжалостной черноте космоса. С гиперпространством всегда так — ни в каких расчётах нельзя быть уверенным наверняка. Даже Басов, педант, превративший точность в форму искусства, мог дать лишь приблизительную оценку.

— Алекс, навигационные карты обновили? А то летаем по манускриптам, которые актуальны на момент конца войны. — я с силой растёр переносицу, ощущая накопившуюся усталость. — Они устарели уже лет на двадцать. На них до сих пор отмечены сферы влияния Ченджесу и Мур-муров, которых уже нет, а в их пространстве повсюду кишат Ильрафы, чего на картах, наоборот, не отмечено. Чувствуешь себя археологом, а не капитаном.

— Карты и правда больше напоминают исторический архив, — согласился Басов. — Однако я вчера ударно поработал и загрузил все последние обновления. Внёс всё, с чем мы сталкивались в последнее время. — Он перекинул на мой персональный экран слоистую карту.

Я видел полупрозрачные контуры старых границ, поверх которых светились новые данные, добытые нами ценой пробоин и тревог. Появились новые сферы влияния: Ильрафов и Ур-Куанов (предположительно). И в то же время исчезли старые: Ченджесу, Мур-муров, Спасси… И это вызывало какое-то щемящее чувство. Целые цивилизации, покорившие космос, были загнаны на свои планеты под рабский щит или вовсе перестали существовать.

— Теперь это лучшее, что у нас есть, — заключил Басов. — Будем обновлять их по мере поступления новых данных… Или по мере того, как сами будем эти данные создавать.

— А как там наш легионер? — спросил я, переводя взгляд на значок «Зайца».

На экране всплыла статистика Фиво. Цифры и графики говорили сами за себя.

— За последние двое суток — четырнадцать часов в симуляторе, — констатировал Басов с ноткой профессионального одобрения. — Результативность против «Дронов» стабильно растёт. Лейтенант Чен лично проводит с ним по три тренировочные сессии в день.

— Откуда у неё берётся столько терпения?

— Согласно моим наблюдениям, она находит его… человечным и… по-детски наивным. — Басов мельком взглянул на меня. — Сказала, что у него «здоровое, не испорченное цинизмом мировосприятие». Я процитировал дословно.

Значит, она разглядела в этом дрожащем комочке нервов что-то настоящее. Алмаз, требующий огранки. Страшно подумать, какую сталь она выкует из этого «человечного» материала.

— А что там у нас по системам?

— Все системы в норме. Командиры крейсеров докладывают о готовности в любой момент занять боевые посты. Билли уже выходил на связь. Говорит, что его команда «сгорает от нетерпения окунуться в неизведанное и найти наконец что-нибудь эдакое...».

Я представил Билли, который наверняка уже в третий раз проверил герметичность каждого скафандра, и усмехнулся.

— Прекрасно. Значит, встречаем реальность во всеоружии. — Я обвёл взглядом мостик. Привычная, отработанная до автоматизма церемония пробуждения корабля. — Как думаешь, насколько эти древние карты нас подведут на этот раз?

— Допускаю погрешность в полмиллиона километров, — без тени улыбки ответил Басов. — Но, как говорится, это добавит остроты ощущений.

Пятнадцать секунд, — его голос вновь стал твёрдым и сосредоточенным. Он сфокусировался на мониторах и привычно обхватил рычаги тонкой коррекции. — Готовьтесь к переходу.

Я глубоко вдохнул, чувствуя привычное напряжение перед возвращением в нормальное пространство. За иллюминатором бушевали алые вихри гиперпространства, закручиваясь в последний, бешеный танец.

— Три… два… один… Выход.

Алая пелена за иллюминатором схлопнулась в сверкающую точку и исчезла, уступив место бездонной пустоте, усеянной ледяными бриллиантами звёзд. А в центре этого великолепия, затмевая всё своим холодным сиянием, горела белая звезда Беты Наугольника — самый огромный и совершенный алмаз в величественной небесной диадеме.

— Выход завершён. Координаты… в пределах расчётных, — отчёт Басова был сух и точен. — Погрешность триста тысяч километров. Приступаю к сканированию.

Я не сводил глаз с экрана. Посмотрим, что за сокровища хранит для нас эта одинокая звезда.

Первые мгновения в новой системе всегда были самыми тревожными. Тишина перед возможной бурей. И длилась она ровно до того момента, пока голос Басова не разорвал её пополам, а с ней и наши надежды на спокойную разведку.

— Капитан, у нас проблемы! — Голос Басова был подобен лезвию ножа — холодный и острый. Он указал на главный экран, где десятки кораблей Умга были разбросаны по всей системе, словно рой металлической саранчи на стерильно-чёрном бархате космоса.

Кажется, где-то я уже это слышал…

— Это что такое? Засада? — вырвалось у меня. Адреналин резко и знакомо ударил в виски. — Откуда они здесь? До их сферы влияния ещё несколько дней пути!

Басов, не отрываясь от экрана, покачал головой. Его пальцы уже летали по панели, разворачивая тактическую карту.

— На засаду не похоже. Они не сконцентрированы. Движутся хаотично. Судя по энергетическим следам и траекториям… они занимаются обычной хозяйственной деятельностью. Собирают ресурсы, буксируют астероиды. Нас пока не видят. — Он на мгновение встретился со мной взглядом. — Или делают вид, что не видят.

От этого легче не стало. Рой на пасеке тоже выглядит мирным…

— Алекс, срочно. Готовность номер один! — скомандовал я, и через секунду по всему кораблю завыли сирены.

Я представил, как сейчас по всем палубам, словно муравьи из растревоженного муравейника, бросились на свои боевые посты матросы, техники и экипажи крейсеров. Заскрипели люки, защелкали переговорные устройства, загудели механизмы подготовки орудий.

— Внимание, боевая тревога! Все по местам! Экипажам «Дымящегося» и «Сокрушительного» подготовиться к возможному выходу из ангара! — голос Басова, абсолютно бесстрастный, разносился по кораблю, внося в нарастающий хаос привычный порядок.

Я видел на мониторах, как загораются индикаторы готовности крейсеров. Волков и Чен уже докладывали о занятии позиций.

— Перекличка! — скомандовал я. — «Дымящийся»?

— В строю, орудия готовы к бою! — чёткий голос Лизы.

— «Сокрушительный»?

— Готовы к веселью, капитан! — отозвался Волков, но в его голосе не было и намёка на веселье, лишь стальная хватка.

— Разведка?

— Мы тоже на местах, капитан. На всякий непредвиденный случай! — доложил Билли. — Хотя, как я понимаю, вылазка за минералами отменяется… Эх, а там такая перспективная планетка на сканах светилась…

И тут я осознал, что не хватает одного, самого важного на сегодня голоса.

— А где Фиво? — спросил я, обводя взглядом мостик. — Кто-нибудь его видел?

Воцарилась неловкая пауза. Басов нахмурился и начал пролистывать данные с внутренних камер.

— Может, спит? — предположил кто-то из операторов.

— В такой-то тревоге? — я встретился взглядом с Басовым. — Проверь его каюту.

— Датчики биологической активности в каюте: пусто, — почти сразу доложил Басов, не отрываясь от экрана. — Система жизнеобеспечения не фиксирует его ни в одном из жилых отсеков.

Камеры не находят его ни в машинном отделении, ни в медблоке. Нигде нет, капитан, — наконец констатировал Басов. — Ни на камбузе, ни в столовой, ни… в моём санузле.

— У тебя что, в санузле камеры стоят? — ошарашенно спросил я.

Басов повернулся ко мне — живое воплощение безупречной служебной выдержки.

— Капитан, вы серьёзно? Вы действительно хотите обсуждать это сейчас? Вы же прекрасно знаете регламент видеонаблюдения. В личных каютах и санузлах — только датчики присутствия.

Я махнул рукой. В стрессовых ситуациях его чёрный юмор всегда доходил до меня с опозданием.

— Куда он мог деться? — мозг лихорадочно перебирал все возможные и невозможные места.

Тревожные мысли множились, как грибы после дождя.

— Сингх, — я обратился к завхозу по связи. — Он у тебя среди ящиков не спрятался, по старой памяти?

— Уже проверил, сэр, — донёсся спокойный голос сикха. — Всё опечатано, контейнеры целы.

— Может, в гидропонной оранжерее? — раздался голос Волкова по общему каналу. — Там тепло и влажно, он же, вроде, такое любит?

— Проверяю, — откликнулся Басов. — Нету, капитан… И в грузовых трюмах, и в фильтрационных отсеках… нигде.

Пауза затягивалась. На мостике все старались не смотреть друг на друга. Все помнили, как Фиво мастерски прятался даже от воображаемых угроз, а теперь, когда опасность стала реальной, он мог забиться в самую микроскопическую щель.

— Алекс, расширь сканирование на вентиляцию и смежные с ней технические отсеки, — скомандовал я, чувствуя, как нарастает тревога.

— Уже делаю, капитан. Пока безрезультатно. Учитывая, что он Спасси, я могу предположить даже несанкционированный выход в открытый космос. Но я очень надеюсь, что такое не пришло ему в голову.

— Капитан, — снова вышел на связь Билли, его голос был напряжённым. — Мои ребята прочёсывают отсеки. Его нет ни в одном из гальюнов, ни в душевых. Даже в санузле Басова проверили. — Он сделал многозначительную паузу.

— Я не пойму, это шутки у вас такие что ли, про туалет Басова?

— Капитан, — голос Билли был сдавленным, он явно бежал, — это… долгая история. Как-нибудь в другой раз.

И тут на связь вышла Лиза Чен. Её голос, обычно абсолютно ровный, звучал странно надтреснуто:

— Капитан, разрешите покинуть пост. Я… я проверю симулятор. Может, он тренируется и не слышит сигнал тревоги… или… — её голос стал совсем тихим. —… может, он просто уснул там…

— Оставайтесь на месте, лейтенант! — отрезал я. — Алекс, камеры симулятора!

Изображение на экране показало пустую, тёмную комнату отдыха. Огромный экран симулятора был потухшим и безжизненным. Только безмолвный стикер, рядом с рычагами управления гласил: «Барсик, мы с тобой!».

Отчаяние начало перерастать в нечто иррациональное. Он не мог просто испариться!

— Малинин! — обернулся я к старпому. — Вы же вечно за всеми следите! Какая-то польза должна от этого быть?!

Тот, бледный, оторвался от своего планшета.

— Капитан, я… я вёл наблюдение за графиком тренировок, а не за его перемещением в нерабочее время! Это не входит в…

По всей видимости, сейчас я выглядел настолько сурово, что он даже не решился закончить фразу.

Казалось, мы обыскали уже каждый сантиметр корабля…

И в этот момент на мостике включился экран связи. Билли стоял у ближайшего коммуникационного терминала, опираясь рукой о колено, и тяжело дышал.

— Капитан, есть! Только что доложили… Рядовой Гомес, чистил фильтры в вентиляции на D-3… Он видел Фиво несколько минут назад. Тот… шёл по коридору. Медленно. В сторону ангара.

— В сторону ангара? — не поверил я своим ушам. — А в «Зайце» искали?

На мостике снова повисла тишина, на этот раз смущённая. Идея, что Фиво мог добровольно, без принуждения, угроз и хитроумных планов «Барсик», направиться к своему кораблю, была настолько чужеродной, что никто даже не подумал проверить это первым делом.

Камера ангара включилась на главном экране.

И мы увидели его.

Маленькое зелёное существо, одиноко бредущее по огромному, освещённому аварийными огнями ангару… Он шёл медленно, почти ритуально… шёл как на эшафот. Будто в замедленном кино. Его щупальца были поджаты, а единственный глаз был устремлён прямо на «Зайца», который стоял, словно гробница, ожидая своего жертвоприношения.

Я представил, что творилось у него внутри. Этот всепоглощающий, выворачивающий душу наизнанку страх, с которым он жил каждую секунду. И этот тихий, невероятный ужас, который надо было преодолеть, чтобы просто… сделать шаг. Потом ещё один. И вот он уже подходит к трапу, замирает на несколько секунд……… а потом решительно заходит внутрь.

ЭТО КАКОЕ ЖЕ МУЖЕСТВО НАДО ИМЕТЬ?! — пронеслось у меня в голове. Не отсутствие страха, а его полное, тотальное преодоление. Ради нас. Ради Лизы. Ради того, чтобы его новый дом не погиб.

— Алекс, вызови «Зайца», — тихо, почти шёпотом, приказал я.

Раздались три протяжных сигнала вызова.

— Фиво, это капитан. Ты… на месте?

Последовала короткая пауза, и в динамиках послышался его голос. Тихий, уставший, но не панический. В нём была какая-то новая, незнакомая нота — решимость обречённого.

— Да, капитан. Я тут. — он сглотнул, и мы услышали, как скрипнули ремни. — Я пристёгнулся… и… И зажмурился.

В этот момент на мостике время остановилось.

Басов замер, его палец, занесённый для очередной команды, так и завис в воздухе. Он медленно поднял голову и посмотрел на динамик. На его строгом лице отразилось то безоговорочное уважение, которое заслуживают немногие. А младший оператор связи, наша рыжая Элизабет Эванс, прижала ладонь ко рту, словно боялась выпустить наружу собственное дыхание. Её широко раскрытые глаза отразили весь её шок. Казалось, сам корабль затаил дыхание, услышав этот тихий голос из ангара. Голос, признававшийся в своём страхе и всё равно готовый идти в бой.

В динамике снова раздался голос Фиво:

— Капитан… Мне кажется, я не смогу сам нажать на газ. — Он сделал длинную, мучительную паузу. — Вы не могли бы меня выстрелить, как в прошлый раз?

Эванс громко выдохнула, и в её глазах застыло немое восхищение этим титаническим актом воли. А Басов вообще выглядел так, словно только что смахнул скупую мужскую слезу.

— Хорошо, Фиво. — Я сделал паузу и оглянулся вокруг. На мостике стояла гробовая тишина. Все смотрели на меня, но в глазах команды я прочитал безраздельную гордость и ту самую стальную решимость, что рождается перед боем.

— Тогда слушай внимательно, — сказал я и постарался придать голосу стальную уверенность, вливая в него всю силу, которую видел в глазах своей команды. — Сегодня мы не будем убегать. Сегодня мы всем покажем, что самый храбрый во всём космосе — не тот, кто ничего не боится, а тот, кто в состоянии решительно шагнуть навстречу своему страху!