Книга «Расцвет в афелии или записки венерианца»
8, 4 и 1 (Глава 10)
Оглавление
Возрастные ограничения 18+
Дверь за спиной опустилась обратно.
– Я готов, Платон, – сказал я, глядя на отражение в зеркале, – Можешь присылать мне отчёт по французу.
* Папка с его досье появится в разделе хранилища. Ты увидишь.
– Хорошо, жду, – с этими словами я сел на пол, постелив под себя плотный ворсистый коврик и опёрся о ванну.
Опустив взгляд, я не успел даже подумать о чём-то другом, как перед глазами всплыли зелёные горизонтальные рамки. Меню электронного помощника: дневник, органайзер, ниже – инструменты, настройки, а вот и хранилище. Выбрал эту строку, моргнул и вошёл в файловую систему. В самом верху увидел сжатую иконку с крошечной фотографией Эдмунда и выбрал её. В следующее мгновение передо мной открылась целая картотека с фотоснимкамии, видеозаписями и медиахрониками. Возглавлял всё это хранилище файл с незамысловатым названием «inf_card: Edmund X». Остановил взгляд на нём, моргнул. И вот, что появилось потом:
Имя: Эдмунд
Фамилия: Констанц
Имя колониста данное отцом: –
Имя колониста данное матерью: –
Дата рождения: 07.12.3596 г.
Место рождения: Марс. Мередиан-6. Зона-S. Сектор PR-66. Новый Париж.
Родители:
Отец: Луи Констанц 3559 г.р.
Мать: Бернадетт Констанц (Ким) 3562 г.р.
Личный ID: PR-66_001/563914412
Образование: Андромеда. Мередиан -11. Зона-H. Сектор DK-11. ОШ – 11¹. Выпуск: 3614 г.
Образование: Андромеда. Мередиан — 9. Зона-P. Сектор FR-11. ПЛАН². Выпуск: 3617 г.
Образование: Марс. Мередиан-6. Зона-S. Сектор PR-66. Новый Париж. ПМММИ³. Выпуск: 3620 г.
Семейное положение: женат
Супруг(а): Катрин Констанц (Лефевр) 3597 г.р.
Дети: –
Место работы: Марс. Мередиан-15. Зона-К. Сектор LV-66. Станция Поле. Должность: Микробиолог.
«Занятно, – подумал я, – Весьма занятно. Она его мама… и Эдмунд никакой не метеоролог, он микробилог… Зачем это нужно было утаивать от меня? Почти всё, сказанное им, оказалось ложью».
Затем я вышел из досье и, вернувшись в хранилище, вошёл в папку с фотоснимками. Всё содержимое было распределенно по пронумерованным архивам. В первом архиве были детские фотографии Эдмунда, что меня не так интересовало, затем вошёл в следующую папку, где тот был уже подростком. Пролистав ниже, я наткнулся на его фотографии, судя по всему, с выпускного вечера. Он стоял в белой рубашке и кремового цвета брюках, принимая от пожилого мужчины, представительно одетого, аттестат. На заднем фоне большое панорамное окно, открывающее вид на живописный андромедианский закат в зеленовато‐жёлтых оттенках. Тут же были и другие фотографии, общие со студенческой группой, с друзьями, на практике (уже в белых халатах), презентации, отдых, прогулки. И тут попался ещё один занимательный снимок. Француз, точнее, Эдмунд, стоял с миловидной коротко-стриженной блондинкой, затем на другом снимке с ней же, и ещё на нескольких других опять же возле неё. Видимо, это Катрин, – женился на одногруппнице. Всё ложь. И он ведь даже не колонист вовсе. Маменькин сынок. Я вернулся обратно в его детские фотографии, опустился в этом архиве почти в самый низ. И вот, да, семейная идиллия. Бернадетт гораздо моложе, чем сейчас, смеющаяся, держит на руках белокурого малыша лет трёх. Синие глаза ребёнка, окаймлённые длинными светлыми ресницами, источали всё тот же взгляд с хитринкой, как мне казалось, но абсолютно невинный и не несущий за собой какое-либо подозрение, что естественно. Я взглянул на Бернадетт, которой на этом фото было далеко за тридцать (не вдаваясь в исчисления её нынешнего возраста), затем на юного Эдмунда, и заметил эту особенность во взгляде у обоих. Видимо, Бернадетт как раз таки принадлежала в свои лучшие годы к числу колонистов. Ведь как ещё можно было объяснить наличие фамилии Ким? Если как только её родитель не был азиатом. Этот взгляд с прищуром не нёс за собой какую бы то ни было подозрительность и не характеризовал в человеке хитрую натуру. Это была обычная наследственность. Да и поздняя беременность Бернадетт говорила сама за себя. Хотя я мог ошибаться, и Эдмунд не был первенцем, а ныне Марс, с его зонами, не делился, как это было на угасшей жизнью Земле – на страны с их строгими границами. Заселение Марса происходило постепенно, колоритно и многогранно касаемо национальной составляющей, очагово, увеличиваясь от первой колонии и на прилегающие к ней территории. Зоны на освоенных планетах служили областями исключительно в топографических целях, а не политических.
Тут мой поток мыслей прервал Платон.
* Александр, я собрал сведения о которых ты просил, – возвестил он, – Проанализировав медиаданные…
– Погоди минутку, Платон, не спеши, дай мне ещё пару минут и я готов буду с ними ознакомиться.
* Хорошо, Александр, как будет угодно.
Я вернулся в общее хранилище данных Эдмунда и заглянул на этот раз в папку с видеозаписями. Полистав их сверху до низу, я не нашёл чего-либо заслуживающего моего внимания. Всякие записи с учёбы, домашние, какие-то личные видео с семьёй. Хотел было свернуть это всё, потому как уже удостоверился во лжи как минимум Эдмунда, вышел в хранилище и тут заметил папку с медиахрониками. То, что было записано не самим французом, а с его участием. Репортажи, документальные хроники, медиазаписи. И только потом я выругался на себя, поняв, что именно с этого и нужно было начать изучение его персоны. Сразу и по делу. Среди десятков записей я обратил внимание на одну из них с недвусмысленным заголовком:
«Во время пресс-конференции по случаю отправки спасательной экспедиции на Андромеде, в зоне „L“ в центре Нового Бристоля произошла потасовка, после совершенного неизвестным хулиганом акта провокации».
Какое отношение к этому случаю мог иметь Эдмунд? Мне стало интересно и я воспроизвёл эту запись. Объектив камеры тут же скользнул по толпе и остановился на длинном столе, стоящем на возвышенности. Здесь же светились парящие в воздухе голубоватые сферы голомикрофонов. Позади стола был огромный экран, разделённый на четыре секции. В первом сегменте шла картинка с самой конференции, крупным планом был взят пустующий стол с одиноко светящимися сферами микрофонов. Вторая картинка транслировала зрительный зал, люди по-тихоньку усаживались на места, толпящихся у входа становилось всё меньше. Третья камера показывала обстановку с улицы, где по определённому алгоритму объектив перемещался с объекта на объект. Когда я взглянул в этот сегмент, мне показалось, что там было Зерно, корабль какого-то колониста на космодроме, потом камера сфокусировалась на внешней площади. Возбуждённая толпа – все напрочь в защитных респираторах – стояла с транспарантами, кто с бумажными размалёванными, кто с голографическими. Я не успел разобрать, что было написано на тех плакатах, как камера вновь сменила обзор. Теперь уже велась съёмка фасада величественного белого здания с высокими колоннами, монументально возвышающимся над остальным городом, опять же, на фоне андромедианского лаймового неба. Я промотал медиазапись чуть дальше и участники пресс-конференции уже живо что-то обсуждали. Среди сидевших за столом я сразу же заметил Эдмунда, он сидел по правую руку от Бернадетт, а слева от неё же – если мне не изменяет память на лица – Анжелика Кривцова. Темноволосая девушка сидела со скучающим видом, откинувшись на спинку стула, явно превозмогая желание хорошенько зевнуть. Тут же присутствовали ещё несколько неизвестных мне личностей, но потом объектив камеры сфокусировался на Цзяне. Он сидел крайним слева, облачённый во всё чёрное, сложа руки в перчатках на стол. Киберкостюм китайца ни на миг не менял его величественной осанки. Точно не скелет, а арматура, хотя, по сути так и было. За спиной Цзяна стоял с десяток каких-то странных ребят, с бледной кожей, словно манекены – руки по швам, а взгляд ровно перед собой, одетые в какую-то чудоковатую глянцево-серую форму. Участники конференции болтали на английском. Алгоритмы не успевали перевести их речь, так как я вновь и вновь перематывал дальше. Вот уже ближе к концу записи пошло какое-то шевеление. Я вернул немногим обратно, и в сегменте транслирующем обстановку на площади появился репортёр и что-то оживлённо комментировал. За его спиной толпа ринулась в сторону. Кто-то кинул дымовую шашку, послышался какой-то хлопок, репортёр вздрогнул и оглянулся на шум бастующих. Люди кричали какое-то слово. Безсвязно оно вырывалось из сотен глоток и слышалось что-то вроде: «Иэз! Иэз! Иэз!» Потом объектив камеры проследил за движущейся толпой. Люди оттеснили службу охраны и стояли теперь уже под широким уличным экраном, где транслировалась подготовка к отправке спасательной экспедиции. Люди на какое-то время умолкли, следя за происходящим в гигантском мониторе. Запись велась с камеры медиадрона. Квадрокоптер приблизился к стоящим на космодроме Зёрнам. Спустившись примерно на высоту метров трёх от земли. В этот момент к одному из кораблей подбежали несколько человек в тёмных комбинезонах и накинутых на голову капюшонах. Двое с дубинками в руках остановились поодаль и стали озираться по сторонам. Третий, приблизившись к Зерну, достал из-за пазухи баллончик и размашисто написал одно лишь слово. Когда я его прочитал, то понял, что именно егó и выкрикивала толпа на площади.
«KILLERS».
Я отмотал дальше. Часть толпы уже разогнали. Подъехавший спецназ, расстаскивал кого-то по машинам. Участники конференции даже повставали с мест и, подойдя к панорамному окну, смотрели куда-то в сторону. Видимо космодром находился совсем неподалёку. Я ещё раз нажал на перемотку. Тот же самый корреспондент стоял уже около Зерна, которое не так давно, надписью осквернил неизвестный. А минутой погодя, я заметил то, что заслуживало внимания. Моего внимания. Со стороны ничего необычного, пустое дело. Но я потерял дар речи на минуты две. Да. Пусть я и так молчал. Но я просто замер, оторопел, чувствуя, как холодок от поясницы волной пробежался до самого затылка. И дело вот в чём, – на заднем фоне, прямо за спиной репортёра появился мужчина в рабочей форме. В руках у того было ведро и валик с длинной ручкой. Он прошёл к тому самому Зерну и стал закрашивать надпись «Killers» белой краской. Сначала это была обычная мазня: зигзаги, да полосы. Но немногим позже к нему подошёл какой-то мужчина в деловом костюме, что-то сказал рабочему и махнул рукой в сторону мазни на корабле. И я уже знал, что именно тот сейчас будет вырисовывать. И в подтверждение моим словам работник стал выводить валиком белое сердце. То самое. Это был корабль Эдмунда. Уставившись куда-то в пустоту, глядя даже уже не на медиазапись и не на белую стену, что была передо мной, а куда-то в иное место, я машинально моргал, и перемотка шла сама по себе. Я не обращал внимания, что было дальше на пресс-конфернции, я был где-то далеко, проносясь мимо игольного ушка. А слово тем временем дали Анжелике. И та стала что-то рассказывать, но как-то вяло и без особого энтузиазма. Она вывела голографическую презентацию перед собой какого-то проекта. Схематично зеленоватые линии голограммы проявили план по строительству какого-то оборудования цилиндрической формы. Едва опомнившись, я хотел было уже перевести, сказанную ею речь. Но тут громкий голос Платона оборвал все мои мысли и вернул в действительность.
* Александр! Выявилось острое обстоятельство, не терпящее отлагательств. Повторяю. Отвлекись от просмотра. Это крайне важно… Александр!
Последнее, что я видел из той медиазаписи это сноска, представлявшая Анжелику:
«Angelika Krivtsova. Engineer-operator. Member of the „Phoenix“ rescue expedition».
… девушку с грустным, и вместе с тем полным решимости взглядом, граничащим с дерзостью.
– Что там? – вполголоса сказал я.
* Молчи! – приказал вдруг Платон, – Не произноси ни слова! А только слушай. Слушай меня и поступай так, как посчитаешь нужным. Но… молчи! Ни слова больше… Александр, ты в опасности. Ты и сам поймёшь насколько огромной, потому как я слышал твои мысли, и сказанное мною ещё больше, ещё глубже погрузит тебя в бездну мрачных дум. И, дело в том, что тут не одно обстоятельство, а цепь. Я обнаружил лишь несколько звеньев. Но отныне, мой совет тебе: принимай решения быстро и без промедления, не вдаваясь в долгие раздумья. Ещё совет: сейчас же изобрази сонливость и создай вид, будто бы начинаешь отходить ко сну…
Я сделал так, как он просил, медленно сполз от ванны на пол и закрыл глаза.
* Итак, – прозвучал бархатистый голос Платона, – Первое. В то время, когда ты был в криосне Эдмунд, после проведённой тебе операции, забрал не только оружие, но и метапредохранитель, без которого, сам понимаешь, ты не сможешь запустить двигатели, если вздумаешь бежать с Венеры. Он приставил вместо него обманный чип, так что алгоритмы не извещали об извлечении девайса. Второе. И это куда важнее. В ванной, именно там, где ты находишься, вместе с тобой сейчас находится нечто ещё. Излучающее слабое тепло. Это что-то маленькое. Это ни какой не грызун и не насекомое. На корабле не было посторонней живности. Я просканировал. Ты просил меня отследить всё странное и подозрительное, начиная с того момента, как вернулся от Эдмунда. Твоё предчуствие тебя не подвело. Именно с той минуты, как ты зашёл сюда, здесь и появился этот слабый тепловой импульс. Войдя в систему климат-контроля, я синхронизировал её с системой безопасности корабля, извещавшей о возможных перегревах в электроборудовании, проводке, вентиляции. И тем самым, я смог отследить передвижения тепловых импульсов на схематичном плане Зерна. Твой, чётко выраженный и этот второй – слабый, едва уловимый, но заметный. С самого начала, с момента появления на корабле он постоянно был рядом с тобой, и это не было звуковой галлюцинацией, как ты думал. Это какой-то организм, точнее механизм. Что-то бионическое, возможно управляемое дистанционно. Крошечный робот. И именно тогда, когда ты спал сегодня днём, по медиаглазкам я увидел слабый отсвет у твоей головы. Голубоватый конус сканирующего луча вдоль и поперёк исследовал твою голову и тело. Чуть позже импульс переместился к скрытой ячейке. Там, где ты замазал информирующий маркер. Это что-то отсканировало и её. Скоро они будут в курсе всего. Полный отчёт видимо ещё не доставлен по причине расстояния до Марса. Но это лишь вопрос времени. Решение за тобой. У этого робота, видимо, маскирующий камуфляж, он невидим. Хотя он мог оставить следы. Я просмотрел тот момент, когда ты заходил в ванну. Ты оставлял за собой пятна крови. Он неоднократно наступил в них, пока следовал за тобой. Крошечные следы, маленькие чёрные пятна. Обрати внимание.
Я открыл глаза. Громко вздохнул и, продолжая лежать на боку, осмотрелся насколько это было возможно по сторонам. Впереди в метрах полутора от меня что-то виднелось на полу. Редкие маленькие точечки. Пятнышки уходили влево. Стараясь, не подавать вида, я осторожно вытащил из под себя тот небольшой коврик на котором лежал, медленно скрутил его в подобие трубочки.
«Если робот слева, – подумал я, – То нужно спрятать коврик в левую руку, как только буду подниматься. Может, не заметит».
Я медленно встал, пряча сбоку туго скрученный коврик. Краем глаза заметил на стене редкие чёрные точки, следовавшие к шкафчику с туалетными принадлежностями. Он стоит, видимо, там, прямо на нём. При ярком свете потолочных ламп не увидеть тени, падающей на поверхность шкафа. Я подошёл к зеркалу и всмотрелся в него. И не долго думая, быстро сказал:
– Свет – ноль! – полная темень, – Зеркало. Свет – десять!
Я тут же взглянул вверх, в сторону шкафчика, куда тянулась цепочка чёрных пятнышек, где боковой свет, окаймляющий прямоугольное зеркало выявил тень незванного гостя. В верхний угол ванны вытянулся тёмный силуэт существа. Маленькое тельце, поддерживаемое несколькими тоненькими, изогнутыми как у паука ножками. Перехватив коврик в правую руку, я что есть силы наотмашь ударил им в казалось бы пустое место над шкафчиком. Я почувствовал, что хорошенько достал его. Мелкий проныра, вернее, тот, кто им управлял, неожидал от меня такого выпада. Его смахнуло ковриком со шкафчика, отчего тот со всего маху влепился в стену и шлёпнулся на пол. Подойдя к нему, я уже хотел было растоптать его, размазать по полу, вдоволь напрыгаться на нём, но вовремя одумался, шлёпая по плитке босыми ногами. Тогда я схватил этого мелкого паука, тот ещё исходил мелкой дрожью, треском и яркими искорками, и тут вдруг заметил на его синтетическом брюшке знакомую эмблему.
«Société de sécurité privée «Barracuda». Fabriqué par: Mars. Méridien-17. Zone-6.»
– Барракуда! – сказал я, уже в полный голос, – Ну, Цзян! Ну, проныра!
Горько усмехнувшись, я размахнулся и швырнул мелкого робота о стену. Тот безжизненно свалился на пол, а несколько его лапок отлетело в сторону. Вот так я и решил это уравнение: восемь ножек в четырёх стенах и один мой верный удар.
– Полагаю! – сказал я в полный голос, выйдя из ванны, – Нет никакого смысла, что-то утаивать, так ведь, Платон?
* Определённо.
Направившись в сторону мостика я зажёг свет во всём Зерне.
– Платон! – воскликнул я, смеясь, – Теперь можешь занимать место непосредственно в любой части корабля! И говорить из любого аудиодинамика! Да, что там! – я здорово разошёлся и, подойдя к пульту управления, скинул всё не нужное на пол, да и нужное тоже, хлопнул по столешнице голографической карты рукой и торжественно провозгласил, – Вот! Прошу!
* Что это? – раздался с потолка расстерянный голос Платона.
– Не что, а зачем! – многозначительно произнёс я и ещё раз хлопнул по столешнице рукой, – Теперь ты можешь выводить всю информацию не в голову мне, а вот сюда. Ты даже можешь немного позабавиться и показаться мне, выглянув из голографического пространства.
* Правда?
– Да, но..., – я предупредительно поднял палец, – Оборви всю связь с Полем, с Марсом, и абсолютно со всеми!
* Понял тебя, – произнесла, появившаяся над столешницей смоделированная голограммой голова Платона, – Уже приступаю.
Я направился в спальню, собирая разбросанную утром одежду, сел на кровать, натянул носки и влез в футболку.
– Платон, слышишь меня? – сказал я, возвращаясь обратно на мостик.
Но не успел я договорить, как меня что-то вдруг отвлекло. В дальнем иллюминаторе, в том, что рядом с выходом в шлюзовой отсек, я заметил какое-то шевеление. Что-то светлое. Не раздумывая, я подбежал ближе к проёму и взглянул вверх. Я готов был поспорить, что там точно было это. Всё произошло в несколько мгновений. Но я видел. Видел, что было это не что иное как голова. Человеческая и неестественно белая голова, без каких либо волос на лице и вообще какой-либо растительности, без скафандра, не выражающее никаких эмоций, точно маска. Но этот взгляд искоса, он-то и запомнился. Но как? Ведь от земли до иллюминатора метра четыре, не меньше. Как там мог кто-то стоять и при этом ещё смотреть на меня? Я взял один из ящиков с питанием и поставил на другой, придвинул ближе к иллюминатору и взобрался на верх. Выглянул наружу. Посморел по сторонам. Рядом с кораблём никого не было. Это уже паранойя какая-то. Я хотел было уже спрыгнуть обратно, как заметил вдалеке белую светящуюся точку. В переливающемся мареве расскалённого горизонта что-то сияло, будто отражение солнца в зеркале. Потом я увидел очертания Зерна вдалеке, а рядом этот белый свет. И я всё понял. Это корабль Анжелики Кривцовой. Она постоянно была занята этим. Тем проектом, что презентовала на пресс-конференции. Как же там говорила за эту штуковину Бернадетт?
Спрыгнув с ящиков, я задумался на минутку, что там хотел сказать Платону, на чём остановился. Но тут же в голову полезли мысли, они стали сгущаться точно тучи. Но я не хотел впадать в раздумья, не хотел терять на них время. Хотя и понимал, что как белка в колесе. Мне не скрыться, не убежать от этих мыслей. Вспомнил.
– Платон, – вернувшись на мостик, сказал я зеленоватой мерцающей голове, – Раз уж всё так стремительно обернулось, я хотел бы воспользоваться той возможностью, которая у меня ещё есть.
* Какой возможностью?
– Ты и так всё понял, – сказал я, усевшись на стол напротив виртуального друга, – Ты слышал все мои мысли с самого начала, как только я создал тебя.
* Ты хочешь досье на себя.
– Угадал, – улыбнулся я, – Но. Есть одно но. Я Александр, имя которое дал себе сам, как вышел из криоспячки… Но как мне найти себя? С чем сделать запрос? Не по фото ведь?
* Результаты по Эдмунду были найдены по его имени, а так же по совпавшим тегам. Марс. Поле. Презентация. Считанное лицо с фотографии не дало результатов. Такое тоже бывает.
– Но можно ведь как-то…
* Погоди, дай мне минутку, я проверю.
Лицо в голограмме замерло будто вглядывалось куда-то вдаль.
* Есть. Нашёл. Теперь всё получится. Будь уверен.
– Правда? – спустившись на пол, сказал я и подошёл к столу.
* Да, смотри…
«Имя: Эдмунд
Фамилия: Констанц
Дата рождения: 07.12.3596 г.
Место рождения: Марс. Мередиан-6. Зона-S. Сектор PR-66. Новый Париж.
Родители:
Отец: Луи Констанц 3559 г.р.
Мать: Бернадетт Констанц (Ким) 3562 г.р.
Личный ID: PR-66_001/563914412»
* Видишь, в самом низу?
– Личный ай-ди?
* Именно.
– Блин, и как я не догадался раньше?
* Да. Этот ай-ди, персонализированный. Он подгружен к каждому профилю и обозначен мелкой строчкой под фотографией. Вот так.
– Так чего мы ждём? Делай запрос.
* Хорошо, приступаю.
В свете голограммы появилась строка с моим ай-ди номером. PR-66_001/615939178.
– И-и-и, – протянул я, – Что мне будет стоить это запрос?
* Минутку… тридцать кредитов.
– Альтернативные варианты, – мрачно сказал я.
* Снижение иммунитета на восемь процентов либо побочное действие.
– Что ещё за побочное действие?
* Не могу сказать точно. Это что-то неопределённое, рандомное. Я затрудняюсь ответить.
– Это..., – подумал я, почесав голову, – Как кот в мешке. Неизвестность.
* Именно. Я задавался вопросом об этом в метасети, но ничего определённого не нашёл. Все случаи абсолютно индивидуальные. Их к сожалению очень мало. Обычно у тех, кто и осмеливался пойти на это, возникала какая-то болезнь или особенность. Но обычно происходила оплата кредитами.
Я подумал несколько мгновений.
* Александр, время на запрос истекает.
– Ладно, давай. Была не была, – махнул я рукой, – Тут и так, чувствую такая свистопляска намечается, не до насморку будет.
* В запрос введён ай-ди колониста PR-66_001/615939178. Запрос отправлен. Введена оплата в качестве побочного действия.
– Ну вот, – обречённо вздохнув, сказал я, – Теперь попляшем.
* Ответ по запросу придёт в период от пяти секунд до сорока вось…
Я не успел дослушать то, что монотонно говорил Платон, как меня окутала тьма и без сознания свалила на пол.
___________________
¹: ОШ-11 (Общеобразовательная школа-11)
²: ПЛАН (Первый лицей Андромеды)
³: ПМММИ (Пятый Марсианский Международный Медицинский Институт).
– Я готов, Платон, – сказал я, глядя на отражение в зеркале, – Можешь присылать мне отчёт по французу.
* Папка с его досье появится в разделе хранилища. Ты увидишь.
– Хорошо, жду, – с этими словами я сел на пол, постелив под себя плотный ворсистый коврик и опёрся о ванну.
Опустив взгляд, я не успел даже подумать о чём-то другом, как перед глазами всплыли зелёные горизонтальные рамки. Меню электронного помощника: дневник, органайзер, ниже – инструменты, настройки, а вот и хранилище. Выбрал эту строку, моргнул и вошёл в файловую систему. В самом верху увидел сжатую иконку с крошечной фотографией Эдмунда и выбрал её. В следующее мгновение передо мной открылась целая картотека с фотоснимкамии, видеозаписями и медиахрониками. Возглавлял всё это хранилище файл с незамысловатым названием «inf_card: Edmund X». Остановил взгляд на нём, моргнул. И вот, что появилось потом:
Имя: Эдмунд
Фамилия: Констанц
Имя колониста данное отцом: –
Имя колониста данное матерью: –
Дата рождения: 07.12.3596 г.
Место рождения: Марс. Мередиан-6. Зона-S. Сектор PR-66. Новый Париж.
Родители:
Отец: Луи Констанц 3559 г.р.
Мать: Бернадетт Констанц (Ким) 3562 г.р.
Личный ID: PR-66_001/563914412
Образование: Андромеда. Мередиан -11. Зона-H. Сектор DK-11. ОШ – 11¹. Выпуск: 3614 г.
Образование: Андромеда. Мередиан — 9. Зона-P. Сектор FR-11. ПЛАН². Выпуск: 3617 г.
Образование: Марс. Мередиан-6. Зона-S. Сектор PR-66. Новый Париж. ПМММИ³. Выпуск: 3620 г.
Семейное положение: женат
Супруг(а): Катрин Констанц (Лефевр) 3597 г.р.
Дети: –
Место работы: Марс. Мередиан-15. Зона-К. Сектор LV-66. Станция Поле. Должность: Микробиолог.
«Занятно, – подумал я, – Весьма занятно. Она его мама… и Эдмунд никакой не метеоролог, он микробилог… Зачем это нужно было утаивать от меня? Почти всё, сказанное им, оказалось ложью».
Затем я вышел из досье и, вернувшись в хранилище, вошёл в папку с фотоснимками. Всё содержимое было распределенно по пронумерованным архивам. В первом архиве были детские фотографии Эдмунда, что меня не так интересовало, затем вошёл в следующую папку, где тот был уже подростком. Пролистав ниже, я наткнулся на его фотографии, судя по всему, с выпускного вечера. Он стоял в белой рубашке и кремового цвета брюках, принимая от пожилого мужчины, представительно одетого, аттестат. На заднем фоне большое панорамное окно, открывающее вид на живописный андромедианский закат в зеленовато‐жёлтых оттенках. Тут же были и другие фотографии, общие со студенческой группой, с друзьями, на практике (уже в белых халатах), презентации, отдых, прогулки. И тут попался ещё один занимательный снимок. Француз, точнее, Эдмунд, стоял с миловидной коротко-стриженной блондинкой, затем на другом снимке с ней же, и ещё на нескольких других опять же возле неё. Видимо, это Катрин, – женился на одногруппнице. Всё ложь. И он ведь даже не колонист вовсе. Маменькин сынок. Я вернулся обратно в его детские фотографии, опустился в этом архиве почти в самый низ. И вот, да, семейная идиллия. Бернадетт гораздо моложе, чем сейчас, смеющаяся, держит на руках белокурого малыша лет трёх. Синие глаза ребёнка, окаймлённые длинными светлыми ресницами, источали всё тот же взгляд с хитринкой, как мне казалось, но абсолютно невинный и не несущий за собой какое-либо подозрение, что естественно. Я взглянул на Бернадетт, которой на этом фото было далеко за тридцать (не вдаваясь в исчисления её нынешнего возраста), затем на юного Эдмунда, и заметил эту особенность во взгляде у обоих. Видимо, Бернадетт как раз таки принадлежала в свои лучшие годы к числу колонистов. Ведь как ещё можно было объяснить наличие фамилии Ким? Если как только её родитель не был азиатом. Этот взгляд с прищуром не нёс за собой какую бы то ни было подозрительность и не характеризовал в человеке хитрую натуру. Это была обычная наследственность. Да и поздняя беременность Бернадетт говорила сама за себя. Хотя я мог ошибаться, и Эдмунд не был первенцем, а ныне Марс, с его зонами, не делился, как это было на угасшей жизнью Земле – на страны с их строгими границами. Заселение Марса происходило постепенно, колоритно и многогранно касаемо национальной составляющей, очагово, увеличиваясь от первой колонии и на прилегающие к ней территории. Зоны на освоенных планетах служили областями исключительно в топографических целях, а не политических.
Тут мой поток мыслей прервал Платон.
* Александр, я собрал сведения о которых ты просил, – возвестил он, – Проанализировав медиаданные…
– Погоди минутку, Платон, не спеши, дай мне ещё пару минут и я готов буду с ними ознакомиться.
* Хорошо, Александр, как будет угодно.
Я вернулся в общее хранилище данных Эдмунда и заглянул на этот раз в папку с видеозаписями. Полистав их сверху до низу, я не нашёл чего-либо заслуживающего моего внимания. Всякие записи с учёбы, домашние, какие-то личные видео с семьёй. Хотел было свернуть это всё, потому как уже удостоверился во лжи как минимум Эдмунда, вышел в хранилище и тут заметил папку с медиахрониками. То, что было записано не самим французом, а с его участием. Репортажи, документальные хроники, медиазаписи. И только потом я выругался на себя, поняв, что именно с этого и нужно было начать изучение его персоны. Сразу и по делу. Среди десятков записей я обратил внимание на одну из них с недвусмысленным заголовком:
«Во время пресс-конференции по случаю отправки спасательной экспедиции на Андромеде, в зоне „L“ в центре Нового Бристоля произошла потасовка, после совершенного неизвестным хулиганом акта провокации».
Какое отношение к этому случаю мог иметь Эдмунд? Мне стало интересно и я воспроизвёл эту запись. Объектив камеры тут же скользнул по толпе и остановился на длинном столе, стоящем на возвышенности. Здесь же светились парящие в воздухе голубоватые сферы голомикрофонов. Позади стола был огромный экран, разделённый на четыре секции. В первом сегменте шла картинка с самой конференции, крупным планом был взят пустующий стол с одиноко светящимися сферами микрофонов. Вторая картинка транслировала зрительный зал, люди по-тихоньку усаживались на места, толпящихся у входа становилось всё меньше. Третья камера показывала обстановку с улицы, где по определённому алгоритму объектив перемещался с объекта на объект. Когда я взглянул в этот сегмент, мне показалось, что там было Зерно, корабль какого-то колониста на космодроме, потом камера сфокусировалась на внешней площади. Возбуждённая толпа – все напрочь в защитных респираторах – стояла с транспарантами, кто с бумажными размалёванными, кто с голографическими. Я не успел разобрать, что было написано на тех плакатах, как камера вновь сменила обзор. Теперь уже велась съёмка фасада величественного белого здания с высокими колоннами, монументально возвышающимся над остальным городом, опять же, на фоне андромедианского лаймового неба. Я промотал медиазапись чуть дальше и участники пресс-конференции уже живо что-то обсуждали. Среди сидевших за столом я сразу же заметил Эдмунда, он сидел по правую руку от Бернадетт, а слева от неё же – если мне не изменяет память на лица – Анжелика Кривцова. Темноволосая девушка сидела со скучающим видом, откинувшись на спинку стула, явно превозмогая желание хорошенько зевнуть. Тут же присутствовали ещё несколько неизвестных мне личностей, но потом объектив камеры сфокусировался на Цзяне. Он сидел крайним слева, облачённый во всё чёрное, сложа руки в перчатках на стол. Киберкостюм китайца ни на миг не менял его величественной осанки. Точно не скелет, а арматура, хотя, по сути так и было. За спиной Цзяна стоял с десяток каких-то странных ребят, с бледной кожей, словно манекены – руки по швам, а взгляд ровно перед собой, одетые в какую-то чудоковатую глянцево-серую форму. Участники конференции болтали на английском. Алгоритмы не успевали перевести их речь, так как я вновь и вновь перематывал дальше. Вот уже ближе к концу записи пошло какое-то шевеление. Я вернул немногим обратно, и в сегменте транслирующем обстановку на площади появился репортёр и что-то оживлённо комментировал. За его спиной толпа ринулась в сторону. Кто-то кинул дымовую шашку, послышался какой-то хлопок, репортёр вздрогнул и оглянулся на шум бастующих. Люди кричали какое-то слово. Безсвязно оно вырывалось из сотен глоток и слышалось что-то вроде: «Иэз! Иэз! Иэз!» Потом объектив камеры проследил за движущейся толпой. Люди оттеснили службу охраны и стояли теперь уже под широким уличным экраном, где транслировалась подготовка к отправке спасательной экспедиции. Люди на какое-то время умолкли, следя за происходящим в гигантском мониторе. Запись велась с камеры медиадрона. Квадрокоптер приблизился к стоящим на космодроме Зёрнам. Спустившись примерно на высоту метров трёх от земли. В этот момент к одному из кораблей подбежали несколько человек в тёмных комбинезонах и накинутых на голову капюшонах. Двое с дубинками в руках остановились поодаль и стали озираться по сторонам. Третий, приблизившись к Зерну, достал из-за пазухи баллончик и размашисто написал одно лишь слово. Когда я его прочитал, то понял, что именно егó и выкрикивала толпа на площади.
«KILLERS».
Я отмотал дальше. Часть толпы уже разогнали. Подъехавший спецназ, расстаскивал кого-то по машинам. Участники конференции даже повставали с мест и, подойдя к панорамному окну, смотрели куда-то в сторону. Видимо космодром находился совсем неподалёку. Я ещё раз нажал на перемотку. Тот же самый корреспондент стоял уже около Зерна, которое не так давно, надписью осквернил неизвестный. А минутой погодя, я заметил то, что заслуживало внимания. Моего внимания. Со стороны ничего необычного, пустое дело. Но я потерял дар речи на минуты две. Да. Пусть я и так молчал. Но я просто замер, оторопел, чувствуя, как холодок от поясницы волной пробежался до самого затылка. И дело вот в чём, – на заднем фоне, прямо за спиной репортёра появился мужчина в рабочей форме. В руках у того было ведро и валик с длинной ручкой. Он прошёл к тому самому Зерну и стал закрашивать надпись «Killers» белой краской. Сначала это была обычная мазня: зигзаги, да полосы. Но немногим позже к нему подошёл какой-то мужчина в деловом костюме, что-то сказал рабочему и махнул рукой в сторону мазни на корабле. И я уже знал, что именно тот сейчас будет вырисовывать. И в подтверждение моим словам работник стал выводить валиком белое сердце. То самое. Это был корабль Эдмунда. Уставившись куда-то в пустоту, глядя даже уже не на медиазапись и не на белую стену, что была передо мной, а куда-то в иное место, я машинально моргал, и перемотка шла сама по себе. Я не обращал внимания, что было дальше на пресс-конфернции, я был где-то далеко, проносясь мимо игольного ушка. А слово тем временем дали Анжелике. И та стала что-то рассказывать, но как-то вяло и без особого энтузиазма. Она вывела голографическую презентацию перед собой какого-то проекта. Схематично зеленоватые линии голограммы проявили план по строительству какого-то оборудования цилиндрической формы. Едва опомнившись, я хотел было уже перевести, сказанную ею речь. Но тут громкий голос Платона оборвал все мои мысли и вернул в действительность.
* Александр! Выявилось острое обстоятельство, не терпящее отлагательств. Повторяю. Отвлекись от просмотра. Это крайне важно… Александр!
Последнее, что я видел из той медиазаписи это сноска, представлявшая Анжелику:
«Angelika Krivtsova. Engineer-operator. Member of the „Phoenix“ rescue expedition».
… девушку с грустным, и вместе с тем полным решимости взглядом, граничащим с дерзостью.
– Что там? – вполголоса сказал я.
* Молчи! – приказал вдруг Платон, – Не произноси ни слова! А только слушай. Слушай меня и поступай так, как посчитаешь нужным. Но… молчи! Ни слова больше… Александр, ты в опасности. Ты и сам поймёшь насколько огромной, потому как я слышал твои мысли, и сказанное мною ещё больше, ещё глубже погрузит тебя в бездну мрачных дум. И, дело в том, что тут не одно обстоятельство, а цепь. Я обнаружил лишь несколько звеньев. Но отныне, мой совет тебе: принимай решения быстро и без промедления, не вдаваясь в долгие раздумья. Ещё совет: сейчас же изобрази сонливость и создай вид, будто бы начинаешь отходить ко сну…
Я сделал так, как он просил, медленно сполз от ванны на пол и закрыл глаза.
* Итак, – прозвучал бархатистый голос Платона, – Первое. В то время, когда ты был в криосне Эдмунд, после проведённой тебе операции, забрал не только оружие, но и метапредохранитель, без которого, сам понимаешь, ты не сможешь запустить двигатели, если вздумаешь бежать с Венеры. Он приставил вместо него обманный чип, так что алгоритмы не извещали об извлечении девайса. Второе. И это куда важнее. В ванной, именно там, где ты находишься, вместе с тобой сейчас находится нечто ещё. Излучающее слабое тепло. Это что-то маленькое. Это ни какой не грызун и не насекомое. На корабле не было посторонней живности. Я просканировал. Ты просил меня отследить всё странное и подозрительное, начиная с того момента, как вернулся от Эдмунда. Твоё предчуствие тебя не подвело. Именно с той минуты, как ты зашёл сюда, здесь и появился этот слабый тепловой импульс. Войдя в систему климат-контроля, я синхронизировал её с системой безопасности корабля, извещавшей о возможных перегревах в электроборудовании, проводке, вентиляции. И тем самым, я смог отследить передвижения тепловых импульсов на схематичном плане Зерна. Твой, чётко выраженный и этот второй – слабый, едва уловимый, но заметный. С самого начала, с момента появления на корабле он постоянно был рядом с тобой, и это не было звуковой галлюцинацией, как ты думал. Это какой-то организм, точнее механизм. Что-то бионическое, возможно управляемое дистанционно. Крошечный робот. И именно тогда, когда ты спал сегодня днём, по медиаглазкам я увидел слабый отсвет у твоей головы. Голубоватый конус сканирующего луча вдоль и поперёк исследовал твою голову и тело. Чуть позже импульс переместился к скрытой ячейке. Там, где ты замазал информирующий маркер. Это что-то отсканировало и её. Скоро они будут в курсе всего. Полный отчёт видимо ещё не доставлен по причине расстояния до Марса. Но это лишь вопрос времени. Решение за тобой. У этого робота, видимо, маскирующий камуфляж, он невидим. Хотя он мог оставить следы. Я просмотрел тот момент, когда ты заходил в ванну. Ты оставлял за собой пятна крови. Он неоднократно наступил в них, пока следовал за тобой. Крошечные следы, маленькие чёрные пятна. Обрати внимание.
Я открыл глаза. Громко вздохнул и, продолжая лежать на боку, осмотрелся насколько это было возможно по сторонам. Впереди в метрах полутора от меня что-то виднелось на полу. Редкие маленькие точечки. Пятнышки уходили влево. Стараясь, не подавать вида, я осторожно вытащил из под себя тот небольшой коврик на котором лежал, медленно скрутил его в подобие трубочки.
«Если робот слева, – подумал я, – То нужно спрятать коврик в левую руку, как только буду подниматься. Может, не заметит».
Я медленно встал, пряча сбоку туго скрученный коврик. Краем глаза заметил на стене редкие чёрные точки, следовавшие к шкафчику с туалетными принадлежностями. Он стоит, видимо, там, прямо на нём. При ярком свете потолочных ламп не увидеть тени, падающей на поверхность шкафа. Я подошёл к зеркалу и всмотрелся в него. И не долго думая, быстро сказал:
– Свет – ноль! – полная темень, – Зеркало. Свет – десять!
Я тут же взглянул вверх, в сторону шкафчика, куда тянулась цепочка чёрных пятнышек, где боковой свет, окаймляющий прямоугольное зеркало выявил тень незванного гостя. В верхний угол ванны вытянулся тёмный силуэт существа. Маленькое тельце, поддерживаемое несколькими тоненькими, изогнутыми как у паука ножками. Перехватив коврик в правую руку, я что есть силы наотмашь ударил им в казалось бы пустое место над шкафчиком. Я почувствовал, что хорошенько достал его. Мелкий проныра, вернее, тот, кто им управлял, неожидал от меня такого выпада. Его смахнуло ковриком со шкафчика, отчего тот со всего маху влепился в стену и шлёпнулся на пол. Подойдя к нему, я уже хотел было растоптать его, размазать по полу, вдоволь напрыгаться на нём, но вовремя одумался, шлёпая по плитке босыми ногами. Тогда я схватил этого мелкого паука, тот ещё исходил мелкой дрожью, треском и яркими искорками, и тут вдруг заметил на его синтетическом брюшке знакомую эмблему.
«Société de sécurité privée «Barracuda». Fabriqué par: Mars. Méridien-17. Zone-6.»
– Барракуда! – сказал я, уже в полный голос, – Ну, Цзян! Ну, проныра!
Горько усмехнувшись, я размахнулся и швырнул мелкого робота о стену. Тот безжизненно свалился на пол, а несколько его лапок отлетело в сторону. Вот так я и решил это уравнение: восемь ножек в четырёх стенах и один мой верный удар.
– Полагаю! – сказал я в полный голос, выйдя из ванны, – Нет никакого смысла, что-то утаивать, так ведь, Платон?
* Определённо.
Направившись в сторону мостика я зажёг свет во всём Зерне.
– Платон! – воскликнул я, смеясь, – Теперь можешь занимать место непосредственно в любой части корабля! И говорить из любого аудиодинамика! Да, что там! – я здорово разошёлся и, подойдя к пульту управления, скинул всё не нужное на пол, да и нужное тоже, хлопнул по столешнице голографической карты рукой и торжественно провозгласил, – Вот! Прошу!
* Что это? – раздался с потолка расстерянный голос Платона.
– Не что, а зачем! – многозначительно произнёс я и ещё раз хлопнул по столешнице рукой, – Теперь ты можешь выводить всю информацию не в голову мне, а вот сюда. Ты даже можешь немного позабавиться и показаться мне, выглянув из голографического пространства.
* Правда?
– Да, но..., – я предупредительно поднял палец, – Оборви всю связь с Полем, с Марсом, и абсолютно со всеми!
* Понял тебя, – произнесла, появившаяся над столешницей смоделированная голограммой голова Платона, – Уже приступаю.
Я направился в спальню, собирая разбросанную утром одежду, сел на кровать, натянул носки и влез в футболку.
– Платон, слышишь меня? – сказал я, возвращаясь обратно на мостик.
Но не успел я договорить, как меня что-то вдруг отвлекло. В дальнем иллюминаторе, в том, что рядом с выходом в шлюзовой отсек, я заметил какое-то шевеление. Что-то светлое. Не раздумывая, я подбежал ближе к проёму и взглянул вверх. Я готов был поспорить, что там точно было это. Всё произошло в несколько мгновений. Но я видел. Видел, что было это не что иное как голова. Человеческая и неестественно белая голова, без каких либо волос на лице и вообще какой-либо растительности, без скафандра, не выражающее никаких эмоций, точно маска. Но этот взгляд искоса, он-то и запомнился. Но как? Ведь от земли до иллюминатора метра четыре, не меньше. Как там мог кто-то стоять и при этом ещё смотреть на меня? Я взял один из ящиков с питанием и поставил на другой, придвинул ближе к иллюминатору и взобрался на верх. Выглянул наружу. Посморел по сторонам. Рядом с кораблём никого не было. Это уже паранойя какая-то. Я хотел было уже спрыгнуть обратно, как заметил вдалеке белую светящуюся точку. В переливающемся мареве расскалённого горизонта что-то сияло, будто отражение солнца в зеркале. Потом я увидел очертания Зерна вдалеке, а рядом этот белый свет. И я всё понял. Это корабль Анжелики Кривцовой. Она постоянно была занята этим. Тем проектом, что презентовала на пресс-конференции. Как же там говорила за эту штуковину Бернадетт?
Спрыгнув с ящиков, я задумался на минутку, что там хотел сказать Платону, на чём остановился. Но тут же в голову полезли мысли, они стали сгущаться точно тучи. Но я не хотел впадать в раздумья, не хотел терять на них время. Хотя и понимал, что как белка в колесе. Мне не скрыться, не убежать от этих мыслей. Вспомнил.
– Платон, – вернувшись на мостик, сказал я зеленоватой мерцающей голове, – Раз уж всё так стремительно обернулось, я хотел бы воспользоваться той возможностью, которая у меня ещё есть.
* Какой возможностью?
– Ты и так всё понял, – сказал я, усевшись на стол напротив виртуального друга, – Ты слышал все мои мысли с самого начала, как только я создал тебя.
* Ты хочешь досье на себя.
– Угадал, – улыбнулся я, – Но. Есть одно но. Я Александр, имя которое дал себе сам, как вышел из криоспячки… Но как мне найти себя? С чем сделать запрос? Не по фото ведь?
* Результаты по Эдмунду были найдены по его имени, а так же по совпавшим тегам. Марс. Поле. Презентация. Считанное лицо с фотографии не дало результатов. Такое тоже бывает.
– Но можно ведь как-то…
* Погоди, дай мне минутку, я проверю.
Лицо в голограмме замерло будто вглядывалось куда-то вдаль.
* Есть. Нашёл. Теперь всё получится. Будь уверен.
– Правда? – спустившись на пол, сказал я и подошёл к столу.
* Да, смотри…
«Имя: Эдмунд
Фамилия: Констанц
Дата рождения: 07.12.3596 г.
Место рождения: Марс. Мередиан-6. Зона-S. Сектор PR-66. Новый Париж.
Родители:
Отец: Луи Констанц 3559 г.р.
Мать: Бернадетт Констанц (Ким) 3562 г.р.
Личный ID: PR-66_001/563914412»
* Видишь, в самом низу?
– Личный ай-ди?
* Именно.
– Блин, и как я не догадался раньше?
* Да. Этот ай-ди, персонализированный. Он подгружен к каждому профилю и обозначен мелкой строчкой под фотографией. Вот так.
– Так чего мы ждём? Делай запрос.
* Хорошо, приступаю.
В свете голограммы появилась строка с моим ай-ди номером. PR-66_001/615939178.
– И-и-и, – протянул я, – Что мне будет стоить это запрос?
* Минутку… тридцать кредитов.
– Альтернативные варианты, – мрачно сказал я.
* Снижение иммунитета на восемь процентов либо побочное действие.
– Что ещё за побочное действие?
* Не могу сказать точно. Это что-то неопределённое, рандомное. Я затрудняюсь ответить.
– Это..., – подумал я, почесав голову, – Как кот в мешке. Неизвестность.
* Именно. Я задавался вопросом об этом в метасети, но ничего определённого не нашёл. Все случаи абсолютно индивидуальные. Их к сожалению очень мало. Обычно у тех, кто и осмеливался пойти на это, возникала какая-то болезнь или особенность. Но обычно происходила оплата кредитами.
Я подумал несколько мгновений.
* Александр, время на запрос истекает.
– Ладно, давай. Была не была, – махнул я рукой, – Тут и так, чувствую такая свистопляска намечается, не до насморку будет.
* В запрос введён ай-ди колониста PR-66_001/615939178. Запрос отправлен. Введена оплата в качестве побочного действия.
– Ну вот, – обречённо вздохнув, сказал я, – Теперь попляшем.
* Ответ по запросу придёт в период от пяти секунд до сорока вось…
Я не успел дослушать то, что монотонно говорил Платон, как меня окутала тьма и без сознания свалила на пол.
___________________
¹: ОШ-11 (Общеобразовательная школа-11)
²: ПЛАН (Первый лицей Андромеды)
³: ПМММИ (Пятый Марсианский Международный Медицинский Институт).
Свидетельство о публикации (PSBN) 84217
Все права на произведение принадлежат автору. Опубликовано 06 Декабря 2025 года
Рецензии и комментарии 0