Познавший

♫Full Tilt (Ethos) – Built to Burn

“Нас видят по-разному. Джинны, ангелы, домовые, духи, призраки, у кого-то из наших две головы, у кого-то одна, кто-то приходит с одной парой рук, другой называет себя тысячеруким. Для каждой пары глаз на этом свете мы являемся в новом облике, и каждый видит в нас свое отражение, свои мысли и чувства. В основном, нас видят дети, маленькие чаще, чем большие, они лишены и страхов, и зависти; нас видят животные. Иногда нас видят взрослые, если очень захотят или попросят. Но некоторые люди все-таки не могут. Познавшие Истину перестают видеть очень многое”.
Шелковистая поверхность Пути кончилась довольно неожиданно, и демиург Сартао обнаружил, что уже несколько шагов проделал по дымчато-серой пыльной поверхности. Он затруднялся определить, что за земля у него под ногами, да и была ли эта субстанция землей, напоминала она песок, старый, истончившийся от времени, выцветший, лишенный жизни. Впрочем, таким же показался и воздух — спертый, затхлый, с каждым вдохом появлялось ощущение, что воздух стремится забраться под кожу, к живому теплу.
Сартао огляделся — в нескольких шагах от него в коленопреклоненной позе замерла фигура: европеоидные черты лица, лысая голова, жилистое тело, скрытое под просторного кроя одеждой. Даже несмотря на постоянные сумерки, кожа человека казалась загорелой. Демиург Сартао от неожиданности сделал пару шагов назад, призывая свое мужество, понимая, на что способен Познавший, но тот, подтверждая выработанные в тысячелетиях законы, не обратил на случайного гостя никакого внимания.
Медленно поднявшись, Познавший выбросил выпрямленную руку вперед, наклонился и переступил с ноги на ногу, оборачиваясь вокруг своей оси. От напряжения, созданного в воздухе, Сартао стало дурно, но он и подумать не успел об отступлении, когда Познавший оказался буквально лицом к лицу с ним, завершая свой странный ритуал и останавливаясь. Раскинув руки в стороны, откинув голову назад, он раскрыл рот в беззвучном крике, и демиург ахнул.
“Свет, тьма, вспышки, цвета, вода и земля. Невероятно, вот и Твердь Небесная — все семь дней творения за считанные секунды… И это только начало”…
Прикрыв лицо рукой, демиург был не в силах оторвать взгляда от того, что происходило перед ним, в эпицентр чего он ненароком умудрился заглянуть. Из ладоней и грудной клетки Познавшего бурным потоком лились образы и личности, народы и нации, государства поднимали головы, под его взглядом возводились и рушились цитадели, проливалась кровь и зачиналась новая жизнь, с каждым ударом его сердца проносилась мимо очередная веха истории. Тело Познавшего дернулось, он внезапно рванулся с места, перешагивая войны, возвышаясь над горами; минуя столетия, он метался от одной точки бытия к другой, и Сартао казалось, будто он что-то бормочет, скуля и плача, вытирая ладонями лицо, искаженное гримасой отчаяния и ужаса.
Демиург медленно опустил голову, осторожно делая шаг вперед, чувствуя, что, чем ближе Познавший, тем мощнее вихрь вселенской безудержной пляски, в центре которой кружился, обезумев от горя, Познавший. То и дело он протягивал руки к чему-то, то вновь отдергивал их, как от огня, продолжая повторять и повторять что-то.
“Познавшие Истину, всемогущие, всесильные, вставшие выше Небес и Творения. Ставшие богами в безумии своем, они возомнили, что познали все, и ослепли, потеряли всякие ориентиры, потеряли самих себя, все, во что верили, и теперь заперты своей же собственной волей”.
Сартао поднял глаза, остановился — тяжесть развеялась так же внезапно, как и появилась. Видения мира исчезли, и его фигура одиноко возвышалась над тусклым песчаным полем, только что жадно поглотившим всю жизнь, воссозданную им заново. Плечи Познавшего мелко дрожали, капли пота бороздили щеки, стекая по напряженному осунувшемуся лицу. Все вновь стало бесцветным, палитра Творения умерла, тишину нарушало лишь потрескивание песчинок под мягкой обувью демиурга и короткие выдохи: “Нет… Её нигде нет..”
“Умудрившиеся познать Творение обретают силу, превосходящую божественную, она завлекает их в безумие, но… *зачеркнуто*. Познавший способен частицами своей души сотворить мир в считанные мгновения, но, не зная, чем все закончится, он обречен снова и снова проживать свое Познание”.
Сартао отложил блокнот и карандаш, откинулся на спинку кресла. Перед столом, в полуметре над полом медленно вращался макет Творения. Непостижимая вещь для демиургов.
— Здравствуй! — дверь кабинета распахнулась, впуская внутрь массивную фигуру демиурга Дефрана. — Представляешь, я только что пронаблюдал рождение нового мира у Арашты, это что-то, ты обязан это видеть!
Сартао с улыбкой поднялся, встречая коллегу, прикрывая блокнот.
“Мы можем бесконечно стараться повторить опыт Творения, но не должны его понять. Сегодня я двести восемь раз видел, как мучается тот, кто его понял”.