Глава 3. С места — в карьер! (Глава 3.)

Проснулась я, примерно, через час после того, как уснула — сказался дневной сон; до утра, я сидела и размышляла.
Как только наступили предрассветные сумерки, начали происходить странные вещи: окно резко распахнулось, и в комнату проник сквозняк. Только, ветер какой-то странный, могильный, как будто…
Моя настороженность сильно возросла. Резко пахнуло трупным смрадом.
Я уже была близка к тому, чтобы поднять всю школу на уши. Но быстро взяла себя в руки. Вдруг, причин для паники нет, и я сама себя накручиваю? А что, девушки, вообще, часто так делают!
Я приподнялась, чтобы закрыть окно и увидела полупрозрачную фигуру, лишь отдаленно похожую на женщину: вместо глаз — черные провалы; на черепе — ошметки кожи; спутанные седые волосы, словно ореол, покрывали голову; серые лохмотья, подобием одежды, свисали с прозрачного тела.
Я испуганно отпрыгнула от оконного проема.
Дух открыл пасть, и, истошно, завизжал. Я зажала уши и сжалась в комочек на кровати: казалось, голову сейчас просто разорвет на мелкие кусочки.
Сквозь мигрень, я почувствовала, как меня кто-то отпихивает на пол.
Визг моментально прекратился, и я осмелилась открыть глаза.
Посреди комнаты стоял взбешенный Сокол. Парень подошел, рывком поднял меня на ноги и обжог очередным злобным взглядом.
— Ты чем думала, дура!? — зарычал незваный гость. — Ты магичка, или кто?! — меня встряхнули, ощутимо так.
За дуру обидно, между прочим!
— Не знаю еще!
— А какого черта ты тогда здесь делаешь?! Магия — это не игрушки!
Не волнуйся, скоро меня уже здесь не будет!
— Не нравится — проваливай! — разозлилась я, и даже на дверь указала.
Мы бы долго так орали друг на друга, если бы не услышали:
— Сокол, хватит мучить студентку, разожмите хватку.
Директор стоял в дверях и ждал, пока мы обратим на него внимание. Меня отпустили, наконец-то.
Потом, глава Академии принялся отчитывать Сокола, и заявил, что в этом происшествии есть вина каждого.
Прибежала шокированная нора и прямо с порога вопросила:
— Что у тебя с Соколом?!
— Ни-че-го! — на полном серьезе ответила я. — Когда б я успела?
Постепенно, подтянулись другие члены «Магической четверки». Рыжий заявил, что я: «молодец — легко прошла крещение огнем!».
Я пожала плечами.
Блондиночка послала мне неприязненный взгляд; я в долгу не осталась, и ответила столь же холодным.
— Так, ну, раз все в сборе… — начал глава Академии; чую — ничем хорошим это ни кончится! — Сокол, будьте добры, возьмите новенькую на дежурство: должна же девушка знать, с чем будет иметь дело в АТИ.
Нет-нет-нет, за что?!
Мы с парнем скривились совершенно одинаково.
— Говорил же! — торжествующе воскликнул рыжий, глянув на желтоглазого.
О чем он там «говорил же», так и осталось загадкой.
Но я не собиралась мириться со своей участью, а, поэтому, сделала жалостливое-прежалостливое лицо и глянула на директора:
— Может, не надо, а?
— Поддерживаю, — отозвался Сокол.
— Не обсуждается! — отрезал мужчина.
Я застонала, страдальчески закатила глаза и, выпроводив всех из комнаты, начала одеваться потеплей, на всякий пожарный.
Через пять минут, вся «стая», включая меня, стояла во дворе Академии. И тоже утепленная основательно; не прогадала я с одеждой.
Над школой висел густой, тягучий туман, похожий на сладкую вату. Хоть бери, и ложкой ешь! Он был везде: стелился по зеленой, весенней траве, окутывал высокие башни замка… Красиво!
Я поплотней, запахнула утепленную курточку и поежилась: несмотря на всю красоту, дул довольно сильный «хиус»; было неприятно чувствовать, как он задувает под воротник, расползаясь по всему телу.
— Пошевеливайся! Или ты к земле примерзла? — ехидно окликнул желтоглазый отставшую меня.
Сокол шел впереди, такой серьезный, что даже смешно. Лидер недобитый!
Я, в два прыжка, нагнала парня, и стала идти с ним шаг в шаг. Покрывшаяся инеем трава хрустела под ботинками.
— Слушай, думаешь, я нанималась к тебе в помощницы?! — зло выдохнула я, пустив облачко пара.
— Ну, правда, Сокол, не будь ханжой! — отозвалась откуда-то сзади Алена. — Можно подумать, она виновата, что с нами пришлось идти!
— Обижать девочек нехорошо, видишь, надулась как. — Шутливо пожурил «вожака» рыжий.
— А я причем? — безразлично произнес Сокол.
Мне, очень кстати, припомнился стишок: «Если кто тебя обидел — ты не дуйся, не сердись. Подойди, по роже тресни, отойди и улыбнись!»
И мне, ну о-о-очень, захотелось это все исполнить.
Но было боязно, и я решила, что как-нибудь потом. Поэтому, просто отошла, поближе к Алене и продолжила, молча, дуться.
Когда пришли на место, члены «стаи», рассредоточились: Рыжий расставлял какие-то ловушки, Алена, с закрытыми глазами, шептала непонятные мне слова, а Сокол выслушивал, высматривал и, кажется, принюхивался.
— И как? — вопросил рыжий, не отрываясь от своего занятия. По-моему, у него была кличка Лис.
— Никак. — Лидер смотрел в одну точку; невозможно было понять, о чем он думал в этот момент. — Нам нужна кровь. — Произнес Сокол таким тоном, что возражения были бы самоубийством. И скосил глаза на меня!
Из земли вырос алтарный камень. Темный, местами сколотый и очень старый, со следами крови.
Алена и Лис, взяли под локотки, и повели к камню. Тело совершенно не слушалось, и я шла.
Я раздвоилась: с одной стороны — за всем наблюдала бесплотная фигура, а с другой — девушка участвовала в событиях.
Меня остановили — Алена продолжала держать, а Рыжий снял куртку.
Я почувствовала холод камня сквозь теплую кофту.
«Конвойные» отступили назад, уступая место «Альфе».
Сокол подошел, и принялся снимать с меня одежду.
Горячие прикосновения резко контрастировали с холодом леса.
Пока меня раздевали, я кричала, просила, умоляла, проклинала, но сопротивляться была не в состоянии.
Незащищенную кожу хлестал ветер.
Пытка закончилась; ослабевшие руки закрепили над головой тяжелыми цепями.
Алена протянула Соколу чашу и кинжал; только сейчас, я заметила, что он полуобнажен и босиком.
Парень занес оружие…
— Не надо!!! — из последних сил, закричала я бесплотная, когда сердце меня реальной, пронзило лезвие.
Сокол вынул его из тела, и, с ухмылкой, наблюдал, как кровь с кинжала наполняет чашу…

Мне понадобилось время, чтобы осознать, что это все мне привиделось. А закричала я по-настоящему.
Тупая боль в груди, убеждала меня в правдивости произошедшего. Я ощупала себя: цела, жива, одета.
Трое сумеречных стражей, глядели на меня, как на сумасшедшую. Стоило посмотреть в темные, с янтарным отливом глаза, и ноги сами понесли меня прочь с поляны. Плевать, куда, лишь бы подальше от него!

Вот, стою, предположительно, (видно в тумане плохо) на какой-то поляне, в самой глубине леса, А на мои крики: «ау! Меня кто-нибудь слышит?!» никто не отзывается.
«Ну, все, Амина! Сгинешь ты молодой от голода, холода и одиночества!», — раздался голос в голове.
«А все почему? А потому, что кое-кто слишком принципиальный! Допрыгалась! Теперь довольна?!», — продолжали упорно капать мне на мозги.
Я готова хоть остаться жить в этом лесу, но Соколу не дамся. Ни живой, ни мертвой!
«А мертвая ты ему на кой сдалась?!», — глас разума сегодня не в духе.
— Хватит! — шикнула я на своих тараканов.
Букашки послушно замолкли. Вот, что бывает, когда остаешься сама с собой.
Неожиданно, проснулось какое-то странное ощущение, быстро переросшее в жгучую боль в груди. Ноги подломились, и я упала на холодную землю; жар внутри невыносимо нарастал. Я выдохнула облачко пара, окончательно теряя связь с реальностью.

Я не знаю, где очнулась, но тут не было ничего. Абсолютно ничего… Лишь тьма. Исконная тьма, такая притягательная и манящая, Обволакивающая со всех сторон, и почти душащая.
Впереди мгла слегка рассеялась, открывая взору древнее, первозданное пламя, темное и привлекательное, пугающее и завораживающее.
Против воли, я потянулась к нему, не боясь обжечься и, словно в бреду, повторяя:
— Кровь зовет назад, кровь зовет… Кровь…

Кирьян.

Похоже, у новенькой было видение. Значит, маг. Что девушка увидела, раз так кричала и шарахнулась от меня, как от проклятого? По лесу нечисть всякая бегает, а она решила кросс устроить!
— Справитесь? — бросил я команде, не поворачиваясь.
— Разумеется, иди, ищи свою вторую половинку! — улыбнулся Лис.
Я бы взял с собой Алену — способности сестры, как ищейки, полезны — но она замыкающая. Контуры пентаграммы и так сместились, когда я вышел.
Принять второй облик тоже не вариант — дракон, резко пикирующий с высоты, еще больше, напугает беглянку. Остается звериное чутье…

Когда я отыскал девушку, она лежала на стылой земле, чуть жива
Ей шла эта фарфоровая бледность и иней, застывший на волосах и ресницах.
Блондинку можно было принять за мертвую, если бы не едва слышный шепот:
— Кровь зовет назад…
Я понимал: если девушка уйдет во мрак, то уже не вернется. И не мог так рисковать, меня к ней слишком сильно тянуло. Похоже, дракон признал новенькую
Я сел на землю, положил девушку к себе на колени, и начал звать, не надеясь, что это поможет

Резко вырвали из… Да я даже не знаю, что это было.
С трудом разлепила смерзшиеся ресницы.
Я полулежала на коленях Сокола. Увидев, что я очнулась, он поднял, встряхнул и заорал:
— НЕ СМЕЙ ПОДДАВАТЬСЯ ЗОВУ КРОВИ! СЛЫШИШЬ? НЕ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ!
— СЛЫШУ! — в тон ему заорала я. — Но, боюсь, скоро оглохну!
Желтоглазый поднял, и так перепуганную, меня, за грудки и, практически держа на весу, прислонил к дереву, с ненавистью прошипев:
— Как же ты меня достала!
Я от страха даже голос потеряла.
В голове промелькнула скорбная мысль: он же пришибет — и не заметит! А потом под этим же деревцем тихонечко прикопает… Пропажу неудачливой студентки спишут на нечисть лесную.
И все забудут про, такую невезучую, Амину Девиер…
Я печально всхлипнула и жалобно проблеяла:
— Сокол, миленький, делай что хочешь, только не убивай!
Мне был адресован удивленный взгляд, и страж разжал хватку на многострадальной куртке, осторожно, опустив.
Сокол схватил бледную меня, и, взяв за локоток, поволок в сторону школы.
— Куда ты меня тащишь?! — возмутилась напоследок я.
— К директору.
— Не пойду! Не хочу! — я уперлась подошвами в почву и вывернулась из гибких пальцев.— Останусь здесь! — упрямо сцепила руки в замок на груди.
Парень хмыкнул, ухмыльнулся, молча, подошел и, бесцеремонно взвалив меня на плечо, направился в сторону Академии.
Пинком, открыв двери в школу, Сокол вошел туда со мной на плече.
Под аккомпанемент шокированных взглядов толпы, нахал втащил, визжащую и некрасиво ругающуюся, меня, прямо в кабинет директора.
Нет, ну это уже наглость!
— Господин директор! Господин директор, скажите, чтобы он меня отпустил! Что люди подумают??? — возмущалась я.
Висеть вверх ногами было, мягко сказать, неудобно, и уже слегка подташнивало
А, вот главу Академии, похоже, вся ситуация сильно забавляла: в медных глазах плясали бесенята.
Вы гляньте! Я, значит, страдай, а ему смешно?!
— Эх, Сокол-Сокол! Когда же вы перестанете издеваться над бедной девушкой? — насмешливо изрек Ниайас Эриар.
Улыбка исчезла с лица мужчины, когда дверь в кабинет распахнулась, и Лис, на руках, втащил раненную Алену.
Щеку девушки рассекала почерневшая царапина; разодранная нога болталась на куске плоти.
— Что произошло?! — директор вскочил.
Сокол отпустил меня.
— Лич… Контур разомкнулся, и… — рыжий сделал паузу. — Мы его упустили… Он вдоволь напился чьей-то «сырой» силы.
— Я даже знаю, чьей! — Я чувствовала себя препарируемой лягушкой, пока желтые глаза смотрели на меня. И, так же остро, ощутила свою вину.
— Ты знаешь, что делать, — неопределенно-загадочно сказал директор желтоглазому. Девушку сгрузили на диван, и он был занят лечением.
— Собирайся! — небрежно бросили мне, и парень вышел из помещения.
Злющая, я влетела к себе в комнату, попутно хлопнув дверью так, что бедняжка чуть с петель не слетела.
А в темном уголке поджидала Нора, с расспросами на весьма популярную в школе тему «что у тебя с Соколом?!».
Я отмахнулась от подруги и заявила, что Сокол — хам, нахал и эгоист.
Вселенское разочарование отразилось на миловидном личике брюнетки, и та спросила: «почему?».
Я хохотнула — правда, смешок вышел истерический — и огрызнулась:
— Вот иди, и спроси у него сама!
Сменив куртку и джинсы на одежду попроще, и накинув сверху легкую джинсовую курточку (несмотря на то, что потеплело, все равно было прохладно), я, так же разгневано, выбежала из комнаты, чувствуя осуждающий взгляд подруги в спину. Надеюсь, Нора несильно обиделась!
Сокол встретил меня, в высшей степени хмурым, взглядом, а я на него обижалась после сегодняшней выходки. Так что сели в машину и поехали в неизвестном мне направлении, мы в полном молчании.
Сколько ехали, я не знаю: прикорнула по дороге. Но разбудили меня довольно грубым толчком в бок.
Я послала Соколу свой самый колючий взгляд и выпрыгнула из авто.
Открывшийся вид меня не впечатлил: обыкновенная серая многоэтажка на фоне обыкновенного серого неба.
Сокол взошел по каменным ступеням и положил руку на дверь.
Ладонь засветилась, двери распахнулись, открывая нам путь.
— Прошу! — ехидно произнес парень, чуть наклонившись в сторону прохода.
— Ну, что вы! Право, не стоило! — тоже съерничала я, заходя внутрь.
А внутри все так же лаконично, серо и скучно: в воздухе кружили мелкие пылинки, освещаемые слабеньким, бледненьким пульсаром; тяжелые, темные портьеры закрывали зарешеченные окна; это все настолько походило на сонное царство, что я зевнула.
— Твоя? — спросили у Сокола, косясь на меня.
К нам подошел крупный мужчина с горой мышц, больше напоминающий шкаф:
— Добро пожаловать в Орден сумеречных стражей! Я Габриэль, можно просто Гэб!
— Во-первых, Я своя собственная! — слегка обижено заявила.
— Ершистая! — беззлобно оскалился «шкаф»
— А во-вторых, Амина, очень приятно.
— Ага. Можно просто — Ехидна! — встрял Сокол.
Я круто развернулась к нему лицом, из груди вырвалось глухое рычание.
— Ехидна???!!!
— Ехидна! — подтвердил желтоглазый, с кривой усмешкой на губах.
Я схватила что-то тяжелое и запустила в хама; увернулся.
КАК ЖЕ ОН МЕНЯ ДОСТАЛ!
Тяжелых предметов, кстати, в помещении было полно: от папок с бумагами, до статуэток и различных кубков. Так что, накидалась я вдоволь!
А потом, почувствовала жжение в пальцах. Эту силу захотелось выпустить наружу; я ощущала, как мощь пузырится в венах, разливаясь теплом по телу, и дала ей выход.
Сокол успел пригнуться, и, несколько минут, все смотрели на тлеющие обои, черными ошметками опадавшие на каменный пол; алое пламя, тем временем, перекинулось на портьеру и начало быстро пожирать уже ее.
Я шокировано уставилась на свои руки, на кончиках пальцев которых все еще плясали маленькие, кровавого цвета, язычки.
Состояние было близко к панике: так страшно не было, даже там, в лесу.
В голове пронеслась жуткая мысль: «а… если бы кто-нибудь пострадал?!».
Но сказать ничего не успела: жар в груди вернулся, и пол начал стремительно приближаться.
Меня подхватили, буквально в миллиметре, от гладкой, холодной поверхности и усадили на жесткий диван.
Сокол присел рядом со мной на корточки. В черных, с янтарными отблесками, глазах, явно читалась тревога.
Это он за меня волнуется? Бред собачий! Этот эгоист ни за кого, ну, кроме себя, волноваться не будет. Удавится.
— Может, скажешь, наконец, что с тобой происходит?! — раздался требовательный вопрос.
— Даже если бы знала, тебе бы точно не сказала! — объявила я, сморщившись от боли.
— Ты как всегда — в своем репертуаре!
— Откуда тебе знать, какой у меня репертуар?! — сощурилась я.
— Догадываюсь!
Тут, в офис ввалился (а иначе не скажешь!) Габриэль, прекратив тем самым зачинавшуюся перепалку, и пропыхтел:
— Ребят… Там кто-то МагМинестерство вызвал… Просят блондиночку и тебя…
Это кто блондиночка? Это я блондиночка?! Ну, я ему!
— Мы в полной жо… Жизненной ситуации! — «ободряюще», изрек Сокол.
Меня, несмотря на все протесты, подхватили на руки и, через несколько секунд, мы уже стояли в зале, отделанном белым мрамором.
Точней, Сокол стоял, а я находилась у него на руках.
— Неужели! Вы так быстро? — из-за двустворчатых дверей высунулась седая, несмотря на молодость ее владельца, голова с жиденькими, светлыми усиками и холодными, цвета стали, глазами.
Странный тип скользнул по нашей «парочке» липким взглядом и, фальшиво-приторным голоском, произнес:
— Заходите, Сокол. А свою прекрасную спутницу можете пока оставить здесь: сначала, мне нужно поговорить с вами. Наедине. — Сказал тонкоусый, с нажимом на последнее слово.
Слегка придерживая, меня поставили на ноги, и раздался встревоженный вопрос:
— Сама стоять сможешь?
Я просто кивнула. Сокол вошел в помещение и захлопнул двери. А я осталась одна, изнывая от любопытства в пустом коридоре.
Но! Терпение, к сожалению (или к счастью?), никогда не было моим добродетелем, и поэтому я не выдержала, каюсь.
Подбежав к дверям, я приоткрыла их, чтобы образовалась маленькая щелочка, и стала подслушивать и подсматривать.
Начало разговора я все же пропустила.
— Я уже сказал: не буду трогать Амину, и точка! — Сокол прожигал седовласого мужчину презрительным взглядом темных глаз.
— Но, Кирьян!
— Вы хорошо подумали? — продолжал, тем временем, скользкий тип. — Это может повредить вашей карьере в Ордене Сумеречных Стражей!
Парень молчал. Мужчина решил, что ему разрешают говорить.
— Стоит ли это того? — елейным голосом, спросил подлиза. — Не проще избавится от девчонки, пока не поздно?
Избавится?! От меня?!
— Плевать на карьеру! — вспылил Сокол.
— Я вас не понимаю… — Похоже, мужчина был обескуражен таким поворотом событий. — Что значит «плевать на карьеру»?
Я презрительно фыркнула.
И, все же, ничего не понимала.
Зачем тот, кто, буквально, ненавидел, несколько часов назад, так рьяно защищает сейчас?
Или делал вид, что ненавидел?..
— Магистр Вердэн, мне кажется, вы выходите за рамки, не находите? — раздался знакомый приятный голос.
— Лорд Эриар?! — подлиза как-то разом побледнел. — О… Как я рад вас видеть… Какими судьбами к нам? — типчик натянул на лицо мерзкую улыбочку.
Откуда здесь директор?!
— Да, известно, какими!
— А… Вы до сих пор директор Академии? — мужичонка нервно теребил пуговицу на сюртуке. Улыбочка с лица не сползала.
— Я, что, настолько стар, чтобы быть «до сих пор директором»? — криво усмехнулся Ниайас Эриар.
— Ну, что вы? Нет! Живите подольше! — А у самого на лице написано: «когда ж ты уж загнешься?!»
— Студентку не отдам, я все сказал
— Но…
— И, будьте уверены, я вас и после смерти достану! Тем более, драконы живут долго, так что это случится не скоро! — продолжал вдохновенно издеваться директор.
— Не сомневался! — Магистр сморщился, как от зубной боли.
— Госпожа Девиер, а вам, в детстве, родители не говорили, что подслушивать нехорошо? — раздался вкрадчивый голос главы Академии.
Только не говорите, что директор стоит у меня за спиной!
Я, очень медленно, обернулась и невинно захлопала ресничками.
— А если очень интересно? — в высшей степени виновато спросила я.
— Тогда можно! — на лице мужчины расцвела совершенно хулиганская улыбка.
— На допросе коси под дурочку и нечего существенного не отвечай! Мы с Киром будем рядом.
Я вошла в двери красного дерева, и ближайший час, изображала поведение в стиле: «я у мамы дурочка».
В конце концов, комиссия решила, что от меня ничего не добиться. В Академию я вернулась измотанной и выжатой, как лимон.
Но, в этом есть и плюс: я начала доверять всем «сектантам». Они все меньше казались мне чокнутыми, а странности — странными.
А еще, решила остаться. Что-то мне подсказывает, что это только начало моих «приключений»…