Глава 8. Возвращение в серые будни. (Глава 8.)

— Снимите! С меня! Эту! Дрянь! — Раз, наверно, в сотый, отчеканила я.
— Нет! — продолжать гнуть свою линию Ниайас Эриар.
— Я не хочу замуж!!! — медленно, но верно, зверела я.
— Никто не собирается тебя туда брать! — тоже злился лорд-директор, пугающе сверкая медными глазами.
Я так орала, что на нашу троицу, беззастенчиво, пялились не только студенты, но и преподаватели.
Окончательно взбесившись, я залетела в комнату, хлопнув дверью. Та, наконец, слетела с петель. Ниайас Эриар сделал движение рукой, и доска встала на место.
Как только я убедилась, что меня не видно и поставила «полог тишины», начала кидать вещи в стену, в бессильной ярости, пинать мебель, выпуская пар.
Да, магией я, по-прежнему, пользоваться не могла, но с эмоциями браслетик справлялся гораздо хуже, поэтому весь перечень был доступен мне в полной мере.
Когда стул разлетелся о стену, я, немного умерив пыл, со спокойной душой, тяжело дыша, рухнула на кровать, твердо решив для себя — с Академией покончено!
Встав с кровати, я распахнула настежь шкаф, пододвинув к себе спортивную сумку. Скидала комком в нее все вещи, еле-еле застегнула молнию и отбросила свои пожитки в сторону.
Я принялась надевать выбранные мною вещи. Нужно же уйти красиво! Надев все это, я покрутилась перед зеркалом, схватила сумку, и покинула комнату.
Да, мини-юбка и очень короткий топик произвели настоящий фурор! Все парни просто захлебывались слюной, провожая взглядом мою походку от бедра. А что? Из Академии меня все равно отчислили, значит, терять мне нечего!
Гори все синим пламенем!

Квартира встретила меня ощущением запустения и заброшенности. На шкафах и прочей мебели лежал метровый слой пыли, по углам «расцветало» кружево паутины.
М-да… Похоже, пришло время заняться генеральной уборкой!
Но сначала пойду, освежусь.
Душ расслабил все мышцы, вода смыла стресс и из ванной я вышла в воинственном настроении с тряпкой и веником в руке.
Я протерла всю пыль со шкафов и антресолей, решительно двинувшись к особенно «зацветшему» углу. Наглый жирный паучара, приземлился мне прямо на нос, я сбила его щелчком пальцев и продолжила свою уничтожительную деятельность.
«Вылизав» всю квартиру, я попыталась снять браслет. Безрезультатно; безделушка не поддавалась; в общем, психанула и бросила эту затею.

Следующие несколько дней протекали размеренно и относительно спокойно.
Единственная странность была в том, что мне снились какие-то загадочные сны. Я не могла понять, в чем причина.
Но, определенно, я видела тех людей, которых я знаю; в них чувствовалось что-то близкое и родное; в эту ночь, мне пришло одно из таких сновидений.

Маленькая девочка бежит по длинным коридорам и выгладит просто крошечной на фоне этих увешанных гобеленами и позолотой стен и высоких потолков.
Заливистый смех, колокольчиковым звоном, разносится далеко-далеко за пределы дворца; темные, длинные волосы и, такое же, длинное, алое платье взлетают вверх, словно паря в воздухе.
Почти черные глаза искрятся бесконечным счастьем.
— Ясминель Дэйресс Дамайн Эль'даргай! — раздается на весь дворец громоподобный мужской голос.
Девочка тут же испуганно замирает и идет уже медленней.
Когда она подходит к мужчине, тот строго на нее смотрит:
— Что я тебе говорил насчет катания на королевских фениксах?!
В глазах маленькой леди начали собираться слезы.
— Я… Я больше не буду… Обещаю… — Виновато промямлила девчушка, размазывая кулачком слезы по симпатичному личику, и шмыгнула покрасневшим носом.
Темноволосый мужчина вмиг смягчился, и тепло улыбнулся, притянув девочку к себе, и с любовью прошептав:
— Глупенькая маленькая Ясмина! Я так боялся, что ты пострадаешь! — мужчина чмокнул девочку в макушку и крепче прижал к себе...

Я проснулась от удара обо что-то твердое. Открыв глаза, обнаружила, что распласталась на полу; но боли почти не замечала, погруженная в собственные мысли.
Совпадение? Очень сомневаюсь! Я не верю в ТАКИЕ «случайности».
Предплечье обожгла тупая боль, заставив вскрикнуть.
Я подошла к зеркалу и внимательно себя осмотрела; правый рукав рубашки, в которой я спала, окрасился в кровавый цвет.
Я перепугалась и, без стеснения стянула с себя деталь одежды через голову, оставшись в одном белье. Все равно никто не увидит, я одна в квартире.
На руке красовались очертания какого-то символа.
Такое впечатление, что он не законченный; Знак кровоточил и болел, по предплечью вниз стекали алые капли.
Я сразу же наложила на рисунок заклинание обезболивания и иллюзию (все-таки я собираюсь возвращаться в нормальный институт, а такое «тату» точно вызовет нежелательные вопросы).
Ну, а теперь можно со спокойной душой идти в душ.
Проторчав под струями воды, примерно, час, я вышла из ванной комнаты, полностью проснувшаяся, и, в белье, (которое я успела надеть в душевой) прошла к шкафу.
Схватив первую попавшуюся одежду, уже хотела одеваться, но за спиной раздался иронично-насмешливый голос:
— Ты всегда в душе поешь песни Ирины Аллегровой?
— Твою мамашу! Сокол, какого?!.. — Я проворно обернулась всем корпусом; мокрые волосы хлестнули по лицу, и я сдула пару мешающих прядок.
— Не надо упоминать мою мамашу! — ухмылялся этот… Сокол.
— И давно ты здесь торчишь?! — задала я единственный интересующий меня вопрос.
— Примерно, с того момента, как ты начала петь.
— А подслушивать нехорошо!
— Подслушивать? Да, ты на всю квартиру завывала! — продолжал издеваться гад.
Я подошла к кровати, чувствуя, как рубашка, которую я все же успела надеть, развивается за спиной в подобии супергеройского плаща, схватила подушку и запустила ей в желтоглазую заразу.
Кир мой снаряд с легкостью поймал и отправил в обратный полет. Тогда, я взялась за вторую и тоже не достигла нужного результата. Смерившись, озвучила вопрос, который мучил меня со времени ухода из Академии:
— Ты меня ревновал тогда? — я с прищуром глянула на Кирьяна.
— Да кто вообще может ревновать такую ехидну, как ты? — ухмыльнулся Кир.
Ну, конечно! Сокол же никогда не признается… Будет стоять на своем с упорством барана, завидевшего новые ворота! Опять спрятал реальные эмоции за ухмылкой; но я не дура, и, уж тем более, не слепая! Вся Академия видела его перекошенное злостью лицо! Ну, ничего, я еще добьюсь от Кира признания. Или я — не Амина Девиер!
А вот желание придушить кое-кого, не будем показывать пальцем, подушечкой по-тихому, стало просто непреодолимым!
Я, показав чудеса эквелебристики, резво вскочила на кровать, обещая Соколу расправу; но была уложена на лопатки одним точным и хорошо отработанным движением. М-да, все-таки, до Кира, с его выкрутасами мне еще далеко…
Желтоглазый налег сверху, вдавливая своим весом в кровать. Двусмысленная, в высшей степени двусмысленная ситуация! Но мне-то не привыкать…
— Ну, и что это было, госпожа Девиер? — спросили у меня, коверкая директора.
Ага, еще Ниайаса Эриара здесь не хватало, для полного счастья!
— Ты о чем? — приподняла бровь я.
— Что за фарс ты устроила в Академии?
Ага, значит, мои действия были замечены!
— Это я ушла красиво! — ответила я будничным тоном. — А теперь, слезь с меня!
Кир встал, отряхнул несуществующие пылинки и выжидающе на меня посмотрел. Чего он ждет, интересно?
— Ну?! — не выдержала я.
Оказывается, Сокол явился по мою душу: хочет забрать в Академию. Перетопчется! Пока я в здравом уме — черта с два туда вернусь!
О чем не преминула сообщить Соколу. И тут же выпроводила того за дверь. А то, ишь ты, ходит мне тут в обуви, полы топчет! А я, между прочим, убиралась недавно!
Я подошла к шкафу, и, схватив первые попавшиеся шорты, кинула их на кровать, застегивая пуговицы на рубашке.
И тут, со стороны входа, раздался голос, уже бывшей одногруппницы, Кати:
— А ну, колись, что за плейбой выходил у тебя из квартиры только что?!
Ха! Это Кир-то плейбой? Ничего себе сравнение!
— И, судя по твоему виду — он горяч!
Я так и застыла, не закончив застегивать последнюю пуговицу, и с немым укором воззрилась на универовскую сплетницу. Да не дай бог!
А потом она завидела браслет, и началось…
— А-бал-деть… Это же бешеные деньги!!! Он подарил??
— Сплюнь!!! Снимешь — браслет твой.
Катька, с визгом, запрыгала на месте, и побежала в сторону кухни. Загремела столовыми приборами, через мгновенье, прибежав с ножом в руке и хищным выражением на лице.
— Дай руку!
— Мне мои конечности еще нужны! — запротестовала я.
Главная сплетница института заметно сникла, но через пару секунд ожила и приказала:
— Собирайся, прогуляемся. И ты мне все расскажешь!

В итоге, меня вытащили на улицу, под пронизывающий «весенний» ветер. Я запахнула пальто у горла, спасаясь от холода, и, неспешно, шла по унылой серой улице. Каблуки высоких сапогов отстукивали, какую-то, слишком нервную, дробь. «Цок, цок, цок» — стучал в голове рваный ритм.
Я все больше к нему прислушивалась, силясь понять, что не так. А что-то точно было не так!
Я — чуть ли не до крови — закусила губу (глупая детская привычка!), прислушиваясь к ощущениям. Они предательски молчали; воздух вокруг нас слегка подрагивал.
— Эй, ты чего? — тронула меня за плечо Катя. Я махнула рукой.
...— Так, на чем я там остановилась? А, вспомнила! Представь, какие у него кубики пресса… Ах! А когда он порвет на себе рубашку… М-м-м… — Девушка, уже битых полчаса, вдохновенно, с томными придыханиями, обсуждала Сокола.
Катю бесило, что у меня нет никакой реакции на ее слова. Зачем мне представлять кубики Кира, если я и так их видела?
Я толкнула девчонку в бок, чтобы помолчала, и закрыла глаза, концентрируясь.
Среагировала быстрее, чем успела подумать.
В нашу сторону летел длинный клинок, явно магический.
За ним последовал второй, с неровным темным лезвием. Проклятая сталь…
— Ложись! — я повалила Катю на асфальт и затащила в подворотню.
И все это я сделала, не отрывая взгляда от фигуры, обтянутой черным плащом, следя за каждым движением.
Время остановилась — И я не шучу; клинки замерли в полете, Катя застыла с удивленным лицом в полулежачей позе.
В движении были только я и мужчина. Капюшон был низко, надвинут на глаза, поэтому, видно только торжествующую ухмылку.
Фигура растворилась в сизой дымке, и секунды снова начали свой бег.
Катя успела очнуться, непонимающе озираясь по сторонам.
Я распласталась рядом с ней на асфальте; один клинок все же задел краем, просвистев в миллиметре над ухом; вниз стекла горячая алая струйка.
— Это что еще за черт?! — заорала Екатерина, едва я присела рядом с ней, облокотившись на замурзанную кирпичную стену.
— Магия… — Измученно простонала я.
Предплечье снова обожгло и я, вскрикнув, прикрыла глаза, пытаясь совладать с болью.
— Амина, тебе нужно в больницу! — раздался встревоженный голос где-то на краю сознания; но он был еле слышан, как будто через вату.
Не было ничего. Только боль… Бесконечная, всепоглощающая. И тьма. В которую я то погружалась, то вновь выныривала из липких объятий на свет. Мне нельзя туда… Только не сейчас…
Я вспомнила о кулоне, подаренном Соколом, когда была готова сдаться, и начала шарить рукой под одеждой, ища спасительную ниточку.
Под водолазкой, я нащупала всегда холодную подвеску и, схватив Катю за руку, сжала украшение.
— Сейчас твоя взяла, но это ненадолго… — Услышала я шелест, принесенный ветром.