Тёмных дел мастера (книга первая). Глава 6 (Глава 6)

В одном фильме говорилось, что ад —
это присутствие вменяемости.

Цитата из мультсериала «Дарья», 2 сезон, 2 серия

Туман…

Тихая белая пелена.

Он простирался во все стороны, куда бы ни падал взгляд. Невесомая пустота ложилась на камни и пороги ущелья, укрывая собой окружающий мир. Медленно, но верно эта пустота прокрадывалась в тело и душу Альфреда, преломляя ясную картину бытия и обнажая его сознание, заставляя дорисовывать каждый объект вокруг, полагаясь лишь на его контуры.

Альфред не знал, сколько времени он уже провел здесь. Казалось, что время попросту исчезло, отзываясь лишь тогда, когда юноша вспоминал о нём, и моментально пропадая, как только он переключался на что-нибудь другое. Мальчик знал лишь то, что он сидел на спине своей лошади. Гребешки придорожной травы ласково касались его босых ступней, когда лошадь переступала с ноги на ногу, а пальцы рук медленно утопали в её густой и тёплой гриве. Эти ощущения наполняли Альфреда глубоким спокойствием. Ему не хотелось совершать лишних движений, чтобы не потревожить лошадь, не хотелось ни пить, ни есть и вообще не хотелось ничего другого, кроме как вечно оставаться в этом состоянии тихого блаженства…

… И всё же что-то было не так.

Поначалу мальчик не замечал этой мысли, улавливая лишь странные, непонятные ощущения на краю своего сознания. Всеми силами он старался избежать их, но, возвращаясь к своему состоянию спокойствия, он рано или поздно всё равно продолжал упираться в них как в стену. Вскоре это стало раздражать парня, заставляя обращать на себя внимание всё чаще, пока он, наконец, не осознал их полностью. Это была тревога.

Похоже, что снаружи него что-то происходило… И это что-то доставляло Альфреду массу неудобств!

Оно призывало облекать его ощущения в слова, а слова в мысли, заставляло его тело расправляться, двигаться против желания, прогоняя любое блаженство. Без сомнения, это было самое отвратительное чувство в мире! Но вместе с тем оно приносило и ясность. Парень вдруг понял, что вот уже некоторое время сидит на лошади с закрытыми глазами. Невероятным усилием воли он заставил себя оторваться от остатков своего чудесного сна и почти через боль разомкнул веки.

Вокруг него всё так же стелился белый туман. Он медленно заполнял его лёгкие прохладным влажным воздухом. Верхушки редких придорожных деревьев всё так же тонули в его пустых объятиях, оставляя лишь неясные очертания крон, и только одинокий утёс, смутные пики которого виднелись где-то впереди, показывал Альфреду границу небес.

Вдруг юноша заметил прямо перед собой какое-то движение. Ещё секунду назад он не видел там ничего, за что мог бы ухватиться взгляд, однако теперь на самом краю тумана маячило странное тёмное пятно. Оно плавно передвигалось в его клубах, меняя свои очертания, становясь всё больше и чернее, пока Альфред, наконец, не увидел, как загорелись два маленьких красных огонька. Из тумана на него смотрел огромный чёрный волк. Как и раньше, его загривок был всклокочен от гнева, а блёклый туманный свет то и дело отражался в его заострённых клыках, которые волк скалил всё сильнее, по мере того, как приближался к парню.

И вновь уже знакомый страх коснулся разума мальчика. Грозящие перерасти в бесконечность секунды теперь сорвались со своих мест и быстро неслись вперёд, принуждая Альфреда считать мгновения в ожидании своей неминуемой гибели. Всё ярче и ярче он представлял, как волк бросается на него, как мёртвой хваткой смыкает свои челюсти на его шее, и как нестерпимая боль пронзает его тело до самого основания. Пытаясь сбежать от нарастающего ужаса, мальчик снова хотел зажмуриться, но почему-то не смог этого сделать. Жуткая волчья морда, как призрачная маска, всё так же продолжала смотреть на него из тумана. Тогда с новой волной страха в душу Альфреда пришло и отчаяние. Наблюдая за тем, как волк готовится к своему прыжку, он понимал, что уже не сможет избежать встречи с ним. Однако, как и в прошлый раз, волк не спешил сразу бросаться на свою добычу. «Чего ты ждёшь, тварь?.. Чего ты ждёшь?!.» — дрожала в голове парня страшная мысль. И словно эхом от этой мысли внутри его разума отражался гремящий ответ: «Ведь если это не я, то… ведь если это не я, то...»

Альфред заметил, как в кроваво-красных глазах волка блеснул странный огонёк. Содрогаясь от ужаса, он быстро опустил свой взгляд вниз… Оттуда на него взглянула полусгнившая, изъеденная расползающимися отовсюду червями голова его лошади. С диким ощущением Альфред наблюдал, как из её безгубой пасти вырывался зеленоватый пар, а его ладони медленно утопали в теплоте разлагающихся на её шее струпьев. Такая картина мигом заставила парня забыть обо всём пережитом ранее. Изо всей силы разум его вопил от паники, но рот юноши оставался закрытым. Нарастающая тишина сдавливала его со всех сторон, но в какой-то момент тень волка качнулась, и его белые клыки с быстротой молнии впились в почерневшую плоть лошади, отчего та истошно загоготала, встала на дыбы и со всей своей высоты сбросила Альфреда вниз, отправив его в открывшуюся под ней бесконечную темноту.

… Громкий треск костра был первым, что услышал очнувшийся от своего кошмара Альфред. Почти сразу по его телу прокатилась волна ноющей боли, давшая юноше понять, что он лежал на боку, упираясь спиной во что-то твёрдое. Похоже, что он всё ещё оставался связан по рукам и ногам, так как не мог свободно шевелить ими. Вдобавок он уже почти не чувствовал своих ладоней, и лишь жгучая резь в запястьях свидетельствовала о том, что они были связаны.

— Вставай, шисёнок! — раздалась над ухом парня шипящая фраза, за которой незамедлительно последовал резкий удар в плечо, и по измученному телу Альфреда прокатилась новая волна боли, совсем не похожая на предыдущую.

— Хватит притворяться уже! — твердил какой-то мерзкий голос, в то время как чья-то грубая сила сдавила его одежду на груди, вытягивая тело юноши вслед за собой и жёстко усаживая его в вертикальном положении.

— Что, бо-ольно? Бо-ольно, да? — продолжал извиваться над его ухом противный голос, заставляя Альфреда чувствовать каждое своё повреждение ещё сильнее, словно этот голос резал по ним своей интонацией.

— Хорошо! — вдруг рявкнул и быстро отсёк ещё один голос, похожий на звук грома. — Если тебе больно, значит ты всё ещё жив!..

На мгновенье оба голоса стихли. Альфред узнал эти слова. Когда-то, в далёком детстве, он уже слышал их от одного наёмного рабочего из Хаас Дина, который два года прожил с ними на ферме, помогая отцу Альфреда поднимать хозяйство. Странным образом эти слова вновь вдохнули в парня новые силы, заставив его открыть глаза и оглядеться.

Вокруг Альфреда царила глухая безлунная ночь. Казалось, что её темнота поглощала абсолютно всё, до чего могла дотянуться, и только яркий свет большого костра, полыхавшего рядом сюношей, разгонял её непроглядный мрак. И хотя за всё время своего обучения в школе молодой домагус уже настолько привык к мягкому свечению магических «шаров света», что сейчас такой свет казался ему дико неровным и слепящим — он оставался единственным источником света на всю округу. Под его ногами расстилался мягкий ковёр из опавших сосновых иголок вперемешку со старыми, рассохшимися шишками и прошлогодней травой. Где-то над головой Альфреда струились холодные потоки ветра, задувавшие в крону огромной сосны, под которой он сидел, и приносящие с собой слабый запах хвои и дыма. Падая на чешуйчатые стволы соседних сосен, свет костра всё дальше уходил от Альфреда, обличая небольшую поляну впереди, и постепенно растворялся в высоте деревьев, не доходя до их вершины. То и дело из темноты на поляну выходили люди. Они подтаскивали к костру хворост и свежий лапник, заставляя его гореть ещё ярче и сильнее. У некоторых из них одежды были похожи на длинные робища, перетянутые кожаными ремнями и увешанные странными металлическими украшениями. Другие же носили обычную для Сентуса одежду, но, несмотря на это, они всё равно сильно выделялись своим необычным видом, длинными распущенными волосами или даже шрамами. То и дело эти люди громко переговаривались друг с другом, используя в своей речи много криков и неопределённых звуков, которые сложно было назвать речью. Их лица при этом выражали разные эмоции, однако все они были настолько яростными и быстрыми, что Альфред не просто мог понять их намерений.

Такая обстановка создавала вокруг него много шума, из-за чего парню было сложно сосредоточиться на своих собственных мыслях. С большим трудом он пытался собрать воедино картину прошедших дней. Лихорадочно обнажая в своей памяти обрывки воспоминаний, Альфред хотел понять, как он попал сюда, однако это оказалось безрезультатно. Последние его образы в памяти были связаны со школой и ужасной магией, которую он видел во дворе, после чего для парня всё решительно обрывалось.

— Хе, смотри-ка, ожи-ил! — издевательским тоном проговорил стоящий справа от него человек. Снова узнав этот мерзкий голос, парень вздрогнул и испуганно посмотрел в его сторону.

Перед глазами юноши предстал невысокий мужчина средних лет. У него были редкие светлые маслянистые волосы, которые он носил «под горшок», и поразительно лукавое лицо с округлыми выпученными глазами. Презрительно улыбаясь, он словно нехотя показывал всему миру свой золотой передний зуб, который слабо поблёскивал на фоне горящего костра. Огромная родинка над верхней губой и редкая прямая щетина, торчащая у него из подбородка, сполна дополняли этот образ, из-за чего всем своим видом он напоминал мелкого жулика. Казалось странным, как столько противных черт могло уживаться во внешности одного человека. В любое другое время Альфред бы только посмеялся над ним про себя, если бы увидел подобного персонажа на улице, однако сейчас он был слишком напуган для таких мыслей, и всё, что он видел и слышал, лишь больше разжигало в нём этот страх.

Заёрзав на своём месте, юноша ощутил тугую боль в плече и сильную боль под рёбрами. Похоже, что пока он оставался без сознания, его несколько раз били в живот, но так как сейчас он уже не помнил этого, Альфреду оставалось лишь терпеть её последствия и надеяться на то, что больше он не получит других ударов.

— Где я?.. — неожиданно для самого Альфреда сорвались с его губ два простых слова, и прежде чем он успел осмыслить их, жёсткая костлявая рука уже осадила его хорошей пощёчиной, из-за которой парень чуть было не повалился обратно на землю. Все надежды мигом померкли перед ним, превратившись лишь в новую боль.

— Ой, «где-е же я?», ой, «что-о со мной?» — коряво изобразил голос и интонацию парня стоящий рядом с ним вороватого вида человек, после чего снова занёс руку и во второй раз ударил его по щеке внешней стороной своей шершавой ладони.

— Заткнись, шисёнок! — раздалось над ухом Альфреда уже знакомое выражение, состоящее исключительно из шипящей ненависти. И вновь эти слова как острый нож прошлись по его горящей от ударов щеке, разжигая в парне лютую обиду. На мгновение в его глазах появилась озлобленность, и, дерзко взглянув в лицо своему обидчику, Альфред каким-то образом заставил того прекратить свои издевательства. Однако юноша сделал этот жест почти неосознанно.

— Смотри-ка… а он распаляется! — выкрикнул стоящий рядом с ним вороватый человек, состроив кривую улыбку и слегка высунув изо рта язык, после чего лихо влепил ему третью пощёчину, и Альфред окончательно повалился на землю, почувствовав во рту привкус крови.

— Да брось — ему ещё до-олго распаляться...— услышал он краем уха другой знакомый голос, когда уже лежал на земле. — Давай, поднимай его!

И вновь жёсткая, твёрдая рука вороватого человека взяла его за грудки школьной мантии, чтобы ещё раз усадить Альфреда на место. Бесцеремонно ударив его спиной об ствол сосны, вороватый человек отошел немного назад и стал пристально оглядывать его тело с нахальной усмешкой на губах. Сейчас он очень напоминал собой тюремного палача, искавшего ещё более изощренный способ поиздеваться над своей жертвой. Однако Альфред смотрел уже не на него.

Поодаль от них двоих, у самого костра его взгляд уловил куда более зловещий силуэт высокого человека, который тотчас же поверг Альфреда в оцепенение. Заметив на себе пристальный взгляд юноши, этот человек сам двинулся к тому месту, куда парень был снова так настойчиво усажен. Яркие всполохи костра отражали его древние, похожие на клыки зверя костяные наплечники и неестественно гладкую, лысую голову, а каждый его новый шаг становился настолько уверенным и быстрым, что сразу же выдавал в нём человека действия. Мучительный ужас, пережитый им когда-то, снова возвращался в сознание Альфреда, пробуждая в его памяти сцены насилия, учинённые этим человеком в их школе магии, и когда его чёрные кожаные сапоги поравнялись с тем местом, где стоял вороватый надсмотрщик, перепуганный юноша уже почти не владел собой.

Дрожа от страха, он упал на землю и теперь что было мочи пытался уползти в сторону. Наблюдая за его жалкими потугами, лысый человек продолжал стоять на своём месте. Со спокойным, немного нахальным выражением лица и скрещенными на груди руками, он внимательно изучал движения мальчика до того момента, пока Альфред не дополз до края их лагеря, и только когда его тело полностью исчезло в темноте — страшный человек снова двинулся вперёд. Преодолев за пару шагов то расстояние, что успел проползти Альфред, высокорослая фигура человека решительно шагнула за ним в ночной мрак и уже через несколько секунд оттуда раздались два негромких всхлипа, за которыми последовало беспорядочное шуршание и стоны.

Когда страшный человек снова вышел на свет, то он уже безразлично тащил за собой по земле тело Альфреда, ухватившись за верёвку, которая связывала его ноги. И лишь тяжёлое дыхание избитого паренька свидетельствовало о том, что тот всё ещё оставался жив. Дотащив Альфреда до сосны, под которой тот сидел прежде, страшный человек наконец отпустил его ноги и, присев на одно колено, самолично вновь усадил его в вертикальное положение, после чего достал из носимой им на ремне дорожной сумы моток длинной верёвки и принялся обматывать ею ствол дерева, привязывая к нему тело юноши. Когда работа была, наконец, закончена, он вновь встал на ноги, отряхнулся, после чего отошёл от сосны на два шага и, сложив руки на груди, как ни в чём не бывало вернулся в своё первоначальное положение.

— Слабачок! — чванливо заявил простоявший всё это время у сосны вороватый надсмотрщик.

В ответ на это страшный человек лишь выразительно втянул ноздрями воздух и, не отрывая своего взгляда от лица Альфреда, раскатистым голосом произнёс:

— Он упустил свой шанс.

— А что бывает с теми, кто упускает свой шанс-с? — издевательски протянул его собеседник, так чтобы Альфред мог расслышать каждое его слово.

— Смерть с ними бывает, чго-ж ещё...— заключил его собеседник, оборвав себя в конце на полуслове, после чего презрительно сплюнул в сторону.

Услыхав последнюю фразу, Альфред немного опомнился. И хотя два удара в живот, которые он получил несколько секунд назад, всё ещё отдавались ужасной болью, его разум не мог не среагировать на это новое слово «смерть» со всей возможной серьёзностью. Вспоминая ужасную тварь, которая появилась в руках этого человека, когда тот противостоял заклинанию их бывшего директора, и окровавленные ноги, оставшиеся после него, обомлевший паренёк медленно поднял свой судорожный взгляд кверху. В его глазах ясно читалось отчаянье.

— Нет… Нет… Нет...— шептал он еле слышимым голосом, медленно отвернувшись в сторону и уставившись куда-то в пустоту ночи. Тело юноши била крупная дрожь.

— Чего-ой? Чего ты там лопочешь? — насмешливо переспросил его вороватый человек и обратился к своему собеседнику. — Кажется, он чего-то там говорит, молится что ли…

— Если так, то пусть молится быстрее, у меня кончается терпение! — ответил ему страшный человек раздражённо и запрокинул свою лысую голову вверх и ни на секунду не сводя своего властного взгляда с лица Альфреда.

— Нет… Нет… Нет...— продолжал твердить парень. Его шёпот медленно становился всё громче, пока вдруг резко не превратился в голос:

— Нет. Нет! А… арэ… *х-х-х-х*. Не-ет. Нее-т. *А-аххр*… Нет! Нет!!!

Не в силах сдерживать себя, он уже почти кричал, задыхаясь от волнения.

— Я!.. Я!!!..

— Что «ты», а? Что «ты»?! — подначивал его издевательсткий тон вороватого человека, но Альфред уже почти его не слышал.

— Вот так страх пожирает человека изнутри, ещё до того как происходит любой физический контакт между его телом и другим объектом, — неожиданно проговорил страшный человек, используя при этом довольно заумный язык, и, повернувшись в сторону костра, выкрикнул. — Учитесь, господа!

К тому моменту у костра собралось уже довольно много абсолютно не похожего друг на друга, разношорстного народа. Некоторые из них сидели на поваленных стволах деревьев и время от времени наблюдали за творившейся перед ними сценой, поощряя действия Альфреда неоднозначными звуками, в то время как другие продолжали заниматься своими делами, не обращая никакого внимания на происходящее.

Но Альфред уже не замечал всех этих людей. С дрожащим подбородком и широко раскрытыми от ужаса глазами он продолжал озираться вокруг, то и дело выкрикивая никак не связанные друг с другом слова, пока очередная грубая пощёчина не ударила его по лицу. Но даже после этого он всё ещё не мог совладать с собой. Сознание парня продолжало метаться из стороны в сторону, ища возможность ускользнуть из той прочной клетки страха, которую он возвёл для себя сам, но, не находя выхода, оно становилось почти неуправляемым, и это доводило Альфреда до безумия.

— Меня, *а-х-х-х-хр-р-х*… Меня найдут! Меня, *х-х-х-р*… Через «око»! Магия...— сквозь охрипшее горло вырывались из его рта обрывки фраз.

— МАГИЯ-Я-Я?!!! — прогремел вдруг ужасный совершенно нечеловеческий возглас, мигом заглушивший собой весь творившийся на поляне гомон, из-за чего вокруг Альфреда на секунду повисла угрожающая тишина. Сквозь эту тишину парень видел, как быстро менялось лицо страшного человека, как ширились от гнева его глаза и искривлялись его брови, как горбилась на его переносице кожа, и как раздвигались его губы, обнажая большие белые клыки, превращая его лицо в живое воплощение кошмаров.

— ДА МАГИЯ ДОЛЖНА Р-РАЗРРРЫВАТЬ ЗЕМЛЮ И ИЗВЕР-РГАТЬ ОГОНЬ ИЗ ЕЁ НЕД-Р-Р!!! — прорычал ещё раз ужасный человек, расставив согнутые в локтях руки и изогнув пальцы на манер когтей. За мгновение его тело объяло невесть откуда взявшееся магическое пламя, состоящее из всех оттенков красного и синего, и, описав в воздухе горящий полукруг, ужасный человек одним невообразимым движением изогнулся в спине, вогнав свои пламенеющие руки в землю по самые предплечья. В ответ на это всю местность окатило громким эхом, и земля под ногами Альфреда задрожала. С диким рёвом ужасный человек развёл свои руки в стороны, и земля, подчиняясь его движениям, разошлась под его ногами, обнажив гремящую и клубящуюся испарениями бездонную трещину, которая стала тут же расползаться во все стороны. Один её конец быстро обошёл сосну, под которой сидел Альфред, слева и стал медленно увеличиваться в размерах, изгибаясь то влево, то вправо. Но поначалу юноша даже не заметил этого — вся поляна рядом с ним ходила ходуном! Однако когда тёмный колдун наконец распрямился и поднял руки, Альфред буквально онемел от творившегося перед ним хаоса. Из дрожащих и разламывающихся краёв земляной расщелины его глазам предстал ослепительно яркий столб горящей каменной породы, вздымающейся за руками ужасного человека, подобно клокотавшим стенам самой приесподнии. Какое-то время он продолжал расти вверх, подчиняясь его силе, и когда ужасный человек резко опустил руки вниз, скрестив их вместе, огненный столб хлюпнул и, выкрутившись в спираль, упал обратно в расщелину под его ногами, залив горящим дождём всё, до чего смог докоснуться, в том числе и самого чёрного колдуна.

Пара огненных всполохов упала также и на Альфреда. Все они мигом прожгли его школьную форму, заставив того верещать от боли, но так как горло юноши не могло вымолвить ни звука, то ему оставалось лишь широко открывать рот и шипеть, пытаясь превозмочь эту боль и сохранить своё сознание во всей творящейся вокруг него неразберихе.

Между тем из клубов дыма, оставшегося после извержения и поднимающегося вновь от разгоравшейся вокруг травы, как ни в чём не бывало снова проглядывал ужасный силуэт чёрного колдуна. Казалось, что никакой жар, как бы силён он ни был, не мог причинить ему урона, и лишь оставшийся после его немыслимых действий разлом говорил о том, что всё это происходило наяву.

Задыхаясь от боли и собственного бессилия, Альфред видел, как росла перед ним фигура ужасного человека. Его тело уже не было объято магическим пламенем, но этот факт ничего не менял. Пережитое им только что не давало парню как следует сосредоточиться на его пугающих движениях, но откуда-то, из глубины своего разума Альфред смутно пинимал, что чёрный колдун ещё не закончил с ним.

— ДА, МАГИЯ ДОЛЖНА Р-РРАСКАЛЫВАТЬ НЕБЕСА И ВОЗВЕЩАТЬ О СВОЕЙ СИЛЕ!!! — снова прорычал тёмный колдун настолько громко, что тело Альфреда само собой задрожало.

И вдруг с невообразимой высоты на поляну вокруг них обрушилась искрящая лавина! Её свет не шёл ни в какое сравнение со всеми источниками света, которые когда-либо видел Альфред за свою жизнь, независимо от их природы. И хотя этот нестерпимый свет исчез почти сразу же после того, как появился, глаза парня оказались настолько ослеплены его сиянием, что он не смог сохранить их открытыми. Вот почему уже в полной темноте его ушей коснулся оглушительный хлопок, и сознание юноши мигом устремилось вслед за ним в самую бездну.

…Очнулся Альфред лишь после того как ощутил, что его макушку заливает моросящий дождь. Медленно открыв глаза, он почувствовал, как капли воды лениво сползали с его бровей, падая на его брюки, прожженные огнём, и грязные школьные туфли, окропляя собой всё вокруг, заставляя горящие рядом очаги пламени опускаться ближе к земле и растворяться в белом шипящем дыму. Невидящим взглядом Альфред наблюдал, как возвращались на свои места остальные люди из лагеря, про которых он успел давно позабыть, как активно обсуждали они чьи-то действия, и как горел в их глазах странный огонёк, похожий на смесь радости и ярости. Он всё ещё не мог слышать, о чём они говорили, из-за громкого звона в ушах, но, следуя за их жестами, Альфред неосознанно переводил свой взгляд немного правее каждый раз, когда видел чью-то повёрнутую голову или протянутую туда руку, пока не наткнулся на стоящую рядом с ним пугающую фигуру.

Его неестественно лысая голова блестела от струящихся по ней капель воды, которые неспешно сползали по его грязному искривленному от злобы лицу, капали с его вытянутой серой бороды, попадая в полы его промокшей насквозь коричневой робы, перетянутой чёрными ремнями, поверх которых кое-где висели странные украшения, сделанные из металла и мелких резных костей. Его рот быстро открывался, произнося какие-то слова, но так как Альфред почти ничего не слышал, то он мог лишь догадываться об их значении. И в этот самый момент откуда ни возьмись в его сознании возникла мысль, которая сразу же удивила парня одним своим присутствием, так как он ясно чувствовал, что это была не его собственная мысль, словно за него думал другой человек. «… Ну давай, расскажи мне, что ты знаешь о магии, щенок!» — гласила она.