Глава 30.Сжигая крылья. (Глава 30)

Не обожги ты крылья, я прошу!
Не подлетай ко мне ты слишком близко!
Я встреч с тобой сегодня не ищу,
Обжечь такое чудо, это низко.

Ты лучший мотылек, кого я знал,
Кого я знаю и мечтаю видеть,
Мечтаю, чтоб огонь не обжигал,
Тебя не обжигал, не смог обидеть.

Да, я огонь, опасный и живой,
Тепло и свет дарю, и яркость красок,
Я не желаю жертвовать тобой,
Предпочитаю я игру без масок.

Стих взят с портала SunHome.ru

— Мы уйдем! — я отвел Лауру в кухню, захлопнув дверь.
Лора спокойно, села за стол
— Что на тебя нашло?! Готова на шею броситься, лишь бы к Амине не подпустить?!
Жена поджала губы, и, с отсутствующим видом, принялась чертить узоры на столешнице.
— Просто… Я боюсь за тебя! Ты мне как брат! И… Твоя Нареченная одной ногой в могиле… — Выпалила на одном дыхании девушка.
Передо мной сидела именно та маленькая Лори, которую я таскал на плечах в детстве. За которую заступался, и утешал, если заплачет.
— Не смей ее хоронить! — мрачно посмотрел я на Лауру.
Я знал, что Ами жива. Где-то недосягаемо-далеко, но все же.
— Лаура, очень тебя прошу, исчезни из моей жизни. Снова. На пять лет, на десять. А, лучше, навсегда! — решительно, произнес я.
— Кир… — Я уже не помню, когда она меня последний раз так называла. — Прислушайся… Прошу! — и посмотрела на меня моляще, своими бездонно-черными глазами.
— А вы кто будете, уважаемый?! — Раздался преувеличенно-бодрый возглас Марины, отвлекая от тяжелого разговора.
— Ты осознаешь, кто стоит перед тобой?! — раздраженный тихий рык.
Лаура подскочила первой: мы оба слишком хорошо знали этот голос.
— Марина! — предупреждающе положил ладонь на плечо девушки, прежде, чем она что-либо скажет. Темного императора лучше не злить.
— Где Ясминель?! — император был не в духе.
— Какая Ясминель?! Знаете, что? Идите-ка вы… — Я слегка надавил на плечи расхрабрившейся Марины, и та замолчала.
— Я ведь могу легко лишить тебя жизни за такую дерзость! — Рейкар Эль’даргай смотрел на сестру Амины, как удав на кролика.
— Не ори. На мою. Дочь. — Отчеканил приятный, но строгий, женский голос.
— Мама?! — Марина побледнела, увидев его обладательницу.
— Наисса?! — темная кожа императора тоже малость потеряла цвет.
— Инесса! — непреклонно поправила чародейка.
Женщина вполне себе осязаема, даже на вид; на то, что она не совсем жива, указывало холодное, потустороннее свечение, опутавшее точеную фигуру.
Марина находилась на грани обморока. Слишком много потрясений на сегодня.
— Свою дочь ты уже угробил, оставь мою в покое! Если с Аминой, или ее ребенком, что-то случится — клянусь честью ковена Семи ветров — я вас всех здесь похороню! — в глазах магини горел нешуточный холодный огонь.
Если Верховная ведьма клянется честью собственного ковена — это далеко не пустая болтовня.
— Его высочество сможет переправить тебя к Амине, не так ли?! — Инесса кинула хищный взгляд на императора.
— Исключено! — обрубил феникс. — Драконы — слишком светлые существа. Он не выдержит перехода.
— Если только это не вторая ипостась! — Лаура на ходу закалывала длинные волосы.
— Хм… Может получиться! Мне нужно подумать. — Рейкар величественно удалился.

Амина.

Темно-синий шелк простыней, приятно холодил разгоряченную кожу.
Дежавю…
— Просыпайся же, моя Императрица!
Этот раскатистый, красивый мужской голос, вызвал волну стойкого отвращения, заставил подскочить.
Снежный король, почти нежно, дотронулся до щеки; грубые Пальцы были ледяными.
Абсолютная темень в комнате, не дала мне ничего разглядеть; Нельзя сказать, что страха не было: он спрятался куда-то на задворки сознания, позволив здраво оценить сложившуюся ситуацию.
Вывод: бежать нет смысла, но буду дурой, если хотя бы не попытаюсь!
— Не стоит меня бояться, дорогая, я не обижу. — В этом голосе было столько приторной заботы.
Ты уже это сделал!
Легко соскользнув с шелковых простыней, побежала наугад. Наткнувшись на двустворчатые двери, навалилась на преграду.
Несмотря на то, что вес у меня маленький, створки разошлись, и я упала вперед, на каменный пол.

Из носа хлестала кровь, кожа горела огнем, но я продолжала бежать. Тени, верными псами, загоняли добычу для хозяина под аккомпанемент биения чужого сердца. Маленького, но такого родного.
Тук-тук, тук-тук…
Я не допущу, чтобы они были финальными!
Споткнулась о лестницу
Луна светила сквозь широкое стрельчатое окно в стене холодным, безразличным светом, издеваясь, будто говоря: «вот и все!».
Черта с два!
Серые, как грозовое небо со льдистыми искрами, глаза поклонника, пугающе фосфоресцировали в прорезях глухой черной маски; во мраке казалось, что у мужчины нет лица.
Идти некуда, единственный доступный путь наружу — окно. Пока я буду искать другие, поймают.
На принятие решения понадобилось пара секунд, и я прыгнула в окно под мелодичный звон стекла…
Я зажмурилась, готовясь к удару о землю (или что там внизу?). Но его не последовало. Рухнула на чьи-то руки, жесткие и чем-то перемазанные.
— Только не говори, что не останешься на чашечку чая! Ай-яй-яй, где твои манеры, Аминюсик?!
Уменьшительно-ласкательный «Аминюсик», Андрей приклеил ко мне еще в начальной школе, превратив в имя нарицательное.
Я забрыкалась, пытаясь сделать парню как можно больнее.
— Тихо-тихо! А то уроню. Не дай Тьма, покалечишься! — мой ночной кошмар левитировал в десяти метрах над песком; из земли торчали глянцево-черные пики. — Откуда такая прыть распрощаться с жизнью? И выбрала необычный для себя способ: когда мы общались, ты боялась высоты. Если я ничего не путаю. — В каждом слове сквозила издевка с налетом лени.
Я упрямо посмотрела в глаза заклятого друга. И… Трепыхаться расхотелось.
На лице Андрея, алела свежая кровь. Стекая по подбородку на того же тона рубашку, она прибавляла ему какого-то пугающего шарма…
— Что такое, Амина? Ты побледнела. Тебе дурно?
Дурно?! Нет, что ты! Я всего лишь до смерти напугана!
Сарказм — мой спутник по жизни… Хороший знак!
— Ах, это! — понял он. — Я тут развлекался неподалеку. Релакс, детка, она жива и сама легла на алтарь ради возвышенной цели!
Меня опустили на лестницу, возле разбитого окна.
Снежный король сверлил мою персону свирепым взглядом; в глубине его глаз разрасталась ледяная буря.
Волосы накрутили на кулак под самый корень:
— Знаешь, что я делаю с плохими девочками? — шепот промораживал до костей. — Я их наказываю! — меня швырнули на лестницу, как надоевшую куклу.
Отчетливо услышала хруст. Трещина в ребре?
Поклонник, не отпуская копну, потащил вверх по ступеням.
«Не кричать!», — приказала я себе. — «Он решит, что победил!».
— Обожаю такие моменты. Я присоединюсь к вам чуть позже, ребята! — предвкушающе улыбнулся Андрюшенька.
И этот извращенец мне когда-то нравился?!
Открыла глаза тогда, когда тело швырнули на нечто мягкое.
Кровать.
Горло сдавили чужие пальцы, для фиксации меня в одном положении.
— Сейчас, ты поймешь, что меня надо слушаться! — садист прикусил мое ухо.
Яростное прикосновение твердых губ, спровоцировало рвотные позывы; я плотно сжала зубы, но Снежный король подчинял.
— Давай, Аминюсик! Я за тебя! — долетел азартный возглас Андрея с другого конца комнаты.
Мразота!!!
Собрала все силы, и оттолкнула мужчину.
— Тронешь меня — и тебе хана! — зашипела я.
— Все еще надеешься на своего дракона? Напрасно! — тонкие губы тронула жестокая усмешка. — Он не придет. Ты нужна ему лишь для возрождения погасшего рода — В жилах вашего ребенка течет первородное пламя.
Драконы — расчетливые эгоистичные твари, они никогда ничего не делают просто так. Как только ты станешь не нужна, окажешься в дешевом борделе! А твой благоверный будет наблюдать, как тебя до полумертвого состояния избивает жирный, до беспамятства пьяный лорд, потому, что у него не встал!
Страх-то какой!
— Думаешь, что задел меня? Повторяю для особо одаренных — мне! Плевать! На Кира! Достаточно понятно излагаю?! — окатила поклонника презрительным взглядом.
— Не лжешь… — В голосе садиста проскользнуло неверие; мужчина пытался убедить себя в моих словах.
Он выпрямился, быстро прошагав к двери.
— А что мы с ней, собственно, делать будем? — задал Андрей вопрос, похоже, давно его интересующий. — Подождем, пока родит?
— Нет, долго! — отрывисто бросил Эмилиан.
Откуда я знаю это имя?
— Через элементаля?! Скажи, что шутишь! Это слишком рискованно! Я сомневаюсь, что у младенца хватит сил на перерождение!
— У этой девочки — достаточно пламени в крови. Игра стоит свеч, поверь. Сегодня. Все решит один удар кинжала. Прикажи слугам, пусть подготовят главное действующее лицо! — щелчок замка на двери оповестил о том, что самой выйти не получится; изморозь чар это подтвердила.
Андрей хлопнул в ладоши, и две служанки присели в реверансе. Вот только… Прошли они сквозь стену.
— Мертвые слуги весьма удобны в эксплуатации. — Пояснил странность парень. — Проблем меньше. Удачи! — на окнах тоже появилась отвратительная темная паутина охранных заклятий.
Служанки достали вечерний наряд; пока меня облачали в струящуюся белую ткань, в комнате стояла скорбная тишина. Она усилилась, стоило мне обернуться к зеркалу.
Золотые кружева, воздушная юбка с красивыми складками… Точь-в-точь платье из видения. Маски не хватает!..
Еще перетянутое треснувшее ребро адски ныло…
_______

Крылья обжигал горячий ветер, несущий с собой раскаленный песок.
Я летел на зов магии, пока не увидел вдалеке силуэт замка. Черными пиками, он пронзал серый небосвод.
А в одной из башен прячут принцессу…
Фигуру в черной толстовке я заметил мгновенно. Потому, что слишком подозрительно Амина махает мне ручкой.
Портал открылся в воздухе. Меня явно ждут.
Я замедлил полет.
То, что это ловушка, я был уверен на двести процентов из ста. Но другого выхода нет…
Я влетел в портал на полной скорости, перекинувшись в магическом водовороте; сгруппировавшись, приземлился максимально безболезненно.
Хорошо, догадался зачаровать одежду, и она осталась на мне.
— Кир! — счастливо взвизгнула Ами, бросившись мне на шею. — Наконец, мой рыцарь прилетел спасать свою принцессу!
Мой рыцарь?! А как же: «где ты был так долго, сволочь?! Или решил избавиться от меня таким легким способом, и совесть заела?! Знаешь, а иди ты… К жене!», — может, я и утрирую, но было бы что-то похожее.
— Ну, приве-ет! — с сомнением, протянул я.
Зрачки не расширены, алкоголем не пахнет…
— Возьми меня нежно! — проворковала девушка, и потянула за собой на стоящую в комнате кровать.
Охренеть…
— Здесь?! — удивился я.
— Сбежать мы всегда успеем! — завила лже-Амина.
Так! Мне нужно понять правила игры…
Позволил вовлечь себя в поцелуй, и упал вместе с самозванкой на постель.
Незаметно прикусил тонкую губу, ощутив вкус нечеловеческой крови во рту.
Демонесса!
— Снимай личину! — страстно прошептал я в губы девушки.
Оттолкнувшись от кровати, вскочил на ноги.
Копия Амины расхохоталась, и «сняла» лицо моей невесты.
Выглядело жутко…
— Так лучше! — джинсы и кофта сменились на черное платье с разрезами до бедра и чересчур открытым декольте. — Помнишь ту жаркую ночь, дракончик? — демонесса сексуально прогнулась, и призывно сверкнула желтовато-красными глазами.
Такое не забывают!

— Я же свернул тебе шею… И развеял пепел по ветру!
— Верно. — Подтвердила бестия, текучим движением, подплыв ко мне. — Но этого недостаточно. — Шепнула она, притянув меня за ворот футболки непозволительно близко, и резко отпрянув.
— Высшая… — Догадка пришла быстро.
Но как я не распознал это в прошлую встречу?! Драконий нюх подвел?
— А вот и не скажу! — хитрая улыбка проявилась на красивом лице; впечатление не портил даже косой длинный шрам, что я ей оставил в ту ночь.
Я почувствовал женское тело, тесно прижавшееся ко мне со спины.
— Давай совместим приятное… С приятным, красавчик? — предложили мне, будто я давно на все согласен.
Демоны предсказуемы! Хорошо, поиграем…
— Легко! — выдохнул я, впечатав рыжую в стену.
— Ух! Какой ты быстрый! — мурлыкнула демонесса.
— А зачем тянуть? — я окинул бестию раздевающим взглядом, и впился в ее губы нетерпеливым, на грани насилия, поцелуем, забравшись рукой под платье.
Как трудно изображать похотливого ублюдка, когда ты изменился!
Но отвлекающий маневр подействовал, и вторая ладонь сжала прохладную рукоять стилета с ангельскими рунами.
Блестящее лезвие уткнулось в сонную артерию на хрупкой шее.
— Ты хороший актер! — похвалили меня. — Я даже поверила! — роковая соблазнительница уступила место ядовитой натуре демонов.
— Узнаешь? — вкрадчиво поинтересовался я.
— Сталь с кровью Архангела… Где ты его достал?! — в демонических глазах мелькнул страх.
— В роду были охотники на демонов. — Вот, почему я так остро воспринял появление одержимого в жизни Амины. — А это — для симметрии! Жаль портить такую мордашку. Повторно. — Оставил длинный косой порез, практически до кости, идентичный шраму с правой стороны женского лица, и, со спокойствием удава, задал вопрос:
— Где Амина?!
Демонесса зашипела фурией, забрыкалась, но я достаточно крепко держал.
— Я дважды повторять не стану! — зло предупредил.
— Эта шлюха подохнет медленной, мучительной смертью, на твоих глазах! — выплюнула высшая, с надрывом рассмеявшись.— Ты ничего не сможешь изменить. Из этой игры живым не выйти, малыш. Она обречена. Слишком многое поставлено на карту.
— А именно?
— Империя. Хаос. — Покорно ответила бестия. — Все что просили, я передала, и не боюсь смерти. Подари мне облегчение, дракон. Если смелости хватит! — демонесса издевалась. С чувством. Со знанием дела.
Я, с рычанием, подбросил женщину в воздух, отправив вдогонку стилет, воткнувшийся точно в сердце. Высшая последний раз вскрикнула, осыпавшись горстью пепла.
Поднял семейную реликвию, осторожно, двумя пальцами, стараясь не замараться в черной крови. Потом не отмоюсь!
Меня осенило — кровь! Все гениальное — просто!
________

Я собралась отойти от зеркала, но что-то удержало на месте.
Смотри!
Одинокую фигуру в серых лохмотьях, вели двое в одинаковых плащах. Когда-то светлые, волосы, грязными патлами падали на исхудавшее бледное лицо.
Узница с трудом переставляла израненные в кровь ноги.
Городская площадь пустовала, но скоро добрая половина людей прибежит посмотреть на казнь.
Девушку туго привязали к столбу; веревки глубоко впивались в запястья.
Народ постепенно стекался к месту действия: кто-то милосердно молился за упокой грешной души, а кто-то испуганно осенял себя крестом.
— Мам, мам! Смотри, сейчас ведьму жечь будут! — радостно закричал маленький мальчуган, дергая дородную женщину за рукав платья и указывая пальчиком на приговоренную.
— Не хочу! Не надо! Хватит! Прекратите!!! — воспротивилась я.
Смотри! — голос был неумолим.
И я смотрела. Смотрела, как толпа испуганно расступается перед палачом. Тем, кто решит судьбу девушки. Здесь и сейчас.
— Аминели из рода Безликих, вы обвиняетесь в колдовстве, и приговорены к казни через сожжение. — Коротко и емко зачитал представитель «справедливого» Совета Равновесия — подслеповатый старик в грязно-коричневой хламиде. — Вам есть, что сказать в свое оправдание?
Подумать только! Обычная чародейка, и такой переполох — из Арийсской Империи, приехал сам Таимар Кайрон Эстер, притащив с собой весь демонов Совет!
Молодая ведьма смотрела лишь в темные, с янтарным отсветом, глаза палача; непроницаемый взгляд проникал в самые потаенные закоулки души.
«О чем же ты думаешь сейчас, Кирьян? Какие эмоции прячешь за безжизненной маской? Я всегда хотела тебя узнать...».
Приговоренная до последнего надеялась, что мужчина не сделает этого, не подожжет кострище. Только не он!
«Пожалуйста!», — произнесла Аминели одними губами, чтобы не увидел никто, кроме палача.
Слезы беззвучно лились ручьем, застывая кристаллами льда на щеках. И когда самый дорогой в ее жизни мужчина, чеканя каждый шаг, приблизился. И когда пламя лизнуло сухие ветви.
Ведьма не думала никого проклинать. Смиренно терпела, пока ненасытный огонь жадно пожирал тело и душу, не издав ни единого звука. Лишь плакала. Тихо и горько.
Стоило огню поглотить чародейку, и на свободу вырвался феникс, обратившись в прекрасную и опасную девушку; обнаженную кожу ее покрывали странные знаки.
— Смилуйся над нами, дитя Пламени и Тьмы! — посыльный Совета Равновесия в страхе пал на колени.
— И вы смеете говорить мне о милости?! Вы, что придали огню столько невинных душ?!
— Они были справедливо наказаны!
—… Только за магию, что заперта в их жилах? — холодно прервала старика девушка.
Феникс махнула рукой, и площадь накрыло волной первородного огня; истошные крики мужчин женщин и детей потонули в реве пламени.
— Испытайте же на себе собственную «справедливость». — Безжалостно произнесла Темная. — Дитя Пламени и Тьмы, несет лишь смерть! Жаль, что для того, чтобы вы поняли, пришлось пролить столько крови…
— Я найду тебя, Аминели из рода Безликих! — дал самому себе обещание нетронутый стихией палач, смотря вслед удаляющейся пылающей птице.
_______

Зеркало снова стало зеркалом, и я бессильно рухнула на колени, чувствуя ледяные кристаллы на щеках, наверняка потемневшие от потекшей туши.
Состояние было… Нет, не смогу это описать.
Будто я все еще горела там, на костре, а агония все не кончалась; будто вывернули душу наизнанку несколько раз, и забыли вернуть на место…
И это малая часть того, что я прочувствовала…
В ушах звенели слова Сокола: «я найду тебя, Аминели из рода Безликих!».
Эта сволочь непременно мне все объяснит, если выживу!!!
Теперь ты все вспомнила, я могу быть спокойна.
Этот голос… Той девушки!
— Аминюсик! Ты готова? Нам пора! — пропел Андрей.
Подняв на ноги, парень недовольно оглядел меня сверху вниз.
— Что у тебя с лицом?! Ай, ладно, неважно, время поджимает! Пошли! И маску надень! — приказали мне, выводя в коридор.
Андрей придерживал за плечи. Боится, что сбегу? Напрасно! Никуда я не рыпнусь…
— Черный бархат пошел бы тебе больше, но Эмилиан настоял на траурных бело-золотых цветах.
Как символично.
— Все, дальше живым хода нет. Иди. — Парень толкнул меня в спину, распахнув серые двустворчатые двери.
Огромная бальная зала с зеркалами, выстроенными в два ровных ряда по стенам; безликие пары в однотонных, мышыно-серых, платьях и костюмах. Мертвые восковые лица, закрыты масками.
Они меня не видят. Будто не они призраки, а я.
Меня никто не увидит…
Каблуки, в кладбищенской тиши этого «финального аккорда», отстукивают мой похоронный марш. Спокойный и размеренный. Равнодушный.
В одном из «зеркальных коридоров» отражается фигура в белом бальном платье и маске на пол-лица. Печально-обреченная.
В моем случае, белый — цвет траура.
Навстречу идет мужчина в черном костюме. Замирает, протягивая ладонь.
Я не спешу подавать руку в ответ. Зачем же мне менять события, если исход предрешен.
Как лента кинофильма, который ты смотрел несколько раз, но пересматривать неинтересно, потому, что знаешь, чем все закончится.
Кавалер, озлобленно-болезненно, хватает меня за запястье. Терплю, не смея нарушить тишину.
Партнер закружил меня в последнем вальсе, прижимая мое тело непозволительно близко.
Движения были деревянными. Создалось ощущение, что мной управляет кто-то извне, дергая за нитки послушную марионетку, заставляя механически кружиться, кружиться…
Я ощущаю затылком чужой взгляд.
И уже не страшно.
<tab Отсчитываю удары сердца.
Раз… Два… Три…
Холод клинка теперь не такой острый. Ниточки, привязывающие к кукловоду, все сильнее рвутся с каждым поворотом лезвия; серебристо-белая ткань платья, окрашивается кровью.
— Ты отняла у меня жизнь, и заплатила равную цену! — откуда столько злости в таком прекрасном создании?!
— Век мотылька, увы, не долог… — С сожалением и нежностью, шепчет кавалер. — Мне жаль. Спи спокойно, мой хрупкий мотылечек!
— Амина! — полный отчаяния родной голос, который я уже не надеялась услышать.
— Я не зверь, и дам вам попрощаться! — Разрешил Эмилиан.
— Кир… — Прохрипела я, дыша тяжело, с присвистом, из последних сил.
— Тш-ш… Ничего не говори! — прошептал он, опускаясь рядом на колени.
— Знаешь… — Тихо продолжила я. — А я по-другому представляла свою смерть…
Черт, как же больно! Скорей бы это все закончилось…
— Ты не умрешь! Слышишь?! — рыкнул Сокол, сжав мою руку; я чувствовала, как холодеют пальцы, даже сквозь ткань перчатки.
Я вымученно улыбнулась.
Мы оба знаем, что ты себе врешь…
________

Бальное платье болталось бесформенной тряпицей. В этом безликом мире, оно мне не к чему, только создает проблемы.
Сверху сыпался серый пепел; ноги застревали в нем. Что-то мешало почувствовать ту невероятную легкость.
— Не смей идти дальше! — довольно грубо остановили меня.
— Кир?! Ты…
— Жив. Пока. — Подошел ко мне Страж. — Возвращайся. Немедленно! — приказал он мне.
— Что?! А ты останешься? — нахмурилась я.
— Да.
У меня внутри что-то оборвалось от этого полного решимости «да».
— Сокол, не дури! — встала «в позу» я. — Смысл геройствовать ради той, кто не оценит? Я бы ни стала, я слишком эгоистична, чтобы отдать свою драгоценную жизнь за кого-то!
— Смысл. — Протянул он. — Ты привыкла во всем искать смысл и циничные цели. А если ничего этого нет?
— Циничная сука ищет циничные цели. Это логично. Я искренне тебя не понимаю! Хоть раз подумай о себе! О себе! Андестенд?
— Хоть раз подумай о других! — сорвался Кир. — Я устал от этих вопросов: «зачем?», «почему?». Хочешь целей?! Будут тебе цели! Когда-то давно, я знал одну ведьму. Я любил ее. И сжег на костре. Хладнокровно. Потому, что был верен себе, принципам и правилам! — Сокол сжал кулаки до хруста, а у меня мороз прошелся по коже. — Я как сейчас помню этот запах паленого мяса. Ты не делала ни-че-го. Не кричала, не проклинала, не пыталась оправдаться, как другие ведьмы. Только… Плакала. И смотрела в мои глаза с мольбой и надеждой, которая умерла в первых искрах пламени… С тех пор, я ненавижу смотреть на твои слезы… Я был одержим идеей найти тебя. Это было больше похоже на помешательство. Когда я увидел тебя в академии, думал, что у меня поехала крыша. А потом осознал, что нам дали второй шанс. Но ты не хотела меня принимать. На подсознательном уровне не подпускала близко, зная, что будет больно… Я не позволю тебе умереть снова! Ты меня услышала?! Я нашел тебя, Аминели из рода Безликих.
Сокол не дал мне ответить: поцеловал. Отчаянно. Необузданно. Бесконечно долго, но невыносимо коротко. Я вцепилась в него, как утопающий в спасательный круг, до немоты в пальцах. Вдыхала его по крупице.
Он был моим воздухом. Моим дыханием. Возможно ли жить, не дыша? Закономерный вопрос, на который есть закономерный ответ.
Нет.

И я сделала вдох.
— Лей по нему кровавые последние слезы! — Эмилиан ликовал. — Теперь обе половины твоей души принадлежат мне.
Я закричала. Закричала душой. Самыми потаенными ее уголками. До потери пульса. Кричала, даже когда потеряла голос.
Мне вторил детский плач, уносимый фениксом.