Письма другу (Глава 1)

Предисловие

— итак, дорогая, ты утверждаешь, что это все было?
— это все есть, — словно по заведенному, ответила пациентка.
Доктор тяжело вздохнул. Его помощник, молодой студент последнего курса медицинского университета, подал ему историю болезни, которую они оба: практикант и доктор знали наизусть.
— так, девонька, — своим мягким голосом произнес доктор,- ты отказываешься верить официальной науке и продолжаешь говорить про параллельные миры. Но ведь подумай сама, это невозможно! Да и понаблюдали мы, с моим товарищем, приезжим академиком твое поведение. И знаешь, и он и я пришли к выводу, что твои другие действия и мысли более или менее можно назвать осмысленными и нормальными, если конечно, считать новые нормы морали. Теперь небольшие отклонения считаются нормальными.
— ничто не имеет ярлыка нормальности. Должна быть только мораль. — ответила ему пациентка.
Его помощник удивленно посмотрел на больную. Его темно зеленые глаза смотрели с нескрываемым любопытством, а худое лицо выразило подобие улыбки. Так улыбаются ребенку, который делает свои первые самостоятельные выводы.
— верно, дорогая, верно,- и доктор кинул на стол ручку, которую очень долго крутил в руке, раздражая своей привычкой самого себя,- если должна быть только мораль, то должна быть и правда. Мораль отрицает ложь. А раз так, то признайтесь. Признайтесь в том, что этот мир- это всего лишь ваша фантазия, навеянная детством. Ну скажите сами себе, что никогда не было этих персонажей, да и вы, в целом, вполне адекватный человек.
Практикант снова улыбнулся при этих словах. Он знал, что люди, которые привели ее сюда, считали иначе.
— вы смеетесь?- подняла на него глаза пациентка.
Молодой студент сперва отшатнулся, так как не ожидал такого взгляда от душевнобольной. Этот взгляд не был сумасшедшим, и так разительно отличался от тех, которыми его одаривали другие пациенты больницы, что молодой практикант понял, что имел в виду его наставник: пациентка может быть здорова, хоть он и читал ее историю болезни, где утверждалось, что она неизличима. Люди, которые привели ее, считали ее своей дочерью, с которой произошло что-то страшное. Сама же она не подтверждала родственных связей с этими людьми. Она лишь желала спрятаться.
Она проходила специальные тесты, проверки, ее кололи уколами, держали изолировано, но даже и после этого она твердила одно и то же: этот загадочный мир есть.
— вы смеетесь? — повторила она свой вопрос, слегка пристав со своего стула.
Старый доктор протер свои запотевшие очки, затем устало откинулся на своем кресле.
— он не смеется, дорогая, он, как и я хочет вам помочь.
К этому моменту, она уже стояла на ногах. белая пижама, не по размеру подобранная, шевельнулась, как от ветра.
— нет, вы не верите мне, считаете сумасшедшей.
Она уставила на профессора долгий взгляд карих глаз и чуть наклонила голову.
— сядьте, дорогая, в ногах правды нет.
Несмотря на его просьбу, пациентка не села, а наоборот, стала идти вперед. Медленно продвигаясь к столу доктора.
— профессор попросил вас сесть,- велел ей студент и направился к ней, чтобы успокоить ее.
— не смей подходить ко мне!- предупредила она его.
Однако, талантливый практикант, студент последнего курса, не обладал интуицией и, поэтому движимый лишь наукой, которая говорила, что пациент под сильными таблетками не может быть агрессивным, протянул к ней руки, чтобы усадить на место и продолжить распрос.
— я сказала, не подходить ко мне!- крикнула она, делая останавливающий жест.
Движение было ленивым, но имело сильный эффект. Студента отбросило в сторону. Он упал на стол, стоявший у противоположной стены.
Доктор, лишенный голоса лишь сидел и смотрел на это действие. Он исключительно не понимал, что происходит. Между тем пациентка направилась к нему.
— жалко, что меня не свзали,- словно прочитала она его мысли, — жалко, что доза транквилизаторов была слишком мала, жалко и то, что мы сейчас одни.
Она запрыгнула на стол, стоявший перед ним, и повернула его голову к себе.
— ты боишься? Не бойся, это всего лишь сон. Сон, навеянный фантазией маленького мальчика, брошенного матерью — пьяницей. Отец любил тебя, но ушел из этого мира слишком рано, чтобы оставить хоть какой- то весомый след в твоей никчемной жизни. Дети твои тоже любви не разделяют, а жена, — девушка сделала зловещую паузу,- а жена ненавидит такого олуха, из-за которого пропали лучшие годы ее жизни. Впрочем, спать с молодыми аспирантами ей ваш брак не мешает.
При этом она оглянулась на тело, лежащее без движения.
— этого не может быть,- прошептал доктор, вспоминая молитву, которую и не знал, но он, как студент на экзамене, пытался вспомнить того, чего он не знал.
— конечно нет, это все фантазия того мальчика, который плачет под столом, когда на улице его ждут малолетние хулиганы.
С этими словами она погладила его по щеке.
— сегодня полнолуние, — продолжила она более мягко,- и почему все случается именно в полнолуние?
Далее она заговорила на незнакомом языке, напомнивший доктору латынь, и повернулась в его сторону и зрачки ее расширились.
Доктора затрясло. Он хотел нажать на аварийную кнопку, вызвать подмогу, но не мог. Ее взгляд проникал сквозь него и не давал пошевелиться.
Заметив это, она вновь направила свои темные глаза в его сторону.
— твои книги- ложь,- сказала она резко, холодным голосом, — правда лишь в том, что всю жизнь тебя все обманывают. Реальна только я.
С этими словами она спрыгнул на пол.
Ее волосы зашевелились, как от ветра, хотя здесь, в кабинете на третьем этаже, где окна были закрыты решеткой и занавешены черными шторами ветра, и не могло быть.
— сожги все,- сказала она напоследок, чуть задержавшись у двери,- сожги и станцуй для полной луны.
После она выбежала, словно и не касаясь каменного пола.
Она выбежала во двор, стараясь держаться тени. И ей удалось остаться незамечнной, так как внимание психиатрической лечебницы номер 31, по чертовой улице, привлекало другое действо.
— доктор, что вы делаете? — кричали люди из окон, с ужасом наблюдая за большим костром. Директор больницы схватился за волосы, проклиная все на свете.
Полыхало все: книги, архив, записи, договора, все что могло гореть. Люди видели, как уважаемый доктор и его молодой помощник прыгали вокруг костра, выполняя странный танец, который впоследствии назовут пасодоблем сумасшествия.
Девушка же, таинственным образом, заставив охранников и санитаров открыть ей двери, и скрываясь ото всех, выбежала в лесок, окружавший больницу и, стараясь держаться своей прежней тактики, и не выходить из тени, кралась в глубь. По пути она присела на мокрую землю и прислушалась. Погони не было. Ни откуда…
Осенняя земля была холодной, но бывшая пациентка и не думала обращать на это внимание. Если бы живой человек увидел ее, то смог бы смело заявить, что от девушки исходит странное тепло, хоть и осенняя ночь была холодна. Однако, здесь не было живых.
Черные тени стали приближаться к ней, когда она попыталась уснуть. Только сейчас она увидела фиолетовые искры из-под копыт их коней. В ужасе девушка посмотрела вверх, и страх распространился по ее венам. Пока она лежала под деревом, в надежде спастись под его тенью, она и не заметила, что ее нога вышла за невидимую черту и осветилась предательницей — луной.
— Эльмирель! — позвала ее тень, — мы тебя видим.
Девушка встала и, претворившись, что идет на зов, резко взяла вправо и побежала вперед, сквозь колючие кусты. Жесткий ошейник, закрепившийся на ее шее неведомо как, резко дернул ее назад, и она упала, сопротивляясь и оставляя глубоки борозды в земле.
— Эльмирель! Ты возвращаешься домой,- заскрежитал холодный, низкий бас.

Глава 1.

Это случилось ранней весной, дорогой мой друг. Я, будучи Академиком и твоим поверенным в поисках твоего наследника, нашел его следы на Большом тракте, но в последствии и они затерялись в купеческом городе Алиме. К сожалению, ваш внук, как это подобает всем вашим наследникам, носит на шее сильнейший амулет, который блокирует все мои попытки выследить его. Я помню, дорогой друг, как ваш наследник, Эларион тар Милленир ан Митрадан, выглядел 15 лет назад, будучи 13 летним мальчуганом, но сейчас, после стольких лет я даже не могу представить, как мог измениться внешний облик вашего дорогого наследника. Однако, у него, по всей видимости, ваш цвет глаз, так как он всегда присутствовал у наследников северного престола. Я надеюсь, что это выведет меня на него.
В тот знаменательный день, когда я прибыл в Верниолу, на восходе вставала двойная звезда, освещая своим светом белые стены крепости. Мир, как это положено, словно замирал в этот миг, птицы, цветы и травинки тянулись к нему, они ждали этого момента. Зеленые луга заливало светом. Город становился спокойным и тихим, все встречали солнце Аркона, опасаясь, что оно не захочет сегодня восходить. Простите меня, мой друг, за эти никчемные художественные обороты.
Этот мир, обласканный природой, освещает две звезды, одна из которых находится ближе другой, ему поклоняются, называя священным Арконом. Ночь же освещали четыре луны, хотя вместе на небосклоне они появлялись довольно редко. Сегодня, утром 18 марта 300 года от прибытия Великого Князя Махматы и его сыновей, Город-государство Верниола постепенно просыпалось. Белые стены озаряло солнечным светом. Находясь на выгодном высоком местоположении, Верниола словно говорила каждому гостю, что сам город выше всего, выше самой природы. Наверное, так же говорил и древний город, название которого настолько непривычно слуху, что его помнят лишь несколько особо упорных ученых. Теперь этого города нет. За 300 лет все стерлось из памяти, теперь с холма, на котором расположились высокие крепостные стены, можно было увидеть удивительный пейзаж, раскинувшийся перед взором смотрящего. Яркие поляны, усыпанные розами, привлекали поэтов и писателей. Под крепостью располагались обширные вишневые сады, которые являлись гордостью города, и по ним вилась выложенная крупным булыжником дорога, уходящая на юг. Первый Царь Арлайн, отец всех Царей повелел всегда охранять эту дорогу, словно знал, что через 300 лет разразится война. Тогда об угрозе с севера они и не думали. Академик хмыкнул. Кому война, а кому «выгодные торговые отношения». Купцы Алиме могут ликовать. Верниолу же ожидал скорый конец.
Выполненный в разных стилях город менялся с каждым новым правителем, но всегда оставался тот гордый характер, который дали ему первые истинные цари, хоть от тех строений остались лишь крепостные стены. Я помню, дорогой друг, как отец настоящего Царя хотел построить дополнительные стены для защиты города от северной угрозы. Смею заметить, что вас, дорогой друг, они боятся, как огня, хотя ваш род является родственным роду Царя Никанора.
Высокие массивные стены из белого натурального камня, окружавшие город спорили со стилем с центральными ажурными легкими постройками. Красивые фонтаны, украшенные лилиями, были заполнены монетками, которые бросали прохожие, веря в исполнение желаний. Стоит заметить, что горожане верили во многое. Они верили и в то, что черная кошка на дороге предвещала беду, верили и в то, что стук птиц по крыше привлекает темных духов, никто здесь не заведет черного пса, считая его предвестником несчастья, а тем более черного коня. В городе также считалось, что жене не следует ходить справа от мужа, иначе это могло бы означать, что жена берет главенство над супругом, а это сулит беду, и прочее, прочее. Север испокон веков славился своими пересудами.
Многочисленные посетители города были обязаны пройти освидетельствование у самых ворот города, дабы не допустить в процветающий город нищих и бродяг, которые могут понизить состояние благополучия, а как говорят старцы: если путник в черном плаще придет с мешком на перевес, а голые ноги его будут в грязи до колен, то уж точно, жди неприятностей для всего города. Еще до войны, все города северной равнины, которые находились под властью Верниолы, имели общие знаки для прохождения таможни и легкой торговли. Теперь же, междугородние перемещения строго отслеживались, а незаконные карались.
В то чудесное, акварельное утро Маршал Верниолы не находил себе места, именно поэтому он пригласил меня к себе, так как «выражаем уважение вашему опыту и великому таланту, а также давнему знакомству с государем нашем». До этого он сам старался решить проблемы с помощью своих щупалец шпионской сети. Все его старания оказались напрасны. Кто- то выдал его планы, и его армию окружил неприятель возле крепости Кая, что находится на юго-западе от Верниолы, если следовать по старому тракту. Комендант крепости, Полковник Камаль, прислал ему грамоту, в которой просил сдать крепость во избежание жертв. Также он ссылался на крестьянские бунты и организованные шайки бандитов. Не забыл упомянуть и небезызвестного Бермуда Храброго, банда которого устроила кровавый террор в данном направлении. Именно поэтому продовольствия в крепости, как известно стало из письма, хватило лишь на месяц. Что ж, враг знал то, что из-за банальной халатности Камаля и его помощников, крепость при осаде не продержится долго, не смотря на ее хорошее расположение в ущелье. Предатель знал об этом, а также и то, что Крепость Кая защищает большую дорогу, идущую от храма Магна до крепости Канитоль в обход непроходимых болот. Он уже опросил всех своих офицеров и даже приказал тайной комиссии вести расследование по выявлению предателя, но она привела лишь к нескольким напрасным смертям, что мне и поведал Маршал Верниолы. Я же, после недельного пребывания в городе, обнаружил осведомителя, но естественно, я ничего не сказал, лишь смеялся про себя, такой уж я, не обессудьте, дорогой друг. У Верниолы много врагов как внутри, так и снаружи.
Маршал никогда никому не доверял, а теперь, когда его опыт подсказывал ему, что конец войны близок, он стал более подозрительным. И мне, он, не будучи дураком, тоже не доверял. Маршал почти не спал, но, когда забывался все-таки беспокойным сном, всегда просыпался от чувства удушья, и неминуемой беды. Он вставал, ел с подноса, и вновь пытался уснуть. Он устал от всего, что поведал мне с глубоким сожалением, ему казалось, что весь мир ополчился против него. Я же знал, что он прав. Партизанские отряды, раскиданные по лесам и собранные из жителей селений, которые занял неприятель, давно хотели вступить в сговор с Королем Акрокса. Крестьянам нужна земля, а не высокие ценности их правителей. Я лично слышал разговоры о приготовлении крестьянских восстаний, что, конечно, знал и Маршал.
— не весь мир, мой Маршал. Царь верит вам.
— Да пусть не угаснет его род!- ответил он мне, не зная и толику правды. Я для него был и остаюсь беспристрастным свидетелем тех событий.
— Помогите нам, Академик. Я наслышан о вас от Царя нашего и защитника. Он вспоминает с уважением о вашем подвиге, поэтому доверяет вам более остальных служителям вашего культа.
— у меня аудиенция на полдень, Маршал.
Чтобы хоть как-то отвлечься он стал смотреть в окно, и в течение нескольких минут просто наблюдал, не замечая времени, как за окном пикирует стремительный сокол, и как назло, генерал забыл примету связанную с этой птицей, которая, конечно, была. Верниола всегда оставалась оплотом поэтов, художников и мыслителей, которые горазды придумывать небылицы. Маршал этого не любил. В его понимании, он должен приносить пользу народу, а не размышлять о ней. Он забыл про меня, и даже про то, что к нему зашел его адъютант.
— мой генерал, вы меня слышите? – Влардис, его адъютант, был крайне удивлен тем, что генерал его не слышит и разговаривает сам с собой, поедая жаренные хлебцы, которые готовил ему один из царских поваров, – мой генерал, к вам посетителя привели. Говорят, его поймали около верхней линии. По донесениям наших разведчиков, он не говорит правду, но явно владеет важными знаниями.
Я еле заметно усмехнулся. Тут что-то нечисто. «Гость» явно был посланником Бермуда Храброго. Им восхищались одни и проклинали другие. Однако, дело этого не меняло. Он был разбойничным атаманом, имя которого и для приличной дворовой собаки не подошло бы.
Я вгляделся в лицо адъютанта. Влардис был красив, но, его аристократическое лицо не обладало и толикой той древней силы, что излучает ваш род, мой друг.
Маршал с минуту молчал, смотря на Влардиса, думая, наверное, каким кремом он мажет его и что будет, если стукнуть им об стол слегка. Один раз. Потом еще раз, чтобы выбить показания об его отце, но Царь велел не показывать виду, что они что- то заподозрили. Думая об этом, Генерал даже не изменился в лице. Он знал правила игры, где нельзя показывать свои чувства, вместо этого он продолжил поедать хлебцы. В течение этого года он значительно прибавил в весе и теперь ему тяжело удавались прогулки и переходы по лестничным проемам. Однако, он был все также подозрителен и ходил плавно и бесшумно, как нельзя кстати пришелся его талант- появляться там, где его не ждут.
— а майор сам не может разобраться в этом? – спросил он, не показывая своих намерений, но он также с подозрением взглянул на меня,- Чертов лентяй! Никогда не возьмется за работу, которая будет ниже его достоинства. Это тот мужчина, что сидел сегодня у него в кабинете? – Маршал отвлекся от своих дум, злясь на всех. — зови.
По правде сказать, Маршал не хотел ни с кем разговаривать, но таким образом он смог бы отвлечься от ненужных воспоминаний, всплывавших у его в голове. Про себя же он решил поставить майора на место, вместе с отцом Влардиса. Пусть его считают всего лишь палачем его Величества, но в данном случае они все равно должны уважать его по этой самой причине. Если у человека руки измазаны в крови, то не нужно рассчитывать на его благосклонность, а каменоломни должны работать постоянно.
Итак, по его велению, в кабинет Маршала привели достаточно крепкого и высокого человека. По его внешности нельзя было определить его возраст, мой дорогой друг, может быть по тому что, часть его лица покрывала грязь и дорожная пыль, что сразу же отметил Маршал: «не с проста он не моется! Ну и глазищи! Как у рыбы». Я словно слышал эти слова, мой друг. Но я удивился еще больше.
Эти дикие, холодные, как два северных озера глаза, не давали ему покоя, а грязные пальцы отбивали нервную дробь по столу. К своему неудовольствию, Маршал боялся этого взгляда. Я же знал, что таких глаз только 2 пары на всем белом свете: ваши и вашего родного внука.
По довольно молодому, но украшенному шрамами лицу можно дать ему около двадцати пяти, а по блеклым и полным скорби и ненависти глазам все сорок. Генерал даже пожалел, что нельзя пока их выколоть, чтобы они не сверкали таким огнем.
— ну. Здравствуй. Представься,- генерал старался придерживаться своего будничного тона, но в то же время он с подозрением посмотрел на него, подумав про себя, что не помешало бы ему умыться. Я же незаметно приблизился к нему.
— моё имя Астейт, мой Маршал. Я сын портного из деревни, возле Кая. Из-за войны у меня сгорел дом, решил попроситься на службу добровольцем в верниольскую армию, мой Маршал, но меня схватили как шпиона.
Он говорил, как вы, мой друг. Обрывочные фразы. Монотонный голос, будто он всегда говорит только факты.
Пока он говорил, у Маршала несколько раз вспотела спина. Голос был твердым и мрачным с металлическими нотками. Как будто это его — маршала допрашивают. Обычно молодые люди заискивают перед ним, и с губ не слазит улыбка, лесть льется из них, как молоко из крынки. А этот был не такой. Он знал и добивался того чего хотел, я ж знал, что это ваше качество, мой друг. Это качество не отличает молодых людей захудалой и далекой деревеньки. Маршал все никак не мог понять, кого он ему смутно напоминал, а все потому что, он не был с вами знаком. И не знал родного отца вашего внука. Бедная и грязная одежда могла сбить с толку кого угодно, но только не бывалого Маршала и меня, следившего за ним, в тот момент я более всего боялся, что он сбежит. Маршал же не показывал виду, зная правила игры. Будучи родственником Царя по материнской линии, он вырос при дворе и в сплетнях и лжи умело лавировал, чувствуя себя здесь, как рыба в воде. Он даже мысленно стал перечислять имена знакомых, но никто и близко не был похож на него. Он вспомнил и Князя Даная из рода Данатааль, но тот отличался полным телом и светлыми волосами, и все, кто его знал, говорили, что он походил на своего двоюродного брата, Кравтеля. Последний, по примеру своего дяди хотел основать свой собственный род, но пока останавливался только на разговорах. Все-таки, если ты являешься потомком великого Князя Махматы из рода Дае Натааль, то нелегко затмить его имя. Некоторые же летописцы утверждают, что в переводе с Дравины это звучит, как «младший брат», что было, несомненно, ложью по версии ученых Ролана. Я же знал правду.
Маршал же по своему призванию обладал и хорошей памятью на лица, но даже он так и не смог вспомнить у кого он мог видеть похожие черты лица. К счастью, он не походил на мать, иначе уже сейчас отдал приказ снести ему голову.
Милленир… От одного воспоминания этой фамилии у него дрожали колени. Отец Княгини, Князь Златогорода, поклялся отомстить, и с той клятвы прошло уже 15 лет. Все эти года Маршал жил в страхе и всегда спал с мечем. Он вспоминал эти переданные ему слова всегда. После того, как умер его сын, после смерти жены, а особенно после того, когда сын Князя пришел к нему свататься. Маршал не сразу ему отказал, если память меня не подводит. Он сперва долго думал, но потом, боясь за дочерей и их судьбу, послал ему ответ. Старый князь мог отомстить за дочь в любой момент. И я знал, мой друг, что вы лишь ждете возвращения вашего внука для этого…
-а что ты около охраняемой территории делал? – Маршал раскрыл маленький мешок и понюхал дурмана,- шпионил? Так бы тебя не привели лично ко мне.
Его гость закашлялся, одарив его холодным взглядом. Маршал, как опытный игрок, заметил, что его собеседник совладал со своими чувствами и теперь его лицо ничего не выражало. Я же заметил и другое, но стал листать книгу про массовые болезни, чтобы отвлечь внимание и не вызвать большие подозрения.
— я не знал к кому обратиться с этим вопросом, я и не знал, что это запретная территория. Я просто вышел к военным,- спокойно заявил он, но при этом он почесал шею, что сразу заметил Маршал.
«Грязная шея- признак грязных помыслов,- подумал он про себя.» маршал, как военный человек не любил грязных воротничков и ботинок.
Глаза, цвета северного льда глядели спокойно.
Маршал, бывалый в передрягах человек понимал, что юноша врет. Он играет в простого сельского парня из глухой деревни, хотя внутри него находится твердый стальной стержень, да и осанка и гордый взгляд выдавали его.
— в тех краях были замечены шайки атамана Бермуда. Что ты знаешь о нем?
— Говорят он благороден, как аристократ.
Астейт пожал плечами.
Ему следовало добавить «мой Маршал». Этим он себя выдавал, дорогой друг. Я понимал, что и Маршал это понимал. Гордость и отрешенность от общества на несколько лет не давали ему играть роль деревенского простачка. Поэтому разведка и не убила его сразу.
Только вот зачем ему это понадобилось? Подумав про себя, что умнее принять его правила игры, Маршал приказал адъютанту проводить его к майору с указанием разместить его с другими новобранцами, заметив про себя, что не стоит забывать про него, а также приставить к нему очень хорошего знакомого.
— ну хорошо! — согласился он,- потом посмотрим на что ты способен и куда тебя определить. Я надеюсь, ты держал когда-нибудь меч в руках?
Но он не успел ответить, так как в этот момент дверь распахнулась. И в палаты величественно вошел царь, и я в лишний раз убедился, что он умел показать себя. Узкие глаза царя нервно подрагивали, это было знаком крайнего раздражения, морщины собрались на лбу в паутину, рассекающей лицо. Царь давно не спал по известной только генералу причине, вследствие чего его лицо приобрело более суровый и жесткий характер.
— Генерал! На фронтах умирает наша армия, а вы отдыхаете? И что это за мальчишка? Почему он не встает в присутствии царя?
Только тут я с ужасом заметил, что из всех в комнате сидеть остался только ваш внук. Он лишь взглянул на Царя и снова уставился в стол. Казалось, что тот под его взглядом должен расплавиться.
-Эй, Астейт. Встань, родной. Не зли царя. – я со страхом зашептал, низко нагнувшись к нему.
-вы очень добры, но я не могу встать. Нога затекла, уж очень неудобные кресла в покоях маршала!
Царь негодовал. Какой- то мальчишка из глубинки смеет так вести себя в его присутствии! Он хотел подобрать резкие слова, но у него не получалось. Никто в его городе не должен сомневаться в его власти, а особенно грязные оборванцы. Я видел, как его царь пытается что -то сказать, но кроме отборной ругани, которая была ему ни к лицу, у него ничего не получалось. Он долго обливал незнакомца бранью, пока маршал не заглотил еще один хлебец. Царь в негодовании схватил тарелку и бросил об пол. После этого пришло неожиданное спокойствие. Маршал же и Академик знали, что того в последнее время беспокоят странные видения, которые он приписал к способностям своего рода. Он даже нашел где-то старый фолиант, где какой-то ученый муж в подробностях описал всех королей Верниолы, уделяя особое внимание королям-прорицателям. Углубившись в чтение, он не спал, по его виду можно было сказать, что он постарел лет на 10. Его острый нос часто дышал, а голубые дикие глаза смотрели на всех яростно из-под кустистых бровей. Длинные волосы с седой прядкой в беспорядке лежали на плечах, и он то и дело подправлял их. Впервые за несколько десятков лет положение его рода, как и его самого было неустойчивым. Именно поэтому он решительно отправил жену и дочерей за город без права возвращения, пока сын благополучно обучался в магистрате города Ролан. Все это имело место быть еще утром, но теперь все его воспоминания, как приятные, так и плохие перемешались, и вот, когда Царь уже почти собрался с мыслями, чтобы озвучить приказ об аресте наглеца, в кабинет его главнокомандующего зашел, а точнее влетел майор и таким образом спас Астейта от наказания.
-мой маршал, к вам приехали с Верхней линии. Это срочно, говорят, армия Рудгарда прорвала линию обороны. –тут он осекся и обнаружил в палатах разгневанного Царя. – Мой Царь?
Я видел, дорогой друг, как Царь гордо вскинул свою голову, и, борясь с собой, поправил на себе строгий камзол, он, как и вы любил строгость и сдержанность во всем.
— как это понимать, генерал? Король Рудгард имеет лучшего главнокомандующего, чем я? Фельдмаршал Акрокса, наверное, умирает со смеху, когда видит наши потери!
— майор, займитесь новоприбывшим, не забудьте ему всыпать плетей за выходку. -маршал показал на Астейта,-мой Царь, пройдемте, узнаем, что происходит на верхней линии.
— Академик, прошу вас последовать за нами!- сказал у дверей Царь, гордо вскидывая голову. И позовите кто-нибудь брата нашего Тал Дание и посла от Алиме.
Я лишь усмехнулся, мой друг! Вашим наследником будет заниматься какой-то майор непонятного рода, поднявшийся в армии за счет лишь прилежного поклона. Царь же благополучно забыл о нем, благодаря формуле Изиля. Хороший был чародей, жаль, что встал у вас на пути.
Маршал же быстро направился к дверям, чтобы пройти в приемную, где на столе всегда была раскинута огромная карта. Царь последовал за ним. Майор, оставшись с новоприбывшим быстро сунул только что написанную грамоту в его руку и пробормотал что-то непонятное, из чего он понял лишь:
-Так, вот держи, пойдешь с ней к прапорщику, скажешь, что от меня. Пока не до тебя нам. И пусть тебя в баню отправят!- майор дал сверток с сургучной печатью юноше и выпроводил его за дверь. В это же время красивая бумага была смята.
Тем временем, Царь еле успевал за поспешавшим Маршалом, но тот даже не обращал на него внимания, погруженный в свои мысли. Его любимая отчизна была в опасности, конец всему обретал для него человеческий облик, и это был Фельдмаршал Акрокса, стремительно продвигающийся на север. Я же чувствовал, что тандем мудрости и исполнительности расходился по швам. Советник Царя, ведающий вопросами внешней политики, и по совместимости его близкий родич, давно говорил, что Маршал занимает свой пост уже настолько долго, что не видит ничего дальше своего живота. Советник торговли же считал, что Маршалу нужно приставить помощника, и потом, в последствии, сделать рокировку. Царь же справедливо считал, что Маршал один из единственных верных ему и отчизне людей, поэтому он занимал свой пост по закону.

-Генерал, что это за мальчишка?- царь резко остановился. И, взяв его за локоть, отвел немного в сторону. Я же сделал вид, что ничего не слышу. Старость — это не только наказание, но и возможность быть невидимым и беспомощным, когда этого требуют обстоятельства. Полы его длинного полушубка резко дернулись в стороны,-он мне не нравится!
— если мой Царь прикажет убить его, я это сделаю,- тихо заметил Маршал.
— он подозрителен, а вы берете его на службу! У него черты лица похожи на степных жителей, этих варваров, которые думают, что они истинные потомки северных царей, а на самом деле, они даже своего народа собрать не могут! Маршал, как обычно, удивился эрудированности Царя. «Умен, как филин!», но я же удивился их неосведомленности, мой дорогой. Ваши враги еще слабее, чем мы предполагали, судя по всему, таблички на домах не врали.
— Вы никогда не слушаете моих советов, Генерал. Может вас заменить? Или вам напомнить, что для нас значит война с королем Рудгардом? — Царь лениво продолжил путь, стараясь идти так, чтобы охрана не бежала за ними, — а насчет расправы, что ж, пока подождем. Однако, не выпускайте его из виду.
И я, мой друг, обещал про себя, что не упущу его. Теперь уж точно нет. Эларион отправиться к вам и довольно скоро, как и было обещано вам.
— Я все понял. Мальчика мы берем в оборот. Предлагаю приписать его к небезызвестному капитану, мы все равно собирались его оправить из столицы, чтобы лис не мешался под ногами.
Царь кивнул, и обернулся, чтобы убедиться в том, что его все слышали. «Он выгоняет верного, но свободолюбивого капитана из столицы. Значит, дела на фронте действительно плохие».
— как вы знаете, теперь меня интересует одно: у короля есть карта, где указано местоположение Северного города и указания, как его открыть. Генерал, нам нужно торопиться. Наши поля и леса скудеют год от года, скоро город настигнет не только эта треклятая эпидемия, но и голод. Что ж, из четырех всадников, у нас уже три. Скоро придет всадник под именем смерть и всем нам наступит конец.
— Но я знаю, что нельзя туда входить смертным. Это город богов. И не важно, какие цели вы преследуете, чтобы открыть его. Как бы не накликали беды -сказал маршал и посмотрел в мою сторону, ища поддержки. Я кивнул.
— город Богов закрыт уже 300 лет.
Я еще с детства помнил, как старики рассказывали, что там найдутся все ответы на вопросы, каждый найдет то, что сильно желает, именно поэтому сведения про запретную землю такие дорогие и ими дорожат все искатели сокровищ. Поговаривают также, что в храмах города можно встретиться с мертвыми предками. На ярко зеленых лугах запретного города всегда пасутся невиданные редкие животные, а леса полны разнообразных ягод и зверей, которые с добротой откликаются на зов человека. Если благословенная земля и существует, то только там. Запретный город никто никогда не посещал, но все о нем знали и мечтали туда попасть. Однако, ходили легенды, которые рассказывали, что существует свиток с указанием расположения города. Царь вступил в войну с королем Рудгардом, чтобы заполучить его, находящийся по приданиям в одном из храмов во владении короля, но, чтобы проверить их всех беспрепятственно, необходимо было завоевать Акрокс и провести долгие исследования. Я же, да и Маршал знали, что Магистры города Ролан несколько раз организовывали экспедиции на Север. Несколько лет подряд, как только льды отходили далеко на Север, ученые арендовали корабли и шли вперед. Первая экспедиция провалилась. Шторм устроил похороны морякам и ученым, и никакая магия не смогла справиться со стихией. Лишь спустя пару лет, магистрат отправил еще одну экспедицию. Именно она и нашла вещи личного состава и записки одного ученика, который оставался в живых в течение нескольких дней, как гласил его дневник. По запискам, он очутился на скалах после кораблекрушения. Он видел, как единственный корабль из их экспедиции, который был на плаву, разбивается о невидимую преграду. До этого он пытался посылать своим братьям магические сигналы, но, отчаявшись, решил покончить жить самоубийством, но и этого у него не вышло. Смерть к нему пришла от голода на вторую неделю. На это указывала его запись: «Рыбы нет. Магия не помогает, ее будто блокирует сильное поле. Хочу есть.»
Следующие экспедиции также были неуспешными, поэтому в ученых кругах прошелся слух, что таинственной земли на севере нет и быть не может. Говорили также об огромной воронке, которая засасывает корабли и об чудовищах, которые плавают в этих краях.
— Генерал, а что вы мне прикажите делать с Лантекой?- Царь словно знал об его нерешительности,- Вы думаете я не вижу, как на меня смотрят матери? Лантека пришла в дом почти каждого пятого. Чертовая эпидемия. Вы знаете, Генерал, что Лантека в переводе с Дравины означает жертву. Вот только кому? Наши врачеватели насчитали уже больше сотни. Сотня детей умерли от того, что их кровь почернела. Я не могу спать, мне снятся эти дети. А может, наш приглашенный Академик знает причину?
Я покачал головой. Я слышал лишь про шкатулку Алианы со штаммом неведанной болезни, но всегда считал это просто мифом и сказкой.
Я никогда не любил истории о влюбленных, особенно про Аннатарайна и Алианну.
Царь потер лоб. Ему хотелось спать, но он не мог больше видеть этих снов.
Маршал взглянул на фреску, возле которой они волей судьбы остановились. Картина изображала братоубийство тем самым кинжалом, который тревожил во снах Царя.
— я прикажу переделать ее,- кивнул Маршал на грустный сюжет.
— нет!- закричал Царь, да так, что его охрана с удивлением поспешила достать мечи,- я потомок Алрайна, старшего сына Махматы. Наш род никогда не прерывался и ни что нас не остановит. Даже эта чертовая фреска.
И Царь поглядел на нее внимательнее.
— Арейниус… предатель,- посмотри на это, Генерал,- ты видишь! Это он хотел убить моего предка! Однако, у него не вышло. Не вышло и у Князя Даная Данатааля убить меня. Пусть скажет спасибо, что его дочь осталась жива. Я её кормлю, одеваю. И даже разрешил завестись довеском. Надо было отобрать её дочь сразу же после рождения, а я даже разрешил им жить вместе, что сделаешь. Кравтель думает я не знаю, что девочка-это его дочь. Какой стыд. Ребенок, рожденный при инцесте дяди и племянницы. Глаза бы мои его не видели.
Последнее он сказал тихо, чтобы его слышал лишь Маршал.
Маршал молчал. Он так и не смог сказать то, что думает, и от этого ему стало вдруг не по себе. Пес не должен перечить хозяину. Однако он не мог забыть, что у вышеупомянутого Князя было двое детей.
Дверь перед ними раскрылась. Здесь их ждал высокий молодой человек, с лицом, усыпанным веснушками.
— какой орел,- восхитился им Маршал,- отец гордиться тобой?
— для меня главное — это ваша похвала, мой маршал,- смиренно ответил юноша.
Его лицо мне не понравилось, мой друг, хоть и я не языческий бог любви и солнца, но его лицо мне сильно не понравилось. Узкий лоб говорит о глупости, а я не люблю глупых людей, мой друг.
Посланник с фронта описал им ситуацию, пытаясь в нескольких минутах рассказать все, что там происходило в последние дни, чувствовал, что его доклад затягивается, и я с замиранием сердца заметил, что лицо Царя почернело от негодования. Почернела, казалось и его корона, украшенная сапфирами.
-так, все очень просто, народу обученного не хватает, -стараясь сохранять спокойствие, сказал Маршал,- Если установить баланс сил на этой заставе, то сможем дольше держать оборону. На атаку ни сил, ни оружия не хватит. В отличие от войск неприятеля. По докладам нашей разведки, Алиме доставляет им необходимые припасы. На восточном фронте наши войска заняли доминирующую крепость в этом направлении и пока сохраняют её за собой. — подвел итог Маршал, беря в рот ломтик жареного хлеба. Там же, возле Зеленых холмов, крестьяне вооружаются, чтобы защитить свои дома. Предлагаю отправить им на помощь обученный отряд, чтобы организовать партизанскую войну в этой части фронта.
-почему Алиме дает поддержку королю Рудгарду только в одном направлении? Какой в этом смысл?
— все очевидно, мой царь. В том направлении находятся золотые пещеры, которые принадлежат двум городам, а в случае поражения могут достаться нам.
Царь сел на представленный ему стул, в последнее время он не мог долго стоять.
Некоторое время он смотрел на маршала, поедавшего хлебцы, но потом, не выдержав, вновь выкинул его тарелку в дальний угол. Я видел, мой друг, что обычное самообладание покидает его, а ведь Маршалу было многое дозволено, что нельзя делать другим. Например, ему можно было есть в его присутствии.
— чертовы южане! Я слышал, они поедают остатки своих врагов. Варвары… да и мы не лучше. Конечно, нам нужно было бы остановиться, но тогда Рудгард уже никого не пощадит, мой город и мое государство бесславно падет. Мне говорили, как они поступают даже с отступающими. Пошли капитана с людьми на верхнюю линию, пусть там побудет, чтоб не вертелся под ногами. Нам нужно прорвать её, иначе Рудгарду с этой точки будет путь заказан на Верниолу прямой и легкий.
-но людей не хватает. Мы сможем сдерживать силы врага только в том случае, если на нас не пойдут люди с гор. Тогда мы окажемся в тисках, из которых не будет выхода.
Я усмехнулся: люди с гор! Вы бы удивились красоте пещерного города! Верниола, построенная на месте древнего поселения не стоит и золотых ворот в городе Князя. Я, мой друг, не мог ни поспорить, ни апеллировать фактами, так как я здесь представлял нейтралитет и магистрат Ролана. Я мог лишь ухмыляться.
Царь стал размахивать руками, что свидетельствовало об его нервном напряжении. Гардаган поспешил отойти от него к окну, и тут же поправил военный камзол. Я же заметил, что военный парадный камзол, в котором предстал перед Царем посланник, был ему неудобен. Длинные полы мешали передвижению воина. Походный наряд тоже составляли длинные камзолы. Это хорошо в зимнюю стужу, однако весной воинам становилось неловко и неудобно. Аристократия же и летом старалась носить меха отчего и так невыносимый запах отряда усиливался противным запахом мокрой шкуры.
— Осада горного города далась нам большой ценой. А цели мы так и не достигли. Они так и остались при своих золотых запасах,- вздохнул Царь, понимая, что если бы не неудачный поход прошлым летом, то у них были бы, и ресурсы и возможности для ведения войны с королем Рудгардом, который, как на зло, ввел свои войска именно в тот момент, когда войска Верниолы стояли мертвым грузом возле горного перевала. Защитники крепости защищали свои владения, а самое главное, они зубами вгрызлись в свои золотоносные пещеры, не желая отдавать их врагу. И только тогда Царь и его окружение поняли, что северное ущелье люди гор знают лучше, чем Верниольцы. Развернулась масштабная партизанская война, когда за каждым поворотом их мог ждать малый отряд лучников, усиленный одним или двумя магами. Чародеи, нанятые Верниолой, лишь разводили руками. Старый Князь же, смеясь, присылал ему грамоты, которые высмеивали его полководческий талант. Именно тогда, Царь вспылил и привез на фронт пленную княжну, предлагая обменять ее на пленных офицеров. Князь же прислал ему лишь их пустые сумки, в которых лежал уголь.
«она стоит только этого!- заявили послы, -Князь сказал, что он сделает обмен только на его внука.» Царь же только разводил руками: Княжич считался мертвым уже как 18 лет.
— Человек ничто в сравнении с великой целью, которая поставлена перед нами. – подумав, сказал Царь. — Любой бунт усмирим в считанные дни, не зря же мы служивым людям жалование платим. Корона должна оставаться цельной во что бы то не стало, иначе наши враги растопчут нас в считанные дни. И еще… прикажите собирать со всех окрестностей металл для стрел и щитов. Собирайте даже ведра и купала с храмов. Пусть кузнецы и оружейники работают без устали. Мы или победим, или умрем. Все, это мое последнее слово. Гаркадон, посети отца, пусть хоть посмотрит на тебя. Академик, прошу вас пройти за мной. Я не считал это необходимым, но раз вы здесь, то в условиях военного времени, прошу вас принести мне присягу.
— я служу своему Ордену.
Маршал и Царь переглянулись.
— Вы хотели сказать Магистрату?
— Это и есть в некоем роде Орден, мой Царь.
Я помню, как вежливо улыбнулся, и понял, что ни Царь, ни его верный слуга не на грош мне не поверили. Я прошу прощения за этот прокол, мой дорогой друг, Алейна оплела свои сети лучше, но у нее и волосы длиннее.