Атлантида. Вниз, чтобы наверх... (Глава 11)

Г Л А В А 11

Читатель уже сталкивался с персонажем, по имени: Валлон:

Мы, чуть коснулись персонажа;
Узнали имя его, даже…
Валлоном, было звать, его;
Рабом ума был, своего…

Всё детство; отрочество; юность –
Упустим мы, в своём рассказе….
Отмечу лишь, что в вечер лунный,
А вечер тот, был полнолунным;
Он страшно был, обезображен…
* * *
До этого – же, слыл красавцем;
У женщин, он — был нарасхват.
И пользовался этим фактом:
Менял он женщин, как перчатки;
И думал, так – будет всегда…

Да обернулось всё, знакомо:
Того не ведая, влюбился…
Но как – то раз, его знакомой –
Всё, надоело… От амбиций,
Она ушла тогда, к другому.
А он, пронзённый Купидоном;
Кому – то страстно так, молился:

Верни её, владыка, мира!
Взамен…Возьми хоть, мою душу…
Её завидев, — всё, простил он;
Дева вернулась к нему. С миром.

И вновь зажили: душа в душу…
Лет десять, как они прожили;
Невеста, сделалась женой…
Но жизнь по – своему, сложилась;
Сказать точнее, не сложилась — Она, у пары молодой:

Детей, им – так она не дала;
Хотя пытались… И не раз…
Всё… От всего – она устала;
Пахнуло в воздухе, скандалом…
Лишь не хватало, пары фраз.

Момент расплаты наступил,
Когда его совсем не ждали.
Тому, предлогом послужила,
Довольно странная деталь:

Когда ушла тогда к другому,
То с ним – лет пять, она прожила…
Но жизнь с Валлоном, наложила;
Другую, скажем… аксиому:
Из тихой девушки и скромной,
Ведьма однако, получилась…
* * *
Собрались как – то на пикник;
Всё подготовив, уложили,
Нехитрый скарб свой – в старый джип;
Сели в него, и укатили…

* * *
Теперь – же, всё по- порядку. В стихотворной форме, я предложил, читателю, анонс: какие события — ожидают его, в этой главе…
А в подробном изложении, начну с того, что в молодости; а точнее будет сказать: с юности; Валлон, действительно: менял женщин, как перчатки. Это – у него была такая, форма самоутверждения. Он никогда и никого не любил. Да сказать честно, чтобы понять всю его никчемную сущность: он вообще, — ничего не любил: не любил людей; не любил природу…Ни птиц; ни жучков и паучков; ни собак; ни кошек… С самого детства, он рос, в высшей степени: эгоистом и… садистом. И всё это уместилось в одном «флаконе»: родители баловали своё единственное любимое чадо, во всём стараясь потакать оному, покупая всё только самое дорогое, и самое лучшее; лишь – бы только их сыночка, – ни в чём не нуждался; чтобы сыночке не было больно на душе, что у кого то, есть, а у него, — нет…
Зато сыночка, просто обожал делать больно: в раннем детстве, он отрывал лапки кузнечикам и лягушкам; чуть подрос, стал отрубать, хвосты и лапы – собакам; вешать, кошек: сначала за передние лапы, поджигая им, хвосты; а потом – за голову, чтобы не мучились… Вот такое у него было…«доброе» и «отзывчивое» сердце…

Он считал себя, сильным: и духом; и телом.
И как – бы так помягче, сказать… подтрунивал что — ли над теми сверстнииками, кто не делал, этого. Он называл, их: слабаками; маменькиными сынками и прочими эпитетами подобного рода…
В армии – не служил, так как родители сделали, ему, липовую справку, что якобы как в детстве, он переболел менингитом, и чудом — де, остался жив… На самом — же деле, никаким менингитом – он не болел. Разве что только извращённо – психологическим…Очень опасной его формой… В общем, это была ходячая энциклопедическая находка — для психологов и психиатров.
Но у Жизни, существуют свои правила. Свои законы: сначала, Она пытается действовать, помягче: выровнять и округлить, все выступающие грани характера. Если — же это – не помогает, то тогда она; то есть Жизнь; начинает действовать жёстко, и поднимает плату, как в библиотеке: в десятикратном размере…
Вот и здесь: стараясь для начала, действовать помягче; Госпожа Жизнь ( она – же Госпожа Судьба), на какой – то одной из вечеринок, когда его ещё на них, приглашали), — Делает так, что он встречает на этой вечеринке – очаровательную девушку, которая, можно сказать; а может быть ему так показалось, — была: само совершенство. Помимо того, что она была мила и очаровательна (её нельзя было просто не заметить); она ещё была, очень эрудированна: знала пять языков; соблюдала правила этикета… Не буду перечислять всех её, качеств…Скажу только, что это действительно было само совершенство, или что – то вроде того… И надо – же, произошло невероятное: Валлон, который в ранней своей юности, неоднократно перечитавший (причём, в оригинале) и практически выучивший чуть – ли не наизусть, весь эпос Адольфа Гитлера: «Mein Kampf», и никогда не ведая такого сильного чувства, как: Любовь; сам того не ведая, влюбился… Госпожа Судьба, ещё пока мягко пыталась шлифовать Валлону, все его зазубренные края…
* * *
А теперь, настало время рассказать тебе, дорогой мой читатель: о той детали, о коей давече уже упоминал. Точнее, о целом ряде деталей, из которых сложились следующие обстоятельства… Все мы знаем, что существует время: разбрасывать камни, после чего неминуемо наступает время: их собирать… И как обычно; по закону «бутерброда»: сбор «урожая» происходит именно тогда, когда не ожидаешь никаких камней, в свой огород.

А произошло, следующее: когда Анна (так кстати, звали подругу Валлона) – ушла к другому мужчине, то прожила с ним, ровно пять лет. И родился у них, сын. Назвали его, Алмер. Такой рос, шустрый малец. Родители, как то обычно бывает, когда у них рождается поздний ребёнок, души в нём не чаяли, и тайком друг от друга, — баловали, его. Особенно, отец. Он часто любил говаривать: растёт мол, будущий мужчина. Защитник… А может, ему суждено стать настоящим воином. И это – мой сын… Но, настоящим мужиком и воином, — он ещё успеет мол, стать. Так пусть хотя сейчас, у него будет полноценное детство. И пусть мол, он пока ни в чём сейчас, не знает отказа… Ну в общем, обычная история: поздних детей…

Лет пять было пацану, когда родители его, решили пойти в горы. На семейный пикник. Да кстати, ровно пять лет – ему тогда и исполнилось, так как именно этот день его рождения, решили отметить в горах. А именно, в Скалистых Горах. Когда то, когда ещё не было Алмера, они уже как – то отдыхали, в этих предгорьях… Отец мальчика, мог позволить себе и своей семье, такой не дешёвый, по тем временам (да и по нынешним тоже), отдых: он был главой дочерней кампании, занимающейся разработкой рудников — по добыче и реализации, золота. Имел пару своих приисков, приносящих ему, немалый доход. И это ещё не считая самой кампании, во главе которой стоял его близкий друг.
* * *
Вернёмся к пикнику… Так вот, с самого утра позавтракав, и уложив весь походный скарб в «Виллис», который они взяли напрокат прямо в отеле, семья двинула к намеченной цели: по горному серпантину, стали подниматься к тому месту, на котором и решили устроить праздник, мальчугану.

Но день, что говориться, не задался с самого утра: сначала, во время завтрака, ни с того – ни с сего, начал вдруг капризничать сам виновник торжества: ни в какую не захотел никуда ехать. Ну, ладно. Вроде, успокоили. Как тут вновь, неприятность: у джипа; ни с того — ни с сего, залипла штанга на бензонасосе (автомобилисты, надеюсь, меня поймут), и он ни в какую не хотел заводиться. Ушёл час, чтобы исправить, внезапно возникшую неполадку. Потому, как назло в пункте проката, больше не было подходящей для такой поездки, техники. А на простой легковушке, вряд ли кто рискнул бы подниматься в горы; на высоту, немногим менее: двух километров…

Администрация отеля, само собой, принесла извинения за возникшие неудобства, но радость в глазах у путешественников, уже не отражалась…У самой Анны; в связи с этими напастями, вдруг резко испортилось настроение…Казалось, всё и все – были против этой поездки в горы. Даже сама Природа, тоже была против: часов наверное, с пяти до семи утра, моросил мелкий дождь ( было начало сентября), но потом после семи, вроде как распогодилось: из – за туч, выглянуло солнце, и только от одого его появления — всем стало веселее и радостнее на душе. Хотя репутация дня, была изрядно испорчена. Затем, когда уже наконец — таки выехали, и стали подниматься наверх по серпантину; из – за практически «слепого» поворота — выскочил тяжёлый грузовик с прицепом, и чуть – ли не протаранил «Виллис» вместе с пассажирами (скорее всего, что – то случилось с тормозной системой), так как видно было в большом лобовом стекле грузовика, напряжённое и перекошенное от испуга, лицо водителя, который видимо пытался изо всех сил, давить на педаль тормоза, только всё было тщетно: этот «крейсер» абсолютно не подчинялся ему, в плане торможения… Справа, со стороны полосы «Виллиса»; за небольшим, скорее чисто символическим ограждением, зияла пропасть.
Слева – исполином стоял сам каньон. Ситуация, как говориться практически безнадёжная… Благо, что у водителя грузовика, хватило ума; выдержки и терпения: вывернуть руль на полном ходу вправо, в сторону отвесной скалы, и таким образом, хотя бы врезавшись правым бортом, и распоров кабину грузовику: от капота до «спальника», — остановиться, сложившись при этом, пополам. Отец мальчишки, находившийся за рулём джипа, тоже резко рванул руль, только влево от себя, и так вдавил в пол, — педаль акселератора, что машину сначала круто занесло, и она задним бампером со стороны водителя, грузно врезалась в заднее колесо тягача; после чего, каким – то чудом, машину удалось выровнять и удержать на дороге… Все, Слава Богу, остались живы; кроме правого борта тягача… Но это – уж как говориться, издержки Господина Случая (как сказал как – то Анатоль Франс: Случай – это Псевдоним Бога, если Тот не
Хочет Подписываться Своим Собственным Именем)…
В общем и в целом, предупреждений для того, чтобы отказаться от дальнейшего подъёма — было более, чем предостаточно. Но внять им, так никто и не внял…
Хотя у отца мальчишки, которого кстати, звали Джонатан; после того, как он отъехал на безопасное расстояние, первой мыслью, которую он озвучил, была:

— А может всё таки не стоит, ехать дальше?.. Что то мне, это всё – перестаёт нравиться…

— Что, Джонатан?.. Струсил?.. А я то была о тебе, лучшего мнения…

— Да иди ты… к чёрту…, — и с телефона, который благо, что был в салоне (спасибо тому умному человеку, который его установил), вызвал: 911. Сказав диспетчеру, о случившемся и объяснив, куда нужно ехать, он хотел уже было бежать в сторону грузовика, но видимо диспетчер, спросил у него: о состоянии потерпевших; потому как, произнеся фразу:

— Не знаю, я ещё никого не видел, — он всё таки выскочил из машины, и побежал в сторону тягача, — узнать: как там?.. Живы, или нет? Может кому – то необходимо оказать, первую медицинскую помощь? Он хотя и был далёк от медицины, но первую медицинскую помощь, — оказывать умел. Ещё учась в университете, поднаторел в этом, подсознательно понимая, что эти навыки, всегда могут пригодиться в жизни. К любой форме помощи, он всегда относился, как к должному. Это наверное передалось ему, вместе с молоком матери…
Подбежав к тягачу и открыв водительскую дверь (благо что она была ничем не зажата), он убедился в том, что водитель автопоезда – был жив, так как тот; чертыхаясь, — пытался освободиться от сработавшей подушки безопасности (уже в те времена, в машинах у дальнобойщиков, они устанавливались):

— Какой идиот; чёрт – бы его побрал; придумал эти… чёртовые подушки, чёрт – бы их, побрал?.. Затем, добавив фразу с яркой; колоритной ненормативной лексикой, он перевёл взгляд, на Джонатана…
Тот выслушав, всю эту «умилительную» тираду, — понял, что водитель, самое главное: живой. Но от сработавшей подушки безопасности, здоров то скорее всего, был частично… По всей видимости, более всего, досталось его рёбрам. И судя по болезненной гримасе, которая была выражена на лице бедолаги, неслабо…

— Самое главное, что ты жив, — сказал Джонатан…

— Самое главное, что мы все, — живы… Будь она неладна, эта жизнь… Или у тебя, кто – то пострадал?, — задав этот вопрос, водитель автопоезда, выразительно посмотрел на Джонатана: мол, надеюсь, что хоть у вас, всё в порядке…

— Да у нас то как раз, всё в норме… — и осёкшись на полуслове, вдруг резко замолчал, вспомнив, что после последней фразы своей жены, он выскочил из машины, даже не посмотрев, как там себя чувствует, его собственный сын… Да и чувствует – ли он, что – ни будь, вообще…

— Извини, старина, сын…, -и побежал в сторону, своих.

Водитель с пониманием пожал плечами, и закивал головой…

Подбежав к джипу, Джонатан резко открыл левую заднюю дверь ( у автомобиля был пятидверный кузов), потому как мальчик уснув, находился именно в этой части, салона… Убедившись, что сын: жив и здоров, и только напуган; сказав сакраментальную фразу:

— Слава Тебе, Господи!, — он обнял, и изо всех сил прижал мальчика, к себе… Жена, что – то видимо пыталась ему сказать, но в этот миг, подъехала карета скорой помощи, и микроавтобус с полицией.
* * *
Примерно час, ушёл на все формальности с полицией, и только ближе к обеду, продолжили дальнейший путь. На место прибыли уже, что говориться: далеко за «после обеда»… Решили остаться с ночёвкой; даром, что – ли проделали такой путь? Оно – бы всё ничего, да только ещё одно обстоятельство, должно было насторожить родителей мальчишки: примерно километрах в трёх – пяти, от запланированного места отдыха; проводились: взрывные работы. И уж кому было не знать, что там проводились взрывные работы. А проводила эти самые взрывные работы кстати, та – же кампания, в коей работал сам Джонатан; так как неподалёку, проходила золотая жила. А получаемую после взрыва, породу – использовали по назначению: после того, как из неё, был извлечён бренный металл, пускали на производство щебня. В общем, безотходное производство. Этот участок каньона, принадлежал одному очень богатому бизнесмену, который в своё время после того, как обнаружил здесь золото в самом начале сороковых годов, — застолбил целый участок, примерно в десять километров, а впоследствии, затем выкупил его, полностью.
И ему вообще, было «фиолетово»: кто, там мог находиться. И уж совсем этот бизнесмен никак не мог предположить, что в этом месте, будет отдыхать со своей семьёй, его заместитель…Он выдал фронт работ, взрывателям, и всё на этом. А уж все меры безопасности, взрыватели должны были провести, сами… Должны были, да… Но не провели; так как по всей видимости и по большому счёту; им тоже было абсолютно «фиолетово»: кто — бы там, мог находиться. Они с утра, сделали беглый обход близлежащей территории; поставили предупреждающие щиты в прилегающей округе, и баста… А остальное, как говориться: проблемы индейцев; шерифа штата – не волнуют… «Кто не спрятался, я не виноват», — как говорили мы в далёком детстве, когда играли в прятки. Вот, и весь сказ… И как я уже говорил, Джонатан и этот бизнесмен – были хорошо знакомы друг с другом, так как работали в одной фирме. А этот бизнесмен, приходился чуть – ли не родственником, Джонатану. Поэтому, и это тоже сыграло, свою; не побоюсь сказать: роковую роль, когда они собрались ехать, именно в это место. Короче говоря, всё — сыграло свою роль… Просто появились: не в то время, и не на том месте (видимо, по Воле Того Самого: Господина Случая) … В общем всё, как обычно: в свободной стране, как её любят называть сами американцы, имел место быть: практически тот – же бардак, как и в нашей; не свободной тогда, стране… Ну, да ладно; оставим политику и эмоции, — в покое, и перейдём к делу:
В сороковых; с войны, начала — Был обнаружен тот каньон…
Затем, страна переживала:
Политику, холодных войн –
С Великою Страной Советов;
И было ей, не до каньона…
Зато владелец то вот этот –
В гробу, видал: Страну Советов;
И все, с ней связанные войны…

* * *
Прибыли путешественники, на заранее выбранное место, как я уже сообщал: далеко за «после обеда». Начали располагаться; а так как решили остаться с ночлегом, то в первую очередь: установили, палатку. На это ушло, вместе с приготовлением и оформлением праздничного обеденного стола, плавно переходящего в стол для ужина, — ровно один час. Затем, наконец — таки сели, и начали поздравлять именинника. Виновник торжества, уже абсолютно не был рад, своему дню рождения. Видимо, все эти приключения, подействовали на мальчишку, отнюдь не празднично. Поэтому он; уже сидя за столом, и выслушивая пламенные речи: поздравлений и пожеланий – от своих родителей; хотел только одного: чтобы всё это – как можно скорее закончилось, и он бы смог лечь спать…
Даже подарки, которыми одарили его, родители, — были ему, безразличны. Он уже практически, засыпал за столом. И как только торжественная часть — подошла к концу, то встав из – за стола, и пробурчав, что – то похожее на «спасибо», Алмер пошёл по направлению к палатке, тем самым полностью проигнорировав все подарки, надаренные, ему. Родители конечно – же были удивлены, такому поведению сына; но тем ни менее, отнеслись ко всему, — с пониманием: понятно, что после всего пережитого, мальчику сейчас: не до подарков. И уж если, даже его долгожданная железная дорога, которая снилась ему в последнее время по ночам, а сейчас, упакованная в красиво оформленную огромную коробку; перевязанную широкой голубой лентой, и лежащая перед ним, — не произвела, ожидаемого впечатления, то оставалось только догадываться, до какой степени, он устал.

Но не смотря на это; Анна, окликнув его, спросила; точнее, попросила:

— Алмер, сынок! Побудь, пожалуйста, ещё минут десять, с нами… Посмотри, какое красивое солнышко…

Закат действительно, завораживал своей неописуемой красотой: огромный; оранжево – огненный шар, медленно оседающий за гору, — производил, незабываемое впечатление…И мальчик послушавшись, сказал:

— Хорошо, мамочка. Но только не больше, — и добавил: — Пожалуйста…

И было видно, что в это: «пожалуйста», он вложил весь остаток, своих сил. Вот поэтому, отец заметил:

— А может всё – таки лучше, пусть идёт отдыхать… Посмотри, он уже валится с ног…
На что пятилетний ребёнок, ответил:

— Нет, пап… Десять минут, я ещё выдержу, — и остался с родителями, забравшись при этом на огромный валун, лежавший буквально на краю обрыва….
Лучше – бы он пошёл тогда в палатку, потому – что произошедшее в следующее мгновение событие, чуть навсегда не перечеркнуло: дальнейшую жизнь мальчишки.

Чуть выше, я уже упоминал о взрывных работах, проходивших неподалёку. Так вот, именно по этой причине; камень, на который еле — еле вскарабкался малец; от взрывной волны, вдруг медленно зашатался под ним, из стороны в сторону. И уже в следующее мгновение, он начал медленно оседать в пропасть… Надо было видеть, перекошенное от испуга, лицо Анны… Джонатан мгновенно оценив ситуацию, — понял, что в следующую секунду, огромный, торчащий как выступ, валун – непременно полетит вместе с сынишкой, вниз…

Поэтому, ничего не оставалось, как броситься к этому камню, и попытаться выхватить каким – то образом, своего родного сына, — из зиявшей под ним, огромной бездны… Но второй взрыв, произведённый через пару секунд вслед за первым – довершил мрачную картину: громадный камень; всё таки сорвавшись со своего насиженного за столько лет, места; вместе с пацаном, — резко полетел вниз…В этой ситуации; отцу мальчика, снова ничего не оставалось, как броситься вслед за ним вниз, да попытаться перехватить ребёнка; прижать его, к своей груди. А там – уж будь, что будет… Именно так, Джонатан и поступил: сильно оттолкнувшись от края пропасти, он стремглав полетел вниз, частично прикрывая собой, находившегося на камне, мальчика – от летящих за ними следом, мелких камней… Мальчишке, повезло: отец успел схватить его, и прижать к себе… Но дальнейшая ситуация, не несла за собой – ничего хорошего: ухватиться – было не за что, поэтому, иссякала последняя надежда: остаться в живых…Но мы знаем, что Надежда – умирает последней; а поэтому, появилась следующая надежда: на какое – ни будь, чудо…И Оно; то есть Чудо, — произошло: летя вместе с прижатым к груди, сыном, Джонатан успел заметить, что внизу, почти – что под ними, только немного правее от них — имелся выступ, с каким – то торчащим из него, кустом… И находился этот выступ – буквально, может быть в каком – ни будь метре, от них… Мысль сработала, быстрее скорости света: когда оказались напротив выступа; он, что было сил – оттолкнул от себя, так толком и не успевшего ничего понять, мальчика… Вслед за первым Чудом, последовало второе: на мальце – было лёгкое пальтишко. Так вот благодаря этому пальтишке; мальчик зацепился им: то ли за торчащий куст; то ли за торчащий выступ (это уже в принципе не имело никакого значения), и тем самым сумел спастись от стремительного падения в неизвестность…

Дальнейшее, — было ужасающим… Отца ребёнка, ожидала отнюдь не спасительная картина: от бешенной скорости, с какой он летел в бездну – не выдержало сердце, и буквально разорвалось у него в груди… Да оно, наверное и к лучшему, потому как в следующее мгновение, он с той – же бешенной скоростью, влетает в стремительный горный поток, и головой вонзается; в торчащий из воды, камень…Всё было кончено… Но малец; чудом зацепившийся, считай за воздух; и этим Чудом, — был спасён.

* * *
А что – же Анна?.. А Анна; во – первых, как жена, — схоронила, мужа; а во – вторых, как мать, — схоронила и сына. Ну, с мужем – то, ладно… Угадала…

Погиб бедолага, спасая, между прочим, и её сына. Но вот как раз с сыном – то, — явно, поторопилась. Хоронить, поторопилась. И что самое главное, чуть забегая наперёд, скажу: даже и не пыталась ничего разузнать… А может быть каким либо чудом; хотя – бы один из них, — спасся?.. Или хотя бы попыталась вызвать: 911. Нет…Даже не подошла к краю обрыва; даже не подползла чтобы хотя бы лёжа, увидеть картину падения… Опять – же, нет… Ею, — обуял страх… И не страх, высоты. Отнюдь…И думала она тогда, вовсе не о своих родных….А подумала она тогда, следующее:

«Всё, Анна… Всё… Их, — больше нет. Ни мужа; ни сына… Нету… Слышишь?!», — спросила она, у самой себя, — Нету!!.. И никогда больше не будет! Слышишь??!!, — переспросила ещё раз, у самой — же себя, только уже таким голосом; словно находилась в состоянии, близком к истерике. И чтобы не довести себя, — до этого состояния; она промолвила спадающим голосом:

— А не вернуться ли мне, к Валлону?, — и добавила, — Что же мне?.. Век, — одной дальше маяться, всю оставшуюся жизнь?!.. Ну, нет…Чёрта с два… Никогда!, — и пошла по направлению к машине. Дойдя до неё, она уселась в джип, и открывши «бардачок», достала из него: бумажник мужа, и ключи от номера в отеле.
Убедившись, что в бумажнике — находятся все кредитки, коды от которых, она знала наизусть, а также и все наличные, которые муж брал с собой в дорогу (а набиралась, приличная сумма: что – то около десяти тысяч, зелёными банкнотами… Мужчины! Не совершайте, таких глупостей: не стоит называть жёнам, номера кредитных карт… Ну, или хотя – бы не всех, сразу… Ибо, не всегда это – в тему), включив зажигание, она укатила в сторону отеля.
По дороге, ни разу больше не вернулась в своих мыслях, ни к мужу; ни к сыну… Как будто их и не было вовсе в её жизни. Зато, она уже нарисовала себе, дальнейшую картину: совместного проживания с Валлоном…

До отеля, добралась без приключений. Зайдя в него; первым делом, что она сделала, — так это подойдя к стойке администратора, бросила, тому:

— Где можно отправить, телеграмму?, — ни тебе: «здравствуйте»; ни тебе вообще, ничего… А так как по дороге, сумела полностью прийти в себя, то выражение глаз и лица в целом; у неё, — оставались, холодными.

Портье, видимо уже привыкший к такому обращению некоторых клиентов, отеля; оставив это пренебрежение, — без особого внимания, ответил:

— Да прямо здесь, мадам, — и выдав ей чистый бланк для телеграмм, спросил:

— Простите, мадам, а ваш муж с… мальчиком, остались в машине?, — на что получил, вескую оплеуху:

— Не твоего ума, дело?, — и посмотрев на него с долей презрения, добавила:

— Да вообще, кто ты такой?!!.. Не смей совать свой длинный нос, в чужие, дела! Ты всё, понял?! Или объяснить, подоходчивее?, — и бросила на бедолагу — такой испепеляющий взгляд, что тот только и смог, что выдавить из себя:

— Нет, мадам… Я, всё понял, – и направился к другому концу, административной стойки.

Анна, написав в выданном бланке, всего два слова:

«Встречай. Анна», —

поднялась на четвёртый этаж. Зайдя в номер, и на ходу сбросив с себя всё то, во что была одета; вместе с нижним бельём, — зашла в душ. Приняв душ, она переоделась и прихорошилась перед зеркалом (на удивление, на это всё, у неё ушло от силы, минут пятнадцать — двадцать). После чего, взяв лишь только дамскую сумочку с документами; деньгами; в которую бросила ещё и бумажник мужа, покинула номер, спустившись на лифте, на первый этаж. Выйдя из него в холл, подойдя снова к стойке администратора, она безо всяких слов – бросила на неё: пятьсот долларов. После чего, Анна вышла из отеля. Поймав такси, укатила на нём, в аэропорт. Да и скатертью, дорога…
* * *
Валлон, получив сие послание и прочтя его, — подскочил от радости, чуть – ли ни вместе со стулом; на который сел, чтобы прочесть…Затем:
Как чёрт на ступе полетел,
Встречать, любимое созданье.
Мелькнула, мысль:«Сбылось, желанье!
Добился я, чего хотел!»…
Но знал – бы весь он, свой удел;
Не говоря о наказании…
* * *
Но что – же стало с мальчиком?.. Напомню: он остался висеть над пропастью, зацепившись воротником от пальто, — то – ли за выступ отвесной скалы; то – ли за какой – то куст или корень, торчавший на этом выступе… Отец мальчонки, как мы помним: разбился о камни, в горном потоке реки…
Повезло пацану, и в третий раз: пока он висел: ни живой; ни мёртвый; то в это время над каньоном — пролетал вертолёт, принадлежащий владельцу этого каньона.
Это был тот самый владелец, у которого погибший отец мальчишки, — значился заместителем и компаньоном; ныне почившем…

И что с того, что по делам фирмы – всё шло к тому, что они вот – вот, – должны были отпочковаться друг от друга?.. Самое главное заключалось в том, что как бы там ни складывались их отношения по работе; тем ни менее, они оставались: большими друзьями.
И надо – же, по иронии судьбы; именно этот босс – был вторым пилотом, вертолёта… Он как раз осматривал в бинокль, окрестность каньона. И по той же иронии судьбы, он первым заметил, мальчика:

— Зависни!.. Там, запутавшись в корнях – висит мальчишка… Бог, мой!!! Да это же, сын Джонатана…Запамятовал, его имя… Ну, да ладно… Господи, Иисусе!!! Да что же; в конце – то концов, произошло?!!..

Да… Всё таки, достаточно интересная эта Дама… А называйте Её, как хотите: хотите, — Госпожа Фортуна; хотите, — Госпожа Судьба… От перестановки слагаемых; сумма, как известно: не меняется. И точка… Нет, в нашем повествовании, — ещё ой, как далеко до точки… Всё это к тому, хочу сказать, что вертолёт возник: на нужном месте и в нужное время… А там уж: у кого, — какая фантазия; и куда она сможет довести… Меня, моя фантазия – подталкивает к мысли, что самое течение Жизни; на этот вопрос даст, и ответ…
* * *
У владельца каньона; под Айдахо – было ранчо. Вот туда и увезли, Алмера. И вот только сейчас, когда все ужасы падения в никуда – были позади; когда организм маленького человечка, немного расслабился; вот тут сработало: чувство страха…На нём, просто лица не было от пережитого. Когда его доставили в дом, то в первую очередь, его помыли; переодели; накормили и уложили отдыхать…

Прошла уже почти неделя, но парнишку, — не видно и не слышно. Домочадцы, уже начали проявлять: чувство безпокойства: часом, не повредился – ли рассудком… Всякое, может быть… Не каждому взрослому – под силу, пережить, такое…А здесь, ребёнок…Уже и опытного детского психиатра, вызвали… Тот, осмотрев мальчика, никаких радикальных отклонений в его психике – не нашёл. Лишь, сказал:

— Придётся вам, господа, набраться терпения, и ждать. Он абсолютно адекватен. Есть, конечно, небольшие изменения в его психике, но это – скорее от перенесённой психологической травмы, чем врождённые нарушения. А что вы хотите? Он ещё ребёнок; а уже такое перенёс… Так что терпение, господа, и только терпение… И хватит, держать его в доме. Вы что, хотите?! Чтобы у ребёнка, началась развиваться клаустрофобия?!!.. Немедленно начните с ним, гулять. Разговаривайте, с ним. И по многу. Он должен понять, что он – не один. Что его, — любят, и заботятся о нём… А как вы, хотели? Быстро, господа, только котята рождаются. Порой и взрослому; от перенесённой психологической травмы, нужны: любовь; забота; время и понимание. А это – ребёнок… Честь имею, господа!, — взял свой саквояж, и направился было, к выходу…

— Подождите, доктор! Сколько мы вам, должны?

— Дай Бог, чтобы мальчик поправился. Ведь не всё, — измеряется деньгами. Пусть встанет на ноги; а там, — будет видно. И обязательно держите меня, в курсе. О любых изменениях – докладывать, лично. В любое время суток.

— Не извольте безпокоиться, доктор. Обязательно будем держать, вас, в курсе. И делать будем всё так, как вы велели. Спасибо вам, огромное! И всего вам, доброго!

Когда доктор уехал, точнее, когда его, увезли; Брэд, — так звали владельца золотой кампании, вошёл в комнату к мальчугану:

— Ну что, герой? Узнаёшь, меня?.. Это я; дядя Брэдли… По всей видимости, ты ничего не помнишь… Но ты хотя бы помнишь, как тебя зовут?

Мальчишка долго смотрел на него, так и не узнав; затем произнёс:

— All chi… All chi… smails…

— Алчи?.. Тебя – же вроде, как Алмер, зовут, — начал было Брэд, но мальчик твёрдо стоял на своём:

— All chi… All chi…smails…, — и всё, на этом. И ни о чём другом, больше не хотел говорить… Иными словами, он до сих пор пребывал в шоке; посему, не замечал вокруг себя – ничего. А этот обрывок фразы; обозначал: …все дети, смеются…

— Ну, что – ж… Алчи, так Алчи… Пусть будет, Алчи… Может это имя, позволит тебе забыть, эту жуткую картину, из твоей жизни. А что?.. Алчи, тоже неплохо. Новое имя, — новая жизнь. Правильно, малыш?

Тому, видно было всё равно, о чём говорил этот взрослый дядя. Он просто машинально закивал, головой, и неустанно повторял, своё:

— All chi… All chi… smails…

— Всё. Решено, парень… Ты, — Алчи… Погоди… Так Алчи, это наверное сокращённо. А как – же тебя называть, полным именем?.. Наверное, Алчер?, — и пристально посмотрел на ребёнка… Тот снова закивал, и произнёс:

— Yes, yes… All chi… Yes…

Но сказать он хотел, о другом… Точнее, рассказать… Сейчас я поясню тебе, родной читатель, почему он так упорно, стоял на своём… А дело было, так:

Пока он висел над пропастью, зацепившись на своё счастье, пальтишком – за какой – то одиноко торчащий куст, то он вдруг увидел странную картину: внезапно, перед ним раскинулся роскошный сад в краю далёком; а в том саду, — играла ребятня:

Когда висел над тем потоком;
Сказать, спасибо, — за пальтишко…
Предстал пред ним, в мгновенье ока — Роскошный Сад, в Краю Далёком.
В Саду, — играли ребятишки.
Сад был наполнен звонким смехом,
Что издавала ребятня…
Он вроде, к ним… Но тут, помеха:
Незримо, выросла стена.

Он видит, всех… А что – же дальше?
Стена, — упорно не пускает.
Там, так Светло. Там, всё без фальши…
Как вдруг, всё резко исчезает…

О! Если – б знали в самом деле:
При жизни, он – витал в Раю…
Пошла вторая – уж, неделя;
Вроде, живой; и вроде, в теле…
Только Душа его, — не тут…

Душа, — в Заоблачной Дали,
Гостила… Время, Там, — не знают.
Он видел: Космос. Корабли…
Далёк, был в целом, от Земли…
И Там, — не ходят. Там, — летают!

Как вдруг, виденье испарилось;
И появился вертолёт…
Хоть в жизни, многое сменилось;
И жизнь сама, так изменилась…

Но память детская – не в счёт:
Она – всё помнит, что случилось;
Неважно, сколько лет пройдёт.
* * *
Непроизвольно получилось,
Что вместо Алмера, стал: Алчер.
По – сути, имя закрепилось;
С годами – только утвердилось…
Уж взрослым стал, вчерашний мальчик.

Всего лишь, буква поменялась;
Но и она – сыграла роль:
Другая жизнь, ему предстала –
По Книге Жизни… Что, досталось…
«Колода» перетасовалась…
Сценарий, — дан ему, другой.
* * *
И вот он, вчерашний мальчик; чудом выживший в далёком детстве; стал уже достаточно взрослым. Он тоже прошёл, хорошую школу жизни: закончив с отличием академию военной авиации США, дальнейшую службу — проходил в ВМФ, этой же страны; только на авианосце: военным лётчиком; за штурвалом: F 15; тогда ещё только – только входящего в состав боевой авиации, американцев. Успел после окончания академии, почти два года – повоевать во Вьетнаме. И даже имел, несколько боевых наград. В том числе, пара наград была за: спасение своих боевых товарищей,- во время боевых вылетов: один раз; их звено, — зачищало деревушку, находящуюся неподалёку от джунглей, в которых укрепились вьетконговцы. Тем самым, они не давали американским войскам, а конкретно трём штурмовым дивизиям, — овладеть этим участком джунглей и деревней, которая имела большое стратегическое значение, для наступающих войск НАТО. В одном из таких вылетов; штурмовой истребитель F 15, за штурвалом которого, находился командир всей эскадрильи – был сбит, нашим: МиГ 15! Хорошо, сбит (слава нашей военной авиации): вспыхнул двигатель, и лётчику ничего не оставалось, кроме как катапультироваться…

И как только его; вместе с креслом и обломками «фонаря», — выбросило из горящего самолёта, то два МиГа принялись почти в упор, — расстреливать, пилота…
Но так как за штурвалами наших боевых машин, сидели братья наши меньшие; и поскольку хорошему обзору, скорее всего… мешало их природное косоглазие; то попасть в парашютиста сразу, — они не смогли.

А потом, – стало уже поздно: Алчер, сидящий за штурвалом своего самолёта; просто в упор расстрелял этот советско — вьетнамский альянс… Работа была проделана ювелирная: после двух коротких очередей, пущенных точно в цели, наши бедные МиГи, ярко вспыхнув, словно два факела, — взорвались прямо в воздухе. Видимо Алчер, попал в топливные баки – сразу обеих машин. По идее лётчика, катапультировавшегося с F 15; должно было просто разорвать на куски, от взрывной волны… Но ему и в этот раз повезло: видимо сложный механизм парашюта — от катапультируемого кресла пилота; всё – таки, каким – то образом повредило во время срабатывания катапульты. И скорее всего: о «фонарь». И пока лётчик понял, что – к чему; то выброшенное с огромной силой, кресло пилота; с нераскрывшимся парашютом, — сначала подлетело вверх; после чего резко направилось, вниз. Поэтому, пришлось воспользоваться запасным вариантом: вторым парашютом. А так как во время открывания парашюта, — известно, что силы воздушных потоков; парашютиста, — всегда толкают вверх… Вот видимо и получилось так, что пока Алчер расстреливал, вьетнамцев; то как раз в этот момент, — лётчика и подкинуло, вверх.
Другой причины, почему командир эскадрильи – остался жив, я не вижу… И ещё одно, — исключать нельзя: это то, что вновь вмешались всё те же две Госпожи: Фортуна и Судьба …

Затем, уже почти в конце американо – вьетнамской войны; Алчера самого сбили, вьетнамцы. Да при этом, он ещё был: тяжело ранен. Но благодаря своему атлетическому здоровью; он всё – таки сумел посадить свой, сбитый в неравном бою, самолёт – на свой авианосец. И снова уж точно, что и в этот раз — не без помощи, вышеуказанных Дам…

* * *
После целого ряда сложных операций на сердце; Алчера, комиссовали… Нет, сердце у него было в порядке. Просто во время того последнего боя; и после той длинной очереди, выпущенной из МиГа 15 – го; на борту которого был установлен крупнокалиберный пулемёт, усовершенствованный и доработанный в конце 1972 года нашими инженерами из КБ Микояна; «фонарь» американского штурмовика: F 15, — не выдержал; и крупнокалиберные пули, прошив его, попали в кабину пилота. Произошла её разгерметизация (кабины), а несколько из пуль – попали в лётчика; то есть в Алчера… Всё это произошло на высоте, более: восьми тысяч метров… Так что, как дотянул лётчик, до своего авианосца – остаётся загадкой, измеряемой одной тысячной: Господина Шанса… Но эта спасительная тысячная доля, — таки выпала пилоту, в лице: Алчера. Причём, это был уже второй случай, когда Госпожа Судьба, Отнеслась к нему, благосклонно.

Около полугода, его переводили из одного госпиталя в другой; и одна операция — сменяла другую… Когда — же он; после этого всего; из всех этих медицинских учреждений, — вышел на вольные хлеба; то его вес — превышал чуть более: семьдесят килограммов.

А если учесть, что до ранения, он весил: почти девяносто шесть; при росте, чуть менее: 1,96 метра; то нетрудно догадаться, на кого он стал похож…(отсюда и далее, я не буду забивать голову читателю, альтернативными мерами длины; веса и прочих единиц, европейского стандарта…(кроме: морской и сухопутной мили) Полагаю, что нашему русскому читателю; наш родной стандарт, как то более привычен. А также надеюсь, что если вдруг, моё повествование – удосужится такой чести: быть прочтённым, господами из Нового Света; то думаю, что господа сии – останутся по прочтении, на меня – безо всяких обид)…
Соответственно, на все дальнейшие полёты; все медицинские учреждения, в которых он побывал, — в один голос и без каких либо объяснений, — вынесли ему следующий вердикт, гласящий о том, что на все его дальнейшие вылеты; в том числе и в гражданской авиации, было наложено конкретное табу. Причём в дальнейшем, — безо всяких там медицинских переосвидетельствований…Сначала, он было попробовал нести службу в наземных частях авиации, чтобы хоть как – то быть ближе к небу… Но через месяц, понял: больше травить себе этим, свою душу, — он не сможет. После чего, его окончательно комиссовали из рядов военно — воздушных сил США.
* * *
На гражданке, его приёмный отец Брэд, будучи уже преклонных возрастов, и оставшийся без жены, которая благополучно скончалась почти сразу после того, как Алчер – поступил в военную авиационную академию; написал завещание, в котором: его сыну – доставалось девяносто процентов – всей его империи, то есть весь пакет акций, кампании; включая соответственно, и все месторождения. А также, и всё движимое и недвижимое имущество… Ну, а так как он ещё надумал жениться, дабы полностью укрепить свои корни – в гражданской жизни; то жених он, судя из всего выше указанного, получался: и видный; и завидный… В скором времени, он женился на дочери: министра военно – промышленного комплекса. Получился, замечательный; военно — политический альянс…

А так как мистер Брэд Стейзи (приёмный отец Алчера), был вхож в апартаменты высшего эшелона власти, включая и Овальный Кабинет Президента США (так как он, очень часто ссужал, вышеуказанный эшелон;( да и самого Президента, тоже) местной валютой; то есть американскими долларами); то все местные газеты и журналы… Да что там, местные… Все государственные СМИ, запестрели статьями с самыми громкими заголовками. Вот например, пара из них:
«Билет с того света»… Или ещё вычурнее: «Тот свет – для богатых?»…

Да, и ещё: всё это — входило в телевизионные информационные передачи… Иными словами, только слепые или глухие – не были в курсе, происходящего…
* * *
Помнится, я уже один раз говорил читателю, о времени разбрасывания; и времени собирания, камней…

Так вот, когда Анна; родная мать Алчера; или наречённого ею, Алмера; увидев как – то раз в газете: фотографию, этого молодого человека с молодой супругой, или невестой; то сразу – же узнала по этой фотографии, своего сына. А потом, когда эта пара мелькнула ещё и по телевидению; то все сомнения развеялись, как дым:

— Не может этого, быть…С такой, высоты… Но тем ни менее, это – же… Это — Алмер… Ошибки быть не может… А может, двойник?… Может и двойник… Тогда тем более, это — мой сын. Иначе, зачем мёртвому, — двойник?.. Точно. Это — мой сын… Бррррр… Чтобы во всём этом разобраться, надо хорошенько подумать…Стоп… В газете напечатано, что его отец, — владелец кампании, по добыче золота… Подожди, подожди… Я знаю только одного владельца, этой кампании… И насколько мне не изменяет память, это Брэд… Друг Джонатана… Значит надо звонить, ему. Может он объяснит, что всё это значит?… Где – же моя старая записная книжка?.. Должна быть; я её, точно не выбрасывала, — и стала искать. Она перерыла вверх дном — весь дом, но всё – тщетно…

— Да где же эта, чёртова книжка?!, — достала из пачки «Mallboro», сигарету; прикурила и села на диван. Сделав несколько глубоких затяжек, и выпустив густое облако табачного дыма; видимо вспомнила:

— Точно… Она в кладовке; на веранде… Я же недавно наводила, порядок; и сама вынесла туда, весь старый хлам… Точно, в кладовке, — и опрометью ринулась на веранду. Буквально влетев в неё и включив на ходу свет, она с тем – же темпом влетела в кладовую, и начала поиски с нижних полок. Затем, переключилась на верхние, забравшись уже на стремянку, стоявшую у входа… Минут через десять, её поиски – увенчались успехом: её, старая; потрёпанная; видавшая виды, записная книжка – спокойно лежала себе в коробке из под старых зимних сапог, которых уже и в помине то не было, а коробка пригодилась. Спустившись со стремянки, она вышла на веранду; села в кресло, и снова закурив, стала искать номер телефона, Брэда. Спустя минуту, облегчённо вскрикнула:

— Да вот – же, он…

И тут вспомнила, что трубку радиотелефона, она оставила в спальне. Направилась было, туда… Но тут услышала, как за спиной открылась дверь, и вошёл муж; то есть Валлон. Она узнавала его, по походке. Обернулась, — точно, он. И изрядно, выпивший. Она сделала вид, что ничего не произошло, а потому поздоровавшись, спросила у него:

— Здравствуй, милый! Судя по твоему виду, ты проиграл…

— И, то; и, другое… Сначала, проиграл; но потом, мадам Фортуна – смилостивилась, и я; им всем, — надрал, задницы… А тебе, что то нужно, от меня… Уж не денег ли, дорогая?

— А с чего ты взял, что мне; от тебя, — что то понадобилось?.. А?!

— А с того, дорогая, что когда тебе; от меня, — что нибудь нужно; то ты вкрадчивым голосом, называешь меня: «милый». Если тебе; от меня, — ничего не нужно; то ты; тоном прокурора; — называешь, меня: «дорогой»… Уж, за столько – то лет; я выучил, тебя наизусть, любимая… Или ты забыла, — кто, я?

«Ну, надо – же… Какие мы, утончённые натуры…. Как мы всё, подмечаем… Катала, несчастный… », — про себя подумала, Анна. Вслух – же, произнесла:

— Нет, не забыла… любимый…

— Ну вот, я и говорю: или «милый»; или «любимый»… А что это у тебя там, в руке?

— А, это… Да, моя прежняя записная книжка… Решила позвонить, своей старой подруге, а телефон, её; представляешь, забыла… Надо же… Столько лет, помнила; и вдруг… Забыла, — попыталась выкрутиться, Анна. Но по всей видимости, сказала это – не очень убедительно, так как Валлон, подозрительно посмотрев на супругу, — спросил, леденящим душу, тоном:

— Какой ещё, подруге? Насколько я помню, у тебя уже лет десять, как нет никаких подруг…

— Опять ревнуешь?.. Да кому, я уже такая, — нужна, кроме тебя?.. Дурачок, ты мой. Иди ко мне…

— Нет, ты мне ответь: это какой ещё такой, подруге?, — стоял на своём изрядно подвыпивший, Валлон.

— Ты так и будешь стоять, как изваяние,- весь в белом?, —

Муж действительно стоял весь в белом: в белом костюме с белой рубашкой; в белой шляпе и в белых туфлях, сжимая в одной руке, — бутылку виски; и на указательном пальце другой, вертя ключи от машины. Он ни в какую не собирался сдавать, свои позиции:

— Анна… Ответь мне, на вопрос… И не вздумай лгать, мне…Я всё равно узнаю, — кто… И тогда убью, вас обоих…

— Пойдём,… убийца… Не смеши, меня. Кого ты собрался, убивать? Ты посмотри, на себя… Ты еле на ногах, стоишь… А искала я, действительно: телефон, подруги. Могу даже при тебе, ей перезвонить; дать тебе трубку… И общайтесь вы, сколько влезет, — внезапно перешла в контрнаступление, Анна; зная, что лучшая защита – это нападение. Тем более в этом случае, когда пьяный муж; завтра утром, — вряд ли хоть что то, вспомнит:

— Иди за мной, — и убедившись, что тот поплёлся; шатаясь из стороны в сторону, — за ней; пошла в спальню. Взяв с кровати телефон; открыв первую попавшую страницу, наткнулась на телефон своей, стилистки. Набрав её номер, и зная, что та; привидись ей, — такой случай; так не раздумывая бы легла с ним в койку, сказала в трубку:

— Анжела! Добрый вечер, моя дорогая! Хочешь пообщаться с моим мужем?.. Правда, они тут несколько под «шафе», но прямо жаждут общения, с тобой, — при этом, резко вложив телефонную трубку, — в руку, мужа; со всего маху, плюхнувшись на кровать, — стала внимательно наблюдать за тем, что происходило. А происходило, следующее: пьяный Валлон, кое – как поднеся к уху, телефон и промычав что то нечленораздельное, рухнул в чём был — на другую сторону кровати и тут же уснул, похрапывая…

— Что и требовалось, доказать, — уже невозмутимо сказала Анна, поднявшись с кровати, — пошла в свою комнату. Она поняла совершенно точно, что сегодня – никому звонить не придётся.
* * *
Усевшись в кресло, поудобнее; Анна ещё раз решила перечитать, статью. И вот только теперь, когда при более внимательном чтении, она дочитала до конца, то отметила тот факт, что:
Миллиардер построил мост,
Связав два берега каньона:
И «west», связал мостом; и «ost»…
К мосту – вёл спуск; он был не прост:
Гнать во всю мочь – здесь нет, резона.

Да… Автострада, загляденье:
Повсюду, ровный был асфальт…
Но тем ни менее, решенье:
Преодолеть спуск за мгновенье –
Несло в себе опасность: сальто;
С дальнейшим в воду, — погруженьем…
Смертельно это, и опасно…

В статье той, также поминалась:
Миллиардерова судьба…
Она, — нелёгкая, досталась:
Чуть не погиб; лишь саму малость –
До смерти страшной, оставалось…
Но повезло ему, тогда.

Такое в жизни – только раз:
Отец поймал, родного сына;
Сам – же погиб, канув пучину…
Видно Сам БОГ, мальчонку, Спас!
А сын, — живой. Жив и поныне…
Продолжу дальше, свой рассказ…

Как раздаётся телефонный звонок. Анна чуть было не поперхнулась, от табачного дыма; так неожиданно в столь поздний час, прозвенел телефон… Благо, что хоть звук звонка был заблаговременно выведен, почти на «минимум».
Было уже достаточно поздно, и поэтому Анна сомневалась: брать трубку, или нет… Наверняка, это могли звонить дружки Валлона; такие же каталы, как и он… Но посомневавшись секунду; решила всё таки, ответить, чтобы разнести их, — в пух и прах. А так как была уже готова, высказать своё возмущение по этому поводу, то сняв трубку; Анна начала, с атаки:

— Это какой – же идиот, звонит в такое время?!!! Вы на часы – то хоть, смотрите?!!!

— Доброй ночи, мадам Анна! Извините, что вынужден побезпокоить вас, в столь позднее время… Но думаю, когда вы узнаете: кто, я; то простите мне, моё вероломство… Меня зовут: Малколм Стейзи. Я довожусь… Точнее, доводился покойному Брэду Стейзи, — родным братом… Нам, необходимо встретиться. В какое время, вам удобно это сделать, мадам?

— Приношу свои искренние извинения, за своё поведение… Просто я подумала, что это опять дружки мужа… Простите меня, Бога ради… И ещё раз, простите, вы сказали: покойного?.. Разве Брэд, умер? Я хотела через него, найти своего сына.

— По этому поводу, нам и необходимо, встретиться. А извинения, приняты. Не стоит волноваться…Что – же касается моего брата, то он действительно, умер. Вот уж три года, как…

— Тогда чтобы больше не затягивать, давайте встретимся прямо сейчас.

— Говорите, прямо сейчас? … Скажите, куда необходимо подъехать, и я подъеду.

— У меня очень ревнивый муж, так что давайте лучше подъеду к вам, я. Называйте, адрес.

— Знаете ночной ресторанчик, возле нового моста через каньон?

— Конечно.

— Через час, вас, устроит?

— Вполне. Только в этом ресторане, мой муж частенько спускает деньги, выигранные в карты. Сами понимаете, там могут ещё находиться, его друзья…
Так что закажите, пожалуйста столик, — в подвальчике. У Марго.

— Договорились. Ровно через час, я жду вас, в подваьчике; у Марго. До встречи, — и повесил трубку.

Анна взглянула на часы: было без четверти одиннадцать. Её личный «Фольксваген» — «жук» — стоял в гараже. В её, гараже. У них с мужем,- были разные гаражи; как впрочем, и разные жизни…Гараж Анны, находился как раз: под её спальней. Безшумно спуститься по винтовой лестнице, — не составило для неё, никакого труда. Главное, это не разбудить, мужа… На дворе – конец августа; стояла отличная; сухая предосенняя погода. Поэтому подняться пару миль по серпантину, опять же не составило никакой сложности. До Скалистых Гор, от её дома в пригороде Солт – Лейк – Сити, — миль, десять… В путь.
* * *
Пока Анна, на своём «жуке», — движится к назначенному месту у Скалистых Гор;
то я воспользуюсь, выпавшей мне паузой; и поставлю читателя в известность о том, что ныне покойный, Брэд Стейзи; ещё задолго до своей кончины, — нашёл родную мать, маленького Алмера. Но ставить её в известность о том, что её сыну, — таки удалось выжить, — не торопился.
Он и сам не мог понять: «почему»; но что – то удерживало его, от этого шага. По – началу, он постоянно грыз себя, за это: «Что, Брэд?.. Боишься, что мать заберёт своего ребёнка, а ты останешься ни с чем?» (у него с женой – тоже не было своих детей).

Не дала Госпожа Жизнь, — им шанса: заиметь, оных)… Но прислушавшись к себе, он понял, что вовсе не боязнь потерять мальчика; усыновив, которого; он теперь по праву считал своим сыном, — мешало ему, это сделать… В первое время, Малколм не мог до конца понять: тогда, что – же? Что мешает ему; тотчас позвонить Анне, и обо всём рассказать?.. Как вдруг, по прошествии довольно – таки длительного периода времени; наконец, осознал: что?.. Сама Анна…

По всем правилам логики, она должна была поставить, что говориться: «на уши» — всю полицию страны, чтобы ей; как родной жене и родной матери, предоставили – бы тела, своих: мужа и сына…И в первую очередь, должна была позвонить в 911, и поставить тех в известность, о случившемся… Но она, — ни сразу по факту произошедшего; ни на завтра; ни на послезавтра… Да так и по сей день – не удосужилась, это сделать. Осознав сие, ему стало не по себе: да, как — же так? Чтобы родной матери, — было на всё наплевать?.. Но тем ни менее, факт – оставался фактом: Анна занялась устройством своей жизни, вот и всё. А остальное, — её действительно: не волновало… Поэтому он запретил всем, кто знал всю правду об этой истории, — рассказывать обо всём случившемся, Алмеру; или как они теперь с женой его называли: Алчеру…
Уж коль родная мать, сама не проявляет никакого интереса, чтобы узнать правду; то и остальным, не стоит этого делать. Да и сам мальчик; после перенесённого им, стресса – ничего не помнил, и считал Брэда с супругой – своими родными родителями. А ведь когда – то Джонатан Свенсон; попросил своего друга Брэда Стейзи, — о следующем: если с ним; когда – нибудь; что – ни будь случится, то пусть тогда Брэд с супругой, займутся воспитанием мальчика… Он уже тогда понмал, что Анне; их совместный сын, безразличен…
И как мы теперь уже об этом знаем, — оказался прав… После того, как Джонатан погиб, — всё так и было, пока не умер родной брат Малколма; Брэд Стейзи. Тогда Малколм понял, что пора в этом деле – поставить точку, и обо всём рассказать, Анне. Хочет она этого, или нет…
* * *
Но в первую очередь, он рассказал всю правду, — самому Алчеру, как только тот — объявил о помолвке со своей невестой. Тут Малколм понял, что тянуть больше не имеет никакого смысла; что настал час — поведать обо всём, Алчи. Поэтому в один из дней; улучив момент, когда молодой человек был один; он позвонил ему, и сказал:

— Доброе утро, Алчи…Должен тебе; кое о чём, рассказать. Поэтому, нам необходимо встретиться, и обо всём переговорить…

— О чём это, дядя?.. Ты пугаешь, меня… Насколько я, себя помню; ты до этого момента – всегда называл, меня: своим дорогим племянничком… Что же такого страшного, должно было произойти, чтобы ты перестал считать меня, таковым?

— Это не телефонный разговор, дорогой мой…Через час я подъеду, и мы обо всём переговорим… Да, кстати… Это – серьёзно… Это – очень серьёзно, — и положил трубку.
Ровно через час, он был в кабинете своего родного брата, который теперь по – праву, принадлежал Алчеру. Как только дверь кабинета – закрылась за ним, он начал разговор:

— Алчи, дорогой мой!.. Не знаю даже, с чего начать…

— Да уж, начни с чего ни будь, дядя… Начни с главного; или ты не знаешь: что, – нужно отнести к главному? Тогда начни со второстепенного, а основная мысль – сама собой, придёт…

— Я, серьёзно… Хорошо, начну с того, что ты – вовсе не Алчер Стейзи, а Алмер Свенссон… Понимаешь?

— Ничего не понимаю… Подожди — подожди… Какой ещё такой, Алмер? Да ещё, и Свенссон?..

— Твоего настоящего отца, звали: Джонатан Свенссон. Он погиб в тот роковой день, спасая тебя… Ты хоть что ни будь, помнишь?

— А что собственно, я обязан помнить, дядюшка?.. И если уж на то пошло, то может у меня ещё и мать, родившая меня, имеется?

— Во – первых, я вовсе не дядя, тебе…
— А кто, тогда?.. Санта – Клаус?.. И что же, во – вторых?

— А во – вторых, относись поуважительнее… Это всё – таки твоя родная мать, и благодаря ей, ты вошёл в этот мир. И в третьих… Не смей меня больше перебивать… А вот я, для тебя, — вообще, никто… Просто я знал, твоего отца, и не более того, -и поведал ему всю правду о том, кто он есть на самом деле; и кто, — его, настоящие родители.

— Ну, и что из этого? Разве это, что – то меняет?.. Пусть даже всё будет так, как ты мне только что поведал… Заявляю тебе; причём, на полном серьёзе, и при здравом рассудке: это – ничего не ме –ня — е – т!!! Пусть, как ты говоришь: мой отец – вовсе не мой родной отец, а моя мама, — вовсе не моя родная мама… А ты, — не мой родной дядя… Я ещё раз, спрашиваю: что из этого?!.. Что изменилось, в конце — то концов??!!! Да, пойми – же ты, наконец… Что настоящие родители – это вовсе не те, кто родил; а те, кто воспитал… Это – же истина, — стара, как сам мир… Это, я надеюсь; ты понимаешь?!

— Я – то – всё, понимаю; только уж, как заведено правилами в математике: от перестановки слагаемых – сумма не меняется… Как ты был: Алмером Свенссоном, так ты, им и останешься. Спасибо конечно огромное; за те тёплые слова, что ты произнёс в адрес нашей семьи…

— Вот и именно, что нашей! Нашей семьи!.. И этим — всё сказано!.. Так что давай окончим, все наши дальнейшие прения по этому вопросу… Я вижу, что от них, — ничего хорошего не произойдёт; разве что только мы с тобой – разругаемся. Вдрызг… Ты этого, хочешь?!..

— Нет.

— Тогда я буду вынужден просить тебя, об одном одолжении: у меня, полно дел. Тут с наследством, нужно разобраться…, — и осёкся на полуслове, — Уж не считаешь – ли ты, что я вовсе не хочу быть настоящим собой, только из – за наследства?!..

— Дурак ты, настоящий… Вот об этом, — я уж точно: не думал… Балбес…

— Ладно, извини. Погорячился…Всё. Замяли, для ясности… Но у меня действительно, масса дел…И если это всё, о чём ты хотел мне сказать; то я всё понял. И это, как я уже говорил, ровным счётом: ничего не меняет… А сейчас, пожалуйста, оставь меня… Так как всю эту кипу бумаг, мне необходимо пересмотреть… Ещё раз извини, если обидел. Встретимся, позже… И всё равно; я вас с тётей, — очень и очень сильно, люблю. Пока, — и стал перебирать бумаги. Малколм понял, что больше он ничего не добьётся. Поэтому, тоже сказав:

— Пока, — вышел из кабинета.

Вот поэтому и случилось то, что случилось. И вот поэтому Малколм, сделав всё то, о чём просила Анна, сидел за столиком; в подвальчике у Марго, и ожидал встречи.

* * *
Добралась Анна довольно – таки быстро. И если учесть, что пара миль – пришлась на крутой подъём по горному серпантину, то в отведённый час – она уложилась: минута в минуту; и ровно в ноль часов – её «Фольксваген» припарковался у назначенного подвальчика. У входа, стоял белый «Бьюик»; принадлежавший по всей видимости, Малколму. По крайней мере, так подумала Анна, осматривая машину, через лобовое стекло, «жука».
«Если не считать, конечно, что он прибыл сюда, на такси… Но это, вряд ли», — довела Анна свою мысль – до логического завершения. И действительно, в такое время; шанс найти таксиста, который согласился – бы выделывать «па» — по горным кручам; в девяти случаях, из десяти – равен нулю…
Она вышла из своей машины, и спустилась по небольшой лестнице, в подвал. Открыв дверь, она вошла и увидела за стойкой, хозяйку этого ресторанчика:

— Привет, Марго!

— Привет! Тебя ожидает, такой импозантный мужчина… Вон, за тем столиком.

— Спасибо, тебе. И как, давно?

— Да уже наверное: с час, как… Они тут в соседнем отеле, обитают.Третий день, уже пошёл… Сидит в своём «люксе», и носа никуда не кажет. Чем он там занимается, я не знаю… Но даже услугами, моих девочек. – ни разу не воспользовался… Брезгует, наверное… Либо, крутой; либо, голубой, — сделала свой вывод Марго, и посмотрела на Анну.

— Спасибо тебе, дорогая. Исчерпывающая информация… Но скорее он крутой, чем гомик… Я чувствую, это.

— Крутой, так крутой… Мне, всё равно…Хотя в таком ракурсе, мог – бы и деньжат, подкинуть… Послушай, подруга… Твой, сегодня, — столько «бабла», срубил… Тысяч пятьдесят, наверное… Я конечно, его денег — не считала. Мне это – до «фонаря»…Но судя по «банку», который стоял на кону, — так, ни меньше.

— Благодарю тебя, Марго, — и выложила на стойку: стодолларовую купюру, — Только причём здесь, я?.. При нём; я, – ничего не нашла,- продолжала развивать тему, Анна; надеясь узнать ещё что ни будь, поинтереснее. И угадала, так как содержательница, барделя; при котором рассматривался ресторан; щёлкнув языком, произнесла следующую тираду:

— Так, не удивительно… Он потом, тут; с двумя моими, зависал. Часа три, как пить дать. Потом, повёз их кататься…А сам пьянючий, вдрызг… Как они ещё живыми вернулись?.. Тому, только Небо, свидетель…Потом, вдруг резко изменился, и говорит: — « Мне надо срочно, домой»… Мои девочки попытались его, удержать… Да куда, там… Ни в какую… Что только они с ним, не пытались сделать… А ты знаешь, как мои девочки умеют, ублажать…Уговорят, кого угодно… Хоть, Папу Римского… Но твой, твёрдо стоял на своём, и баста. Не хамил; не дерзил… Просто сел в машину, и уехал.

— А – га… А приехал домой, так мне всю душу наизнанку вывернул со своими подозрениями… Ревнив, как чёрт…Еле, что уложила… Потом, позвонил вон тот; как ты, его назвала: импозантный мужчина, и предложил мне, — встретиться с ним. Договорились, что здесь… Ну а дальше, – ты знаешь, — и Анна достала ещё одну, точно такую – же банкноту, и положив её на стойку бара; направилась к соседнему столику. При этом, думала, так:
«Да лучше – бы он не вернулся, козёл… А мне ещё сцены ревности, закатывает… Вот гад, а! Но пятьдесят тысяч, он скорее всего не все, спустил. Наверняка, где – то тайник, имеет; в него и припрятал. Надо будет его машину, как следует проверить. Спинным мозгом чувствую, что где – то в ней… Пятьдесят тысяч баксов; пускай: за пять часов… Это – уж очень круто… Уж сколько стоят её, девки, — я хорошо знаю: десять центов – за пучок… Валлон, Валлон… Как был ты, падальщиком; так им, и остался… Ничего не изменилось, в твоей паскудной жизни», — так думала Анна, следуя к столику; и потягивая налитый Марго, коктейль. Вот уж, что – что… Но коктейли здесь делали, отменные.

Дойдя вальяжной походкой до ближайшего столика; при этом, томно покачивая своими крутыми бёдрами, — Анна остановилась, и бросила искромётный взгляд на Малколма. Но подходить к его столику; по всей видимости: не очень то и спешила… Мол, если надо, то пусть подходит сам. Не она в конце концов; его сюда, вызывала… Ведь, кто заказывает музыку, тот и платит.

* * *
Но «заказчик»; по всей видимости, — тоже не спешил, сидя в глубине зала, и наблюдая за происходящим. Он сразу – же догадался, что вошедшая десять минут тому назад дама, — и есть: та самая Анна. Заметив, что та достала из пачки «Mallboro» сигарету и собирается прикурить; встал из – за своего столика, и размеренной походкой, направился к ней. Анна переферийным зрением, проследила за тем, как этот… импозантный мужчина; прошествовал к её столику с одним намерением: дать ей, прикурить. Поэтому она взяв в рот сигарету; пыталась всем своим видом показать, что её зажигалка, не хочет работать…

И в момент, когда уже терпение дамы – было на исходе, — Малколм, сравнявшись со столиком Анны; зажёг свой «Zippo», и поднёс пламя к сигарете, которая на фоне её накрашенных ярко — красной помадой, губах, — смотрелась, как: призыв к действию… Анна прикурила, сделав глубокую затяжку. Затем, выпустив несколько колец; пропустила через них тонкую, но густую струю табачного дыма. В знак благодарности, она кивнула головой, и жестом указала на противоположное кресло, не произнеся при этом – ни единого слова. Пока Малколм усаживался в предложенное кресло; Анна изучающе посмотрела на него. Он ей сразу понравился, поэтому она тут – же приняла решение: домой — не ехать, а продолжала смотреть на понравившегося ей; атлетически сложённого мужчину, в возрасте пятидесяти – пятидесяти пяти лет. Только уже не изучая, а интригуя своим томным взором: зелёных, как у кошки, глаз. Хотя, ей было примерно столько же лет, как и её собеседнику, но выглядела она просто потрясающе: облегающее её стройную фигуру, — платье, цвета морской волны; как нельзя лучше сочеталось с её густыми каштановыми волосами, и большими миндалевидными зелёными глазами, источающими обволакивающие чары… Она уже забыла, зачем приехала сюда; и теперь единственным её желанием: было улечься с ним, — в одну постель.

Серые же глаза Малколма, источали суровую правду жизни; хотя и скользнули по собеседнице, оценивающе… Но быстро взяв себя в руки; он поздоровавшись, произнёс следующую фразу, поначалу напрочь разогнавшую у Анны, все её интимные желания:

— Здравствуйте, Анна! Очень рад с вами, познакомиться…Но мы оба хорошо знаем, для чего мы встретились, здесь… Поэтому не будем тратить время, на интимную обработку, а сразу перейдём к делу…

Вспыхнувший было в области её промежностей, пожар; был тут – же погашен этой; не терпящей никаких возражений, фразой. Она поняла это, но сдавать своих позиций, — явно не собиралась. Хотя для отвода глаз, — сделала вид: что не собирается дальше продолжать источать, свои интимные флюиды. После чего, решила поиграть с собеседником. И поиграть, жёстко:

— Я прекрасно помню, для чего приехала, сюда. Слушаю, вас, любезный. Только давайте сразу упустим: воспитательно – обличающую патетику, а сразу – же перейдём к главной теме, нашего разговора… Прошу, начинайте свою речь; только ещё раз умоляю, вас, без выше перечисленной траты времени.

— Как, скажете. Хотя я, в принципе и не собирался ни в чём, вас, обличать. Сам не люблю всяких штампов, — и начал свой рассказ, иногда изучающее поглядывая на свою прекрасную собеседницу, чтобы убедиться в том, как тот; либо иной сюжет из его рассказа, — подействует на неё.

Анна же сидела с внешней ширмой, исполненной в виде маски на каменном лице и слушала, не выказывая никаких чувств. Эта применяемая почти всеми женщинами мира, уловка; служила хорошей защитой, чтобы не обнаружить своих истинных чувств и переживаний. Умело пользуясь этой маской, Анна; несмотря на душераздирающий рассказ; не забывал ...

(дальнейший текст произведения автоматически обрезан; попросите автора разбить длинный текст на несколько глав)