Легенда о сломанном городе. Часть 1. Приближение бури. (Глава 1)

ЧАСТЬ 1

ПРИБЛИЖЕНИЕ БУРИ

«Магический Союз – крупнейшее государство Средневековой Европы.
Просуществовал со II по IX века нашей эры. Включал в себя территорию
современной Австро-Венгрии, Пруссии, Швеции, Осколии и ряда других
государств».
Хрестоматия по истории, 9 класс.

«И, проанализировав все имеющиеся факты,
подтвержденные математическими формулами,
пришел я к единственно верному умозаключению.
Магия и Время взаимосвязаны.
Вне Времени и Магии не существует.
Это так же незыблемо, как то, что Солнце восходит
на востоке».
Роберт Эйслер, «Основы теоретической магии», 1831 год.

ГЛАВА 1
ЧЕЛОВЕК В ЧЕРНОМ

Эта история началась с начала, а закончиться ей предстояло… сами понимаете, чем, ибо все в этом мире имеет свой Финал, кроме разве что бесконечности.
Вот только что принять за точку отсчета, ту самую, с которой все события начнут разворачиваться по порядку?
С того ли момента, как в 1355 году храбрый князь Александр, прозванный впоследствии Благословенным, повелелпостроить на берегу Холодного моря новый город, назвав его попросту Флагманом (логическое завершение «штадт» появилось десяток лет спустя)? Нет, рано. Ибо город рос, как на
дрожжах, стремительно и быстро, и его не смущали ни чума, ни наводнения, ни пожары. И каждый раз после катастрофы неугомонный Флагманштадт опять увеличивался в размерах, подобно гигантской раковой опухоли.
С того ли момента, как на болотах возникла крохотная, но самостоятельная и гордая Осколия, чьей столицей и стал Флагманштадт? Менялись правители, похожие друг на друга как две капли воды, гремели дворцовые перевороты,
по итогам которых более шустрые князья отбирали власть у менее шустрых, но Осколийское Княжество, несмотря ни на что, продолжало существовать.
Нет, опять рано.
С того ли момента, как юный подмастерье-часовщик отказался от своего прежнего имени и стал главным человеком всего магического мира? Были истории интереснее этой, но столь головокружительного взлета маги Флагманштадта не знали. Уже теплее, но нет — все равно рано.
Начнем, пожалуй, с позднего майского утра 1881 года, когда Гроссмейстер Ордена Шести Миров, известный так же, как магистр Квермонт, а в далеком прошлом – тот самый мальчишка-подмастерье, принимал у себя в кабинете
неожиданного посетителя.
Окна кабинета были наглухо зашторены, и единственным источником света, разгонявшим полумрак, был газовый рожок, сиротливо висевший на стене.
Посетитель Гроссмейстера был облачен в черное бесформенное одеяние с капюшоном, делавшее его похожим на средневекового монаха. Лицо же свое он старательно прятал, что очень сердило Квермонта.
— Меня здесь нет, — произнес посетитель. – Слышите, вы, Гроссмейстер? Меня здесь нет.
Сказавши это, он хрипло засмеялся, и смех этот был ужасен. Голос у человека в черном был надтреснутый, как у старика. По-русски он изъяснялся безупречно, настолько безупречно, что это тотчас же выдавало в нем иностранца.
— Я всего лишь в вашей голове, вы понимаете? – продолжил посетитель. – Вот ведь какая дьявольская шутка, вы не находите? Я могу быть в любом измерении, мыслимом и немыслимом, в любом времени и пространстве, а
нахожусь в голове у моего же собственного коллеги из будущего! Ха-ха-ха! Воистину это жестокая ирония судьбы! Ну не молчите же, господин Квермонт, а не то я подумаю, что вы мне не рады! Заклинаю вас, ответьте мне!
— Зачем вы меня мучаете, магистр Лассе? Вы же умерли тысячу лет назад! Умерли и умерли, так покойтесь же с миром! И откуда вы, черт возьми, знаете слово «коллега»?
— Так не умер я, ваше словоблудие, не умер! Растворился во времени и пространстве, исчез – да. Но не умер, и уж тем более не упокоился.
— Сочувствую вам, гость из прошлого, — попытался было ввернуть Квермонт, но ему не удалось.
— Из прошлого, настоящего и будущего, — перебил его тот, кого назвали Лассе. – И не надо мне сочувствовать, ты, жалкий мальчишка!
«Надо же», — раздосадовано подумал Гроссмейстер. – «Проник в мое сознание, да еще и обзывается!»
— Я был Великим Магистром! – в полный голос произнес Лассе. – Великим, слышите! Не чета вам, нынешние недоволшебники! Я мог управлять стихиями! Я осушал моря, я передвигал горы, я поворачивал реки вспять! Я был сама волшба! А вы, вы, главный человек Магнетического мира, что вы умеете?!
— Реки вспять я не поворачиваю, — печально отозвался Квермонт. — Но, чует мое сердце, вы бы не справились с ежеквартальным отчетом. Времена изменились, бывший гроссмейстер.
Лассе вздохнул и наконец-то опустил капюшон, оказавшись не очень молодым человеком обыкновенной, даже заурядной наружности с бесконечно уставшими глазами. Взгляд его был полон скорби.
— Вы всего лишь моя галлюцинация, Лассе, — напомнил Квермонт. – Отчего же я так страдаю?
— Посмотрите в окно, сын часовщика. Что вы там видите?
— Башню Фогон.
— Я лично руководил строительством этой башни. Тысячу лет назад. Тогда, когда и в помине не было Осколии и Флагманштадта, а эта территория принадлежала Магическому Союзу – самому могущественному государству
Европы. Я своими глазами видел, как ставят эти часы. А теперь они сломаны. Почему не уследили, Гроссмейстер?
— Часы остановились вчера вечером, — ответил Гроссмейстер. – Я ничего не мог изменить.
Квермонт провел бессонную ночь, изучая старинные фолианты и современные энциклопедии. Он искал все сведения, что касались пресловутой башни и ее магических часов, и теперь его неумолимо клонило в сон.
— История повторяется, сир Квермонт, — прорвался сквозь дремотную пелену глас человека в капюшоне. — Падение великого города Торрсона, столицы Магического Союза, тоже началось с того, что остановились главные городские часы. Это было ровно тысячу лет назад. Время для новой жертвы
пришло. Мрачный Герцог уже в городе, неужели вы не чувствуете? Тысячу лет назад он избрал своей жертвой Торссон – и погубил его. Я сражался с ним как мог, и проиграл. Я был изгнан из своего мира, из своего времени. Я
потерял все. Пришла ваша очередь принять бой.
— Я всего лишь чиновник, — печально ответил Гроссмейстер. – Главный бюрократ всего магического мира, способный лишь на то, чтобы подписывать бумаги с гербовой печатью. Я даже не практикующий маг.
«И я очень, очень хочу спать!» — подумал Гроссмейстер, но вслух этого не сказал.
Впрочем, его тусклый собеседник вполне мог прочитать его мысли.
— И тем не менее, вам предстоит принять бой, — напомнил человек в черном.
— Так помогите мне! – взмолился Гроссмейстер. – Что толку донимать меня разговорами?!
— Не могу, — сухо ответил Лассе. – Не забывайте – меня на самом деле здесь нет. И я не желаю вам удачи. Всего плохого, Ваше Магейшество!
Сказавши это, человек в черном растворился, будто бы его и не было. Однако же Гроссмейстер был уверен, что никуда он не делся, и по-прежнему наблюдает за ним.
От этой мысли становилось не по себе.
— Айса! – позвал Гроссмейстер.
Его помощница появилась тут как тут, словно бы она поджидала под дверью.
Впрочем, вполне возможно, что так оно и было.
О, это была особенная женщина! И дело было не только в ее безупречной классической красоте. Она могла оставаться незаметной, когда хотела. Собственно, полная свобода воли – это прерогатива всех бессмертных божеств, а эта дама и была одним из них. Богиня судьбы, одна из дочерей Ночи, неумолимая мойра по имени Айса, разрезающая нить – вот кто помогал Квермонту в его нелегком деле. Когда-то давно мойра подала в
отставку, сбежала из древнегреческой мифологии и пустилась в свободное плавание. Потом повстречала Гроссмейстера и нанялась к нему в секретари.
Словом, Айса была первым в мире бессмертным божеством,
довольствовавшимся скромной должностью клерка.
Гроссмейстеру нравилось, как она работает. Его даже не смущало, что приходилось убирать все колюще-режущие предметы, такие, как ножницы и канцелярские ножи, дабы ненароком не напомнить Айсе о прежнем месте работы. Если исключить этот «пунктик», все остальное было безупречным.
— Я вас слушаю, господин.
— Когда белое сделается черным, — с выражением произнес Квермонт, — когда низ станет верхом, а верх – низом…
Гроссмейстер остановился, чтобы понаблюдать за реакцией своей помощницы. Та молчала, и только таращилась на магистра своими огромными глазами. И, казалось, была ничуть не удивлена неожиданным словесам.
Впрочем, чем можно удивить бессмертное божество?
— Живые тогда начнут завидовать мертвым, — продолжил Гроссмейстер.
— И токмо Темный Отрок,
Который не жив, но и не мертв,
Который не раб, но и не господин,
Который не человек, но и не зверь,
Токмо Темный Отрок, чья душа преисподней подобна,
Восстанет из могилы и спасет город сей.
— Вы практикуетесь в изящной словесности? – поинтересовалась Айса.
— Не я написал эти строки. Это из «Сочинения Иоганна Пересмешника». Знавал я этого чудака. Многие считают его пророком, но по мне так он был гениальным плутом.
— Не сильна в литературе, — ответила Айса.
— Моя дорогая ходячая мифология, — издалека зашел Гроссмейстер. – Глубокоуважаемое бессмертное божество из Древней Греции…я ничего не путаю? Милая Айса…
— Я вас слушаю, — повторила черноокая красавица.
— Тебе ведомо настоящее, прошлое и будущее. Ты разрезаешь нить судьбы, быстро, и неумолимо, как божественный хирург, не ведая скорби и не зная печали.
— Я в отставке, мой господин, — ответила мойра. – Ныне я всего лишь скромный секретарь.
— Но при этом ты не забыла, кто ты есть. Ты дитя божественной природы, не человеческой…и я порой тебя боюсь.
— Ну что вы, мой господин, — усмехнулась Айса.
— …Ибо я прекрасно знаю, зачем ты со мной. Ты – моя персональная смерть, и однажды ты разрежешь нить моей судьбы. И закончится славная история подмастерья, сына часовщика, ставшего главным волшебником всего мира.
Ответь мне, милая Айса, только на один вопрос.
— Вопрос жизни и смерти? Не имею права, мой господин.
— Айса, ну скажи мне, не как божество, но как мой секретарь – сегодня?
Мойра устремила на Гроссмейстера испепеляющий взляд своих огромных
древнегреческих глаз.
— Нет.