Выбор сделан

Она сидела на лавочке в Париже. Просто сидела и смотрела куда-то вдаль пустым взглядом. И чего, спрашивается, я полез к человеку? Каждый имеет право на маленькую депрессию. И не на маленькую тоже. Но было в этом взгляде что-то неправильное, даже жуткое. Ни у кого ни до этого ни после я не видел таких безжизненных, опустошённых глаз. Никто не смотрел так, как эта маленькая, худая девушка, одетая в не по погоде тонкий бежевый свитер, потёртые рваные джинсы и ярко-красные кеды.
Я прогуливался по аллее. Тучи сгущались, но это меня ничуть не беспокоило. Я люблю дождь – есть в нём что-то волшебное, притягательное. Я люблю смотреть на падающие с неба капли и лужи, в которых, как мне кажется, всё отражается куда лучше и правдоподобней, нежели в зеркалах. Дай мне волю, только бы в эти лужи и смотрелся. Первые капли дождя как раз начали падать с неба, когда я издалека заметил эту девчонку. По виду ей было лет двадцать, не больше, но её лицо было куда серьёзней и несчастнее, чем у других студенток её возраста. «У неё что-то случилось!» — кричал внутренний голос. «Девушке нужна помощь. Подойди и спроси, что произошло». Я изо всех сил отбрыкивался. Мало ли, что случается у молодых особ её возраста. Скорее всего, её бросил парень. Вот она и страдает. И будет продолжать в том же духе ещё целых полчаса, а потом встанет и пойдёт своей дорогой, навстречу очередной вечной любви. «От несчастной любви так, — внутренний голос выдержал эффектную паузу, — не смотрят». И он был как всегда прав.
— Девушка, у вас всё хорошо? – Я сел на лавочку рядом и внимательно посмотрел на незнакомку.
— А? – каким-то отстранённым, механическим голосом отозвалась она, даже не обернувшись в мою сторону.
— Я спрашиваю, у вас всё в порядке? – Девушка всё-таки подняла на меня глаза. Ох, лучше бы она этого не делала. На меня уставились два стекла, за которыми скрывалось бездонное море бирюзово-голубого цвета. В них был отблеск чего-то нездешнего, другого. Но через секунду девушка сфокусировала взгляд, и вся мистика сразу испарилась. Осталась лишь молодая особа, очень худая и миниатюрная, с растрёпанными коричневыми волосами, тёмными и очень длинными, но явно натуральными ресницами и тонкими губами. Дополнял этот образ маленький, аккуратный нос. Девушка очень напоминала персонажа аниме, с глазами на пол лица, и это очень её украшало. Она была уже насквозь мокрая, но, кажется, даже не замечала этого.
Я подвинулся к ней поближе, закрыл нас обоих зонтиком и неожиданно для себя заявил:
— Сейчас мы идём в кафе! Я угощаю. И никакие отказы не принимаются.
Девушка удивлённо приподняла одну бровь. Но, когда я поднялся со скамейки, встала и молча пошла за мной.
— Я знаю, здесь есть хороший кафетерий прямо за углом. Там отлично варят кофе. А какие там десерты! – говорил я для того, чтобы хоть что-то говорить. Но девушка только кивала, смотря в землю, поэтому я замолчал и просто шёл по привычному маршруту.
Продолжил беседу я уже в «Le maison pingouins drole» — так называлось это очаровательное во всех смыслах заведение. В переводе с французского: дом весёлых пингвинят. Идеальное место для разговоров по душам, ничего не скажешь. Мы уже сидели с кружками кофе, а печальная незнакомка ещё и задумчиво расковыривала десерт.
— Как тебя зовут?
— Инка, — ответила она.
— А теперь давай начистоту, что всё-таки такого страшного с тобой приключилось, что ты одна сидишь на скамейке и мокнешь. Я тебя нашёл, подобрал, накормил, в награду же требую сказку на ночь, чтобы жизнь малиной не казалась.
Инка улыбнулась. Мимолётно и отстранённо, но это всё же лучше, чем ничего.
— Ну ладно, сказочку, так сказочку. Слушай, если так уж хочется, правда, ничего интересного я тебе не расскажу, но сам напросился. Полгода назад у меня был молодой человек…- начала она.
Я непроизвольно скривился. Терпеть не могу истории о любви. Тем более, о несчастной. Хотя, о счастливой тоже не лучше. Они все настолько одинаковые и скучные, что в пору волком выть. Неужели всё настолько банально?! Ужас то какой…
Инка моментально уловила изменения на моём лице и расхохоталась.
— Решил, что я тебя какую-нибудь розовую муть про неразделённые чувства и несправедливость этого мира начну втирать? Можешь не отрицать, я и сама поняла, что дела обстоят именно так. На самом деле, речь совсем не об этом. Просто это наиболее удачный момент для начала моей абсурдной истории, хотя, лучше всего было бы начать рассказывать всё обо мне с момента рождения и до теперешних наших посиделок, но тогда ты точно заснёшь прямо здесь. А потом помрёшь от любопытства. И спросить будет уже не у кого.
— То есть как это – не у кого? – чего-чего, а такого расклада я не ожидал
— Не торопись, — поморщилась Инка. — Давай всё по порядку. Так вот. Был у меня молодой человек. Любили мы друг друга сильно, семью мечтали создать. Но через некоторое время разбежались. Вроде бы обычная история – с кем не бывает, но, уходив от меня, он сказал: «Ты меня извини, но я так больше не могу. Тяжело с тобой. Не в том смысле, что ты вредная или противная, просто у меня возникает ощущение, что ты меня отталкиваешь или отодвигаешь. Вроде бы знаю тебя уже не первый год, а ничего сказать не могу: ни какой у тебя любимый цвет, ни нравятся ли тебе жирафы, ни какой у тебя характер. Ты всё время меняешься. Это невозможно терпеть!» Сказал он так, хлопнул дверью и ушёл из моей жизни. Сначала я думала – совсем любимый мой с ума сошёл, пора в психушку его сдать, пока на людей бросаться не начал. В общем удивилась я, погрустила и дальше жить продолжила. Но через некоторое время я с ужасом осознала, что и сама сказать не могу, какой цвет больше всего мне нравится. Да и веду я себя каждый раз по-разному – сегодня так, завтра по-другому. Я думала, что это совершенно нормально, но как повнимательней присмотрелась к другим людям, поняла, что нет, у них постоянно один и тот же универсальный алгоритм действий, фраз, жестов и прочей ерунды. А я совсем другая, на них не похожая. Вообще общаться с обычными людьми подолгу не могу. Да и не хочу совсем. Они все такие скучные, а в мире столько чудес, и зачем мне, спрашивается, на них время драгоценное тратить? Да и они меня всегда сторонились. У нас взаимная антипатия. У меня и подружки-то никогда не было, и друга, а родителей и не было, детдомовская я. И жила себя все эти годы, ничего о себя не знала. А теперь я знаю, что мне здесь не место, — вот так внезапно закончила она. Сказала, как припечатала, словно приговор самой себе вынесла.
Я тоже сидел и молчал. Да и что тут скажешь? Ободрять и успокаивать? А зачем? Да и как успокоить человека, совершенно не подходящего к этой реальности? Вот и я не знал. Зато Инка явно знала больше, чем сказала.
— Ну, мне пора, — сказала она и стремительно поднялась из-за стола. – Спасибо за всё.
Я и сказать ничего не мог. Просто сидел и смотрел ей вслед. Но когда она скрылась за дверью, оцепенение спало, и я со всех ног помчался за ней. «Надо успеть, надо остановить, надо что-сделать», — лихорадочно крутилось в голове.
Но когда я выбежал на улицу, забыв расплатиться, девушки уже не было. То есть совсем. Она просто не могла за такой короткий промежуток времени скрыться из вида – улица здесь узкая, довольно длинная и без ответвлений. Слишком поздно. Непонятно почему, у меня подкосились ноги, и я плюхнулся прямо в лужу. Так и сидел на парижской улочке под проливным дождём и смотрел вдаль. Что ж, уже ничего не изменить, её выбор был сделан.