Странные (Не закончено)

Глава 1
1 июня 2054 года…
День обещал быть очень солнечным. Возможно, именно это сподвигло меня пойти на раннюю прогулку в парк. Идя через гостиную, где сейчас сидели родители и смотрели воскресный выпуск новостей, я старалась двигаться как можно тише, чтобы их не отвлекать. Но, как назло, я забыла о скрипучей половице и наступила на нее. Папа, не оборачиваясь спросил:
—Куда это ты собралась?
—Прогуляться.
—Так рано? — обернувшись, он удивленно вскинул бровь.
—Да, на улице ведь такая хорошая погода, — я попыталась выдавить улыбку.
—Ну ладно, иди. Только не далеко и не долго. И не забудь телефон.
—Хорошо, — ответила я, про себя подумав, что интересно было бы узнать почему не долго, учитывая то, что сейчас не вечер, да и я уже не маленькая девочка. Мне уже четырнадцать.
С этими мыслями я вышла из дома номер шесть по Эллиот-роуд и направилась к моему любимому месту в округе — парку Роулинг. Там было одно место, где я часто сидела и просто размышляла, рисовала или читала. Именно туда понесли меня мои ноги сейчас, когда мне надо было хорошенько обдумать то, что я собиралась сказать родителям сегодня вечером.
Это место — простая рощица с небольшой полянкой в центре, куда даже во время дождя не попадало ни одной капли. Ее скрывала от посторонних глаз очень высокая трава. А дорожка к полянке терялась среди молодых берез и осин. Я уже не помню, как и когда я обнаружила это замечательное место, но теперь я, вероятно, даже с закрытыми глазами нашла бы дорогу сюда. Приходя сюда, я каждый раз как будто попадала в какой-то параллельный мир — мир мыслей и фантазий.
Но только придя, я уже почувствовала, что что-то не так, здесь что-то изменилось. Но что? Ответа на этот вопрос так и не было. Я решила проигнорировать это чувство. Но тут произошло сразу несколько событий. Я услышала шорох в кустах, обернулась и посмотрела туда, но ничего не увидела. Только взлетела вверх ворона. Мне это показалось странным, ведь раньше здесь не было ни птиц, ни каких-либо животных. Я облегченно вздохнула, уверенная в том, что там больше никого нет. И все же обернулась, чтобы убедиться в том, что это была всего-навсего птица. Но я ошиблась. Из темноты на меня смотрели два огромных желтых глаза. Как только я сделала шаг по направлению к кустам, глаза исчезли, оставив меня наедине со своими мыслями и страхами.
Потрясенная увиденным, я забыла, с какой целью пришла в парк и решила вернуться домой. Уходя, я еще раз оглянулась на кусты, но ничего необычного там не увидела. Выйдя за пределы парка, я едва не сбила с ног маленькую девочку, спешащую куда-то. Я извинилась и попыталась получше разглядеть ее, но она лишь взглянув на меня, быстро побежала и скрылась за ближайшим поворотом. В полном недоумении я побрела дальше, глубоко задумавшись. Телефонный звонок раздался так внезапно, что я вздрогнула и чуть не упала. Достав из кармана телефон, я посмотрела на номер — папа. Я глубоко вздохнула и постаралась успокоиться:
—Алло.
—Дочь, ты где? — послышался взволнованный голос папы.
Почему именно сегодня мое местоположение стало так тебя волновать? — подумала я.
—На пути к дому, а что?
—Просто поинтересовался, — ответил папа, но в голосе его слышалось явное облегчение, — Возвращайся скорее.
Когда я вошла в дом, я застала своих родителей, сидящих в гостиной в мрачном настроении, что опять-таки было им совершенно несвойственно. Я почувствовала, что в доме что-то изменилось. Оглядевшись вокруг, я наконец поняла, что кто-то убрал зеркала со стен.
—Где все зеркала? — обратилась я к родителям. — Вы их убрали?
—Мы их сняли на какое-то время. Мы затеяли ремонт, и они нам будут мешать — ответила мама, не глядя на меня. — Ты же не против?
—Да нет, кажется… — Я была ошеломлена этой новостью.
—Кстати, нам пришло письмо из правительства Шотландии. В нем было сказано, что всем детям, достигшим возраста 14 лет, то есть тебе, надо будет явиться сегодня в 15 часов в здание парламента.
—И зачем же? — скептически спросила я.
—Я не знаю, этого нам не сообщили.
—Хорошо, я пойду. А поскольку, у меня еще есть время, я, пожалуй, пойду в комнату, и займусь своими делами.
—Да. Конечно, иди.
Поднявшись на второй этаж, я не пошла в комнату, а побежала в другой конец коридора, где находился лаз на чердак. Он всегда был закрыт, но к счастью, я знала, где хранится ключ. Достав маленький позолоченный ключик из-под половицы, я открыла люк и погрузилась во мрак старого чердака. Как можно тише прикрыв крышку люка, я подошла к грязному окну, которое было высотой почти с меня, и смахнула ладонью пыль. В комнате сразу стало светлее. Я огляделась. Конечно, я давно здесь не была, но и не замечала, чтобы кто-то еще сюда ходил. Тем не менее, мне сразу бросилось в глаза то, что значительная часть той старой мебели, которая хранилась на чердаке отсутствует. Я поняла, что родители затеяли серьезный ремонт. Они выкинули только то, что по их мнению нам больше не нужно, чтобы потом, когда купят новую мебель, можно было свободно ставить сюда старую. Среди всех этих вещей я заметила зеркала, которые еще несколько часов назад висели по всему дому, сейчас же они лежали аккуратной стопкой, накрытые брезентом.
Закончив осмотр преобразившегося чердака, я вновь подошла к окну и открыла его. Стараясь не упасть, я аккуратно села на подоконник и свесила ноги наружу. Я просто сидела и смотрела на людей, проходящих мимо, на небо и плывущие по нему облака странной формы, на собаку, читающую лежащую перед ней газету.
А ведь собаки не умеют читать — вдруг осознала я. Но эта собака определенно читала. Понимаю, это бред, но это так. Эта собака, которую я мысленно окрестила Сарой, являла собой очень странную картину: рыжая пушистая собака сидит на тротуаре и читает газету.
Не знаю, как долго я просидела здесь, с головой уйдя в свои мысли, прежде чем меня окликнули родители. Я потеряла счет времени, думая обо всем том, что мне сегодня довелось увидеть. И тут я услышала, как кто-то зовет меня по имени. Я подумала было, что этот крик доносится с улицы, но быстро сообразила, что это не так. Меня звал папа. Я с трудом оторвала взгляд от Сары, быстро спрыгнула с подоконника и закрыла окно, тем самым скрыв почти все следы своего пребывания здесь. Пытаясь не издавать ни звука, я подошла к люку и чуть приподняла крышку. Выглянув в коридор, я убедилась, что он пуст и спустилась, закрыв за собой люк чердака. Быстро спрятав ключ, я побежала на кухню, потому что, как мне показалось, папин голос доносился именно оттуда. По пути я бегло взглянула на часы — 14.20.
Вбежав на кухню, я никого не обнаружила и поэтому прошла дальше, в гостиную, никого там не увидев, я позвала маму. Она откликнулась из прихожей и я тут же направилась туда. Мама мне объяснила, что папа уехал на работу. Я ударила рукой по лбу. Как же я могла забыть — ведь папа сегодня работает с 15.00. Но тогда кто меня звал? Спросив у мамы, не слышала ли она чего-нибудь необычного, я убедилась в том, что мне это показалось. Мама как-то странно на меня посмотрела. В глазах ее читался испуг. Но помимо испуга там было что-то еще — отблеск понимания. И почему-то этот взгляд показался мне знакомым. Я встряхнула головой, стараясь отогнать наваждение. А мама сказала, что пошла в магазин за продуктами и посоветовала мне собираться. Вспомнив, что мне надо идти в парламент, я буквально взлетела по лестнице на второй этаж и уже медленнее пошла к комнате. В моей комнате на стене по-прежнему висело большое зеркало в мой полный рост. Переодевшись, причесавшись и взяв портфель, я не спеша побрела навстречу неизвестности…
Глава 2
Я редко бывала в этой части города. И сейчас, я иду, поневоле отмечая про себя, что тут должно быть интересно погулять. Я плохо знаю эту местность и поэтому нервничаю. Вот он последний поворот, за которым и находится пункт моего назначения. Задержав на секунду дыхание и закрыв глаза, я делаю шаг за угол.
И тут я обомлела. Передо мной, в двадцати метрах, высилось прекрасное архитектурное сооружение. Это было здание из белого мрамора, с огромным количеством крупных башен и маленьких башенок и невообразимо высокими колоннами. Оно было украшено скульптурами и резьбой из неизвестного мне материала ярко-синего цвета. И все это предавало ему сходство с каким-то сказочным замком, сошедшим со страниц детских сказок. Приглядевшись повнимательнее, я поняла, почему не увидела этих башен издалека — со всех сторон этот «замок» буквально облепили небоскребы, полностью скрывающие эту красоту от посторонних глаз.
Осознав, что стою с открытым ртом, я быстро встрепенулась и зашагала к зданию, не переставая удивляться его красоте. Я знала, что это место является сердцем Шотландии, но не могла даже представить его таким. Внутри это место оказалось гораздо меньше похоже на сказочный замок и больше — на обычный современный деловой центр. Зеркальные стены, пол из черной плитки, всюду люди в строгих костюмах — все это навевало мысли о чем-то нудном и долгом. Как только я вошла, ко мне поспешил какой-то человек.
—Назовите ваше имя и фамилию, пожалуйста, — произнес он скучающим голосом.
—Эмма Эванс.
Он быстро сверился со списком, который держал в руках.
—Ага, вот — Эванс. Прошу, пройдите сюда… — и он быстро куда-то пошел, жестом предлагая мне следовать за ним.
Мы быстрым шагом прошли один коридор, затем другой, третий и четвертый прежде, чем выйти во двор. Его мы пересекли и вошли в один из небоскребов, окруживших главное здание, там мы прошли еще по нескольким совершенно одинаковым коридорам и зашли в лифт, стены которого были стеклянными. Мой сопровождающий нажал на какие-то кнопки, и лифт не спеша поехал вверх. Я посмотрела на этого странного человека: он был в безукоризненно чистом деловом костюме, на вид ему было не больше двадцати лет, светлые, аккуратно уложенные волосы. На его груди висел бейдж с надписью — Карл О'Коннор, младший зам. министра внутренних дел. Закончив рассматривать мистера О'Коннора, я обратила внимание на то, что происходило за пределами лифта. Везде сновали люди: кто-то суетился с бумагами, кто-то беспечно беседовал с коллегами или же печатал что-либо на компьютере. Я с живым интересом наблюдала за ними до тех пор, пока лифт вдруг резко не остановился. Двери плавно разъехались в стороны и мы вышли. В глаза тут же бросилась толпа подростков, стоящих или сидящих на скамьях и за столиками. Я быстро отыскала в толпе своих знакомых и направилась к ним. Мистер О'Коннор быстро ушел, не сказав при этом ни слова. Вдруг я заметила, что в этом помещении стены не стеклянные, а зеркальные. Отовсюду на меня смотрела низкая, бледная девочка с длинными прямыми черными волосами — я сама. А в самом центре дальней стены находилась одна-единственная простая белая дверь. Именно туда мне и предстояло войти. Я подсела за столик к своей соседке Кэти и ее брату Джону. Пытаясь скоротать время, мы начали гадать, для чего нас всех здесь собрали. Но эта тема быстро исчерпала себя, поэтому мы просто молча разглядывали присутствующих, когда ровно в 15:00 единственная дверь открылась и оттуда вышел высокий худой человек. Оглядев нас, он громко сказал:
—Мое имя — Дэвид Бейкер. Я буду вызывать вас по двенадцать человек для небольшого теста. Каждый из вас должен будет ответить на ряд вопросов. — И уже мягче добавил, — вы не должны ничего бояться, это всего лишь небольшая формальность.
Он назвал первую дюжину человек, не один из которых не был мне знаком, и удалился. Мы ждали примерно десять минут прежде, чем мистер Бейкер появился вновь и забрал еще двенадцать человек, в том числе Джона. Ни один из названных не возвращался, должно быть по ту сторону двери был какой-нибудь другой выход. Так в томительном ожидании прошло около полутора часов. Я наблюдала за другими людьми, ожидающими своей очереди и думала о том, сколько же еще сюрпризов ждет меня сегодня. Наконец, в очередной группе прозвучало мое имя. Я встала и на негнущихся ногах прошла ко входу в следующее помещение. Это была совершенно пустая круглая комната. Здесь было тринадцать дверей, в том числе и та, в которую мы только что вошли. Мистер Бейкер назвал каждому номер двери от одного до двенадцати. Мой номер — 11. Я прошла в соответствующую комнату. Это было небольшое помещение, посреди которого стоял диван. Рядом был столик, на нем стоял стакан с жидкостью неизвестного происхождения, рядом лист бумаги и ручка. Дополнял эту картину стоящий в углу компьютер, от которого через всю комнатку тянулось множество проводов. И только полностью осмотревшись, я заметила стоявшую в углу женщину. У нее были каштановые волосы, забранные в хвост, и поразительно синие глаза. Одета она была в черную кожаную куртку и старые потертые джинсы.
—Здравствуй, я — Николь, — представилась незнакомка.
—Эмма.
—Сейчас ты должна будешь выпить это, — она указали на жидкость в стакане. — После этого я задам тебе несколько вопросов, на которые ты ответишь письменно. Хорошо?
—Что это?
—Средство, повышающее концентрацию ума, чтобы тебе легче было сосредоточиться.
Кивнув, в знак согласия, я подошла к столику и залпом осушила весь стакан. По вкусу эта жидкость больше всего напоминала чай с лимоном. Как только я ее выпила, по телу разлилась теплая волна.
—Как ты себя чувствуешь?
—Прекрасно, если не считать небольшого головокружения.
—Это нормально, через минуту пройдет. А пока можешь сесть и начать отвечать на вопросы.
Я последовала совету и села. То, что я сначала приняла за лист бумаги и ручку на самом деле оказалось интерактивным планшетом со специальной лазерной указкой. На экране планшета был всего один вопрос. Увидев мое недоумение, Николь поспешно объяснила, что следующий вопрос появится на экране после того, как я отвечу на этот. Их просто невозможно показать все сразу, так как они будут меняться в зависимости от моих ответов. Первый вопрос меня шокировал. Звучал он так: «Случалось ли с вами в последнее время что-нибудь необычное, выходящее за рамки повседневной жизни?» Я сразу поняла, что не могу ответить честно и уже начала выводить слово «нет», но тут рука как будто перестала мне подчиняться. Мозг отчаянно сопротивлялся, но рука уже написала это слово — да.
Что со мной происходит? — прозвучал в моей голове вопрос. Ответ на него последовал незамедлительно: Они не дают тебе врать. Они все знают.
Отбросив эти мысли, я продолжила отвечать на вопросы. И с каждым новым я убеждалась в том, что они знают Все. Да, с большой буквы. Это было видно: вопросы как будто были составлены мной, и тема у них у всех одна — все необычное, что со мной происходило в последнее время. Под конец я поняла, что пытаться лгать бесполезно и оставила свои попытки. Ответив на последний вопрос, я обернулась и увидела, что Николь сидит за компьютером и читает мой последний ответ. Потом она куда-то нажала и на мониторе высветилось одно слово — «Да». Николь закрыла программу и повернулась ко мне. Я ждала, пока она что-нибудь скажет, что угодно, просто мне нужно было знать, как я прошла этот тест, и прошла ли вообще. Хотя как можно провалить тест подобного характера? Я не знаю. А Николь лишь смотрела на меня так, как будто видела меня впервые. Потом она сказала:
—Тебе надо будет прийти завтра по адресу Фермел-авеню, 24. Там ты получишь ответы на свои вопросы. Ни кому не говори куда ты направляешься. Никому: ни родителям, ни друзьям. И еще запомни, это очень важно — тебя не должны увидеть. Лучше прийти ночью, так будет надежней. А теперь можешь идти домой.
Я поблагодарила Николь за все, и она ушла. Спустившись на один лестничный пролет, я увидела перед собой пустой коридор с одной-единственной стеклянной дверью. Это был лифт. Когда я шла по коридору, мои шаги отдавались гулким эхом, а в голову лезли неприятные мысли:
Интересно, зачем вообще нужен этот коридор? Здесь нет ни одной двери, и всюду царит какая-то неестественная тишина. Брррр. Аж мурашки по коже.
Войдя в лифт, я нажала кнопку с номером 1. Он тронулся и не спеша поехал вниз. Я смотрела на лестницу, по которой я спускалась пока она не скрылась из виду. Отсюда она выглядела немного зловеще: стеклянные ступени тускло сверкали в свете далекой лампы, которая постоянно мигала, а в тех углах, куда свет не проникал залегли черные тени, которые в моем разыгравшемся воображении принимали самые разнообразные очертания — от гигантских пончиков с пистолетами до драконов с острыми клыками и горящими глазами. Когда же наконец, лестница скрылась из виду, мои мысли переключились на планы моих дальнейших действий. Я не должна ничего говорить родителям, а значит надо придумать причину, ради которой я сюда пришла. Я встала в углу лифта и вперилась невидящим взглядом в противоположную стену. Слегка вздрогнув при остановке лифта, я, уже знакомым путем, вышла на улицу.
Пройдя несколько шагов, я пожалела, что легко одета. За то время, что я провела в помещении, погода резко изменилась: солнце спряталось, температура упала градуса на три и, в довершение ко всему этому шел дождь. Пока что небольшой, но с каждой он секундой стремительно усиливался. Я решила, что если пойду домой пешком, то непременно промокну вся до нитки. Поэтому я села на автобус. Хотя ехать мне было три остановки, я прошла в конец салона и села к окну. Мне всегда нравилось наблюдать за людьми и подмечать разные мелкие детали. Вот, например, маленький мальчик стоит посреди мостовой и смотрит на меня, а вокруг снуют люди и как будто не замечают его. Стоп, он смотрит на меня? Но почему? Может мне показалось? Но нет, вот он, все так же стоит. А почему на него никто не обращает внимания? И почему он один? Я еще раз посмотрела туда, но его не оказалось. Куда он делся? Он не мог так быстро уйти.
Глава 3
—Следующая остановка — парк имени Джоан Роулинг. — произнес прохладный женский голос.
Я встала и прошла к выходу, все еще прибывая в недоумении от всего произошедшего. Выйдя из автобуса, я тут же промокла. Добежав до дома, я вошла внутрь и прошла в кухню. Мама сидела за столом и смотрела какой-то фильм. Мельком взглянув на часы, я про себя заметила, что все шло не так долго, как я думала. С момента моего ухода из дома прошло всего 4 часа. Да, я знаю, что это много, но я думала, что прошло по меньшей мере часов шесть. Тут мама, до сих пор сидевшая молча, подала голос. Она задала вопрос, ответ на который у меня уже был готов:
—И зачем же Вас вызывали, юная леди?
—Просто читали занудную лекцию о вреде наркотиков и алкоголя, а потом провели тест на наркозависимость.
—И все?
—Да, все. А что, ты ожидала чего-то другого?
—Нет, нет. Все хорошо.
По маминому голосу было слышно, что она что-то недоговаривает. Она никогда не умела врать. Но я не стала развивать дальше эту тему. Пусть пока думает, что я поверила.
—Что у нас на ужин?
—Говяжий ростбиф.
—Вкуснятина. Он уже готов?
—К сожалению, нет. Тебе придется подождать еще час.
—Ладно, мамуль. Я… — Меня прервал телефонный звонок.
Пританцовывая, я направилась в прихожую. Телефон лежал на подоконнике. Я взяла его, как обычно, чуть не уронив, и посмотрела на экран. Звонила Линдси — моя лучшая и, если честно, единственная подруга. Мама всегда объясняла такое количество друзей, тем что я необщительная, к тому же, мы только месяц назад переехали в Эдинбург, и я еще не успела освоиться. Но у меня на этот счет было другое мнение: просто никому не хотелось общаться с этой странной заучкой Эванс.
Как только я взяла в руки телефон, сразу стало понятно: Линдси собирается сообщить мне что-то важное. Я не знаю, как я это поняла, но я твердо знала, что это так. Казалось, что телефон сейчас разорвется, и я как можно быстрее ответила:
—Привет.
—Привет, Эмма. Ты сейчас занята? — в голосе слышалось волнение.
—Нет, а что?
—Мне нужно с тобой срочно поговорить.
—Ну так говори.
—Только не по телефону. Встретимся у входа в парк. Хорошо?
—Ну ладно… Пока.
Я не знала, что и думать. Линдси никогда особо скрытной не была, так что же случилось? Хотя… Люди меняются. Но я должна пойти.
Я подошла к маме:
—Можно я пойду погуляю?
—С кем?
—С Линдси.
—Нет, — мама вдруг посуровела.
—Почему? — я не была готова к такой реакции. В конце концов, мама ведь никогда не запрещала мне общаться с Линдси.
Мама замялась. Она говорила что-то про то, что поздно и дождь, но я ее уже не слушала. Я прислушивалась к размеренному тиканью часов и понимала, что теряю драгоценные секунды. Когда мама закончила свой монолог, я лишь кивнула в знак согласия и поспешила наверх: у меня родилась идея. На всех окнах снаружи стояли узорные решетки. На всех, кроме одного. Я бегом поднялась по лестнице, добежала до конца коридора, остановилась и прислушалась. Ничего не слышно. Подняв половицу, я взяла заветный ключ. Это была моя последняя надежда. Взобравшись на чердак, я захлопнула крышку люка. Рывком распахнув окно, посмотрела вниз. Подо мной, примерно в двух метрах, был выступ подоконника второго этажа. Я спрыгнула, но поскользнулась и чуть не сорвалась. Следующий этаж преодолеть оказалось легче. Быстро спрыгнув с подоконника, я помчалась в парк, бросая извинения тем, кого задевала на бегу. Добежав до парка, я тут же заметила приметную фигуру Линдси. Она была высокой стройной пятнадцатилетней красавицей с длинными белокурыми волосами. Но сейчас вид у Линдси был потрепанный и испуганный. Не дав мне времени отдышаться, она сходу спросила:
—Ты уже туда ходила?
—Куда?
—В парламент! — в голосе Линдси слышалось нетерпение.
—Ну да… А ты откуда знаешь?
—Это неважно, главное, что я опоздала, — она сокрушенно покачала головой.
—Куда ты опоздала? В чем вообще дело, мне кто-нибудь объяснит? — Я никак не могла понять, что со мной не так. Почему все сегодня так на меня смотрят? И что от меня все скрывают?
—Слушай меня внимательно и постарайся не перебивать, сейчас я тебе все объясню. — Голос у Линдси был почти спокоен, в то время, как во мне закипала ярость. — Ну, во-первых, я знаю где ты была, потому, что сама ходила туда ровно год назад. Правительство вот уже лет пять проводит ежегодные эксперименты по выявлению людей, отличающихся от нас. И только два года назад их труды начали себя оправдывать. Сначала они нашли двоих. Потом семерых. В этом году таких людей будет еще больше. Они ищут тех, у кого мозг устроен иначе. Эти люди могут делать то, чего не могут другие. Испокон веков по всему миру рождались дети с некоторыми странностями. Когда ребенок достигал переходного возраста, его способности проявляли себя. Одни считали таких людей богами, другие демонами или колдунами. — Линдси на миг остановилась, чтобы перевести дыхание. Но не успела я и глазом моргнуть, как она снова заговорила, — Ученые еще в прошлом веке начали ставить опыты над такими людьми. Они вывели причину их непохожести на других. Ты же знаешь, что у обычных людей мозг работает на 5-6%, соответственно у странных людей он работает на все 50, а то и 60%. После того, как вывели этот феномен, у ученых просто не оказалось нужного оборудования для дальнейших исследований. Его создавали много лет, и наконец эксперименты возобновились. Правительство хочет использовать способности этих людей, чтобы создать непобедимую армию.
—Да, но причем здесь я?
—Тебе 14 лет, это идеальный возраст для проверки. Слушай, Эмма, я не знаю, что они делают с теми, у кого обнаруживаются эти странности, но большинство из них не возвращаются домой. Так что, пожалуйста, будь осторожна.
Я медленно кивнула, так до конца и не поняв, какое отношение все это имеет ко мне. Ведь я самая обычная.
На такой тревожной ноте мы попрощались и я побежала домой, надеясь, что мама меня не хватилась. Быстро дойдя до дома, я заглянула в окно гостиной. Мамы там не было, не было ее и в прихожей. Сделав глубокий вдох, я тихо приоткрыла входную дверь и огляделась: никого, путь свободен. Бесшумно ступая по мягкому ковру, я пересекла прихожую по направлению к гостиной. Еще раз убедившись, что она пуста и пошла, тщательно выбирая, куда ступать, чтобы, не дай бог, не скрипнула половица. На протяжении всего пути до второго этажа мне сопутствовала удача, и все шло идеально. Я думала, что пройти в дом будет гораздо сложнее. Но это сейчас неважно, ведь все позади. Окрыленная удачей, сопутствующей мне, я, забыв об осторожности, взбежала по лестнице и лицом к лицу столкнулась с мамой. Тут же я с криком отскочила и упала на лестницу. Мы провели в молчании около двух минут. Первой обрела дар речи мама.
—Где ты была?
—В смысле где? В комнате. — Я встала с пола.
—Но тебя там не было! — Мама явно была в замешательстве. — Я только что вышла из твоей комнаты.
—Мам, успокойся, я просто пошла попить. А кстати, что это ты так переполошилась?
—С чего это ты взяла? — Мама сразу расправила плечи и подняла повыше подбородок, стараясь придать лицу невозмутимое выражение. Я с трудом подавила смешок. Просто было невозможно посмотреть на нее и не улыбнуться: растрепанные волосы, в которые она часто запускала пальцы в приступах волнения, никак не сочетались с ее строгим и спокойным выражением лица. — Я совершенно спокойна.
Мама еще раз попыталась пригладить волосы, чем только сильнее их взлохматила. Я поспешила нарушить затянувшееся молчание:
—Так что, ужин уже готов?
—Что? Ужин? Да, конечно, готов, я как раз собиралась позвать тебя есть.
—Ну, так пошли.
Мы спустились вниз в полной тишине. Я пошла помыть руки, думая только о том, как бы побыстрее уйти в свою комнату, подальше от этой гнетущей тишины, и больше не ловить на себе тревожных взглядов мамы. Помыв руки, я еще немного постояла, прислушиваясь к звукам, доносящимся с кухни.
Я слышала, как зашуршал гравий подъездной дорожки, когда приехал папа. Потом торопливые мамины шаги в прихожей и звук открывающейся двери. Захлопнулась дверца машины; и вот родители уже заходят в дом, о чем-то тихо переговариваясь.
Я поспешила на кухню, но тут же столкнулась с папой, который в свою очередь шел мыть руки. Пробормотав что-то в знак приветствия, я двинулась дальше. В кухне мама накрывала на стол. Я поспешила ей помочь, и пока она раскладывала по тарелкам жареное мясо, я помогала сервировать стол. Потом мы достали столовые приборы и сели ждать папу — он куда-то пропал. Ушел помыть руки и уже минут пять не возвращается.
Когда пора было садиться за стол, я спросила:
—Куда пропал папа?
—Он ушел помыть руки, — не глядя на меня, сказала мама.
—Я знаю. А тебе не кажется, что он моет руки уже долго? — Я сделала акцент на последнее слово. — Я скоро умру от голода.
А ведь правда, я до сих пор даже не осознавала, насколько я голодна, просто голова была забита другим. Я теперь, когда все тревожные мысли отошли на второй план, пустой желудок дал о себе знать.
—Почему долго? Прошло всего минуты две.
—Боюсь ты немного отстала от времени. Он ушел минут десять назад, — сказала я, взглянув на наручные часы.
—Правда? Тогда я, пожалуй, схожу и проверю, где он.
Мама ушла и я опять осталась одна. Надо будет предложить маме завести кошку, чтобы не было так одиноко. Просто это так приятно, когда ты сидишь один, задумавшись о чем-то мрачном и тут к тебе подбегает кошка и начинает тереться об ноги, чтобы ее погладили. Ты ее гладишь, она громко мурлычет, и на душе сразу становится теплее…
Погруженная в мечты о домашних животных, я не сразу заметила, как вошли родители. А вернул меня в реальность мамин кашель. Оказалось, она уже минуту пытается привлечь мое внимание. А я все время сидела на полу и смотрела остекленевшим взглядом в одну точку.
Только когда все наконец спокойно поели, я почувствовала страшную усталость. Казалось, что все мое тело налилось свинцом. Пожелав всем спокойной ночи, я вошла в свою комнату и не раздеваясь повалилась на кровать. Едва моя голова коснулась подушки, я тут же уснула.
Глава 4
Меня разбудил яркий свет, слепивший глаза. Чуть приподнявшись на локтях, я посмотрела на часы — не может быть, уже одиннадцать часов! Быстро встав с мягкой постели, я взяла из шкафа халат и полотенце и пошла в душ. Помывшись, я наспех оделась, спустилась вниз и сразу прошла на кухню, надеясь застать родителей там. Но на кухне никого не было, только к холодильнику магнитом была прилеплена записка. В ней было написано:
Дорогая Эмма, меня срочно вызвали на работу, вернусь поздно. Завтрак найдешь в холодильнике. Далеко гулять сегодня не ходи и будь осторожна. Целую, мама.
Р.S. Папа придет с работы часам к пяти, будь в это время дома.
Как всегда. Далеко не ходи и будь осторожна, — мама вечно так говорит. Когда же она наконец поймет, что я не маленький ребенок!
Я с силой ударила кулаком по столу, и тут дверца кухонного шкафчика распахнулась, оттуда выпал стакан и разбился вдребезги.
—Ну, только этого не хватало! Теперь еще и убирать, — гневно бормотала я, идя в прихожую за совочком, чтобы смести осколки. Я даже почти не удивилась, когда стакан упал — последние два года со мной такое случается достаточно часто. Я даже почти привыкла.
Собрав и выбросив осколки, я выглянула в окно. На улице нет ни следа от вчерашнего дождя. Солнце светит как никогда ярко, и на бледно-голубом небе нет ни облачка. Как хорошо живется людям в теплых странах! Каждый день солнце, тепло, море, пляж… А у нас что? Да, у нас бывают такие дни, как сегодня. И именно в такие погожие деньки так хочется где-нибудь искупаться… Конечно, можно сходить к заливу Ферт-оф-Форт, там есть одно неплохое местечко, чтобы поплавать, но вода там просто ледяная, и к тому же, если мама или папа узнает, мне конец. А хотя… Я люблю рисковать. Решено — иду.
Придя к такому выводу, я села кушать. Надо подкрепиться, прежде чем идти плавать.
Наконец-то можно не есть на завтрак овсянку!
Я сделала себе бутербродов и прекрасно ими позавтракала. Перед тем, как начать мыть посуду, я включила музыку погромче и наслаждалась свободой. Я редко оставалась дома одна надолго. Помыв посуду, я побежала в комнату собираться. Открыв шкаф, я впервые ужаснулась тому хаосу, который там царил. Вывалив все вещи на пол, я начала их тщательно перебирать в поисках купальника. Наконец, я его нашла. Он был спрятан в самом отдаленном уголке шкафа, потому что я его практически не надевала. Переодевшись в купальник, я сидела на кровати, смотрела на ворох одежды, валявшийся посреди комнаты и думала. А правильно ли я поступаю, обманывая доверие родителей? Но совесть моя в это время, судя по тому, что через несколько минут я уже собрала вещи и со спокойной душой закрывала дом, крепко спала.
Залив Ферт-оф-Форт находился в паре кварталов от моего дома. Придя туда, я обнаружила, что не одной мне сегодня захотелось искупаться. Тут собралось огромное количество народа. Яблоку негде упасть. Найдя себе хорошее место, я бросила туда портфель с вещами и побежала в воду. Она оказалась не такой холодной, как я ожидала. Вскоре я встретила Линдси, которая пришла в компании друзей. Примерно через час я решила вылезти на берег погреться. Расстелив на песке полотенце, я легла, достала книгу и углубилась в чтение. Но не успела я прочесть и страницы, как ко мне подбежала Линдси:
—Пойдем купаться, вода просто замечательная!
Я промычала что-то не отрывая глаз от страницы, и дочитав абзац, встала, загибая уголок страницы, на которой остановилась. Мы побежали на перегонки к воде и вместе нырнули «бомбочкой», обрушив на стоящих рядом людей град брызг. И после этого мы еще долго плавали в соленой воде и решили, что пора вылазить и идти домой только после того, как вдоволь наглотались воды. Друзья Линдси, с которыми она пришла, давно уже разошлись по домам. Поэтому мы шли вдвоем вдоль берега, то и дело заходя в воду, пока нам не пришлось свернуть в проулок, являющийся кратчайшим путем домой. Линдси внезапно заговорила. Она что-то тихо бормотала себе под нос так, что понять хоть что-нибудь было невозможно. Я посмотрела на нее и с ужасом увидела, что она молча идет и внимательно смотрит на меня. Вероятно, этот ужас отразился на моем лице, потому что через секунду, бормотание прекратилось, и Линдси спросила меня:
—Что случилось? Ты такая бледная.
—Нет, ничего. Все хорошо… — произнесла я невероятно высоким голосом.
—Что-то я не уверена. —Линдси понизила голос до шепота. — Опять ты мне врешь.
—Что? — Я буквально задыхалась от возмущения. Кому-кому, а ей я почти никогда не врала. — Ты мне не веришь?
—С чего ты это взяла? — удивленно переспросила моя подруга.
—Как с чего? Ты сама только что сказала.
—Я ничего не говорила. — В ее глазах мелькнул испуг, мелькнул и тут же исчез.
—Но ведь я слышала, как ты шептала, что я, якобы, опять тебе вру! —закричала я так, что прохожие начали оборачиваться.
—Я молчала! — не менее громко произнесла Линдси.
—Молчи дальше! — В последний раз повысив голос, я стремительно понеслась в сторону дома, все еще чувствуя на себе изумленные взгляды тех, кто стал свидетелями этой сцены.
Глава 5
Пришла домой я в ужасном настроении. От утренней радости не осталось и следа. В довершение ко всему, едва войдя в дом, я услышала звуки подъезжающей машины. Папа. А ведь у меня до сих пор мокрая голова! Я понеслась в свою комнату так быстро, как только могла. Еще не хватало, чтобы папа что-нибудь заподозрил. Быстро переодевшись, я схватила расческу и принялась лихорадочно расчесывать волосы. Тем временем внизу хлопнула парадная дверь. Вот уже на лестнице послышались папины тяжелые шаги. Я собрала волосы в узел и сгребла в охапку мокрые вещи. За неимением другого выхода, я просто сунула их под подушку. В эту секунду в дверь комнаты постучал папа.
—Входи, пап.
Папа тихо вошел. Вид у него был усталый.
—Как дела? — вяло спросил он. — Как вчера сходила?
—Все хорошо. — Я натянуто улыбнулась. — Жарковато сегодня, не так ли?
—Да. — Папа внимательным осмотрел комнату, задержавшись взглядом на подушке. Я, заметив это, слегка передвинулась вправо, чтобы папа не смог увидеть то, чего ему видеть не полагалось. — Так зачем тебя вызывали? — нарочито небрежно поинтересовался он.
—Просто читали нудную лекцию. — Я пожала плечами.
—Ну ладно, я рад, что у тебя все в порядке… — произнес папа с нажимом на последние слова и вышел.
Я вздохнула. Все вокруг знают что-то, чего не знаю я, и мне это уже порядком надоело. Я достала мокрые вещи из-под подушки, пошла в ванную и и повесила их на сушилку, чтобы они как следует просохли.
С чистой совестью вернувшись в комнату, я схватила первую попавшуюся книгу и сделала вид, что читаю. Не знаю зачем, наверно, опасалась, что папа может в любую секунду прийти сюда снова. Вперив остекленевший взгляд в одну точку на странице, я напряженно думала.
Мне нужно незаметно выйти из дома ночью. Потом так же незаметно вернуться.
Я встала и подошла к окну, вглядываясь в безоблачное небо. Потом медленно опустила взгляд вниз. На тротуаре стояла вчерашняя собака Сара и оценивающе смотрела на меня своими большими янтарными глазами, которые почему-то казались мне смутно знакомыми. Я решила, что лучшей тактикой будет смотреть в ответ. Так мы и стояли: я у окна, и она на тротуаре на улице. В конце концов, я не выдержала и отвернулась.
Я должна составить план моей ночной вылазки из дома.
Взяв пачку листов бумаги и ручку, я минут десять пыталась нарисовать примерный план моего пути от дома до Фермел-авеню. В результате, я решила не тратить на это времени, собрала разбросанные по всей комнате исписанные листы и выкинула их в мусорку.
Весь последующий вечер я слонялась по дому не зная, чем себя занять и не могла ни на чем сосредоточиться. Мыслями я была далеко за пределами дома. Я все еще гадала, что ждет меня этой ночью…
Конечно, папа не мог не заметить моего странного поведения. Сначала он просто старался не обращать на это внимания. Но долго он так не продержался. Я видела, как он на меня поглядывает. Так, точно я в любой момент могу на него наброситься. Не выдержав, я ушла гулять.
Я шла, не замечая ничего вокруг. Ноги сами несли меня к парку. Но дойдя до моей любимой рощицы, я живо вспомнила эти огромные желтые глаза и не рискнула туда идти. Развернувшись, я побрела в том направлении, в котором вчера скрылась маленькая девочка, с которой здесь я столкнулась.
Я шла по Паттерсон-роуд. Эта улица ничем не отличалась от нашей. Те же одинаковые аккуратные серые дома, те же идеально подстриженные живые изгороди и лужайки. Скучно, однообразно…
Но тут я услышала шорох в ближайших кустах. Резко остановившись, я круто обернулась и увидела, как там что-то промелькнуло и тут же исчезло. Еще примерно минуту я простояла вглядываясь в то место, где, как мне показалось, видела руку, а потом продолжила свой путь.
Домой я вернулась только после папиного звонка. Гуляя по окрестным улочкам, я потеряла счет времени, поэтому, когда мне позвонил папа и сообщил, что уже 22:20, я была крайне удивлена. Дома меня ждал выговор за позднее возвращение.
Папа все говорил и говорил, но я его не слушала. Просто стояла с опущенной головой и только изредка кивала. Когда он наконец закончил свою гневную тираду, мы прошли на кухню и поели. Стоя у раковины и моя посуду, я, не глядя на папу, спросила:
—А мама во сколько вернется?
—Не знаю. Примерно через час. Кстати, я ей расскажу, во сколько ты вернулась домой. — Он пригрозил пальцем. — И чтобы больше этого не повторилось. Поняла?
—Да, папа, — ответила я и закатила глаза.
После мытья посуды, я вернулась в свою комнату и сидела там, читая очередную книгу. Но я не как не могла сосредоточиться, голова болела так, будто она сейчас лопнет. Вдобавок ко всему, примерно через час, как и предвещал папа, хлопнула входная дверь и пришла мама. Внизу слышались постоянные шаги и разговоры. Голова неимоверно болела, все чувства обострились в сотни раз. Когда родители включили телевизор, я уже была на грани нервного срыва, и это было последней каплей. Я закричала, но крик мой потонул в оглушительном звоне бьющегося стекла. В тот момент, когда пульсирующая боль в моей голове достигла такой силы, что я с криком упала на пол, разбились сразу все окна в доме. На меня обрушился град осколков. Боль немного утихла. Внизу слышались крики, и каждый вскрик резал, точно ножом. Ведь это произошло из-за меня. Я не знаю, как и почему, но это сделала я. И я не прощу себе, если с родителями что-нибудь случится.
Я лежала так, пока в мою комнату не вбежали родители. Только увидев их, я резко вскочила на ноги. Мама была почти невредима, у папы же было несколько достаточно глубоких ран. Но все равно, я испытала колоссальное облегчение. Они живы, сейчас это самое главное.
Оглядев комнату с вежливым удивлением, мама, как не в чем ни бывало, спросила:
—Что здесь случилось?
—Не знаю, мам, окно, оно раз...—Договорить эту фразу я так и не успела, потому что мама, как раз в этот момент, увидела разбитое окно за моей спиной.
—Это ты сделала?!—закричала она, указывая на то место, где раньше было окно, а сейчас зияла дыра, по краям которой еще торчали осколки стекла. Казалось, что она только сейчас все это заметила. Хотя, возможно, так оно и было. Судя по всему, никто из родителей не заметил, что у нас разбились окна во всем доме.
—Нет! Я не знаю, что слу...— Но тут меня опять перебили. На этот раз папа.
—Не ври нам. Мы знаем, что это ты! — рявкнул он.
—Нет! — По моим щекам потекли горячие слезы. Почему они всегда так самоуверенны?
—Никогда не ври родителям! Мы всегда поймем, если ты лжешь. Запомни это, — назидательно закончила мама.
—Почему вы мне не верите? Вы никогда мне не верите! Почему?.— Мой голос сорвался на крик.
—Потому что ты слишком часто нам врешь, — подвел итог папа. — Все, закрыли тему.
—А теперь насчет другой твоей сегодняшней выходки, — начала мама.
—Какой? — вздохнула я.
—Не перебивай! — повысила голос мама. — У меня к тебе есть пара вопросов. Во-первых, почему ты сегодня, будучи почти весь день дома, не удосужилась прибрать в доме?
—Забыла.
—Забыла? Как можно забыть? Мы с твоим отцом весь день трудимся на работе, а ты даже не можешь прибрать в доме?!
—Да, не могу. А может просто не хочу! — крикнула я.
—Не повышай голоса на мать! —вставил папа.
—Итак, во-вторых, во сколько ты у нас сегодня вернулась домой? — как ни в чем не бывало, продолжила мама. — В половину одиннадцатого! Почему? Объяснись.
—Я захотела погулять подольше! А что, нельзя? Я ведь могла и не вернуться. А хотя, вы были бы только рады этому, не так ли?
—Не говори так, — еле слышно прошептала мама. — Мы же волнуемся за тебя…
—Да вам на меня плевать! Если бы я не вернулась, вы бы, наверно, устроили тут праздник! Я права? Да?
—Замолчи! Не смей так разговаривать со своей матерью! — вскричал папа, успокаивая маму, которая плакала на его плече. —Отныне ты находишься под домашним арестом! Из дома ни шагу! Поняла?
—За что? — в голосе у меня звенела обида.
—За вранье, — папа загнул один палец, — за грубость, — еще один, — и за невыполнение домашних обязанностей!
—Прекрасно! — воскликнула я и слезы ярости по-настоящему хлынули из моих глаз.
Родители тем временем развернулись и ушли, оставив меня на растерзание совести. Я захлопнула за ними дверь и упала на кровать, предварительно стряхнув с нее осколки стекла. Сна не было ни в одном глазу. Перед глазами все еще стояли разгневанные лица родителей. Я рывком села на кровати и перевела взгляд на часы — без пятнадцати минут час ночи. Я завела будильник на половину третьего, на случай, если вдруг усну, и посмотрела в окно, точнее на то место, где оно было раньше. Была теплая летняя ночь, на бархатно-черном небе не было даже звезд, только огромный яркий диск луны. Полнолуние.
Я опять откинулась на подушку, закрыла глаза и забылась тревожным сном.
Глава 6
Прозвенел будильник. В ночной тишине, звук этот показался оглушительным. Быстро вскочив на ноги, я прислушалась. Звук будильника мог разбудить родителей. Но нет, все тихо, все спят. Я наскоро причесалась и подошла к проему в стене, там, где еще несколько часов назад было окно. Аккуратно, чтобы не упасть и не порезать руки об осколки стекла, еще торчащие тут и там, я вылезла и спустилась вниз. Я спускалась здесь только второй раз в жизни, но мне было так легко, как будто я проделывала это уже в тысячный раз.
Бросив взгляд на дом, я зашагала прочь. До Фермел-авеню мне предстояло идти пешком. И все таки мои попытки составить план пути не прошли даром. Благодаря им, я могла идти самыми короткими путями, не боясь потеряться. И поэтому дошла до пункта моего назначения очень быстро: вот я еще стою около моего дома, а теперь сворачиваю на Фермел-авеню. Это была широкая, но пустынная улица. В свете ближайших фонарей, я смогла рассмотреть номера домов, стоящих справа от меня. 16, 18…
Я двинулась вперед, рассматривая таблички с номерами домов. 20, 22… И вот он — 24. Этот дом почти ничем не отличался от других домов на этой улице. Разве что, возможно, он выглядел немного старше и обшарпаннее, чем остальные.
Подойдя к калитке, я остановилась. Глубоко вздохнула, чтобы унять, неизвестно откуда возникшую, дрожь в руках. Я уже хотела открыть калитку, но стоило мне только поднять руку, она сама собой отворилась. Нервно оглядевшись по сторонам, я шагнула, затаив дыхание. Пройдя границу участка этого дома, я почувствовала, как по телу разлилась холодная волна. Было такое ощущение, словно я прошла через ледяную завесу. Я еще раз огляделась. Все, что находилось за пределами этого участка, виделось размыто и как бы не в фокусе. Как будто была какая-то незримая граница, отделяющая этот дом от остального мира.
Мои размышления прервали голоса, доносившиеся из дома. Два человека направлялись к входной двери. Голоса усиливались по мере приближения их обладателей. Я не могла разобрать, что они говорят, но точно знала, что по крайней мере, один из них, женский, уже слышала. И слышала я его сравнительно недавно — буквально вчера. Это был голос Николь. Второй голос был незнакомый, но определенно мужской. Он звучал тихо и успокаивающе.
Сама того не замечая, я почти вплотную подошла к двери. Поняв, что она сейчас откроется и ударит меня, я поторопилась отойти, но споткнулась о камень и упала. В ту же секунду дверь отворилась и из дома вышли двое. Увидев меня, они остановились. Теперь я смогла их разглядеть. Как я и думала, это была Николь и какой-то незнакомец. Я поспешила встать. Густо покраснев, я отряхнулась и коротко кивнула Николь в знак приветствия. Она кивнула в ответ и невозмутимо продолжила свой путь. Дойдя до калитки, она что-то сделала, и на короткий миг, когда ее спутник выходил за пределы участка этого дома, я совершенно отчетливо увидела все, что находилось за «границей миров», как я ее про себя назвала.
Николь закрыла «границу» и повернулась ко мне:
—Пошли в дом. — Она кивнула на дверь, так и оставшуюся открытой. — Как добралась?
—Нормально.
—Тебя что-то беспокоит?
—Нет. С чего бы это?
—Ты нервничаешь.
—Вовсе нет.
—Ты чем-то очень сильно взволнована. — Я открыла было рот, чтобы возразить, но Николь выставила вперед руку, призывая к молчанию, и я повиновалась. — А еще ты очень зла на кого-то. Не пытайся даже скрывать, это все у тебя на лице написано. Ну и наконец, эти царапины, — она указала на мои руки, — откуда они?
Оглядев себя впервые после событий минувшего вечера, я заметила на руках и ногах мелкие царапины от осколков. Немного поразмыслив над всем этим, я подняла взгляд на Николь. Посмотрев ей в глаза, я решила, что ей все же можно верить, и рассказала все подробности вечерних происшествий, начиная с руки, увиденной в кустах, и заканчивая ссорой с родителями. Терпеливо меня выслушав, она сказала:
—Я так и думала. Хотя, это, право, очень любопытно.
—Что? Что такое? Почему вы все так на меня смотрите?! Что вы от меня скрываете? — я опять начала выходить из себя.
—Я думаю, ты и сама обо всем догадываешься, я права?
—Ну…
Я колебалась какое-то мгновение, а потом вдруг выпалила:
—Я странная! Я — телекинетик, да?
Эта мысль давно вертелась у меня в голове, поэтому, высказав ее кому-то, я испытала колоссальное облегчение.
—Ты совершенно права. — Николь, казалось, ни сколько не удивилась. — А вот и они!
Поглощенная разговором с Николь, я не замечала, куда иду. Просто шла, и все. Теперь же, остановившись, я заметила, что мы вошли в какую-то большую круглую комнату, напоминавшую микс старомодной гостиной и рабочего кабинета. Комната была полна людей. Тут и там стояли, сидели в креслах или на диванах, такие же, как я, подростки. Все они, казалось, чего-то ждали. Но это было не то напряженное молчаливое ожидание, какое царило в парламенте, нет, до того, как мы вошли, здесь было шумно и весело, все разговаривали, смеялись, но теперь все взгляды были устремлены на вошедших, было такое впечатление, как будто кто-то одновременно направил на нас ослепительный луч прожектора и выключил в комнате звук. Повисла секундная неловкая пауза, которую нарушила Николь.
—Итак, продолжим. Для тех, кто не знает, зачем вас здесь собрали, повторяю еще раз. Сейчас я уйду в соседнюю комнату, — она махнул рукой в сторону двери, — и буду вызывать по два-три человека для минутного разговора. Вы ответите на несколько вопросов и можете отправляться по домам. Все понятно? Тогда приступим. Сейчас вместе со мной пойдут: Брайан Андерсон, Элис Браун и Артур Брукс.
Трое поспешно поднялись со своих мест и вместе с Николь скрылись за дверью. Под прикрытием того, что на меня перестали обращать внимание, я шмыгнула в ближайшее свободное кресло и стала ждать. Людей вызывали по алфавиту, так что, я решила, что не долго тут пробуду. Во всяком случае, вероятно, я вернусь раньше, чем проснутся родители.
Примерно через пять минут ожидания первая тройка человек вышли, а с ними и Николь. Она назвала двоих и опять ушла. Как только дверь за Николь закрылась, на тех, кто только что оттуда вышел, обрушился шквал вопросов. Они просто молчали и качали головами. Девочка, Элис, казалось, готова была расплакаться, и я невольно испугалась, подумав, что же могло довести ее до такого состояния. Отчаявшись добиться ответов на вопросы, все снова расселись по местам и продолжили заниматься своими делами. Так прошло около получаса. Все новые и новые люди выходили из соседней комнаты, кто-то тихо плакал, кто-то просто не мог вымолвить ни слова, некоторые выходили решительные и совершенно спокойные. И постоянно прибывали все новые люди. Наконец, в очередной тройке прозвучало мое имя. Я не без изумления отметила, что не чувствую страха или волнения. Не зря говорят, что ожидание смерти хуже самой смерти. Так и здесь.
Как только прозвучало мое имя, я, пожалуй, слишком быстро вскочила со своего кресла. На секунду у меня закружилась голова, но все тут же прошло, и я уверенным шагом пошла к двери. Идя, я спиной ощущала на себе взгляды всех присутствующих. Путь через комнату, казалось, тянулся вечность. Но все когда-нибудь кончается.
Только пройдя до середины следующей комнаты, я смогла свободно вздохнуть. Дверь за моей спиной захлопнулась, когда все вошли. Мы оказались в небольшой, скудно освещенной комнатушке. Тут не было ничего, кроме старого продавленного диванчика у стены и стоящего рядом письменного стола. На диванчике сидела Николь. Когда мы все хорошенько осмотрелись, она сказала:
—Итак, сейчас двое из вас пройдут в соседние комнаты, — она указала на две маленькие двери в углу, которые я сначала не заметила, — Там вам с вами проведут небольшую беседу, после которой вы должны будете ответить на ряд вопросов. Третий же останется здесь, со мной. И я проведу с ним точно такую же беседу. Всем все ясно? Тогда приступим! — Николь с неподдельным воодушевлением хлопнула в ладоши, — А тебя, Эмма, я попрошу остаться здесь. С тобой буду говорить я.
Николь жестом пригласила меня присесть рядом с ней на диван. Дождавшись, пока остальные разойдутся, она без всяких предисловий начала:
—Ты уже многое успела разузнать, так?
—Смотря о чем идет речь.
—Не притворяйся, что не знаешь, — раздраженно сказала она, — Речь идет о тебе и твоих способностях. Кстати, ты сама догадалась обо всем, или кто-то помог?
—Скорее второе, чем первое, — туманно ответила я, — А что?
—Ничего. А кто тебе помог, если не секрет? — полюбопытствовала Николь.
Перед глазами живо появился образ Линдси.
—Это секрет, — ответила я и грустно улыбнулась.
—Что-то случилось? — забеспокоилась Николь.
—Нет, нет. Все хорошо, — я попыталась выдавить улыбку, но не уверена, что у меня это получилось.
—Ну ладно, как хочешь, можешь не рассказывать, — она устала вздохнула, — Итак, ты уже все знаешь о своих способностях, это хорошо. А ты знаешь, зачем проводился вчерашний тест?
—Нет, — соврала я.
—Тогда я тебе сейчас объясню, — сказала Николь, — И, пожалуйста, не перебивай. Сначала послушай, а потом задашь вопросы, если таковые появятся, — добавила она.
—Ладно.
—Правительство нашей страны вот уже несколько лет проводит один эксперимент. Они пытались понять, почему время от времени в мире появляются люди с такими способностями, как у тебя, — она многозначительно кивнула, — Пытались выяснить причину, по которой одни обладают этими способностями, а другие — нет…
—Да, и все это я уже знаю, — раздраженно перебила я Николь.
—Во-первых, я просила тебя не перебивать меня, — жестко сказала она, — А во-вторых, откуда ты все это знаешь? Если, конечно, знаешь.
Я с ужасом поняла, что сболтнула лишнего. Мысли в голове метались с бешеной скоростью. Какую-то секунду я колебалась, разрываясь между нежеланием вспоминать о Линдси и страхом показаться лгуньей. Но страх все же оказался сильнее и я по возможности небрежно сказала:
—Мне подруга говорила. Бывшая подруга, если точнее.
—А она откуда знает? — подозрительно спросила Николь, — Это секретная информация.
—Я не знаю. Она говорила, что тоже ходила в парламент в прошлом году, — говорить о Линдси оказалось на удивление легко, и это не могло не радовать, — Я подумала, что возможно кто-то из ваших ей рассказал. Ты же мне рассказываешь.
—А как, ты сказала, ее зовут?
—Линдси. Линдси Уоррен.
—Я проверю потом по базе данных. А пока, давай закроем эту тему и продолжим наш разговор. Так… На чем я остановилась?
—На том, что ученые пытались выяснить причину, по которой одни обладают этими способностями, а другие — нет, — напомнила я.
—Ну да. Так, историю, ты сказала, знаешь. Это хорошо. Значит, перейдем сразу к делу. У меня к тебе есть пара вопросов. У тебя есть выбор: либо уйти из дома туда, где тебя научат контролировать и развивать твои способности, либо пойти после нашего разговора домой и жить обычной жизнью. Что ты выберешь?
—А уйти придется навсегда? — с сомнением спросила я. В голове тем временем шла отчаянная, но молчаливая борьба.
—Нет, конечно, — поспешно сказала Николь, — На год, может на два. Ты с выводами не торопись. Подумай хорошо.
Я закрыла глаза. Перед мысленным взором пролетела буквально вся жизнь. Все самые лучшие и самые худшие моменты. Последними были лица Линдси, мамы и папы. Эти образы как будто подтолкнули меня на этот опасный шаг. Не успев ничего толком обдумать, я решительно выпалила:
—Я согласна уйти.
—Ты уверена? — переспросила Николь, — Если ты сейчас согласишься, пути назад уже не будет.
—Да, — без колебаний ответила я, потому что знала, что малейшее промедление может все испортить.
—Ну ладно. В таком случае, сейчас тебе надо будет вернуться домой, собрать вещи и объяснить все родителям. Только не бери слишком много вещей. Все самое необходимое, остальное тебе там выдадут.
—Хорошо. Спасибо вам за все, — сказала я, и на нетвердых ногах подошла к двери.
Не понимаю, чего они все так боятся. Что плохого в том, чтобы уйти. Ведь когда мы уходим, мы становимся свободными. Что плохого в свободе? Я не знаю.
Я смутно помню, что было дальше до того момента, как я вышла из дома. Свежий воздух подействовал на меня, как какое-то тонизирующее средство. Я как будто очнулась после долгого сна.
Дорога до дома. Это были несколько минут, полных счастья, свободы и невероятных открытий. Почему все говорят, что уходить тяжело? Когда мы уходим, мы всегда открываем что-то новое для себя. Например, я поняла, что уходить тяжело, только если ты не хочешь этого. А еще, что уходить нужно сразу, без прощаний. Потому что, чем дольше прощаешься, тем сложнее.
Еще не дойдя до дома, я твердо решила, что не буду ничего объяснять родителям. Только напишу небольшую записку, может быть. Хотя не факт. Я все равно не смогу всего им рассказать. Это слишком сложно.
Глава 7
Наш дом выглядел таким же мертвым и пустым, как и другие дома на этой улице. Было лишь одно отличие, но в темноте оно не бросалось в глаза. Я улыбнулась, представив реакцию соседей на то, что в нашем доме ночью кто-то выбил все окна. В последний раз глубоко вдохнула свежий утренний воздух. На горизонте алел рассвет. Но мне было не до него. Я залезла в свою комнату уже знакомым путем. На часах было 4:45. Родители спят. Мое отсутствие прошло незамеченным. Замечательно. Надеюсь, они будут так же спокойно спать, пока я собираю вещи.
Стараясь производить как можно меньше шума, я достала из недр моего необъятного платяного шкафа старый пыльный чемодан и принялась укладывать в него вещи. Несколько простеньких маек, шорты, штаны, пара кофт, носки, нижнее белье. Все это едва покрывало дно моего сравнительно небольшого чемодана. Поразмыслив минуту, я взяла с полки несколько моих самых любимых книг и положила в три аккуратные стопки поверх одежды. Потом еще мой блокнот, в котором я иногда делала небольшие записи, семейный фотоальбом и плюшевого мишку на случай, если нахлынет чувство одиночества. Ах да, чуть не забыла, еще деньги, которые я собирала с шести лет и хранила в отверстие в стене. Положив карман телефон и проверив, что ничего не забыто, я с некоторой тяжестью в груди закрыла чемодан, взяла листок и ручку и при свете восходящего солнца принялась писать родителям записку. В ней я коротко и максимально понятно изложила ситуацию, попросила не беспокоиться за меня и заверила, что я их люблю и скоро вернусь домой. Покончив с этим, я тихо спустилась по лестнице на первый этаж и прикрепила записку магнитом к холодильнику. Странно, вот так уходить, не попрощавшись. Но, может, оно и к лучшему. Ведь я еще сюда вернусь. Надеюсь…
Никогда не замечала, как тихо у нас дома ночью. Не слышно даже собственных шагов. Ни мерного дыхания спящих родителей. И кажется, что если эту тишину нарушить, непременно случится что-то ужасное.
Возвращаясь в свою комнату, я заметила одну необычную деталь в обстановке гостиной. На первый взгляд ничего нового. Но если приглядеться, можно заметить, что на сверкающем чистотой столе лежит вещь, которой здесь быть не должно. Будто бы кто-то нарочно ее там оставил, чтобы я заметила. Посреди пустого стола лежал мой старый перочинный нож, который я потеряла больше года назад. Он как будто кричал: «Возьми меня с собой! Я могу тебе пригодиться.» Поразмыслив секунду, я быстро схватила его, поднялась в комнату и положила в одну из тех книг, что лежали в чемодане. Оглядев на прощание комнату, успевшую стать такой родной за такой короткий срок, я взяла чемодан, который оказался на удивление легким и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Проходя мимо комнаты родителей, я остановилась и прислушалась к их мерному дыханию. Кто-то всхрапнул. Все хорошо.
На глаза навернулись слезы, которые я поспешила смахнуть свободной рукой. Не смотря на то, что меня было некому увидеть, я твердо решила, что сопли распускать не буду. К тому же, я более чем уверена, что мне разрешат их навещать хотя бы раз в две недели. Не позволяя себе задерживаться надолго, я мысленно попрощалась и бесшумно вышла из дома. Улицы по-прежнему были пустынны, хотя уже рассвело. И теперь мой путь освещала не полная луна, но яркое солнце.
Я быстро дошла до поворота на Фермел-авеню. Теперь улица не казалась мне пустынной. Даже в такой ранний час она все была забита машинами. На меня смотрели, как на сумасшедшую. Я их понимаю. Как еще можно посмотреть на растрепанную девушку, идущую куда-то с чемоданом в 5:15 утра? Я старалась не обращать на эти взгляды внимания, но все равно ускорила шаг. Через минуту я уже стояла у двери дома №24. Глубоко вздохнув, я постучалась. Через несколько секунд, которые показались мне вечностью, дверь распахнулась. На пороге стояла незнакомая девушка. Я совершенно точно уверена, что никогда раньше ее не видела, но все же было в ней что-то знакомое. В этих ее больших янтарных глазах и непослушных огненно-рыжих волосах. Повисла неловкая пауза, в течение которой мы просто стояли и смотрели друг на друга. Первой тишину нарушила незнакомка:
—Привет, — весело сказала она, — Ты на обучение пришла?
Я неуверенно кивнула, поскольку сама точно не знала, зачем сюда пришла.
—Ты — Эмма, да? — спросила она.
Я еще раз кивнула, пребывая в легком шоке от того, что она знает мое имя.
—Прекрасно! — воскликнула девушка, — Я — Оливия. Приятно познакомиться. Хотя, мы с тобой уже знакомы.
Она заговорщически подмигнула мне. Я попыталась улыбнуться в ответ, но подозреваю, что ничего не вышло.
—Мне тоже очень приятно, — только и смогла выдавить из себя я.
—Так что же мы тут стоим! — спохватилась Оливия, — Пойдем скорее в дом.
Мы вошли, и дверь за нами захлопнулась с громким стуком. На звук голосов в прихожую вошла Николь. Она поманила меня, чтобы показать, где можно на время оставить вещи. Овилия куда-то отлучилась, и мы с Николь опять остались одни. Мы поднялись на второй этаж, прошли по коридору и оказались в небольшой тускло освещенной комнатушке.
—Можешь оставить вещи здесь. Нужно дождаться остальных.
—Кого — остальных? — тупо спросила я.
—Тех, кто как и ты согласился на обучение, — пояснила Николь.
Я положила чемодан в угол и вместе с Николь спустилась на кухню. Там нас ждали уже знакомая мне рыжая собака и пара подростков, которых я уже видела этой ночью. Мне показалось, что чувствовали они себя здесь слегка неуютно.
Мой взгляд еще раз упал на собаку по имени Сара. И тут я поняла, где я видела Оливию. Ведь эта собака и была ей. Вдруг, будто бы в подтверждение моей догадки, в мгновение ока Оливия опять стала человеком. Послышались аплодисменты.
—Спасибо, спасибо, — Оливия попыталась отмахнуться от них. Было видно, что для нее это является обычным застольным развлечением.
Плотно поев, все разбрелись по своим делам. Я решила получше изучить дом. По планировке он ничем не напоминал ни один из виденных мной домов. Да, здесь, как и везде, был два этажа, подвал и чердак. Но все же этот дом был в какой-то степени уникальным. Например, если посмотреть на дом сверху, то можно увидеть, что по форме он напоминает квадрат. Первым делом я решила исследовать внутренний двор. Из окна он выглядел просто сказочно. Вблизи еще лучше. Широкая, вымощенная черно-белой плиткой дорожка. По краям этой дорожки круглые фонарики, похожие на упавшие с небес звезды. Клумбы замысловатой формы со странными цветами, каких я никогда не видела ни до этого, ни после. Высокие деревья, на ветках которых мирно сидели самые разнообразные птицы. В самом центре двора возвышался фонтан в форме гигантской витиеватой буквы С. И, конечно, светлячки… Они сопровождали меня по всему этому сказочному саду, куда бы я ни пошла, и это было прекрасно. Само это место как будто пришло из моих детских фантазий. Я никак не могла поверить, что оно реально, хотя, даже если бы это было всего лишь плодом моего воображения, я не хотела отсюда уходить. Но знакомый мечтательный голос вывел меня из этого блаженного забытья.
Меня звала Оливия. Она опять была в образе собаки. Наверное, ей так было удобней. Она сообщила, что все уже собрались и через десять минут мы отсюда уходим. Сколько времени я здесь провела? И куда мы уходим? Вернусь ли я еще домой? У меня не было ответа ни на один из этих, казалось бы простых на первый взгляд, вопросов.
Возможно, моя растерянность отразилась на лице, потому что Оливия вдруг, ни с того ни с сего сказала:
—Не волнуйся. Все будет хорошо.
—Да я и не волнуюсь, — соврала я. На самом деле после этих ее слов, я почувствовала, как страх начал медленно заползать в мою голову, распространяясь подобно яду и заполняя мои мысли целиком и полностью.
Ничего уже не будет хорошо. Никогда.
Паника неожиданно парализовала меня. Это было, как какое-то предчувствие. Я знала, что если я сейчас уйду, случится непоправимое. И поэтому я вдруг резко остановилась, как вкопанная. Оливия удивленно спросила:
—Что такое?
Взгляд Оливии подействовал на меня как-то отрезвляюще. Я вздрогнула, чтобы окончательно сбросить с себя это оцепенение и будничным тоном ответила:
—Все нормально.
Оливия в миг посерьезнела.
—Все мы пытаемся скрыть наши мысли, но забываем, что глаза нас выдают, — произнесла она, пристально глядя на меня и добавила: — Пошли скорее. Тебе же еще надо подняться и взять вещи.
Я кивнула, и мы ускорили шаг. Остаток пути мы прошли молча. Быстро поднялись на второй этаж за вещами и вышли во двор, чтобы дождаться всех. Там уже собралось человек двадцать. По большей части, все молчали. Если и обменивались какими-то фразами, то только шепотом. Мне показалось что мы простояли так целую вечность прежде, чем к нам присоединился последний человек. Когда же это наконец случилось, из толпы вышла незнакомая мне женщина, которая представилась, как Рейчел, и начала говорить:
—Итак, теперь, когда все мы собрались, давайте я вам объясню, куда мы сейчас отправимся. Вы все знаете, что у каждого из нас есть какие-то способности. Будь то телекинез, пирокинез или телепатия. Даже более того, вы не просто знаете о своих способностях, но и согласились ехать куда-то с незнакомыми людьми, чтобы развивать их и совершенствовать. Я хвалю вас за вашу смелость. Ведь это очень рискованный шаг. Но вы доказали, что готовы к трудностям, хотя бы тем, что не струсили и согласились, — она закончила и захлопала в ладоши. Тут же к ней присоединились и другие взрослые, — Эти аплодисменты вам, мои дорогие. Добро пожаловать в новый мир! А теперь я, наконец, скажу куда мы отправимся. Сейчас мы с вами пройдемся пару кварталов до железнодорожного вокзала, где сядем на поезд до города под названием Локейлорт. Там нас будут ждать несколько автомобилей. Именно на них мы и доберемся до лагеря. Все ясно? Тогда пошли.
Мы представляли собой престранную процессию. Семеро взрослых людей шли впереди кучки сосредоточенных и молчаливых подростков с чемоданами. И ладно бы это было днем, но мы шли куда-то в шесть утра. Поэтому, я не слишком удивилась тому факту что все, кого мы встречали на пути, как по команде поворачивали нам вслед головы ...

(дальнейший текст произведения автоматически обрезан; попросите автора разбить длинный текст на несколько глав)