Командир

Аарн как всегда нашел меня в нашей солдатской столовой, как всегда пьющим пиво. И как всегда набросился на меня с криками.
— Валдир, знаешь ты кто? – заорал он на меня прямо с порога.
— Нет, — ответил я. – Не знаю и знать не хочу. Но ведь тебя же это не остановит, да?
— Да, — согласился он. – Валдир, ты собака шелудивая. Ты — помет кладбищенской гиены. Ты вша, дурбалая кусок. Понял? Вот ты кто.
Услыхав такое, несколько воинов, пьющих пиво за соседним столом, с интересом уставились кто на меня, кто на моего оскорбителя. Что, ждете драки? Ну-ну, ждите. У вас есть хлеб, а потому обойдетесь без зрелищ.
— Ого. – В ответ на оскорбления я лишь криво усмехнулся. — Я и то, и то и это? Аарн, ты б сначала определился, кто я есть, а уж потом ругался.
Парень прошипел что-то нецензурное и соизволил, наконец, войти в помещение столовой. Выглядел он воинственно — брови насуплены, глаза сверкают, а колдовской скипетр угрожающе направлен прямехонько мне в грудь. Спорить с колдуном, пусть и молодым, всего двадцати лет от роду, пусть всего третьего ранга (из десяти возможных) – дело весьма опасное. Главное преимущество колдунов — они могут бить и с близи и издали. Что ставит меня, пусть и не простого, но мечника, в весьма не выгодное положение. Но на моей стороне было три непреложных козыря — сражения на территории военного лагеря были строжайше запрещены королевским законом – это раз. Во-вторых — я знал Аарна. Знал, что парень вспыльчив, но и быстро отходчив. И что он далеко не глуп, чтобы затевать бой из-за таких пустяков.
И, в-третьих – Аарн неплохо знал меня — мы успели побывать в одной шкуре на несколько заданиях. И потому он понимал, что я ничего не делаю просто так. Ничего. Потому что простаки долго на войне не живут. Ну не любит война простаков.
Пока я думал, Аарн подошел ко мне вплотную.
— Валдир, ты, ты… твоя подлость не знает границ. Ты, ты… Ты гад. Вот ты кто. Ну зачем, зачем ты сказал колдуну-распорядителю, что именно я буду лучшим дополнением для твоего отряда в завтрашнем патрулировании?
— Потому что я гад, — согласился я, и устало пожал плечами. – Или потому что ты слишком хорош в моих глазах. Выбирай, что тебе больше нравится.
Аарн снова вспыхнул, но для разнообразия на этот раз промолчал.
— Сам посуди — у меня был на выбор из нескольких колдунов на завтра. Но этот ваш Илист, как я уже убедился, взбалмошный, как какой-нибудь баронет. Юный Оран шарахается от любого звука, как девица от слов о замужестве. Молодой Юниц колдун всего лишь второй категории. А Марк он, ну, новичок. Может он и хорош, как колдун. Но я о нем совсем ничего не знаю. Оставался ты. Так что выбор, как ты понимаешь, очевиден.
Молодой волшебник гневно сверкнул глазами, но ответил не сразу.
— Раз я настолько хорош, как ты говоришь, то, в качестве благодарности, мог бы не брать меня с собой на задания? Я не трус, — тут же оправился он. – Но сам понимаешь – мне не хочется лишний раз подвергать себя риску схватить проклятье от нежити. Я еще жить хочу.
Выслушав его, я кивнул.
— Так и я ж о том. – Я поднял кружку и залпом опустошил. Затем осторожно поставил ее на стол и тихо так, вкрадчиво спросил: — Любишь жить, говоришь? Что ж, понимаю. Тогда скажи мне, Аарн — с какой из команд ты хотел бы отправиться в разведку? Ведь отправиться в нее все равно придется – работа у тебя такая.
Юноша смутился и опустил свой взгляд.
— Вот то-то, — усмехнулся я в усы, одобряя молчаливый выбор юноши. – То-то же.
Молодой колдун тяжело вздохнул. Смирился? Молодец. Умный парень. Хоть и горячий слегка.
— Куда идем? – только и поинтересовался он.
— В деревню Торцы. Точнее в то, что от нее осталось, — огласил ему планы я.
— На рассвете?
— Как всегда, со вторыми петухами.
— С тобой будут Олто и Лето?
Обстоятельный. Хвалю. Но молча.
— Угусь, – ответил я и сыто рыгнул. Солдатся, услышав ее, дико расхохоталась. Юный же колдун, ругнувшись, отскочил от меня, как купец от мытаря.
— Валдис, ну ты и свинья, — возмущенно воскликнул он. – Я надеюсь что завтра, к заданию, ты протрезвеешь.
— И я… надеюсь, — с пьяной улыбкой ответил я. Воины за столом снова заржали. Я улыбнулся. Весело. Это хорошо. Но долго веселиться нельзя. Веселье… Оно расслабляет. А расслабление на войне подобно глупости. А война глупцов не любит. Жрет она их просто сотнями. Жрет и не давится.
Я-то видел. Я-то знаю.

***

Мы стояли с одной стороны полуразвалившегося дома, а эти уроды с другой. Их, тех, было восемь – четыре зомби и четыре лучника-скелета. Зомби крепкие, рослые, без доспехов, но с мечами и со щитами. А нас всего лишь четверо: — мечник, маг, топорист и лучник.
И это дико пугало мою команду.
— Валдир, давай отступим, а? — протянул толстячок-топорист Олто. Низкорослый Лето не сказал ничего, но лук в его руках предательски дрогнул.
Я отрицательно покачал головой. Двадцать лет, а разума как не было, так и нет. Что у одного, что у другого.
— Ах, Олто, Олто, колода ты садовая. Бежать, что ль, удумал?
— Но их же больше! — уверенно заявил он. – А нападать на более сильного врага это, ну… глупо. И опасно.
— То есть так ты хочешь назвать меня глупцом, да? – тихо прорычал, если так можно выразиться, я.
— Нет, я… – Глаза Олто испуганно расширились.
— Меня, своего командира, — продолжал давить я.
— Нет, ну что вы. Я… — На глаза парня навернулись слезы.
— Меня, старшего по званию, и вообще, старшего…
Теперь Олто готов был расплакаться. Я почувствовал тычок под ребра слева. Аарн. Ладно, снижаю напор.
— Олто, Олто, — вздохнул я, уже безо всякого нажима. – Вот потому-то ты и был всего лишь третьим помощником кузнеца. Да, нападать опасно. А бежать? Куда бежать? – обвел взглядом остатки сгоревшего села. Где или за чем мы будем прятаться?
Прятаться действительно было не за чем — сгоревшие остовы поднимались из земли в лучшем случае по колено, а то и вообще просто торчали из земли почерневшими зубьями. — До ближайших кустов с полсотни шагов. А эти шаги еще нужно суметь сделать. Неужели ты не видишь, что у врага целых четыре лучника? Неужели тебе жара в кузне не только мозги, а и глаза иссушила? Совсем ничего не видишь?
— Господин командир, не надо так, — внезапно вступился за товарища Лето.
— А ты вообще помолчи, – цыкнул я на него. – Вернемся в лагерь, я прикажу тебе всыпать с полдюжины плетей.
— За что? – взвился парень.
— За трусость, — коротко ответил я.
— Но я же молчал, – возмутился юноша.
— Но ты все равно трусил, верно? Ты тоже хотел попытаться уговорить меня отступить, так? Просто Олто оказался немного трусливее тебя и первым открыл свой рот. Я прав?
Парень опустил голову и больше не проронил ни звука. И правильно. Это война – нечего сказать по делу – не раскрывая рта. Станешь командиром, будут у тебя в подчинении своя пятерка, вот тогда и говори.
— Олто, Лето. Идите вы в…. дальний угол дома, — резко скомандовал я.
Парни подчинились и осторожно скрылись с глаз долой. Хорошо. Хоть теперь без помех подумать можно.
— Валдир? – снова ткнул меня под ребра Аарн.
— Чего?
— Ты чего злишься? Чего разошелся? – спросил меня молодой колдун.
Злюсь? Я? Да ни за что. Злость…. Она отвлекает. А отвлекаться на войне могут позволить себе только глупцы. А война глупцов не любит.
— Если тебе так не нравятся Олто и Лето, зачем ты взял их к себе в команду? – продолжал добиваться ответа он.
Хороший вопрос. Хоть и глупый.
— А сам как думаешь? – вопросом на вопрос ответил я.
— Ну… — Молодой колдун задумался. – Думаю, ты взял их потому, что ты можешь их возглавлять. Потому что, чтобы ни произошло, они тебя все равно послушают и все будет по-твоему.
— Ага – слушаются они меня, как блохи – кошку, — усмехнулся я. – Но раз ты и так все понимаешь, то зачем меня об этом спрашиваешь?
— Прости, – извинился белобрысый. – На самом деле я хотел спросить тебя о другом.
— Ага? Ну так спрашивай.
— Я понимаю, что бежать нам смысла нет. Но нападать-то на них зачем? Подождем, пропустим – пусть идут себе своей дорогой, от нас подальше.
Вместо ответа я лишь разочарованно вздохнул. Хороший Аарн парень. Умный. Начитанный. Но глупый. Правда, глупый, потому что пока еще молодой.
Пришлось пояснять.
— Аарн, что ты видишь? – снова вопросом на вопрос ответил я и указал ему на застывшую невдалеке группу нежити.
Парень выглянул из-за угла и присмотрелся.
— Нежить. Четыре скелета и четыре зомби.
— Что еще ты видишь?
— Зомби уже порядком истрепанные, видно во многих боях побывали.
— Очень хорошо. Что еще?
— Скелеты лучники. Хм… Вижу, что только у одного из них полный колчан стрел, у остальных — не более половины.
— И все? – надавил я.
— Все, — разочарованно отозвался тот, каким-то чувством понимая, что то, чего увидел я, он заметить не смог. Хороший парень. Умный. Учится. Главное, чтобы он не поддавался чувствам. Чувствам не место на этой войне. Впрочем, как на любой другой.
— Их восемь Аарн, — сказал я, старясь показать своим тоном, насколько низко я оценил его способности соглядатая.
— И что? – не понял он.
— А обычно они ходят не более чем впятером.
— О! – воскликнул он. Я погрозил ему кулаком. Аарн все понял и мигом закрыл себе рот.
— И это значит…? — Не скажу я ему – пусть думает.
— Усиленный патруль, – прошептал парень сквозь пальцы.
Вот именно. Что ж, замечательно. Обычно, всякий, кто видит такое количество нежити, сразу испытывает только одно чувство — страх. И редко кто пытается понять, что, почему и как. Чувства, да. Опять эти треклятые чувства.
— И это значит…?
— Что скоро тут пройдет кто-то важный. Важный из нежити.
— И…?
— И мы не можем дать этому патрулю уйти, чтобы в случае чего он не смог прийти им на помощь.
Умный мальчик. Далеко пойдет… если не споткнется.
— А теперь давай подумаем, как нам перебить этот окаянный патруль без потерь.

***

Я старательно объяснял все Олто, словно тупому деревенскому простачку, кем он, в сущности, и был. Объяснял то медленно, то громко, то спокойно, то потрясая своими кулаками – пусть лучше обозлится сейчас, пусть выплеснет страх, ненависть, все, что у него есть. Пусть здесь. Но не там. Не во время задания.
— Понял?
— Понял.
— Раз понял, то ползи.
И Олто пополз. Униженный и пристыженный мною, но с четким осмыслением того, что если что-то пойдет не так, то мы тут же ринемся ему на помощь. Все верно. Чувства – ничто. Осмысление – все. Где есть понимание, там нет места чувствам. Вместо горячей юношеской крови — только холодный расчет.
Только так и нужно.
Парень все сделал правильно. Прополз незаметно, выпрямился тихо, толкнул нужный участок стены и ловко завалили им худощавых лучников. Вот и хорошо – теперь будет четверо против четверых. Шансы сравнялись.
Я подоспел первым. Бросил топор Олто, чтобы тот не стоял без дела и тут же поставил защитный блок — уцелевший зомби пошел в атаку. Защиту моего полуторника оживший мертвец пробить не смог. Я мельком глянул на его меч – ржавый, со щербинами, не усиленный магией. Что ж, ничего неожиданного. А потому повоюем.
Я быстро отскочил и снова напал, нанеся косой удар сверху. Зомби отбил его щитом и при этом умудрился как-то поцарапать мне руку. Плохо – в рану наверняка попала или грязь или даже трупный яд. Это опасно. Но об этом – потом. Я снова замахнулся и рубанул, на этот раз прямым ударом справа. Удачно – щит мертвяка раскололся напополам. Но и зомби не дремал – ударом меча на излете он распорол мне ногу чуть выше колена. Вспыхнула боль – яркая, острая, разрывающая. Я вскрикнул, охнул, попытался притупить взбесившиеся ощущения. Вместе с болью в сердце попытался было вползти и страх, но уверенным и привычным движеньем загнал его в глубины своего сознания. Чувствам нет места. Нет места чувствам. Нет.
Перенеся вес на здоровую ногу, я изловчился, защитился он нового удара вонючего мертвяка, и, выпростав руку до упора, успел-таки ударить зомби в открытое горло. Ударил правильно, но не «насмерть» – зомби захрипел и отошел на два шага назад. Но это дало мне желанную передышку – пересилив боль раненной ноги, я сделал шаг и всадил свой меч мертвяку в живот. Всадил и нажал – меч прошел сквозь мягкое нутро, уперся в позвоночник и с отвратительным хрустом зомбяк переломился надвое. Опытный гад… был.
Прикончив своего противника, я тут же оглянулся – остальные мертвецы уже лежали на земле. Бой бы окончен – мы вырвали свою победу.
— Кто ранен – помоги себе сам. Кто цел, тот оттаскивает мертвецов подальше от дороги – нужно успеть очистить все до появления ожидаемых гостей.
«Гостем» оказался скелет-капитан в сопровождении двух своих помощников – скелетов-щитоносцев. Инспекцию что ли он проводил, или просто решил прогуляться – шут его, нежить, знает. Но трое не четверо, к тому же на нашей стороне была внезапность.
А потому исход боя был предрешен.
Собрав с погибших ценности, регалии, и трофеи, мы распределили почестному: ценности – по равной доле каждому (мне, как командиру, чуть больше). Регалии мне, для предъявления их коменданту лагеря и обмена на денежное вознаграждение. Трофеи – по чину. Аарну повезло меньше всех – ничего магического в этих боях нам добыть не удалось. Я и Олто так же не разжились ничем полезным – оружие мертвецов было малопригодным хламом. Срезали по пару крепких металлических пластин с грязных кожаных доспехов, и на том спасибо. Больше всех улыбался Лето – теперь у него оказалось три колчана, под завязку набитых стрелами. Что он с ними сделает – продаст, пропьет или проиграет – мне, как его командиру, если честно, все рано.
Мы разожгли костер, и смело принялись за отдых, не боясь появления новых неожиданностей. Я стоял на часах, Аарн уже в который раз перевязывал мне недавнюю рану, а Олто и Лето просто сидели рядом.
— Ужас какой, — вырвалось толстяка, когда Аарн снял с моей ноги окровавленную повязку и рана предстала пред нима во всей своей красе. После применения исцеляющего зелья края ее уже затягивались, кровь остановилась, но зрелище она представляла довольно неприятное. – Было больно? – заискивающе протянул топорист.
— Было, – признался я. К чему отвергать очевидное?
— И страшно?
— Страшно? – не понял я.
— Конечно? От мыслей.
— От каких?
— От разных, — пояснил крепыш. – А вдруг мне в рану смертельный яд попал, и я умру от болезни крови? А если кость задета и если я останусь на ногах, она сломается и проткнет мне ногу? А если мертвец ударит меня туда еще раз? Б-р-р — получить такую рану и продолжать сражаться? Да меня бы подкосило только от одних мыслей о ней. И к тому же там столько крови натекло.
— Нет, таких мыслей не было. И знаешь почему? Потому что…
— Да-да, я помню – чувства ничто, голова все, – скучным голосом проговорил толстяк. – И я это понимаю. Головой понимаю. Но где-то тут… — Олто провел своей пятерней от сердца и до пупа. – Где-то тут что-то там мне всегда говорит обратное.
— И потому тебе нужно жить и постоянно учиться этому.
— Учиться жить ничего не чувствовать и ничего не ощущать?
— Да.
— Жить, внутренне всегда готовым к бою?
— Да.
— Жить и не расслабляться?
— Да.
— Но я не хочу так жить! – выдал свой вердикт донельзя расстроенный толстяк.
— А ты и не будешь – уж нежить-то об этом позаботится. Дай ей только предлог, пусть и самый маленький.
Олто неудовлетворенно хмыкнул.
— Ты не хмыкай мне тут, – раздраженно заметил я. — Вон, лучше займитесь с Лето приготовлением заслуженного обеда.
Обиженный Олто шмыгнул носом и отправился к напарнику с предложением заняться готовкой еды. Вскоре над нашим импровизированным лагерем разнеслась его любимая песня о гордой девице и удалом парне, которую изредка перебивал своими похабными вставками Лето – заядлый картежник и балагур.
— Что, не надоело командирствовать? — спросил меня Аарн, закончив с затянувшейся перевязкой.
— Глупец ты, Аарн, — с грустью вздохнул я. Конечно, глупец, раз не понимает, что я не командирствую, а пытаюсь вдолбить им то, что могло бы хоть как-то защитить их в этой страшной, всепожирающей войне. Потому что я буду защищать их всем, чем смогу. И даже, если понадобиться, своей жизнью. Защищу их, радостных, искренних и чувствующих. Ибо за ними – будущее. За ними, а не за таким, как я, кто в свои двадцать пять понял, как выжить, но забыл, как, собственно, жить.

КОНЕЦ