Декады День 5 Мистерия 17 (Глава 19)

ДЕКАДЫ ДЕНЬ ПЯТЫЙ

Сборы поутру были вялыми. Товарищ-пан Фригодный заволновался – скоро придет Куратор, а еще не все собрались:
– Нема порядку, товарищи, порядку нема. Это ж на нас держава какие средства тратит, а мы тянемся, тянемся … Непорядок!..
В ответ Вольдемар непринужденно и размашисто почесал за ухом, что говорило о его полной адаптации в данном отдельно взятом ограниченном контингенте подопытных.
– Вольдемар, миленький мой, ну что же это вы? Здесь же да¬мы! – мягко упрекнула его за рудиментарное поведение Валерия Александровна. Вольдемар окинул ее не предвзятым взглядом и громко зевнул. Опытная Валерия Александровна не стала делать из увиденного предмет для дискуссии и возводить его в принцип, но рассудительно отвратила от нахала свое зеленое после вчерашних Экспериментальных Исследований и сморщенное от всей предыдущей жизни личико.
Феня, мадам Рюкк-Зак то есть, благодушно улыбнулась Вольдемару. Ее организм испытывал приятность от того, что вчера ей все-таки удалось отбояриться от повторного председательствования. Окинув взором общество, она остановила его на Петре Кондратовичу:
– Петро, ну как там растет наш хлеб на ваших полях?
Петро Кондратович только крякнул, не найдясь, чего ответить на такой интересный вопрос.
– Рассаживайтесь, дорогие мои, – использованное Валерией Александровной повелительное наклонение напомнило присутствую¬щим, что именно она и есть Голова Пятого Дня Декады. Сообщество задвигало стульями.
– Так это ж, еще Кураторши нема, – заметил пришедший в себя после Фениного вопроса пан Буряк.
– Давайте начинать, а когда она придет – прервемся, – из уверенного тона сказанного следовало, что, невзирая на перенесенные вчера экспериментальные страдания, Валерия Александровна очень хорошо продумала, как ей вести собрание.
– Так это ж, еще и Хватанюка-пана нема, – снова напомнил о себе Петро Кондратович. Сообщество, начавшее было рассаживаться, принялось пересчитывать друг друга. «Непорядок, ой, непорядок…», – шевелил страдальческими губами Сократ Панасович.
– Порядок – непорядок! А может мужчине вдруг поплохело … с головой или еще куда? – неожиданно забеспокоилась Феня. – Он же вчера нам такое задвигал! Может в него снова роги начали опять расти и он вже там бодается с кем-то, в натуре? Ви шё, не знаете этого бандеровца зашварамболенного? – он вечно, как не в УПА, так в профсоюз какой вступит, вам говорят!
Вольдемар закашлялся – это была его стандартная реакция на Фенины неологизмы и, крякнув, произнес:
– Ладно, схожу-ка я за ним!
И не дожидаясь одобрения, направился к выходу.
– Может еще кто-нибудь пойдет? – положительно среаги¬ровала бабулька-Валерия. – Может, помощь какая понадобится… Товарищ Фригодный, идите, идите же!
– Нет, извиняюсь, а чего это вдруг я? Вы же знаете – не выношу я вида этих… ну как их там…– уперся экс-депутат.
– Да вы что?! Типун вам на язык! – испуганно возмутилась мрачным пророчеством Александра Валерьяновна, до сих пор не восстановившая свои душевные качества после своей вчерашней мистерии с академиком Говнюком.
– Ты вже, Вольдемар, там с ним помягше, помягше! Шоб без переломов! – напутствовала его вдогонку Феня – мадам Рюкк-Зак то есть.
Вольдемар отсутствовал некоторое, остановившееся для ожидающих его возвращения время.
– Господа! – сказал он, появившись в дверном проеме, А Хватанюка-то нет!
– Как это нет?
– А вот так. Нету нигде!
Воцарилось тревожное молчание.
В это время устройство на камине, до сих пор не привлекавшее внимания Реципиентов и воспринимаемое ими как элемент декора, вдруг громко пёрнуло и заговорило каким-то незнакомым, шипящим, доселе ими неслыханным голосом:
– Уважаемые дамы и панове! По поручению Руководства Экспериментом и от лица Тайной Канцелярии № шесть с половиной дробь шесть с половиной приносим извинения в связи с тем небольшим опозданием, с коим мы информируем вас о привлечении одного из ваших коллег – пана Хватанюка Маркияна Рахваиловича к неплановым исследованиям в нерегламентированное Дисциплинарным Мониторингом время, а именно – в первой половине Дня. Надеемся на полное понимание, с которым вы отнесетесь к данному изменению распорядка. Оно вызвано научно-производственной необходимостью. После проведения с паном Хватанюком запланированного объема мероприятий сей Реципиент будет возвращен в Лоно вашего коллектива. Ведите себя хорошо. Хорошо ведите себя. Благодарю за внимание.
Устройство еще раз пёрнуло на прощанье и отключилось. Упомянутый звук как-то по-особому, умиротворяюще подействовал на сообщество.
– Ну, Слава Богу, хоть что-то прояснилось! – с облегчением вздохнул Семен Никифорович, товарищ Маузер. – Хотя я так и не понял, что это за подразделение такое – Тайная Канцелярия № шесть с половиной дробь шесть с половиной?
– А вспомните Положение о Дисциплинарном Мониторинге, Семен Никифорович, – среагировала Аленушка. – Помните, как Кураторозавриха расписывала Личные Тайные Канцелярии? Так вот, по-видимому, это одна из них.
– Судя по структуре ее номера – шесть с половиной дробь шесть с половиной, – заметил Вольдемар, – таких Канцелярий у них не менее ста сорока четырех штук. Теоретически.
– А почему именно стоко («столько»), Вольдемарчик? – спросила Феня.
– А потому, Феничка, – ответствовал Вольдемар, – что 12 в квадрате есть именно сто сорок четыре.
– А-а-а, понятно! – протянула Феня, хотя она ничего и не поняла, кроме того, что это как-то связано с арифметикой. – Это ты, наверн; э, от проффэссора Доктораги знаешь.
– Ну, Вольдемар, – присоединился к разговору и Петро Кондратович, – если в Зоне Эксперимента, как ты говоришь, одних только Тайных Канцелярий сто сорок четыре штуки, то какие ж тогда масштабы имеет вся эта ихняя система? Это ж, ёлки-двадцать, государство в государстве! Так може, то, шо нам плела Кураторша два Дня назад про Дисциплинарный Мониторинг, – може, все оно так и есть на самом деле, га?
– Думаю, что сейчас это не суть важно, господа. Думаю, что нам в свое время сообщат все необходимое по данному вопросу, – проявила свою административную активность Валерия Александровна. – Думаю, что нам пора уже приступить к началу нашего сегодняшнего утреннего заседания. Пан-товарищ Фригодный! Вот я за вами, прости¬те, давно наблюдаю и вижу: крупные вы имеете познания в той области, в которой, можно сказать, зародился Феномен. Или, по крайней мере, так сказать, его истоки. Несмотря на то, что конкретных поручений не очень-то любите исполнять. Так вот, хотя вы сейчас, точно так же как и все мы, являетесь субъектом Феномена, но ведь раньше-то вполне могли быть и его объектом. Не так ли? И очень возможно, что кто-либо из нас грешных и от вас пострадал или даже подцепил от вас Феномен. Как вы на это смотрите? А? Может вы нам чего-нибудь под¬бросите из богатого опыта своего и мироощущения разно; бразного? А? Откуда, мол, и что течет? Проистекает, так сказать?
– Течет… проистекает… вытекает…, – отозвался Сократ Панасович. – От, думаю, что все-таки вы это напрасно, достопочтенная Валерия Александровна! Нет, я не про опыт – с опытом, думаю, как раз все в порядке. А про истоки. Хоть я вас и очень уважаю, но это еще научно не доказано, откуда к нам эта зараза притекла. При всем глубоком уважении. Может оказаться, что это – еще то. Ого-го! Ясно? – Сократ Панасович многозначительно кивнул куда-то вдаль. – Я бы на вашем месте … того … не того, то есть. Про истоки, я имею в виду. А то нам грозит … аберрация – я бы так сформулировал.
– А какое это такое – наше место?! И шё вы против нашего места имеете?! – немотивированно взорвалась мадам Рюк-Зак, Феня то есть, – Может ты сам на наше место хочешь? Вы токо («только») посмотрите на него – он нам еще угрожает … чем-то там! Тут и так кишки выворачивает, а он слова какие … аббирация – постеснялся бы при дамах!
– Господа! Панове! Ну, что вы, в самом деле. Нельзя же так! Мы же не революцию сюда прибыли делать. Давайте спокойненько, рациональненько. И по возможности – правду! – вмешался обычно нейтральный Семен Никифорович.
– Вот именно! – подтвердил эту мысль Сократ Панасович, слегка контуженный Фениным темпераментом и потому благодарный за Маузерово заступничество. – Именно, правду и только правду. А какая правда может быть при такой атмосфере? Выдумывать правду – тяжелый труд. Потому нужна атмосфера, понимаете?, а не … сионизм какой-то! – неожиданно даже для самого себя бухнул он.
– Это я – то – это, вот то, шё ты сказал?! – Феня явно не растерялась, но и слов у нее не было, чтобы выразить чувства. – Да я!… Да ты!… Да объект ты субъективный! Занимательник ты проктологический! Киш мир ин тухес – унд зай гезунд!*

* Поцелуй меня в задницу – и будь здоров! (идиш)

– Никогда! Поверьте, Феня, никогда!!! – стремительно отыграл назад перепуганный Сократ Панасович.
– Ну, то-то, – резко успокаиваясь, подвела черту Феня, госпожа Рюк-Зак, – тогда давай, Пифагорыч, гони дальше, не боись! А то я вже заморилася тут с тобой. Морочишь токо всем нам Фаберже…

Мистерия семнадцатая. Живописующая о том, Как Текут Реки…

– Так вот… С истоками … Расскажу я вам, друзья. Да! Скрывать не стану. Разное было…, – пан Фригодный судорожно вздохнул.
Сердобольная Александра Валерьяновна подошла к нему со стаканом минералки: «Ну, ну, миленький! Заспокойтеся…заспокойтеся… А то аж взопрел – муси-пуси, славный какой!», – подвергла она Сократа воз¬действию своего милого, вкрадчивого голоса, поглаживая по черепу.

– Так вот, было это в мою бытность членом парламентской комиссии по самоуправству… Тьфу ты, черт! – Сократ Панасович перекрестился и глотнул воды. – По самоуправлению, будь оно неладно!
«Господи! Одно другого лучше!», – тихо, почти про себя проком¬мен¬ти¬ровала, не снимая очков, Светлана Сергеевна.
Сократ посмотрел на нее долгим и печальным взором, но так как никто не поддержал ее реплики, продолжил:
– Случился у нас, как бы, типа, кризис, в одной Губернии. Порешила ихняя общественность сменить прокурора. Фамилия у него Шильченко была. Не то, чтобы плохой он был работник, но как человек – патологически был похожий на тогдашнего Гаранта. А в то время, помните, какое отношение было к Гаранту? Примерно такое же как к нынешнему сегодня.
После этих слов Сократ Панасович быстро оглянулся по сторонам и опять перекрестился.
– Прокурор-Шильченко этот в своей Губернии взял курс на разоблачение. Покою местным олигархам и коррупционерам не давал ни днем ни ночью. “Бандиты должны сидеть в тюрьмах!” – было его любимое выражение. И всем поначалу это очень нравилось. Народ аж работать перестал. Все наблюдал, как он разоблачает. Ходили все вокруг прокуратуры и ждали, ждали… А прибыли все нет. Люди уже тогда знали, что такое прибыль, но, что с нею творится – ещё не понимали. Пытались его грохнуть пару раз. Но он осторожный был – не давался. А может ихний прокурорский бог его хранил, не знаю… Тогда трудящиеся и порешили: встанем, мол, с колен и на хрен снимем прокурора-Шильченка. Потребуем нового. А то, блин горелый, с этого Шильченка никакой прибыли. Ну, глас народа – оно, сами понимаете, чей глас. Так и до революционной ситуации недолго доиграться – верхи не могут, низы не хотят… Дошло до нас об этом, до столицы. Мы к Гаранту всей Комиссией, хотя честно думали – не согласится. Для поддержки штанов захватили с собою Прокурора Генерального – Станислава Пелдуна и Министра Юстиции Андрея Шизоватого. А Гарант как раз молодец оказался: нечего, говорит, на зеркало пенять. Хоть его рожа на мое лицо и похожа – снять к едрене-фене и точка. И чтоб на этот раз никакого сходства.
Процедура была, после которой сменили Шильченка на ново¬го прокурора. Фамилия у него уже совсем другая была – Швайченко.
С первых дней у населения возникло такое чувство, что как бы вже началася новая эра. Еще больше под прокуратурой народу стало толпиться. С колен встали, ходят вокруг – ждут. Глаза горящие, из ушей дым валит, из носа энтузиазм до колен… Однако прибыли как не было, так и нет.
И вот тут в Губернии один умник появился – такой себе Лидер оппозиции доморощенный. Хотя и вправду умный был, даже ученый – тоже заведовал раньше обществом «Знание», как и я. Только был он кандидат педнаук по трудовому воспитанию учащихся младших классов, потому и не дорубил вовремя партию организовать. Вот и занимался теперь разными самодеятельными общественными рухами на почве народного недовольства. Начал он поучать, что, мол, прибыли они напрасно ждут. Она, блин, свойство такое имеет, что когда кого с прибылью прихватят и начинают разоблачать, то потом прибыль не до трудящихся идет. А совсем другие индивидуумы на себя этот крест берут и несут его, несут, несут… Пока не подходит время – и тех тоже начинают прессовать. А прибыль опять не до трудящихся идет. Не идет – и все тут. И здесь, заметьте, он вывод такой делает, гносеологический. Можно сказать, основы подрывающий. И морали «нашой из вамы» национальной, и этики. И вообще … мироздания. Чтобы прибыль, говорит, пришла, надо, говорит, чтобы надоело быть трудящимися. Это, говорит, я вам авторитетно, как специалист по трудовому воспитанию младших классов заявляю. Представляете, куда гнет, паскуда? Аж мурашки по коже! А трудящимся всегда, падла, говорит, плохо. Принадлежность к трудящимся младших классов, говорит, искажает наше самосознание и восприятие объективной реальности, данной нам у ощущениях. Хотя поработать все равно придется. Ну, просто антиномия какая-то, прямо скажем! Но людям – понравилось. Посомневались они, посомневались, а потом говорят: веди нас, вождь! И вот тут-то у него проблемы и начались. Откажешься – растопчут, согласишься – заметут.
Сократ Панасович сделал многозначительную паузу, предвкушая интерес к рассказанному.
– Так и шо он таки выбрал? – отвлеклась от временной неприязни к рассказчику заинтригованная Феня.
– Выбрал да и выбрал себе таки, – уклончиво отреагировал мстительный Сократ, как бы не желая продолжать и оставляя солагерников в дремучем невежестве по поводу окончания этой драмы.
– Панасович, – укоризненно произнес Вольдемар, – да не будь ты таким принципиальным – не тяни кота за хвост!
– Ну – что выбрал? Для начала, как водится, прикрыли его…
– Как это?! Неужели совсем правды нет на белом свете?!
– А что они там, в Губернии могли поделать, когда было представление самого Генпрокурора – Станислава Пелдуна? Да и Андрей Шизоватый – Минюст – его тоже поддержал. Хотя, забегая вперед, скажу, что все-таки нашел он – этот народный Лидер – свою правду. Однако, как потом оказалось, не в ней было дело. Прямо когда он там пребывал, избрали его депутатом. Причем, по нашему же списку – родной Народно-Популярной партии.
А случилось это так.
Когда мы с парламентской комиссией приехали в Губернию, я захватил с собою Зяму Рабиновченка, шоб было с кем квасить, ну и для консультаций, конечно. Зяма, – говорю, – ты побалакай с народным Лидером, может он на что сгодится, а я тут пока из НАРПОППЫ МОЛОДОЙ пару девок дерну на вечер для связи с народной биомассой, лады? И пока я решал проблему девок, Зяма встретился в мусорнике с Лидером и вернулся задумчивый. Я у него спрашиваю: ну что?, а он так посмотрел на меня многозначительно и говорит: полагаю, шо данная тенденция, возможно, будет иметь еще определенное развитие у будущие периоды.
– Зяма! – не выдержал я, – ты дело говори, а не морочь мне гениталии.
А он, знаете, так, типа с интеллектом:
– А вы, Сократ Панасович, видели когда-нибудь, как текут реки?
Ну, тут у меня аж перевернулося все и я ему говорю: что ты, козлина, фуфел гонишь? Какие реки? Сколько тебе бабок переплачено – пора за этот гнилой базар отвечать! А он: так это ж, Сократ, не твои бабки, а Хакамадины. Да ты и сам через Гинекологическую Нишу сколько бабок отсасываешь – я ж не анализирую. И вообще, что такое бабки? Они на то и существуют, чтобы их тратить. Умрешь – с собой не возьмешь…
Вижу, что у Зямы настроение философское, какое у него оно обычно бывало перед тем, как он собирался кого-нибудь надурить. Поэтому стал я до него прислушиваться повнимательнее.
– Развей, – говорю, – Зяма, эту мысль. Какая у тебя, все-таки, концепция, видение, так сказать, проблемы?
– Понимаешь, Сократ, – отвечает Зяма, – этот фраерок очень и очень интересный. То, что прибыль не идет до трудящихся – это мы еще от Карлы-Марлы знали. Но тот что говорил? Что буржуи просто не отдают трудящим прибыль – да и все тут. Значит что? Значит надо забрать силой, а самих буржуев – на цугундер. Фи! Грубо, неэстетично! А этот – совсем не так. Говорит, что природа трудящихся такая, что у них в принципе не может быть прибыли. И наоборот: природа прибыли такова, что она в принципе не может попасть до трудящегося. Чуешь, какой фокус? Это тебе не «вот те нате – хрен в томате!» Тут – как повернуть. Хочешь иметь прибыль – не будь трудящимся. А тогда кем? Что, теперь каждого Мыколу или, там, каждую Хыврю кто-то будет спрашивать, кем они хочут стать? Как же, разогнались! Хочешь жрать – иди пахать! И тогда, в силу природы вещей, от прибыли будешь иметь ровно болт в любом раскладе – сиди себе тихо в своей Гинекологической Нише, в кого она есть, и дрочи в тряпочку! А теперь, Сократ, прикинь: а что, если мы такого кадра, как этот народный Лидер, грамотно зарядим на продвижение данной симпатичной идеологии в народную массу? Думаю, что он очень и очень может быть полезный. И даже весьма.
– Так в чем же дело? – спрашиваю, – давай, заряжай!
А Зяма:
– А фигушки, тот фраерок тоже ушлый. Сам чувствует, какие тут мазы открываются грандиозные. И условия ставит: выкатывает бартер на бартер.
– И чего ж он хочет?
– Ну, во-первых, из мусорника его вытащить. Причем, радикально. Во-вторых – хочет в Киев, в политику. Говорит, давайте мне хату в Киеве, депутатский мандат от родной НАРПОППЫ и – я ваш навеки.
– Зяма, говорю, а хуже ему не встанет от всей этой культурной программы?
– Ты знаешь, Сократ, – отвечает Зяма, – я было тоже так подумал сначала, а теперь мине сдается, что, может, на весь этот список нам придется и пойти. Но, конечно же, не сразу и не радикально. Нужно сделать ему предложение, от которого он не сможет отказаться. Нужно, чтобы пацан немного понял жизнь, увидел ее, так сказать, теневые стороны, пострадал трошки. Ведь, как учит Шива Самхита, а за ним и Кришнамурти, без страдания не бывает познания.
Ну, я эту Зямину эрудицию про Шиву с Кришнамуртою пропустил, конечно, мимо ушей и спрашиваю:
– И как же ты это себе представляешь? Токо давай, гони конкретику, без твоей философской мысли.
– А вот как, слушай. Я там побалакал со следачкой. Она этого Лидера прессует: шьет ему федерализм, эмпириокритицизм, сепаратизм, анархизм, экзистенцио…о…онализм, коммунизм, антикоммунизм, онанизм, мазохизм, панмудизм и еще какого-то дидька лысого – все по словарю иностранных слов. Кстати, она холостячка. Сообразительная, хотя и страшненькая такая. Но под низ сойдет – для пользы общего дела я, так и быть, готов пожертвовать своим телом. Только вы мне за вредную работу компенсацию приплатите от партии. Ну, и ей какого-нибудь барашка нужно завернуть. Лучше всего налом. А она уж обеспечит ему культурную программу в СИЗО. Мы уже с нею договорились. Для начала определит его в отдельную камеру. Там внизу есть одна такая – через нее канализационная труба проходит. Так там кайф стоит такой – лучше, чем у нас в нужнике на базаре в Хасриловцах. Ну, и мыша-крыса-таракан, конечно, ходит косяком денно и нощно. Понятно, что он попросится из этих отдельных апартаментов у коллектив. И тогда она его пересадит до бандюков. Там классные пацаны есть – в СИЗО уже по три года сидят без баб. Так они новеньких страшно любят, благодаря презумпцию невинности и целомудрия. Но здесь надо аккуратно, шоб они его только попугали, а по настоящему – не опускали. На хрен он нам будет нужен – опущенный? А вот после этого ты, Сократ, должен разыграть роль спасителя. Мы его подготовим, а ты только явишься в белом фраке, как архангел какой. Расскажешь ему про свой жизненный путь, про общество «Знание», про Занимательную Проктологию – ему это будет интересно, у него сейчас каждую секунду очко сжимается. Пустишь ему слезу из гуманизьма, шоб он понял, какие благородные люди бывают. За Дьяволиту расскажешь, за Гинекологическую Нишу намекнешь. Перспективу приоткроешь. Думаю, что после этого он сам себе матку вывернет наизнанку от любви и благодарности к тебе и родной НАРПОППЕ, лишь бы из мусорника сквозануть. Но и тогда надо будет аккуратно. Шоб все было чики-пики. Нанять ему адвоката, шоб вел его дело. Но в основном, шоб внушал ему, как все сложно и процессуально. А параллельно выставим его кандидатуру на довыборы по НАРПОППЕ. И когда его довыберут, то дело его все-таки до конца не закроют, и он у нас постоянно будет чуть-чуть подвешенный за жизненно таки важные органы. В такой позиции, думаю, у него будет правильное понимание смысла жизни и политики партии. Ну, как план?
Я, конечно, сказал, что все это как-то не очень четко, сыро, не до конца продумано, неоднозначно как-то. Но внутри себя уже понял, что Зямин план – то, что надо. Короче, согласовал я этот вопрос с Дьяволитой, которая неожиданно для меня мгновенно среагировала на Зямину идею, и мы со следачкой провернули ее всю от начала и до конца леге артис. Не хочу вам говорить имя этого человека. На всякий случай и дальше буду его Лидером называть. Потому что случилось с ним то, что называется – мистерия. Поначалу, конечно, судьба у него складывалась благоприятно – это еще когда я рулил родной НАРПОППОЙ. И в депутаты мы его довыбрали, и бремя прибыли он довольно быстро научился носить. Более того, стал он как то даже глаз на Дьяволиту класть, так что я в одном эпизоде намекнул ему про отдельные апартаменты в подвале – в том мусорнике, где он сидел в Губернии. Он, надо отдать ему должное, сразу все добре-хорошо возобновил в памяти. Тем не менее, Дьяволита, однако, поначалу зачем-то приблизила его к себе. Но было ли что между ними – не знаю. Хотя вряд ли. Не достаточно он имел счастливый вид, как для человека, познавшего Дьяволитину Гинекологическую Нишу. Дальнейшую же его историю я знаю только со слов Зямы, который навестил меня в Хасриловцах уже после моей катастрофы.
– Зяма, – спросил я его тогда, – а Дьяволита знает, что ты ко мне поехал?
– Думаю, что знает, – говорит, – Она все знает.
– Ну, и ты не боишься, что она тебя вздрючит за это?
– Не вздрючит, Сократ. Мне кажется, что она даже сама хотела, чтобы я тебя проведал.
– А как ты думаешь, я еще смогу вернуться на гору?

– Если честно, Сократ, то вряд ли. Хотя нам тебя очень не хватает. На политическом горизонте новая суперзвезда взошла – Каолиция Фюреровна Лядская. Может слыхал? Нет? Еще услышишь. Откуда она взялася – хрен ее знает. Личный блок организовала – КАФЮЛЯ называется. Стриптиз показывает прямо на митингах, при большом стечении народу. И как ни странно, балдеют от нее не только мужики, но и бабы! Говорят, это наш национально-свидомый социально-политический и сексуально-экономический стриптиз. Будет способствовать росту валового внутреннего продукта, повышению рождаемости «нашой из вамы» народной биомассы, а также индекса развития. Теснит Хакамаду по всех фронтах, так что сейчас нам опытные политические бойцы ой как бы пригодились! Но мине так сдается, что Хакамада уже определила твою судьбу. И потом – Феномен. Вроде, в НАКАЖЕПРО научно установили, что он необратим. Если кто шмекульдяпнулся с Элиты в Электорат, то назад как бы уже дороги нет. Так что думай, что тебе делать. Может и впрямь стоит развивать Занимательную Проктологию?
– Ой, Зяма, – говорю, – хоть ты не мети пургу. А как там наш Василий Мыколаевич?
– Вроде как бы даже и ничего. Ты знаешь, что он теперь не просто Штуцер, а Штуцер-Измаильчук? Только какой-то он у нас грустный и печальный ходит. У меня иногда складывается впечатление, что он на самом деле любит Дьяволиту. И боится за свою любовь. Ты же знаешь, какая она, в смысле – Дьяволита. В центре ее мира – только она одна и есть …
– Ну и хрен с ним. За что боролся, на то и напоролся. Тут его папаня – Мыкола Якович – на базаре бомжом работает. Хорошенький такой – без одного глаза. А уж смердит от него! Так что передавай Ваське от него пламенный партийный привет. А как там поживает наш народный Лидер?
– Про этого, Сократ, я тебе расскажу. Как ты помнишь, у нас, вроде, с ним все нормально получилось. Но только сначала. Тем более, что его тогда и по телику можно было показывать без ущерба для Электората.
– А что, сейчас уже нельзя?
– А сейчас, Сократ, все перевернулось с ног на голову и ни хрена непонятно, и даже страшно и ужасно. Но слушай по порядку. Лидер, особенно после тебя, у нас заспециализировался как народный трибун – лапшу населению на уши вешал про то, что прибыль ему только родная НАРПОППА может обеспечить. Громил всех и справа и слева. «Не видите, говорит, что вокруг все брешут и про народ никто даже и не ду-ма-ет! Все только и смотрят как бы свою мошну на-пи-хать! А нас на колени по-ста-вить! Так, говорит, встанем же с колен и – вперед к светлому будущему под знаменем родной НАРПОППЫ нового правоцентристского типа! А мне, говорит, лично вообще ничего не надо, кроме счастья на-род-но-го! У меня все есть! У меня есть вы-ы-ы!!! А у вас есть я-а-а-а!!!». Ну, народ, конечно, дурной:
«Ур-ра-а! Ур-ра-а!». А мы: молодец, мол, Лидер, спасибо тебе, возьми на полке пирожок. На радостях мы ему даже на телевидении специальное ток-шоу организовали: «Рахуймо Чужі Гроші*».

* «Cчитаем Чужие Деньги!» (Укр.)

И так все оно мило получалось, что я уж было возомнил, что мы вечный партийный двигатель изобрели. Но, как учит Исус Христос, не нужно сильно надеяться на людей – дурное это дело. Потому что как раз в это время началась Феноменология и мы стали лихорадочно соображать, что же делать? Это было как раз, когда тебя Хакамада бортанула. Ну, ты ничего этого уже, наверно, не помнишь, потому что тогда ты жил как в тумане – в своем духовном кризисе. Помню, страшно на тебя было смотреть. А Лидер в тот момент страшно возбудился – творческий был человек, с воображением. Роковое изобретение у него в голове возникло: гигиенические пакеты нового поколения. Ноу-хау, значит, незаменимая вещь для борьбы с Феноменологией. «Я, – говорит, – еще когда у казематах преступного режима страдал за народно-популярное дело, я, – говорит, – уже тогда об этой проблеме глубоко задумывался – предвидел, так сказать!» Брехал, наверно, сучок. Ото мы не видели, о чем он там задумывался. Но изобретение свое пихал упорно. Начал проталкивать у Парламенте через НАРПОППУ законопроекты «Об обеспечении населения Феноменально-Гигиеническими Пакетами». Подгрузил под эти проекты Дьволитину мусорообрабатывающую промышленность, что ей очень понравилось. Потому как, сам понимаешь, Сократ, что это оказался в высшей степени благовидный предлог пощупать державный бюджет за самые интимные места, залезть ему, так сказать, под шкурёху. Так и выдвинулся он, шельма, в первые ряды борцов с Феноменом. В камере, где он сидел в Губернии, даже музей открыли, экскурсии организовывали. Показывали чертежи его изобретения – будто бы он их на стенке черенком ложки нацарапал. И расчеты без компьютеров и калькуляторов сделал. Самородок, можно сказать, юханый бабай. Смотрели и удивлялись. Хотя что такое этот самый Феномен – тогда никто себе и не представлял. Тем не менее, в Столице уже стихийно началось массовое изготовление разовых гигиенических пакетов. С целью недопущения распространения инфекции и загрязнений разных «нашой из вамы» окружающей среды. Сначала увеличили свои мощности и валовый продукт предприятия, которые раньше пакеты для авиапассажиров выпускали, тетрапаки разные делали и даже просто подгоняли для этой цели целлофановые кульки. Качество ихней продукции нашу НАРПОППУ возмущало. Но тут он – Лидер – как развернул свою законотворческую деятельность, так сразу всех этих олигархов-тетрапаковцев быстро привели до общего знаменателю. Во-первых он, зараза, научно доказал, что своими техническими характеристиками выпускаемая продукция вообще не удовлетворяет.
– Кого, Зяма, не удовлетворяет? Потребителя что ли?
– Да что потребитель? Потребителю-то все равно куда блевать. Общество, Сократ, она не удовлетворяла. Требованиям разным Здравоохранения, МЧС и Министерства Экологии. Такую продукцию сертифицировать надо. А это вам уже не шулды-мулды – одних взяток надо было дать не меньше лимона баксов. Дальше – средства. Их Парламент выделил. Очень нехилые бюджетные-внебюджетные средства: «На разработку, проектирование и производство Феноменально-Гигиенических Пакетов нового поколения с целью обеспечения борьбы с проявлениями Феноменологии». Дальше – еще больше: приняли закон о Национально-Феноменальной Безопасности, обязующий граждан пересекать общественные места, а тем более пребывать в них только при наличии аптечки, в состав которой входили эти пакеты стратегического эколого-санитарного и морально-нравственного назначения. Но сама организация борьбы с проявлением Феномена, однако, проходила не так гладко. Несмотря на очевидную конструктивность, в закон нам так и не удалось впихнуть раздел, обязывающий носить с собой также биотуалеты. Хотя Дьяволита чуть из себя не выпрыгнула, протаскивая этот пункт. А затем и другие проблемы начались. Несмотря на оперативное финансирование, пока разрабатывали, потратили деньги, выделенные на проектирование. Когда же почти идеальный продукт был спроектирован, деньги на производство закончились. Но и здесь Лидер выручил – олигархов поднагнул, на гоп-стоп взял – заставил таки средства инвестировать в нашу мусорообрабатывающую промышленность в порядке обеспечения Национально- Феноменальной Безопасности, а также инновационного развития родины. Был принят также закон об обязательном гражданском страховании – на случай, если действие Феномена настигнет гражданина в общественном месте. Полное каско предусматривало также возмещение ущерба стороне постра¬дав¬шей от проявлений Феномена со стороны другой стороны, за загрязнение окружающей среды и оскорбление общественной нравственности. Страховые компании сначала обрадовались, а потом перестали. Эх, Сократ, какое героическое время было! Тендера крутили – бюджетные подряды на выпуск гигиенических пакетов дерибанили.
– А почему, Зяма, было?
– Да потому. Было и сплыло. Потом не до этого стало. Потом все перестали заниматься бизнесом, главное, вот что теперь стало – человеческие отношения. И в этом самом интересном месте вдруг неожиданно выяснилось, что Лидер – этот святой человек! – уже стал владельцем «Тетрапака»! Ну, не сам, конечно – маму выписал из Губернии (оказалось, что у него есть любимая мама) и еще штук семь сестричек-братиков. И так бурно эти человеческие отношения развивались, что смотрим: братцы, да что ж это за фигня такая? – а наш-то народно-популярный Лидер все больше начинает смахивать на свое же гениальное изобретение – совершенный гигиенический пакет!
– Не понял, Зяма, куда, ты сказал, начинает смахивать?
– Ты что, глухой, Сократ? Начинает быть похожим на гиги¬ени¬ческий пакет – превращается в него, зараза! Говорю тебе, что и мы сначала не поверили. Понимаешь, Сократ?! Своим собственным гла¬зам не поверили! Да и как тут поверишь? Как же такое может быть? Был человек, хоть и Лидер, ну его на хрен, и вдруг – на тебе! На самом ровном месте, когда нам уже всем казалось, что самая масть пошла, он, сука, начинает превращаться в неодушевленный предмет – Феноменально-Гигиенический Пакет нового поколения, ну его на хрен!
Однако пришлось все же поверить, и это, конечно, был страшный удар по НАРПОППЕ. Во-первых, несмотря на меры строжайшей секретности произошла утечка данной информации и в прессе появились анонимные памфлеты: «Подарок Народу от НАРПОППЫ», «Родной Народно-Популярный Пакет или Метаморфоза», «Человек-в-Футляре», «А что внутри Народно-Популярного Пакета?», «Пакет и НАРПОППА, Пакет и НАРПОППА – не пара, не пара, не пара!» и тому подобное.
Рейтинг партии стал резко падать, рвотный рейтинг столь же резко расти, и бизнесовые дела тоже резко ухудшились. Хакамада ходила аж бурдовая от злости. Все мы боялись даже подходить к ней. А Лидер заховался в своей квартире и носа оттуда не показывал. Только по телефону отвечал. Но таким, Сократ, каким-то странным и все более … бумажным голосом. Чувствовалось, что на том конце телефонного провода ежесекундно происходит превращение человеческого существа в нечеловеческий Феноменально-Гигиенический Пакет.
Наконец, перестал отвечать и телефон.
Дьяволита не выдержала и до Лидера была направлена полномочная делегация от Политбюра НАРПОППЫ во главе с Генеральным ее Секретарем товарищем-паном Василием Мыколаевичом Штуцером-Измаильчуком. Квартиру, понятно, никто им не открыл, так что они вынуждены были обратиться до Службы Безпеки, и когда спецорганы взломали дверь, то обнаружили совершенно пустое помещение. Ни мебели, ни одежды, ни посуды – ничего, даже холодильник – и тот был абсолютно пустой. Лишь посередине гостиной, перед включенным телевизором, в гордом одиночестве стояло порожнее, неиспользованное роковое изобретение нашего грёбаного Лидера – совершенный гигиенический пакет нового поколения в количестве одного экземпляра. Казалось, что он смотрит передачу на политические темы…
На самого Лидера, понятно, объявили розыск. По факту его исчезновения Станислав Пелдун – Генпрокурор – возбудил уголовное дело. И Минюст – Андрей Шизоватый – его тоже поддержал. Но сделано это было, между нами говоря, Сократ, для проформы, потому что за квартирой еще раньше установили наружное наблюдение и было совершенно точно известно, что из нее никто не выходил. Таким образом, путем анализа эмпирических данных и четких логических умозаключений был неопровержимо установлен факт превращения Народно- Популярного Лидера в Феноменально-Гигиенический Пакет (!). И дело – закрыли.
Но это невероятное событие настолько потрясло Политикум, что даже наши заклятые друзья из чуждых политических партий не решились использовать его в целях борьбы против НАРПОППЫ – поняли, что это бумерангом ударит по всей Элите. Кроме того – и это было главное – многие боялись (потому что у всех было рыло в пуху), что и их тоже может постигнуть такая же участь.
Как всегда, со страху бросились к науке – в НАКАЖЕПРО. А президент академии, академик Битум Парис Зенонович – мудрейший мужик! – им, значит, и говорит: «А вы, товарищи-панове, видели когда-нибудь, как текут реки? – От истоков к устью. А не наоборот. Рекомендую вам исследовать истоки этого явления – я сам, когда изучаю какое-либо явление, стараюсь добраться до его истоков. Тогда многое становится понятным. И вообще, друзья мои, хоть вы и власть, но все-таки желательно соблюдать положения Закона о Науке. Вы, говорит, кому поручили проектировать это изделие? Ах, Инвестиционно-Маркетинговому Холдингу «Конкретика»*. Понимаю. А финансирование через кого проходило? Ах, через Акционерный Банк «Общак» («АБО»)**. Понимаю. Вот у них, полагаю, и нужно поинтересоваться, чего такого они вам напроектировали. Да кстати, спросите там у пана Шизоватого с паном Пелдуном: а их этот вопрос не занимает? А я, как Понтий Пилат, умываю руки. Впрочем, говорит, научную комиссию для расследования данного казуса создать, думаю, нужно. С этим академия вам, панове, поможет. Возможно, говорит, ее выводы будут иметь общецивилизационное значение».

* Такой Холдинг на самом деле существует. См.: Б.Акунин, «Сказки для дураков». (Сост.)
** То же, по-видимому, относится и к Акционерному Банку «Общак» («АБО»). (Сост.)

Видит Правительство, что толку тут не будет. Доложили Гаранту. Создали комиссию. Пакет ей передали для изучения – ну, тот самый, что в квартире Лидера был обнаружен. И по сей день успешно работает комиссия. Вот тебе, Сократ, и истоки! – завершил свой рассказ Зяма Рабиновченко.
– Вот вам и истоки! – и я то же самое говорю. А выводы, если можете, делайте сами, потому что мой разум здесь бессилен! – закончил и свое повествование Сократ Панасович, товарищ-пан Фригодный и допил минералку из стакана, поданного Александрой Валерьяновной.
Общество, наслушавшееся в предыдущие дни разных фантастических историй, уже привыкло к таким гофманиадам и реагировало вполне умеренно, хотя отметим, что повесть Сократа Панасовича вызвала весьма большой интерес. Многие размышляли вслух о таинственных процессах, приведших к Метаморфозе Лидера и еще более таинственных причинах этого Превращения. Светлана с Аленой и Вольдемаром вспоминали Кафку. Семен Никифорович вспомнил, как у них в Учреждении дебатировался вопрос: давать ли разрешение на выпуск Феноменально-Гигиенических Пакетов с напечатанным на их плоскостях государственным гимном Державы. По зрелом размышлении решили воздержаться, мотивируя это тем, что хотя почти никто из населения не знал слов гимна, но изучение его в сопровождении Феноменальных реакций – это, панове, уже нечто! А ну, как в результате такового изучения Электорат получит Феноменальный рефлекс уже на сам гимн, даже без политиков – что тогда? Закрывай лавку вообще?! Светлана вспомнила, как ее Босс носился с идеей выпуска этих Пакетов с эксклюзивным тюнингом стразами Сваровски, но вскоре ему настоятельно порекомендовали оставить эту идею и не заниматься ерундой. Поделилась своими воспоминаниями и мадам Рюкк-Зак – Феня то есть, как у них в Одессе кто-то выпустил хулиганскую партию Пакетов, украшенных портретами главных городских чиновников, включая Губернатора (шоб они нам все были здоровы!), с разными неприличными частушками и приколами. Был большой скандал.
Во время Фениных воспоминаний в гостиной неожиданно появился Хватанюк. Вошел он без сопровождения и как-то боком. Вид имел взъерошенный. Как-то странно время от времени зачем-то подергивал спиною. Безо всякого предисловия, объяснения и связи с предыдущим он нервно выступил со своей, как всегда оригинальной трактовкой ситуации.
– Що би ви мені не казали, панове, а я глибоко переконаний, як каже наш Ґарант, що всі оці Хвеномени пороблено. За гроші.
– Господи, Маркиян Рахваилович! Живой! – радостно воскликнула Алена. Но Хватанюк продолжал свою мысль, не обращая внимания на искреннюю радость коллег:

– За гроші. Я, Хвеню, не кажу, що це жиди, а от москалі – ті дуже і дуже могли се поробити. А наш клятий Уряд – абисьто він дав на подоланнє цього клятого Хвеномену більше гроший, аніж кляті москалі на поробленнє, то ми давно позбавилиси його та й си забули, що се таке. За гроші – все можна поробити. Бігме кажу!*

* – Что бы вы мне не говорили, панове, а я глубоко убежден, как говорит наш Гарант, что все эти Хвеномены поделано. За деньги. Я, Хвеня, не говорю, что это жиды, а вот москали – те очень и очень могли это поделать. А наше клятое Правительство – если бы оно дало на одоление этог клятого Хвеномена больше денег, чем клятые москали на поделание, то мы уже давно избавились бы от него и забыли, что это такое. За деньги – все можно поделать. Ей Богу! (Зап. Укр.)

– Маркиян Рахваилович, миленький, – сказала Валерия Александровна, – ну дались же вам эти москали! Вы же на этом шизофрению себе можете заработать. И будете как наш Министр Юстиции – ну и что в этом хорошего?
– Йой, пані Валеріє! Вже ліпше шизохренія, ніж оцей клятий Хвеномен. А проти москалів і жидів, як людей, я ніц нічо не маю, їй Бо – хай собі живуть, най би вони повиздихали! Але ж ви самі бачите, що ці кляті москалі – вони ж таки хочуть нас зо світу ізвести! Що ж тепер його робити? Молитиси на них? Та хто вони такі? Повбивав би! Ой, недарма наші люди кажуть «Дякую тобі, Боже, за те, що не народив мене москалем!», а один наш поет написав: «Найбільше ненавиджу тебе, російський народе-виродку!». Бігме кажу, недарма!**

– Йой, пани Валерия! Уж лучше шизохрения, чем этот клятый Хвеномен. А против москалей и жидов, как людей, я ничего не имею, ей Бо – пусть себе живут, чтоб они подохли! Но вы ведь сами видите, что эти клятые москали – они ж таки хотят нас со свету извести! Что ж теперь с ними делать? Молиться на них? Да кто они такие? Поубивал бы! Ох, недаром наши люди говорят «Спасибо, тебе, Боже за то, что не родил меня москалем!», а один наш поэт написал: «Больше всего ненавижу тебя, русский народ-выродок!» Ей Богу, говорю, недаром! (Зап. укр.).
– Мы были крайне удивлены, выяснив, что М. Р. Хватанюк приводит не просто свое личное просвещенное мнение, а вполне реальную, настоящую цитату из настоящего, опубликованного литературного сочинения – поэмы Ю.Тарнавського. «У ра на (Тисяча років самоти)». Ее выходные данные: Видавництво часопису «Березіль». Видавництво М. П. Коць. Харків – Нью-Йорк, 1992. с. 11. Однако! Этот, так сказать, образчик поэтического творчества – что-то из ряда вон выходящее даже с точки зрения «дружбы между народов» в смысле М. Р. Хватанюка. (Сост.)**

– Ну, Хватанюк, – не выдержал Вольдемар, – тебя точно одна только могила исправит, если еще раньше я тебя сам фэйсом об тэйбл не повоспитываю. Или на тебя, на самом деле, шизофрения не нападет.
– А ти, москалику, сиди тихо і не лякай мене тою шизохренією абочим, – огрызнулся Хватанюк, – бо ще прий¬дуть наші, заженуть тобі кола в сраку, то й буде тобі – он як Буряк розповідав про тую війну на наших Карпатах.**

** – А ты, москалик, сиди тихо и не пугай мене шизохренией или чем там еще, – огрызнулся Хватанюк, – бо еще придут наши, загонят тебе кола в сраку, то и будет тебе – вон как Буряк рассказывал про тую войну на наших Карпатах. (Зап. Укр.)

– Ну да! Хорошо еще, что, как говорит украинский народ «Бог свині рогів не дав», да и у тебя, Маркиян, он их, как видим, отобрал, а то – ты бы точно меня забодал, – ответил Вольдемар. – Расскажи-ка лучше, чем это ты занимался все это время?
Маркиян смутился, покраснел как рак и замолчал.
– Ну что ж ты молчишь? – снова обратился к нему Вольдемар, – Такой речистый, запас слов имеешь и выражений. Психоанализ превзошел. Рефрейминг знаешь. А тут вдруг взял и замолчал, как будто чего-то такого занимательно-проктологического в рот набрал. Давай, колись!
Хватанюк на глазах у всех из красного моментально сделался синим от какого-то необъяснимого для остальных Реципиентов страха. А те тоже стали смотреть на него с испуганным удивлением, понимая, что с ним произошло что-то из ряда вон выходящее, но такое, о чем он не хочет или не может сообщить. В гостиной повисло тяжелое молчание.
Валерия Александровна, уразумев, что обсуждение зашло в тупик, лихорадочно соображала, как из него выбраться. Она инстинктивно чувствовала, что нужно перевести стрелки общественного внимания с Хватанюка на что-нибудь от него отличное. И тут ей в голову пришла такая, знаете, несколько литературная мысль о Метаморфозе.
– Друзья мои! – обратилась она к сообществу. – Друзья мои, мы с вами прекрасно понимаем, что превращение Лидера в Феноменально-гигиенический пакет – это, конечно, всего лишь некая аллегория.
– Ничего не аллегория! – запротестовал было пан-товарищ Фригодный. – Зяма зря брехать бы мне не стал. Не такой это человек! Да и не с его способностями такие сказки придумывать.
– Ну и ладно, – легко согласилась с ним Валерия Александровна, – пусть будет не аллегория. Но все равно это, друзья мои, эдакая, понимаете ли, аллегория.
Сбитый с толку столь изощренной логикой, Сократ Панасович только сопел и раскрывал рот, да и все общество не очень понимало, куда клонит бабулька-Валерия. А та, мягко улыбаясь всем своей ласковой старушечьей улыбкой, продолжила:
– Дорогие мои, то, что поведал нам наш милый Сократ Панасович, только на первый взгляд представляется эдаким, знаете, парадоксом. Я глубоко убеждена, что такого или аналогичного рода метаморфозы происходят гораздо чаще, чем все мы думаем. И даже эту ужасную притчу Кафки – «Превращение», о которой упоминали наша уважаемая Светлана с нашей милой Аленушкой – ну, помните? – там, где человек превращается в таракана? – можно понимать не только в символическом, а даже и в эдаком, понимаете ли, научном смысле.
В разговор несколько неожиданно вступил Голова пан-товарищ Буряк, который до сих пор сидел тихо, внимательно вбирая новую для себя информацию. Однако при последних словах бабульки-Валерии он, как бы вспомнив нечто, пережитое им лично, встрепенулся, хлопнул себя ладонью по колену и произнес:
– От, Валерия Александровна, а знаете, шо вы совсем не напрасно тут нам упомянули про тараканов? Потому что с этими тварями у меня связана такая история, какую ни на какую здоровую голову не натянешь! И от именно, шо с превращением. Если хотите, то я вам ее сейчас и поведаю.
Реципиенты задвигали стульями и креслами, пододвигаясь поближе к новому рассказчику, и Петро Кондратович, откашлявшись, начал свое повествование.