Любовь в Априоре (гл. 25-30)

ГЛАВА 26.
Было около полуночи, когда Рэн Вансет приближались к Городу. Вансет настораживался от малейшего шелеста листвы при легком дуновении ветерка. Впрочем, сухой листвы хватало и под ногами, хотя вокруг чувствовалась весна. Но Априор – удивительная страна, в ней мог выпасть снег среди буйного цветения роз и это им никак не вредило, а только подчеркивало их красоту, а могли пролиться летние ливни прямо на заснеженную долину. И та покрывалась зеркальной поверхностью, а дети катались по сугробам на коньках, то вверх, то вниз. И все вокруг них блестело, переливалось и искрилось алмазным блеском снега подо льдом. Но было не холодно, а, напротив, жарко.
Вансет заметил:
— Послушай, Рэн, а, если нам не удастся найти самозванца и забрать у него одежду, может, на первый случай раздобыть любую другую.
— Ни в коем случае! – воскликнул Рэн, — Вот от вас, Ваша Честь, я такого не ожидал. Разве можете вы, принц, желающий стать королем Априора и женится на королеве Априора, надеть любую другую одежду?!
— Да я не гордый, — заверил Вася.
— Это у себя дома ты не гордый. Но ты в Априоре. А здесь имеет значение каждый твой шаг. И королева Луиза очень горда и честолюбива. Она не подпустит к себе кого попало.
— Но это временная одежда.
— Времени здесь не существует. Вернее, оно весьма условно. Но то, что ты наденешь на себя, тем ты и будешь являться для других. При чем, один только раз. Другого не будет.
— Потом я поменяю свою одежду.
— Поменять свою одежду в Априоре, все равно, что у вас поменять свое лицо. Ведь ты – настоящий принц, а не лицемер и не самозванец.
Вася задумался. Потом опять спросил:
— Получается, что мы хотим Петрарка сделать лицемером и заставить поменять свою одежду. Это поступок не достоин истинного принца, а, тем более, короля. Я хочу сразиться с ним в честном поединке.
— Ха! – презрительно выдохнул Рэн, — А он этого хочет?
— Он будет. Я его заставлю.
— Не заставишь. Короли с простолюдинами не дерутся.
— Тогда я достану одежду, равную королевской.
— Не достанешь. Королевская одежда одна на весь Априор. Ее может носить один только человек. И он может быть королем Априора.
— Ты предлагаешь украсть ее?
— Не украсть, а вернуть себе.
— Почему вернуть, ведь она не моя.
— Посмотришь. Пойдем.

Они подкрались к огромному дому, похожему на дворец.
— Лезь через забор, — скомандовал Рэн.
— А собаки?
— Какие собаки?! Все спят до четырех утра. Мы – нарушители закона Априора.
Вася полез на высокий каменный забор. Но прыгать вниз ему не пришлось. В окне на втором этаже он увидел силуэт Петрарка. Он расхаживал по комнате в шелковом халате. На стене комнаты красовался его портрет, а рядом с ним портрет Луизы.
— Что ты там видишь? – нетерпеливо теребил с низу Рэн.
Вансет так увлекся увиденным, что не мог промолвить ни слова.
— Эх, Ваша Честь, что бы вы и делали без меня, верного слуги Рэна.
С этими словами Рэн полез вслед за Вансетом. Он взобрался на стену и сел верхом на ней рядом с Вансетом.
— Вот, видишь, — комментировал Рэн, — Петрарка вывесил портрет Луизы рядом со своим, значит, его сердце очень близко лежит к ее.
— А ее, ее сердце.
— У нее теперь нет собственного сердца. Оно скреплено с твоим. Именно оно мешает Петрарку напрямую сблизиться с нею. Видишь, на портрете ее лицо повернутов сторону, противоположную его портрету. Вот если бы они сблизились, то их лица были бы на одном портрете, повернуты друг к другу.
— У них никогда не будет общего портрета. Не бывать этому!
— У тебя есть время, действуй.
— Но что я должен делать.
— Забрать свою одежду.
— Но как?
ГЛАВА 27.
Они оба замерли, сидя верхом на стене и размышляя. Наконец Рэн задумчиво произнес.
— Все таки, придется проникнуть в замок Петрарка.
— А по-другому нельзя?
— Нет. Одежду мы должны достать до восхода солнца. А до утра он из своей крепости – ни ногой. Ходят слухи, что Принц любит спать до полудня. Действовать надо ночью. Сейчас.
— Надо подождать, пока он разденется.
— Ждем. Вон, смотри, он уже зевает. Зовет слугу, чтобы тот помог раздеться. Смотри, слуга забирает одежду, уносит.
Вансет пристально всматривался в происходящее. Потом вскрикнул:
— Мансард! Старина Мансард. Он теперь прислуживает ему.
— Нет ничего удивительного. Раз Петрарка является кандидатом на трон, по закону ему могут прислуживать слуги самой королевы.
Вансет издал звук, похожий на стон:
— Предатель!
— Сейчас узнаем. Прыгай вниз.
Вансет спрыгнул. Рэн остался. Вансет поднял голову в ожидании. Но Рэн оставался спокойно сидеть на заборе и невозмутимо глядел вниз.
— И ты бросаешь меня?
— Никак нет, Ваша Честь. Мен не положено делать за вас то, что должны сделать только вы, и никто другой.
— Хорошо, я пошел.
— Удачи.

Вансет украдкой приблизился к окну комнаты, где отдыхал Петрарка. Он осторожно подпрыгнул и ухватился за увесистый мраморный подоконник с выступом. Подтянулся на руках и увидел, как Мансард с одеждой в руках выходит в другую комнату, а сам Петрарака грузно падает на огромную перину и тут же захрапывает. Вансету эти действия слуги оказались наруку. Он прикинул, куда может выйти Мансард и продолжил слежку. Но следить теперь было не так-то просто. Внутри покоев было огромное количество комнат, куда можно было спрятать одежду. Вансет выбился из сил, прыгая по подоконникам. Наконец придумал совсем сумасшедший план. Он подошел к двери и, ничего не тая, стал стучать в нее. Никого рядом не было, даже ветер затих в вершинах кипарисов. Была теплая и тихая южная ночь. Только огромная луна была свидетелем подобной Васиной дерзости. Сам же вася был зол и спокоен. Спокоен, потому, что больше не хотел считаться с этими глупыми правилами Априора. Он больше не был априорянином. Он был реальностью.
Дверь открыл Мансард. Открыл спокойно после первого стука.
— Чем могу быть полезен? – услужливо спросил он.
— Мансард, отдай то, что должно быть моим, — совершенно спокойно попросил Вансет.
На его удивление Мансард тут же протянул ему сверток королевской одежды, которую до сих пор не выпускал из рук.
— Возьмите, милорд.
— Что, так просто?
— Вы хотите вернуть то, что должно быть вашим?
— Ну, конечно!
— Так что же в этом сложного, раз оно ваше? Берите.
Вася, не веря своему рассудку, торопливо взял одежду и облачился в нее. Набедренная повязка осталась лежать рядом с ним. Мансард поднял повязку:
— Это я отнесу на место ее теперешнему хозяину.
— Интересно, — не без лукавства спросил Вася, — если теперешний хозяин этой вещи попросит тебя сделать то же, что я сейчас, ты сделаешь?
— Никак нет, Ваша честь.
— Почему?
— Я – ваш слуга.
— Но секунду назад ты был его слугой.
— Я не был его слугой. Я временно ему прислуживал. По правилам Априора, королева должна делиться своими слугами с тем, кому принадлежит эта одежда. Настоящим господином для меня являетесь вы. Ведь Ее светлость носит ваше сердце у себя в груди.
— Значит, это все блеф, на счет звания короля для самозванца?
— Не забывайте, мы находимся в Априоре. А здесь, каким ты себя представляешь, таким тебя видят окружающие. Встречают по одежде, а провожают по тому, что есть на самом деле.
— Ну, — удивился Вася, — Это везде так.
— Везде так, а у нас – буквально. У нас есть закон, который гласит, что королем считается тот, у которого есть королевская одежда. Но право править страной имеет только тот, у кого есть это право. То есть, того, кого выбрала королева. А выбрала она именно вас.
— Х-м, — задумался Вася, — Значит, и трудится больше не нужно.
— Ошибаетесь, Ваша Честь. С этой секунды начинаются настоящие трудности. Берегитесь Петрарка, он просто так свое звание не отдаст. И спасибо вам за то, что освободили меня из под его власти.
С этими словами Мансард захлопнул дверь перед носом у Васи.
ГЛАВА 28.
Вансет задумчиво брел по удивительному южному саду. Он не понимал, за что еще можно бороться, если и звание и назначение теперь полностью принадлежат только ему. Остается только прийти к королеве. Вансет должен занять трон рядом с ней, и вызволить ее из под гнета насущных проблем, которые нежданно свалились на ее хрупкие плечи. И Вася был уверен, что она будет не против этого. А, может, против? О чем говорил Мансард, Вансет так и не понял. Так брел Вася и размышлял, пока не услышал над собой голос Рэна, раздавшийся не понятно откуда:
— Ну, и долго мы будем так блуждать в закоулках собственных непониманий?
Вася поднял голову. На широком заборе все так же сидел Рэн. Все на том же месте, где оставил его Вася.
— Как ты здесь оказался? – изумился Вася, — Вернее, как я здесь очутился?
— Вот именно, ты хочешь знать, как ты очутился там, откуда только что вышел? Думать надо шире, а не топтаться на дном месте. Давай скорее на верх, а то скоро рассвет.
Вася взобрался на забор и спрыгнул вместе с Рэном по другую его сторону. За горизонтом просыпались первые лучи рассвета.
— Вот, что, давай отдохнем и подумаем, что делать дальше, — предложил Рэн.
— Я не против, — устало отозвался Вася.
Они вошли в тень раскидистого дерева, спрятались в зарослях орхидей, которые его окружали и упали на свежую траву. Рэн собирался поговорить о чем-то, но Вася тут же заснул.
Вася спал крепко буквально несколько часов. Или, скорее, не спал, а был в беспамятстве. Но это беспамятство не было черной пропастью без видений. Он словно провалился туда, где хотел быть сейчас больше всего на свете.
Вася брел по бесконечным барханам под палящим солнцем Априора. Он не знал куда бредет, но точно знал, что ему надо торопиться. И он торопился, не смотря на изнуряющую жару сжигающую жажду. И, вот, наконец, он увидел башню дворца, откуда он сбежал недавно. Он четко увидел перед собой распахнутое настежь окно, колышущийся гобелен и грустное лицо принцессы Луизы. Или, нет, не принцессы, теперь королевы Априора. Она ждала. Ждала и пела. Но пела так тихо, что уста ее были сомкнуты, а песня вовсе не слышна окружающим. Но Вася четко слышал каждый ее звук. Каждую нотку, звучащую в ритм с бьющимся сердцем королевы. Его королевы. Эта песня слышна была только ему и только для него.
Вася вошел в распахнутые двери покоев Ее Светлости. Она обернулась и теперь смотрела прямо ему в глаза. Вася ничего не мог сказать. Обо всем говорил его взгляд. А королева произнесла, не размыкая своих пылающих уст:
— Я ждала тебя. Я знала, что ты придешь. Но принять тебя не могу. Ты не король. Ты должен завоевать корону.
— Как же так?! Ведь у нас одно на двоих сердце. Одно с тобою вместе. Пополам. Оно в тебе.
— Сердце – одно на двоих. А за корону надо драться. И ты должен это сделать. Иначе я не смогу тебя принять. Я буду вынуждена на всю жизнь остаться с самозванцем.
В эту минуту глаза королевы стали еще печальнее, а из сердца полилась такая грустная мелодия, что Вася понял, ему предстоит бой. И бой достаточно серьезный. Возможно, не кулачный, не обычный. Но он, Вансет, должен отстоять свое право называть себя королем Априора.
Вася резко открыл глаза. Над ним шелестела листьями айва, а сквозь густую листву пробивалось полуденное солнце. Рядом сидел Рэн. Он играл спелым, только что сорванным плодом и собирался его сьесть.
— А это ты хорошо придумал. Нам надо сейчас же объявить тебя королем Априора. Только тогда ты сможешь вызвать на бой самозванца, если он посмеет тебе перечить.
— Я?.. Что я придумал? – не понял спросонья Вася.
— Ты прав, за корону надо драться. Но самозванец не вызовет тебя на бой, покуда ты здесь валяешься. Он будет хитро лишать тебя твоих прав. И может украсть твою одежду.
— Я ничего еще не произнес.
— Хочешь фрукт? – Рэн протянул Васе плод, очень похожий на спелый плод айвы. Но пах этот плод изумительной свежестью и солнцем спелой дыни.
— Не хочу. От него во рту вязнет. Я бы глоток воды сделал.
— Это не проблема. Воды здесь сколько хочешь.
Рэн указал на мирно текущий рядышком ручей.
— Тот, кто съест этот плод, — продолжил Рэн, — Обретет неистребимую жгучую жажду помнить все. И он вспомнит все, что с ним было ранее. И станет сам не истребим.
— Хватит этого колдовства, — скептично заметил Вася, — Я уже ел плод, чтобы забыть все.
— И ты забыл все. благодаря этому, ты стал хладнокровно мыслить и добыл свою одежду. А теперь ты должен вспомнить все свои чувства, ради которых должен стать королем. Иначе, нет смысла идти дальше и драться за свою корону. Ты станешь очередным самозванцем.
— Ладно, давай свою грушу. Но, хочу сказать, я и так помню все, что мне нужно. Без всякой мистики.
ГЛАВА 29.
Был знойный полдень, когда Вансет в сопровождении Рэна вышел на рыночную площадь. Торговля на базаре шла в самом разгаре.
— Иди туда, — Рэн показал Васе на выступ, на подобие эстрады. Это были своеобразные подмостки для бродячих актеров.
Вася послушал совета друга. Они вместе взошли на небольшую эстраду, откуда на рыночной площади делали всевозможные объявления и провозглашения новых указов короля.
— Становись в центре и объявляй себя королем. Громко и уверенно.
Вася растерянно глянул на Рэна, на что тот устало вздохнул:
— Ох, Ваша Честь, и этого вы без меня сделать не можете. Ну, что ж, настоящего принца или короля должны представлять. В этом вы правы.
Рэн вышел на эстраду. Стал в самом ее центре так, чтобы со всех сторон было видно и слышно его и громким голосом заявил:
— Все, все, все жители Априора! Слушайте все! свершилось чудо. Принцесса Луиза стала королевой. Но она теперь не одна. У нее есть король. В ее груди бьется его сердце. И оно у них на двоих.
Тут же из толпы послышались выкрики:
— И где же этот король?
— Пусть покажется сам…
— А одежда у него настоящая? Королевская?
Рэн сделал сигнал Васе и опять загорланил:
— Король сейчас предстанет перед вами. В настоящей королевской одежде. Но ни эта одежда сделала его королем, а выбор самой Луизы. У нее его сердце, которое она не отдаст никому.
Вансет вышел на эстраду и поклонился:
— Жители Априора, — начал он, — Я знаю свое назначение перед вами, которое мне послано свыше. Я знаю свой долг перед вами и королевой. И я обязуюсь выполнять его перед нею, как перед самим собой. А это значит, что я должен стать вашим королем и освободить ее от тяжкой ноши, которая взвалилась на ее хрупкие плечи. Этот долг не только перед ней, но и перед вами.
В эту минуту из толпы раздался голос:
— Не верьте ему, он самозванец! Королева выбрала меня.
Рэн наклонился к Вансету и прошептал:
— Этого следовало ожидать. Вот он, самозванец. Теперь нужно вызвать его на бой.
— Это невозможно. Короли с самозванцами не дерутся.
— Не будь гордым, победи его.
— Я не стану этого делать. Он не сможет доказать своего звания.
А Петрарка голосил в этот момент во всеуслышание:
— Это самозванец! Долой его!
Все взгляды обратились к нему. но никто из окружающих не смел прислушаться к его призыву. Потому, что на Петрарке, кроме набедренной повязки ничего не было, и напоминал он больше раба, чем кандидата на трон Ее Светлости. Тогда Петрарка принял самый коварный способ. Он закричал:
— Этот самозванец похитил у меня одежду, пока я спал сегодня ночью.
— Это не правда, — закричал Вася, — Мне отдал ее слуга. Мой слуга, которого я освободил от рабства прислуживать рабу.
— Не может быть! Они сговорились! Я все равно подниму восстание и свергну самозванца. Он не достоин управлять Априором. Королева будет моей! Я ее добьюсь любой ценой.
Рэн зашептал Васе в ухо:
— Королеве грозит опасность. Он может взять ее в плен и силой заставить признать себя королем.
— Нам надо спасать королеву.
— Но мы не можем уйти отсюда. Он может поднять мятеж.
Тогда Вася выпрямился во весь рост и громко произнес:
— Жители Априора! Если вы склонны верить любому, кто не достоин носить на себе никакой одежды, кроме одежды раба, тогда я покину вашу страну и никогда не появлюсь в ней. Но если вы хотите иметь настоящего короля и прекрасную королеву, тогда подумайте, кто этот самозванец на самом деле, а кто должен быть вашим королем. А теперь я вынужден покинуть вас. Я должен спасать Априор.
С этими словами Вася покинул выступ и удалился. Рэн последовал за ним, и толпа расступилась перед ними.
А Петрарка все кричал во все горло:
— Это самозванцы! Они испугались и сбежали. Я ваш настоящий король. Они меня испугались!
ГЛАВА 30.
Уже пропели последние птицы на закате, когда Вансет и Рэн торопливо брел по пустыне.
— Нам надо успеть к темноте быть возле дворца Ее Светлости. Иначе, если полночь нас застанет в пути, мы не сможем идти дальше. Это нарушение закона Априора.
— Нам некогда думать о нарушениях, если жизнь не только королевы, но и всей страны в опасности.
— Верно. Если учитывать то, что сам король имеет право создавать законы сам. Но сам же их соблюдать при этом.
— Так чего же мы ждем. Давай отменим этот закон.
— Мы не можем. Ведь ты еще не на троне. А Петрарка еще не доказал, что не годится для Ее Светлости. Именно поэтому он может настигнуть нас врасплох со своими заговорщиками.
— Я все это знаю, но мы можем опоздать и не спасти королеву. Он может ее застать врасплох.
Так они спорили, бредя по пустыне, а солнце, между тем, отбросило последний пурпурный луч и закатилось далеко на запад Априора, чтобы утром взойти с противоположной стороны. Все вокруг готовилось ко сну. До полуночи оставалось совсем немного времени.
— Если Петрарка нападет на нас, мы сможем отбиться. А, если придет к королеве, она будет перед ним совершенно беззащитна. А ведь мое сердце в ее груди.
— Но если мы не сможем отбиться, то королева однозначно попадет к Петрарку в плен.
— Постой, — сообразил Вася, — Как ты думаешь, как думает сам Петрарка?
Но ответить Рэн не успел. Из-за зарослей мимоз в сете изумрудной Луны блеснул серебряный клинок.
— Стоять! – услышали двое путешественников грубый голос, — Вы нарушаете закон Априора.
Рэн негромко заметил:
— А лезвие серебряное, а не золотое. Это не по королевски. Возьми скорее в ножнах свое оружие.
Вася стал лихорадочно шарить по камзолу, наконец нащупал ножны, украшенные сапфирами, изумрудами и рубинами, и вытащил из них золотой кинжал. Он так ярко блеснул в свете луны, что показалось, новое солнце зажглось в пустыне Априора.
— Это кто нарушает?! – не менее грозно спросил Вансет, — Мы только что отменили этот закон. Теперь король Априора – я.
Враг на секунду отступил в тень кипариса, но новая вспышка ярости поглотила его:
— Ты еще не доказал, что король. Это оружие краденное!
— Это оружие я возвратил себе после того, как Петрарка его похитил у меня. Нам некогда разговаривать с самозванцами. Дайте нам дорогу.
На встречу Вансету вышел сам Петрарка:
— Я вижу, вы торопитесь к Ее Светлости? А не боитесь, что опоздали.
— Я не боюсь опоздать. Я на своем верном пути. А вот тебе, советую отойти и занять свое место. Иначе, мой закон к таким, как ты будет безжалостен.
— Ты еще не на троне и закона твоего нет. А теперешний закон гласит, что его нарушитель именно ты.
— Нам некогда беседовать. Пойдем, Рэн, — Вася направился наперекор своему врагу.
Петрарка попытался преградить ему дорогу, но золотой клинок блеснул у него перед лицом. Петрарка отпрянул в сторону и тут же замахнулся своим серебряным.
— Ты вызываешь меня на бой? Ну, давай проверим, что стоит серебро против золота.
Петрарка молниеносно замахнулся клинком, Вансет ловко отразил удар. Клинок Петрарка сломался и упал у него Вансета. Тот поднял обломок оружия и поднес к своим глазам:
— Ха, так он даже не серебряный. Это же медь, покрытая серебряной амальгамой. Так с кем я хотел драться, с нищим?! И я должен его бояться?..
Вансет презрительно прошел мимо поверженного врага. Тот трусливо шарахнулся в сторону.
— Нам некогда, Рэн. Пойдем, — крикнул Вася своему товарищу.
Они заторопились не оглядываясь.
— Идите, идите, но знайте, вы все равно опоздали, — кричал вслед Петрарка.
— Я предчувствую, что он уже взял королеву в плен, — заметил Рэн.
— Как бы там ни было, а мы должны туда попасть. Сегодня же. Сейчас же. Если эти самозванцы могут претендовать на трон и титул, не говоря уже о руке королевы, то почему мы должны соблюдать закон?
— А ты знаешь в чем их слабое место? – загадочно спросил Рэн, — Ведь не зная слабых сторон противника, его сложнее одолеть.
— Так и в чем же?
— Как, Ваша Честь сражается, не зная, каким оружием можно победить?
— Я победил своим золотым клинком, сломав простой, медный.
— Вот, что я говорил. Если бы вы знали слабые места противника, то совершенно незачем было бы доставать золото против меди. Но как вы собираетесь освобождать королеву?
— Золотом, только золотом.
— Ох! Золота на всех не хватает…
— Так чем же?
— А вы проверьте их оружие на прочность.
— Но как я проверю его, не сражаясь?
— Верно. Но речь идет не о клинке. Ведь почему вы до сих пор побеждаете?
— Ну-у, я должен победить. Ведь жизнь королевы в опасности.
— Но вы все время прислушиваетесь к моим советам. А почему, ведь вы король и вольны сами принимать решение?
— Ведь ты мне друг!
— Вот! Наконец-то. Истинно королевские слова. А ведь у Петрарка нет друзей. У него только рабы…