Трусливый рыцарь

Жил-был на свете рыцарь, который всего боялся.
Он жил в высоком замке на неприступной горной вершине посреди леса, и редко когда выходил оттуда. Почему? Да потому что мир вокруг был слишком страшным! Он боялся людей, боялся тёмного хвойного леса, растущего под кручей, боялся чудовищ и диких зверей, духов и созданий, что жили в лесном сумраке, под корнями, камнями, в потоках и реках. Иногда он видел — из своей башни, сквозь зарешёченное узкое окно, — как они играют в лунном свете. Тогда, в эти лунные ночи, когда по ясному небу плывут лёгкие вуали облаков, он слышал, как ветер доносит обрывки красивых песен, а среди зубчатых вершин елей, теснящих друг друга, в кронах могучих дубов, вспыхивают и гаснут голубоватые огоньки. Так праздновали смены времён года лесные жители. Иногда ему хотелось присоединиться к ним! Играть и петь вместе с ними! Веселиться до самого утра — ибо красивы были жители и хранители леса. Видел он и как гуляют люди в деревнях вокруг замка. Как радостно работают, и как водят хороводы по вечерам. Хотелось и ему быть вместе с ними! Но как? Если по вечерам, когда сгущаются сумерки, и над горной грядой всплывает тонкий серпик месяца, когда растут и затопляют коридоры и комнаты тени, в груди его рождается страх, гонящий его в спальню на самой высокой башне, где он запирается и, дрожа, ныряет под одеяло. По ночам ему кажется, что кто-то ходит в его пустынном замке. Он слышит странный, вкрадчивый шёпот. И, дикий ужас, пульсирующий у него в голове, хриплым шёпотом спрашивает у него, а хорошо ли он закрыл дверь в свою комнату? А, вдруг, это призрак, рождённый самой тёмной ночью, пришёл за ним?
Тогда он начинал горячо шептать молитву, и стискивал в руках кристалл, который подарила ему его Прекрасная Дама. Только тогда ему становилось легче.
Прекрасная Дама была волшебницей и единственной, кого Рыцарь не боялся и очень любил. И воспоминания о ней всегда отзывались теплотой в его сердце. Дама часто приходила к нему, прилетала на своём золотом крылатом коне, прекрасная и сияющая. Она помогала ему готовить, убирать замок, развлекала его разговорами и делилась новостями, привозила книги и волшебством развлекала его, рисуя живые картины, разыгрывая целые истории. С нежностью он вспоминал её тонкое, благородно очерченное лицо с мягкими чертами, узким подбородком и высокими, плавно очерченными скулами, её улыбку, её серебряный голос, звучащий как тихая, нежная музыка с плавными, негромкими переливами и нежными мелодиями. У неё были густые и буйные, как ночь, волосы, перехваченные на лбу искусно украшенным медным обручем. Они были шелковистые и мягкие, ниспадающие блестящими волнами ей на стройную спину. А глаза — глаза её зачаровывали, манили, их взгляд успокаивал. Они были ярко-зелёными, когда ей было весело, и смеялись вместе с нею вешней зеленью. Они сияли беспредельной синевой чистого и глубокого неба, когда она нежно и любяще ему улыбалась, и становились тёмными-претёмными, когда она сердилась, или печалилась. А печалилась она от того, что её Рыцарь так всех боится, так боится, что готов похоронить себя в своём неприступном замке, и сам страдает от этого. Она видела, как он тает. И что бы она ни делала, как бы ни старалась помочь — Рыцарь чувствовал горечь и вину по отношению к ней, — страх Рыцаря никуда не уходил. Из-за страха он перестал чувствовать себя рыцарем. И постепенно переставал себя любить и начинал ненавидеть. Так он и угасал, среди камней и угрюмых деревьев.
Однажды, когда Дама прилетела к нему, он почувствовал, что она чем-то опечалена. Когда они обнялись — они всегда так приветствовали друг друга, как любящие брат и сестра, — он увидел, что глаза её темны, и чело печально.
— Что случилось, Моя Возлюбленная? — с тревогой спросил Рыцарь. — Сегодня ты мрачнее обычного? Иль нелюб тебе стал я и мой замок?
Дама грустно улыбнулась, и коснулась изящною рукою щеки Рыцаря.
— Поверь, милый и родной мой, ничто и никогда не заставит меня отвергнуть тебя и бросить, — ласково сказала она. — Я — твоя, а ты мой. Я люблю тебя, и никогда не оставлю. Но, печальные вести принесла я.
Рыцарь бережно взял её изящную руку в свою исхудалую, и неухоженную ладонь, и повёл даму в сумрачный зал, где они обедали вместе. Усадив её за стол, Рыцарь поставил перед ней кушанье, которое приготовил для себя и для неё. Налил сладкого нектара ей в кубок и, сев рядом, попросил рассказать, что её печалит.
— Тень пришла на нашу землю, — понизив голос, будто чего-то боясь, произнесла Дама. Всегда такая храбрая, всегда ободрявшая и даже упрекавшая Рыцаря за излишнюю осторожность и трусость, теперь и она боялась. И это ещё больше встревожило Рыцаря. Раз его Дама боится, такая сильная и мудрая, значит, случилось действительно что-то страшное. Ему стало очень не по себе. Он почувствовал, как неприятное, склизкое ощущение заворочалось у него в животе, как ослабели колени и затряслись руки. Но его Дама была так печальна. Ей был нужен кто-то, кто может спокойно её выслушать, а, может и помочь хоть чем-то! Хоть спрятать её здесь, в этом неприступном замке! И только он, Рыцарь, мог ей помочь, поэтому он попросил продолжать. И она продолжила: — Когда я летала над нашими лугами и лесами, я увидела, как серый туман ползёт по долам, как заволакивает он лес. В этом тумане чернела и гибла трава, осыпались цветы. Никли деревья, а листва, съёживалась и облетала с сухих ветвей.
Рыцарь едва справился с волной ужаса, ознобом прошедшего по его ослабшему и исхудавшему телу.
— Деревни словно опустели. Больше не слышно там ни песен, ни смеха. Лишь тени лежат по дворам. Люди стали тоже другими. Они тают.
— Что за напасть пришла на нашу землю? — прошептал Рыцарь.
Дама замолчала, задумавшись. Или, собираясь с силами, чтобы рассказать о том, что напугало её.
— Когда я пробовала расспросить людей о том, что случилось, они лишь бледнели и отказывались говорить, — тихо продолжала Дама, — Но я не прекратила поиски. И, вот, однажды, я нашла одного старца, который жил долго и знал много. Он рассказал, что уже один раз видел, когда на землю наползал холодный, серый туман, в котором сохли травы и облетали деревья, который нёс с собой зимнюю стужу, тоску и уныние. Он рассказал, что пришло на нашу землю.
— Что же это? — сглотнув произнёс Рыцарь. — Злой колдун?
Дама покачала головой, внимательно глядя на своего рыцаря.
— Это Древний Дракон проснулся после векового сна? — упавшим голосом продолжал Рыцарь.
Дама снова покачала головой. Глаза её были тенмны, и в их глубине читалось отчаяние.
— Что же это? — Рыцарь почувствовал, как его охватывает безысходное отчаяние.
— Это Король-Смерть.
Слова Дамы камнем упали в душу Рыцаря, обдали его ледяным дуновением безысходности, ужаса и отчаяния. Он слышал легенды об этом Короле. О его власти над всем сущим. О том, что ничто не убережётся от его леденящего прикосновения, если он посчитает что-то своим. Он носится по миру на ледяных ветрах, и нет такой силы, которая бы воспрепятствовала его власти.
— Он пришёл в твою землю, — тихо сказала Дама. — Пришёл за тем, чтобы отобрать её у тебя. Я слышала, как плачут в деревнях дети. Как люди зовут тебя, своего защитника.
— Но что я могу сделать? — в отчаянии воскликнул Рыцарь.
— Ты можешь ответить на его вызов, — в голосе Дамы было что-то такое, что согрело Рыцаря, и в то же время, напугало его ещё больше.
— Неужели нет другого выхода?
Дама покачала головой.
— Правда…
— Что?
Дама печально и безнадёжно вздохнула.
— Когда я летела к тебе, я встретила его, — тихо-претихо сказала она. Рыцарь почувствовал, как ёкнуло в груди сердце, и он не сдержал горестного вздоха. Слова Дамы звучали как приговор. — Он встал у меня на пути, на чёрном коне, на тёмной туче. Ветер развевал лоскутья его чёрного плаща, а в короне его мертвенным светом горели изумруды. Я знаю, кто ты, сказал он. Знаю, чего хочешь. А ты знаешь, кто я. И знаешь, что ничто не может противиться моей воле и моей власти. Но, ты мне пришлась по нраву. Ты прекрасна, как зимнее утро и могущественна, как зимняя стужа. С тобою мы будем править в моих чертогах и ты получишь ту власть и силу, которую давно заслуживаешь. Всё это я дам тебе, если ты пойдёшь со мной. Я отказалась. Король даже не смутился. Тогда, знай, сказал он, если через три дня ты не придёшь ко мне и не станешь моей, я истреблю всю эту землю, и твоего любимого Рыцаря, и его народ. Я не оставлю даже воспоминаний о них. А тебя прокляну. Больше ты не увидишь меня, даже тогда, когда ты устанешь от своей долгой-долгой, одинокой и полной лишений жизни. Даже тогда, когда ты будешь звать меня, я не приду. Но, если ты согласишься, я не возьму от этой земли больше, чем нужно для того, чтобы жизнь могла продолжаться и двигаться дальше. С этими словами он превратился в огромную тучу и унёсся на север на могучих ледяных ветрах. Три дня, запомни! — так он мне крикнул.
Сердце Рыцаря сжалось, к горлу подкатил горячий ком. Ему показалось, будто его разрывают на части. Его Дама и сейчас может его спасти, но ценой этого, будет её жизнь, а он больше никогда-никогда её не увидит! Не увидит его сияющего взора, не прикоснётся к мягким волосам, не ощутит её поцелуев, не услышит её радостного, звонкого смеха. Каким дорогим, бесценным и бесконечно любимым всё это показалось ему сейчас. Нет, он не отдаст Королю-Смерти свою Даму. Да, он боится, и очень боится. Но, если больше не будет у него Дамы — какой смысл продолжать жить?
С этими мыслями рыцарю пришло то, чего он уже давно не испытывал. Он почувствовал, как наполняющее жилы тепло растекается по телу, как оно делает мускулы крепче.
— Я брошу ему вызов, — Рыцарь не узнал своего голоса. — Я больше не дам Королю-Смерти разорять мои земли и губить на них живое.
Взгляд, которым посмотрела на него Дама — вспыхнувший небесной синевой, омытый солнцем разгара весны и надежды, — сделал его ещё сильнее.
Рыцарь встал из-за стола и, взяв со стены факел, спустился в подвал. С давних пор он начал бояться этих мест в своём замке. Он боялся чёрной мглы, клубящейся в палатах, где лежали его доспехи, щит, меч и копьё. Он боялся темноты. Боялся того, что в ней. Он боялся заходить туда даже с факелом в руках, но теперь, страх не имел значения. Страх таял, отчаянно пытаясь повернуть Рыцаря назад, но теперь, ничто не могло свернуть его с пути.
Рыцарь обрадовался, когда увидел свои доспехи, целые и невредимые — остроконечные латы и глухой шлем грозно и радостно сверкали в янтарных отблесках факела.
Дама помогла ему облачиться в доспехи. Последним она подала ему меч. Чуть высвободив его из ножен, она поднесла клинок к губам и поцеловала его.
— Моя любовь и моя сила, Рыцарь, будет хранить тебя, — сказала она. — Теперь твой меч будет разить всех, кто встанет у тебя на пути, и он сбережёт тебя даже в самой страшной битве.
Она коснулась стального наплечника и прошептала незнакомые Рыцарю слова.
— Отныне доспехи твои, — сказала она, — защитят тебя от любых ударов и придадут тебе сил.
После этого, она ближе подошла к рыцарю — с колотящимся сердцем, он ощутил на своём лице её сладкое дыхание, — и нежно коснулась своими губами его губ.
— А это, — сказала она, — я передала часть своей силы тебе. Я всегда буду рядом. А твоя храбрость и любовь, осветят твой путь даже тогда, когда все светильники мира погаснут.
Рыцарь преклонил колено перед Дамой и бережно поцеловал ей руку.
Так они простились.
Дама подвела Рыцарю большого и красивого вороного коня.
— Это необычный конь, — сказала она. — Его зовут Рассвет. Он вызволит тебя отовсюду, и будет верным твоим помощником.
Рыцарь вскочил в седло и, поблагодарив Даму, простился с ней. Копыта Рассвета застучали по каменистой, поросшей дикими, сухими травами дороге.
Дама ещё долго стояла в воротах и глядела Рыцарю вслед. По её прекрасным щекам бежали слёзы.
Долго ли, коротко ли Рыцарь ехал по лесу. Уже начинало темнеть. Удлинялись тени. Деревья, теснившие друг друга вдоль поросшей папоротником и лесными травами тропинки, постепенно начали сливаться с густеющим мраком. По земле поползли белёсые полосы тумана, а над верхушками елей всплыл серп месяца.
Жутко стало рыцарю. Но, он вспомнил о Даме, и страх его немного убавился. С нежностью он погладил по шее Рассвета, помня, что его привела ему Дама, и желая ещё умалить страх.
И, вдруг, конь заговорил человеческим голосом:
— Ничего не бойся, друг. Этот лес — мой родной дом. Его обитатели знают меня и уважают. Я выведу нас самой короткой и быстрой дорогой к замку Короля-Смерти. Но и ты смотри в оба. От тебя зависит, обретёшь ли ты силу на этом пути, нужную для поединка с Королём, или же пойдёшь к нему с пустыми руками.
— Что это значит? — недоуменно спросил Рыцарь.
— Ты всё увидишь и поймёшь сам. Если не будешь спать.
Тропинка кончилась, затерявшись среди папоротника, замшелых камней и могучих корней вековых деревьев. Но, Рассвет не растерялся. Вскинув голову, он звонко заржал. Раздался скрежет, словно заворочались и заворчали деревья. Так, может, так оно и было, ибо тут же могучие гиганты стали расступаться, образовав что-то вроде коридора, с клубившимся в глубине его туманным мраком.
Рассвет уверенно зашагал по тропинке, а Рыцарь начал озираться по сторонам. Но он ничего не видел, кроме темноты да ветвей, тянущихся к ним. В листве вздыхал ночной ветер. Казалось, что деревья то ли разговаривали, то ли пели. Их голоса, приятная лесная прохлада убаюкивали. Рассвет ступал мягко и мерно. Во мраке, высвечивая листву и ветви, мутно вспыхивали и гасли голубоватые огоньки. Всё это погружало в зыбкую тонь полудрёмы. Рыцарь чувствовал, как тяжелеет тело. Как он как будто бы медленно, медленно уплывает куда-то по тёмным, прохладным водам, ласкающим тело, успокаивающим.
Но, он знал, что спать нельзя — Рассвет предупреждал. Он тряс головой, напевал под нос энергичную, боевую песню, но странные, клонящие ощущения одолевали его.
И, однажды, когда он уже почти совсем провалился в сон, Рассвет встряхнулся и сказал.
— Не спи! Мы уже близко — проспишь то, что тебе может помочь.
И рыцарь услышал шум. Крики и страшный, страшный, хриплый и вкрадчивый звук, будящий самые жуткие и мрачные кошмары, поднимая их с самого тёмного дна души. Рыцарь хотел было попросить Рассвета идти быстрее, вынести их из этого жуткого места, но вспомнив о Даме и обещании, данном ей, Рыцарь взял в себя в руки и сказал:
— Пойдём, посмотрим, что там.
Рассвет тряхнул головой, будто бы соглашаясь.
Они очутились на краю поляны, и увидели, как стоя у векового дуба, натянув белоснежные луки, стоят прекрасные юноша и девушка. Это были альвы — те самые древние и прекрасные обитатели мира, задолго до прихода людей Младшей Крови, о которых рассказывала Дама. Грациозные и изящные, в тёмных доспехах с серебристыми сияющими узорами, надетыми поверх коротких одежд, удобных для путешествия по лесу. На их узкие плечи были наброшены серебристые плащи. На спины и плечи ниспадали сияющие золотом волосы. Глаза горели голубым пламенем. Они стояли в кольце света у векового дуба, а вокруг них клубилась мгла. Страшная. Хищная. Живая. Вокруг них, словно голодные волки скользило нечто, напоминающее скопище отвратительно-жутких тел. Время от времени из этого клубка выскальзывали огромные тени, напоминающие то ли огромных чёрных пауков с костлявыми ногами и горящими как угли глазами, то ли нетопырей с огромными крыльями, и бросались на пару. Альвы выпускали в них стрелы, точно серебристые молнии. И чудища с визгом отскакивали и растворялись во мраке. Но численность их не уменьшалась.
— Они долго не продержатся! — С ужасом воскликнул Рыцарь, видя, как кольцо мрака сжимается, и мельтешение страшных перепончатых крыльев, тёмных тел с длинными лапами, почти закрыло их. Чудовищ было так много. И они были такими быстрыми и страшными. Но, альвы были так прекрасны, тем более Дама очень любила их… и Рыцарь всё для себя решил.
Выхватив меч и выкрикнув боевой клич, он с Рассветом бросился в самую гущу нечисти.
Что я делаю! Они же сожрут меня!
Нет! Со мной Рассвет! Моя Дама! Её сила в моих доспехах и мече! Её сила во мне! Я справлюсь!
И как только он это подумал, его меч и доспехи вспыхнули ярким солнечным светом, лучами пронзившим сонм чудищ. Лес содрогнулся от дружного воя, а через мгновение, твари рассыпались в пепел.
Рыцарь подъехал к альвам. Вблизи они были ещё прекраснее в своём изысканном благородстве, с их утончёнными чертами.
Юноша и девушка поклонились ему.
— Возьми, — юноша протянул ему белоснежный рог, окованный серебром. — Это рог Альвхейма. Протруби в него, и наши братья и сёстры придут к тебе на помощь.
Рыцарь благодарно взял рог. Альвы снова поклонились и, скользнув в лесной сумрак, исчезли в тенях и тумане.
А Рыцарь и Рассвет поехали дальше.
Долго ли, коротко ли ехали они, и, вдруг видят они огромное, вековое и прекрасное белое дерево с кроваво-красными листьями. На его стволе проглядывал рельефный рисунок в виде прекрасной, вскинувшей к ветвям руки, девы. Дерево у основания обвил огромный могучий змей с золотой чешуёй. Он спал. Рыцарь слышал множество легенд о прекрасных девушках, которых отдавали на съедение таким, вот, змеям. И в глубине его души родился гнев. А страх…разбитый прошлой победой, он лишь мог робко шептать что-то из глубин души. Его было слышно, его шёпот можно было разобрать, но теперь, не поддаваться ему было легче.
Рыцарь выхватил меч и направил Рассвета на монстра.
Змей услышал топот копыт, поднял голову. Вспыхнули синим пламенем его глубокие глаза. Сверкнули разворачивающиеся кольца, белоснежные клыки…
Рыцарь приготовился к удару, но тут змей заговорил:
— Стой, храбрый Рыцарь! Не убивай меня!
— Выслушай его, — сказал Рассвет. — Я знаю его. Не трогай этого змея.
Рыцарь послушался, вложил меч в ножны. А змей заговорил дальше:
— Я хранитель этого дерева! И если погибну я, погибнет и оно, а вместе с ним и всё, что вокруг него! Я вижу твою храбрость, и знаю, зачем ты идёшь. И позволь подарить тебе то, что тебе поможет!
Змей грациозно изогнулся и вырвал у себя чешуйку, сияющую чистейшим золотом. Он поднёс её Рыцарю на раздвоенном языке. И, после того, как рыцарь взял её, промолвил:
— Брось её под ноги твоих врагов. И моя сила поможет.
Рыцарь благодарно поклонился и поехал дальше, а змей, снова свернулся вокруг дерева, положив изящную голову на хвост.
Затем, Рыцарь очутился у подножия открытого, безлесого холма. Холм, словно венцом, был окружён низкорослыми, засохшими деревьями и порос чёрной, чахлой травой. Тонкие полосы тумана оплетали его словно причудливые вуали, а на вершине, залитые бледным, мертвенным светом, стояли валуны. Три стоячих камня. Один из них лежал.
Рыцарь почувствовал, что должен поднять этот камень. Но, страх перед холмом, неведомый, беспричинный страх, сковал его.
— Мы можем пройти дальше, — сказал Рассвет, но в его голосе Рыцарь услышал что-то такое, что заставило его усомниться в словах волшебного коня. Рассвет словно бы не хотел, чтобы Рыцарь проходил мимо. И Рыцарь, черпая силу в воспоминаниях о только что одержанных победах, ответил:
— Нет. Это необычное место. Я чувствую здесь силу. И я чувствую, как что-то будто бы просит меня о помощи.
— Хорошо, — в голосе Рассвета чувствовалось радостное удовлетворение. — Тогда, иди и делай, что должно.
Рыцарь спрыгнул с седла и решительно направился в сторону холма, хотя и ноги его слабели от страха. Когда он шёл мимо изогнутых чахлых деревьев, ему показалось, будто они шевелятся. Будто не ветер шумит в их колючих, обнажённых кронах, а это они, они вздыхают от горя и тоски, от чего-то, что мучает их. Сердце Рыцаря сжалось, но он продолжал идти. Его обдало зимней стужей. Ему показалось, что в тумане проявляются высокие, призрачные фигуры, тянущие к нему руки, что из земли, чьи-то тощие, когтистые пальцы цепляются ему за ноги — кривые когти скребут по латам! — намереваясь остановить его. Но, Рыцарь вспоминал свою прекрасную Даму, вспоминал о том, что ей навечно придётся отдать себя в заточение к Королю Смерти, если он поддастся трусости, или слабости! И он навсегда потеряет свою подругу и любимую! Нет, он никому не позволит отобрать её у него, и отобрать у него лишь недавно обретённую веру в себя! Рыцарь продолжал упрямо идти.
Когда он подошёл к камню, то увидел, что он громаден и тяжёл. Это был иссечённый временем, заросший мхом валун, размером почти с самого рыцаря. На ту часть, которой камень стоял в земле, налипла комьями влажная почва. А под ней было углубление с развороченною землёй. Камень должен был стоять там.
Рыцарь подошёл к валуну, и обхватив его руками попробовал приподнять. Камень был очень тяжёл и едва поддавался. Но Рыцарь не сдавался. Кровь пульсировала у него в голове. Мышцы лопались от натуги. Спустя несколько тщетных попыток, Рыцарь понял, что камень ему не поднять. Отчаяние захлестнуло его. Это поражение казалось ему хуже всего на свете! Если он не смог поднять даже такой камень, то как он победит Короля Смерть? Как преодолеет его силу? О чём он вообще думал? Он подвёл свою Даму, подвёл самого себя! Да какой он Рыцарь? Он просто слабое, никчёмное, никому не нужное ничтожество! Так думал и ругал себя Рыцарь, погружаясь в тоску и отчаяние.
Туман вокруг него сгущался. Его обступали призрачные фигуры в белых саванах. Они что-то шептали ему, тянули к нему свои ледяные, костлявые руки. Да, эта жизнь не для тебя! Да, ты не создан ни для того, чтобы бороться, ни для того, чтобы любить! Ты всё упустил, всё потерял! Всё кончено, и дальше идти бессмысленно. Лучше присоединяйся к нам, к серым теням! Мы не испытываем ни любви, ни радости, ни разочарования, ни горя, ни страдания! С нами ты получишь то, что хочешь ты на самом деле. Иди к нам! Отдай нам себя!
Да, думалось Рыцарю, так оно и есть. Ему уже почти было всё равно. Он чувствовал, как замерзает внутри. Он начал забывать даже о Даме. Не обращал внимания и на то, как отчаянно заржал где-то вдалеке Рассвет. Он словно погружался в серую, безрадостную тонь, в которой нет ни боли, ни горя, ни радости, ни любви. Это ли не есть истинное счастье и стремление всех живых существ, тщетно борющихся с тревогами и страданием жизни.
Но, вдруг, что-то словно вывело его из оцепенения. Он, вдруг почувствовал, как что-то нестерпимо жжёт ему грудь. Рыцарь встрепенулся и коснулся ладанки висящей на шее — кожаного мешочка, в который он убрал чешую, подаренную ему змеем. Чешуйка сияла ярким солнечным светом. Рыцарь, вдруг, почувствовал тревогу и волнение в груди. Счастье и радость, томление и восторг, вдохновение и окрыляющую надежду. Вновь перед взором его предстал образ его Дамы, прекрасной в своём безупречном совершенстве, сияющий словно летняя звёздная ночь и нежной, как лёгкий, тёплый ветер, несущий ароматы далёких лесов. Ему, вдруг, стало так легко и горячо на сердце, за спиной словно появились крылья. Хотелось кричать, петь, ему казалось, что он может свернуть горы. Если бы его Дама была сейчас рядом с ним! Как бы пылко он ей сказал, что любит её, любит всем сердцем! Он бы раз за разом поэтически воспевал бы её красоту и мудрость, раз за разом бы повторял, что она для него единственная и неповторимая. Он бы писал стихи. Он бы сразился с десятью такими как Король Смерть! Он бы стал лучше заботиться о своих крестьянах — он чувствовал в себе такие силы, такую мудрость и любовь ко всему живому, что был готов на всё. Он хотел творить, хотел вершить добро и справедливость, чтобы все были счастливы. И он знал, что всё в его руках. А эти серые тени хотят лишить его всего этого. Нет, он не сдастся!!! Но их так много. Их призрачные фигуры сливаются в плотный, ледяной туман, его дыхание наполняет грудь льдом, давит на душу и сердце! Нет, он не сдастся!
И Рыцарь бросил на землю золотую чешуйку, прямо в гущу серых теней. Змеиная чешуйка вспыхнула ярче. И из света, сверкая и переливаясь золотом и пламенем, сверкая чешуйчатыми кольцами, выполз Хранитель Древа. Он был прекрасен и грозен. Он словно танцевал в языках пламени, и яркий солнечный свет, исходящий от него, разгонял ледяных духов смерти. Тени таяли, и, постепенно, исчезли совсем, уступив спокойному, тёплому сиянию.
— Я рад, что ты позвал меня, Рыцарь, — молвил змей. — Этот круг священен для нашего Леса. Для нас он означает жизнь, неизменность и вечность её законов. Его уничтожение означало бы крушение всего нашего порядка. Но лишь человек с отважным сердцем и волей мог помочь нам восстановить его. Тем самым, ты помог себе.
С этими словами, Змей головой поднял камень и поставил его на место. И, вдруг, плетёные узоры на камне вспыхнули ярким золотым светом. Свет заструился к земле. Корнями растёкся по холму. Не прошло и мгновения, как воспряла и зазеленела трава. Ожили растущие у подножия деревья. Развернулись их серебристые листья, и на ветвях распустились серебристо-голубые сияющие цветы.
Змей подполз к одному из цветков, сорвал его и отдал рыцарю:
— Прими его, — сказал Змей. — Он поможет тебе отыскать правый путь, когда все дороги будут потеряны.
С этими словами, Змей свернулся кольцами и исчез в языках солнечного пламени.
Рассвет очень обрадовался, когда к нему вернулся Рыцарь. Но он тут же сказал ему, что радоваться пока рано, так как самое тяжёлое испытание ждёт их впереди.
Пока они ехали, лес кончился. Деревья отступили, и перед ними раскинулась серая, безрадостная равнина, над которой занималось утро. Каменистые россыпи простирались на многие и многие мили вокруг. Среди каменных валунов ютились чахлые кусты, и над серыми камнями, поднимая колючую, ледяную пыль, носился пронизывающий ветер.
— Мы уже близко к владениям Короля, — сказал Рассвет.
— Значит, скоро я встречусь с ним, — промолвил Рыцарь и коснулся рукояти своего клинка. Вспомнив о Даме, Рыцарь решительно добавил: — А раз так, друг, тогда, вперёд.
И Рассвет осторожно зашагал по мёртвой, каменистой земле.
Долго они шли. А равнина вокруг не менялась. Те же валуны, та же серая, безжизненная земля с погибшими деревьями. То же тяжёлое, гнетущее молчание. Рыцарю казалось, что местность вокруг нисколько не меняется. Всё те же валуны, одинаково разбросанные над безжизненной, растрескавшейся от холода землёй. Даже чахлые, согнутые деревца были похожи не те, которые они уже проезжали. Низкие с ломкими, колючими ветвями, напоминающие больных, иссушенных голодом и холодом существ. Обессиленные они клонились к земле, протягивая куда-то свои высохшие костлявые руки.
Рыцаря, в начале, это мало интересовало. Лишь только потом, когда он понял, что проезжает мимо одного и того же дерева уже в третий, а то и в четвёртый раз, он почувствовал, как в сердце шевельнулось сомнение. А затем, пришла тревога. А где-то в самых отдалённых глубинах души, замаячил страх. Точнее, даже не страх, а гнетущее ощущение безысходности и отчаяния.
— Мы ходим кругами, — сказал Рыцарь. Его голос в стоячем, замершем ледяном воздухе, показался ему хриплым, визгливым карканьем.
Рассвет словно бы и не замечал ничего. Конь шагал молча, всё так же бодро. Рыцарю показалось, в начале, что и Рассвет попал под власть окутывающих эту безрадостную равнину чар. Что он перестал откликаться на слова Рыцаря, отказывался отвечать ему.
Но, спустя мгновение, он услышал ровный и спокойный голос коня:
— У тебя есть цветок, о котором говорил Хранитель Древа. Пришло время использовать его.
Рыцарь почувствовал слабое дыхание надежды. Он запустил руку в дорожную сумку и вытащил цветок. Он сиял ровным голубовато-серебристым светом, который казался теперь ярче и прекраснее всего, который разгонял серую, ледяную муть, делал мир вокруг прекраснее, и даже помогал сладить со страхом, поднимающимся из глубины души.
Рыцарь бросил цветок вперёд себя на покрытую ледяной пылью землю.
И вдруг, цветок вспыхнул ярким сиянием. От него, по земле заструились переплетающиеся тонкие нити серебристого света, ввысь взметнулись голубоватые искры, словно от пламени костра. И там, где землю пронзали голубоватые нити света, там начинали расти травы и цветы, а от них ползли нити зелёных побегов. Земля постепенно оживала.
И от сияющего серебристого круга, вдаль побежала полоска, на которой расцветали белоснежные цветы.
-Он указывает нам путь, — сказал Рассвет.
Рыцарь в волнении коснулся кристалла, висящего у него на груди, на цепочке — подарка Дамы, — и ответил:
— Тогда, вперёд.
И они пошли по тропе сочной травы и ярких цветов. От их тропинки ответвлялись тоненькие, похожие на корни извивающиеся линии. Они взрезали холодный дёрн и пробуждали жизнь, которая постепенно начинала вступать в свои права.
Они долго ехали, прежде чем очутились перед высокими скалами, упирающимися в тяжёлое, свинцовое небо. Перед ними высилась сплошная, отвесная стена из гладкого камня. Рыцарь растерянно смотрел на неё, так как не знал, что делать, как идти дальше. Отвесная стена тянулась на многие мили вокруг, и вряд ли бы Рыцарю и Рассвету удалось бы обойти её — такая она была высокая и длинная.
Рыцарь начал снова впадать в отчаяние, когда к гладкому, серому камню стены поползла прорастающая из земли трава. Оглянувшись назад, Рыцарь с изумлением увидел, как безжизненная равнина постепенно превращается в цветущий сад. Как над травой распускаются яркие цветы, как над цветами распушаются кустарники. Как к небу начинают тянуться молодые деревца.
Зелёная поросль добралась до стены. По серому камню зазмеились зелёные побеги, оплетённые тонкими нитями изумрудного света с вьющимися над ними зелёными светлячками.
Не прошло и мгновения, как камень начал крошиться и раскалываться.
За травой пришли и деревья. Кустарники и молодые деревца вгрызались в безжизненный камень, отвоёвывая у него место для жизни, и разламывали его, пронзая своими корнями.
Ещё мгновение, и с грохотом в стене образовалась брешь, напоминающая глубокую пещеру. Проход был тёмный, уводил глубоко под землю. Оттуда веяло могильным холодом, и даже буйная поросль, напоенная могуществом самой Жизни, не могла туда проникнуть.
Рыцарь снова почувствовал страх и неуверенность. Но, тем не менее, направил коня в тёмную галерею, и через мгновение погрузился в ледяной мрак.
Время, казалось, застыло. Тьма обступила их, и лишь слабы отблеск света из открытого прохода помогал им двигаться вперёд, освещая неровный камень. Через некоторое время угас и этот свет, и мрак окутал их словно плотная вуаль. Так, словно весь мир перестал существовать. Не было понятно, где право, где лево. Куда идти, и что делать? Рыцарю казалось, будто он и Рассвет оступились, и теперь медленно падают в пустоту и бездну, из которой уже никогда не выберутся.
— Ничего не бойся, — спокойно произнёс Рассвет. — Это твой страх снова пытается поработить тебя и заставить повернуть назад. Но пути назад уже нет. Есть только дорога вперёд, и ты должен пройти её и победить. Ради Дамы и себя самого. Вспомни о ней.
И Рыцарь вспомнил. Её прекрасные глаза, его голос, улыбку. Он подумал, что ему станет легче, если он коснётся кристалла, который она некогда ему подарила. И как только его пальцы коснулись гладких граней кристалла, висящего у него на шее, он тут же вспыхнул ярким и мягким светом, чьи лучи разогнали мрак и жуткие тени по углам. Рыцарь увидел, что он стоит посреди вырубленного в скале коридора, по стенам которого белели кости и доспехи воинов, которые наверняка пробовали бросить вызов Королю Смерти.
Страх снова сжал сердце Рыцаря. Но, теперь к нему прибавилось и сострадание к отважным несчастным, и стыд перед их подвигом. Ведь их было так много. Наверное, многие из них знали, на что идут. Знали, что могут потерять жизнь, но всё равно шли, пытаясь защитить то, что им дорого. Они не отступали, не отступит и Рыцарь.
И он отважно двинулся вперёд.
Постепенно, коридор вывел их из мрака подземелий на заснеженную равнину. И как только они вышли, тут же поднялась лютая буря. Ветер рвал плащ с плеч рыцаря, хлестал в лицо, и был так силён, что едва удавалось идти вперёд. Но рыцарь и Рассвет шли. Рыцаря вела любовь к его Даме, близость цели.
Вот, Рассвет не выдержал, споткнулся, упал. Рыцарь вывалился из седла и едва встал. Рассвет не смог подняться — он был очень утомлён.
— Дальше тебе придётся без меня. — Слабо проговорил конь. — Дворец Короля уже близко. Не подведи.
— Я не могу тебя бросить! — Воскликнул Рыцарь.
— Должен, — отрезал Рассвет. — Иначе мы погибнем оба. Иди! Не останавливайся! Ты сможешь помочь мне только тогда, когда одолеешь Короля. Иди!
Рыцарю ничего не оставалось делать, кроме как послушаться.
Ветер выл, бил в лицо. Вокруг ничего не было видно. В вое ветра угадывались чьи-то злые голоса. Рыцарю казалось, что вокруг него кружат призраки, пытаются остановить его, заставить его повернуть назад, но он упрямо шёл вперёд, напрягая последние силы.
Впереди замаячили тени. Они надвигались на Рыцаря плотной волной. Рыцарь увидел, как сверкнули во мраке льдисто голубые глаза, ледяные клинки. Его окружали мёртвые воины в истлевших доспехах.
Рыцарь выхватил меч. Клинок полыхнул солнечным светом, придав рыцарю сил и решимости. Он остановился и приготовился сражаться.
Призраки бросились на него со всех сторон. Засверкали клинки. На Рыцаря посыпались удары. Рыцарь бился яростно, крутя мечом, парировал удары и бил сам. Но врагов было слишком много. Он почувствовал, как немеют мышцы, и как тело наливается свинцовой усталостью. Он уже едва поднимал меч, и ноги его почти не держали.
И тут он вспомнил о роге, который подарили ему альвы.
В отчаянии он сорвал с пояса драгоценный рог, и что было силы, затрубил в него. Его чистое, мелодичное пение разнеслось над равниной, заглушив завывание вьюги. Ему даже показалось, что ветер стихает.
Прошло одно мучительное мгновение, прежде, чем Рыцарь услышал пронзительное конское ржание и яростный боевой клич.
Серебристый свет взрезал ледяной мрак. В строй призраков ворвались альвийские всадники в сияющих латах и кольчугах, в серебристых плащах. Наконечники их изящных копий сияли чистейшим серебром, а стрелы дев-лучниц били без промаха. Альвы быстро рассеяли призраков, и тут же прекратилась буря.
К Рыцарю подъехал самый красивый и благородный из альвов в венце с изумрудами. Его доспехи и плащ украшал живой плющ. Там где ступали копыта его коня, таял снег и зеленела трава.
Альв поприветствовал Рыцаря, поблагодарил его за то, что тот спас его сына и дочь. И повторил, что отныне Рыцарь будет другом альвов, и ему всегда будут рады в Лесу, и он может рассчитывать на помощь Лесного Князя.
С этими словами альвы развернули коней и исчезли в серебристой дымке, а рыцарь оказался перед огромным резным входом во дворец с чёрными башнями.
Как ни странно, дворец никто больше не охранял, и Рыцарь спокойно прошёл по тёмным галереям, освещённым мертвенным фосфорическим светом. Так он очутился в зале, где на троне сидел Король Смерть в короне с сияющими самоцветами, в чёрных тяжёлых латах и плаще. У его правой руки, облачённой в латную перчатку, к подлокотнику трона был прислонён огромный чёрный меч.
— Я не думал, что ты придёшь, — прозвучал голос Короля. Безжизненный, спокойный.
— Я пришёл ради своего народа, — Рыцарь помедлил, — и ради своей Дамы.
— Ты так сильно их любишь?
— Люблю, — кивнул Рыцарь. — И не дам их в обиду.
Король хмыкнул, но не двинулся с места. Огромный, величественный, страшный. Но, Рыцарь знал, что с ним любовь его Дамы. Он верил в неё. И потому перестал бояться.
— Ты знаешь, что много витязей, богатырей и рыцарей приходило сразиться со мной. Все они были великими воинами. И ни один из них не смог одолеть меня.
Рыцарь почувствовал укол страха. Но тут же прогнал его. С ним его Дама. Ей нужна его помощь! Его помощь нужна Рассвету! Его защита нужна его подданным!
— Знаю, — спокойно ответил Рыцарь, изо всех сил сдерживая страх.
— И всё равно осмеливаешься встать у меня на пути? — в голосе Короля была уже ясно ощутимая угроза.
— Осмеливаюсь, — рыцарь даже удивился своей твёрдости.
— И тебе всё равно, что с тобой будет?
— Да. Конечно, я не обману тебя. Я знаю, ты видишь, что я боюсь. Но я сражусь с тобой. И если паду я, за мной придут другие. Те, кто храбрее и сильнее меня. И кто-нибудь из них обязательно прогонит тебя из этих земель!
Король Смерть расхохотался.
— Никому из людей ещё не удавалось одолеть меня. Не одолеешь и ты.
Рыцарь спокойно стоял перед Королём.
— Но ты мне нравишься, — продолжал тот. — Что ж, пожалуй, я оставлю твою землю в покое, и не буду приходить сюда раньше положенного мне времени. Но, мой дар имеет свою цену.
— Назови её, — сказал Рыцарь.
— Твои доспехи прочны, усилены могучим волшебством, — продолжал Король. — Твой меч тоже зачарован. В них сила, которая превосходит мою. Но это ничего не значит без самого главного — они как пустая скорлупа. Ты можешь одолеть меня в этой битве, но тебе меня не победить. Сражайся со мной вечность, и так, пока ты не превратишься в прах. И я всё равно получу твою землю и твою Даму.
— Что тебе нужно? — едва сдерживая страх и тревогу, спросил Рыцарь.
— Отдашь ли ты свою жизнь за них?
Рыцарь почувствовал, как земля уходит испод ног. Весь страх, протест и отчаяние взвились в его душе, грозя разорвать её на части. Отдать свою жизнь. Он же столько ещё не сделал, так много не успел! Не успел сказать своей Даме, как сильно её любит! Не успел прочитать столько книг! Не успел погостить у альвов! Не успел обустроить деревни своих подданных! Не успел написать поэму, о чём давно мечтал! И теперь никогда этого не сделает! Никогда больше он не увидит своей Дамы! Никогда не увидит прекрасного рассвета над горами, и как прекрасен звёздный небосклон летней ночью! А, ведь, они с Дамой часто и подолгу сидели на крыше его замка и любовались звездопадом. Гуляли по осеннему лесу прохладными полуднями. И теперь ничего этого у него не будет!
Какое же страшное слово — никогда!
Да, ничего этого у Рыцаря больше не будет! Но его подданные будут жить и радоваться жизни. Будет жить его Дама. Может быть, она ещё будет счастлива! А он… может и его кто потом помянет добрым словом? Рано или поздно он бы умер в одиночестве в своём замке, и не принёс бы ни добра, ни избавления своему народу. А тут…
Рыцарь сглотнул подкативший к горлу ком. И сказал так твёрдо, как только мог:
— Я согласен.
— Что? — удивился Король Смерть.
— Я принимаю твоё предложение, — Рыцарь почувствовал, как по щеке побежала слеза. Как отчаянно ему захотелось быть подальше отсюда, в своём замке. Чтобы всего этого не было! Но, может, оно и к лучшему? Ведь, напоследок он увидел столько всего прекрасного!
— Ты хорошо подумал? — спросил Король.
— Да, — твёрдо ответил Рыцарь.
Король был в замешательстве. Но, при этом, Рыцарю показалось, что тот одобрительно кивнул.
Король встал. Взял свой огромный меч. И замахнулся.
Рыцарь встал прямо и закрыл глаза. В воздухе свистнула сталь и…
И удара не последовало. Была лишь яркая вспышка, и рыцарь и Король оказались посреди поляны, на которой таял снег, и к свету тянулись первые цветы.
— Ты прошёл испытание, — сказал Король. — Ты доказал свою силу и силу своей души. До выверенного срока ты меня больше не увидишь. Но знай, теперь ты исцелён, и станешь ещё сильнее, чем был. Ты пошёл навстречу своему страху и подчинил его своей воле. Теперь ты свободен.
С этими словами, Король Смерть вскочил на своего огромного чёрного коня и облаком унёсся прочь.
Рыцарь почувствовал, как будто камень свалился с его души.
Издалека донёсся топот копыт.
Рыцарь обернулся. К нему, верхом на Рассвете, ехала его Дама.
Соскочив с седла, она быстро подошла к нему и крепко обняла.
— Теперь ты свободен по-настоящему, — сказала она.
— Но без тебя бы я не справился, — сказал он.
— Ты справился, — ответила Дама.
— Но твои чары? — удивился Рыцарь.
— Они были, — ответила Дама. — Но без твоего решения, без силы твоей любви, они были бы очень слабы. Я бы не смогла тебя избавить от тебя же самого. Это был твой путь. И ты его прошёл.
— Не понимаю, — покачал головой Рыцарь.
Дама нежно коснулась его щеки.
— Твой страх был так силён, что ты решил похоронить себя в своём замке, — сказала она. — Ты питал его. И Король Смерть был воплощением твоего страха. Воплощением тёмной части тебя. Вспомнив о том, кто ты, и что тебе дорого, ты смог победить этот страх и подчинить его своей воле, и теперь не он, а ты имеешь над ним власть. И благодаря тебе, ни твоя земля, ни я, не погибнем.
— Вот так раз, — засмеялся рыцарь, — А я думал, я под надёжной твоей защитой!
Дама лишь улыбнулась, и в её глазах заиграла вешняя зелень.
— Ты всё сделал сам, как истинный Рыцарь. И теперь ты свободен по-настоящему.
— Да, — ответил Рыцарь. И бережно взяв Даму за подбородок, он коснулся губами её губ. — Теперь всё будет по-другому. Я люблю тебя. И мне бы было очень приятно, если бы моя новая жизнь теперь началась и продолжалась с тобой.
Дама нежно улыбнулась, и они, взявшись за руки, пошли к Рассвету.
И предстоял путь домой.