Глубина

Во всяком случае, это не вредно для кожи. Наверное. Просто у меня довольно сухая кожа, а постоянное нахождение под водой должно ее как-то смягчать, что ли. Я не уверена. Все-таки, я не дерматолог.

Мне было-то всего пятнадцать. Был обычный день. Я пошла купаться.

Лето в деревнях всегда жаркое и какое-то более беспощадное, чем в городе. В городе тебя охраняют эти бесконечные серые глыбы, эти постулаты человеческой прагматичности, которые обычные смертные называют домами. Я в таком тоже жила.
А в деревне от жары вообще некуда деться. Она словно толстое шерстяное покрывало душит тебя. Не вдохнуть, не выпутаться. И потому у меня был только один выход – река. Прохладная, журчащая, веселая и легкая. Только она могла спасти меня от этой удушающей жары.

И купалась я почти каждый день. Пока не повстречала ее. Настоящую русалку. Сначала я, конечно же, испугалась. И перестала ходить на речку почти на год. Мне было тринадцать и мне казалось, что я себе все только придумала. И даже когда я окончательно убедила себя в том, что это были глюки из-за жары, смутный страх перед рекой и вообще водой продолжал преследовать меня.

Но спустя полтора года я все-таки выжгла этот эпизод из своей памяти. Пока не увидела ее снова. Сначала в глубине мелькнуло что-то блестящее, манящее. Я, как бывалый охотник за блестяшками, нырнула за ней, ведомая этим сокровищем.
И только когда моя рука нащупала скользкую, словно у карася, чешую, я закричала. Воздух пузырьками вышел из легких и я, судорожно барахтаясь, выгребала на поверхность. Цепляясь за камыши, я все-таки выползла на песок и стала отдыхиваться.

— Извини. – послышалось из камыша.

Я с воплем убежала с реки.

Но вернулась, вспомнив, что забыла сумку и сандалики.

— Ух, ты вернулась. – сказала русалка и помогая себе руками, выкарабкалась на песок. Она была красивая, хоть и странная. В ней было от рыбы определенно больше, чем рассказывают в сказках.

Я решила уже забить на сандалики и побежать домой, но она остановила меня. Мне стало ее жалко, и я поговорила с ней. С того дня я бежала на реку, ибо это существо стало моим самым близким другом.
Мы тогда лежали на песке.

— Знаешь, а я ведь всегда хотела прогуляться на ногах, как человек. – сказала она.

— Но у тебя же хвост. – возразила я.

— Но у тебя-то ноги. Ты не могла бы мне их одолжить? – она поднялась на локтях и глаза ее заблестели истинной глубиной.

— А надолго? – заволновалась я. Конечно же, мне было не жалко. Просто что мне-то делать без ног?

— Нет, конечно нет. – она откинула прядь водрослевидных жидких волос. – Ты мне ноги и человеческий облик. А я тебе хвост и свою внешность. Когда я погуляю, то сразу тебе их верну.

Я засомневалась и тогда она начала давить на жалость:

— Ну пожалуйста, мы же так давно дружим. А я так долго не была на поверхности. Так давно не ела ничего, кроме водорослей и скользких рыбешек. Так давно не бегала по траве. Пожалуйста, я не долго, обещаю.

И я согласилась. Мы пожали руки, и я почувствовала боль. Когда я открыла глаза, то увидела перед собой мою подругу-русалку. Она была красивой молодой, девушкой с очень самодовольным взглядом.

— Только помни: тебе нельзя выходить из этой реки.

И она ушла. Я жду ее уже около десятилетия. Но это не страшно, потому что у меня теперь тоже есть друг.