Не злите Генри

Продолжение истории, начатой в рассказе «Кровь богов». Генри совсем не хочется вспоминать свой День рождения, и всё, что он принёс ему в «подарок», но уцелевшие боги ничего не забыли и мечтают о реванше…

Я сдерживался из последних сил, чувствуя, как накопившееся за неделю раздражение перерастает в неуправляемое желание провести дома генеральную уборку самым радикальным способом ― то есть взорвать всё… и разложить по камушкам. Но когда тётя Берта не слишком ласковым голосом позвала меня обедать, выдохнув, сосчитал до ста и медленно поплёлся в столовую, ограничившись лёгким пинком по стулу, которому, впрочем, и этого хватило, чтобы рассыпаться на части…
Все уже собрались за столом, на котором вместо пирога с картошкой и сыром стояла большая ваза, привезённая отцом из Китая. Зачем ему вообще понадобился этот нелепый белый горшок с нарисованными драконами, никто так и не понял: воду в неё наливать не разрешалось, а, следовательно, для цветов из тётушкиного сада она не подходила. К тому же драконы меня очень раздражали ― их хитрые глаза всё время следили за каждым моим шагом, и, если бы не папино строгое: «Даже не мечтай!» ― бренные фарфоровые останки давно бы уже покоились под розовым кустом.
В комнате царила гнетущая атмосфера, и даже неугомонные братья вместо шуток и перешёптываний тоскливо листали свежий номер «People», видимо, забытый Бертой на кухне. Сама тётя была мрачнее грозовой тучи и, похоже, находилась не в лучшем расположении духа, потому что по десятому разу протирала и без того сияющие столовые приборы. А это был плохой знак, и мои надежды, что на этот раз обойдётся недолгими и не очень нудными наставлениями о «необходимости, наконец, повзрослеть и сдерживать свой дурной характер», таяли как снег весной.
Отец не смотрел в мою сторону и сосредоточенно крутил тарелку на столе, гипнотизируя её взглядом, и, видя его расстроенно опущенные уголки губ, я начал лихорадочно вспоминать, что же такого страшного натворил на этот раз, заслужив вызов на семейный совет. Но, как назло, в голову ничего не приходило…
Время шло, и, разбивая тягостное молчание, я нервно засмеялся:
«Может, кто-нибудь объяснит, зачем мы собрались за столом, на котором нет даже сухарика? Я бы не прочь съесть чего-нибудь поаппетитнее этого китайского ночного горшка…»
Отец тяжело вздохнул и протянул мне свёрнутую в трубочку бумагу:
«Не зря я опасался продолжения истории с твоим похищением. Кажется, нам объявили войну…»
Итак, роковые слова были сказаны, и братья тут же, забросив журнал в угол, загалдели, перебивая друг друга, что нельзя спускать нанесённое семье оскорбление. Берта сердито швырнула ножи и вилки на стол, как по команде «приземлившиеся» возле каждой из тарелок, а на столе рядом с китайской вазой материализовались большой поднос с пирогом и два кувшина вкуснейшего лимонада.
И только отец продолжал молчать, глядя на странный документ в моей руке. Я развернул свиток, оказавшийся абсолютно пустым, и после недолгого раздумья применил нужное заклинание. Но что-то пошло не так: бумага вспыхнула, и через пару секунд в прожжённой ею дыре на любимой тётушкиной скатерти вместо послания богов осталась маленькая горстка пепла.
Берта всплеснула руками и погрозила небесам стаканом, быстро наполнившимся «успокоительной настойкой»:
«Вот этого я вам никогда не прощу ― бабушкина вещица, таких в этом вашем интернете не купишь…»
После чего одним глотком осушила стакан, закусывая пирогом под смех повеселевших братьев. Моя бровь удивлённо поползла вверх.
― А что там было-то, па? Неужели грозили стереть нас в порошок? ― губы сами собой расплылись в ехидной усмешке.
Отец внимательно посмотрел мне в глаза, словно решая, стоило ли отвечать на вопрос, и, наконец, кивнул.
― Нам предъявили ультиматум ― через сутки мы должны прислать твою голову вместе с мечом бога войны, или они сравняют с землёй весь город. Осталось двадцать часов на размышление… Что скажешь, Генри?
Копившаяся неделю волна раздражения из-за конфискованного отцом меча неожиданно схлынула. Так бывает в море ― волна отступает, чтобы вскоре вернуться и огромным валом смести всё, что попадается на её пути. Я это знал и потому успокоился, положив на тарелку самый большой кусок пирога. Все терпеливо наблюдали, как я ем и подбираю оставшиеся крошки, забрасывая их в рот, запивая любимое блюдо холодным лимонадом. И только потом, подняв голову, смеюсь, с такой злостью ударив ладонью по столу, что вся посуда покрылась мелкими трещинами. Устояло лишь строптивое творение неизвестного китайского мастера.
― Не стоило им этого делать. Ну что ж… Это будет весело, па! Я научу божественное стадо понимать намёки с первого раза. Мне нужен мой меч, ― последние слова были сказаны настолько серьёзно, что рука практически сразу ощутила приятный холодок резных ножен, а сердце сладко заныло в предвкушении сражения. И это меня насторожило…
Думаю, меч бога войны помнил много битв и вдоволь напился крови павших врагов, но у меня-то в этом деле опыта не было. Да и при всей вспыльчивости кровожадностью я не отличался. Сколько себя помню, всегда дрался, но ни разу никого не покалечил. До этого Дня рождения. Так неужели мной руководила какая-то стальная болванка? Ничто так не бесило, как попытки подчинить меня чужой воле, а тут, выходит, я сам полез в ловушку и попался… Попался, попался… ну, держись, коварная железка!
Небрежно положив меч на стол, с невинным лицом спросил отца:
«У тебя есть книги о магических предметах? Они нужны мне все».
Впервые за последние дни в его глазах зажглись весёлые огни, они словно дразнили меня, насмешливо спрашивая:
«Неужели, наконец, до тебя дошло, малыш Генри?»
Я промолчал, чувствуя, как горят щёки, и почти побежал в библиотеку, где и просидел до самой ночи. Темнота за окном укутала все предметы своей синей паутиной, звёзды перемигивались друг с другом, передавая лишь им одним понятные сигналы, голубые мотыльки как крошечные феи кружились в свете уличных фонарей, а я, в отчаянии взъерошив светлые волосы, бился головой о зелёный абажур настольной лампы.
Не хватало чего-то важного, о чём умалчивали толстые старинные гримуары. К несчастью, этого не знал даже отец; не в силах помочь, переживая за меня, расстроенно всхлипывала Берта, на балконе стряхивали пепел с очередных сигарет молчаливые братья. Я смотрел на стоящий в углу меч и в сумраке комнаты вместо него видел призрака седого, хрипло смеющегося мёртвого бога: его ледяные глаза довольно сверкали, а жёлтые зубы скалились в неприятной ухмылке. Старик показывал на меня кривым пальцем и беззвучно шептал, но я понимал каждое его слово:
«Глупец, у тебя нет выбора, план сработал ― теперь ты один из нас: мой преемник, молодой бог войны, призванный убивать… Смирись и возьми меч, он сам сделает твою работу, как в прошлый раз…»
В бешенстве я схватил первую попавшую книгу и запустил ею в болтливого божка. Сильный удар о стену оторвал обложку старинной рукописи, наполнив комнату порхающими листками: они кружились в загадочном танце, медленно оседая на пол. А ненормальный, покрытый шрамами воин продолжал хохотать, пока не растворился в проклятом мече.
Дав выход гневу, я потихоньку приходил в себя: сев на пол, собирал и складывал в стопки драгоценные листы пергамента. У меня не было времени разбирать их по порядку, возможно, завтра этим займутся братья, после того как похоронят моё тело…
Злость на себя заставила отбросить трусливые мысли и снова задуматься о решении непростой задачи: как избавиться от меча. Его невозможно было уничтожить ни адским пламенем, ни магией. Однажды взяв оружие бога в руки, я подписал себе приговор ― пока жив, он будет рядом, толкая меня на убийства. И даже после смерти… С горечью посмотрел на клинок, рядом с которым лежала изломанная обложка, и, вздохнув, взял её в руки.
Часть внутренней стороны выделанной кожи разорвалась, и из-под куска пергамента выглянул бледный рисунок.
«Ничего себе ― спрятанная страница! Вот дела, а мне казалось, такое бывает только в фильмах. Ну и, конечно, по сюжету именно здесь должен находится ответ на мой вопрос, ― наверное, от отчаяния я пытался шутить, ― ладно, проверю, а потом посмеюсь над собственной глупостью, потому что плакать меня ничто не заставит… Разве что разозлюсь ещё сильнее».
Достать кусочек тонкого потемневшего от времени пергамента оказалось не так-то просто: применять магию было опасно, на выручку пришли тётины маникюрные щипчики. Вытащив оборванный и местами прожжённый клочок, я как следует рассмотрел его под лупой. Вначале мне показалось, что это просто произвольный набор волнистых разноцветных линий, как попало изгибавшихся и пересекавших друг друга. Но участившееся дыхание и бешеный стук в груди подсказали мне, что где-то я уже видел подобное. Причём, совсем недавно…
Если это была часть иллюстрации из груды только что просмотренных книг, то для её обнаружения понадобилось бы ещё не меньше двенадцати часов. А у меня уже не было времени. Поколебавшись, я рискнул и, зажав в руке возможную подсказку, начал внимательно осматривать комнату за комнатой. На взволнованные вопросы родных: «Что происходит?» ― раздражённо махал рукой, потому что точно знал ― я сам должен найти «это».
Как обычно, «искомое» обнаружилось в последний момент. Недовольно скривившись, я стоял перед вазой с драконами и крутил её, пытаясь отыскать нужный мне фрагмент, пока не уткнулся взглядом на сплетённые хвостами узкие чешуйчатые тела фантастических существ.
― Не может быть! ― вопль изумления напугал бегавших за мной по пятам родных. Я точно помнил ― ещё утром эти части нарисованных драконов были весьма далеки друг от друга. Не сошёл же вспыльчивый убийца богов с ума от усталости и напряжения? А если даже и так ― сейчас важным было другое: фрагмент найден, но что с этим делать дальше?
Ответ был очевиден ― думать, чем я и занялся, плюхнувшись на диван. Кусая губы, вертел в руках дурацкую вазу, пока драконьи хвосты не расплелись, а круглые глаза хитрых тварей не начали мне подмигивать. Осторожно поставил ненормальный горшок на пол.
«Всё, крыша окончательно поехала, но это ещё не повод сдаваться. Не на того напали… И что же мне с вами делать, дракошки? Может, ко всем чертям разбить вазу мечом, нет? Что крутите головами, бестолочи? Или засунуть клинок внутрь горшка ― всё равно не поместится, он для этого слишком длинный…»
Однако, раз именно после этих слов представители экзотической китайской фауны замерли и, как показалось, радостно на меня вылупились, я решил провести ненаучный эксперимент ― просто вставить меч в горшок и посмотреть, что из этого получится.
Сказать-то легко, а вот исполнить… Во-первых, до этого спокойно лежавший на диване меч куда-то исчез, и мне пришлось испробовать не одно заклинание, чтобы его «поймать», во-вторых, взяв трясущийся клинок в руку, я вместе с ним упал на колени, таким тяжёлым оказалось наследие мёртвого бога. Меня даже в жар бросило:
«Боишься, негодяй, значит, я на правильном пути… Только вот вопрос: как тебя поднять? Для этого понадобится минимум сто рук, а у меня в наличии только две, обидно… Что ж, попробую так», ― сидя на полу и не выпуская меч, осторожно придвинул ногой вазу вплотную к «упирающемуся» клинку и скомандовал явно обрадованным драконам:
«А ну, ребята, забирайте его себе, мне он не нужен…»
Конечно, уставший и злой, я выразил эту мысль гораздо более… несдержанными словами, и с интересом наблюдавшие за моими безумными выкрутасами Джо и Дэн довольно расхохотались. Но всем стало не до смеха, когда два зубастых чудовища слетели с вазы и утащили визжащий меч внутрь своей обители, залив пол самой настоящей кровью.
Я не придумал ничего лучшего, чем снова выругаться:
«Ну вот опять вляпался! Новые джинсы на выброс, зараза…»
Подошедший ко мне отец протянул руку, помогая встать, и, немного пошептав, «очистил» пол. О, если бы так же легко можно было стирать неприятные воспоминания…
Джо принюхался и сморщил нос:
«Всё равно пахнет кровью… Кстати, умник, меч ты уничтожил, а с чем теперь отправишься к нетерпеливо ожидающей тебя небесной братии? Между прочим, остался всего час…»
И все сразу уставились на меня, ожидая, вероятно, гениального решения от не спавшего всю ночь бедолаги.
― Ещё целый час? Тогда я пошёл спать… Берта, разбуди меня, лады? ― и, послав тётушке с несчастными глазами воздушный поцелуй, поплёлся «к себе», где сразу же, не раздеваясь, упал на кровать и отключился.
Кто-то немилосердно тряс меня за плечо, и даже мой коронный захват не смог остановить отважного дурака, ведь удар кулаком ― ещё не самое страшное, чем я мог ответить. Но Дэн, изучивший все мои повадки, ловко увернулся, гаркнув в ухо:
«Вставай, повелитель драконов из горшка! Отец зовёт».
Голова шумела и раскалывалась, перед глазами порхали подозрительные мушки, но, собрав волю в кулак, я побрёл за братом, тем более что особого выбора не было ― он тащил меня за рукав как ослика на верёвочке. Но сначала привёл в ванную, безжалостно окунув под струю холодной воды. И только тогда я проснулся, представ перед задумчивым отцом с мокрыми волосами и полотенцем на шее.
― Неважно выглядишь, сынок, что, в общем-то, вполне понятно. Здесь чистые вещи, быстренько переодевайся, до окончания ультиматума осталось пятнадцать минут. Чем ещё могу тебе помочь?
Я лениво натянул джинсы и футболку, сердито косясь в его сторону.
― Па, ты уже сделал всё, что надо… разозлил меня до чёртиков… Неужели нельзя было разбудить бедного ребёнка помягче?
Отец обнял меня, похлопав по плечу:
«Это как раз то, что тебе сейчас надо, Генри. Боюсь, боги приготовили ещё одну ловушку, будь настороже и не забывай, ты ― мой сын и отличный маг…»
От этих слов вся злость сразу прошла, а это было совсем некстати. Поэтому я развернулся к грустно смотрящему на нас Джо.
― Лохматое чудовище, сделай так, что б я наверняка взбесился. Очень прошу!
Дважды повторять главному насмешнику не пришлось. Он злорадно ухмыльнулся, разглядывая отполированные ногти:
«Собираешься на вечеринку с богами? Круто. Я слышал, у кого-то сегодня пропадает первое свидание с Эммой. Обидно, такая красавица не будет долго ждать малолетнего идиота и не простит…»
Меня бросило в жар: сегодня же суббота, мы с ней договорились встретиться в парке, а я с этими божественными заморочками совсем об этом забыл…
Если бы гнев измерялся в килотоннах, этот город уже лежал в руинах. Быстро схватив в руки вазу с повернувшимися в мою сторону драконами, прикрикнул на них:
«Нечего пялиться! Живо тащите меня к пристанищу богов. У меня мало времени на разборки ― Эмма ждёт…»
А дальше всё было как в тумане ― полёт по скоростному тоннелю, полутёмные анфилады комнат, ведущие в огромный, ярко освещённый зал. Мрачные, полные негодования и презрения лица богов, готовых осудить отступника и немедленно привести приговор в исполнение. Несколько здоровенных воинов уже нацелили позолоченные стрелы огромных луков на моё сердце. Кое-кто из высокомерных небожителей даже засмеялся, увидев мальчишку с горшком в руках. А зря…
Я прокашлялся и рявкнул так, что эхо задрожало, отражаясь от мраморных колонн:
«Всем молчать! У меня нет времени на препирания с вами: божественный меч уничтожен, а значит, не будет у вас бога войны. Что, несомненно, к лучшему ― пора заканчивать с боевыми действиями. И нечего тут ухмыляться, предупреждаю ― не злите Генри, то есть меня, хуже будет. Смотрю, по–хорошему до вас не доходит. Лады, ― и обратился к радостно потиравшим короткие лапки драконам, ― Фил и Билл, забирайте всех, кроме женщин…»
Через пару минут стало очевидно, что всё в мире движется по кругу ― я снова, как и неделю назад, стоял в комнате, с головы до ног забрызганный кровью богов. Крепко прижимая к себе драгоценную вазу с сытыми драконами, сосредоточенно оттирал ладонью пятна с мордочек недавно наречённых Фила и Билла, а оторопевшие родные рассматривали меня со смесью ужаса и восхищения.
Поставив вазу на шкаф и чувствуя нарастающую, сосущую пустоту в животе, жалобно заныл:
«Берта, дорогая! Я же не ел почти сутки, покорми ребёнка, а?»
Но тётушка, видимо, пребывала в состоянии шока и, прикрыв руками рот, испуганно хлопала глазами. Отец пришёл в себя первым и указал мне рукой на дверь, как всегда, даже не повысив голос: «Живо мыться». Братья хмыкали, о чём-то тихо перешёптываясь.
Я был слегка разочарован таким неласковым приёмом победителя, но посмотрев на своё отражение в зеркале, и сам приуныл, быстро нырнув в горячую воду. Отмокая в ванной, дал себе слово без крайней необходимости больше не прибегать к помощи моих новых слишком уж кровожадных приятелей. И без них справлюсь…
Через полчаса родные немного успокоились и с умилением смотрели, как я пожирал всё, что ставила на стол счастливая Берта. О подробностях происходившего там меня никто не спрашивал, и это было правильно. Честно говоря, я бы сам предпочёл забыть случившееся, как страшный сон…
Отец смотрел на меня с непонятной грустной нежностью.
― Не спеши, Генри. Думаю, самое страшное уже позади. Надеюсь, на этот раз ты сделаешь правильные выводы…
Я замер, а потом уверенно кивнул, откусывая прямо от большого куска ветчины и невнятно бормоча:
«Конечно, па! Ты был прав на все сто ― хорошему магу не нужен меч, особенно такой…»
Он улыбнулся, хитро прищурившись.
― А что нужно?
С трудом проглотил едва не застрявший в горле кусок.
― Голова на плечах. Целая и, желательно, неглупая… Ну и знания, конечно.
Отец, довольно потрепав меня по волосам, вышел из комнаты, и я, облегчённо выдохнув, вернулся к прерванному занятию ― героическому освобождению стола от временно захватившей его еды. Джо подсел ко мне и подозрительно ласково спросил:
«Голодная детка, ты в курсе, который час?»
Сглотнул, снова чуть не подавившись, и вытаращился на брата. Он выразительно постучал по часам:
«Как считаешь, сколько ещё будет ждать Эмма?»
Вскочив и сметая всё на своём пути, опрометью помчался к зеркалу. Наспех причесавшись и облив себя папиным одеколоном, спросил Дэна:
«Как я выгляжу?» ― но, увидев его кривящиеся в насмешке губы, замахал руками: «Нет, лучше молчи…»
Уже у двери Джо, переглянувшись с братом, засмеялся:
«Ты же ночь не спал, уверен, что…справишься? Не боишься опозориться?»
Я оглянулся, улыбаясь и подмигивая насмешнику:
«Не сомневайся во мне, Джо: после того, что я сегодня пережил… обязательно справлюсь…»