Глава (Глава 3)

Мороз крепчал, хотя день только зачинался. Солнце недавно вышло из-за горизонта, но на улице было уже светло снег заваливший деревню, хорошо отражал лучи. Василиса медленно шла по тропинке. Быстро сейчас идти бы и не получилось, снег оставил только не большую тропку. Василиса была бледна и шла неровным шагом. Постоянные кошмары не давали покоя. Глаза её потускнели, улыбка сошла с лица, но ответственность за людей жила в ней. Вот и сейчас надев расшитые валенки, полушубок и теплый платок она спешила к Анисье. Её малец еще затемно прибежал и сказал, что мать занемогла.
На очередном повороте Василиса неожиданно столкнулась с бабкой Агафьей.
— Доброго здоровичка, бабушка! — Василиса поклонилась.
— И тебе, дитя, здоровья! Куда идёшь спозаранку? — Бабка Агафья приостановилась.
— К, Анисье, поспешаю бабушка. Хвороба её одолела.
— Хорошее дело, — бабка Агафья погладила Василису по плечу и добавила — А нездоровиться тебе дитятко. Василиса слабо улыбнулась, что тут ответишь. Агафья пристально вскинула взгляд, Василису пробил озноб. Так взгляд пробрался к ней глубоко в душу и дотронулся до чего-то черного которое начало злобно колыхаться. Миг и всё прошло.
— Ну, поди, поди, дитятко, небось, Анисья заждалась. А после зайди дитятко до меня. — Издали услышала Василиса. Бледность её только усилилась, она снова поклонилась и засеменила за поворот.
Анисья лежала на печи вся в жару. Бред то подбирался, то отступал, тогда она открывала глаза, взгляд прояснялся, и она слабо улыбалась. Опосля опять начиналась забытья. Она говорила непонятные фразы, билась и кричала. Василиса пришла именно в такой момент домочадцы сидели тихие, разговаривали полушепотом как при умирающем человеком. Василиса разделась, поклонилась и сразу же нахмурилась. Глаза потемнели, упершись в главу дома.
— Ты, что же Аким делаешь? — Голос Василисы чуть сдерживал гнев рвущийся изнутри.
— А чего это я делаю. — Чуть присевшим голосом отозвался Аким. Мужичок был трижды взрослее Василисы, а оробел перед её грозным взглядом.
— А того ж, — грозно продолжила Василиса. — Анисья еще жива, да и будет жива. А вы все ведете себя, как будто её уж нет. Негоже это Аким.
— А кто её знает. Поди, она отходит. Ты слышала, чего кричала-то она. Мы и не поняли. Всё мудрёно. — Глаза Василисы еще более потемнели.
— Прочь! — Её голос оглушил всех. И стар и мал, бросился из избы. Горница опустела за считанные минуты. Напряжение спало, ноги подкосились, и Василиса тяжело оперлась на косяк двери. Холодный пот струйками потёк со лба. Она платком утёрлась и подошла к печи.
— Ничего, ничего, Анисья. Выберемся. — Девушка встала на лавку перед печью выпрямилась, как струна вытянула руки одну остановила перед головой другую остановила над животом вздохнула и готова была начать, как женщина неожиданно вскочила, схватив её за руку повернулась и посмотрела прямо в глаза. Из глаз Анисьи вытекал яркий тягучий свет голос был не ее, а какой-то глубокий баритон.
— «Грядут события, которые изменят жизнь. Единицами они будут поняты и осмыслены остальные примут мир, который построят им те, которые будут осмыслены. Не пропусти мгновения переворота».
Свет ушёл из глаз Анисьи, руки рухнули к телу, и молодая женщина ушла в глубокое забытьё. Василиса замерла, слова впились в неё, просочились в самую душу и проросли в ней. Мгновение спустя придя в себя, Василиса восстановила позу и начала нашептывать оговорку.
Через три четверти часа в дверь тихо постучали. Василиса слабым голосом откликнулась, в горницу вошел Аким и как гость стал возле порога.
— Не серчай, Василисушка, с кем не бывает. Мы люди тёмные, многого не знаем. — Он стоял и прятал глаза. Василиса слабо махнула рукой она уже сидела за столом. Аким подошел и сел напротив.
— Аким сколько тебе лет? Ты старше меня раза в три. А иногда ведешь себя как дитё малолетнее. Ведь не все такие тёмные у нас в деревне. И детей учим, и взрослых, сходи к Волхву. Нельзя же так. — Василиса совсем обессилила. Аким со стыда чуть под землю не провалился. Права была Василиса, не желал он просто учится.
На печи, послышалось слабое шевеление, Аким подскочил. Анисья была очень слаба, но пришла в себя. Аккуратно сев и укутавшись в платок, она с помощью Акима сползла вниз, подойдя к столу, где сидела Василиса, рухнула мешком к ногам молодой девушки.
— Благодарствую, Василисушка, не оставила моих детей сиротами. Проси что захочешь, всё отдадим. — Аким поддерживал жену под локоть. Василиса окинула их долгим взглядом, подумала и ответила:
— Ничего мне от Вас не надобно. Одного прошу, ходите к Волхву, пройдите обучение сами и дети ваши, приобщите ваших знакомых и друзей. Привычный уклад жизни скоро меняться будет будьте готовы. — В глазах хозяев она увидела изумление.
— Мы сделаем, как ты говоришь. — Аксинья поцеловала ей руку. Василиса с трудом поднялась, оделась и вышла за дверь.
День клонился к вечеру, солнце перевалило на вторую половину неба. Мороз был силён снег сверкал под лучами солнца, вся ребятня от мала до велика, высыпала на улицу. Везде слышался детский смех и гомон от криков. Взрослые чистили дворы и низко кланялись Василисе, когда она проходила мимо. Она в ответ тоже кланялась и улыбалась. Все в деревне и за её пределами знали её и уважали. Не было не одного человека чтобы когда — то она не помогла ему или её бабка.
Так она тихонько дошла до избы бабки Агафьи. Обещала же зайти вот и пришла, зайдя во двор, низко поклонилась. Бабка возилась во дворе увидав Василису прищурилась.
— Заходи дитятко, в дом пополдничаем, поговорим.
Василиса пошла в дом, за ней зашла бабка Агафья.
Я блуждал в темноте своего сознания. Моё сознание не воспринимало, мои действия реальностью видимо это было за гранью моего восприятия. Но все, же я находился в неком зале, из которого выходило множество дверей. Хоть здесь было темно, но я прекрасно ориентировался. Пару дверей я открыл но не нашел там выхода, в одной комнате был какой-то хлам лежавший на полу горой, в другой были полки и всё предметы аккуратно были разложены. Не знаю, сколько я так мучился, обходя двери и заглядывая в помещения, но я чувствовал что устал. Больше не хотелось никуда идти ничего искать и делать, приземлившись на пол зала я начал созерцать пространство.
Движение времени здесь было медленным и похожим на растягиваемую резину. Я стал задремывать, как ниоткуда в зале показалась девушка. Один взгляд и я пропал. Невысокая стройная с длинной толстой косой. А васильковый взгляд покорил меня навсегда. Она была одета в белую рубашку и сарафан. Покрой был древне русский. Просто красавица с картины Васнецова. Я сидел и пялился на неё. Она же прошлась по залу и так просто и неожиданно обратилась ко мне.
— Ты пошто тут делаешь? — Голос её был мягким и обволакивающим. Я сделал непроизвольный глоток.
— Да вот никак выход не найду.
— Хм. Странно. Чего же его искать он перед тобой. — Она резко повернулась, подошла к двери, которая была напротив меня, открыла и вышла вон. Я от неожиданности вскочил и направился к еще открытой двери переступил порог и вывалился в горницу к мужичку, который привёл меня сюда.
В горнице было тихо и пусто. Я встал, походил, голова пришла в норму. А вот любопытство разыгралось не на шутку. Через окно было видно, что хозяин чистит двор от снега. Аккуратно поставив портфель на лавку возле двери, я вышел в сени. Там на гвоздях висели фуфайки и тулупы. Поискав, нашел для себя что-то вроде теплого жилета. Он мне пришелся впору. Выйдя на улицу, сразу же наткнулся на лопату. Взвесив её в руке, я хмыкнул и направился на противоположный угол двора и принялся за работу.
Так мы работали, молча часа три пока весь двор не оказался вычищенным. Во всем теле у меня звенела каждая мышца, хоть я и занимался тренировками, но такую работу делал крайне редко. Но при всей усталости я чувствовал наполненность энергией. Это было необычно. Никогда в жизни я такого еще не чувствовал. По хозяину дома совсем не было заметно, что он устал. Да и для работы он не накинул на себя не одной теплой вещи. Так и работал в тех же одеждах, в которых встретил меня в лесу. Хозяин бросил на меня быстрый взгляд оббил лопату, поставил его возле двери в избу и зашел вовнутрь. Я почувствовал, что настал именно тот момент, когда мне всё расскажут. Оббив лопату и поставив её к лопате Игната я следом зашел в дом.
Разница во времени между нами было пару минут, но когда я появился в горнице, самовар уже горячий стоял и пыхтел на столе и стол был убран под чаепитие. Хозяин сидел во главе стола.