Глава (Глава 5)

Все эти мысли как лёгкие лепестки сонного цветка пронеслись у меня в голове, когда я несся по лесу. Сегодня тренировка началась с пробежки. Игнат редко давал мне физическую нагрузку. Обычно мы уходили далеко в лес и медитировали. Он показывал мне техники поиска в пространстве, осмотр местности внутреннем зрением, я даже освоил энергетический бой. Чем видимо впечатлил своего наставника. Он после тренировки даже поговорил со мной пять минут. Это был для него небывалый поступок.
Да я учился довольно быстро. Но меня мучили вопросы, на которые никто не желал отвечать. Я решил сам узнать ответы, но столкнулся с тем, что жители деревни об этом ничего не знали. Предложили мне сходить к Василисе, мол, она у нас чародейка она знает всё. Но мой визит оказался безответным. Чародейки не оказалось дома. Вот так я и мучился. В остальном жизнь текла размеренно. По своим выходным дням я посещал бабку Агафью. Занятная старушка оказалась. Мы подружились. Я помогал её по дому, она мне по-отечески подкармливала и учила разным сочетаниям трав. Всё говорила что пригодиться. На мои вопросы, которые меня мучили, однажды ответила.
— Не спеши хватать к себе, то к чему не готов. Придёт время, и ты будешь сожалеть, что не остался в своём неведении.
Я поразился тогда этому ответу и хотел возразить, но взгляд бабушки меня остановил. Мои мысли потекли под другим углом, и я внутренне успокоился вроде замер в ожидании. Моё состояние улучшилось, я стал внимательнее к обучению, Игнат даже пару раз скупо улыбнулся.
Мой наставник был таинственной личностью, и обучение у него было необычным. Он практически не разговаривал. Редко пару слов скажет и пойдет не оглядываясь. За любые проступки с моей стороны наказания как такого не было. Мне давалось не выполнимое задание. Пример тому поиск своего тепла. Оставить в лесу раздетого человека это серьезно. Помню, тогда в сердцах я ему крикнул:
— А если бы у меня не получилось? Я бы замерз. — На что он мне спокойно в своей манере ответил.
— Замерз! Было бы окончание обучения для тебя. — И спокойно пошёл в дом.
Мой бег ускорился дыхание выравнилось. Я почувствовал вокруг себя контур тепла. Действительно там, где я наступал, земля становилась черной. Я провел рукой, и мои следы тут же стало заметать снегом. Улыбнулся. Значит, гожусь на что-то то. Вспомнил маму, опять улыбнулся. Я очень переживал за неё. Как она перенесёт моё исчезновение. На первой недели обучения, когда я без сил лежал на лавке после тренировки Игнат передал треугольник бумаги. Это было письмо от родных. Прочитав, я успокоился, мать писала, что всё в порядке. Её известили и дальше разную чепуху на счет переживаний, Наташку ругала и другие приятные мелочи.
Треск ствола отвлёк меня от размышлений, впереди ухнула снежная шапка. Я сдвинулся в сторону, подпрыгнул и завис в воздухе между лап кедра. Моя воздушная платформа висела бесшумно. Оглядев местность ничего, не заметил. Присев чтобы не затронуть лапы со снегом я плавно двинулся вперед.
Лес был первозданен в своей красоте. Нигде она была не нарушена. Но все, же чувствовалась некая неправильность как раз там, где я должен был пробежать. Я замер и погрузился в мир на его изнанке. Связи природы и планеты не были и там затронуты. Я опять вынырнул в реальность мира. И все равно чувствовалась неправильность. Ветки кедра скрывали меня от тропинки, это давало мне некое преимущество. Чувство тревоги, которое зародилось внутри маленьким червячком, выросло и стало хозяином. Сев и скрестив ноги, я стал детально, осматривать впереди тропинку. Всё было первозданно. Но чувство не проходило и усиливалось, а Игнат всегда учил опираться на свои внутренние чувства. Он называл это чуйкой. По началу я посмеивался над этим, но когда мы однажды столкнулись с отверженными и только благодаря чутью Игната избежали конфликта. Я понял, что прислушиваться к себе стоит. С того случая мои внутренние занятия по тренировке чутья шли непрерывно.
Реакция пришла мгновенно и автоматически. Мысль о правильности действий припоздала, а руки уже сделали. Зачем мне потребовалось защита я сразу, то и не понял. Но уже в следующее мгновение снежный сноп окутал место моей засады. Я почувствовал из-за стены темное вязкое присутствие кого-то. Он на чуток остановился возле меня и принюхался. Я даже затаил дыхание, хотя это мне не помогло совсем если бы меня обнаружили. Но мгновение прошло, и этот кто-то пошел вперед. Сноп снега в одночасье обрушился, завалив меня. Я упустил контроль и рухнул с высоты кедра прямо в огромный сугроб.
Бежать дальше расхотелось. И я впервые с момента тренировок самовольно ушел домой. Подходя к дому, я мучился словно первоклашка, как и чем мне оправдаться из-за прерванной тренировки. Не найдя никакого решения решил все рассказать как было.
Игнат сидел за столом и выстругивал что-то из дерева. Увидев меня в середине дня вот так растрепанного с ошалелым взглядом. Он отложил баклушу и инструменты вопросительно поднял брови. Мне ничего не оставалась, как всё ему выложить. Но прежде я рухнул на лавку, выпил черпак воды. И объемно вкратце обрисовал случившее событие. Вот чего я не ожидал так это такой реакции Игната. Он как-то сразу посерел, схватил тулуп и бросился из избы. На пороге остановился и пробасил:
— Без меня покуда не вернусь за порог, чтобы не ходил. Понял. Двигайся в пределах деревни.
И уже в сенях тихо закончил:
— Надеюсь сюда он не сунется, побоится. Помнит, небось, то последний раз. — И выскочил из избы.
Я же с небывалым удивлением в расстегнутой фуфайке так и остался сидеть на лавке.
Василиса с того дня как побывала у бабки Агафьи преобразилась. Наутро она встала уже другим человеком. Щеки пылали румянцем, глаз горел любопытством, народилась девка. Попрощавшись с Агафьей, по утреннему морозцу она бодро зашагала к себе в избу.
По дороге встретила Игната. Волхв степенно остановился, пропуская её. Василиса в свою очередь низко поклонилась ему.
— Доброго здравия!
— И тебе не хворать, Василиса! — Густой бас заполнил утреннее пространство. — Куда так рано бежишь?
— Да вот задержалась у Агафьи. Нужно домой ворочаться. — Игнат нахмурился. Сделав зарубку в памяти зайти до Агафьи.
— А что ж ты дитятко не заходишь к родному дядьке. — У Василисы ярко зарделись щеки от смущения.
— Да как же собиралась вот на днях. Да сказывали, ты взял ученика к себе. Занимаешься. Не хотела мешать.
— Ну, да, ну да. Ох, озорница выкрутилась. — Пожурил её Игнат. А у самого глаза смеялись. Василиса немного успокоилась. Но тут у дядьки опять взгляд суровый стал. Он взял легонько племянницу за локоток и сказал так чтобы селяне, которые стали уже появляться на улице слышали.
— Пойдём, племянница, я провожу тебя. А то ты на вид не совсем здоровая что-то. Еще хвороба видимо не совсем прошла.
И подтолкнув Василису, они медленно направились в сторону её дома. Все кто им встречался, степенно кланялись и опускали глаза в благоговении. Василиса улыбалась и подбадривала людей. Игнат хмурился и кивал. Не часто волхв вот так разгуливал по деревне. Обычно его не было видно, то странствия какие-то, то дома сидел людей принимал.
Дойдя до калитки Василисиного дома, Игнат остановился. Кивнув очередному соседу, повернулся к племяннице так чтобы увидеть её глаза.
— Просьба у меня будет к тебе Васёна. Да не простая просьба. Если бы не обстоятельства не обратился бы. Поскольку сопряжена эта просьба с большой опасностью.
Глаза Василисы распахнулись, она поклонилась волхву и тихо промолвила:
— Сказывай, всё сделаю. Как можно отказать тебе, дядечка!
Игнат облегчённо вздохнул. Он готовился к длительному убеждению племянницы. Ведь уродилась она с характером его покойной сестры. Строптивой, упрямой, всегда на своём настаивала Марья. Хоть и оказывалась права, не просто было Игнату с ней. Вот и дочь такая же выросла. Как зайдется, так и приходиться подчиняться. Хоть и возрастом велик.
Они присели на завалинку возле ворот.
— Вот значит племянница, нужно мне, чтобы проводила одного человека в УД к чародею Благояру. Срочно его проводить нужно. — Василиса с веселым прищуром да озорством посмотрела на Игната.
— Не своего, ли ученика отправляешь дядечка!
— Его, а то кого же. Да нет в нём еще опыта. Сила есть, а опыта не набрал. Ходит по интуиции пока.
— А не рано ли решил отлучить всего-то месяц учиться.
— Ох, Васёна, всё, то ты знаешь. — Ткнул в бок её Игнат. — Я уж заметил, как ему помогала — то. Понравился что ли? — Внимательный взгляд волхва проник в душу девушке. Она только и смогла чуть открыть рот, и парок лёгким облачком ушёл ввысь.
— Занятный парень. — После непродолжительной паузы чуть с придыханием ответила Василиса. — И ты прав сила в нём небывалая просто еще спит она.
— Ну, наконец, то. — Усмехнулся Игнат. — Я уж и не мечтал, что суженного найдёшь себе. — Василиса совсем была смущена, пылая щеками, уткнулась в варежки.
— Ну, что ты. Ну что. Кому как не мне, то радоваться. Одна ты у меня. — Он обнял её и притянул к себе.
Так они сидели тихо, не замечая чужих взглядов и уходящего времени. Время шло солнце гуляло по небосводу. Игнат, молча, наблюдал за его движением, и неожиданно черное перо огромных размеров пронеслось по небу затмило солнечный диск. На улице сразу посерело и острые иголки холода стали впиваться в тело через одетый тулуп и полушубок. Игнат встрепенулся, прошептал что-то, и перо растаяло и стало оседать как дым от костра.
— Не к добру, это дядечка. — Василиса подняла голову.
— Что-то наступает дитятко. Давно это замечаю. Поэтому мне и надо чтобы ты проводила Евсея. За ним уже Морок приходил. Он парень сообразительный увернулся. Но пока не понимает он, куда судьба его втянула. А я раньше времени рассказывать не хочу. Это вотчина Благояра.
— Значит, так тому и быть, дядечка! — Поднимаясь, сказала Василиса. — Пора мне. Или заходи, коль хочешь.
— Нет, племянница пойду еще по лесу похожу да к ученику надо. Он, то в растерянности сидит дома. Хоть малость приоткрою ему истину. — Игнат медленно поднялся.
Василиса поклонилась ему и зашла во двор, а он медленным степенным шагом отправился к околице.