Предательство. Часть 2 (Глава 4)

Так сильно я ещё не падал. У меня болело всё, особенно ― левая рука. Было бы время и силы, посмеялся над собой:
― Алекс ― человек-синяк.
К сожалению, не было ни того, ни другого. От удара зверя стена рухнула, и я видел, как с ухмылкой на лице приближался маг, чтобы добить моего братишку.
Этого нельзя было допустить и исцелять себя тоже ― мне нужны были все силы. Попытался встать, но понял, что не могу. Выбора не осталось: пришлось, закрыв глаза, быстро провести исцеление ― только теперь можно было пойти навстречу магу. На что я надеялся? Не знаю. У меня так болела голова, что мог думать только об одном:
― Я не позволю ему убить Чудика, и даже если мне придётся вцепиться в него зубами, сделаю это…
Маг смотрел на меня с насмешкой, склонив голову набок. Уголки его губ чуть подёргивались, а в прищуренных глазах было злорадство. В его взгляде читалось узнавание, я же видел его в первый раз. Всё, на что у меня сейчас хватало сил ― просто беспомощно сжимать кулаки…
Странно, но мой голос не дрожал.
― Отойди, маг, не трогай его. Он ― не зверь, в этом теле застряла душа ребёнка.
― Знаю, чужестранец. Удивлён? Вижу, что это так. Я давно за ним охочусь. Почему? Тебе это знать не обязательно, хотя, впрочем, могу и сказать, всё равно ты скоро умрёшь ― для меня это личное. Знаешь, что такое месть? И как сладко её исполнение, особенно, когда ждёшь годы… Да откуда тебе знать, зелёный юнец…
― Возможно, в этом ты прав ― я слишком молод, зато не подонок вроде тебя. Не представляю, что такого ужасного мог сделать маленький ребёнок, чтобы так жестоко ему мстить.
― А он ничего и не сделал, зато его мать… Проклятая Шаманка, из-за неё я потерял всё, пусть сама теперь страдает. Тебе этого не понять, глупенький мальчик-маг, у которого не хватает силёнок даже оседлать зверя. Я долго его выслеживал и наблюдал за вами обоими, это было забавно. Дружба человека и дикого животного, смех, да и только! И как он до сих пор не растерзал тебя, ума не приложу.
Во мне нарастал гнев, и я не стал его сдерживать, по опыту зная, что сейчас это как раз то, что мне нужно.
― Так это ты пытался убить нас с малышом в Чёрном лесу? Как жаль, что мне не удалось прикончить тебя ещё там…
― Да, детка, ты упустил свой шанс, второго не получишь. Если тебя это утешит, уйдёшь к предкам вместе с другом, ― он сплюнул и засмеялся, но в его глазах была только злоба.
Я чувствовал, что безжалостный маг готов расправиться со мной в любой момент, но, вспомнив рассказ Шаманки, снова попробовал отговорить его от убийства Чудика.
― Послушай, ты мстишь его матери, но она уже мертва. Так какой смысл убивать невинное дитя?
Он очень удивился.
― Что за чушь ты несёшь, недоумок! Что значит, мертва? Как она посмела… Ты уверен в этом?
― Уверен, ― сказал я как можно спокойнее.
Он взглянул на меня и расхохотался.
― Нет, вы посмотрите на этого проходимца! Врёт и не краснеет, а я чуть было тебе не поверил. Первый Охотник не тот, кого можно провести, а вот тебя, похоже, облапошили, что и не мудрено ― ты же сам на это напрашиваешься. Забыл, куда попал? Кстати, вы с твоим дружком случайно не это искали? ― и он вынул из-за пазухи свернутый клочок пергамента.
При этом Чудик, чья голова была залита кровью, застонал, и я еле расслышал его хрип: «Оно…»
― Смотри-ка, тварь ещё шевелится, но это ненадолго, ― Охотник снова усмехнулся и, взглянув на меня, добавил, помахивая пергаментом с заклинанием, ― оно вам больше не пригодится. Продам его, пожалуй, или лучше сжечь на твоих глазах, а? Да ты не расстраивайся, мальчик. Всё равно не успел бы им воспользоваться, у зверя осталась всего одна полоса ― это конец для твоего приятеля.
Неприкрытая издёвка в его голосе добавила мне ярости, необходимой для заклинания. Я выбросил руку вперёд, но меня опередили…
― Не смей, безмозглый, ты уничтожишь пергамент! ― раздался крик Шаманки, вынырнувшей словно из-под земли.
Но я уже не мог остановиться: мой огненный шар летел прямо в грудь Первому Охотнику, как с гордостью тот себя называл. Но пронёсся над ним и ударил в уличный фонарь, мгновенно его испарив. Потому что маг был уже мёртв ― он лежал на земле с кинжалом, по рукоять вошедшим в его горло.
Я пошатнулся и сел. Этот выброс силы обошёлся мне очень дорого: всё двоилось и кружилось перед глазами. Вот надо мной промелькнули сразу две Шаманки, я услышал их оханье и потерял сознание. А когда открыл глаза, понял, что всё также без сил лежу на земле. С трудом повернул голову на звук женского голоса и увидел, как рыжеволосая девушка в цветастой юбке, склонившись над Чудиком, читает заклинание.
Пергамент вспыхнул прямо в её руке, и Шаманка с радостным криком бросилась обнимать мальчика, а большое белое животное исчезло, словно растворившись в воздухе. Я по-прежнему плохо видел их обоих, всё расплывалось перед глазами. Едва прошептал солёными от слёз губами:
― Получилось…
А потом стало темно.
Не знаю, сколько я на этот раз пробыл без сознания. Очнулся, лёжа на лавке, укрытый уже знакомыми мне мягкими разноцветными шкурами. Глядя на них, подумал о тех несчастных животных, которым они раньше принадлежали. Мне стало неприятно, и я сбросил их на пол.
― Он очнулся, Алекс очнулся! ― раздался незнакомый звонкий голос, от которого защемило в груди. Наверное, это и был Чудик.
Он подбежал и, улыбаясь, снова накрыл меня шкурами. Я смотрел на него, пытаясь в этом вихрастом синеглазом мальчишке разглядеть моего лохматого друга. Ужасная глупость, конечно, никакого сходства. Откуда бы ему взяться? Дикий зверь с оранжевыми блюдцами вместо глаз и гудящим басом и этот маленький, такой милый ребёнок. Почему же так заныло сердце…
Я улыбнулся в ответ:
― Привет, значит, вот ты какой на самом деле, мой магический Чудик…
― Я тебе не нравлюсь, Алекс?
― Да что ты, просто ещё не привык видеть тебя таким.
Он сидел на колченогом табурете и не сводил с меня взгляда больших синих глаз. Где-то я их уже видел, может, в зеркале? Эта мысль меня смутила.
― Алекс, а что такое зеркало? ― знакомая интонация заставила меня засмеяться, он улыбнулся в ответ и показал мне язык.
― По-прежнему роешься у меня в голове, поросёнок?
― Ага, а что такого? Я же говорил, у тебя там так много интересного, братишка.
Я протянул к нему руки, а он словно только этого и ждал: бросился ко мне на грудь и обнял. Услышав всхлипывание, прижал его к себе:
―Хорошие Чудики не плачут по пустякам, да, братишка?
Он посмотрел на меня, вытер рукавом пёстрой рубахи нос и кивнул. Да, это был мой Чудик…
Из-за занавески выглянула Шаманка. Она подошла, положила руку мне на лоб и вздохнула.
― Поднимайся, герой! Зря я что ли всякой всячины наготовила, или вы оба не хотите есть?
― Хотим! ― почти одновременно крикнули мы с Чудиком. Она хмыкнула, быстро скрывшись за занавеской.
Мой маленький друг с серьёзным выражением лица помог мне одеться и, взяв за руку, повёл в новую комнату сестры, где почти ничего не изменилось. Может, стало немного просторнее, а в остальном… Ну, да, пространственная магия дяди Феникса. Надо будет спросить Шаманку, удалось ли ей встретиться с теми загадочными людьми, что должны были прийти меня спасать. И вообще, как она смогла так вовремя появиться? Неужели, следила за нами…
От этих мыслей меня отвлёк Чудик: подёргал за руку и кивнул на накрытый стол. От вкусных запахов снова закружилась голова, и братишка заботливо усадил меня на лавку. Сам сел рядом, не отпуская мою руку, словно боясь, что я от него уйду.
― Ты рад, что мы теперь вместе, Алекс? Я так рад, ― глаза мальчика сверкали.
― Конечно, малыш. Хорошо, что всё, наконец, закончилось, и ты теперь дома с сестрой. Но я тоже хочу вернуться к себе домой, для начала ― в Светлые миры, хотя по-прежнему не представляю, как это сделать.
― Не волнуйся, Алекс, Шаманка тебе поможет.
― Уже ни в чем не уверен, Чудик. Моих спасателей мы так и не встретили. Где они, и когда появятся? Может пройти много времени, прежде чем меня найдут, ― я пытался скрыть тоску в голосе.
Чудик обнял и прижался ко мне, и вдруг показалось, что это я в детстве сижу рядом с отцом, а он нежно обнимает и утешает меня. Мальчик поднял голову, и я невольно вздрогнул. Если не считать каштановых с рыжиной волос, как у Шаманки, он был моей полной копией. Это было невероятно. Говорят, что где-то у каждого из нас есть двойник, кажется, я только что нашёл своего и был очень этому рад.
Снова заглянул в синие глаза Чудика и улыбнулся.
― Как было бы здорово забрать их обоих в свой мир и привести домой. Ах, Алекс, глупый ты фантазёр, ― сказал я себе. ― Многого хочешь. Сам не знаешь, как из этой тёмной ямы выбраться, а мечтаешь спасти других.
В комнату зашла Шаманка. Она переоделась в красивое платье, распустив волосы, и была так хороша, что мы с Чудиком дружно присвистнули, и нежная кожа на её щеках зарумянилась. В руках рыжей красотки был накрытый салфеткой поднос. Она осторожно поставила его на стол и, помучив нас немного, сняла салфетку ― это оказалось большое блюдо с ломтями сочного жаркого и грудой пирожков.
― Ух, ты, настоящее мясо, как давно я его не ел. Попробуй, Алекс, это такая вкуснятина! А не то, чем тебя Шаманка в прошлый раз кормила, ― и Чудик звонко засмеялся. Я присоединился к нему.
― Цыц, несносный мальчишка, не смей выдавать мои секреты, а то живо метелкой получишь, ― смутилась Шаманка, но расхохоталась вместе с нами.
Что сказать, это был мой первый спокойный день в Тёмных мирах. Я был с друзьями, смеялся и шутил. Глаза Шаманки многообещающе блестели, а щёки пылали огнём, суля мне интересное продолжение ужина.
После того, как все наелись и наговорились, она отправила упирающегося брата спать, а сама достала бутылку тёмного вина и разлила его в кружки.
― За что будем пить, Алекс? ― улыбаясь, спросила она.
― За исполнение желаний, конечно.
― Ну, моё желание уже исполнилось ― малыш снова со мной. А чего хочешь ты? Впрочем, знаю ― выбраться отсюда. Угадала?
Я замялся. Сейчас мне хотелось только одного ― быть рядом с ней… Но, конечно, произнести это вслух ― не посмел… Красавица расхохоталась.
― Какой же ты милый мальчик! ― Шаманка быстро подошла ко мне и поцеловала. Я попытался её обнять, но она увернулась и, приложив палец к губам, показала на дверь, за которой спал Чудик, быстро выбежав в маленькую прихожую. Я не просто пошёл за ней, а полетел…
Она уже ждала меня там и прижала к стене, заставив замереть от восторга, который, впрочем, быстро прошёл, как только я почувствовал клинок у своей шеи.
В горячем шёпоте Шаманки была только горечь и боль.
― Милый, но очень доверчивый мальчик. О чём я говорила тебе, когда мы только встретились? Здесь никому нельзя верить. Понимаешь, ты, глупец, никому! Я никогда не желала тебе зла, Алекс, это правда. Мне просто не было до тебя никакого дела, а тебе не повезло, потому что только ты мог помочь малышу. Я использовала тебя, понимаешь? И это ― тоже правда.
Чуть дыша, скосил глаза на острое голубоватое лезвие заколдованного клинка, подрагивавшего в тонкой руке всего в сантиметре от моей шеи. Кое-что об этом оружии мне было известно: главное, чтобы оно не коснулся кожи, иначе голова слетит с плеч даже от крохотного пореза.
― Значит, так, Шаманка, ты платишь за помощь? Ответь хотя бы ― Чудик тоже участвовал во всём этом?
― Нет, малыш ни о чем и не подозревает. Он ― просто ребёнок, и ему незачем лезть во взрослые дела…
― Хорошо, я рад.
― Чему? Дурачок, опять поверил? А если я тебя обманула, что тогда? ― она кричала мне в лицо, только очень-очень тихо и плакала.
Шаманка жалобно всхлипнула и вдруг сказала совсем другим голосом:
― Прости меня, Алекс. Знаю, что ты всё равно не поверишь, но у меня была очень серьёзная причина так поступать, и твоей вины тут нет. За это я буду проклята до конца своих дней, но на кону ― жизнь моего ребёнка.
Она помолчала мгновение, не вытирая слёз с лица:
― Довольно разговоров, иди вперед, и не делай резких движений, не хочу, чтобы ты умер от моей руки. Я просто отправлю тебя туда, куда мне приказали.
И она велела мне выйти из дома.
На дворе была ночь, но очень светлая, наверное, от фонарей, совсем как белая ночь где-нибудь в Питере.
― Мы там были вместе с папой, ― почему-то вспомнил я, медленно идя рядом с женщиной, которая могла убить меня в любую секунду. Она уже не казалось юной девушкой-подростком, а выглядела лет на десять старше, но была всё так же красива, только я больше ничего к ней не испытывал…
Мы подошли к маленькой пристройке прямо за домом, больше похожей на кособокий сарай.
― Так вот, где мне суждено умереть, ― подумал, чувствуя странное безразличие, ― мерзавка отравила моё вино. А ведь за разговором сама предупреждала, что есть и пить в домах незнакомцев опасно, и смеялась при этом. Она права, я полный дурак, и жить мне незачем, стоп…это же не мои мысли. Люблю жизнь и не собираюсь сдаваться без боя, так и знай, проклятая ведьма…
Взглянув на неё, увидел, как она закусила губу и снова заплакала, ссутулив плечи, но рукоять клинка не отпустила. Второй рукой открыла дверь и, произнеся заклинание света, кивнула мне на маленькую каморку, в которой не было ничего, кроме ещё двух дверей.
Одна из них сияла призрачным светом, мерцая и переливаясь. Совсем как та, в которую я вошёл, прежде чем попал в Тёмные миры. Вторая ― была обычной серой дверью.
― Прощай, Алекс, и прости, если сможешь. Тебе туда, ― она указала на неприметную дверь.
В это мгновение раздался громкий крик Чудика:
― Нет, Алекс, не слушай её, тебе надо в ту, что мерцает, скорее, поторопись, братик!
Он появился в одной рубашке, его ноги были босы, ночной ветерок развевал вьющиеся волосы. Сейчас он снова напомнил меня самого, когда я в школе первый раз вышел один против троих, чтобы защитить незнакомого мальчишку. Тогда я тоже был в отчаянии, но ничего не боялся, потому что знал, что прав…
Чудик повернулся к Шаманке, и, надрывая голос, кричал ей в лицо:
―Ты лгунья, мама! Клялась мне, что отпустишь Алекса, что бы со мной не случилось, что поможешь ему, даже если я погибну. И нарушила своё обещание. Лучше я буду побираться с нищими, но не останусь рядом с такой обманщицей…
А потом подбежал ко мне и обнял прижавшись.
― Алекс, братишка, я никогда не предавал тебя, слышишь, никогда! Один раз только наврал, по её просьбе, потому что был глуп и верил ей, ― и он кивнул в сторону матери.
― Успокойся, малыш… Ты мой друг, а друзьям надо верить. Скажи, в чём ты меня обманул? ― я пригладил его растрепавшиеся кудри и стёр слёзы с расстроенного лица.
― Там, в Чёрном лесу, сказал тебе, что было три человека, похитивших заклинание. Мама попросила об этом, не знаю, зачем, а на самом деле был только один…прости меня.
― Конечно, мой магический Чудик. Я буду очень сильно по тебе скучать, ― улыбнулся и ахнул, увидев, как Шаманка поднимает над головой клинок. Чудик тоже это заметил, мгновенно среагировав: он повернулся к матери и, оттолкнув её руку, крикнул:
― Беги скорее, Алекс!
Что было сил я рванулся к мерцающей двери, но истошный крик Шаманки меня остановил. Задохнувшись на мгновение, увидел помертвевшее лицо женщины, медленно сползающей по стене сарая, и отброшенный в сторону клинок. Бледный Чудик зачарованно смотрел на отрубленную кисть, лежащую у его ног. Кровь хлестала из раны: спасая меня, он, видимо, случайно коснулся проклятого клинка.
Я бросился к нему, а дальше действовал по наитию: подняв отрубленную кисть, приложил ее к руке малыша и, закрыв глаза, произнёс не так давно выученное заклинание из тетради дяди Феникса. А когда вновь посмотрел на его руку, она была целой, даже шрама не осталось. Прошептал:
― Чудо моё, пошевели пальчиками, вот так, молодец. Слава богу, всё в порядке…
Нежно поцеловал растерянного Чудика в щеку:
― Я буду скучать по тебе, иди к маме, братишка, ты сейчас ей очень нужен.
И, не оглядываясь, быстро вошёл в мерцающую дверь.
Пройдя уже знакомый мне плотный мрак, вышел прямо посреди шумной улицы мегаполиса. Я стоял на островке безопасности, не веря себе, слушая шум проезжающих мимо машин и вдыхая подзабытый уже запах выхлопных газов.
― Не может быть, неужели дома?
Кто-то подошёл ко мне сзади и осторожно похлопал по плечу. Я обернулся, и радостное выражение сползло с моего измученного лица. На меня смотрел, щуря тёмные без зрачков огромные глаза, условно говоря, человек: среднего роста, очень худой и непропорционально сложенный с длинными руками и узкими плечами. Его кожа отливала серебром, как и комбинезон.
Он улыбнулся мне неестественной улыбкой и что-то прокурлыкал. Я беспомощно развёл руками, подумав:
― Только инопланетянина мне для полного счастья и не хватало… ― и засмеялся, как сумасшедший:
― Прости, друг, не понимаю тебя, я не местный…