Что было там (Глава 1)

Страждущая душа поделится
и своими воспоминаниями, и своими горестями –
для этого нужен лишь зимний вечер, кружение вьюги
за стенами дома и ярко горящий огонь.
Гастон Башляр.
300 лет тому назад. Северная Америка. Скалы южных Аппалачей. Индейское племя Чероки.
Вьюга завывала настолько сильно, что ничего, кроме её истошного свирепого вопля не было слышно за много миль вокруг. Зима выдалась тяжёлой для племени. Мужчины должны были уже давно вернуться с охоты, но их по-прежнему не было. Зверь ушёл дальше, заставив индейцев пробираться всё выше в горы.
Старая Нэди вошла в хижину вождя с ведром горячей воды, от которой вверх поднимался обжигающий пар.
-А-а-а! – кричала Шима. Её дитя вот-вот должно было появиться на свет, выбрав для этого самую тёмную зимнюю ночь.
-Нам больше нельзя ждать, Шима, — выдохнула мудрая Нэди, — Ребёнок больше не может ждать.
Женщина взяла роженицу за колени, раздвинула их в стороны и с нежностью коснулась живота.
-Но мой муж, — воскликнула Шима, — Нуто ещё не вернулся.
-Ты встретишь его с самым драгоценным подарком на руках. Вождь думает о вас с ребёнком каждую секунду. Это должно придавать тебе сил. Ты жена вождя клана Волков и должна быть сильной. Ради мужа, ради ребёнка, ради нас всех.
Слова знахарки отразились пониманием и принятием в глазах Шимы. Она глубоко вдохнула, откинула на подушки мокрую от долгих мучений голову и снова закричала от начавшейся схватки.
Нэди вытерла влажной тканью пот с её лица.
-Молодец, ещё немного. Я вижу головку.
-А-а-а! Почему так больно?
-Все женщины проходят через это. Это священная боль. Прими её. Открой душу и впусти её в себя.
-А-а-а!
Скоро громкий детский плач заглушил вой вьюги снаружи. Шима обессиленно подняла взор мутных глаз на младенца.
-Это девочка, — Нэди улыбалась, держа в старых руках крохотное дитя, — Посмотри, Шима, как прекрасна твоя дочь.
Шима собрала оставшиеся силы и села. Она не могла отвести глаз от малютки, чьи рыжие кучерявые волосы пылали огнем, отражая пламя очага, согревавшего хижину.
-Её волосы. Почему они цвета яркого пламени?
-Твоя дочь особенная. Пламя поцеловало её. Её ждет чудесная судьба, — Нэди закутала ребёнка в тёплую мягкую ткань и протянула матери, которая тут же прижала малышку к груди.
-Видишь, она сосёт твоё молоко и набирается сил. Насколько сильной будешь ты, настолько сильной станет и она. Дай ей имя.
Шима взглянула на своё дитя, мирно сосущее грудь. Её черные глазки были закрыты, а крохотные пальчики сжаты в кулачки.
-Её зовут Нина. Огонь. Она вырастет сильной и прекрасной. Подобно пламени она не будет знать преград. А враги, что встретятся на её пути, познают силу и мощь огня.
***
Спустя пять лет.
-Котори, догони меня. Я самая быстрая из Волков! – маленькая Нина громко смеялась, и её заразительный смех заставлял улыбаться всех вокруг.
-А я — самый быстрый из Птиц. Сейчас мы узнаем, кто из нас быстрее!
Темноволосый Котори помчался за девчонкой-задирой, которая при каждой их встрече пыталась в чём-нибудь с ним соперничать.
-Конечно, я! – звонко и уверенно ответила Нина и запетляла между хижинами.
Взрослые с улыбками расступались перед детьми, давая им возможность играть по правилам.
-Нина, аккуратнее, — крикнула Шима, на время оставив приготовление обеда. Она любила наблюдать за своей дочерью, которая подобно светлячку, освещала всё вокруг своим внутренним огоньком.
Шима вспомнила день, когда её муж вернулся с долгой опасной охоты. Нина взглянула своими огромными умными глазками на отца и улыбнулась. Это была её первая улыбка, от которой зимняя стужа отступила, а огонь в хижине стал гореть ярче. Так же ярче стал гореть огонь внутри вождя. Крохотный комочек влюбил в себя с первой секунды.
Нуто души не чаял в своей малышке, обучая её всему, что знал сам. К своим пяти годам Нина прекрасно стреляла из лука, метала ножи, освежёвывала туши небольших убитых охотниками зверей и шила простую одежду. Оба родителя старались вырастить из девочки сильную, умную и смелую женщину, которой бы гордился клан Волка.
-Взгляни, Керук, наши дети отлично ладят друг с другом. Их союз объединит наши кланы и сделает сильнее в борьбе с врагами, — произнёс уверенно Нуто, посмотрев на старинного друга, возглавлявшего клан Птиц.
-Да, Нуто, твоя дочь станет хорошей женой моему сыну.
-А твой сын станет защитником моей дочери, — добавил вождь.
-Нина, беги сюда, здесь мой брат тебя точно не достанет!– смеялся маленький Кичи. Нина побежала в его сторону, но была поймана проворным Котори. Мальчишка повалил её на землю. Рыжие кудряшки рассыпались по мелким камушкам и стали похожи на лаву, которую извергает вулкан.
-Догнал! – победно воскликнул Котори.
Нина не любила проигрывать, поэтому со всей силой ущипнула мальчишку за вздёрнутый нос.
-Ай! – закричал тот и откатился в сторону, схватившись за пострадавший нос, — Больно же! Ты чего?
-Тебе меня не победить, Птица! – гордо ответила Нина. Она поднялась и отряхнула свою одежду от пыли и земли. Котори встал следом, расправив плечи.
-А вот я женюсь на тебе, и тогда увидим.
-Ни за что! Ты не станешь моим мужем!
-Это ещё почему?
-Потому что я тебя не полюблю.

Словам обиженной девчонки не суждено было сбыться, потому что ровно через десять лет Котори вошёл в дом её отца и бросил на пол тушу убитого им оленя.
-Вождь, прими этого оленя в дар и знак моей любви к твоей дочери. Благослови наши отношения.
Нуто долго не отвечал, выпуская из плотно сжатых губ идеально ровные кольца сероватого дыма. Он курил длинную трубку, сидя перед очагом в позе лотоса. Рядом сидела постаревшая Шима. Несмотря на возраст, она была всё так же прекрасна и любима. Лишь её густые черные косы посеребрила седина.
Мужественный статный Котори смиренно ждал ответа вождя. Его взор был направлен на самую красивую и желанную женщину из всех, кого он когда-либо встречал. Нина стояла в стороне, залитая румянцем смущения. В её длинные распущенные кудри, которые горели огнём в свете очага, были вплетены красивые камни. Она выросла настоящей красавицей, за которой охотились все юноши клана. Однако сердце девушки давно было занято смелым и самоуверенным Котори.
Нуто поднялся, возвысившись над молодым индейцем и всеми остальными. Его взор был серьёзен.
-Клянёшься ли ты оберегать и любить мою дочь до самой смерти?
— Клянусь.
-Клянёшься ли ты доверять ей и быть преданным ей?
-Клянусь.
-Клянёшься ли ты, Котори, любить Нину даже после смерти и найти её вновь сквозь время и пространство?
Глаза молодых встретились. Они оба много раз слышали старинную легенду, которую им рассказывали родители в детстве. Согласно легенде предки Чероки были «прыгунами», то есть могли возвращаться на Землю в другом теле. Влюблённые вновь находили друг друга и продолжали отношения, пока смерть снова не разлучала их. Это было настолько давно, что многие перестали верить, однако не Нуто. Он был уверен в том, что настоящая любовь не знает преград. Для неё не страшны ни время, ни пространство, ни смерть.
Проверить правдивость легенды не решался ни один шаман во многих поколениях. Это был опасный обряд с жертвоприношением и вызовом духов. Слишком много сил нужно было потратить, чтобы вернуть индейцам Чероки утерянную или забытую способность прыгать во времени и пространстве.
Посмотрев в тот миг на любимую, Котори в очередной раз убедился, что готов отдать всё ради неё.
-Клянусь.
-В таком случае я благословляю вас! Шима, готовься к свадьбе!
***
Свадебная церемония состоялась спустя тридцать дней и ночей. Это было пышное празднество, соединившее детей вождей двух кланов. Клан Волков и клан Птиц отныне стал одним целым, увеличив своим силы вдвое.
Нина и Котори, облачённые в свадебные наряды, предстали перед племенем. Вождь Нуто зачитал слова благословления и объявил духам земли и неба о том, что два человека решили продолжить свой земной путь вместе.
После официальной части индейцы устроили ритуальные танцы, а новоиспечённые молодожены исполнили священный обряд «семь шагов», повторяя после каждого шага свои клятвы.
-Теперь Нина из клана Волков и Котори из клана Птиц перед лицом духов природы считаются семьёй, — торжественно провозгласил Нуто и ударил посохом о землю.
***
Нина открыла глаза. Она сквозь сон почувствовала, как кто-то гладит её распущенные волосы. Не спеша повернув голову, она увидела рядом с собой мужа.
-Что ты делаешь? – улыбнулась девушка.
-Любуюсь тобой. Ты так прекрасна, когда спишь. Твои веки слегка подрагивают во сне, а дыхание так спокойно и ровно, что нет прекрасней музыки для моих ушей.
Котори нежно коснулся бархатистой кожи жены. Прошло уже три года со дня свадьбы, но с каждым новым днём он любил её всё больше. Порой казалось, что судьба связала их настолько крепко, что разорвать эти узы не под силу даже времени и расстоянию. Котори точно знал, что его любовь способна пройти сквозь годы, века и даже жизни.
Счастливая улыбка вновь украсила красивое лицо Нины. Она повернула голову прямо, отчего её густые кудри просочились, словно песок, сквозь пальцы Котори.
-Родители вчера снова спрашивали о ребёнке, — Нина закрыла глаза и услышала, как муж с шумом втянул воздух.
-Мы ведь не торопимся.
-Да, но…
-Что?
Нина снова посмотрела на Котори. Он выглядел обеспокоенным, и ей захотелось прижаться к его груди, успокоив быстро бьющееся сердце.
-Я боюсь, Котори. Что, если моё чрево пусто? Что, если я не смогу зачать? Какой позор будет. Ты отвергнешь меня! Найдёшь новую жену, которая уже через год родит тебе первенца.
Котори с любовью вытер слёзы с лица Нины, а потом поцеловал её в горячий лоб.
-Мне никто больше не нужен, любимая. Только ты.
-А если у нас не будет детей?
— Значит, так тому и быть. Запомни, я не уйду от тебя никогда. Ты моя судьба. Мы дали клятву перед духами. С того момента мы — одно целое, помнишь?
Нина вздохнула. Её всё ещё обуревало беспокойство, но слова мужа утешили.
-Знаешь, я порой удивляюсь, как такой добрый и любящий мужчина выбрал именно меня?
-Ты свела меня с ума в ту самую секунду, когда я впервые тебя увидел.
Нина звонко засмеялась. Котори любил её смех. Он напоминал ему пение птиц, что ранним утром будят ещё дремлющий лес.
-Нам было по три года.
-Да. И я до сих пор помню тот день. Ты вылетела из хижины вождя и врезалась в меня.
— А ты не дал мне упасть и пораниться.
-Я готов защищать тебя до конца своих дней и даже после.
Котори в очередной раз поцеловал жену.
-Мне пора. Мы с Кичи сегодня идем рыбачить. Вернусь к вечеру. Увидимся, когда солнце ляжет спать.
***
Нина любила ездить верхом. Она могла приручить и оседлать даже самого дикого жеребца. Отец считал это её талантом и очень гордился дочерью, хотя сама девушка была уверена, что лошади просто чувствуют её решительный настрой и перестают сопротивляться.
С жеребцом по кличке Буйная Грива Нина познакомилась также. Он был самым диким в своём стаде, никто не мог к нему подступиться. Никто, кроме десятилетней девчушки с ярко-рыжими, почти красными волосами и огромными черными глазами, которые смотрели на него без тени страха и сомнения. Молодой жеребец сам подошел, осторожно обнюхал смелую незнакомку и ткнулся носом ей в лицо. С того дня они не разлучались.
День выдался ветреным и пасмурным. Буйная Грива нёсся галопом по бескрайнему полю, перерезанному вдоль неширокой, но быстрой речушкой, что служила границей владений клана Волков.
Спешившись, Нина отпустила коня пастись, а сама отправилась нарвать полевых цветов. Ветер развевал её длинные волосы. Со стороны было похоже, будто языки пламени причудливо танцуют прямо на голове девушки.
В какой-то момент Нина почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. На противоположном берегу реки стоял белоснежный конь, а рядом с ним – мужчина. По его одеянию девушка поняла – незнакомец принадлежит вражескому племени Шауни. Отец много рассказывал об их жестокости. Женщины Шауни не имели голоса и других прав. В их обязанности входило продолжение рода и обустройство быта. Мужчины часто калечили и убивали своих жён за малейшую провинность. В детстве, когда маленькой Нине рассказывали очередную страшную историю о Шауни, она радовалась, что принадлежит племени Чероки, где царит равноправие. К женщинам прислушиваются, их уважают, любят и ценят. Ей до слез становилось жаль маленьких девочек Шауни, которых заставляли работать сразу же, как только им исполнялось три года. Нина долго размышляла, сидя перед очагом, о чем мечтают те девочки. И мечтают ли вообще? Они знают, что такое мечты? Или их с младенчества приучают к кротости и смирению?
Незнакомец улыбался, и Нина могла поклясться, что его глаза горели каким-то нехорошим огнём. Словно он задумал что-то недоброе. Хотя, что ещё может задумать Шауни?
Девушка свистнула, и Буйная Грива тут же оказался рядом. Не успела Нина запрыгнуть на спину коня, как услышала оклик с того берега.
— Уже уезжаешь? Даже не поздоровавшись? Тебе родители не говорили, что это невежливо?
Нина слышала его усмешку. Она запрыгнула на коня, и тот встал на дыбы, демонстрируя незнакомому человеку свою мощь. Шауни никак не отреагировал на это, лишь его белоснежный жеребец недовольно фыркнул.
— Мне говорили обходить стороной незнакомцев, — ответила громко Нина, смело взглянув в опасные глаза.
Её глаза были черными, но вот глаза Шауни казались самой ночью, холодной и вселяющей ужас.
-Ты очень смелая и дерзкая. Мне это нравится. Я хочу тебя!
-Ты сошёл с ума, считая, что можешь говорить мне такое, Шауни. Убирайся восвояси и не вздумай больше появляться здесь, — Нина натянула поводья, и Буйная грива помчался в сторону их поселения. Ничего хорошего слова незнакомца не значили. Он хотел заполучить её, присвоить себе и подвергать всевозможным пыткам, унижая честь и достоинство.
Когда вечером Котори и его младший брат Кичи вернулись с богатым уловом, Нина рассказала о неприятной встрече.
-С сегодняшнего дня ты не должна уезжать далеко от дома, — решительно заявил Котори. Он был в бешенстве и собирался с самого утра отправиться к тому месту, где его жена встретила индейца из вражеского племени, думая, что тот снова появится в надежде встретить её.
-Я бы на твоем месте заявился к Шауни и выжег до тла всё их поселение, — сказал Кичи. Он всегда был легок на подъём, ничего не боялся и в любую минуту был готов броситься в бой за свою семью.
– Это приведет к войне, брат, — вздохнул Котори, сетуя на горячий нрав Кичи.
-Вот и прекрасно. Пора покончить с ними раз и навсегда. Этот Шауни захотел твою жену. Чем не повод напасть?
-Он не знает, кто я, — вступила в разговор Нина, чувствуя сомнение мужа, — Не знает, что я замужем.
-Это не важно. Ты – Чероки, он – Шауни. Нечего ему тут делать, — Кичи был непоколебим, и его настрой передался старшему брату, который перевёл внимательный взгляд на жену.
Нина не хотела открытой войны с Шауни. Тем более не хотела становиться её причиной.
-Прошу тебя, муж, — девушка села у ног Котори и посмотрела на него снизу вверх, обхватив колени, — Давай забудем этот случай. Если Шауни появится вновь, тогда я первая выступлю против них. Но в этот раз давай оставим всё, как есть.
Котори сел рядом с женой и взял её лицо в свои ладони. Он так любил разницу между своей огрубевшей обветренной кожей и её – нежной, мягкой и гладкой.
-Да будет так, дорогая.
-Вот увидите, Шауни ещё напомнят о себе, — фыркнул Кичи.
***
Прошло несколько дней. Братья каждый день отправлялись на место, где Нина повстречала врага, но тот больше не появлялся. Кичи по-прежнему настаивал на войне, но даже отец Нины – вождь клана, согласился, что хрупкий мир между племенами всё же лучше.
— Котори! Нина!
Это была соседская девушка Уна.
-Нина! Вождь зовёт вас. Сейчас!
Когда Нина и Котори вышли на улицу, то заметили волнение среди соплеменников. Народ тревожно перешёптывался, озираясь по сторонам. Женщины торопливо загоняли детей по домам.
-Что случилось? – спросил Котори мужчину по имени Арэнк, который спешил покинуть место скопления народа.
-Шауни здесь, — лишь бросил тот в ответ. И только теперь Котори заметил трёх гнедых, привязанных у шатра вождя. Они с Ниной посмотрели друг на друга и побежали внутрь.
Нуто сидел на полу и курил трубку. Он был спокоен и сосредоточен, однако слишком прямая спина и подрагивающая жилка на левом запястье говорили о том, что вся воля вождя направлена на то, чтобы казаться таким. Шима стояла рядом, не скрывая своей неприязни. Ей не нужно было изображать из себя радушную хозяйку, поэтому всем своим видом она демонстрировала презрение. Помимо них присутствовали три война Чероки, вооруженные острыми копьями. Они были готовы напасть или защищать вождя.
Котори вошёл первым и встретился взглядом с молодым высоким Шауни, стоявшим в центре. Нина сразу узнала его. Именно он был в тот день на противоположном берегу реки. Позади него стояли два вооруженных соплеменника.
-Отец, что здесь происходит?
Нуто взглянул сначала на дочь, а потом на незваного гостя.
-Дочка, это Чуа из племени Шауни. Он прибыл к нам, чтобы…
-Чтобы забрать тебя и сделать своей женой.
Чуа перебил вождя и, задрав горделиво подбородок, посмотрел на Нину. Его взгляд говорил: «Вот видишь. Я здесь. А ты мне не верила».
-Как ты смеешь перебивать вождя Волков? – рассвирепел один из воинов, выступив вперед и направив на Чуа острый обсидиановый наконечник своего копья. Но Нуто спокойным жестом руки дал ему понять, что всё в порядке. Воин вернулся на своё место, а вождь медленно поднялся. Котори сжал кулаки. Он оценивал ситуацию. При любом раскладе ни один Шауни не мог выйти из шатра живым. Кичи был прав. Их нужно уничтожить.
Когда Нуто поднялся, то оказался на две головы выше любого из присутствующих. Его величие чувствовалось во всем: взгляде, походке, каждом движении. Шима незаметно подошла к обеспокоенной дочери.
-С чего ты взял, Шауни, что можешь врываться в мой дом и думать, что я отдам тебе свою дочь? – все так же спокойно спросил Нуто, приблизившись к Чуа. Но от его голоса веяло леденящим душу холодом. Чуа выдержал тяжелый взгляд вождя. Он смело встретил его и не менее смело ответил.
-Я сын вождя племени Шауни, наследник многочисленных земель, плодородию которых могут позавидовать даже такие опытные земледельцы, как вы. Я могу дать этой прекрасной огненно-волосой богине все, чего она пожелает. Такого мужа ещё надо поискать.
— Она его уже нашла, — выступил вперед Котори, чье терпение лопнуло в тот самый момент, когда Чуа начал расхваливать себя, — Я её муж, и тебе, Шауни, лучше прямо сейчас убраться отсюда в ту дыру, из которой ты выбрался.
Чуа смерил соперника полным презрения и насмешки взглядом.
-Если ты о себе, то мне жаль бедную девушку. Её необычайная красота рядом с тобой только меркнет. Со мной ей будет лучше.
-С меня довольно! – проревел Нуто. Он с силой ударил посохом о землю. Шима крепче обняла вздрогнувшую дочь. Войны с обеих сторон приняли боевую стойку.
-Убирайся из моего дома, Шауни! Я объявляю о конце перемирия между нашими племенами. Ты проявил неуважение ко мне, как вождю, и к моей семье.
Желваки заходили на лице Чуа, а кулаки сжались так сильно, что кожа на костяшках стала белой.
-Это твоё последнее слово, Нуто? Подумай дважды, прежде чем ответить.
— Если ты задержишься здесь ещё хоть на минуту, я лично вспорю твоё брюхо, выпущу кишки и скормлю своим псам. Этот ответ тебя устроит?
Чуа посмотрел на Нину взглядом хищника, который будет ждать своего часа, чтобы полакомиться желанной добычей, потом перевёл взгляд на Котори и указал на него пальцем.
— Эта женщина будет моей.
-Ты слышал моего отца и мужа, — сказала Нина, — Уходи с достоинством, иначе будешь прогнан как плешивая собака.
Чуа сверкнул глазами. Его нисколько не напугали угрозы, но, несмотря на это, он всё же вышел из шатра, а за ним последовали и его спутники.
-Шима, — окликнул жену Нуто, — Созывай совет.
***
В тот долгий вечер совет обоих кланов, Птиц и Волков, бурно обсуждал возможные военные действия против Шауни. Мнения разделились. Практически половина голосов была в пользу решения Кичи, настроенного нападать. Остальные собирались занять оборонительную позицию, укрепить территорию, поставить караульных и готовить воинов к сражению. Чероки давно не воевали благодаря дипломатическому складу ума вождя. Их хрупкий мир с Шауни и Чикасо длился уже несколько десятилетий, и за это время племя успело стать оседлыми земледельцами и охотниками. Военные навыки притупились, несмотря на то, что мальчиков по-прежнему учили метать ножи и копья, стрелять из лука и использовать боевые булавы. Все это делалось скорее по привычке, нежели с целью прямого назначения.
Нуто не жалел о своих словах. Он был готов умереть за свой народ, поэтому принял решение тренировать мужчин и укрепить границы территории. Кичи пришлось принять волю вождя.
Керук, отец Кичи и Котори, поклялся выступить на стороне Нуто в случае войны. Они были давними друзьями, а три года назад ещё и породнились. Каждый Чероки считал своим долгом защищать соплеменников любой ценой, а за смерть мстить смертью.
В ту ночь Нина не сомкнула глаз. Котори был рядом и пытался утешить любимую.
-Это всё моя вина. Мне не следовало уезжать одной так далеко. Шауни не увидел бы меня, и тогда всё было бы по-прежнему.
— То, что сегодня произошло, было последней каплей, Нина. Ты знаешь, что твой отец не раз закрывал глаза на пропажу скота. Он знал, что это Шауни, но не хотел отправлять свой народ на войну. Мир между нами в любом случае рухнул бы. Это было лишь делом времени. Мы должны отстоять свои земли и своих людей.
-Но сколько наших погибнут, — разревелась Нина. От девчонки – сорванца, которая ничего не боялась, не осталось и следа. Теперь ей было страшно. Очень страшно.
-Если ты погибнешь, я не выживу.
Котори прижал жену к своей груди.
-Я не погибну, любовь моя. Ради тебя я буду жить вечно.
***
Осень пришла незаметно. Пожелтевшие листья шуршали под ногами. Чероки принялись за уборку урожая. Шауни не давали о себе знать, и постепенно племя успокоилось. Кичи продолжал обучать молодёжь метанию ножей и копий, а Котори учил делать обсидиановые наконечники и затачивать лезвия. Нуто не снимал караульных, поэтому вся территория была под присмотром, однако общий настрой племени был спокойным. Случай с наглым Чуа и его дерзким желанием получить дочь вождя забылся. Каждый был занят своим делом. Женщины собирали урожай и делали запасы на зиму, а мужчины готовились к долгой охоте в горах, куда отправлялись с наступлением холодов.
Котори вернулся поздно и застал жену в хорошем настроении.
-Что тебя так порадовало, любовь моя? – спросил он, нежно обняв её.
-У меня для тебя хорошая новость.
-Что ж, говори.
-У нас скоро будет малыш.
Котори замер на мгновение, вглядываясь в прекрасные черные глаза жены. Они сияли. Он почувствовал, как из его глаз потекли слёзы. Это были слезы счастья.
-Малыш! – воскликнул Котори, подхватил Нину и закружил её. Звонкий смех разнесся вокруг.
-Если это мальчик, мы назовем его Монгво, сова.
-А если девочка, — продолжила Нина, — её имя будет Эйлен, счастье.
Котори прижался к губам любимой.
-Ты будешь прекрасной матерью.
-А ты – самым лучшим отцом.
***
Зима.
-Это невозможно! Вы просто отвратительны! – застонал Кичи, когда его старший брат вновь приложил губы к округлившемуся животу жены, — Идем, Котори. Все ждут только тебя.
На мужчинах были надеты сшитые умелыми женскими руками шкуры и меховая обувь, чтобы защититься от холода. Они отправлялись на охоту на медведей, которые были менее опасны, пребывая в спячке. Женщины племени оставались поддерживать огонь, плести корзины, заботиться о детях и шить одежду.
-Я могу остаться. Ты не должна все делать сама.
-Я в полном порядке, Котори. Мама не отходит от меня ни на шаг, — с улыбкой ответила Нина, — Ты один из лучших охотников. Ты должен пойти.
В стороне послышался сдавленный смешок Кичи.
-Это он тебе такое сказал? Да от него толку, как от хромой лошади.
Котори бросил в него глиняную чашку со стола, а Нина рассмеялась. Кичи ловко поймал посудину и взглянул на брата.
-Вот видишь. Какой из тебя охотник?
-Мы уходим недалеко и через неделю вернёмся. Обещай, что всё будет хорошо. Моки и его браться остаются, чтобы в случае опасности спрятать вас всех в лесу. Ты помнишь место, которое подготовил твой отец?
-Да. Помню. Но оно не понадобится. Если бы Шауни хотели напасть, то давно сделали бы это.
Котори вздохнул.
-Надеюсь, Чуа не настолько глуп, как кажется, и послушает своего отца. Хонон против войны, как и его брал Шила.
Нина обхватила лицо мужа ладонями.
-Иди, любимый, и пусть духи природы оберегают тебя. Возвращайся ко мне.
-Я вернусь, — поклялся Котори, — К твоему дню рождения.
***
Прошло три дня и три ночи с того момента, как мужчины Чероки выдвинулись в горы. Зима демонстрировала всю свою мощь, обрушая на индейцев то невыносимую стужу, то сильнейшую вьюгу, но закаленные Чероки упорно брели вперед, постепенно нагружая повозки свежим мясом и шкурами.
Они мало разговаривали и спали, полностью сосредоточившись на чтении следов и выслеживании проворной добычи.
Нуто вел племя по знакомой тропе. Благодаря его опыту и чутью следопыта ни один индеец голодать в эту зиму не будет.
Котори шёл мрачнее тучи. Его не трогали даже остроумные шутки брата, над которыми смеялись все, кроме него. Мыслями Котори находился рядом с любимой, оставшейся дома. Скоро на свет появится их дитя, и у будущего отца оставалось много дел, которые нужно было закончить до рождения малыша. По-прежнему оставалась и опасность возвращения Чуа. В очередной раз юноша клял себя за то, что ушёл и оставил жену без защиты. Кичи успокаивал его, убеждая в том, что храбрый Моки с братьями смогут защитить женщин и детей от любой опасности. Однако поганые мысли одна за другой лезли в голову.
На четвертый день душа у Котори была не на месте, а сердце щемило с такой силой, что не хватало воздуха дышать. Ноги отказывались идти дальше, поэтому он упал на колени прямо в снег и закрыл обветренное лицо ладонями. Слезы обжигали замерзшую кожу, но больнее было внутри, словно сердце разрывалось на части, а душа рвалась из тела, желая быть в другом месте. Котори знал, что это место рядом с Ниной.
Кичи возник рядом. Он склонился над старшим братом и коснулся сведенной судорогой спины.
— Брат, что случилось?
Котори не мог ответить. Он задыхался. Воздух куда-то делся, оставив легкие в жгучей агонии.
-Котори! – воскликнул Кичи, сбросив оружие в сугроб. Он обхватил брата за плечи и стал трясти, стараясь привести в чувство, — Нуто!
Вождь остановился и, увидев мужа своей дочери практически без сознания, дал знак остальным и побежал к нему.
-Что с ним?
-Я не знаю! Он почти не дышит и что-то хрипит. Не могу разобрать слов.
-Котори, — Нуто поднял его лицо и заставил посмотреть на себя. Глаза молодого индейца были мокрыми и красными, — Что ты хочешь сказать?
-Нина… нам нужно возвращаться, — из последних сил проговорил Котори.
— Что? Почему?
-Я чувствую. Произошло что-то плохое. Мы должны вернуться сейчас же, Нуто!
Котори схватил вождя за грудки и взглянул в его серьёзные глаза.
Доверившись парню, Нуто развернул охотников в сторону поселения, не раздумывая ни минуты. У каждого из них дома оставались жены, матери и дети. Никто не возразил.
Обратно шли быстрее. Чем ближе индейцы подходили к дому, тем сильнее болело сердце Котори, но ноги двигались быстрее, стремясь вернуться как можно раньше.
Уже за несколько миль Чероки увидели столпы дыма, поднимающиеся высоко в голубое небо. Жуткий запах гари и чего-то сладковатого чувствовался далеко вокруг.
Нуто в ужасе смотрел на то, что предвещало беду.
-Нина! – неистово заорал Котори и помчался в сторону дома. Его крик эхом разнесся по округе, заставив птиц соскочить с деревьев и в панике закружиться над головами.
Чероки вернулись к пепелищу. Не осталось ни одной нетронутой огнём хижины. Лишь головешки слабо тлели на стылой земле. Вокруг главного костра в ряд лежали бездыханные тела Моки и пятерых его братьев. Крепкие, словно медведи, индейцы теперь были похожи на кровавое месиво, а не на людей. Их глаза были открыты. В них застыл ужас и безысходность.
-О боги! Шима! Нина! – закричал Нуто и побежал к тому месту, где ещё неделю назад стоял его дом.
Котори упал на обгоревшие завалы своей хижины и стал разгребать их, не чувствуя, как сдирает ногти и кожу в кровь. Кичи помогал ему, но оба понимали, что обнаружить в таком кошмаре Нину живой вероятнее всего невозможно.
-Нина! – кричал Котори, продолжая работать руками.
-Он мог забрать её. Тогда мы спасем твою жену и отомстим за все смерти, — говорил Кичи.
Но тут же на их глазах из-под сгоревшей практически полностью доски свесилась худенькая ручка. Котори невидящими глазами уставился на неё. Слезы застилали все вокруг. Тонкие прекрасные пальцы, которыми Нина так любила гладить его волосы, были черны от сажи. Вскоре Котори откопал тело. Нина свернулась калачиком в небольшой земляной яме, которую они использовали в качестве хранилища продуктов.
-Нина! – воскликнул Котори и осторожно поднял хрупкое тело. Её одежда была в крови и разорвана. Кичи тут же скинул с себя шубу и накрыл ею девушку. Котори гладил жену по голове и рыдал. Прекрасные огненные кудри обгорели, бархатная нежная кожа стала бледной и холодной, а черные глаза были закрыты.
Навсегда.
-Любовь моя. Душа моя. Открой же глаза! Взгляни на меня! Не покидай меня! – плакал Котори, прижимая бездыханное тело к своей груди.
Его любимая, его неродившееся дитя – они оба были мертвы. Все, что было дорогого в этой жизни, у него отняли, оставив огромную зияющую дыру на месте, где было пылающее любовью сердце. Позади плакал Кичи. Горе брата было и его горем.
-Нет! – взревел Котори, обратив взор в небо, — Нет! Вернись, Нина! О боги! Нина!
***
-Райли! Малышка! Райли! Вернись ко мне.
Райли с истошным криком вскочила и обнаружила себя в своей постели. Рядом сидел Тайлер. Он обеспокоенно гладил её по спине. Все вокруг было по-прежнему: окна с голубыми занавесками, настольная лампа в форме полумесяца, скиданная на спинку стула одежда. Она была в своей комнате, со своим парнем, в своей одежде. Постепенно мысли вернулись к настоящему из какого-то сюрреалистического сна, больше похожего на воспоминания.
-Райли, — осторожно повторил Тайлер, — Ты меня слышишь? Черт возьми, детка, ты меня охренеть как напугала. Ты кричала во сне!
Райли сглотнула. В горле пересохло.
-Мне, кажется, приснился кошмар, — пробормотала она, поднялась и подошла к зеркалу. Рыжие кудри слиплись от пота и запутались. Видок был не из лучших, хотя Тайлер привык к ней любой за долгие пять лет отношений. Волновало другое – почему на неё смотрело отражение, точь в точь похожее на девушку из сна?
Райли погладила свой плоский живот. Почему-то её вдруг накрыло чувство, что совсем недавно она ощущала шевеление внутри себя. Но это было невозможно, ведь беременной она никогда не была, но откуда-то знала, каково это, когда внутри тебя растет маленький человечек.
-В смысле «кажется»? – Тайлер подошел сзади и поцеловал в обнаженное плечо. Лямка ночной сорочки соскользнула вниз по руке, но прикосновение любимых губ к разгоряченной коже вдруг показалось чем-то неправильным, словно это обман, предательство, измена.
Райли прогнала странные мысли из головы и провела пятернёй по спутавшимся прядям. Она смотрела в зеркало и всё еще видела пепелище, ставшее гробницей для множества невинных душ. Слышала полные агонии крики и чувствовала сладковатый запах горящей человеческой плоти. Если расскажет Тайлеру, он точно отправит её в психушку.
-Забудь. Тебе уже пора.
-У нас есть ещё целых полчаса, — заговорщически проговорил Тайлер, куснув свою девушку в мочку уха.
Опять это ощущение чего-то чужого. Райли повернулась к молодому человеку и приложила указательный палец к его губам.
-Бабушка, конечно, любит тебя, но она ещё не готова к тому, что мы спим вместе. Хочу принять холодный душ и привести себя в порядок. Ноа скоро заедет за мной.
Тайлер разочарованно вздохнул.
-Окей. Ты права. Оставим десерт на ужин, — он улыбнулся, поцеловал Райли в губы и вылез в окно. За углом улицы стоял его автомобиль, который парень через пару часов горделиво припаркует у школы.
Райли снова посмотрела на своё измученное кошмаром отражение в зеркале.
«Не покидай меня!»
«Я вернусь»
«Если ты погибнешь, я не выживу»
«Мы одно целое»
Странно, обычно Райли забывала сны почти сразу же, как просыпалась, но этот помнила до мелочей. Она была уверена, что чувствует запах гари вокруг.
Но ведь это был всего лишь сон?