Часть 1. Начало (Глава 1)

Я стоял около двери и подслушивал, как старшие братья ругаются из-за меня. Так бывало всегда, как только мы втроём собирались вместе. Впрочем, это случалось не так уж часто, они всегда заняты, и на моё воспитание у них никогда не хватало времени. Ну, как же ― маги при дворе самого Герцога. Очень важные персоны, всегда скачут куда-нибудь по делу на своих белоснежных скакунах, сражаются с демонами и другой нечестью. Особый отряд, что б их…
А меня, паршивую овцу в семье, держали подальше от дворца, в деревенском доме под присмотром старого сержанта. Потому что няньки со мной не справлялись, с самого детства ― слишком я озорной и отчаянный, ну, и непослушный тоже. Только эти слова братья от них и слышали, а ещё ― ленивый и совершенно неспособный к магии, что в нашей семье считалось позором.
Ну, да, вот такой я неумеха. В двенадцать лет мои ровесники уже в Академию поступали, а меня из пятой школы с треском выгнали. Из магической-то школы я сразу вылетел, на первом же уроке поджег учителя, не сильно, правда, а жаль. Он меня тогда под смех ребят так за ухо оттаскал, век не забуду. Ну, мы с ним ещё встретимся…
Да и в обычных школах я как-то не приживался. Просто у меня всегда было своё мнение и куча вопросов, а отвечать на них никто не торопился. Предпочитали вежливо попросить перевести меня в другую школу. Они же боялись моих братьев, как огня. А что в них такого страшного? Братья у меня нормальные, людей не трогали, только нечисть.
Я с самых малых лет мечтал сражаться вместе с ними, они же только посмеивались, мол учись хорошо, и возьмём в отряд. А я, дурак, верил. Оказалось, попасть туда не так просто, нужны особые навыки и, прежде всего, знания и магическая подготовка на высшем уровне, а у меня ни на что терпения не хватало, такой уж уродился.
Как только понял, что плечом к плечу сражаться с братьями мне не светит, так совсем учёбу забросил, и даже частные учителя от меня отказывались. Все как один говорили:
― Олух, никогда ему не быть магом!
Да далась мне ваша магия, и без неё прекрасно обойдусь! Зато в драке меня ещё никто не одолел, и Сержант, он сам просил так его называть, учил негодника боевым искусствам и всегда был мной доволен.
Сегодня братья приехали и, вместо полагающейся мне выволочки, заперлись в кабинете, негромко споря. Пропустить такое я, конечно, не мог. Ох, лучше б вместо этого с деревенскими ребятами на рыбалку пошёл. Столько всего узнал, аж в глазах потемнело, весь мой мир перевернулся с ног на голову…
Старший брат ходил по комнате тяжёлыми шагами. Я его не видел, но живо представлял себе огромную фигуру, лицо, заросшее чёрной бородой, что было совсем нетипично для магов, и громким голосом, способным оглушить кого угодно.
― Вот ведь беда с этим мальчишкой, и как всё не вовремя. Мы с тобой и так ходим по краю пропасти, нас могут в любой момент раскрыть и вздёрнуть как предателей. И это в лучшем случае. Попасть в застенки я желанием не горю.
― Не преувеличивай, Кар. Никто нас не подозревает, это всё твоя чрезмерная осторожность, ― а это был голос Стора, среднего брата, спокойного и рассудительного. Небольшого роста, худой, с болезненным желтоватым цветом усталого лица. Его глаза всегда были слегка прикрыты, словно он ещё не проснулся, но это была лишь видимость. Сильный ожог от заклинания изуродовал часть его лица и натянул кожу, не давая векам нормально открываться.
Я любил обоих братьев. Несмотря на все мои проделки, они меня не обижали и ни разу даже пальцем не тронули. Хотя ругали постоянно, так я же этого заслуживал, не отрицаю.
― Перестань, брат. Если бы не моя осторожность, мы погибли бы уже тогда, много лет назад, как практически все повстанцы. Только одной семье удалось бежать и… ― он замолчал, тяжело вздыхая, ― он погиб, защищая свою семью. А что мы можем без него? С горсткой уцелевших людей…
― Не пори чушь, да ― нас мало, но все эти годы мы не прекращали борьбу. Я до сих пор не верю, что наш Друг ― умер. Он был очень силён, и сам мне говорил, что в случае опасности уйдет в один из миров. Думаю, он ― там, просто не может выбраться. Мы же с тобой знаем, что такое ― Тёмные миры…
― Не могу понять, Стор, почему он ушёл именно туда? Это же гиблое место…
― Потому что там находится то, что избавит нас от тирании. Он верил…
―Тихо, не произноси это вслух, осторожность превыше всего!
― Прости, брат, я так устал вечно прятаться и скрывать, как ненавижу и презираю всю эту шайку, каждый день делая вид, что служу им… И моя болезнь… Яд медленно меня убивает, боюсь, скоро ты останешься один. Не спорь, мне не помочь, надо позаботиться о Мике. Наш Друг незадолго до своего исчезновения просил, когда придёт время, принять ребёнка в семью, и воспитать как брата. Это было его последнее желание. Сейчас мы должны решить, где его спрятать, хорошо бы как можно дальше отсюда. Тем более, что порошок, который он оставил для мальчика, уже закончился, а что это, и для чего нужен Мику ― мы так и не узнали…
Я внимательно вслушивался в разговор, пытаясь понять, о ком говорят братья. Кто тот таинственный Друг, сыгравший такую важную роль в моей жизни. Пока было ясно только, что он, скорее всего, мёртв. Дело в том, что в нашем мире не принято называть мёртвых по именам ― все верят, что можно случайно вызвать усопшего из мира духов.
― Ты расстраиваешь меня, Стор. Что касается Мика, тут я уже всё решил. Джек, так его теперь зовут, брат нашего Друга и бывший соратник, тот, что успел скрыться, поможет нам…
― Что? Думаешь, он станет помогать после того, как мы ничего не сделали для него во время того ужасного похищения? Джек же чудом остался в живых, и то благодаря не нам, а собственным детям.
― Ты преувеличиваешь. Я только вчера с ним разговаривал, объяснил, что мы в это время сражались далеко от Герцогства и даже не знали, что происходит. Он сейчас живёт с женой, дети разъехались. Такой хороший человек и, к тому же, учитель с радостью согласился принять ребёнка, о котором просил его брат. И не задавал лишних вопросов.
Стор задумчиво молчал. Я с бешено бьющимся сердцем слушал эту тишину, понимая, что именно сейчас решается моя судьба.
― Что ж, ты прав. Давай сегодня же отправим мальчика туда, это прекрасное решение, ― и Стор закашлялся, а я не выдержал и распахнул дверь.
― Кар, Стори? Что всё это значит? Я никуда не поеду, останусь с вами. Я буду слушаться, клянусь, и в школу буду ходить каждый день, только не отдавайте меня, ― и зарыдал, прижавшись к огромному животу Кара.
Он растерянно поглаживал меня по голове и молчал, ожидая, видимо, что скажет Стор, который никак не мог откашляться. Наконец, ему это удалось, и он подошёл ко мне. Взяв за руку, отвёл к столу и усадил на лавку, пристроившись рядом.
― Опять подслушивал, негодник? Ну, что с тобой делать, неисправимый мальчишка. С другой стороны, так даже лучше, меньше объяснять. Да, мы приняли тебя в семью, когда нашли крохотный свёрток с орущим ребёнком у своей двери и запиской от давно пропавшего друга:
― Помогите и сберегите его даже ценой собственной жизни.
Он тяжело вздохнул и продолжил:
― Вытри нос, Мика. Я не смогу ответить ни на один твой вопрос, просто не знаю кто ты, и где твои родители. Но, как и Кар, привязался к тебе и полюбил, и не хочу расставаться. Но обстоятельства сильнее: нам грозит опасность, а, значит, и тебе. Мы обязаны сохранить твою жизнь. Поверь, человек, к которому отведёт тебя Кар ― очень достойный и добрый, он воспитал двоих прекрасных детей. Пообещай мне, что не будешь доставлять ему хлопот, не опозоришь нас с братом.
Я всхлипнул и кивнул, Стор крепко обнял и поцеловал меня, а он не был сентиментальным человеком. Поднял моё лицо за подбородок, заглянув в глаза.
― Держись, Мика! Расставания ― это часть жизни. Их ещё будет много, очень много, не стоит так сильно переживать. Ведь ты у нас храбрый, братишка. Знаешь, как мы зовём тебя между собой? Отчаянный Мика, тот, кто далеко пойдёт. Я верю, что всё будет хорошо, и однажды мы ещё будем тобой гордиться. А теперь, малыш, собирай вещи, у нас мало времени.
Я вытер нос рукавом и быстро побежал в свою комнату. Сборы были недолгими, и когда вернулся с походным мешком за плечами, Кар засунул в него свёрток, грустно сказав:
― Это твои любимые сладости, купил по дороге домой.
Потом усадил меня перед собой на белого коня, мы махнули на прощанье Стору, прислонившемуся к дереву, и помчались.
Я никогда раньше не ездил верхом на магических скакунах, даже не представлял, насколько это быстро. И когда спешились в лесу, меня первым делом вывернуло. Кар терпеливо ждал.
― Ну как, полегчало? Сейчас вызову переход, отойди и не мешай мне.
Я послушно посторонился. Брат прочитал заклинание, и между деревьями закрутилась чёрная воронка. Пока испуганно на неё пялился, не сразу заметил, что Кар подошёл ко мне вплотную.
― Как страшно, Кар, мы что, должны в неё войти?
Он усмехнулся.
― Нет, Мика, пойду только я, а ты останешься здесь, навсегда. Ты был мне нужен, я так надеялся, что тот, кто послал тебя нам, вернётся, и мы, наконец, схватим его. Так долго этого ждал, но, видно, Стор начал что-то подозревать, раз решил спрятать тебя. Вовремя я вспомнил про Джека. Сейчас закончу с тобой, потом разберусь с проклятым отступником и вернусь, как ни в чём не бывало. Жаль брата, он так болен, всё равно его скоро не станет, а с остальными мы быстро покончим…
Я слушал и не верил своим ушам. Как же Кар изменился за несколько минут: его спокойные, чуть на выкате глаза сейчас налились кровью, в них была только ненависть. В руке он держал кинжал из голубой стали ― страшное оружие, я слышал о нём. Говорили, что у Герцога всего несколько таких, привезённых из Тёмных миров, ими награждали только самых преданных негодяев. Достаточно одной царапины…
Слава богам, что соображал я быстро, вот теперь всё встало на свои места:
― Ты предатель, Кар! Ты всегда им был, да? Даже своего брата не пощадишь…
― И что? Я ― лучший агент Герцога, никто, даже Стор, не смог раскусить меня, ― в его голосе звучало сплошное высокомерие. Он так собой гордился, что перед моими глазами сразу всплыл образ кашляющего кровью Стора, и как тот, ни о чём не подозревая, ждёт возвращения этого гада домой…
Я так заорал, что самому стало страшно. С размаху ударил головой в его толстый живот и сразу сделал подсечку, как учил меня Сержант. Не ожидавший сопротивления Кар, успел только охнуть и упал вперёд, насаживая себя на голубое лезвие колдовского клинка. Я не смог смотреть, как льётся чёрная кровь предателя, и распадается на две части тело человека, которого ещё недавно считал своим братом и искренне любил. Отступая назад, закрыл уши руками, чтобы не слышать собственного крика, и, потеряв сознание, спиной провалился в воронку.
Очнулся от того, что кто-то слегка похлопывал меня по щекам и говорил на незнакомом языке. Я приоткрыл глаза и увидел склонившееся надо мной озабоченное лицо темноволосого мужчины. Хотел спросить:
― Где я? ― но понял, что не могу даже пошевелить губами, а он всё говорил и говорил. Вдруг одно слово показалось мне знакомым ― Мика. Это же моё имя, и я с трудом кивнул.
Мужчина облегчённо выдохнул, поднял меня и закинул себе на плечо, а потом, к моему ужасу, засунул в какую-то странную красную телегу на колёсах. От страха я не мог пошевелиться, только чувствовал соль на губах. Неужели отчаянный Мика плакал, да быть того не может! Но сил, чтобы вытереть слёзы, у меня тоже не было.
Телега вздрогнула и плавно двинулась вперёд, вдруг резко остановившись, и незнакомец, ударив себя по лбу, обернулся, сказав уже на понятном мне языке:
― Прости, Мика, я растерялся, не думал, что Кар отпустит тебя одного, вот и говорил по-английски. Тебе что, плохо? Потерпи, сынок, сейчас будем дома. Ах, черт, забыл представиться, я ― дядя Джек.
Об этом я и сам догадался, но даже в страшном сне не представлял, что новый мир окажется настолько другим.
― Сначала убийство, теперь ― всё это, нет, не выдержу… ― с трудом пытался сдержать слёзы, а они меня не слушались. И говорить не мог, внутри словно что-то сломалось, впервые в жизни я чувствовал себя таким беспомощным. Ясно было одно ― моё детство кончилось, окончательно и бесповоротно.