Атли (Глава 1)

― Холодно, как же холодно! А ведь сначала показалось, что форма мага спасёт меня от обморожения. Как же, размечтался… Пора выбросить глупости из головы и согреться у костра. Не буду думать о плохом, не хочу, только вот оно само в голову лезет. И вдобавок вся тушка болит, никак не может забыть побоев того придурка, которому я чем-то не угодил, ― такие нерадостные мысли донимали меня в новом мире, пока я пробирался по корягам в лесу, в поисках подходящего места для привала.
Я отогревал дыханием руки, одновременно пытаясь собирать хворост. Хорошо ещё, что папина зажигалка пока работала. Вот ведь умора, кому скажи ― не поверит: маг, не способный развести обычный костёр в лесу. Ну да, я мало знаю, но уж такую простую вещь делаю «на раз», но эта часть леса необычна ― магия тут не работала, приходилось выкручиваться по старинке.
Наконец, место было найдено, костёр разведён, и я протягивал к нему заледеневшие руки, с нетерпением ожидая, когда в походном котелке закипит вода. Его я нашёл по дороге, как, впрочем, и окоченевшее тело хозяина этой старой закопчённой посудины. Стараясь не смотреть на безголовое туловище, подобрал котелок и быстро углубился в лес. Ещё совсем недавно, наверное, подобное зрелище повергло бы меня в ужас, но не сейчас…
За последнее время мне пришлось многое пережить, и я поневоле научился себя сдерживать, не впадая каждый раз в панику. А ведь совсем недавно самым страшным для меня было увидеть расстроенное лицо отца, когда заявлялся домой с синяками после очередной стычки с ребятами в школе. Каким же дураком я был, не ценил простого счастья, имя которому ― родной дом…
Надо же, в голове появились умные мысли, кажется, взрослею, жаль только, что оценить этот прогресс будет некому. Сейчас я как никогда оказался в трудной ситуации: попал в мир, где раньше жили мои родные, в том числе, и отец. Туда, где правил жестокий Герцог, вернее, его послушные псы ― ненавидимые всеми маги. На мне как раз была форма придворного мага Его Сиятельства ― пришлось надеть, чтобы не замёрзнуть.
А это, с какой стороны ни посмотри, сулило большие неприятности. Встретят ли меня местные жители или разбойники, которых, подозреваю, достаточно в разорённой бесконечными войнами стране ― прибьют как мага. Попадусь в руки солдат Герцога ― примут за дезертира или шпиона, ведь я здесь чужой. Куда не кинь, всюду клин. Это про меня. Поэтому пока меня не нашли ни те, ни другие ― буду греться у костра, пить подаренный дядей Фениксом чай и…надеяться на чудо. Больше-то не на что.
Шаманка в прошлом мире напророчила, что скоро за мной придут спасатели, аж целых трое. Только что-то они не торопятся мне на помощь, или просто у них самих сейчас проблемы. Жизнь в чужих мирах научила меня не верить людям, и я раскис, как этот отсыревший чай из сумки, а другого у меня не было. Получалось ― ешь, что дают, Алекс, и не выступай…
Ох, что за отстойные мысли лезли в голову, самому противно, а всё из-за одиночества. С друзьями мне всегда везло, а теперь ― я был совсем один…
Рядом хрустнула ветка, громко так, чтобы слышал.
― Ну вот и попил чайку, кажется, за мной уже пришли и даже не скрывают этого. Видно, поняли, что я лёгкая добыча. Посмотрим, и хоть магию мне не использовать, но в драке ― не так уж плох, сам в руки не дамся, ― я подобрался, в любое мгновение готовый броситься в бой.
― Сиди спокойно, маг, не заставляй меня вот так сразу убивать тебя. Нам сначала надо немного поговорить, ― голос был спокойный, хриплый и, как мне показалось, уставший. ― Моя стрела смотрит прямо в твой правый глаз, а я никогда не промахиваюсь, поверь. Кивни, если понял.
Что мне оставалось? Я кивнул и поневоле хмыкнул, уж больно происходящее напоминало сцену из второсортного боевика. Человек появился словно из ниоткуда и встал напротив меня. На нём был серый плащ с капюшоном, в руке ― натянутый лук. Я отметил это краем глаза, и чтобы не показать, как мне страшно, продолжил отхлёбывать обжигающий чай из кружки, пытаясь подражать невозмутимым героям фильмов. Мои дрожащие колени ― не в счёт…
Незнакомец опустил лук и засмеялся:
― А ты молодец, мальчик! Боишься, а виду не подаёшь. Угостишь напитком? А то в лесу так холодно, старые кости ноют, ― сказав это, он спокойно сел напротив меня, поджав под себя ноги, откинул с головы капюшон и, достав из складок плаща кружку, зачерпнул чай из котелка.
Я поднял глаза на моего незваного гостя: немолодой, высокий с седым коротко стриженным ёжиком волос, смуглым, покрытом шрамами лицом и хитро прищуренными глазами. Спокойный и уверенный, такой убьёт не задумываясь. Хотя его лук в данный момент лежал на коленях, я прекрасно понимал, что в любую минуту снова окажусь под прицелом. Почему же мне сразу показалось, что он лучше смотрелся бы в мантии учёного с книгой в руке? Утончённые, благородные черты лица выдавали в нём аристократа, и мне сразу захотелось назвать его магом. Что я и сделал.
― Кто Вы, маг? ― уверенно сказал я, и увидел, как удивлённо приподнялись его брови.
― Как ты понял… Впрочем, не важно, ― он отхлебнул чай и тут же выплюнул его в снег, ― что это за гадость? Пить невозможно. Уверен, что не отравишься? ― его губы скривились в усмешке.
― Нет, но я тоже замёрз, а это согревает, ― сам удивлялся своему нахальству.
― Прибыл с пополнением в Третий Отряд?
Я поперхнулся и закашлялся, мне нужно было время, чтобы придумать ответ, но гость меня опередил.
― Вижу, что нет. А форма-то тебе великовата, где взял? Хотя тут много молодых магов полегло, они, наверное, ещё и переодеться не успели. Совсем сосунки, прямиком из Академии ― и под вражеское заклинание. Жаль их родителей.
Странный маг достал из-за голенища сапога фляжку, бесцеремонно отобрал у меня кружку и, выплеснув из неё чай, налил обоим:
― На-ка, выпей, а то заболеешь. Пей, кому говорю, ― он отхлебнул из своей кружки и довольно крякнул, а потом кивнул мне, недвусмысленно положив руку на лук.
Я взял кружку, принюхался к содержимому и, чихнув от жуткого запаха, выпил это одним глотком. И задохнулся, показалось, что мне только что сожгли горло, на глазах выступили слёзы, а потом так ударило в голову, что я покачнулся, но удержался и не упал.
― Ну ты силён, мальчишка! Как, жив ещё, кто ж так пьёт-то? На вот, закуси, ― и он, смеясь, протянул мне кусок лепёшки.
У меня двоилось в глазах, когда я пытался взять хлеб, и, сделав это не с первой попытки, пробормотал:
― Спасибо…
― Ишь ты, вежливый, на простолюдина не похож. Так кто же ты такой? Говори лучше сразу и, желательно ― правду. Не люблю я причинять людям боль, вот монстрам и демонам ― другое дело. Так что рассказывай.
― А что говорить-то? ― икнул, и мне стало немного легче. Я не узнавал свой голос, звучавший так незнакомо. Это здорово меня рассмешило.
― Эк тебя развезло, малыш, не отвлекайся, говори, как зовут?
― Кого? ― искренне удивился в ответ, а потом спросив, ― можно я немножечко полежу? ― и, не дожидаясь ответа, подложил свою сумку под голову, намереваясь вздремнуть.
Дальше я услышал много нелестных слов о себе и молодом поколении в целом, но мне было всё равно. По телу разливалось долгожданное тепло, веки слипались, и когда мой гость попытался меня растормошить, я, недолго думая, хорошенько его лягнул и уснул сном младенца.
А очнулся от странной тряски. Мне понадобилось время, чтобы понять, что сижу на неторопливо идущей лошади, и от падения вниз меня спасает только чья-то крепко прижимающая к себе рука. Я не придумал ничего лучшего, чем спросить:
― А куда мы едем, это что, похищение? Учти, мой папа это так не оставит, ― и замолчал, потому что почувствовал, что меня мутит и сильно крутит живот.
― Серьёзно? А кто твой папа, детка? ― голос был насмешливым и смутно знакомым.
― Как кто? Известный бизнесмен, и, к тому же, маг.
Человек, сидящий позади меня, помолчал, словно обдумывая мои слова:
― Ты говоришь необычно, словно…свалился из другого мира, ― последние слова он выдохнул с ужасом.
В этот момент мне стало совсем плохо, и был ли тому виной испорченный чай или слишком крепкий самогон ― не знаю, но я тут же сообщил об этом соседу по лошади. Он быстро произнёс знакомое мне заклинание, и меня отпустило. И не только желудок, но и голову. Я завертел ею по сторонам, успев заметить, что мы выехали из леса и движемся по разбитой колее. Вокруг белели едва прикрытые первым снегом поля. Маг недовольно проворчал:
― Спи, неугомонный, ― и я покорно уснул.
Пробуждение было не очень приятным: в нос попала солома, и я чихнул, при этом больно ударившись головой о деревянную перегородку, рядом с которой лежал. За ней, словно отвечая на моё чихание, приветственно заржал конь, его сигнал поддержала тревожно замычавшая корова, а общий хор замкнули своим блеяньем козы. Итак, я был в хлеву. Докатился, Алекс, поздравляю…
Я недовольно застонал и попытался приподняться на локте, однако не смог этого сделать, поскольку оказался привязан за руку к деревянному столбу. Это меня крайне возмутило, и с помощью несложного заклинания я избавился от верёвки. Перевернулся с затёкшего бока на спину и увидел над собой насест с курами. Вздохнув, перекатился на другой бок и вскрикнул в ужасе, переполошив соседей по отелю: рядом снова дружно заржали, замычали и замекали…
Но я был не так уж и виноват в устроенном переполохе, просто не смог сдержаться, увидев в шаге от себя большую собачью морду с ехидно оскаленной зубастой пастью. Конечно, до прекрасного акульего ротика Чудика этой дворняге было далеко, но и её челюсти перепугали меня не хуже «Челюстей» Спилберга.
Я осторожно отодвигался от собаки, пока не упёрся спиной в стену. Бежать мне было некуда, да и лохматая чёрно-белая псина явно не собиралась меня выпускать. Она улеглась напротив, и, положив голову на лапы, не спускала заинтересованных глаз. Я попробовал приподняться, но её рык не двусмысленно намекнул, что лучше этого не делать.
В желудке противно заурчало, а во рту был ощущение, что я прошёлся по языку наждачной бумагой: горло болело, глотать было трудно. Пришлось применить исцеляющее заклинание. С болью оно справилось легко, а вот противный вкус во рту остался.
Пошарив в складках плаща в поисках чего-нибудь сладкого, с опозданием сообразил, что на мне форма мага, и заначек вроде мятных леденцов или жвачки найти будет довольно сложно. Но кое-что мне всё-таки попалось ― это был аккуратно свёрнутый, обгоревший с одного края, к тому же подмоченный листок. Я обнаружил его во внутреннем потайном кармане сюртука, или, кто его знает, как он правильно здесь назывался, магической униформы…
За неимением другого занятия попытался разобрать мелкие буквы, которыми он был исписан, но они так расплывались в потёках воды, что были совершенно нечитаемы. Единственное, что я понял, судя по наличию оттиска большой печати в самом конце ― это был какой-то документ.
В этот момент скрипнула дверь, и в хлев ворвался морозный воздух с улицы, и вместе с ним послышались шаги. Я невольно сжался ― сразу вспомнился наконечник стрелы, направленный мне в глаз. Неужели это пришли за мной? Взглянул на собаку ― она лежала, не меняя позы. Значит, вошедший в хлев человек или группа людей ― с моего места ничего не было видно ― ей знакомы.
Шаги приблизились, но остановились прямо за перегородкой, где я сидел. Зашуршала солома, потом заговорили двое. Один из них, обладатель характерного баса, сопел и тяжело дышал и, услышав это, я представил толстяка, страдающего отдышкой. У второго был ничем не примечательный голос, но человек слегка растягивал слова и делал между ними большие паузы, словно подбирая нужное из памяти. Я окрестил его «иностранцем».
Первым заговорил человек с отдышкой.
― Знаешь, Орм, эта ужасная погода вредна для моих бедных коленей, а командир гоняет меня как какого-нибудь юнца. Посмотри на мои седые волосы, разве похож я на молокососа? ― и он снова жалобно вздохнул.
«Иностранец» ответил, и в его голосе мне почудились ехидные нотки.
― Не преувеличивай, Рауд, ты бегаешь быстрее королевского оленя, когда дело касается хорошей жратвы. И про больные колени не вспоминаешь.
― Какой же ты злой, Орм, как только Атли терпит тебя в своём отряде. Кстати, говорят его вчера видели с пленным магом. Как думаешь, будет публичная казнь, или Атли прикажет убрать его по-тихому?
При этих словах толстяка моё сердце сжалось от страха, я сразу догадался, о каком маге шла речь.
― Почём мне знать, у нашего командира всегда своё мнение, и с нами он им не делится.
Толстяк закашлялся и громко рыгнул.
― А ты его не любишь, Орм. В глаза Атли смотришь, словно преданный пёс, а стоит ему отвернуться, лаешь на него, как презренная шавка. Иногда мне кажется, несмотря на все твои заслуги перед отрядом, что ты готов предать нас, если только цена будет подходящей. Все знают о твоей любви к дорогим побрякушкам и шлюхам.
Тот, которого толстяк называл Ормом, промолчал, и мне от этого почему-то стало очень тоскливо, я почувствовал приближающуюся беду. Со мной такое иногда случалось и дома. Я жаловался отцу, но тот только похлопывал меня по плечу, говоря, что это у нас семейное: у его брата в сложных ситуациях тоже частенько срабатывало предчувствие. Тогда ещё я не знал, что он говорил про дядю Феникса…
Между тем молчание подозрительно затягивалось. А потом раздался странный булькающий звук. Я уже слышал такой, когда человек захлёбывался собственной кровью. Негромко хлопнула входная дверь, значит один из двоих ушёл, и я догадывался, кто именно. Мне стало по-настоящему страшно.
Взглянув на свои свободные руки, живо представив, как привезший меня сюда воин придёт за мной и обнаружит за стенкой мёртвого толстяка. На кого падёт подозрение в первую очередь, и кому он поверит, если я даже передам ему нечаянно подслушанный разговор? Мне стало дурно от такой перспективы.
Но тут взгляд упал на пса, делающего вид, что безмятежно дремлет, но только до тех пор, пока я сидел смирно. Если бы мог, погладил бы его по лохматой и, наверняка, блохастой голове, ведь на данный момент он был моим единственным алиби.
Стоило подумать о грядущих неприятностях, как они не заставили себя ждать в виде уже знакомого мне воина с луком. Он снова внезапно появился передо мной, но теперь я догадался, что тут замешана магия и уже не удивился. Воин переоделся и больше походил на собравшегося в лес охотника, но не простого, чьей добычей становились лишь мелкие зверьки. Этот, судя по количеству оружия, собирался за кое-кем покрупнее и гораздо опаснее. Недаром при нашей встрече он намекал на монстров и демонов….
Воин-маг, имени которого пока не знал, приветливо мне кивнул и, погладив пса, что-то шепнул ему на ухо. Тот, радостно завиляв хвостом, выбежал из закутка.
― Ну, сын бизнесмена, так и не сказавший, как тебя зовут, хорошо спал? Козы не обижали? ― он усмехнулся.
― Доброе утро, незнакомец! ― проявил я чудеса вежливости, намекая, что тоже не знаю его имени.
Он меня понял и хмыкнул, а потом гаркнул так, что уши заложило.
― А ну быстро встал, когда с тобой разговаривает командир специального отряда Атли. Да не торопись ты так, сынок ― добавил он уже другим тоном, видя, что я чуть не упал, спеша исполнить его приказ, ― так может скажешь, как тебя зовут?
Я покорно выдохнул:
― Алекс.
Атли с интересом посмотрел на меня.
― Алекс, Алекс… Где-то слышал это странное имя. Уж не родственник ли ты известного мага, путешественника и учёного?
Чуть было не ляпнул, что я его племянник, но вовремя сдержался. Хватило ума не втягивать дядю Феникса в эту непонятную историю.
― Нет, просто совпадение, ― сказал настолько уверенно, насколько у меня хватило наглости.
Атли засмеялся, морщинки собрались лучиками у его глаз, и тут только я рассмотрел след большого ожога на лице, который, впрочем, его не портил. Сейчас он напоминал добряка, но я не обманывался ― не забыл, что в недавно услышанном разговоре прозвучала фраза публичная казнь. Это могло коснуться и меня.
― Хорошо, значит, не глуп. Так что у нас нового, Алекс, кроме верёвки от которой ты, смотрю, избавился?
― Нового? ― я немного поколебался, прежде, чем выпалить, ― а из нового ― труп за стенкой: тут двое ваших, кажется, не поладили между собой.
Лицо Атли сразу стало серьёзным, и он быстро вышел, но через минуту вернулся и, взяв меня за подбородок, внимательно заглянул в глаза:
― И правда, труп… А ты остался жив, странно. Почему же убийца не убрал свидетеля?
― Потому что сидел тихо, ваша собачка мне и пошевелиться не давала, ― и я посмотрел на командира честным взглядом.
― Верно, это возможно. Дело плохо, надо тебя срочно отсюда уводить, я догадываюсь, чья это работа, ― он кивнул в сторону перегородки, ― давно его подозревал. А тебя он легко прикончит, и оправдание у него будет ― ты же в форме мага. Так что, давай-ка раздевайся и примерь вот это, быстро, надо вывести тебя отсюда, пока не хватились толстяка Рауда. Хороший был человек, жаль ― болтливый…
Он бросил мне узелок с одеждой, и я не заставил себя упрашивать. Форма мага исчезла на моих глазах вероятно туда, откуда появился костюм охотника, который я с грехом пополам на себя напялил, хотя и не без помощи Атли. Он ругался, помогая мне и удивляясь, что я не знаю простых вещей. В конце концов, натянув сверху грубый шерстяной плащ и спрятав лицо в глубоком капюшоне, я покинул моё временное пристанище, сопровождаемый жалобным блеяньем и мычаньем его обитателей.
Мы вышли на улицу. Стоял морозный солнечный день, и, прищурившись, я зябко поёжился от холодного ветра. Машинально поискал в плаще карманы и не найдя их, пробормотал:
― Вот же олухи, до такой простой вещи додуматься не смогли…
― Иди за мной, молчи и не поднимай головы, ― спокойно сказал Атли, но в его голосе чувствовалось напряжение.
Мы двинулись вперёд, я бросал из-под капюшона любопытные взгляды по сторонам, но так толком ничего и не рассмотрел. Это походило на небольшое поселение в лесу: шалаши вместо домов, вооружённые люди, мужчины и женщины, занятые своими делами, проходившие мимо нас, коротко приветствуя командира. По пути мы встретили несколько девушек с корзинами, полными белья. Я догадался, что они, скорее всего, возвращались после стирки с реки или ручья и, невольно засмотревшись на них, чуть не упал.
Бойкие девчонки со смехом поздоровались с Атли, отпустив несколько нескромных шуток в мой адрес, заставив покраснеть и ещё ниже склонить голову. Командир же только рассмеялся, шлёпнув по пышному заду самую голосистую прачку и, как ни в чём не бывало, пошёл дальше.
― Не отставай, Алекс, сын бизнесмена, ― хохотнул он, пока я проклинал свою болтливость, предчувствуя, что теперь надолго стал объектом его насмешек.
Внезапно из-за дерева выскочила знакомая мне дворняга и, виляя хвостом, побежала рядом со мной.
― А ты понравился Берси, это хорошо, ― не оборачиваясь, сказал командир.
― Вот хитрец, наверняка приставил пса следить за мной. Что за кличка дурацкая ― Берси, ему больше подходит Шарик или Бобик. Стоп, а я где-то уже слышал это слово, точно-точно, похоже на скандинавское… Вспомнил!
Вот чёрт меня тогда дёрнул за язык похвастаться знаниями.
― Не похожа эта собака на «медвежонка», скорее уж…
Я замолчал, потому что уткнулся носом в грудь развернувшегося ко мне Атли:
― Ты же ― нездешний, откуда знаешь такие тонкости нашего языка? Неужели я ошибся, и ты маг-разведчик? Пожалуй, стоит от греха вздёрнуть тебя вон на том суку, а то я, старый пень, кажется, притащил в отряд шпиона Герцога. Ну что замолчал? Быстро убеди меня в обратном, или немедленно умрёшь …
Он не шутил, и меня от подобной перспективы прошиб холодный пот:
― Не разбираюсь я в ваших тонкостях, но слово очень похоже на наше, слышал его в школе от приятеля, он с родителями два года жил в Норвегии…
Атли молчал, снова подняв моё лицо за подбородок и буравя далеко не добрым, полным недоверия взглядом. Я замер, понимая, что сейчас решалась моя судьба, но глаз не отвёл. Наверное, это меня и спасло.
― Ладно, поверю и на этот раз. Иди за мной. А где находится это самая Норвегия? Город или страна? ― спрашивал он уже на ходу, и я щедро поделился с ним своими весьма скромными познаниями в географии. Но он кивнул, его и это устроило.
Дальше мы шли в молчании, у меня ныло сердце, я чувствовал себя таким несчастным и одиноким, и тут шершавый язык Берси прошелся по моей ладони. Испуганно взглянул на него, пёс в ответ дружелюбно помахал хвостом.
Тихо шепнул:
― Спасибо, приятель, ― и снова был облизан. Кажется, у меня появился сочувствующий товарищ. Это хоть немного меня подбодрило, и я решился осторожно погладить собаку по голове, что не осталось незамеченным.
― Я же говорил, что ты понравился Берси. Не смотри, что он некрупный, силёнок у него достаточно. Вот уже два года с ним охочусь, ума и смелости ему не занимать. Или ты не веришь, что животное обладает разумом?
Ответить я не успел, потому что сзади послышался топот, от которого сердце защекотало пятки. Атли, словно почувствовав моё состояние, тихо сказал:
― Спокойно, просто молчи.
К нам подошли два запыхавшихся воина, и один из них, наклонившись к командиру, что-то прошептал, тот нахмурился.
― Разберись с этим по-тихому, мне не нужна паника в отряде, и найдите беглеца живым, а лучше ― мёртвым. Я уже настроился на поиск, возвращаться не буду. Поручаю это тебе, Калле, ты справишься.
Воин кивнул, и мне показалось, что его глаза обрадованно сверкнули. А Атли быстро пошёл вперёд, да так, что я еле за ним успевал. Мы покинули лагерь и углубились в лес. Командир не снижал темп и, казалось, совершенно не обращал на меня внимания, а мне, между тем, приходилось нелегко: бегать марафон, то и дело спотыкаясь о коряги и корни деревьев ― то ещё удовольствие.
Неудивительно, что вскоре мне стало так жарко, что я скинул капюшон, тут же услышав:
― Немедленно спрячь голову и больше без моего приказа ничего не делай. Знаю, что устал, потерпи, скоро привал, отдохнёшь.
Я еле дышал и злился:
― У него что, глаза на затылке? Ни разу не оглянулся на меня. Решил, наверное, до смерти загонять.
Не знаю, что было на уме у Атли, но его скоро наступило не раньше, чем через час. С меня градом лил пот, а перед глазами от усталости плыли радужные круги. Я понял, что не в состоянии больше ни шагу ступить.
Маг осторожно взял меня за руку и усадил под большим хвойным деревом, а сам стал разводить костёр. По нему невозможно было определить, устал он или нет, а ведь охотник был как минимум вдвое старше меня. Берси радостно прыгал вокруг, видимо, приглашая поиграть с ним. Я еле дышал.
― Прости, Берси, не сейчас, ладно? ― и понятливая псина переключилась на Атли. Тот подобрал палку и бросил её собаке, не отрываясь от своего занятия. Я следил, как она радостно грызёт «добычу», и думал, что сам не прочь бы присоединиться к ней ― со вчерашнего дня во рту не было ни крошки.
Командир протянул мне кусок сухой лепёшки и налил кружку какой-то горячей бурды, я покорно всё съел. У меня болели мышцы ног, ныла спина, даже страшно было представить, что сейчас придётся встать и снова бежать непонятно куда и зачем. Кстати, а это интересный вопрос.
― Атли, а куда мы бежим или от кого? ― на меня вдруг напала икота, и я никак не мог её остановить.
― Правильнее было бы спросить ― за кем…
― И, ик, за кем же?
― За монстром, Алекс. Ты раньше не охотился на них, нет? Вот теперь у тебя будет такой опыт. Извини, что пришлось погонять тебя ― я его почувствовал, нельзя было упустить след.
От такого «радостного» известия я сразу перестал икать.
― Монстр, какой ещё монстр? ― оглядывался в испуге, только сейчас заметив, в какую глушь нас занесло. Деревья стояли так близко друг к другу, что за их сплетёнными ветвями солнца почти не было видно. Полумрак напугал меня ещё сильнее, теперь за каждым кустом мне мерещилась страшная морда неведомого зверя. Я испуганно посмотрел на Атли, спокойно пившего из кружки у костра.
― Атли, ты это серьёзно? Один против монстра?
― Почему один? Я с тобой, будешь меня прикрывать. В таком деле без напарника нельзя, да ты не бойся, Алекс. Сейчас он к нам не сунется, будет ждать темноты.
Его слова меня не успокоили, скорее уж ― наоборот.
― Невероятно, я-то чем смогу тебе помочь? Заклинаний для охоты на чудовищ ― не знаю. Оружия у меня ― нет…
― А я поделюсь с тобой своим, у меня этого добра достаточно, ― он вытащил из-за спины небольшой топорик и протянул его мне, ― только ты с ним поаккуратнее, не обрежься. Он очень острый, ― и его глаза снова хитро прищурились.
Атли с насмешкой смотрел, как я осторожно взял оружие и положил его подальше от себя. Как же в тот момент мне хотелось, чтобы сейчас здесь оказался мой жизнерадостный Чудик с его великолепными зубами. С ним мне не были бы страшны никакие чудовища. А так…
― Мне нравится твоя искренность, мальчик. Ты не притворяешься героем, и это хорошо. Не бойся оружия, я покажу тебе несколько приёмов, уверен, ты легко их освоишь. У нас есть время для тренировки. К тому же Берси будет рядом с тобой, он не позволит монстру незаметно приблизиться к нам, так что расслабься и немного отдохни. Я пока сделаю шалаш для ночёвки, а ты, полагаю, и этого не умеешь?
Кивнул, смущаясь, мне было неловко. Рядом с Атли я чувствовал себя таким беспомощным и слабым, но охотник меня успокоил.
― Ничего страшного, просто смотри и учись, может, когда и пригодится. Не забывай подкидывать хворост в огонь, а когда отдохнёшь, начнём тренировку.
Маг взял мой топорик и начал рубить сучья. Мне оставалось смотреть и завидовать тому, как ловко он это делал. Берси лёг рядом, положив голову мне на колени, и я машинально её поглаживал. Атли работал быстро и умело, поэтому вскоре неподалёку от костра стоял вполне приличный шалаш. Я помог натаскать в него хвойных лап, и мы долго тренировались, так что к концу этого интересного занятия я уже неплохо метал топорик в цель на дереве и даже разучил несколько простых приёмов боя. Атли остался мной доволен, и я собой ― тоже…
Обрадованный своими успехами в ратном деле, бодро помог магу набрать большую кучу хвороста, и тут только заметил, что начало темнеть. Вернулись утренние страхи, и я подсел поближе к Атли, варившему в походном котелке кашу на ужин. Всполохи пламени освещали его лицо, и теперь стало очевидно, насколько он устал: морщин, казалось, прибавилось вдвое, под полуприкрытыми глазами пролегли глубокие тени. Чувствовалось, что командир готов заснуть прямо у костра.
Это меня встревожило.
― Атли, ты в порядке? Иди отдохни в шалаше, я сам доварю кашу. А Берси не позволит чудовищу подобраться к нам незаметно, ты сам так сказал. Если что, я тебя разбужу.
Вместо ответа, охотник отдал мне ложку, которой помешивал варево, и, похлопав по плечу, скрылся в шалаше. Я остался вместе с Берси и смотрел на него с благодарностью, ведь рядом с ним мне было не так страшно. Каша сварилась, но разбудить Атли ― не решился, понимая, что от него зависит, останусь ли я жив к утру…
Темнота наступила очень быстро, окружив наш маленький лагерь со всех сторон. Подозвал Берси поближе и дал ему каши, сам есть не смог ― от волнения у меня перехватило горло. Негромко потрескивали сучья в костре, и это был единственный звук в полной тишине леса. За время путешествия мне пришлось многое испытать, но до сегодняшнего вечера я не представлял, что такое настоящий страх.
Монстр был где-то рядом, возможно, уже стоял за ближайшим деревом, и, не выдержав напряжения, я взял в руки топор. Так мне стало немного спокойнее, да и собака вела себя как обычно: поев, покрутилась на месте и улеглась, прижавшись ко мне горячим боком. Рядом с псом я почти расслабился, и тут в голову вдруг пришла шальная мысль:
― А что если это не Берси, а монстр, принявший его облик?
Сердце заколотилось так быстро, словно собиралось разбить грудную клетку и выпрыгнуть прямо в костёр. Руки мгновенно вспотели, заскользив по топорищу. В горле запершило, я хотел крикнуть и разбудить Атли, но не смог выдавить из себя даже слова. Снова и снова раскрывал рот, но мой голос пропал. Это было ужасно.
― Что, гадёныш, как тебе заклинание немоты, нравится? Похоже, не очень. Подставил меня и надеялся, что сможешь убежать от Орма? Да я лучший разведчик в отряде, сразу же почувствовал тебя за перегородкой, вернее, твой страх. Мне просто было некогда с тобой разбираться, но это поправимо. Перережу тебе глотку как дураку Рауду, ты и не пикнешь, ― засмеялся знакомый голос.
Я сжимал топор, которым не мог воспользоваться, потому что руки были скованы ещё одним заклинанием. Этот Орм, судя по всему, был неплохим магом, а вот я ― никудышным, и сейчас совершенно отчётливо это понял. В отчаянии взглянул на Берси, но тот безмятежно спал, судя по всему, так же, как и Атли. Как командир не догадался, что в его отряде есть ещё один маг? Теперь эта ошибка могла стоить мне жизни…
Поднял глаза на того, кто собирался со мной расправиться: невзрачный человечек маленького роста, худой и остроносый, с узким лицом и безумными, глубоко посажеными глазами. На нём было одето что-то ярко-зелёное, делавшее его лицо ещё бледнее. Именно таким я себе и представлял классического маньяка, да ещё эта мерзкая улыбка на противной физиономии. Сморчок, поганка, да как он посмел…
Гнев поднялся во мне горячей волной, показалось, что внутри разгорается пожар, который не хочется тушить. Руки сразу же отпустило, и я медленно положил топор прямо перед собой. Орм как зачарованный следил за моими движениями, не в силах оторваться, будто я был фокусником, пообещавшим ему незабываемое представление. Он уже считал себя победителем и, наверное, рассчитывал, что я собираюсь молить его о пощаде… Вот болван.
Сгусток заклинания слетел с моей руки и ударил его в грудь, но, словно натолкнувшись на невидимую преграду, рассыпался золотыми искрами и погас в снегу. Сумасшедший убийца расхохотался:
― Ещё, попробуй ещё, маленький придурок!
И я не заставил себя ждать: огненный вихрь срывался с моих ладоней, набрасываясь на безумца и стекал с него в снег, не причиняя вреда. С такой сильной защитой я ещё ни разу не сталкивался.
Слёзы бессилия уже стояли в моих глазах, но я не позволил им пролиться. Мгновенно схватив топор, бросил его во врага. Точность, правда, подкачала, одной тренировки было маловато, поэтому целясь противнику в грудь ― попал в руку.
Дальнейшее происходило как в фильме ужасов. Он кричал тоненько и противно, пытаясь зажать хлещущую из раны кровь, и смотрел на меня, моля о помощи. А я ничего не слышал: в ушах стоял звон, тело впало в ступор, не давая пошевелиться, оставалось только зачарованно смотреть на льющуюся толчками кровь из обрубка ― всё, что осталось от его руки. В голове билось:
― Это сделал я, сотворил такое с живым человеком…
Мне не хватало воздуха, я задыхался…
Но самое ужасное было впереди, когда из темноты на голову убийцы опустилась чёрная когтистая лапа, хрустнули позвонки, и несчастный замолчал. Увидев его исчезающие в темноте, подпрыгивающие на снегу ноги, я не выдержал и закричал. Кто-то закрыл мне рот рукой, шепча на ухо:
―Тихо, малыш, не шуми, всё уже кончилось.
А потом я уткнулся головой в грудь Атли и заплакал. Он прижимал меня к себе и шептал какие-то слова утешения, пока проснувшийся Берси разрывал тишину ночи громким лаем. Его тоже пугал мрак, который не мог разогнать даже полыхающий костёр.
Через несколько минут мне стало немного легче, и я с трудом заговорил.
― Атли, ты видел это? Там был монстр, настоящий… Он приходил, приходил…
― Да, Алекс. Но сегодня он уже не вернётся, чудовище получило свой приз.
― Это было так страшно, не хочу больше его видеть, никогда, понимаешь? Я не воин и не умею убивать… это ужасно, отвратительно. Боже, что я натворил…
― Ты защищал всех нас. Мы с Берси обязаны тебе нашими жизнями, подумай об этом, Алекс. Когда успокоишься, поймёшь, что иногда приходится делать неприятные вещи. Мне тоже в своё время пришлось пройти через всё это. Понимаю, как тебе трудно…
― Нет, не понимаешь… ― не унимался я, а он всё гладил меня по голове и молчал. Вокруг нас носился разъярённый Берси, продолжая пугать темноту своими отчаянным лаем, словно старался загладить перед нами вину, что не досмотрел и допустил случившееся.
Потом я вдруг успокоился и уснул ― видно, это была работа Атли, ― и мои глаза снова открылись, когда солнце было уже высоко. Я лежал в шалаше, укрытый одеялом. Согревая меня, под боком примостился пёс. Из моего укрытия было видно, как у костра спиной ко мне сидел Атли и что-то помешивал в котелке. Не оборачиваясь, он сказал:
― Проснулся, герой? Вставай ― поедим и в путь. Монстр оставил хороший след, теперь мы легко найдём его логово.
Я не сразу понял, о чём это он говорит. Только когда выбрался наружу и увидел снег, истоптанный огромными лапами, и смазанные полосы, что прочертили сапоги Орма, когда хищник волочил его тело ― вспомнил всё, и меня замутило… Подойдя к магу на негнущихся ногах, опустился рядом с ним, тихо прошептав:
― Прости, Атли, я больше не могу. У меня нет сил…
Он печально посмотрел на меня и кивнул.
― Ещё бы ― всё, что случилось, должно быть стало для тебя сильным потрясением, но без помощи мне не справиться. Раньше у меня был напарник, а не так давно я остался один. Впрочем, нечисти на это наплевать ― она убивает и дальше будет убивать людей. И не только таких мерзавцев, как Орм, надо это остановить. Побудь немного моим напарником, Алекс. Давай договоримся: ты поможешь мне поймать чудовище, а я найду переход, который выведет тебя отсюда. Даю слово…
Я сидел, уставившись на костёр, боясь поднять глаза на окровавленный снег.
― Напарники, серьёзно?
Стоило мне лишь вспомнить огромную морщинистую лапу с длинными загнутыми когтями, и уже хотелось кричать. Ещё раз, а, возможно, не только раз ― пережить это? Нет уж, ни за какие коврижки… А с другой стороны, оставшись один, я в любой момент мог попасть в лапы магов Герцога или таких, как Орм. Выбора у меня не было, и cволочь Атли знал об этом. Он был единственным, кто мне помог и на чью защиту я мог рассчитывать, хотя его мотивы пока были неясны.
Тяжело вздохнув, погладил подбежавшего ко мне Берси.
― Хорошо, командир, но обещай, что расскажешь мне о себе.
Маг посмотрел на меня с удивлением.
― Зачем это тебе, Алекс?
― Раз мы станем напарниками, значит, должны доверять друг другу. А я о тебе совсем ничего не знаю, маг. Согласен?
Атли странно ухмыльнулся.
― Хорошо. Ешь и пойдём, монстр не будет нас ждать, а на ближайшем привале, так и быть, отвечу на твои вопросы, любопытный напарник.
Через полчаса наша троица продолжила свой путь.