Долгожданная встреча (Глава 2)

Покрутившись немного по подвалу, я довольно быстро нашёл небольшую дверь в стене, а поскольку это был единственный выход, не колеблясь, вышел наружу. Сопровождавшие меня «светлячки» зависли в воздухе, словно не зная, куда им дальше лететь. Примерно то же самое произошло и со мной: я стоял перед развилкой тёмных туннелей, почёсывая взлохмаченные волосы и морща в раздумье лоб:
― И что теперь?
Конечно, покидая страшный подвал, я не знал, куда попаду, но, во всяком случае, рассчитывал на что-то определённое ― улица, лес, поле и тому подобное. А тут надо было выбирать, и, интересно, как? Камушки подбросить, довериться детской считалочке или наобум ломануться в первый понравившийся проход, надеясь на русский авось? Хотя, честно говоря, они мне все не нравились.
Я постоял на месте, как дурак потоптался у двери и решил вернуться назад ― поискать другой выход, но не тут-то было! Дверь захлопнулась намертво, и пришлось вернуться к плану «А» ― то есть, снова думать, куда податься. Для начала, конечно, уныло порылся в тетради дяди Феникса и, как и ожидалось, прямого ответа не нашёл. Если бы всё было так просто… Отец часто ругал меня за лень и нежелание включать мозги, теперь я понял, насколько он был прав…
И всё-таки, я ― везунчик, потому что решение нашло меня само: в одном из тоннелей что-то зашуршало, сначала тихо, а потом всё громче. И это не было похоже на шорох бумаги, скорее, едва заметный, но приведший меня в ужас шелест крыльев. Нездоровое буйное воображение тут же нарисовало огромную стаю летучих мышей, готовых вырваться из тоннеля, а этого я боялся не меньше пресловутых инопланетян. Милая Иса, к тебе это не относится.
Руки загорелись сами собой, они по-прежнему подчинялись только моим эмоциям, а не доводам разума. Вид у меня, наверное, был устрашающий: охотник на монстров с трясущимися ногами, горящими руками и перекошенным от страха лицом. Я бы сам испугался, увидев себя в зеркале — надо же, у меня ещё оставались силы посмеяться над собой.
Охнул от ужаса, когда огромная летучая мышь вынырнула из прохода и остановилась прямо напротив меня, сложив куда-то крылья. Я был ни жив, ни мёртв, когда это исполосованное шрамами чудовище, кивнув на мои горящие руки, протянуло вперёд свои когтистые лапы и голосом отца нежно произнесло:
― Сынок, не бойся меня и погаси факелы, это я, твой папа, пришёл за тобой…
Из всей этой фразы я услышал только «пришёл за тобой» и, закричав как сумасшедший, попытался нырнуть в ближайший тоннель. Но оно меня остановило, схватив за шкирку и, сначала продолжило успокаивать ласковым голосом отца, но, видя, что я ничего не слушаю и отчаянно брыкаюсь, гаркнуло над ухом:
― Уроки сделал? Дневник на стол!
Это меня остановило: похоже, я нарвался на безумного монстра, от которого к тому же не убежать. Как ни странно, руки перестали изображать из себя горящие ветви, и я развернулся, возмущённо чертыхаясь:
― Какого дьявола тебе мой дневник, ты что, наш новый директор? ― рявкнул и только тут всмотрелся в любимое лицо отца. На меня на несколько секунд напал ступор, а потом я как четырёхлетка с воплями:
― Где же ты так долго пропадал? ― повис у него на шее.
Дальнейшую сцену описывать не имеет смысла, скажу одно ― это было трогательно: я вцепился в него, не желая отпускать, попутно обрушив тонну вопросов, ни на один из которых он не ответил, продолжая меня обнимать и улыбаться.
― Успокойся, Алекс. Давай отложим все разговоры на потом, обещаю, я всё тебе расскажу, а сейчас надо как можно быстрее выбираться отсюда. Здесь неподалёку в роще нас ждут твой дядя Феникс, Мика, его младший брат, и знакомый тебе мальчик Роми, он же ― твой друг Чудик. Места тут страшные, и я не хочу надолго оставлять их. Выбирай ― или сам отнесу тебя, правда, придётся расправить крылья, которыми твой папа успел обзавестись, или…
Я не дал ему договорить:
― Не надо крыльев, пап, я боюсь, что опять не смогу контролировать руки и нечаянно причиню тебе вред. Показывай дорогу, обещаю бежать так резво, как только смогу.
Отец недовольно покачал головой, видно, мой выбор его не обрадовал, и мы помчались вперёд по тоннелю. Через несколько минут сумасшедшего бега перед нами замаячил выход на улицу, и крылатый папа подтолкнул меня вперёд под непривычно яркие лучи дневного света. Я прикрыл глаза ладонями.
― Ну вот, видишь, как быстро, ― бормотал, задыхаясь, но он промолчал и нахмурился, к чему-то прислушиваясь, и вдруг так выругался, что я покраснел.
― Только этого не хватало, чёртов Разлом, ― отец схватился за голову, ― прости, Алекс, это тот трудный выбор, который, к несчастью, приходится делать в жизни. Но ты ― самое дорогое, что у меня есть…
― Ты о чём, па? Какой ещё Разлом?
― Тебе лучше не знать. Во-первых, я всё равно не успею, а, во-вторых, ― всех мне не донести. Остаётся надеяться, что они как-нибудь выкрутятся, ― но сказано это было таким упавшим голосом, что я понял ― дело плохо.
― И что теперь делать?
― Спасать тебя — мы у дома Шаманки, за ним есть сарайчик с переходом, давай руку, бежим туда.
Но я вырвался и с ужасом посмотрел на отца:
― Ты хочешь бросить всех, даже не попытавшись спасти? Не верю…
Он побелел, расправил ужасные крылья и, прижав меня к себе, закрыл ими. И быстро куда-то пошёл. Мне было темно и страшно, я пытался кричать и вырываться, но отец тащил меня с собой, делая вид, что не слышит моих воплей.
Он ослабил хватку у двух памятных мне дверей ― одна была серой и незаметной, вторая же сверкала и переливалась. И всё же я отчётливо видел, что они были другими и, вероятно, теперь вели в иные миры.
― Это не те двери, ― прохрипел я мрачному отцу, принявшему свой нормальный вид.
― Знаю, ― ответил он, но тут земля под ногами вздрогнула, и с потолка сарая начали осыпаться крошки и накопленный годами мусор.
― Это приближается Разлом, нельзя медлить, вперёд, ― и, схватив меня за руку, отец шагнул в мерцающую дверь.
Пройдя знакомую мглу, мы вышли в ночном зимнем лесу, при виде которого на меня напал столбняк:
― Не может быть, я только что вернулся отсюда. Или ошибаюсь, и это обычный лес?
― Не знаю, о чём ты говоришь, но мне-то эти места никогда не забыть. Здесь есть дорога, и хоть сейчас она закрыта снегом, должна вывести нас к домику одной ведьмы. Надеюсь, он ещё стоит…
На отца было страшно смотреть ― он выглядел несчастным и растерянным, но я не поднимал на него глаз. Меня раздирали противоречивые чувства: наконец-то, встретил его, пусть и изменившегося, но не ставшего от этого менее любимым. И всё же, как поверить в то, что дяди Феникса, незнакомого мне Мики и дорогого Чудика больше нет, потому что отец решил спасти меня, бросив их.
― Ты знаешь, где мы? ― спросил, стараясь скрыть своё отчаяние и оглядываясь по сторонам.
― Да, мы «в гостях» у Герцога. Я много раз тебе рассказывал о нашем путешествии с Фениксом. Так ты уже успел побывать здесь?
― Ещё бы, и совсем недавно. Давай разведём костёр пожарче и подождём утра. Не знаю, как раньше, а теперь в этих краях появились страшные твари, и ночью ходить небезопасно, ― и, не дожидаясь ответа, стал собирать хворост.
Вскоре мы сидели у огня и грелись, черпая горячую воду из котелка. Отец укрывал меня крыльями, за которыми было совсем не холодно. Я вяло рассказал ему о своих похождениях, не переставая думать о тех, кто остался там.
― Па, расскажи мне о Разломе. Тебе, похоже, уже приходилось с ним сталкиваться.
Он кивнул, и после его истории мне стало совсем тоскливо. Я вылез из своего тёплого укрытия и стал ходить кругами вокруг костра, не чувствуя холода.
― Папа, ты всегда был таким, или приключения тебя изменили?
Он нахмурился:
― Ты о чём?
― Не о твоих крыльях и когтях, в этих мирах это неплохая защита и, честно говоря, меня этот новый облик мало волнует. Я о другом: ты лгал мне столько лет ― и о дяде Фениксе, и о маме. Кстати, мы с ней встречались, поговорить только не успели, она меня защитила от верной гибели. Почему ты не учил меня магии? Я ведь только чудом ещё жив, не знаю, кто или что хранит меня до сих пор. Молчишь? Ну, молчи, опять время не пришло?
Я продолжал своё безумное кружение, как мотылёк вокруг свечи, и никак не мог остановиться:
― Как им, наверное, было страшно умирать там, в Разломе, падая в бездну. Они ждали тебя до последнего, надеялись…
Отец не выдержал и закричал на меня:
― Прекрати, Алекс, ты ко мне несправедлив! Ничего не знаешь, а уже осудил, не представляя, сколько мне пришлось вынести в этой жизни. Всё, что я делал ― было ради тебя. Был бы Феникс здесь ― он подтвердил мои слова и одобрил этот выбор. Клянусь, Алекс, если бы существовал хоть один шанс на миллион ― я бы не раздумывая помчался их спасать. Поверь, мне так же плохо, как и тебе…
― Если бы, если бы… ― мне вдруг расхотелось спорить, я понял, что устал от всего ― боль и отчаяние уже достигли своего предела. Глаза сами закрылись, и, засыпая, почувствовал, как сильные руки отца подхватили меня и куда-то понесли. Сон был так глубок, что я не ощущал порывов холодного ветра, не слышал знакомого, раздающегося где-то внизу завывания монстров…
Солнце было уже высоко, и его жаркие лучи начали топить снег на крыше. Именно капель разбудила меня. Я спал в комнате на настоящей кровати, укрытый толстым одеялом, в очаге потрескивали поленья, вкусно пахло блинами, и мой желудок сразу же напомнил, что его пора кормить. Но открывать глаза не хотелось, а вставать ― тем более: если это сон, то пусть продолжается ещё долго…
― Алекс, я же вижу, что ты проснулся, вставай ― завтрак ждёт. В домике Мари сохранились кое-какие продукты и за столько лет даже не испортились. Вот что значит ― настоящая ведьма. Похоже, твоя мама давно сюда не заглядывала, интересно, где она сейчас? ― его голос звучал грустно и нежно одновременно.
Я заставил себя открыть глаза и хмыкнул:
― Наверное, у себя на Родине, в Швеции, ― съязвил и, увидев, как смутился отец, тут же выложил ему всё о проклятье Мари и о том, что, видимо, оно и стало причиной, из-за которой она нас оставила. А потом злорадно смотрел на потерянное лицо отца: почему-то так хотелось причинить ему боль, хотя в глубине души понимал, что поступаю несправедливо.
Но, кажется, в этот раз он решил ответить мне той же монетой, и рассказал, что мама любила обоих братьев, но вышла замуж за него, хотя родила меня от Феникса…
Ложка, которой я собирался зачерпнуть кашу из тарелки, выпала из руки и со стуком покатилась по полу. А моё сердце, напротив, попыталось остановиться: слова отца меня потрясли, но я сразу в них поверил. Хотя поверил ― не значит, принял. Вскочил и бросился к окну, прижавшись горячим лбом к холодному стеклу, но оно не остудило мой жар и не высушило слёзы.
Отец подошёл сзади, пытаясь меня обнять:
― Прости, Алекс, я должен был подготовить тебя к этому, но так расстроился из-за твоих слов, что потерял над собой контроль. Прости, если можешь. Я ― твой отец, ведь один вырастил тебя и всю жизнь любил больше всего на свете… Стой, а почему ты такой горячий? Да тебя лихорадит, неужели простудился вчера? Быстро в кровать, пока поищу нужное зелье ― у Мари был запас, надеюсь, хоть что-нибудь сохранилось…
Я не спорил, лёг и отвернулся к стене, сон снова меня сморил, и, как потом рассказывал отец, он три дня меня выхаживал в этой, когда-то принадлежавшей маме, избушке ― заклинание исцеления почему-то здесь не работало. А когда, почувствовав себя лучше, ослабевший от голода, встал и поплёлся к столу за пресной лепёшкой, мимоходом взглянул в окно: огромная морда снежного зверя смотрела на меня в упор.
― Не может быть, они же тут не водятся. Па-ап, ты где?
Отец не откликнулся, и я похолодел, представив, что он вышел за хворостом и наткнулся на это. На негнущихся ногах подошёл к окну и посмотрел в глаза зверя, радостно завертевшего головой. И тут только до меня дошло:
― Чудик, это ты, что ли?
Вместо ответа великолепный «пушистик» стал вылизывать мои руки на оконном стекле. Меня шатало, но, увидев висящую на стене шубу, я кое-как напялил её и поплёлся, каждую секунду рискуя свалиться на пол от слабости. Добрался до двери и распахнул её, уткнувшись в белоснежный мех моего Чуда, в голове тут же радостно загудело:
― Алекс, братишка, я тебя нашёл! Три дня бежал по следу, этот лес такой странный, всё время меня путал. И какие-то нелюди от меня постоянно шарахались, если бы я так не спешил найти тебя, слопал бы парочку. Да не делай такие глаза ― уж и пошутить нельзя… Я так рад, Алекс. А Феникс и Мика с тобой?
Оглушённый этим грохотом, я только помотал головой, прохрипев:
― Чудо моё, говори немножечко тише, а то прямо сейчас сдохну.
Крепко вцепился в его шерсть и только поэтому устоял на ногах.
Шелест крыльев и испуганный голос отца заставили меня поднять голову: отец бежал к нам, выпустив огромные когти. Я не успел ни слова сказать, как Чудик обернулся и, забыв о моей просьбе, заорал:
― Дани, вот и ты! Тебя я тоже нашёл, этот ужасный, прости меня, демонический запах ни с чем не перепутаешь. Как же я рад, ребята, и всё-таки, где Феникс и Мика?
Отец от этого вопля схватился за уши, но когти убрал. Он приложил палец к губам, и Чудик, понурив голову, замолчал, покорно потрусив ему навстречу. Я не слышал, что отец шептал на ухо гигантскому снежному зверю, тот только послушно кивал и вдруг обратился ребёнком. Это было так неожиданно, что я сел в снег у порога, Роми подбежал ко мне и помог подняться. Втроём, смеясь, мы вернулись в дом Мари.
Когда радостные объятия и счастливые вопли:
― Вы живы, я так и знал! ― закончились, и Роми немного успокоился, он рассказал, как сбежал от Феникса, увидев охотников.
― От страха совсем разум помутился, ― оправдывался прижавшийся ко мне мальчик, не желая ни на минуту отпускать братишку.
Чудик убежал почти на другой конец города, но от Разлома это его не спасло. Он метался по улице, не зная, что делать, когда внезапно с неба опустился дракон, схватил его и утащил в бездну, оставив в лесу, ничего не объяснив.
― Я сначала думал, что Феникс и Мика где-то рядом, но ими даже не пахло, а вот запах полудемона, ― и он выразительно посмотрел на отца, ― почувствовал. И твой запах, Алекс, тоже, поэтому пошёл вас искать. Дани, разве ты не принёс Феникса и Мику с собой?
Отец смутился и тяжело вздохнул, как мне показалось, даже боясь смотреть в мою сторону:
― Нет, Роми. К несчастью, Разлом пришёл внезапно, и я не успел бы добраться до них, поэтому взял Алекса и прошёл через дверь в вашем сарайчике. Нас забросило сюда, не знаю ― случайность это или нет. Если бы был жив Болли, решил, что это его работа, но он мёртв…
Я с трудом вскочил:
― Мёртв? Какое счастье, и кто же герой, свершивший этот подвиг?
Роми покраснел и поднял руку как на уроке:
― Это я, нечаянно…
Сел радом с ним, целуя в макушку:
― Ты мой маленький отважный братишка…
От моих слов Роми расцвёл, но тут же снова изменился в лице:
― Значит, Феникс и Мика остались одни у Разлома? Нет, не верю, что всё так кончилось: раз один ненормальный дракон утащил меня сюда ― это не случайность. Думаю, мой папа Феникс и Мика тоже где-то в этом мире, надо их найти.
Я с восхищением смотрел на названого братца, он вернул мне надежду. Вдруг в голову пришли слова отца, что мой настоящий… нет, язык не поворачивался назвать дядю Феникса отцом. У меня уже есть один… и другого не хочу.
― Роми, почему ты называешь Феникса папой? ― я решил увести разговор в сторону.
― После того, как мама и дедушка пропали, он сам предложил мне стать его младшим сыном. Ты теперь мой настоящий брат, Алекс, ведь Феникс и твой папа. Здорово, правда?
Я вымученно улыбнулся и обнял Роми, чтобы он не видел моего несчастного лица. Ну как ему объяснить такое? Маленький, не поймёт…
― Папа, а почему Роми называет тебя полудемоном?
― Алекс, это длинная история, когда будет время я всё тебе расскажу. Если Роми прав ― брат и Мика где-то в этом мире, надо их найти. Это сейчас главное.
Я хмыкнул про себя:
― Ну, конечно, он, как всегда, всё оставляет на потом, сначала важные дела, а разговор с сыном ― подождёт.
Моё раздражение нарастало, и все это почувствовали. Положение спас Роми:
― Я такой голодный, может, у вас найдётся что-нибудь перекусить?
Отец засуетился, усаживая братишку за стол, а у меня от накатившей тоски в горле стоял ком, и пришлось через силу заставить себя немного поесть. Мы сидели за столом и молча жевали, когда дверь распахнулась, и в комнату вошла мама всё в том же чёрном платье, только коса на этот раз была перекинута через плечо. Её глаза горели гневом, она успела произнести:
― Кто посмел? ― и замолчала, испуганно прижавшись к двери, закрывая ладонями рот, чтобы не закричать.
Отец побледнел ещё больше, медленно вставая из-за стола. Роми смотрел на вошедшую женщину с восхищением и, вскочив, сразу бросился к ней:
― Тётя Мари, я Вас узнал! Дедушка мне показывал портрет, где Вы рядом с мамой: он сам его написал, потому что очень скучал по старшей дочери.
Мама улыбнулась сквозь слёзы, обнимая малыша, но смотрела на меня и отца. Отпустив Роми со словами:
― Хорошо, что ты совсем не похож на своего дедушку, ― она бросилась ко мне и, плача, крепко к себе прижала:
― Алекс, мой мальчик! Наконец-то я могу обнять тебя, не боясь причинить вред. Не знаю, что случилось, но с недавних пор проклятье исчезло…
― Это потому, что Болли мёртв: он приложил руку ко всем нашим бедам. Скажи спасибо маленькому спасителю ― Роми, ― я еле сдерживался, стараясь не разреветься. Она ничего не ответила, только ещё крепче обняла меня, а потом внимательно посмотрела на отца, словно не узнавая.
― Дани, это ты? Что с тобой случилось, гордый красавчик? ― отпустив меня, она подошла к отцу и взяла его за руки.
Я видел, с какой нежностью они смотрели друг на друга и, смутившись, увёл Роми в другую комнату. Мы сидели с ним на диване и молчали, но Роми с его непоседливым характером долго не выдержал:
― Слушай, Алекс, как всё здорово получается ― вот и твоя мама нашлась. Осталось только разыскать Феникса и Мику, и всё будет отлично, да?
― Думаешь? ― ответил без особого оптимизма, ― и заживём мы дружно и счастливо? Что-то я сомневаюсь…
― Да ты что, всё будет хорошо: у тебя и мама есть, и даже целых два отца, а ты как будто не рад этому.
― Ты ещё маленький, Роми, вырастешь ― поймёшь. К тому же, сначала надо найти наших пропавших родственников и умудриться вернуться домой, желательно живыми. Понимаешь, что-то всё слишком быстро происходит ― не нравится мне это. Боюсь, нас ждут неприятности.
Роми нахмурился:
― Но Болли же мёртв?
― А разве кроме него других магов тут нет? Ты знаешь, где мы находимся? В Герцогстве. Здесь и отец, и Феникс до сих пор в розыске как дети преступников. Если нас поймают, мы тоже попадём за решётку.
В это время в комнату заглянул сияющий отец:
― Мари ворожила и нашла наших потеряшек. Они направляются в город, надо их перехватить.
От его слов у меня упало сердце и, обернувшись к Роми, я прошептал:
― Ну, что говорил: сначала ты пришёл, мама, потом и они внезапно нашлись. Кто-то нас собирает вместе, и не просто так ― у меня чувство, что добычу загоняют в ловушку. Я про нас, Роми.
Он согласно кивнул и обратился к отцу:
― Надо же, как тётя Мари быстро справилась: вот так погадала и сразу их обнаружила?
Но отец даже не почувствовал иронии:
― Она же Верховная ведьма, всё про всех знает. Пошли, Мари подобрала нам тёплую одежду и обувь, теперь не замёрзнем.
Я встал:
― Папа, ты же самый разумный из нас. Колесо событий вдруг резко закрутилось, и всё больше набирает обороты. Мы так подозрительно быстро собрались, это ненормально, я чувствую ловушку, а ты ― нет?
Он махнул рукой:
― Ты повзрослел, сынок ― в этих странствиях тебе пришлось нелегко, понимаю. Вот везде и ищешь подвох, но в жизни так бывает ― нам долго не везло, теперь всё будет иначе.
Я смотрел на его счастливое лицо, понимая, что встреча с мамой совсем вскружила ему голову. Он не хотел замечать очевидного, оставалось надеяться на её ум. Ничего не ответив, вернулся в столовую, застав маму за разборкой сваленных на диване шуб и сапог.
― Ах, Алекс, мой любимый сынок! Выбирай, что тебе подойдёт по размеру, это вещи моего отца, они в отличном состоянии.
Я взял её за руку и посмотрел в счастливые глаза. Околдовали их обоих, что ли?
― Мама, тебе не кажется подозрительным всё, что происходит с нами? Слишком быстро, слишком легко…
Она задумалась:
― Да, я чувствую опасность. Но за эти годы никогда от неё не бегала ― это от меня все уносили ноги.
― Понимаю, но твоё проклятье кончилось…
― Об этом знаем только мы и никому пока не откроем эту тайну, верно? Так что не забивай голову и выбирай шубу, на улице мороз.
От её слов мне не стало лучше. Мельком взглянул на ворох одежды, но брать ничего не стал. Под удивлённым маминым взглядом распахнул шкаф ― там в углу висела форма мага, и, не колеблясь, я взял её.
Мама нахмурилась:
― Почему это? Меня от одного её вида тошнит, да она и не очень тёплая, правда, есть зимний плащ…
― Эта самая безопасная маскировка. Давай плащ, я пойду переодеваться.
Она кивнула и нашла для меня то, что я просил:
― А ты умный мальчик, подумал о защите. А как у тебя с магией?
― Плохо, папа меня не учил…
Мама улыбнулась:
― Ты на него сердишься, но он просто настрадался от магии и хотел защитить тебя. Он замечательный человек.
И тут меня дёрнуло за язык:
― Конечно, замечательный, почему же ты родила меня от дяди Феникса? ― сказал и сам испугался своих слов.
Она не опустила головы, посмотрев на меня с вызовом:
― Потому что любила и люблю только Феникса, жизнь меня толкнула к твоему папе, он мой друг и почти брат.
― А ещё муж, ― зачем-то добавил я.
Тут она растерялась, но я не дал ей опомниться:
― Интересно, правда? А почему ты оставила меня отцу?
― Потому что он серьёзный человек и хорошо о тебе позаботился, а Феникс ― слабый, сразу убежал куда-подальше, ни о чём, кроме магии, и не думал.
Эти слова меня взбесили:
― Да ты что, мама? Если я правильно понял, он в тебя влюбился, а ты его кинула, и Феникс ушёл, чтобы не мешать. Это ― слабость? А, по-моему, характер. Будь у вас хоть тысячу причин, это он ― жертва и, к тому же, отличный человек. Если бы ты оставила меня Фениксу ― я бы не превратился в инфантильного подростка: детство прошло бы в путешествиях по мирам, в конце концов, сделав меня хорошим магом.
Я набрал побольше воздуха, чтобы продолжить свою обличительную речь:
― Отец ― тоже хороший человек и любит меня, не спорю, но он не учил меня магии, в итоге я оказался совсем не готов к тому, с чем столкнулся. Он годами не давал мне встречаться с Фениксом, рассказывал про него всякие глупости, и постоянно лгал, даже о тебе… ― и тут я замолчал, потому что увидел стоящего в дверях отца с такими расстроенными глазами, что чуть не подавился от досады…
Они оба ― мама и отец ― меня бесили, но я замолчал. Схватил форму мага и пулей выбежал в другую комнату. Роми смотрел на происходящее с испугом, я кивнул ему:
― Иди туда, братишка, мама подберёт тебе одежду по размеру.
Он повесил голову и обречённо поплёлся: вот когда я пожалел, что разорался ― наверняка Роми всё слышал и расстроился, бедняжка.
Едва успел натянуть форму и плащ, как из соседней комнаты раздался грохот. Выбежал и чуть не сел на пол: передо мной снова стоял Чудик и вертелся возле зеркала, вся одежда была разбросана по полу. Он обернулся, сдвинув стол своим большим тылом, улыбнулся акульей улыбкой и прогудел:
― Какие ещё, к чёрту, шубы? Моя шкура прекраснее всего, скажи?
Роми-Чудик с весёлым хрюканьем протиснулся во входную дверь, нырнул в сугроб и стал шутливо барахтаться в нём, задрав гигантские лапы кверху. Выйдя на крыльцо, я еле сдерживал смех. Хорошо, что родителей не было в комнате. В голову пришла неприятная мысль, что они могли уйти в спальню, и меня от этого чуть не стошнило, но через секунду я забыл о собственной дикой фантазии ― стало не до того…
Закопавшегося в снегу и ничего вокруг незамечающего Чудика окружили четыре человека в таких же, как у меня, одеждах, и накинули на него магическую сеть, сковав легкомысленного братишку. В их руках тут же появились луки, чьи стрелы были нацелены прямо ему в сердце.
Я замер от страха, но голова работала хорошо. Вспомнилась золотая вышивка на внутренней стороне одетого мной плаща ― Элитный Отряд Гвардии Великого Герцога. Глубоко вздохнул, как никогда, понимая, что от моих действий сейчас зависит жизнь Чудика, а, возможно, и не его одного. Поэтому придал своему голосу спокойствия и надменности.
― Господа маги, опустите оружие. Это мой трофей, я первым доставлю это чудо ко двору его Светлости, ― произнёс и сам удивился, как правдоподобно это прозвучало.
Вспомнил наставление отца, учившего меня вести переговоры с противником: высоко держать голову, расправить плечи и добавить во взгляд немного презрения, ― это покажет силу и характер. Странно, но у меня получилось, может, потому что я непроизвольно его копировал.
К тому же от волнения опять загорелись руки, что мгновенно подействовало на магов. Они убрали луки и поклонились мне. В ответ я лишь слегка кивнул, давая понять, что Элитный отряд никому не кланяется. Они приняли это как должное.
Один из магов, видимо, старший в команде, представился.
― Мы Егеря его Светлости, охотились на чудовищ в здешних лесах и случайно набрели на этот дом.
― Как же, как же, наслышан, ― у вас прекрасная команда, ― произнёс, не скрывая издёвки, ― и много монстров на вашем счету? Чем порадуете на этот раз?
Они смутились, не зная, что сказать, видно, дела у них шли неважно. А я вспомнил, что пока мы охотились на монстров, Атли не раз подсмеивался над этим отрядом, который как огня боялся тварей и чаще всего обходил опасные места стороной. Один из них вдруг спросил:
― А Вы кто будете, наверное, из Придворных магов?
Я рявкнул так громко, что мне показалось, будто окна в избушке зазвенели, а моё пламя возмущённо перекинулось с ладоней на все руки и начало плясать вплоть до плеч.
― Про Элитный Отряд ― слышали? Немедленно отпустите мою зверушку, она совершенно безопасна, пока я не прикажу ей напасть…
Магическая сеть растаяла, и Чудик сел, по привычке почесав задней лапой за ухом и улыбнувшись своей незабываемой улыбкой, от которой маги попятились назад.
Было слышно, как ахнули егеря, зашептавшись:
― Да он, наверное, новый герцогский фаворит…
Эти слова меня слегка смутили, но виду я не подал, только выше задрал нос. Потом свистнул, мысленно попросив Чудика подойти ко мне поближе. Он хорошо соображал и неторопливой гордой походкой приблизился ко мне, дружелюбно, словно пёс, виляя пушистым хвостом.
В ухе пробасило:
― Ну как я, справился? Может, откусить им головы?
Я погладил его лохматую шерсть, по которой успел соскучиться, и подумал:
― Потерпи, надо будет, я дам знак, братишка.
Старший из егерей взял под козырёк, огорошив меня:
― Для нас честь проводить Вас до города, Герцог только что приехал и, несомненно, обрадуется такому замечательному подарку!
Я понял, что влип, но отказываться было нельзя. Ни мамы с её знаменитой силой, ни отца с демоническими крыльями. И чем они там так заняты друг с другом, что не видят, как любимого сыночка уводят прямо в пасть Герцогу? Ладно, отправлю эту команду подальше от родителей, чего мне бояться? Моё Чудо рядом…
И я, благосклонно кивнув, двинулся следом за неожиданным эскортом. Чудик не отставал и когда кто-нибудь из охраны пытался заговорить со мной, недобро обнажал зубы. Это действовало безотказно. Глядя на свою защиту, немного успокоился, и пламя на руках погасло. Итак, я отправился навстречу очередному, возможно, последнему приключению в своей жизни…