Глава 11. Освобождение (Глава 11)

Шум в коридоре уже давно стал ассоциироваться у ребят с опасностью, поэтому они нехотя расцепились и встретили стражей Энрике с достоинством. Однако на этот раз увели не только Лайзу.
Дан, Дейк и Леон почему-то тоже ушли не без помощи стражей, и это навело Лайзу на очень подозрительные мысли…
Ребят закрыли в соседней от Лайзы камере и оставили. Долгое время никто не произносил ни звука, затем Леон не выдержал и сказал со вздохом:
— Ну, вот и мы попали! Так как ты отсюда выбираешься, Лай… Кэтрин?
Девушка усмехнулась.
— Лучше подождать. Сейчас они все на взводе – нас без боя не выпустят, а ночью огонь слишком заметен. Если мы дотянем до утра – я смогу освободить всех на рассвете, так что придется подождать.
— Почему нельзя вырваться «с боем»? – не понял Леон.
Дейк отвесил легкий подзатыльник Леону.
— Потому что вырвется Ignis, ну сколько раз говорили об этом? А если она все-таки вырвется – нам лучше было бы здесь остаться.
Леон хмурился и недовольно посматривал на Дейка, пока Лайза и Дан тихонько посмеивались над их братскими отношениями. Девушка сидела на краю своей камеры, ближе к ребятам, а когда Дейк и Леон уснули, к ней присоединился и Дан.
— Так… что сказал Дмитрий? – нервно теребя край рубашки, тихо спросил эльф.
Лайза улыбнулась с его попытки скрыть дикий интерес.
— Они женятся.
— Кто? Дмитрий и… да не может быть! – его глаза округлились, затем он все-таки уточнил, — Стелла?
Девушка кивнула и сама рассмеялась. Наверное, все-таки больше из-за выражения лица Дана, чем от шока всего происходящего. Кэтрин смирилась с тем, что её мир рухнул, и сейчас пыталась довольствоваться жизнью Лайзы. Давалось это с трудом.
— Я очень рад, что могу снова увидеть тебя. Боялся, что Дмитрий скажет эти слова, и я не смогу попросить у тебя прощения.
Он робко взял её руку, протянув свою через решетку камеры.
— Да брось, Дан. В конце концов, это не самое страшное. Я стараюсь не думать о том, что эта стерва вот-вот вырвется наружу, что она уничтожит все на свете… Впрочем, — она с улыбкой вздохнула, — Мне почти нечего терять.
— Неужели? А твой дом? И в этом городе не нашлось тех, кто любил бы тебя?
— Этот город я люблю, но он предал меня. Остатки чувств к нему, как и к Дмитрию, испаряются вместе с предательством. Среди всех городов и стран есть только трое, кого я не хотела бы терять, — девушка посмотрела на спящих Дейка и Леона, затем на Дана, — И они не живут в этом городе.
Дан свободной рукой откинул прядь волос на затылок и смущенно улыбнулся.
В лунном свете он видел её, как в ту первую встречу: ярко-рыжие, огненные объемные локоны обрамляли бледное личико, ярко-голубые глаза светились в темноте, очаровательная улыбка – все, словно впервые.
— Дан, — её улыбка испарилась, — Береги себя, Леона и Дейка. Особенно от меня.
— Постараюсь, — усмехнулся эльф, — Вот только меня уже не спасти. Я тебя не оставлю.
— Нет, Дан…
— Посмотри на меня.
Она попыталась убрать его руки, но взял её лицо, повернул к себе и посмотрел прямо в глаза.
— Я пообещал тебе, что буду рядом. И не нарушу своего слова.
«Если с ним что-нибудь случится, — подумала девушка, — Хотя бы что-нибудь… Тогда берегись, Ignis. Вся моя сила воли уйдет на борьбу с тобой, ты не получишь ни единой смерти, не отомстишь ни одной живой душе!»
И они уснули, крепко держась за руки.
Ближе к обеду, когда солнце уже достаточно прогрело землю, а стражи успели оповестить о казни большую часть города, Лайзу и её друзей вывели на площадь.
— Никакой фантазии! – фыркнула Лайза, глядя на четыре деревянных столба с ветками по кругу.
— Это тебе не инквизиторы, — усмехнулся Дан, подбадривающее глядя на Дейка и Леона.
Девушка рассмеялась в ответ, однако смех застыл в горле, когда она увидела раздающих указания на площади. Одна-единственная пара беседовала со стражами и следила за порядком, только эта пара приказывала стражам крепче держать Лайзу, только эта пара стремилась собрать как можно больше жителей города на площади, только эта пара так сильно боялась мести Кэтрин и ненавидела её, что взяла подготовку к казни в свои руки. Стелла и Дмитрий.
— Здравствуй еще раз, Кэтрин, — со слабой улыбкой подошел Дмитрий.
— Дмитрий, — она начала задыхаться, упав на колени, — но почему? За что?
Пока он общался с Лайзой, Стелла приказала привязать Дана, Леона и Дейка к столбам.
— Прости, Кэти, — он грустно пожал плечами, — Наверное, это все-таки не любовь. Когда мы общались раньше, я чувствовал себя героем – общаюсь с изгоем целого города, защищаю его, иду против системы… Ты мне правда нравилась! И ты действительно интересовалась моими делами, не такая эгоистичная, это как экзотика после всех этих эльфиек с их гордыней и эгоизмом. Я защищал тебя и наши с тобой дружеские отношения, но теперь все изменилось. На кону моя репутация и, пожалуй, жизнь.
— Но тогда, в тюрьме… Ты не хотел уходить, ты готов был пожертвовать всем…
— Кэти, — он печально покачал головой, — Ты была бы не ты, если бы позволила мне остаться и пойти на костер, но сейчас все слишком серьезно. Поэтому, — он коснулся её щеки большим пальцем, — сегодня тебе придется умереть. Мне правда очень жаль.
Дан напряженно смотрел все время, но когда Дмитрий коснулся её, он вырвался из рук стражей и с ненавистью сломал руки обоим. Подбежавшим троим он проломил череп, сломал ногу и позвоночник, еще двое потеряли сознание от резкого удара локтем в нос и висок, и когда он уже рванулся к ошалевшему Дмитрию, который тут же убрал свою руку, один из стражей бросил ему под ноги бочку и подбежавшие успели скрутить споткнувшегося разъяренного эльфа.
Ошарашенно оглядев пятерых стражей, ползающих по площади в крови и боли, Дмитрий взглянул в глаза Дана и вздрогнул.
— Не смей её трогать, — негромко и абсолютно спокойно сказал светило.
— Любовь? – Дмитрий повернулся к Лайзе, — Ты его тоже любишь? Отвечай!
— Тебя это не касается.
— Дмитрий, — нежно пропела Стелла, подплывая к своему жениху, — А тебе какое дело до её чувств? Мы теряем драгоценное время.
— Ты права, — процедил сквозь зубы Дмитрий, — Абсолютно никакого. Начинай!
Дмитрий и Стелла не спеша отошли от девушки, а один из стражей подошел с факелом к Леону.
Очнувшись от слов Дмитрия, она увидела, как огонь рядом с Леоном разгорается – костер зажгли, и потеряла остатки самообладания. Спалив веревки, связывающие её руки, Лайза движением пальца потушила костер у ног Леона, поднялась и подошла к ребятам. Их веревки осыпались золой, стражи в недоумении отстранились назад, только Дмитрий сделал шаг вперед и посмотрел в глаза новоиспеченной ведьме.
— Я люблю тебя, Лайза!
Что?! Он что ли любит? Это простая попытка уничтожить её! На его лицо уже играла победная улыбка, когда Лайза загорелась. Она оскалила зубы, зарычала и встала в позу нападающего, опалив лицо, волосы и руку Дмитрия. Сейчас больше всего на свете она хотела уничтожить этого надменного и самоуверенного эльфа, который так жаждал её смерти, заставил смотреть на смерть её друзей и гордо признался, что их дружба была вымыслом.
Она представляла его смерть – слышала, как он вопит от боли и страха, видела пламя, покрывающее его тело, как исчезают волосы и одежда, как в один момент, когда она уже насладилась этим зрелищем, его тело вспыхнуло и осыпалось золой. Она представляла, как Стелла хватается за горло и округляет глаза, как она в страхе смотрит на ту самую Кэтрин, над которой так издевалась всю жизнь… И открыла глаза, потушив пламя на своем теле.
Зола развеивалась легким ветром перед сидящей на коленях Стеллой. Она не смела шевелиться, но слезы текли по её лицу – не от потери жениха, от страха. Больше нет границы между её желаниями и реальностью, теперь стоит ей захотеть чего-то, и это будет – она это чувствовала, это говорила ей Ignis.
Девушка обернулась – перепуганные стражи убегали теперь как можно дальше, толпа поддалась панике и разбегалась, но её вопли звучали легким фоном, ребята стояли рядом и неуверенно смотрели на прах предателя. И тут девушка поняла еще одну вещь – её друзья последуют за ней хоть на край света, они будут рядом, и привыкнут к её жажде убийства. Их реакция с каждым убийством все спокойнее, сердце становится темнее каждый раз, когда Лайза убеждает их в этом. Теперь вопрос только в том, захочет ли она тянуть их за собой.
Лайза бежала по городу, стараясь затоптать в себе ненависть и ярость, сейчас она больше всего хотела сжечь всех и каждого в этом городе – каждого, кто унижал и оскорблял её, каждого, кто предал, кто смотрел на неё в тот день на костре, кто ничего не сделал для её спасения. Однако позволь она эмоциям вырваться хотя бы на самую малость — и этот город исчезнет с лица земли вслед за Ларьонэ.
Впереди виднелся мост, а за ним – небольшой белый домик с огромной крышей. Домашние растения на окнах засохли и облепили своими трупами подоконники и стены, огород оказался заросшим сорняками, а дверь была открыта нараспашку – да, именно такой она её и оставляла, до того, как забрали инквизиторы.
Дан, Леон и Дейк едва поспевали за девушкой.
Наконец, она робко перешагнула порог своего дома. Каждый дюйм этой комнаты, каждый сантиметр кухни когда-то делал её счастливой. Все оказалось покрытым пылью, здесь никого не было в её отсутствие. На кухне осталась высохшая морковь, которую она забыла убрать после приготовления морковного супа, в остальном здесь царил порядок. Лохань на столе, чистые, но пыльные кухонные шкафчики, а в окне можно было увидеть диких животных, ищущих в огороде что-нибудь съедобное, развешенное белье и сорняки в полный рост Кэтрин.
Девушка прошла маленькую кухню и оказалась в спальне. Лайза бережно взяла свой деревянный гребень, лежавший на туалетном столике, и с интересом покрутила его в руках. Как же она изменилось за это время, сколько всего произошло… Даже этот гребень теперь, спустя несколько недель, выглядит совсем иначе. Заправленная кровать с пышными подушками и одеялами не лишилась своего уюта, шкафы теперь не казались такими обыденно-бытовыми, теперь это была уйма воспоминаний, которые наводили на грустные мысли.
Гуляя по домику, она не замечала, как друзья следуют за ней шаг за шагом.
— Здесь жила Кэтрин? Очень уютно, — заметил Леон с улыбкой.
— Нам нужно поторопиться. Наверняка они возьмут оружие и пойдут за нами.
— Он назвал тебя Лайзой. Сказал эти слова, которые должны были убить, — осторожно начал Дейк.
— Все верно, — улыбнулась девушка, — Поэтому шансов на спасение больше нет.
Зловещая тишина воцарилась в доме жестоко убитой девушки, и никто не посмел её нарушить. Кроме…
— Нам нужно поговорить с тобой. Наедине.
Леон и Дейк послушно вышли из спальни и стали рыскать на кухне в поисках съедобного, совсем как дикие звери в огороде.
— Зачем ты лжешь им?
— Что? Я тебя не понимаю, — её взгляд испуганно бегал по его лицу, голос дрожал.
— Ты все понимаешь, — в его уверенности была доля строгости, что совсем покоробило девушку, — А зачем ты лжешь МНЕ? Что я тебе такого сделал?
— Дан, я ведь хотела…
— Ты сказала, что любишь Дмитрия, — он продолжал, не обращая внимания на её слова, — Однако, судя по тому, что мы сегодня видели, это ложь. А что ты сказала мне в камере? На свете есть лишь трое, кого ты по-настоящему любишь, и в это число НЕ ВХОДИТ этот напыщенный фредериков сын!
— Дан, пожалуйста, успокойся…
— Нет, я не успокоюсь! – он повысил голос, — Чего ты так боишься?
— Чего я боюсь? – Лайза не выдержала и тоже закричала, — Да того, что я не знаю, кто я такая! Я больше не Кэтрин, но я и не Ignis! И если ты меня любишь – то кого из них? И если я люблю тебя, то кто это «я»?
— Если ты… что?
— Да, я люблю тебя, Дан!
— А я люблю тебя, Лайза!
Повисла тишина. С кухни донесся счастливый крик: «О! Здесь есть погреб!»
Дан и Лайза старались сдержаться, но тихий смешок все-таки проскочил через оболочку гнева, а за ним и громкий смех.
Внезапно девушка замерла. Сердце пронзила резкая боль: та ниточка, что соединяла Кэтрин и Ignis, оборвалась. Она больше не чувствовала той силы — Ignis исчезла.
Кэтрин мгновенно обессилела и мягко опустилась на деревянный, покрытый слоем пыли пол. Дан в последний момент бросился к девушке, не дав коснуться головой деревянных досок, поднял её на руки и осторожно уложил на кровать.
— Ты в порядке? Что случилось? Лайза, не пугай меня!
— Ignis, — слабо произнесла девушка, — Её больше нет.
— Но как же так полу… Какой же я дурак! Прости, Лайза…
— Нет, Дан. Ты все правильно сделал. К тому же, теперь я – Кэтрин, — прошептала она и улыбнулась.
Внезапно жажда мести, ненависть, смелость духа, гнев, уверенность, злоба, азарт – все испарилось, она осталась прежней Кэти, какой была до сожжения.
— Дейк! Леон!
И, хоть она была рада новому характеру, но уже успела соскучиться по себе – такой, какой она всегда и была. И у неё никогда не было дикого нрава и сумасшедшего характера.
— Что случилось? – в дверях тут же появились ребята, хрумкая яблоки.
Перед тем, как исчезнуть, Лайза успела поблагодарить её – от всего сердца. Кэтрин почувствовала это, и впервые в жизни поняла, что сделала что-то полезное для целого мира. Не Лайза, а именно Кэтрин.
— Она умирает.
Кэтрин улыбнулась.
— Ты снял с меня проклятие, Дан. Лайзы здесь больше нет.
— Нет, ты не можешь умереть! – Леон бросился к девушке.
Дан крепко взял её за руку, решив не отпускать до последнего вздоха. Сейчас, освободившись от Ignis, она выглядела совсем как ангелочек – рыжие локоны рассыпались по подушке, солнечный луч освещает её счастливое личико, а на губах играет улыбка покоя и умиротворения. Никогда еще Дан не видел её такой. Это была незнакомая ему девушка.
— Я люблю всех вас так сильно, — прошептала Кэтрин.
Леон вытер слезы и что-то пробормотал.
— Пообещайте мне кое-что. Нет, не мне, Лайзе.
— Что угодно! – воскликнули хором три голоса.
— Пообещайте выжить! – в эти слова она вложила все свои силы, сказала четко и требовательно.
— Обещаем, — пробубнили Дейк и Леон. Дан молчал, но девушка этого уже не заметила.
Её веки наполовину опустились.
— Уходите.
Снаружи послышался лязг мечей и копий, крики толпы.
— Я люблю тебя, Дан. Береги их и себя, — сил оставалось все меньше, но ей хотелось сказать им все сразу.
— Я тоже очень люблю тебя, — Дан коснулся губами её руки, оставив на ней капли слез.
— Прощайте, друзья, — Кэтрин улыбнулась в последний раз.
Глаза её закрылись, дыхания больше не было слышно, тело не двигалось.
Дейк и Леон услышали приближающийся шум и прыгнули в окно, смотрящее в лес.
— Прощай, Кэтрин.
Дан отпустил руку девушки, взглянул на неё в последний раз, выскочил в окно и исчез в чаще леса.