К одной из тех, которые в аду

Небесно-синий шлейф платья едва подминал под собой изумрудные травинки. Белоснежные цветы столпились на небольшой поляне, для того чтобы посмотреть замечательное представление. Небо подёрнулось багряной дымкой — закат поливал его кровью, порез распространялся, истекая. Краски сменялись фиолетовым, быстро синея. И вот уже обширная пурпурная гематома заполоняла небо. Скоро одна сплошная чёрная гангрена покроет верхний свод, и всё наконец закончится.
Ривка в синем платье танцевала в темнеющем лесу. Ветер растрепал волосы, они мешались и лезли в лицо. Устав, она села. Юбка поднялась, распушившись. Свет совсем погас. В руке что-то ослепительно сверкнуло – на лезвие кухонного ножа упал бледный свет луны, всё ещё выглядывающей из застилавших её туч. Сталь грубо заскреблась о плоть, раскраивая тонкий голубой ручеёк вены надвое. Лезвие выпало из руки и тихо брякнулось на землю.
Ривка опустилась на одеяло из светлых цветов. Голова кружилась, пелена стала застилать глаза, Ривка засыпала.
Кровь сочилась с оголённых ран, пропитывая ткань платья и падая на землю. Земля зашипела от образовавшейся лужи, пролитая таким образом кровь отравляла её, почва забурлила, рассасываясь под телом. Земля комьями летела в пропасть, туда же летела и Ривка.
Пропасть бездонная и безразмерная проглотила Ривку, её кровь, но та продолжала падать. Пустота окружала её, где-то вдали она чувствовала свет, он был позади неё, но не смела, не могла повернуться в его сторону. Свет был ярким и тёплым, он ждал, когда она обернётся, но Ривка летела в пропасть, коря и обвиняя себя в том, что больше ничего не может изменить.
Либо мягкий свет угас, либо она улетела слишком далеко, но больше она его не чувствовала, и теперь её сковал холод. Она поняла, что потеряла нечто важное. Нечто, что составляло всю её жизнь. Боль разлилась в ней жгучим пламенем, рука горела, голова гудела. Но бездна кончалась, она наконец приземлилась.
Постель её была холодной и жёсткой. Кругом роились чёрные вытягивающиеся тени, они были бесшумными, но быстрыми. Тени бесшумно проносились то разлетаясь, то вновь скучиваясь, им не было числа. Бесчисленные тихие тени заполоняли это место. Страха не было, не было отчаяния, но Ривку сковала пустота. Внутри неё не было больше ничего, что могло бы принести радость или какое-то облегчение.
Её постелью был гроб. Каменные тёмные ящики в пустом бесшумном городе, охраняемом скопищем теней. Все были мертвы. Жизнь была где-то далеко, невидимая и недосягаемая.
Послышались тяжёлые громоподобные шаги, безликие призраки заверещали, визг их разносился по немому пространству. Тёмный Властелин пришёл, чтобы посмотреть на очередного несчастного, попавшего в его безрадостную пустыню. Ривка увидела над собой два сияющих во тьме огонька. Глаза горделиво смотрели на неё с невероятной высоты, а затем начали стремительно приближаться. Она почувствовала, как её подняли над землёй. Холодные могучие руки понесли её.
Неба над ними не было, вверху раскрыла свою пасть чёрная бездна, а под бездной были гробы, тысячи, миллионы, миллиарды гробов, бесконечно простирающиеся на бесплодной голой земле, с роящимися над ними тенями. Тени судорожно дрожали, догоняя их.
Владыка нёс её к расщелине, разломившей землю надвое, она ширилась вглубь и удлинялась на значительное расстояние, и лишь мрак исходил из неё. Тени не смели подступать к ней, едва приблизившись, они мигом разлетались, истошно скрипя своими отсутствующими глотками. Он нырнул в щель, и тьма проглотила их.
Ни света, ни очертаний нельзя было различить во мраке. Ривка ощущала лишь прикосновения, да два сверкающих во тьме глаза. Он поставил её на землю, и та оказалась ледяной.
Глаза опустились до уровня её головы — он посмотрел вниз, чтоб рассмотреть съежившуюся от холода Ривку. Его жёсткий взгляд страшил её, хоть она и понимала, что хуже уже ничего произойти с ней не может. Так она думала.
Ривка отошла на несколько шагов назад, взяла в руки пышную юбку и начала кружиться и танцевать. Глаза неотрывно глядели на неё, словно они были способны что-то увидеть в таком мраке. И они видели — складки платья, колышущиеся в сжимающих их тонких руках, белые голые ступни, выглядывающие из-под подола, лохматые развивающиеся волосы.
А потом она запела:
По сонной пыли,
Высоко от Земли,
Где звёзды свои
Шатры возвели,
Где кузнецы-громы ковали мечи,
А чёрные волны Луну стерегли,
Там неслись облака средь небесной тиши.

В минувшие дни
Поливали дожди
Живою водою на толщу Земли,
Зелёные травы беспечно росли,
Цветы не роняли свои лепестки,
Деревья тянули к ним ветви свои.

Властелин сложил свою голову на руку, чувствуя, как она тяжелеет, и дрёма застилает ему глаза, а Ривка продолжала:
Но года, уходя,
Изменили моря,
Привели в те края
Золотые суда,
Что моря бороздили туда и сюда,
И бурлила под ними святая вода,
И с тех пор на Земле продолжалась война.

И бойцов снарядя,
Карабин начиня,
Убивали друг друга златые суда,
Обагрилась их кровью святая вода,
И на небо летела уже не чиста.

Собрались облака
И взревели тогда,
Иссиня-чёрной тучей, клубясь и смердя
Изливали с небес на златые суда
Опарышей с неба, вместо дождя.
Грохнули могильные стены, заверещали призраки, высоко вытянулись их тени, поднялись в своих гробах мертвецы — Властелин уснул, распластавшись по земле. Так он спал впервые за бесчисленное множество лет.
Пробудившись, Властелин резко поднялся. Он не ожидал, что нечто может заставить его погрузиться в сон. Он стал искать глазами — Ривка лежала подле его ног и, кажется, тоже спала. Оборки её платья едва заметно колыхались. Под ними что-то было, нечто сияло под голубой пышной юбкой. Властелин приподнял юбку — на чёрной лысой земле появились синие цветы. Они мягко сияли в беспросветной темноте.
Когда Ривка очнулась, она увидела, как Властелин сидит и смотрит на выросшие синие смердяночки — цветы пахли трупом, потому что они были такими же мёртвыми, как и всё, что здесь находилось. Она встала напротив него, но он не обращал на неё внимания, и молча рассматривал цветы. И тогда она поцеловала его.
Властелин встал, земля дрогнула под его ногами. Он взял Ривку за плечи и поднял её. Из рук её брызнула кровь, превращаясь на земле в синие цветы, и исходящий от них свет озарил своды пещеры. Пещера была испещрена глубокими морщинами, которые переплетались между собой, образовывая причудливые узоры. Тени Властелина и Ривки забегали по стенам, пульсируя в такт свечению смердяночек.
Всё ещё держа Ривку за плечи, он вдруг взял её на руки, и вышел с ней из пещеры. Призрачные тени толпились, окружая их. Властелин взмыл вверх, подняв за собой облако белёсой пыли. Всё вверх к пустой безразмерной дыре. Нет, она не была бесконечной, отделяющая город плотная шапка порвалась, и их озарил свет. Точнее, это тоже была темнота, но она была освещена плывущими по ней телами.
Планеты проносились перед ними, мириады звёзд мелькали вдали крошечными пылинками. Они обгоняли астероиды, разрезали пространство, подобно летающему кораблю.
Ривка увидела, что Властелин был вовсе не чёрен, он стал ясным и светлым, лишь глаза его по-прежнему не отражали в себе ничего, кроме пустоты. Он был самой яркой кометой во Вселенной. Они приближались к огромному сине-зелёному шару. Быстро пространство обрастало лесами и океанами, цветами и деревьями, городами и пустынями.
Властелин в сиянии опустился на землю. Трава под его ногами тихо зашептала:

Воздвиг Живой Король Небесный Флот,
Тот Флот заполонил вершинный свод,
Плывёт, вскрывая облакам живот,
На синих парусах неся восход.
Взорвёт звёзд ледяных водоворот,
И зрит Король невидимый поход,
Что страждущих с немой Земли везёт,
В гнетущей тьме во гробе не умрёт,
Лишь тот, кто Его имя назовёт.
Невидимками они проходили сквозь стены домов, заглядывая в комнаты, где покоились спящие. Не встречая нигде препятствия, Властелин подходил к каждому из них и вливал в их приоткрытые рты кровь, которая сочилась из вен Ривки. Она тенью следовала за ним, влекомая не то отчаянием, не то упоением в лицезрении своего господина в таком лучезарном свете, который полностью исчезал в склепе, где они находились ранее.
Они заходили в каждый дом, подкрадывались к каждому спящему, оставляя на их губах кровавую метку. Перелетая через моря, леса и океаны, они обошли каждую страну, ни один город не остался ими незамеченным, ни одна даже самая захолустная деревенька. У каждого человека на Земле на устах была кровь самоубийцы.
Когда же это дело было кончено, Властелин взял Ривку на руки и взмыл высоко вверх. Он издал такой громкий крик, что небо над ними содрогнулось, а земля покрылась множеством трещин. Трещины же эти разрастались в ширь и в длину, неся за собой крушения значительных размеров. Испуганные люди с криками выбегали из своих разрушающихся домов. Трещины тем временем наполнялись красной светящейся субстанцией, которая стремилась выйти наружу и несла разрушения ещё большие.
Из-под земли показывались руки, раздвигающие, рвущие землю — на поверхность выходили каменные гиганты. Они рушили деревья и здания, заливая всё огнём и кровью. А люди убегали в страхе и с криками. Было слово, произнеся которое, они смогли бы спастись, но оно было запечатано, рты их могли произносить лишь бессвязные вопли.
Небо тоже разверзлось и гигантские огненные змеи, извиваясь и полыхая, стали рвать облака, и вскоре воздух пропитался смрадом, и пепел падал на изрешеченную дырами землю. Воды вышли из берегов и высокими стенами стали воздыматься над осквернённой землёй.
С неимоверной высоты смотрела Ривка на то, как стремительно умирает весь человеческий род, и виной тому была её собственная кровь. Она взглянула в лицо своему господину и увидела в нём лишь холод и неугасимую злобу.
Тогда она ещё раз посмотрела вниз, и уже хотела пасть, как Властелин сказал:
— Что ты собираешься делать? Неужели хочешь умереть ещё раз? Но ты уже мертва, и не знать тебе жизни вечность, и не знать тебе успокоения. Теперь вечно смотри на то, как погибает всё кругом.