Старая-престарая фея (Глава 2)

Жила была старая-престарая фея по имени Энта. Годы уже взяли свое: груди ее обвисли, морщины покрыли худенькое личико, а растяжки на животе уродовали ее когда-то прекрасную кожу. Только волшебные крылья, что были у каждой феи, сохранили свою изящность, переливаясь красивыми оттенками синего и фиолетового цветов. И пережила Энта немало — в ее жизни была и выпивка, и распутство и дурманные травы.

И теперь фея сидела на кресле, неспешно покуривая сигарету и попивая недорогой виски. Она смотрела в окно, где был прекрасный вид на Город. Он напоминал Энте ее дерзкую и грязную жизнь. Женщина тяжело вздохнула и опустила взгляд. Что она дала этому миру? Что сделала значимого? Что бы хорошего о ней говорили ее так называемые друзья? Тяжелые мысли лезли в ее голову. Она начала вспоминать всех своих многочисленных мужчин, среди которых были даже великаны и насекомые; вспомнила и свои регулярные пьяные выходки в барах и тавернах; вспомнила все мерзости, что говорила людям. Фея пришла к одной простой мысли: она была грязной, распутной б***ью. Это осознание, к которому старуха шла 60 лет, вызвало горькую слезинку из ее глаз.

Энта положила в пепельницу свой курительный мундштук, отхлебнула виски и уставилась в одну точку. Может есть шанс все исправить? Что было бы, если бы она снова стала молодой? Можно ли в старости обрести счастье? Ни на один терзающий вопрос фея не могла ответить. Вся ее жизнь казалось большой ошибкой, и теперь все что остается ей ждать — смерть в одиночестве.

Смерть в одиночестве. Вот чего по-настоящему боялась она. «Но ведь многие старики умирают без близких и друзей — и ничего — мир не разрушился от этого малоприятного факта» — успокаивала себя женщина; но страх так и не уходил. Энта стала нервно гладить руки друг о друга, размышляя о том, что было бы, если бы она завела ребенка. «А может он был бы такой же дрянью, как и я? И тогда смерть в одиночестве — лишь неизбежность» — мысли становились все беспокойней и беспокойней. «А друзья? По моему жизненному опыту можно лишь сказать, что дружбы не существует» — размышляла фея.

Мысли, мысли, мысли. Энта пыталась оправдать свое поведение, но перед кем? Перед собой? То, что она сама привела себя к такому положению, была лишь ее вина. Фея тихо зарыдала, поняв, что она ничего не сможет изменить.

***
Сегодня был особенный день — госпожа Энта выходила в свет. Старуха угрюмо сидела перед зеркалом и думала, как же хреново она выглядит. Ох, а ведь были прекрасные времена, когда выход на публику сопровождался радостью и весельем! Те времена настоящей жизни и ярких ощущений… Как будто бы их и не существовало. Все ушло в никуда. Ничего не осталось, кроме одиночества. Фея судорожно пыталась приукрасить себя косметикой, но это скорее уродовало ее, чем придавало красоту. Слишком яркая помада и чересчур черные тени — такой заметный макияж отлично бы работал на молодом лице, но сейчас лишь выдавал безвкусицу и вульгарность.

А что же за день-то такой, который заставил Энту появиться на людях? Это был день выдачи пенсии. Вот это вот социальное пособие было и проклятьем, и благом. Проклятье заключалось в том, что пенсия каждый раз напоминала фее о возрасте и о том, что помощь от государства — это единственная помощь, ибо детей, готовых прийти в трудную минуту, у нее не было. Эта чертова пенсия каждый раз говорила ей, что она стара, одинока и несчастна.

Женщина закончила свои дела с косметикой, надушилась дешевыми духами и собралась в путь. Энта не любила находиться в государственных учреждениях, потому что там много пожилых людей, к которым она и в молодости не проявляла симпатии. Старики всегда были для нее какими-то нервными, наглыми и злыми. Вечно уставшие; ожидающие неминуемого конца. Ей тяжело было признать, что она такая же, как и они. Но она признавала — и это повергало ее в тихий ужас.

***

«Только бы не снова. Только бы не снова» — думала про себя фея, стоя в конце очереди. Ее чуть ли не каждый раз считали случайно залетевшим насекомым, когда она находилась в почтамте.

— А ну улетай нахер! — размахивая руками, буркнул подошедший старик, приняв Энту за стрекозу.

Опять…

— Ты кого нахер послал?! Я — фея, придурок слепой! — пискнула Энта, указывая пальцем на себя.

Голос ее был такой неприятный, резкий и пищащий, что стоящие в очереди закрыли уши руками: настолько сильно звук ударял по перепонкам. Глазки феи быстро забегали, но потом уставились в одну точку. Энта хотела лишь одного: чтобы этот п***ц побыстрее закончился.

Но очередь будто бы специально проходила очень медленно; в какой-то момент старухе показалось, что все посетители почтамта издеваются над ней нарочно. Ей стало душно и жарко; секунды превращались в минуты, а минуты в часы; хотелось просто улететь подальше из этого проклятого места. Мучительно долго, но шаг за шагом очередь дошла до нашей несчастной Энты.

За столом, где выдавали пенсию, сидел плотный мужчина за сорок в круглых очках. Он посмотрел внимательно на женщину и попросил у нее паспорт.

— Энта Шум из Зеленого Леса… Ага… — пробормотал себе под нос мужчина и принялся искать клиентку в большой толстой книге. Лизнув указательный палец, работник почтамта начал пролистывать страницы; каждый звук причмокивания заставлял дергаться левый глаз старой феи.

Ожидание, ожидание, ожидание. Женщина готова была взорваться. «Мне надо отвлечься. Мне просто надо отвлечься» — подумала про себя фея. Ее взгляд устремился на рекламные деревянные буклетики, которые лежали на столе работника почтамта.

— Я посмотрю? — спросила фея.

— Вы про буклеты? Да-да, конечно.

Лекари, кредиты, волшебные кони — все эти буклетики были хорошо оформлены и обещали лучшую жизнь… если купишь рекламируемый товар. Но глаз зацепила одна интересная дощечка: на ней был вырезан харизматичный мужчина с пышными усами. Буклет гласил: «Я исполню любое ваше желание, но заберу у вас самое ценное! Гарьен Чудный — ваша личная золотая рыбка! Адрес: красный дом на улице скворцов».

***
«Что я здесь забыла? Глупость какая-то!» Энта понимала всю абсурдность ситуации — находиться прямо перед этим красным домом на так называемой улице скворцов. А что дальше? Разве в этом мире случаются чудеса? Она получит то, что хочет? Фее нравилась честность этого Гарьена Чудного: он сразу говорил о том, что за самое желанное придется дорого заплатить. Но что ценного у нее было? Несчастная пенсия? Абсурд! Ее унылая, скучная жизнь в одиночестве? Бред. Кому вообще нужна ее жизнь? «Да что думать? Лети и узнаешь!» — приказала сама себе старуха. Стучать Энта не привыкла, поэтому просто бесцеремонно залетала в замочную щель, прижав свои крылышки.

Залетев в здание, она оказалась в тесной прихожей. Осмотревшись, женщина увидела пару дверей, одна из которых была приоткрыта. Фея прислушалась: из комнаты с этой приоткрытой дверью слышался легкий храп. «Ага! Видимо, это наш Гарьен Чудный… Ну и имечко, б***ь. Ставлю всю свою пенсию на то, что это просто мелкий мошенник» — подумала она. Пожав плечами, фея полетела испытывать судьбу.

— Простите! — голос Энты был хоть и негромкий из-за ее размеров, но очень писклявый. Вкупе со старческими нотками даже одно такое слово было похоже на звук царапания стекла.

— Е***а! — сладко спавший на своем рабочем столе, мужчина резко поднял голову, — ого! Какой дивный у вас голосок…

Фея удивилась. Она ожидала увидеть здесь приличного господина «за сорок», а тут был молодой парень с длинными волосами и легкой небритостью.

— А где же ваши прекрасные усы, господин Гарьен?

— Усы… Б***ть… Я их сбрил… — Гарьен еще пытался проснуться, а его липкие от сна глаза пытались разглядеть Энту, — вы же явно не усами пришли интересоваться.

— Да. Вы правы, — сухо сказала фея, — вы действительно исполняете желания?

— Смотря какие.

— То есть вы не все можете?

— А вдруг вы мне прикажете убить самого себя? На такую х***ю я не подпишусь. Ну че вы хотите? — надменно спросил мужчина, — богатства? Бессмертия?

— Молодости.

— Эх-хе-хе-хе, — хрипло засмеялся волшебник, — классика…

Гарьен шмыгнул носом и протер глаза. Его взгляд потупился на разного рода бумаг на столе. Он о чем-то призадумался и, казалось, забыл про фею. Но тут он вдруг очнулся, закурил сигарету и обратил внимание на Энту.

— Это… Я извиняюсь… Ко мне нечасто феи прилетают, поэтому для вас нет стула подходящего…

— Это неважно, — прервала его Энта, — давайте ближе к делу.

— Как скажете, — сказал парень, подняв обе ладони вверх в знак согласия, — итак, молодость. Зачем она вам?

— Вы издеваетесь?

— Ниче подобного, — произнес Гарьен и затянулся горьким дымом сигареты, — понимаете, госпожа Энта…

— Я вам разве говорила свое имя? — выпучила глаза старуха.

— Слушайте… нет, не говорили… Слушайте, очень важно понять, что наши ошибки — и есть мы сами. Мы, б***ть, сосуд, состоящий из одних ошибок. Важно понять: сделанного не воротишь…

— Мне не нужен глупый философский монолог от человека, который не до конца проснулся. Вы сделаете это или нет?! — терпение Энты постепенно исчезало.

— Вернуть молодость? Да, конечно! Б***ть, какие вопросы? Но вы уверены, что это принесет вам счастье? И че вы будете делать, когда станете молодой?

— Жить, Гарьен! Я буду жить! Я исправлю все! Может даже заведу детей…

— А-ха-ха-ха-ха! — волшебник очень неприятно и громко засмеялся, — вы ща серьезно? Дети? ДЕТИ?! Эти мелкие вы***дки сделают вас счастливой?! Я сомневаюсь! Знаете, как моя почившая бабушка говорила? «Даже если тебе остался один день, никогда не поздно начать жизнь заново».

— Да насрать мне на твою бабку!

Крик феи был настолько сильным, что от боли в ушах Гарьен сжал зубы.

— Не надо. Так. Кричать, — гневно, но тихо произнес мужчина, — молодость хочешь, шлюха старая? Будет тебе молодость. Волшебник достал из-за со стола бумагу и начал на ней что-то строчить пером. Он писал около пяти минут и после окончания этого процесса резко опустил перо в чернильницу.

— До-го-вор! Договор! — нагло произнес Гарьен с акцентом на букву «р», — что ж, Энта. Самое ценное, что у тебя есть — это крылья. Они дарят тебе свободу; дарят защиту; дарят полет. Мне нужны твои крылья, Энта. Отдай их мне — и ты получишь свою молодость.

Фея чувствовала зло, исходящее из этого волшебника. Старухе стало резко неприятно находиться в этом доме. Она ощущала холод и страх. Ей хотелось сбежать отсюда как можно скорее. Молодой парень уже не выглядел таким привлекательным. Из его взгляда исходило что-то неземное, что-то далекое и нечеловеческое. Руки феи затряслись, и она не знала, что делать.

— Просто окуни свой маленький пальчик в чернильницу и подпиши договор, — хриплый голос Гарьена внушал только ужас.

— А что, если я не захочу подписывать?

— Тогда у***вай.

Энта была в замешательстве. В ее голове проносилось куча вариантов возможных событий, которые случились бы, если она подпишет договор. «А что если обманет? Что если я стану молодой, но буду инвалидом? А что если он просто отберет у меня крылья?» — фея пыталась отговорить себя от этого договора.

— Время, — сухо сказал волшебник.

Энта неуверенно взглянула на чернильницу и неторопливо подлетела к ней. Ее тоненький пальчик медленно опускался в сосуд. В какой-то момент старуха остановилась, но потом все таки окунула палец в чернила. Гарьен Чудный поднес договор поближе к Энте и без эмоций смотрел на волнующуюся женщину. Она с сомнением посмотрела и на договор, и на самого волшебника.

— Надеюсь, я об этом не пожалею.

Энта приложила испачканный чернилами палец к бумаге и подписала договор.

***

Она даже не знала имя таракана, с которым занималась сексом. Толстый, мерзкий… И почему именно он? Энте хотелось поскорее от него избавиться, и фея лишь ждала, когда он кончит.

Долго ждать не пришлось: таракан через минуту затрясся и спустил в Энту. Тяжело дышавшее насекомое своими лапками погладило уже молодую девушку, от чего той стало еще противней.

— Хорошо, — задыхаясь, сказал таракан, — тебе все понравилось?

— Нет. Мне вообще не понравилось. И член у тебя маленький. Слезай с меня.

Молча ах***в от такой честности, таракан спешно слез с Энты. Он сел на кровать и уставился в пол.

***

Очередной мужчина в ее жизни. Сколько таких было — и не счесть. И это беспокоило Энту. После той сделки прошел год, и она ждала лишь одного: когда случится возмездие. Она не сомневалась: эта сказка с печальным концом. Весь этот год фея не пыталась начать новую жизнь. Наоборот — она трахалась, бухала и принимала наркотики. Жизнь без крыльев хоть была менее удобной, но не приносила ужасный дискомфорт. То есть за весь этот праздник жизни фея заплатила не так уж и много. И что теперь? За все свое б***тво ее не постигнет наказание? Девушка боялась, но продолжала вести распутный образ жизни. Очередная вечеринка, очередной секс с незнакомым мужчиной. А где кара-то небесная? В какой-то момент Энту это достало. Ей надоел постоянный страх за свою жизнь; надоела постоянная неопределенность.

— Надоело!

— Что? — удивленно спросил Гарьен Чудный, — ты серьезно? Вот мне не***й делать, как наказывать своих клиентов.

— То есть ты хочешь сказать, что тебе достаточно моих крыльев, чтобы сделать такую мощную магию, — возразила Энта.

— Во-первых, ты очень маленькая. Чтобы тебя омолодить, мне понадобилось меньше сил, чем если бы это был обычный человек; во-вторых, крылья живой феи стоят очень дорого на черном рынке. Знаешь, сколько готовы платить алхимики за твои чудесные крылышки? — задал риторический вопрос волшебник.

— Значит, меня не настигнет кара? — с надеждой спросила девушка.

— А-ха-ха, а с чего бы? За то, что ты шлюха? А-ха-ха! — Гарьен начал готовиться к монологу на свою любимую тему: жизнь, — знаешь, сколько людей верят в Бога или в богов? Очень и очень много. И такие люди обычно боятся наказания после смерти. Их не останавливает совесть и мораль — их останавливает суд, который будет на небесах. Но есть один тип людей, вроде тебя, которые делают мерзотнейшие вещи; при этом они не берут ответственность за свои поступки; они ждут этого великого суда, который решит за них все их грехи.

Гарьен закурил сигарету.

— Так, вот, моя дорогая Энта, меня такие наглые пидорасы бесят больше всего. Я вот лично в богов не верю; я не верю, что будет какой-то великий суд, поэтому считаю, что перекладывать ответственность за свои грехи кому-то другому — вещь крайне плохая и аморальная. Не я тебя должен судить, не Бог, а ты. Будь сама себе судьей, дорогая. После смерти нас ничего не ждет, и наказать себя можем только мы сами. А теперь уходи. И не распускай про меня, пожалуйста, слухи о том, что я там кого-то «наказываю»… П***ц… Еще не хватало мне бизнес потерять.

Энту раздражала и одновременно смешила эта уличная философия. Она считала человека перед собой крайне глупым, но при этом старающимся изо всех сил быть бывалым. Но в чем-то он был прав: Бога нет, а значит не будет наказания.

***

Хорошенько накурившись, Энта сидела на краю огромного человеческого дивана и смотрела на неприятную картину: какой-то пьяный парень мочился на ковер Безмозглого Эда.

— Э-э-э-эд, — растянуто и медленно позвала обкурившаяся фея хозяина квартиры, — ублюдок ссыт на твой ковер…

— Вот же мразь!

Началась потасовка, в которой обмочившийся парень еще и наблевал на этот несчастный ковер. Энта хохотала, курила дурманную траву и наблюдала, как один гигант пытается выгнать на улицу другого нашкодившего гиганда.

— Давай, Эд, я в тебе верю! — писклявый голос девушки приглушали голоса многочисленных гостей и барда, который удачно начал играть задорную и комичную мелодию на своей лютне. Всем было весело и смешно. Особенно Энте. Ей было хорошо, хотя как личность она полностью деградировала.

За эти три года вся ее прекрасная внешность была изуродована пьянством, наркотиками и насилием — было в порядке вещей, если какое-то насекомое или другая фея могли ударить пьяную Энту. А ведь было за что: в пьяном угаре девушка никак не ограничивала себя в поведении, и она могла как и наблевать на чей-то ковер, сродни тому парню, за которым она наблюдала, так и сказать кучу мерзостей. Было и так, что наркоманка могла ходить под себя будучи обдолбанной. Стражники ее тоже знали как облупленную: часто бывшая старуха после попоек могла творить непотребства на улицах Города.

И вот она с опухшим лицом смотрела за вакханалией. Смотрела и смеялась. Искренне. Ей нравилась эта жизнь. Грязь, распутство и алкоголь. А что в этом плохого? Она сама выбрала этот путь деградации — и это ее счастье. Нам ли ее судить?

Драка между двумя мужчинами не утихала на радость гостям. Эд, пытаясь выгнать пьяницу, случайно задел диван, на котором сидела Энта, и та свалилась прямо на ковер — в то самое заблеванное и обоссаное место. Энту сразу накрыла паника: она находилась внизу рядом с ногами двух дерущихся мужчин.

— Б***ть! — испуганно крикнула Энта.

Она пыталась убежать от места драки, но неприятная субстанция замедляла ее движение. Энта на секунду осознала, что если бы у нее были крылья, она просто бы улетела.

— О боже… — тихо сказала фея.

Нога одного из дерущихся случайно раздавила Энту. Ее кишки, кости и мясо смешались вместе с рвотой и мочой.