Глава 1. Варвара (Глава 1)

«Не бойся темноты. Бойся ее последствий»

Ч.С.В.

9 января, 2003 год.

Сильный снегопад застает врасплох Москву. По улицам и шоссе начинаются сильные пробки. Большинство граждан укуталось шарфами, но северный ветер то и дело норовил сбить их своим порывом.

Около большого здания роддома ворчливый дворник расчищал дорогу ко входу и то и дело с остервенением бросал снег в сугробы большой лопатой. Тут же проехал синий трактор по главной дороге. Снежинки гроздьями падали на подоконники. На четвертом этаже девушка захлопнула окно в своей палате.

Ей было около двадцати лет, стройная, курносая. Русые волосы аккуратно собраны в пучок. Карие глаза смотрели на звонящий телефон, который лежал на прикроватной тумбочке, рядом с ее кроватью.

— Алло. О, привет, Игорь, — улыбнулась она.

— Маруся, как там наше дитя? Я вовремя позвонил или нет?

Маруся легла на кровать и поправила свой халат в «цветочек». Она засмущалась:

— Я же тебе писала, что пока не привезли. Ты что сообщения не читаешь, Игорюш?

В ответ раздался раздраженный голос:

— Бесит, когда ты меня так называешь! Ты одна в палате?

— Да! Сегодня две выписались. Отмучились — и домой! А я тут на несколько дней застряла, хотя все хорошо закончилось…

— Таков у них порядок, — рассудил Игорь. — Я уже твоим подругам передал в магазине, что с меня «поляна»…

— Какой ты заботливый. Обещаю, что напиваться не буду, потому…

— Потому что у тебя ребенок? И его надо кормить?

— Нет, обещала тебе просто, что по чуть-чуть это делать. А то перед твоими родителями до сих пор неудобно. Столько раз извинялась, а все равно стыдно.

Маруся встала с кровати и подошла к окну. Сквозь буран она видела только красные габариты медленно двигающихся машин.

— Как назовем малышку? — вопрошал Игорь. Был слышен звон стаканов и разрозненные разговоры по ту сторону сотового телефона. — Моя мама хочет ее назвать Софьей. Уж больно ей нравится это имя.

— Нет, — раздраженно ответила Маруся. — Я назову ее Варварой. Считаю, что это красивое имя.

В этот момент дверь ее палаты распахнулась. Маруся взялась за горло, потому что ей стало трудно дышать. Она выронила телефон из рук и пыталась сделать глубокий вдох, но что-то мешала. Упав на пол девушка все еще боролась с приступом асфиксии. Через несколько секунд это прошло.

Маруся встала на ноги и осмотрелась. В палате никого не было, но она могла поклясться, что рядом с ней стояли.

— Маруся! Марусь! — крикнул в трубку Игорь. — Что там происходит?

— Все нормально, — хриплым голосом прошептала девушка. — Просто чуть не задохнулась на пустом месте.

— Открой окно, Марусь. Там дышать, небось, нечем из-за отопления.

В дверях приехала люлька для новорожденного, в которой лежал младенец. Следом за ним показалось добродушное седое лицо санитарки.

— Маруся, встречайте вашего первенца во всей красе! — воскликнула она. — С ней все хорошо. Через пару дней выпишем, если анализы нормальные будут.

— Спасибо вам большое, Инесса Федоровна. Ее смесями надо кормить?

— Да, — кивнула санитарка, подводя люльку к кровати. — В этой ситуации только смесями. Будут приносить несколько раз в день, не переживай. Надеюсь, ты тут справишься? Деточку кормили полчаса назад. Через часа три проснется.

Маруся не могла насмотреться на свою дочку и только улыбалась.

— Спасибо за заботу, Инесса Федоровна.

— Если что — зови, Марусь. Мы на посту.

— Хорошо, спасибо.

Санитарка закрыла за собой дверь и воцарилась тишина, лишь изредка трещали лампы на потолке. Маруся взяла Варвару на руки и села на кровать.

— Такая крошка, — с облегчением вздохнула она, убаюкивая младенца. — Ты вырастишь большой и красивой. Будешь отличницей в школе, куколка моя.

Остаток вечера прошел буднично для новоиспеченной мамы: она меняла подгузники, кормила Варвару специальной смесью. Потом ребенка пришлось убаюкивать, нарезая круги по палате.

Ближе к десяти часам Варвара заснула крепким сном, накормленная и переодетая. Маруся выключила свет в палате и открыла окно. Северный воздух после духоты стал глотком свежести. Тот приступ, похожий на астму, не отпускал ее и сильно тревожил. С ней такого никогда не было. Размышления прервали шаркающие шаги в коридоре. Маруся восприняла это, как знак готовиться ко сну.

Ближе к часу ночи запищал будильник в телефоне. Девушка отключила его и достала из под-кровати свою сумку, оттуда вытащила небольшую бутылку водки. Прошла по коридору на цыпочках в ближайший туалет.

Там было темно, лишь свет от уличного фонаря прорезал тьму, освещая несколько туалетных кабинок.

Маруся аккуратно откупорила бутылку и сделала несколько больших глотков. Потом она выдохнула и вытерла нос длинным рукавом. В коридоре было тихо и девушка расслабилась по мере того как алкоголь растекался по телу. Сквозь дымку сумрака все стало расплывчатым. Еще несколько глотков и у нее слегка подкосились ноги.

— Тебе не страшно тут? — послышался тонкий девичий голос из глубины туалета.

— Что? — Маруся сначала не поняла, кто с ней говорит. Взгляд то и дело пытался сфокусироваться на источнике шума. — Кто здесь? Покажись!

— Осталась одна и ребенка не сберегла! — усмехнулась незнакомка. — Тут очень темно. Не страшно тебе? Я свет дам.

Маруся моргнула и увидела в двух шагах от себя силуэт девушки в белом платье.

— Ты, наверное, заблудилась? Иди к себе в палату.

Но нежданный гость зажгла свечу, и Маруся просто впечаталась в дверь от ужаса. От свечи в руках незнакомки исходил странный свет, который высвечивал льняное платье со свежими пятнами крови. Лицо было повернуто на триста шестьдесят градусов. Был виден только пробитый лоб чем-то острым.

Маруся лихорадочно и наугад искала ручку двери, чтобы выбежать.

Девушка в окровавленном платье двигалась вперед и ее голова начала поворачиваться.

— Осталась одна и ребенка не сберегла! — вторила она.

Маруся заорала от страха, когда увидела лицо незнакомки: почти обглоданное до кости с остатками плоти. С глазниц попадали глазные яблоки, и она прошлась по ним, раздавив своим весом.

— Помогите! Помогите! — кричала Маруся, обезумев от испуга. Наконец она открыла дверь и столкнулась в коридоре с худой санитаркой. Та чуть не упала на пол от «нападения».

— Ты чего творишь-то? — вскрикнула она от неожиданности.

— Там кто-то есть в туалете! Давайте проверим! Пожалуйста, — взмолилась Маруся.

— Ты что пила? — прищурилась санитарка, принюхиваясь. — Ты же знаешь, что тут запрещено распивать. Еще и мамой называешься, дрянь!

— Пойдемте туда. Я там кого-то видела, клянусь вам.

Женщина в халате отряхнулась и жестом позвала с собой. Дверь туалета открылась, она дернула за выключатель. Свет с натяжкой включился, обнажив весь интерьер старого туалета. Стояла тишина и разбитая бутылка около входа с содержимым лежала на полу.

— Тут никого нет, горемычная! — раздраженно сказала санитарка. — Я доложу врачу о твоем походе. А сейчас ложись спать, пока еще что-то не учудила. Упьются, а потом бегают по больнице, как припадочные! Марш спать!

Утром Маруся проснулась от плача Варвары — пора кормить и менять подгузники. Голова сильно трещала, а тот случай из туалета больше походил на сон, ежели правду. Но пришедший на осмотр младенца врач, отчитал новоиспеченную маму за ночные гулянки и сделал выговор. Маруся пообещала в ответ, что больше такого не повторится.

Выписка состоялась через неделю после инцидента. На выходе из роддома их уже ждал полный мужчина двадцати двух лет, с соломенными волосами и носом-картошкой. Это был Игорь. Его серые глаза прищурились при взгляде своей девушки с младенцем на руках. Он преподнес ей букет из фиалок, а двум медсестрам дал по упаковки конфет и бутылку шампанского.

Их ждало желтое такси. Варвара и Маруся расположились на заднем диване, а Игорь сел на переднее пассажирское. В пути они мило общались о визите в роддоме и проходящих родов.

Такси завернуло в арку и въехало в мрачный двор, окруженный новостройками и остановилось. После они вошли в старый синий подъезд с номером «2». Поднялись на лифте на шестой этаж. Их ждала деревянная красная дверь в мягкой обивке. Она не была заперта. В коридоре был положен видавший виды узорчатый зеленый ковер, один гардероб и тумбочка с телефоном на нем. Серые однотонные обои и собирающая пыль люстра советских времен.

Маруся прошла первая и сразу получила порцию аплодисментов от своих подруг по работе — Зины (худосочная женщина тридцати пяти годов с длинной шеей) и Юли (полной женщины бальзаковского возраста с кудрявыми волосами и длинным носом). Они хлопали и улюлюкали, выкрикивая: «Добро пожаловать домой, Маруся»!

— Все к столу, — скомандовал Игорь, принимая от Маруси ребенка в переносной люльке. — Чур, много не потреблять алкоголя, а то я вас не развезу домой.

Маруся сняла свое фиолетовое пальто, взяла на руки Варвару и пошла в гостиную — комнату по прямой. Там стоял старый раскладывающийся стол (именное такой ставят на праздники), по стенке находились шкафы со стеклянными дверцами, в которых находился годами неиспользуемый сервис. Ситцевый диван стоял напротив стола и там уже расположились подруги из магазина.

На столе лежали два салата («крабовый» и «оливье»), три бутылки вина, шпроты и фрукты (виноград и яблоки).

— Я хочу сказать тост, — выступил Игорь, наливая всем вина в хрустальные стаканы. Он поднялся в полный рост и отодвинул стул. — Я хочу поздравить свою хозяюшку Марусю с настоящим праздником — рождением нашей любимой дочурки. Я верю, искренне верю, что наша дочь станет лучшей во всем. Еще раз с праздником!

— Хорошо сказано! — воскликнула Зина, осушив стакан за секунду. Закусила шпротами и повернула голову к Марусе. — Марусь, ты когда на работу-то? А то мы ждем нашу смену.

Та ответила ей, крепко удерживая Варвару:

— Через года полтора, если не больше. Нужно дочке найти няню, а потом в садик. Если только мама Игоря не откажется с Варварой сидеть.

— Ну она тоже работает, — парировал Игорь. — Решим потом, что делать. А пока просто расслабься этим вечером. Дочь из нас все соки выпьет, вот увидишь.

— Это верно, — улыбнулась Маруся. — Я пойду ее положу, пока не напилась. Еще не хватало уронить…

Она вышла из-за стола и понесла младенца в смежную с гостиной комнату. Обои с цирком хорошо гармонировали с детской кроваткой и прикроватной тумбочкой из темного дерева. На ней уже лежали несколько пустых бутылочек, полотенца и подгузники.

Маруся включила свет и отнесла Варвару в кроватку, крепко поцеловав дочку на прощание. Она вернулась в гостиную под общий гогот гостей — Игорь рассказывал неприличные анекдоты.

— Я пойду в ванную схожу, — предупредила всех Маруся и вышла в коридор. Ей стало очень жарко и она быстро проследовала в ванную комнату. Она повернула кран и полилась холодная вода.

Жар не сходил, поэтому Маруся зачерпнула воду в ладони и принялась активно умываться. Под ногами задрожал пол и кто-то схватил ее за волосы и резко дернул вниз.

— Что за?

В этот момент Маруся поняла что ее окунают в бочку с холодной водой, а она резко сопротивляется, упершись руками за ее обод.

— Я тебе покажу, что значит воровать алтари, — крикнул ей в ухо старческий женский голос. — Воровать обереги они вздумала!

На секунду Маруся вынырнула и увидела на уровне глаз, как ее руки пытаются оторвать другие гниющие руки. В этот момент блеснуло что-то острое и Марусе отрезали запястье на правой руке. Она начала истошно орать, когда увидела брызги крови, которые теперь стекали в бочку с грязной водой.

— Угомонись, Маруся! Марусь! Все хорошо, — вопил Игорь, обхватив ее за плечи. — Тебе сон приснился…

В этот момент Маруся поняла, что находится у себя в ванной комнате, а на нее уставились подруги и молодой человек.

— Что-то задремала, — прошептала она, и Игорь отпустил ее. — Просто уснула, а тут кошмар приснился…

Не было ни единой капли крови, а раковина стояла ослепительно белая, из крана текла вода, и все было спокойно.

— Ну что, пойдем пить дальше, пока мы сами не уснули, — сказала повеселевшая Юля после очередного стакана красного вина.

— Пойдем, — кивнула Маруся.

— Ты точно в порядке, любимая? — осторожно спросил Игорь.

— Да, все хорошо. Пойдем праздновать, а то скоро Варвара проснется и не погуляем нормально.

Застолье продолжалось до полуночи. Гости нехотя ушли, оставив пару наедине со своими проблемами воспитания.

Маруся зашла к себе в комнату и осмотрелась. Шкаф со зеркальной дверью стоял на месте, как и телевизор в углу, а вот кровать переместилась ближе к окну. Следом протиснулся сквозь проем приоткрытой двери Игорь в пижаме.

— Игорь, ты перестановку сделал? В окнах же дыры…

— Так удобней телевизор смотреть, — нехотя ответил тот, укладываясь в кровать к стенке. — Скучал по вам, вот и решил немного дизайн комнаты освежить…

— Этим?

— Давай спать. Мне завтра на работу вставать, в отличие от некоторых.

— Ну да. Тебе же не вставать через три часа и не кормить дочь…

— На то ты и мама. Поэтому меньше слов, больше дела.

Маруся выключила свет и легла в кровать. Но спать ей не хотелось, а в голове мелькали те образы. Неужели она больна, как ее покойная мать? Как сказать об этом Игорю? Может ли ребенок быть в опасности из-за нее?

Ей казалось, что только она закрыла глаза, как заплакала Варвара. Маруся нехотя поплелась в комнату к дочери. Она прошла гостиную, но дверь разделяющая ее с ребенком захлопнулась.

— Давай же, чертова дверь! — вскрикнула Маруся, крутя ручку.

Варвара буквально захлебывалась в своем рыдании. Послышался треск и дочка словно стала задыхаться. Маруся плечом открыла дверь и подбежала к ребенку.

Варвара задыхалась и не могла плакать, а только ловила воздух ртом, а этот щелкающий звук слышался отчетливей.

Маруся в панике подняла младенца на руки и начала трясти. В этот миг ребенок прекратил свой плач и заулыбался.

— О, черт, — выдохнула девушка. — Что же тут приключилось?

На шее Варвары отчетливо виднелся красный след от удавки. Маруся уложила ребенка в кроватку, а сама пошла на кухню. Там она выпила холодной воды и умылась. Плач и треск до сих пор стоял у нее в ушах. Что же это такое? Ее дочь чуть не умерла.

Так Маруся просидела до самого утра в раздумьях. Она постоянно ходила к Варваре удостовериться, что та жива. Пыталась отмыть эту полоску на шее, но безуспешно. Пришлось одеть на дочь кофту с длинным воротником. Нужно было идти ко врачу, но это было бы подозрительно и на Марусю могли бы подумать о жестоком обращении.

Проснувшись Игорь не пошел к дочери, а съел приготовленный завтрак из яичницы и колбасы, и ушел на работу в банк.

Маруся еще раз посмотрела на Варвару, и с удивлением обнаружила, что красная полоса исчезла. Она одела младенца в теплую одежду и пошла гулять с ней во двор. Заснеженные детские качели и горка. Пришлось пробиваться сквозь сугробы, чтобы сесть на единственную нормальную скамейку.

Рядом сновали соседи, некоторые из них смотрели на коляску и улыбались.

— Полина! Соседка! — крикнула Маруся, завидев знакомую девушку в красном пуховик и в синей шапке.

— Привет, Марусь, — улыбнулась Полина, едва завидев спящую Варвару. — Дай посмотрю твою дочурку. Ух ты, какая красавица спит тут! Прям ангелочек с неба. А как зовут это чудо в подгузниках?

— Варвара. Ты с магазина?

— Да, заходи сегодня. Как ребенка кормишь? — спросила Полина, качая коляску.

— Смесью, — ответила Маруся. — Ты с приданным из магазина?

— С пивом иду, с пивом. Приходи сегодня вечером и Варвару захвати, если не с кем оставить.

— Хорошо, увидимся, Полин вечером.

Когда подруга отошла, у Маруси было ощущение, что за ней следят. Она оглянулась и увидела напротив себя на скамейке старуху в сером пальто, которая смотрела на нее.

Маруся взялась за коляску и поспешила убраться домой.

Ей пришло в голову убраться в квартире. В коридоре за тумбочкой она обнаружила сиреневую перчатку. Это сильно озадачило Марусю, ведь перчаток она не оставляла таких, а убиралась буквально месяц назад.

Пришло время и ее комнаты. Под кроватью валялась упаковка от презервативов, что еще больше напрягло хозяйку.

Она позвонила Полине и сказала, что не может прийти к ней в гости из-за неотложных дел. Сама позвонила Игорю, но он сбросил вызов. Маруся остыла и решила пока не говорить Игорю про этот «сюрприз», а подождать удобного случая. Еще ее напряг тот звонок в роддоме, когда он сидел в каком-то кафе и праздновал.

Прошел месяц и в доме Маруси все стало потихоньку налаживаться. Больше не было видений и Варвара хорошо развивалась, как и полагалось месячному младенцу. Отказ от алкоголя положительно повлиял на хозяйку и она начала радоваться жизни. Игорю она так и не осмелилась сказать о нашедших следов измены.

Маруся руководствовалась тем, что жить ей было попросту негде, ведь квартиру покойной мамы занимала ее сестра Инга, с которой она не хотела общаться, ввиду давнего семейного конфликта. Они оба поддерживали связь на фразе: «Привет — пока»!

Но все-таки ей было неудобно выслушивать ложь своего молодого человека по поводу задержания на работе до часу ночи. Запах духов полностью совпадал с тем, что на перчатке. Пахло цитрусовыми ароматами с щепоткой корицы. Это амбре больше всего и бесило Марусю.

Игорь не требовал любви, но и к ребенку был холоден, как лед. Он пару раз в неделю заходил в комнату к Варваре, делал вид, что сюсюкает, а через две минуты выходил, словно выполнил свой долг.

Маруся постепенно привыкала жить в таком неуютном молчании и холода со стороны своего молодого человека. Но такова жизнь: когда полюбил другую, на свою внимание не обращаешь.

И даже его резкий отъезд к родителям не удивил девушку. Она все прекрасно поняла, ведь всегда ездили вместе к ним.

Через день отсутствия Игоря в дверь позвонили. Маруся как раз пеленала Варвару. Когда стуки в дверь было невозможно игнорировать, она открыла ее. На пороге стояла Инга, блондинка восемнадцати лет, похожая на свою сестру.

— Привет, — нервно улыбнулась она. — Зайти можно?

— Нет, — мотнула головой Маруся. — Что тебе нужно?

Инга переминалась с ноги на ногу, но протянула конверт.

— Это письмо для тебя от тети. Она шлет их по твоему старому адресу. Вот решила занести тебе и поговорить о маме. Ты до сих пор на нее обижена?

Маруся вырвала письмо из рук Инги и захлопнула дверь.

Какая же кошка пробежала между ними? Все дело в том, что Маруся считала маму ненормальной и неоднократно отправляла ее в психбольницу. Когда же она умерла, то не поехала на похороны. Считала, что отчасти она виновата, в смерти мамы в «психушке». Ей поставили диагноз «параноидальная шизофрения» и несколько месяцев в году держали в спец учреждении. Мама посылала на свою дочь такие проклятия, что у Маруси просто уши вяли. Но для нее она была опасной для общества.

Поэтому с Ингой Маруся больше не хотела разговаривать, потому что она выгораживала маму, хотя та была в последнее время невменяемой. И до сих пор вина не отпускала от себя, а могила на кладбище была заброшенной и одинокой.

Маруся кинула нераспечатанное письмо на тумбочку, а сама приоделась к выходу на улицу. Было морозное утро, солнце дарило мнимую надежду тепла. Коляска то и дело попадала в снежную колею и было сложно ей управлять. Так они прошли три квартала, пока не оказались около круглосуточного супермаркета с синей вывеской «24 часа».

Девушка с ребенком в коляске прошла в главный торговый зал и ее взгляд сразу остановился на светлом пиве на прилавках. Но она прошла дальше, купить смесь для кормления. Еще захватила печенье к чаю и несколько упаковок творожного сырка. Газировка тоже отправилась в багажник коляски, наряду с подгузниками и присыпкой.

За кассой сидела Зина. Она поприветствовала свою подругу, пока та выкладывала товары на ленту.

— Ты как? — спросила она, «пробивая» подгузники. — Все нормально?

— Все хорошо, спасибо. Только Игорь загулял.

— В смысле загулял? Изменяет что-ль?

Маруся только кивнула, пройдя вперед, чтобы захватить покупки.

— Вот козел какой, а? — потрясла головой Зина. — Может с ним поговорить? Или сама справишься?

— Сама. Потом ему устрою нервотрепку, когда он не ожидает. Она запихнула все обратно в багажник и подмигнула подруге, а потом вышла на улицу. Там вновь увидела странную старушку, которая загадочно улыбалась ей. Маруся надменно прошла мимо и под покровом внутренних дворов благополучно добралась до дома.

Игорь приехал на следующий день в хмуром настроении. Маруся приняла эту хандру, как вызов. И наготовила своему молодому человеку борщ, солянку, сделала салат «оливье». Она все равно не могла простить его за измену, но старалась поддерживать его настроение, ведь ехать ей было некуда, да еще и с ребенком.

Игорь ни разу не поинтересовался, как дела у Варвары, хотя она настойчиво просила внимание своим плачем.

Так мужчина в семье пропадал несколько раз: то у него заболела бабушка, которой нужен уход, то нужно срочно съездить на дачу и посмотреть ее на попытку взлома, то сломался компьютер у брата и нужно сгонять за комплектующими. А с работой, так это, вообще, у него был карт-бланш.

Маруся с тихим унижением следила за крахом своих отношений, но ничего не предпринимала. Оставалось лишь безмолвно наблюдать за этим.

Теперь выпивка маячила словно перед лицом, маня себя приятными воспоминаниями с любимым человеком. В этом были ностальгические нотки. Но Маруся сдерживала себя, чтобы полностью контролировать ребенка.

Так минул еще один месяц и весна постучалась в окна ко всем гражданам Москвы. Но зима не хотела с этим мириться, поэтому изредка начинался снег, а температура держалась на уровне нуля.

Варвара совсем окрепла и требовала к себе еще больше внимания. Только один плюс устраивал Марусю: дочь спала всю ночь, поэтому к ней не приходилось бегать каждые три часа.

Игорь в один из холодных дней засобирался в командировку на несколько дней. Девушка не препятствовала этому, а лишь кивнула в знак одобрения. Ее все еще тяготила обстановка в семье — тягучее и неловкое молчание.

Маруся после его ухода сходила в магазин и прикупила себе две бутылки пива, сушеный кальмар и пачку тонких сигарет. Она дождалась, пока совсем стемнеет, чтобы насладиться алкоголем.

Варвара мирно спала в своей комнате, когда Маруся налила себе пенного в бокал и пригубила немного. По телу потекло расслабление и девушка почувствовала некую легкость — она снова в этом пьяном потоке.

В дверь постучали. Причем стук больше походил на нетерпеливость. Маруся аккуратно посмотрела в коридор. Там было пусто и темно. Тогда она заглянула в окно и увидела, как какой-то алкоголик еле шел по тротуару с бутылкой шампанского в руке.

Бум! Повешенное тело ударилось о стекло так, что затрещали окна. Это была молодая девушка в старомодном платье с веревкой на шее. Лицо ее порядком объели, а изо рта текла кровь.

Маруся вскрикнула от страха и слетела со стула. Тем временем веревка лопнула и покойница упала вниз.

— Что за черт тут твориться?! Это все кажется, все кажется, все кажется…

Маруся выглянула в окно, но там никого не было. Снова стуки в дверь заставили ее обернуться. Она пробежала мимо туалета с ванной и попала в коридор. Там посмотрела в глазок, но никого не было.

Маруся быстро включила свет, но заметила, что вход в гостиную до сих пор в сумраке, словно он застревал в темноте.

— Ты тут? — раздался оттуда хриплый мужской голос. — Где моя дочь?

— Кто тут? Я вооружена, предупреждаю!

— Ты видел мою дочь? Где она?

В этот момент в Марусю полетела стрела и угодил в дверь. Истошный крик был поднят девушкой на всю квартиру. Она пыталась выйти из нее, но дверь была закрыта на цепочку, в панике было сложно сосредоточится.

Маруся снова повернулась и увидела, как из темени вылезла обглоданная до костей нога. А потом и сам хозяин этой лодыжки. Это был грузный упитанный мужчина в старославянских доспехах. Большой топор блестел у него в руке. Часть лица было покрыто густой бородой.

— Где моя дочь? — вторил он, злобно взирая на девушку.

— Какая дочь? Я не знаю, о чем ты?

Здоровяк поднял свой топор и двинулся на Марусю, но скелетная нога не выдержала веса, послышался треск и нога разбилась вдребезги. Мужик рухнул прямо ей под ноги. Заревела Варвара в комнате. Полилась кровь на домашние тапочки, заставив девушку выбежать из квартиры.

Она побежала на седьмой этаж и барабанила в дверь своей соседки Полины. Та открыла спустя несколько секунд.

— Марусь, что случилось? Почему так в дверь стучишь? И почему ты ребенка оставила одного?

— Пол… ин… там творится жуткое! Я тебе клянусь! — пробубнила Маруся на одном дыхании. — Мне надо Варвару забрать. Она там одна осталась с э-э-этими, с э-э-этими тварями!

— С какими тварями? Успокойся, пожалуйста, и объяснись нормально. Не нужно этого детского лепета. Что стряслось-то?

Маруся сделала глубокий вдох и спокойно продолжила:

— Я сидела на кухне. Потом появился труп в окне. В коридоре я столкнулась с каким-то древним мужиком. Он пытался зарубить меня топором.

— Ты в своем уме? Что ты несешь, Марусь? Какую чушь я только что услышала.

— Пойдем со мной, если мне не веришь.

— Пошли. Я только тапочки натяну.

Они спустились вниз к квартире. Первой бесстрашно прошла Полина. В коридоре было чисто и горел свет как ни в чем не бывало. На кухонном столе лежал перевернутый стакан с разлитым пивом.

— Ты пила тут? — строго спросила соседка. — Вот и понятно, почему у тебя «белка».

— У меня нет «белки»! — вспыхнула Маруся.

— Ну тут никого нет и не было. Завязывала бы ты с этим пойлом.

— Причем тут пойло? Я всего несколько глотков сделала, а ты все с ним заладила.

Полина направилась в гостиную.

— Надо Варвару проверить. Главное, чтобы не украли, пока ты по подъезду шлялась.

Ребенок спал в кроватки. Соседка нагнулась над ним и увидела красную полосу на шее.

— Это что еще такое?

— Я это в первый вижу, клянусь, — соврала Маруся, но поняла, что Полина ей не поверила.

— Ясно все. Я тогда пойду, а ты если что — зови меня в любое время.

— Хорошо, спасибо тебе огромное. Мне кажется, что это из-за недосыпа. Только Игорю не говори, а то подумает, что я просто спятила.

Полина подошла к двери комнаты.

— Теперь просто нужно поспать, Марусь. С ребенком сходи ко врачу. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Полин. Спасибо тебе еще раз.

Маруся после ухода соседки начисто убралась на кухне и вылила в раковину целую бутылку пива. Она закурила и сейчас смотрела в окно, пытаясь понять эти видения. Они были настолько реальные и пугали ее. Не было путей решения, хотя она пыталась выстроить логическую цепочку, почему с ней это происходит. Так она сидела до пяти утра, пока сон не позвал в свои объятия.

Ее разбудил громкий разговор незнакомой женщины и Игоря. Они о чем-то переговаривались в коридоре.

Маруся вышла из комнаты и увидела полы белого халата уходящего медицинского сотрудника. Игорь закрыл за ней дверь и строго посмотрел на девушку.

— Ты можешь мне объяснить, почему у нашего ребенка следы от удавки на шее? Ты что ее душила? Ты спятила?

Маруся не нашла, что ответить, но сама сделала злую гримасу.

— Ты мне изменяешь, Игорь, — выпалила она. — Я что такая тупая? Я увидела женскую перчатку и пачку от презервативов, которые ты со своей барышней тут оставил.

— Это тут причем? Я тебя прямо спросил про ребенка, а ты ускользаешь от ответа?

— Я ничего ей не делала! Я хотела ко врачу отвести…

— Не надо врать. Мне Полина сегодня утром все рассказала…

— Как там твоя командировка? Быстро прибежал.

Игорь прошел в кухню, а Маруся за ним.

— Где я был — это не твое дело. Это во-первых. Во-вторых, жестокое обращение с моим ребенком вылезет тебе боком. Может, даже уголовкой.

Маруся разозлилась пуще прежнего:

— Да тебе плевать на Варвару. Раз в неделю к ней подойдешь и все. Заделался святым папашой. Прям золото, а не отец.

— Да потому что я не хотел этого ребенка! — заорал в ответ Игорь. — Не хотел такой жизни. Вы мне вдвоем ее сломали. На кой черт ты не сделала аборт, когда время еще было, а? Я двадцатилетний пацан, который еще и жизни не нюхал. Когда с тобой встречался, я не ожидал такого развития событий. — Он сел на стул. — А сейчас моя девушка настоящая шизофреничка, бьющая моего ребенка. Может быть он вообще не мой? Он не похож на ме…

— Да как ты смеешь пороть такую чушь! Ты у меня первый и лучше меня это знаешь. Я думала, что у нас с тобой не будет секретов…

— Секретов? А то что у тебя мама завсегдатай психушек была, ты почему-то не сообщила мне? Этот диагноз передается по наследству. И теперь ты попала ко мне, истеричка и спятившая, лупящая свою дочь.

Маруся взвела взгляд к потолку.

— Еще раз ты это скажешь, и я тебе глаза выколю, понял? — прошипела она. — Ты чертов изменщик. Врун и настоящая сволочь. Так сказал бы, что нам надо расстаться, а не корчить из себя брутального парня.

Игорь встал из-за стола.

— Ладно, — произнес он. — Я пойду на улицу покурю. И мы разберемся дальше, что делать. Может к своей сестре поедешь.

— Ты же не куришь.

— С тобой не закуришь, блин. Я на свежий воздух.

Игорь громко захлопнул за собой дверь, а Маруся принялась одевать Варвару. Ее жгло чувство несправедливости за этот откровенный разговор. Ей тоже нужно было «освежиться» на улице.

Во дворе заревела машина, словно пыталась выбраться из сугроба. Маруся взглянула на вход в свой подъезд и увидела Игоря в окружении двух санитаров. Они о чем-то переговаривались. Девушка поняла, что это за ней и нужно бежать.

Она достала ребенка из кроватки и надела теплые штанишки и куртку, захватила несколько бутылочек и упаковку подгузников. Потом пересадила Варвару из кровати в переносную люльку. На тумбочке в коридоре захватила письмо, кошелек и телефон, и была такова.

Маруся осторожно спускалась по лестнице. Ее нервы были натянуты до предела. Хоть бы Варвара не заплакала в этот момент. Лифт с санитарами и Игорем поехал вверх, и девушка побежала по ступенькам.

Она вышла из подъезда и увидела карету «Скорой помощи». Водитель смотрел только в телефон, поэтому Маруся без проблем ушла от наблюдения. Так прошла несколько кварталов, прежде чем усесться на автобусной остановке.

— Что у нас с письмом?

Тонкий конверт пришлось рвать руками. В нем было написано:

«Здравствуй, моя дорогая Маруся. Я сестра твоей мамы, Анисья Матвеевна. От Инги я узнала, что ты родила девочку и назвала ее Варварой. С этого дня в твоей жизни могут происходить странные события. Я понимаю, что звучит это безумно, но твоя дочь находится в опасности. Просто может не хватить времени на переписку по почте, а телефона у меня нет. На конверте мой адрес, поэтому жду тебя в гости в ближайшее время. Пожалуйста, приезжай, как можно скорей».

Маруся посмотрела на адрес и теперь знала, куда отправиться.

***

С Курского вокзала ее поезд отошел несколько часов назад. До Мценска оставался час с лишним, но уже ландшафты страны приобретали лесной оттенок. Везде проскальзывали голые березки наряду с тополями, разукрашенные метровыми сугробами. Видно весна не добралась еще до этой области.

В такт стучали колеса поезда. Маруся заняла нижнее место плацкарта, посередине вагона. Приближалась длинная ночь, но девушка не чувствовала усталости. Она ежесекундно прокручивала у себя в голове утренние происшествия, которые так прочно наседали на разум. Что же дальше? Неужели ее объявят в розыск за такое отношение к ребенку? Главное, что они не будут искать ее у Анисьи Матвеевны, потому что данных о ее родственников не так много. Но, конечно, они могли бы просмотреть данные маршрутов и поездов или позвонить Инги.
Ее сестра сама не знала, куда могла сбежать Маруся, но все же, наверное, догадывалась. Скажет ли она милиции или нет? Всего несколько секунд ее разделяли с такой ненавистной психушкой. Куда же теперь возвращаться с ребенком на руках? Об этом она подумает в другой раз.

Маруся смотрела в окно, а «цирк» этого утра все не отпускал ее до конца. Но она едет из Москвы на встречу с родственницей, с которой никогда не общалась, потому что мама про нее даже не упоминала. Может, она поможет ей выяснить, что происходит с Варварой.

Почти целый день она провела в зале ожидания с кричащим ребенком на груди. Варвара могла привлечь к себе милицию, но хорошо, что обошлось. Почему же вечером она решила взять билеты? Потому что сомневалась: а может попросить помощи у друзей или Инги? Этот план она логически выстроила до мелочей.

Маруся хотела попроситься к Инге в гости, а за это время у дочери исчезнет эта полоска и вернуться к Игорю, как ни в чем ни бывало. А вдруг он только и ждал своего часа, чтобы вызвать новую «Скорую»? Дождется, пока его благоверная заснет, и тогда — бац! — взять тепленькую. У нее же шизофрения, причем параноидальная! Да, врачам только и надо: закрыть и заколоть до состояния «овощ».

Наконец, поезд замедлил свой ход и некоторые пассажиры, в том числе и Маруся, променяли теплый вагон на морозную ночную платформу. Пошел не сильный снежок, и Варвара разревелась от разницы температур. Мама принялась ее убаюкивать, а сама искала машину такси.
В сиреневой «классике» сидел упитанный и седой водитель.
— Здравствуйте! Сколько будет стоить до Ожска?
— До села? — уточнил хриплый таксист. — Сейчас поздно, поэтому за пятьсот рублей повезу…
— Пятьсот? Вы шутите? — недоумевала Маруся. — Да я за эти деньги до Москвы обратно доеду.
Таксист принялся поднимать стекло водительской двери.
— Ну как хотите! Вас никто в такое время не повезет. Меня здесь все знают, поэтому цена такая. Не нравится — ловите попутку.
Маруся возвела глаза к небу, словно сдерживала себя не хамить.
— Ладно, давайте за пятьсот.
Седой мужчина завел двигатель. Девушка с ребенком села сзади.
Машина плавно отъехала от вокзала и помчалась по шоссе.
— К кому едете? — сонно спросил таксист.
— В дом под номером «7», — процедила Маруся. — Там моя тетя меня ждет. Хочет на племянницу посмотреть.
— Хорошее дело. Погоди!.. Я ее знаю! Это же ворожея наша. Целительница от некоторых недуг. Еще и отвары продает для здоровья. Анисья Матвеевна. Хорошая баба, толковая.
— Просто ведите машину, пожалуйста. А то на дороге гололед.
Таксист замолчал, и они ехали в полной тишине, не считая ревущего двигателя и шума от колес.

Свернули с трассы и еще десять минут машина бороздила насыпи из снега, пока не уткнулась в указатель «Ожск».

— Почти приехали, девушка. Сейчас вмиг ваш дом найдем. Он здесь — на главной улице, — улыбнулся таксист в зеркало заднего вида. — Вот и он!

Автомобиль затормозил около синего одноэтажного дома с шиферной покатой крышей. Обрамление окон с бело-синими узорами, а вот наличник был с незнакомым знаком. На отступе крыши покачивался одинокий замерший, освещающий двор, фонарь.

— Вот и приехали. С тебя пятьсот рублей, девушка. Обещала же.
— Хорошо, — кивнула Маруся, — сейчас. С ребенком неудобно в кошельке рыскать.
Она протянула нужную банкноту, и водитель тут же прыгнул в машину и уехал.

Небольшой синий забор огибал весь дом с двором. Маруся оттолкнула калитку от себя и пошла по ухоженной дорожке к освещаемому крыльцу. Она постучалась несколько раз, пока в окнах не зажегся теплый снег. Дверь заскрипела, и на пороге появилась женщина, сорока четырех лет, в теплых штанах, свитере и мягком пледе. В ней Маруся сразу узнала главные черты ее матери: округлое лицо, пухлые губы и большая русая коса. Ни в какое сравнение с ней не шли ее волосы в пучок.

— Маруся! — воскликнула Анисья Матвеевна. — Проходи, Марусь, проходи. Я как раз чай заварила. Небось устала с дороги. Проходи, только не ударься о палки.
Девушка с ребенком зашла в дом. В первом помещении аккуратно лежали березовые дрова и несколько мешков угля. Вторую дверь хозяйка сильно раскрыла, чтобы гости могли пройти.
Так они попали в уютную гостиную с кирпичной, греющею дом, печью. На ней уже вовсю жарились картошка с грибами лисичками и зеленым луком. Запах стоял неописуемый, а у Маруси сразу скрутило живот от голода.

В этой гостиной стоял диван напротив телевизора, резной стол и большая заправленная железная кровать с тремя подушками на покрывале.

— Сейчас приду, а вы пока переодевайтесь к позднему ужину, — заверила хозяйка, топая в другую комнату.

Маруся положила Варвару на кровать и поменяла ей подгузник. А затем нагрела в водяной бане (взяла ковшик, положила туда бутылочку со смесью, и поставила на конфорку в печи) бутылочку, и дала ее дочери.
Немного погодя, пришла Анисья Матвеевна с маленькой кроваткой из дерева.
— Я в такой спала, — с гордостью воскликнула она. — Разумеется, когда была в возрасте Варвары. Удобная, какая! Еще принесла для нее постельное белье, поэтому спать будет с комфортом. Я десять минут вынимала ее с чердака, там пылищи, аж глаза режет.

— Спасибо вам.

— Давай-ка сразу на «ты». Не люблю я эту фамильярность. Аж бесит меня.

— Хорошо, — кивнула Маруся. — Почему вы… то есть… ты решила мне написать?
Анисья Матвеевна принесла к столу соль и сахар. Она пока ничего не ответила. Казалось, что перебирает фразы в голове. Когда только хозяйка положила на стол жареную картошку и пару чистых тарелок с кухонными приборами, она ответила:

— Просто твой случай не уникальный, Марусь. Ты знаешь, что ты сделала?

— Что? — садясь за стол, шепнула девушка.

— Ты сотворила ужасное, когда назвала свою дочь Варварой. Для другой семьи это ничего не значит, но для нашей — это окунуться в ад. — Она села напротив. — Пойми, все что ты пережила — всего лишь толика бед. Ты принесла это бремя и в свою семью. От этого теперь не отмыться.

— От чего именно? Анисья, от чего? — потребовала Маруся.

— Это может показаться странным, но так оно и есть. Ты видела то, что другие не видят? Видела.
Девушка кивнула.

— Отлично, Марусь. Попробую тебе быстрее объяснить. Речь пойдет о неком человеке, который потерял свою возлюбленную. Как ты думаешь, как звали его возлюбленную, а?

— Варвара, — догадалась Маруся, и ее бросило в жар от этого имени.

— В точку, — кивнула Анисья Матвеевна. — В самую точку. Он был обычным человеком, но случилась эта трагедия. Варвара пала от рук подлецов, которых он обещал найти и убить. Теперь он — это порождение всего самого злого и темного, что есть в человеке. Какое же отношение он имеет к нам?

— Расскажи, пока дочка спит.

— А ты кушай, моя дорогая, кушай, а то остынет, — напутствовала хозяйка. За окном поднялась буря. Так было уютно тут сидеть, рядом с горячей печкой. — Знаешь, как звали этого человека?

Маруся помотала головой, и уже занесла кусочки еды себе в рот.

— Имя его — Мстислав.
В окно что-то ударилось, отчего они вздрогнули.
— Он давно не человек. Это демон, который не остановиться ни перед чем, если кто-то решит встать у него на пути. Варвара была его девушкой, чуть ли не женой, понимаешь? Он обещал мстить своим обидчикам. Те видения не причинили бы тебе вреда, но они выглядят очень пугающе. Это всего лишь его память, которая написана у нас на роду. В тринадцать лет мне «посчастливилось» столкнуться с ними. Я думала, что схожу с ума.

Она встала из-за стола и проследовала к Варваре.

— Можно мне посмотреть, — нервно спросила Анисья Матвеевна.

— Конечно.

Хозяйка дома подошла к девочке и оголила шею. Там все также красовался красный рубец.

— Это следы от удавки, Марусь. Так и казнили ту Варвару. Твоя дочь все еще в опасности. Я думаю, что у нас около девяти дней на то, чтобы решить проблему. Я осмелюсь предположить, что у нее уже было два приступа проклятия. Верно?

Маруся утвердительно кивнула.

— Я думаю, что через девять дней и десять ночей это убьет ее.

— А почему девять дней?

— Узнаешь из рассказов, которые я так упорно записывала несколько лет. По крупицам собирала эту информацию из воспоминаний Мстислава и других сущностей.

— Сущностей?

— Да. Я их называю сущностями, а другие — духами, особенно злыми. Мы должны будем разобраться в этом деле. — Она села обратно за стол. — Я понимаю, что звучит это очень неожиданно для тебя, но я рассказываю, что сама видела.

— Этот труп в окне с веревкой — та Варвара?

— Да, и таких воспоминаний у Мстислава много. Видишь обгоревшее место прямо над телевизором? — Хозяйка указала обугленную воронку в дереве. — Восьмого января там висел оберег, который вспыхнул и исчез. Я сразу поняла, что что-то тут не то. А потом мне Инга звонит и говорит, что ты назвала девочку Варварой. Все это не спроста, Марусь. Ты совершила роковую ошибку.

— Я откуда знала? — со слезами в голосе ответила девушка. — Что теперь сделать? Утопиться. Это мама вс…

— Не упоминай мою родную сестру. Оксана не виновата, что так все произошло. Она всю жизнь бегала от нашей крови, но та все-таки прикончила ее.

— Почему ты еще со мной общаешься? Я же виновата в смерти мамы. Я считала, что она спятила, поэтому отправила ее в психушку.

— Ты не виновата, — ласково проговорила Анисья Матвеевна. — Мы многое чего в жизни не видели. Наш кругозор замылился. Сколько этих гадалок и экстрасенсов развелось, что не знаешь чему верить. Надеюсь, ты узнала, что твои виденья не опасны для окружающих, если не учесть, что они очень пугающие. — Она внимательно посмотрела на Марусю исподлобья. — Тебе сейчас нужно выспаться. Утро вечера мудренее. Завтра будем решать вопрос, а не на сонную голову. Поэтому живо спать, пока в доме тепло.

— Хорошо, спасибо, Анисья.

Хозяйка пошла к себе в комнату и обернулась:
— Да, насчет водки… Не вздумай пить ее в этом доме, потому к тебе так рьяно приходят галлюцинации. Просто алкоголь очень на это влияет, усекла?

— Да, усекла, — вздохнула Маруся, ложась в кровать.

— Ведро в углу кухни стоит для естественных потребностей, а то еще испугаешься мою собаку, пока будешь в туалет через двор бегать.

— Хорошо, спокойной ночи, Анисья!

— Спокойной ночи, моя дорогая, спокойной ночи.

Выключился свет и теперь лишь фонарь с улицы четко обозначил его границы. Через полчаса Маруся поднялась с кровати и взяла из сумочки маленькую бутылку виски. Она залпом осушила ее и уже решилась прикорнуть, как это содержимое полезло обратно. Сдерживая рвотные потуги, девушка побежала в кухню — к спасительному ведру.
Из комнаты донесся смех Анисьи Матвеевны.

— Я же тебе говорила, а ты не верила, — хихикая, крикнула она. — Я тоже так же первый раз пришла пьяная. Больше меня этим не проймешь.