Враги (Враги - 1)

Я смотрел, как бордовая капля, медленно скользя, сорвалась с руки и, ударившись о прозрачную воду, растеклась в ней быстро тающими разводами. За ней последовала ещё одна, и это неторопливое падение, завораживая, не отпускало взгляд, пока за плечом не раздалось вечно недовольное ворчание моего слуги Тимса:
― Господин Терри… Хватит пялиться на кровь, лучше дайте–ка я Вас перевяжу. Неужто решили, так и не добравшись до лагеря капитана Шверга, умереть здесь в лесу по-тихому? Неплохой выбор, мне меньше хлопот ― не надо бегать после сражения по полю в поисках частей тела, просто прикопаю Вашу милость где-нибудь под кочкой, и все дела…
Я фыркнул, живо опустив ладонь в обжигающе холодный поток стекавшего с гор ручья, безжалостно намочив слегка растрепавшуюся чёрную косу Избранного из Дома Живительной воды, и, встав с корточек, сделал вид, что замахиваюсь на непочтительного болтуна. Он легко увернулся и, перехватив мою руку, начал быстро заматывать кровоточащий порез чистой тряпицей, не переставая при этом довольно ухмыляться:
― Так-то оно лучше… Жаль, что в этом лесу магия не работает, а то плохая это примета ― пораниться до боя, и как Вас только угораздило?
Вырвавшись из цепких лап сына деревенского старосты, пряча улыбку, попытался сохранить достоинство имперского офицера:
― И почему только я столько лет тебя терплю, грубиян, да ещё деньги плачу? Другой бы на моём месте…
― Так Ваша милость не такой, как другие малахольные Избранные ― вроде неплохо соображает. Где же в наше–то время найдёшь верного и глупого слугу, чтоб за хозяином и в огонь, и в воду… А Вам со мной повезло… ― он снова уклонился, но на этот раз я даже не стал делать вид, что пытаюсь его наказать и, вскочив на жеребца, махнул рукой, давая сигнал уставшим бойцам следовать за мной.
На душе было погано ― пятнадцать человек, всё что осталось от совсем ещё недавно большого отряда… Уцелевшие в бойне у Старого Города теперь должны были присоединиться к свежим силам «непобедимого» капитана Шверга, известного храбреца и везунчика, о котором в армии ходили легенды. Но, пережив ужасы прошлой атаки неприятеля, я уже не верил ни в счастливые приметы, ни в удачливых командиров. Мы проигрывали раз за разом, потому что не имели самого главного ― эффективного оружия, способного поразить тех Тварей…
Были ли эти страшные создания порождениями чужого мира, проникшие к нам через пространственную прореху, или, возможно, появились на свет в результате экспериментов вражеских алхимиков ― точного ответа пока никто не дал. Да и какое это имело значение, если каждое такое чудовище стоило сотни обречённых на смерть солдат…
Не спорю, иногда и нам удавалось убивать огромных, клыкастых существ, лишь внешне напоминавших внезапно подросших обитателей жарких лесов второго малоизученного материка, но цена такой победы была огромна, что, впрочем, не останавливало командование. Эти изверги бросали в бой новые силы, в основном состоявшие из захваченных в плен рабов или проданных за долги крестьян. Неудивительно, что ответом была лютая ненависть…
Пусть Избранных и считали хладнокровными бездушными выскочками, благодаря магическому дару подмявшими под себя практически всю территорию обоих континентов, я-то прекрасно знал, что большинство из нас ― такие же люди, как и все, способные чувствовать и сопереживать, любить и страдать, не показывая своей боли…
Конь с не слишком оригинальной кличкой Верный неторопливо брёл по густой траве; я спиной чувствовал озлобленные взгляды солдат, которым, едва выжив в неравном бою, предстояло снова рисковать и, скорее всего, погибнуть во славу «узкоглазых придурков с их клятыми косами». И не осуждал их, почти смирившись с судьбой, ведь вера в многочисленные приметы предсказывала, что, если уж пролил каплю крови перед боем, жди, что за ней последует багровая река, которая, скорее всего, унесёт тебя с собой в небытие…
Фаталист по жизни, я грустно усмехнулся и потому после трудной дороги даже не обрадовался вышедшим нам на встречу часовым капитана Шверга, одного из немногих, сумевших заслужить честь командовать даже Избранными. Кое-кого это до сих пор возмущало, но мне было плевать ― честно говоря, никогда не судил о людях по их происхождению.
Пока я улаживал формальности с местным офицером, кивком послал Тимса вперёд разведать обстановку. Он вернулся очень быстро, и мне не понравилось «загадочное» выражение его плутоватого лица:
― Не тяни, болван, выкладывай, какие ещё неприятности ждут меня этим невезучим днём ― мы опоздали к обеду, или все палатки уже заняты, так что придётся снова ночевать на голой земле под оглушительные рулады твоего храпа?
Тимс хмыкнул, вытирая нос рукавом рубахи:
― Боюсь, Вашей милости не понравится эта новость, ― его маленькие глазки озорно блеснули.
Дальнейших пояснений не понадобилось ― под деревом в центре небольшой группы Избранных стоял субъект, от вида которого пальцы непроизвольно сжались в кулак. Лис собственной персоной… Вот уже несколько месяцев я не видел этого придурка, превратившего мои школьные годы в сплошной кошмар. Первый враг ― злая насмешка судьбы, подсунувшей светловолосого гадёныша на моём и без того непростом жизненном пути.
Тимс застыл в ожидании взрыва эмоций или хотя бы парочки забористых ругательств. Но я не доставил ему такого удовольствия ― если война чему и научила бывшего школьного хулигана, так это сдерживать свой вспыльчивый характер и не психовать из-за подобных пустяков. Хотя внутри уже разгорался тлеющий огонёк гнева…
Мы столкнулись с ним в первом классе ― думаю, именно та роковая встреча и определила мою дальнейшую школьную жизнь. Одновременно войдя в учебную комнату, двое ринулись вперёд, чтобы занять самое привлекательное место в последнем ряду. Только вот оно было одно, а нас двое ― темноволосый растрёпанный сорванец с бешеным взглядом сорвиголовы и нахально ухмылявшийся золотоволосый «ангелок» с насмешливым красивым личиком.
Уже одно то, что противник был обладателем редкого для расы Избранных «блондинистого окраса», да ещё высоко задирал нос, не желая уступать, вызвало раздражение. Но больше всего бесили его смеющиеся глаза ― этот паразит пялился на меня с интересом учёного, в руки которого попал неизвестный науке зверь. Неудивительно, что несмотря на обещание дяди собственноручно меня выпороть, если посмею проявить неуважение к школьным правилам, я тут же выпустил на свободу магию, а это было категорически запрещено в этих стенах. Тем более, необученным первогодкам…
Однако «золотой мальчик» не испугался, тут же вступив в бой. Мы стояли напротив друг друга во внезапно наступившей тишине, едва сдерживая напор огненных стихий, способных превратить обоих в кучки пепла, и с упорством баранов продолжали меряться силой. Только приход Надзирателя за магией, как котят разбросавшего нас в разные стороны, прекратил это смертельно опасное соревнование. Дальнейшее помню смутно: нас обоих за шкирку притащили в кабинет директора, который, к слову, в последующие годы стал для меня почти «родным домом», где набежавшие учителя попытались преувеличенно возмущёнными воплями оглушить двух притихших юнцов…
Если бы они в тот момент присмотрелись к нам внимательнее, возможно, заметили, что провинившиеся первоклашки вовсе и не думали раскаиваться ― довольные проведённой «разминкой», из-под взмыленных чёлок мы бросали друг на друга выразительные взгляды, не обещавшие сопернику пощады в следующем сражении. К счастью для нас обоих, оно так и не состоялось, поскольку родные очень доходчиво ― во всяком случае, мне ― объяснили, что с магией лучше не шутить. Я потом долго не мог сесть…
Однако дело было сделано ― Избранный Леам из Дома Великих равнин, среди одноклассников получивший вполне заслуженное прозвище Лис, стал моим врагом со всеми вытекающими для обоих последствиями. Если вспомнить, то за всё время учёбы мы с ним ни разу не перекинулись и словом ― а зачем? Он злословил и распускал слухи за моей спиной, подставляя под удар при первой возможности, а я, не в состоянии напрямую ответить на его подлость ― пришлось дать клятву дяде, ведь отец Леама занимал высокий министерский пост в правительстве ― отыгрывался на его прихлебателях, мечтая когда-нибудь отплатить мерзавцу за всё…
Я глубоко вздохнул, пытаясь прогнать неприятные воспоминания, но они, как настырные мухи, жужжали в голове:
― Это судьба, Терри ― Лис тебе сильно задолжал и, кажется, наконец появился шанс с ним посчитаться за донос и ложное обвинение в подтасовке результатов экзамена, из-за которого дядю чуть не разбил паралич, а моя спина превратилась в огромный, долго не заживавший синяк. За украденные перед самыми соревнованиями в стрельбе документы, где мне, лучшему из лучших, так и не пришлось участвовать, за многочисленные подставы, на которые я не мог ответить, боясь уронить честь взявшей меня на воспитание семьи. За слёзы отчаяния, что в тайне проливал, запертый среди крыс в подвале дома, отбывая очередное незаслуженное наказание, чтобы на следующий день как ни в чём не бывало смеяться в тупые морды сплетников. И за многое, многое другое…
Нет, я вовсе не был непробиваемой скалой, которой нипочём испытания болью или унижением, и, честно говоря, много раз порывался раз и навсегда выяснить отношения с ненавистным «золотым мальчиком», бесстыдно делавшим удивлённые глаза в ответ на мои полные ненависти взгляды. Но Ален, единственный друг, решительно останавливал эти порывы:
― Не стоит марать о него руки, Терри… Вот закончим школу, я сам помогу тебе с ним разобраться. И не смотри зверем ― не хочу, чтобы тебя выкинули из-за этого недоноска. У кого тогда мне списывать? ― и он оглушительно хохотал, больно хлопая тяжёлой рукой по многострадальной спине друга.
Но нашим планам так и не суждено было сбыться ― из-за нападения проклятых Тварей все выпускники школы сразу же отправились на войну в качестве магов младшего, третьего ранга. Я потерял Алена из виду, обречённый скучать по единственному человеку, которому был не безразличен. Кто знает, где он теперь… А вот Лис сейчас находился в двух шагах от меня, и этому мерзавцу я должен был доверить прикрывать собственную спину в бою? Да ни за что на свете…
Мой набыченный взгляд не остался без внимания, и в окружившей нас с Тимсом тишине раздался ехидный голос невысокого скуластого Избранного в форме мага первого ранга:
― Посмотрите-ка, кто тут? Да нам сегодня везёт на новичков, надо же ― снова симпатяшка! Жаль только, это ненадолго ― прошлое пополнение после стычки с неприятелем лишилось и кос, и зубов, а заодно и ничем не обоснованного высокомерия… Эй, что молчишь, молодой брат-Избранный, или язык прикусил от счастья, что попал на передовую?
Я облегчённо выдохнул:
― Спасибо, боги! Этот идиот сам дал повод выплеснуть накопившееся раздражение, а то кулаки уже зудят от нетерпения… ― уверен, моя улыбка в тот момент напоминала оскал хищника в предвкушении охоты. Взгляд же, словно околдованный, не отрывался от Леама, со скучающим видом смотревшего куда-то в сторону лагеря. Но стоило недальновидному магу задеть меня, как золотистые глаза Лиса встретились с моими, и, демон побери, удивление в них внезапно сменилось… радостью? Да чтоб я сдох, быть того не может…
Вот придурок! Забыл, наверное, что Терри-Ворон никому не позволит издеваться над собой. Снова захотелось повеселиться, белобрысая сволочь? Сейчас получишь…
Но неудачно начавшийся день, похоже, решил, что не стоит останавливаться на достигнутом ― внезапно потемнело, и, противореча законам природы, время замедлилось. Воздух сгустился, словно нас затянуло под воду ― вражеская магия быстро заполняла всё вокруг. Кто-то потянул меня к земле, и, уже падая на спину, я услышал рядом непривычно взвинченный голос Тимса:
― Голову, закройте голову руками, Хозяин… Берегите уши, а то оглохнете!
Я машинально выполнял его команды, проклиная себя, что, в отличие от слуги, словно неопытный юнец растерялся, хотя за последнее время пережил уже не одну атаку неприятеля. Что-то с грохотом ударило прямо возле ног, больно осыпав лицо и грудь тяжёлыми комьями земли, и над головой пролетело несколько странного вида камней. Перепуганный мозг не сразу сообразил, что это не камни, а части тел ещё совсем недавно мирно болтавших офицеров, с которыми мне так и не суждено было познакомиться.
Рот наполнился горькой слюной, когда мимо промелькнула оторванная голова с выпученными глазами и открытым в беззвучном крике ртом. Что ж, судьба, видимо, решила сама наказать насмешника… Когда же гигантскими прыжками мимо промчалась огромная пятнистая Тварь, сжимая в пасти ещё дёргающееся безголовое тело, меня обдало брызгами липкой крови, вызвав в голове до ужаса нелепую мысль:
― Хорошо, что так и не успел переодеться в новый мундир… и позавтракать.
Сотрясаясь от спазмов, я сжался в комок, закрывая лицо руками и представляя, как следующее чудовище наступает огромной лапой на мой беззащитный живот, сдавливая внутренности и безжалостно разрывая когтями податливую плоть. В паникующей голове не возникло даже мысли применить магию, защищая себя, а тем более, дать нападавшим хоть какой-нибудь отпор. Впрочем, такое происходило постоянно ― внезапно начинавшаяся атака появлявшегося из ниоткуда противника в зародыше подавляла любую попытку сопротивления. И по тому безумию, что творилось вокруг, было очевидно, что наша армия до сих пор так и не научилась достойно справляться с этой бедой…
Я много слышал о подобном, но со мной кошмар «безволия» случился впервые. Впору было задуматься, что же происходило с могущественными магами, захватившими оба материка и удерживавшими власть над ними вот уже не одну сотню лет? Почему известные своей храбростью Избранные, к своему ужасу и стыду, в одночасье превращались в беспомощных котят, которых враг топил в их же собственной крови?
Но сейчас было не до размышлений над этой животрепещущей темой, потому что кто-то, схватив меня за воротник впившейся в шею рубахи, бесцеремонно столкнул на дно большой воронки и закрыл собой. Рядом с мерзким запахом чудовищ, тошнотворными миазмами крови и внутренностей я ощутил тонкий цветочный и смутно знакомый аромат.
Беспомощно разевая рот в попытке глотнуть воздуха, я пообещал себе собственноручно придушить слишком уж заботливого Тимса, если, конечно, выживу, хотя надежды на спасение почти не осталось.
― Мама, вот она, смерть, пришла и за мной… Уже иду к тебе, родная, ― шептал в отчаянии, когда возле уха прошелестел чей-то тихий смешок, а щёку обожгло горячее дыхание. В густом воздухе снова что-то взорвалось, и огромное дерево с сумасшедшей скоростью понеслось навстречу, похоронив мой крик в своей густой листве, а слабый дневной свет, наконец, сменился благословенным мраком…
Беспамятство спасло меня от многих ужасов этой бойни, и когда в виске снова застучало, подступившая к горлу тошнота напомнила, что я ещё жив. Было так темно и тихо, что в первую минуту показалось, будто меня похоронили заживо ― о таких «недоразумениях» частенько рассказывали у костра опытные вояки. Но, слава богам, я мог дышать и, разломав накрывавшие меня ветви упавшего дерева, довольно быстро выбрался из ловушки.
Наступила жаркая летняя ночь, и лишь полная луна освещала то, что ещё совсем недавно было большим многолюдным лагерем. Теперь же на его месте остались перемешанные с землёй кучи мусора, брошенные останки животных, обломки командирской землянки и солдатских палаток да ямы от снарядов. Побродив среди этого хаоса, я наткнулся на небольшой холм ― наспех вырытую братскую могилу, и неприятный холодок пробежал по в очередной раз изодранной спине.
Я недолго звал Тимса, во-первых, понимая, что, будь он жив, давно бы меня нашёл, а раз молчит… Во-вторых ― крики могли привлечь ночных хищников, которых в этой ситуации стоило опасаться не меньше проклятых Тварей. Только сейчас вспомнились разговоры, что магия в присутствии «чужаков» из прорехи ведёт себя странно ― не работает в течении нескольких часов и до, и после нападения. Грудь сдавило ― каким же надо быть дураком, чтобы не понять этого, после того как утром обычная царапина на руке не хотела заживать даже от мощного заклинания исцеления. Догадайся я вовремя, в чём дело, мог бы предупредить людей в отряде…
Хруст в ближайшем кустарнике не просто насторожил, а заставил, наконец, подумать о главном ― оружии, ведь магия сейчас была бесполезна, меч потерялся во время падения в яму, а оставшийся у пояса ритуальный кинжал, по-моему, никогда не знал точильного камня. И потому тупостью мог посрамить даже своего недалёкого владельца…
Остановившись на этой невесёлой мысли, я выбрал из мусорной кучи палку поувесистей, и под словно специально не прекращавшиеся издевательские шорохи пошёл к ближайшему бурелому в надежде соорудить себе укрытие на ночь. Там меня ждало не очень-то радостное открытие ― среди ветвей недавно поваленных деревьев кто-то уже построил себе подобие шалаша и даже успел развести маленький костёр. Сообразив, что вряд ли это могли сделать Твари или лесная живность, вытянул перед собой, как мне казалось, угрожающего вида палку и шагнул к «убежищу», зачем-то спросив у окружавшей пустоты:
― Есть кто живой?
Поскольку ответа не последовало, забрался внутрь, по-хозяйски расположившись у почти потухшего огня, тут только заметив, что рубаха на правом боку намокла и прилипла к коже. Прикасаться к этому месту было больно, покрасневшая от крови ладонь говорила сама за себя ― я ранен, и не понятно, почему всё ещё жив. Силы, словно соглашаясь с этим неутешительным выводом, тут же меня покинули, не позволив даже оторвать рукав для перевязки…
Что ж ― бесславная смерть для единственного оставшегося в живых наследника Дома Живительной воды ― неприятно, знаете ли, сдохнуть, как беспомощный щенок в луже, и хорошо, если это случится до того, как лесные обитатели решат подкрепиться моей, без сомнения, аппетитной тушкой.
Если бы я только мог, наверняка подскочил от раздавшегося за спиной негромкого покашливания, а когда в захваченное мной убежище протиснулся… Лис собственной персоной, сделал попытку ткнуть его палкой. Впрочем, неудачно ― рука не смогла удержать даже это неказистое «оружие», и оно нырнуло в костёр, чуть совсем его не потушив.
― Надо же, какие гости… Встретить одноклассника в такой глуши ― настоящий сюрприз, ― приятный голос, насмешливая улыбка на бледном, перепачканном кровью лице. Спутанные светлые волосы и даже маленькие дурацкие очки на носу, необходимые магу Избранному, способному в два счёта излечить любую болезнь, разве что для идиотского выпендрёжа ― таким я увидел своего врага, скажу прямо, в тот, не самый лучший момент жизни.
Разводить церемонии, обещая ему хорошую, несомненно, заслуженную взбучку времени не было, и, подумав, что умереть от его руки всё же достойнее, чем быть растерзанным какой-нибудь дрянью, сплюнул на землю, процедив сквозь зубы:
― Хватит, Лис… Похоже, в этой жизни тебе повезло больше, но мы ещё встретимся, не сомневайся. Давай, прикончи меня поскорее, а то умру от тошноты ― не могу видеть твою смазливую морду…
Его глаза задорно сверкнули и ― о, боги, за что? ― они опять смеялись, а потрескавшиеся губы кривились довольной улыбкой:
― Ну, если просишь, Терри-Ворон… Хотя, сначала, пожалуй, осмотрю твою рану, ― и, присев на корточки, этот изверг без предупреждения сорвал край рубашки с прилипшим к ней лоскутом моей кожи. Это было весьма болезненно, что и подтвердило злобное мычание «жертвы»:
― Скотина ты, Лис… Решил напоследок помучить врага?
Он удивлённо посмотрел поверх очков:
― Не мели чепухи, дуралей, потерпи немного ― сейчас станет легче…
Прозвучало вполне беззлобно, что невольно обескуражило, тем временем Леам забормотал незнакомое, весьма странно звучавшее заклинание, а его глаза почему-то почернели, наведя на меня оторопь. Горячая волна прошла по рваной, покрытой запекшейся кровью коже, обжигая так, что, не выдержав, я вскрикнул:
― Какая же ты… ― но договаривать не стал, поскольку боль ушла, не оставив и следа от раны и вызвав вполне объяснимое недоумение:
― Что это за хрень, Лис? Магия… но явно не наша. Балуешься запретными заклинаниями, а? Может, связался с вражескими колдунами и потихоньку шпионишь для хозяев Тварей? Видно, холодно тебе, заучка, у этого костра, захотелось поджариться до румяной корочки на церковном аутодафе?
Он осторожно провёл изящными пальцами по моей ещё недавно бугрившейся, воспалённой коже, и, могу поклясться, они дрожали. Одноклассник почти позеленел, пожимая плечами, но улыбаться не перестал:
― Можешь донести в Совет, Ворон…
Так и не понял, как это случилось ― закатив глаза, Леам свалился на меня, уронив голову на грудь, и через мгновение мы оба лежали на земле. Попытки оторвать вцепившуюся в моё плечо руку, как и столкнуть с себя потерявшего сознание парня провалились из-за разлившейся по телу невыносимой слабости. Оставалось только растерянно выплёвывать попавшие в рот золотистые волосы, бормоча:
― Эй, дубина, ты что творишь ― нашёл оригинальный способ отправить одноклассника на тот свет ― придавить насмерть? Неплохо придумано, но всё-таки, отвали… ― мне было не по себе, потому что светлые лохмы пахли на удивление знакомо ― что-то ненавязчиво цветочное, где же я уже… Ну конечно, неужели он, а не Тимс, спас мне жизнь, спихнув в яму? Нет, только не это… Что может быть ужаснее, чем быть обязанным врагу? Чтоб я сдох, причём, неоднократно…
Наконец Лис застонал и, с трудом приподняв голову, уставился на меня мутным взглядом:
― Что происходит?
Я завороженно смотрел на пульсирующую жилку на шее школьного недруга, представляя, как легко сейчас с ним расправиться ― сильное нажатие на эту точку, и с одной проблемой будет покончено навсегда. Только руку протянуть… Но спрятавшийся внутри потенциального убийцы человек чести посмел вякнуть против этого очевидного решения, и пришлось, собрав остатки сил, боднуть головой вражеское плечо:
― Слезь с меня, предатель… Вот сейчас полегчает, и за всё с тобой посчитаюсь.
Этот паразит тихонько засмеялся, словно я с ним пошутил, и не только сам поднялся, но и помог сесть упиравшемуся противнику. Его шатало от слабости, однако он упрямо держался на ногах, роясь в своей сумке, и, достав из неё серебристую флягу, приложил к моим губам:
― Пей, Терри, это лекарство, сам делал…
Я отшатнулся:
― Сам готовишь яды, Лис?
Он вздохнул, на мгновение прикрыв полные боли глаза, и… что за… подмигнул мне:
― Ты же вроде всё равно собрался умирать, так что… Не хочешь? Ну тогда я сам, ― он сделал несколько жадных глотков, и его кожа почти сразу порозовела, после чего фляга снова оказалась у моего рта.
На этот раз я не заставил себя упрашивать ― выхватил плоскую бутыль и опрокинул в себя, чуть не задохнувшись от крепости янтарного напитка. Тепло разлилось по телу, голова прояснилась ― а главное, ко мне стремительно возвращались силы. Вернул флягу, фыркнув:
― Неплохо… Так для чего я тебе понадобился, Лис?
Он неторопливо завинчивал крышку, голос звучал грустно и устало:
― Отряд похоронил павших и ушёл в сторону соседнего города, если выйдем с рассветом, к вечеру догоним. Вдвоём это сделать легче, тут вокруг много всякой дряни шастает…
Я понимающе кивнул:
― Почему ты остался, а не убрался подальше от проклятого места вместе с отрядом?
Он замер, отводя взгляд:
― Это моё дело, и тебя не касается, ― прозвучало жёстко, и жилка на его виске задёргалась.
Я нахально выдернул флягу из его руки:
― Ну-ну… Мастер интриг снова в деле, кто бы сомневался…
Леам удивлённо вскинул тёмные брови:
― О чём ты? Объяснись.
Пришёл мой черёд усмехаться:
― Да хватит прикидываться невинной овечкой, Лис! Разве не ты в школе не давал мне спокойно жить, каждый год изобретая всё новые хитроумные комбинации? Одна только история с пропавшими документами чего стоит…
Он посмотрел так, что сердце тревожно затрепыхалось, крича:
― Что-то здесь не так, Терри, и почему этот хитрец снова побледнел, как привидение в замке твоей тётушки?
― Не знаю, о чём ты говоришь, Ворон, но я готов поставить на кон свою жизнь, клянусь ― никогда не принимал участия ни в чём подобном… ― он тяжело дышал, на щеках расцвели багровые пятна, глаза горели таким возмущением, что даже я засомневался, ― какая сволочь внушила тебе эту глупость? Мне никогда не было дела до школьных склок, даже мысли не возникало… Понятно, почему ты всегда смотрел…
Теперь уже он выхватил флягу и надолго к ней приложился, а потом, попытавшись вскочить на ноги, не рассчитав, врезался головой в низкий «потолок» убогого шалаша. Я потрясённо смотрел, как бывший «золотой мальчик», держась за голову, со стоном опускается на пол, и мне вдруг стало его жаль…
Мозг атаковали ужасные мысли:
― Что же происходит? Неужели, все эти годы я ошибался… Спрашиваешь, какая сволочь внушила? В самом деле… ― сердце кольнуло и прекратило свои бешенные скачки, перейдя на спокойный ритмичный бег, потому что в этот момент всё стало на свои места, ― сволочь… Ален, я же всегда безоговорочно верил каждому твоему слову, ни разу не усомнившись в сказанном. Это ведь ты убедил доверчивого болвана в том, что Лис строит козни и распускает сплетни, ты ― единственный, кто выиграл от этой нелепой вражды, всегда занимая моё место. Это было так очевидно, но я как последний осёл не хотел ничего замечать…
Воцарившуюся тишину нарушил резкий протяжный вой, и ему ответили голоса совсем рядом с нашим укрытием. Я не успел ничего сказать, когда Лис встал и направился к выходу, бросив негромкое:
― Оставайся здесь, сам справлюсь… Ты всё равно мне не поможешь.
Это прозвучало как вызов: быстро вытащив из «крыши» пару больших веток, я запалил их от костра, выскочив в ночь. И правильно сделал ― что-то у Леама не заладилось с его странной магией, он молча отбивался мечом от целой дюжины некрупных, но очень настырных тварей, умело сливавшихся с темнотой. Их горящие глаза послужили мне хорошим ориентиром, и я без предупреждения вступил в драку, так что очень скоро враг бежал, повизгивая, а мы с помрачневшим Лисом вернулись к нашему «очагу».
Он держался рукой за плечо, опустив голову, и по-прежнему молчал. Я и в этот раз не стал ждать приглашения, бесцеремонно отведя в сторону его ладонь ― это был неглубокий укус, но кожа вокруг раны успела припухнуть и покраснеть. Слишком быстро…
― Эй, уснул ты, что ли? Быстро читай своё дурацкое заклинание, мне же оно помогло, ― я удивился паническим ноткам в собственном голосе, но тихий обречённый шёпот Леама напугал бесстрашного Ворона ещё сильнее:
― Это так не работает. Себе я помочь не в состоянии, зубы у этой мерзости ядовитые… Держись, Терри, уже завтра можешь остаться один, впрочем, по-моему, кое-кто именно об этом и мечтал, верно? ― он попытался улыбнуться, и захотелось как следует стукнуть этого «заучку» по глупой голове, но неожиданно Лис, смущаясь, протянул:
― Послушай, не мог бы ты поискать мои очки, они куда-то упали, и, пожалуйста, поосторожней, не наступи на них…
Я вспыхнул:
― Очки? Это всё, что тебя волнует? Зачем магу-Избранному очки? Что ты за тип, не пойму.
Он пожал плечами и сморщился, видно, движение причиняло ему боль:
― Это проклятие нашего рода ― все мужчины плохо видят с детства и к сорока годам слепнут. Магия тут не поможет. За уникальные очки отец заплатил целое состояние, они дадут мне возможность сохранить зрение до старости, хотя, теперь это уже не важно ― если не получу противоядия…
Я откашлялся, чтобы скрыть дрожь в голосе:
― Сколько у нас времени? ― и сам чуть не охнул: неужели губы произнесли это вслух ― у нас? Какого демона, кто он мне…
― Максимум сутки…
― Успеем, выйдем с рассветом, а пока ― чем можно замедлить…
Лис понял меня с полуслова:
― Огонь.
Боже, как он кричал, когда я, прикусив губу, ткнул горящей палкой в рану и прижимал его голову к своему плечу, повторяя:
― Терпи, Лисёнок, сейчас-сейчас, ещё немного и станет легче, ― успокоившись, лишь когда его отпустило, и он сквозь слёзы начал ругаться, обзывая меня дубиной и косоруким бандитом. Позже мы вместе от души посмеялись, потому что пришлось научить его по-настоящему крепким словцам, о которых этот неженка и понятия не имел…
А с первым светом отправились в путь. Это оказалось совсем непросто ― не хочется даже вспоминать, ведь сначала мне пришлось нести только наши дорожные сумки. Но потом, когда после нескольких обмороков силы окончательно его покинули, и самого Леама ― то закинув его руку себе на шею, то на спине. Я пыхтел, но тащил своего бывшего врага, постоянно ругаясь на укусивших его мелких бестий, на него, не сумевшего от них уклониться, и на себя-дурака, ввязавшегося во всё это…
Когда в конце дня сёстры милосердия приняли мою ношу, забрав Лиса в лазарет, я ещё долго стоял на трясущихся ногах, прислонившись к дереву, не в состоянии даже вытереть пот с мокрого лица и мечтая лишь о большой кружке, а лучше ― бочке холодной воды. И тут на выручку пришёл живой и невредимый Тимс, набросившийся на «пропавшего без вести хозяина» словно огромный хнычущий медведь. Не слушая его восторженных воплей, ваш покорный слуга, кажется, заснул уже по дороге в лагерь капитана Шверга.
На следующий день я сидел у постели очнувшегося Леама, неловко протягивая ему свежую сдобу, купленную для меня Тимсом в единственной пекарне этого маленького городка. Бледный как мел, но уже улыбавшийся Лис не менее смущённо мял в руках ароматную булку и благодарил за своё спасение:
― Даже не знаю, что бы я без тебя делал, Терри… Теперь всё хорошо, жаль только, очки пропали…
Я хмыкнул, нахально отломив большой кусок подаренной сдобы и засовывая его себе в рот:
― Насколько плохо ты сейчас видишь?
Он последовал моему примеру, немного отщипнув от булки и сосредоточенно жуя:
― Всё ещё вижу твою противную ухмыляющуюся физиономию, хотя и не очень чётко.
Я засмеялся, чуть не поперхнувшись хлебом, и, достав из кошеля на поясе маленькие круглые окуляры, торжественно водрузил их на нос обрадованного… пока ещё не друга, но уже и не врага:
― Носи свои драгоценные очки, Лис, и поправляйся… Отряд сегодня уходит, но нам обязательно надо встретиться ― я ещё с тобой не разобрался, похоже, кое у кого слишком много тайн…
Он крепко пожал мне руку, и, смутившись, я осторожно ткнул кулаком в его плечо, поспешно выбежав из лазарета, зная, что Леам провожает меня взглядом больших смеющихся глаз. Кстати, что же с ними не так? Я до сих пор не смог забыть, как они почернели, доведя меня до трясучки, пока он читал своё странное исцеляющее заклинание:
― Кто же ты такой на самом деле, Леам из Дома Великих равнин? Может, всё-таки стоит сообщить о твоих странностях куда следует, или повременить с этим? ― усмехнувшись, подошёл к скучавшей невдалеке девчонке-торговке с большой корзиной. Похоже, день у неё сегодня не задался, у меня же, напротив, было отличное настроение:
― Что там у тебя, малышка?
Она взмахнула ресницами над круглыми, вмиг повеселевшими глазами, и выпалила:
― Фигурки-амулеты, сделанные нашей знаменитой на всю округу мастерицей. Они приносят удачу и оберегают от зла. Возьмите, добрый господин, всего две медные монеты… Вот тут есть лошадь ― для силы, куница ― для ловкости, ворон ― для острого ума и хорошего зрения… Есть ещё…
Но я её остановил, бросив в корзину горсть мелочи:
― Достаточно, возьму это, ― выбрал из кучи нелепую деревянную фигурку чёрной птицы, больше напоминавшую отощавшую курицу, ― ворон, говоришь… Вот что, беги сейчас в лазарет, разыщи там…
И со смехом смотрел, как сверкают пятки девчонки, представляя лицо Леама, когда он получит мой подарок.
― Кто знает, когда мы вновь увидимся… и увидимся ли, ― я разжал пальцы, оставив на ладони маленькую золотистую лису с нарисованными чёрными глазами, ― но очень хочу верить в нашу новую встречу. Не подведи меня, Лисёнок…
(Рассказ входит в цикл «Мир Избранных»)