Я могу тебе только сниться.

Всё, что в этом мире когда-либо начиналось, было обречено достигнуть своего завершения. Другое дело, что не все результаты завершения достигали своей цели. Но само завершение наступало всегда. Этот факт заставлял разработчиков очень тщательно просчитывать все возможные варианты намеченного пути, прекрасно понимая что абсолютное большинство из этих факторов невозможно не только просчитать, но и предвидеть. Именно это и стало объяснением его появления в основном составе экипажа. По набранным баллам ему «не светило» оказаться в списках претендентов на полёт, но его желание найти нужный ответ не только в пределах логики, но и вне её, был положительно оценён всеми членами комиссии. Люди на корабле ни в старте, ни в коррекции полёта участия не принимали. Этим занимался Центр, остававшийся на планете и команда роботов, находящаяся на борту. Сам экипаж ещё до начала старта, погружался в специальные капсулы, в которых пребывал в состоянии искусственного анабиозного сна. Этот сон мог быть прерван только командой из центра. Самостоятельный выход из этого положения программой не предусматривался.

Сильный толчок отозвался тупой болью в плечах и острой в голове. Он попробовал пошевелиться — обе боли отозвались резким обострением. Где-то на уровне лица, время от времени, появлялась удлиняющаяся полоска света и исчезала. Вторая попытка пошевелиться провалила его в болевой шок. Придя через какое-то время в сознание он понял что с кораблём что-то случилось. Внутри всплывающей слева световой полоски, боковое зрение отметило какую-то деталь. Закрыв глаза, он пытается дорисовать невидимые ему части и определить назначение увиденного. Ничего, что могло бы определить увиденное, в голову ему не приходило. К тому же в самой голове начиналось сильное головокружение, похожее на нехватку воздуха. Перед глазами, на фоне проплывающей полосы, стали появляться картинки галлюцинаций. Сначала это был заливной луг по которому, смеясь, бегала какая-то девчонка с ромашковым венком на голове. Потом это было море, по которому он плыл навстречу волне, чтобы невзначай не прихлебнуть на вдохе солёной морской воды. Но всё-таки хлебнул и, вода попавшая в лёгкие, вызвала в нём судороги агонии. Изо всех сил стараясь вырваться вверх к спасительному глотку воздуха, ощущает правой щекой резиновый загубник. Резким поворотом головы он достаёт до него ртом и ничего не происходит. Сильный судорожный спазм заставляет его сделать рывок вверх и проваливает в полуобморочное состояние.

Плохо различимое лицо нависает над ним. Это женщина, у неё на голове что-то вроде венка и она обращается к нему. Сквозь нестерпимую головную боль он её переспрашивает:

— Что? Что вы говорите?

— Зубы расцепи и дыши. Дыши! Ну!

Он начал дышать, медленно возвращаясь в осознанное состояние. В проплывающей слева световой полосе узнаёт часть балясины лестницы, по которой он перед стартом спускался в свою капсулу. Изображение лица становится более отчётливым.

— Что произошло? — Спрашивает он её.

— Судя по тому, как кувыркается корабль, авария. Инерция достаточно высокая, но положение самого корабля нестабильное.

— Что это значит?

— Не знаю.

— Кто ты? Как оказалась на корабле?

— Я — никто. Я не здесь.

— Как «не здесь», а где? Почему у тебя венок с ромашками на голове?

— Когда ты, в своём воображении улыбнулся, увидев девчонку с этим, я решила сделать то же самое, чтобы не оттолкнуть тебя от себя в первый момент появления. Давай оставим эти все вопросы «на потом», а сейчас будем решать задачи срочного порядка.

— Каким образом? У меня нет ни какого представления о том что здесь произошло.

— Чтобы что-то делать, сначала нужно покинуть капсулу.

— У меня не получается. Для этого должен поступить сигнал из Центра.

— Можешь пошевелиться?

— Нет.

— Значит ты привязан и это состояние фиксируется одной кнопкой, которая срабатывает от одного физического нажатия или одного сигнала из центра.

— Почему ты так решила?

— Потому что было бы крайне глупо задействовать сигнал из Центра на планете старта, если бы понадобилась коррекция положения тела до запуска корабля. И так же глупо было бы посылать несколько сигналов через всю Вселенную, чтобы открыть несколько кнопок, для того чтобы освободить одно тело.

Он шевелит правой рукой и ничего не происходит. Трогает ногу, вдоль которой лежит его рука и ощущает это прикосновение. Медленно в тесном пространстве капсулы подтягивает руку к груди, нащупывая по пути широкие ремни обвивающие тело, почему-то решив что кнопка находится именно там. Она оказалась там. Нажимая на неё, слышит лёгкий щелчок и шелест убирающихся ремней. Одновременно с этим в плечи приходит облегчение и отпускает боль. Но тесное пространство капсулы не позволяет телу поменять положение.

— Ремни сняты, но капсула очень тесная. В ней невозможно двигаться, а находясь в ней, не возможно на что-то влиять за её пределами.

— Ты можешь с применением силы открыть её?

Он попробовал несколько вариантов.

— Нет.

— Можешь порыться в мозгу в поисках другого варианта?

— У меня внутри есть узкая щель. Через неё видно как, время от времени, капсула, прокручиваясь, проплывает мимо лестницы. Ты могла бы чем-нибудь привязаться к ней и зацепить за саму щель крышку?

— Нет.

— Но почему? Ведь для тебя это не сложно. Ты же не вместе со мной в этой тесной капсуле. У тебя же есть всё необходимое для этого и ты свободна.

— Нет. Этот вопрос не относится к числу первоочередных и я на него обязательно отвечу потом. Продолжай думать — время уходит.

— О чём тут ещё думать, когда самое простое и быстрое решения уже найдено!

Его левая рука заскользила по внутренней обшивке капсулы в надежде нащупать карабин убравшегося в стену ремня. Рука наталкивается на нечто твёрдое. Обхватив это рукой, он делает рывок на себя. Шелест, сопроводивший этот рывок, подтвердил его предположение о возвратном извлечении ремня. Он ухватил его правой рукой и сделал перехватывающий жест левой. С огромным усилием протискивает правую руку влево и, нащупав карабин, выталкивает его наружу через узкую щель.

— Теперь нужно только зацепить его за лестницу.

— Но его длины совсем не достаточно для того, чтобы это можно было сделать. Напрягшись из последних сил, он несколько удлиняет отрезок ремня за пределами капсулы и убеждается в том, что этого действительно недостаточно, чтобы закрепиться за балясину. В этот момент карабин цепляется за что-то другое снаружи и резкий рывок бьёт это всё об стену с такой силой, что капсула, вырванная крышка и сам он ещё какое-то время разнонаправленно летают внутри пространства корабля. Уворачиваясь от их ударов, он услышал громкий голос:

— Воздух!

Оттолкнувшись ногами от приборов на стене и догоняя капсулу, выхватывает из неё гофрированный шланг с загубником и с жадностью вдыхает до удара о противоположную стену. Ситуация вскоре была стабилизирована с применением физического воздействия на всё, что летало внутри. Он сделал ещё один вдох и огляделся.

— Ты где?

— Здесь.

— Где «здесь»?

Перед ним появилось лицо. Холодок от увиденного растёкся по спине.

— А всё остальное где? — В его голосе была тревога и растерянность. Лицо исчезло. Над правым ухом тихо прозвучал ответ:

— Я не материальное создание, а энергетический импульс, тщательно подобранный к твоим нейросетям.

— Кем подобранный? Для чего?

— Для того, чтобы разобраться, что вам нужно в Космосе? Зачем вы тратите такие огромные средства и подвергаете себя таким рискам?

— Кому нужно разобраться в наших космических экспедициях? Это же исключительно научный эксперимент, который никому не может угрожать.

— А всё остальное оружие, включая ядерное, по-твоему, делали далёкие от науки люди? Понимаешь, всё достаточно просто: вы интересуетесь Космосом — Космос интересуется вами. Из всех этих наблюдений просматривается один вывод: вы ищите инструменты для неоспоримого преимущества в силовом противостоянии со своими конкурентами.

— Тогда передай всем тем, кто тебя сюда послал, что это может быть единственный выход прекратить безумную гонку вооружения на моей планете. Все кто этим занимаются, прекрасно представляют последствия, но никто остановить это не может и не знает как это сделать. Скажи!

— Они слышат и передают тебе, что гораздо больше неоспоримого преимущества можно получить изучая свою планету, а представители Космоса не станут с вами разговаривать, пока вы не дорастёте до представителей своей планеты, а не какой-нибудь страны на ней.

— Ну, вот и поговорили. И что дальше? Как быть со всем этим? — Он развёл руки, демонстрируя внутреннее пространство отсека. Ты со своим заданием справилась и возвращаешься в родные пенаты. А как быть мне? Что делать? Чуть не забыл: спасибо тебе за помощь и за то, что была рядом.

— Отвечаю по порядку: сейчас пропустят сюда сигнал с Базы и роботы включатся в наведение порядка. Потом на Базу уйдёт сигнал, что экспедицию продолжить нельзя из-за возникших разрушений внутри. Затем оттуда придёт команда на возвращение. А я никуда не удаляюсь, потому что я подобрана специально для того, чтобы работать в твоём мозгу с твоими нейросетями, не вызывая отторжения. Я остаюсь с тобой до конца твоих дней.

— В каком смысле? Зачем тебе это? Там обычная рутинная жизнь и ничто не напоминает о космосе.

— На вопрос «зачем» мне нечего ответить — не я принимала решение. А прожить с тобой остаток жизни, мне кажется намного интересней, чем сидеть в капсуле космической экспедиции, как ты, в надежде найти источник сигнала. И ещё: из невостребованной энергии я смогу построить недостающую форму, такую, какую тебе хотелось бы видеть. Не физическую конечно, а мысле-форму.

— И как же мы будем общаться?

— Я буду приходить в твой сон.

Появившиеся в рабочем отсеке корабля роботы сделали невозможным продолжение разговора. После того как всё вновь вернулось на прежнее место и там было должным образом зафиксировано, включился свет в рабочем отсеке и главный экран. Лицо руководителя полёта быстрым и цепким взглядом оценило ситуацию.

— Ну, здравствуй. Ты как? — По военному коротко прозвучал вопрос.

— В порядке.

— Как выбрался из капсулы?

— Её сорвало с мест крепления и от удара крышка получила деформацию и слегка приоткрылась.

— Понял. Информация для тебя: экспедиция отменяется, корабль удалось развернуть. В этом отсеке включено всё жизнеобеспечение, в том числе и подача воздуха. Всё остальное — по возвращении. Вопросы есть?

— Что с теми в остальных трёх капсулах?

— Им повезло меньше.

— Мне кажется что ты взволнован. В твоей голове много мыслей одновременно пришли в движение. Ты хочешь меня о чём-то спросить?

— Я вспомнил что ты сказала: «сейчас из Базы пропустят сюда сигнал...». Это вы устроили аварию?

— Нет. Вас обнаружили после неё. Чтобы понять можно ли чем-нибудь помочь, нужно было прослушать корабль внутри. Несколько повреждённых приборов создавали сильные помехи. Пришлось отключить все, в том числе и принимающие сигналы. Тебя беспокоит что-то ещё.

— Понимаешь, такой шанс в жизни человека — очень редко случается и только один раз. У меня он был и я его не реализовал. Я мог реально привезти инструмент, который покончил бы с безумной гонкой вооружений и я упустил этот шанс!

— Он у тебя есть.

— Корабль возвращается. На его борту три капсулы с бывшими моими друзьями, которые уже никогда не проснутся и я — не способный даже объяснить что случилось! А ты говоришь что шанс остался в моих руках. Ну и где он, этот шанс? В чём он? Как он выглядит?

— В каком смысле?

— В прямом. Теперь в твоих мыслях и делах всегда будет присутствовать часть меня. Для начала мне придётся объяснить тебе, что попасть в Космос стартовав с планеты на ракете не возможно. Потому что то, что вы вкладываете в смысл слова «Космос», находится в другом месте. И в него нельзя прилететь. К нему подключаются через микрокосмос.

— Что за микрокосмос? Где он?

— В голове и не только твоей. Вы почему-то мало изучаете возможности именно этого органа. А то что вы делаете имеет ложное направление.

— Ты так твёрдо всё это сказала — действительно уверена в своих словах?

— Я не могу верить или не верить. Я могу знать и не знать. Тебе тоже придётся этому научиться. А первое что ты должен твёрдо усвоить -это то, что у тебя есть я. И я буду вместе с тобой всегда. Это уже невозможно изменить.

Посадка прошла в штатном режиме. Доставленный на базу, он был подвергнут очень тщательной проверке медиками, после чего был пансионат на берегу моря для проведения санаторно-восстановительных процедур. Там, вечерами, под шепот волн наплывали мысли, на которые он не находил ответ. Хандра уверенно заполняла собой всё тело.
— Сколько ещё ты можешь заниматься поеданием самого себя? Я пыталась вклиниться и помочь тебе, но все твои мысли не имели выстроенной логики. Они возникали и исчезали абсолютно в хаотичном режиме.
— Извини, что совсем забыл о тебе. Моя память приучена удерживать то, что видели глаза. А ты мелькнула на какой-то миг, а потом всё вошло в привычное русло. Ты действительно считаешь, что можешь помочь мне разобраться с мыслями.
— Считаю. Сначала нужно их выстроить в порядок. Должна быть первая, самая основная мысль, которая и вызывает появление всех остальных. После неё нужно обозначить вторую, третью и так далее. Затем, следуя этому порядку, разбирать одну за другой. Что было в основе, что так тебя растревожило?
— Понимаешь, до того момента, когда всё случилось, мне было абсолютно понятно зачем я живу. А сегодня, после всего этого, что делать? Как жить? В чём смысл моей новой жизни?
— А в чём этот смысл был у тебя раньше?
— Я был уверен, что у меня получится добыть такие знания, которые навсегда прекратят гонку вооружений.
— Которые позволят вам сделать самое мощное оружие и другие не смогут ничего подобного повторить, поскольку не будут обладать такими знаниями? И именно поэтому вам удастся заставить всех прекратить гонку вооружений?
— А разве это не способно всех отрезвить? И потом: кто хочет мира, пусть готовится к войне!
— Это родилось не в твоей голове.
— Это сказал великий философ в древности.
— Он так точно просчитал сегодняшний градус напряжённости?
— Нет, конечно. Такое тогда предвидеть было просто невозможно.
— Тогда почему ты считаешь, что эта мысль по-прежнему актуальна?
— Потому что только понимание превосходства соперника может остановить агрессию.
— Страх быть гарантированно уничтоженным?
— Да.
— То есть: ты хочешь счастье всех на планете построить на жизни с постоянным ощущением страха?
— Мы не собираемся никому угрожать. Достаточно понимания другими, что нам угрожать глупо.
— А другие, пришедшие после вас, они будут так же тверды в ваших позициях? Или у них будет иная точка зрения на то, что им нужно делать с этим оружием?
— Ты хочешь убедить меня в том, что я не прав? Может объяснишь в чём?
— Я предложила тебе определить самую первую мысль, которая вызывает появление всех остальных, хаотично возникающих в твоей голове. Разобрать сначала её, а затем, в порядке возникновения решать следующие за ней. Именно в этом порядке, а не в ситуации хаотично возникающих мыслей.
— И что, по твоему я сделал не так?
— Ты выбрал последнюю.
— И ты абсолютно уверенна в том, что это была именно последняя мысль из тех, что вызывают хаос в моей голове?
— Я уже говорила тебе, что не могу верить или не верить. Я могу знать и не знать. Из той информации, которая попадала в твою голову и хранилась в уровне подсознания, можно выстроить последовательный ряд. Но в нём будут слабые места, по причине того, что не вся информация была удостоена твоего внимания и подвержена анализу. По ходу изложения выстроенного мной порядка, может возникать потребность в уточнении и расширении информации. Ты готов будешь это сделать? Я могу анализировать только то, что хранится в твоей голове или существовало в фоновом режиме при прохождении потока другой информации.
— Давай попробуем.
— В вопросе бесконтрольной гонки вооружений позиция вашей стороны тобой мне обозначена. А противоположная сторона? Им эта гонка нужна для чего?
— Для того, чтобы заполучить наши ресурсы.
— Какие?
— Недра, территории, человеческие, интеллектуальные. Всё наше станет принадлежать им.
— А им это всё зачем?
— Чтобы стать самыми богатыми и могущественными на планете.
— Значит превосходство в финансовой сфере даёт превосходство во власти?
— Именно так.
— Так значит нужно разделить финансы и власть.
— Как?
— А как было раньше, до того как была изобретена замена результатам труда — деньги? Кому тогда принадлежала власть?
— Не знаю. Я вообще об этом не думал. Ты сейчас говоришь о том, что супер зло — это деньги?
— Не деньги, сами по себе, а их бесконтрольность. Результаты труда конкретного человека нельзя было объединять со статусом власти. Подготовь мне информацию о том, кому предоставлялся статус, когда не было финансовой единицы.
— Ну, давай подведём итог. Масса информации на эту тему ничего для меня не прояснила. Как определялся статус — не понятно.
— Странно что ты нечего не заметил — ответ был на поверхности. В обществе статусом вождя наделялся тот, кто сильнее и реально помогал выжить общине, защищая слабых. Проще говоря, чем больше добрых дел числилось за ним, тем выше было его положение. Статус — это эквивалент уважения, такой же как деньги — эквивалент результата труда. Но эти два понятия нигде не могут пересекаться. Понимаешь: за деньги нельзя купить уважение или любовь одного человека, а не то что группы людей или народа. Человек не в состоянии заработать очень большие деньги по причине ограниченности физических возможностей одного человека. Вы задайте вопрос любому зарабатывающему: как можно стать обладателем больших денег? И везде вы услышите один ответ: украсть. И у вас достаточно примеров того, как часто люди применяли именно этот метод для получения больших денег. В самом начале вам внушили ложную мысль, что человек заработавший большие деньги может научить вас или показать как это можно сделать. Это стало определять статус. Другая ваша проблема — вы повсеместно нарушаете основной закон существования разных видов на одной планете.
— Что это за закон?
— Он называется: Принцип Разумной Достаточности. Деньги сами по себе приобретали значение только тогда, когда на них можно было приобрести что-либо. Лишние деньги открывали доступ ко всему что можно было позволить себе сверх того, в чём была необходимость. Очень быстро это стало модным. Именно избыток в потреблении говорил другим о том, что только удачливый может себе позволить подобное. Сегодня нарушение этого принципа происходит повсеместно и в большинстве случаев называется увлечением. Оно является признаком того, что человек умело организовал свою повседневную жизнь и теперь у него есть время на личные увлечения, приносящие ему удовольствия.
— Какие наши удовольствия нарушают этот принцип?
— Охота, рыбалка, сбор ягод, грибов, орехов в лесу. Отдельно стоящий ряд — это потребление табака, наркотиков, алкоголя, чая, кофе. Вот это всё не приносит ничего, кроме вреда, самому человеку и для растущего потребления занимает всё больше площадей плодородных земель. В общем, все ваши удовольствия, не вызванные необходимостью выживания — это нарушения этого принципа.
— Тебе не кажется, что мы как-то далеко ушли от проблемы гонки вооружений?
— Не кажется. Единственным условием прихода во власть, должно быть уважение тех людей, жизнь которых реально улучшилась благодаря действий конкретного человека. А не сумма денег, которыми он обладает. Если жёсткое соблюдение Принципа Разумной Достаточности сделает позорным любое чрезмерное потребление, то никакие чрезмерные суммы не способны будут повлиять на выборы власти. Значит во власть нет смысла идти за доступом к ещё большим деньгам, чем было до неё. Освобождённые от производства бесполезного плодородные земли, с учётом соблюдения Принципа Разумной Достаточности, позволят исключить продовольственный голод. Представь себе власть из людей реально радеющих за лучшую жизнь и презирающую не заработанные деньги. Зачем этой власти конфликтовать и претендовать на ресурсы других таких властей. Перепроизводство жизненно необходимых продуктов в одном месте заставит налаживать коммуникационные связи с теми, где во всём этом ощущается недостаток. Умы, освобождённые от необходимости очень быстро и в условиях особой секретности, развивать технологии противостояния в военных конфликтах, работая в сотрудничестве с другими, приведут вас к тем технологиям и знаниям, которые вы мечтаете получить от внеземного разума. Из жителей одной из стран, живущих на этой планете, вы становитесь жителями одной планеты. Разве это не тот результат, который мог бы полностью удовлетворить тебя? Представь себе планету не враждующих между собой людей и не знающих страха быть уничтоженными в один момент.
— Честно говоря, сказанное всё плохо помещается в моей голове. Мне нужно какое-то время, чтобы всё это изучить и как следует разобраться. Но уже сейчас у меня есть к тебе первый вопрос: как этого добиться?
— Сначала приведи в порядок мысли в своей голове и постарайся найти ответы на все те вопросы, которые у тебя возникнут.
— А как же ты?
— Я тебе ещё приснюсь.