По дороге в Западные горы - 1 (Враги - 14)

Расписной потолок терялся в прохладной полутьме старой часовни, прекрасные витражи узких, стрельчатых окон окрашивали проходящий сквозь них вечерний свет в мягкие пастельные тона. Золотистые пылинки, вращаясь, неторопливо кружились в розовых лучах заходящего солнца, и только гулкие звуки моих шагов нарушали тишину этой почти идиллической картины…
Я не спешил ― стоящий на возвышении посреди комнаты каменный саркофаг одновременно пугал и манил к себе. Меня охватило странное, почти непреодолимое желание подойти ближе и заглянуть внутрь этого мраморного ящика для погребения, хотя сердце беспокойно вздрагивало в груди, умоляя немедленно вернуться к отряду.
― Да что тут страшного? ― возражал я себе, ― взгляну одним глазком и сразу же уйду… Наверняка он пуст ― пылится, наверное, здесь не один десяток лет. Разве уж ты, Ворон, не смог пройти мимо этого заброшенного храма, то теперь просто обязан посмотреть ― что там, а иначе долго будешь сожалеть, проклиная собственную нерешительность…
Ещё несколько шагов, и вот уже рука коснулась холодного белого камня с золотыми прожилками.
― Надо же, какая красота… Это тебе не простой деревянный ящик, в котором хоронят солдат, и даже не последний приют Избранного из драгоценного лилового дерева Ванзийской рощи, это ― достойно самого Императора… Господи, прости мою глупость и болтливый язык, да продлятся дни Первого Посвящённого… и всё такое. Но как же хочется посмотреть… А, была не была!
Вздохнув и на всякий случай осенив себя «святой защитой», я упёрся руками в край крышки, поднатужился и… чуть не свалился внутрь. Потому что прикрывавшая саркофаг мраморная плита неожиданно легко скользнула в сторону, открыв испуганному взгляду фигуру человека, почти полностью укрытого серебристой тканью. Из-под дорогого покрывала торчали только каблуки изрядно поношенных, измазанныхв в глине и песке сапог.
― Ничего себе… Получается, покойника даже не переодели в чистое ― какое неуважение, так-перетак…
Когда же один сапог усопшего внезапно дёрнулся, и под «саваном» началось шевеление, я вскрикнул и, ругаясь не хуже любого другого бойца отряда, попятился, на ходу пытаясь вспомнить подзабытые молитвы, которые в детстве дядя вбивал в меня строгими наставлениями, а порой и просто хорошей поркой.
Между тем борьба покойного с «одеялом» закончилась, и из мраморного ящика вылез растрёпанный и заляпанный с ног до головы грязью… Леам. Он чихнул, поправляя косу, и, вытянув вперёд руку, торопливо заговорил:
― Успокойся, Терри! Пожалуйста, не пугайся ― это всего лишь твой друг-болван, ― он снова чихнул, ― ты же сам столько раз просил меня о встрече. Но не было ни времени, ни сил. Я теперь в бегах, вот, наконец, смог ненадолго вырваться. Прости за ужасный вид и всё это, ― он указал на саркофаг, ― пришлось использовать то, что под рукой…
Надо ли говорить, как я был потрясён, и потому закричал, глотая поднятые им в воздух клубы пыли:
― Лисёнок, ты? Правда, это… Дурак! У меня чуть сердце не разорвалось, дай хоть обниму, дубина золотоволосая ― я так, так…
Руки хватали пустоту, пока «видение» грустно улыбалось сквозь слёзы:
― Прости, Терри… Сил осталось только на это ― не то, что раньше, но я счастлив снова хотя бы увидеть… друга. Успокой меня ― скажи, что с тобой всё в порядке.
Кивнул в ответ, стараясь унять дрожь в теле:
― Да что с дураком может случиться? Выходит, опять сплю, вот зараза… Быстро говори, где ты сейчас ― даже если придётся всё бросить, став предателем, я буду всегда рядом… ― ком в горле не давал дышать, и отчаянный крик перешёл в хриплый шёпот, ― умоляю, Ле, не оставляй меня больше…
Мы смотрели друг на друга, и на мгновение показалось, что видение уплотнилось, превращая бесплотный призрак в реальность. Но, похоже, это и в самом деле было выше его сил: тяжело вздохнув, Леам устало прикрыл золотистые глаза ― жилки на висках набухли, а по щекам струились капли пота. Его улыбка снова была полна печали:
― Кажется, теперь Лис и Ворон поменялись местами ― я чувствую в тебе удивительную силу. Это даёт надежду, Терри… ― он прислушался к чему-то, ― они идут, значит, мне пора… Но мы обязательно встретимся ― ищи в Западных горах, там где…
Продолжения я не расслышал, потому что кто-то сильно встряхнул капюшон моего плаща, безжалостно вытаскивая из долгожданного волшебного сна. Звонкий голос Дрю над ухом чуть не оглушил:
― Просыпайся, соня! Сворачиваем привал и уходим…
Ресницы дрожали, пропуская свет под красные от усталости и бессонницы веки, пока тело покорно двигалось, взбираясь на коня. Всю ночь мы втроём с вернувшимся Первым Избранным отряда Хорстом и юным Грастом, ставшим теперь его Учеником, пытались спасти тех, кому ещё можно было помочь…
Тварь выскочила из прорехи прямо на нашем пути к Западным горам как всегда неожиданно, ведь подготовиться к появлению огромной туши пятнистой кошки, одной лапой раздавившей балагура-кашевара Дика и откусившей голову мирно болтавшей с ним красавице-маркитантке Эльзе, было невозможно. Боже, сколько пролилось крови, мне никогда этого не забыть…
А дальше, прежде чем отрядные маги бросились в бой, началась настоящая катастрофа. Нет, люди не сдавались так просто, отчаянно сопротивляясь, но что они могли против этой свирепой мощи? Всё происходило слишком быстро, и, даже сжигая Тварь в магическом пламени, я плакал, не в силах слушать крики искалеченных бойцов.
Остаток дня и всю ночь мы боролись за жизнь тех, кому «повезло». Если можно назвать везением оторванные руки и ноги и глубокие, долго не заживающие раны. Пятеро навсегда нашли свой последний приют под безымянным холмом у дороги, и не было сил и времени их оплакать. Мрачный капитан Шверг торопился продолжить путь, ведь Твари редко появлялись в одиночку, поэтому, погрузив раненых на повозки, отряд двинулся вперёд…
Неторопливый размеренный шаг Верного убаюкивал седока, и я чуть было снова не уснул. Дрю протянул чёрный, пахнувший смолой шарик:
― Пожуй, это тебя взбодрит. Да не смотри так ― проверенная вещь…
Молча засунул его за щёку ― вкус был «так себе», но очень скоро меня и правда перестало клонить в сон. Голова была полна мыслей о Леаме и его словах:
― Мы ещё встретимся… Ищи в Западных горах…
Я невесело ухмыльнулся:
― Опять эти проклятые горы. И что, интересно, мне придётся там искать? Надеюсь, тебя, Лисёнок… Ты же не обратил внимание на ту глупость, что случайно вырвалась из моего болтливого рта, правда? А то при следующей встречи сгорю со стыда…
Подъехавший Граст радостно улыбался:
― Как здорово, ребята, что мы снова вместе ― Хорст отпустил меня, пока не доберёмся до гор. Он ещё не здоров, а сражение с Тварью отняло у него остатки сил ― Учитель не хочет, чтобы я видел, как ему плохо…
― Учитель, ― передразнил его Дрю, ― быстро же ты переметнулся…
Я поднял руку:
― Хватит, нам нельзя сейчас ссориться ― впереди горы, а значит, возможна серьёзная опасность; обещайте, что будете присматривать друг за другом.
Мальчишки кивнули, и в это время нас догнал Дар, тут же отправивший приятелей «посмотреть, как дела в повозках». Глядя на его усталое, постаревшее после вчерашних событий лицо, я невольно напрягся ― в этой ситуации рассчитывать на хорошие новости не приходилось. Но даже и представить себе не мог, насколько всё плохо…
Наши кони двигались бок о бок, Дар внимательно оглядывался по сторонам, не начиная разговор, и я не выдержал:
― Что случилось-то? Такое чувство, что ты ожидаешь нападения…
Командир посмотрел на меня непривычно сурово:
― Похоже, некоторые бойцы настолько беспечны, что уже забыли о предупреждении ― обладателю «особой силы» надо быть всегда начеку. Терри, сынок, ― его голос смягчился, ― я волнуюсь за тебя. Будь серьёзнее ― вчера во время боя ты применил «новую силу». Да, это помогло уничтожить тварь быстрее, но тот, кто за тобой наблюдает, возможно, заметил этот промах…
Я фыркнул:
― Почувствовать разницу мог только маг…
Дар печально вздохнул:
― Ну что за дурак, прости Господи… У нас в отряде три мага ― думаю, Граст был слишком напуган, чтобы следить за тобой, хотя он всё время крутится рядом. Это подозрительно. А вот Хорст с его-то опытом наверняка что-то почувствовал, и хоть мы с ним знакомы не один десяток лет, не могу поручиться, что у него нет своих секретов…
И это только те, кто у всех на виду, но ведь в отряде наверняка есть человек, до поры до времени прячущий свои способности. Нельзя недооценивать «красные сутаны», Терри, но помимо них существуют и другие организации, которым позарез нужна твоя сила и не нужна жизнь. Поверь, некоторые из них в разы опаснее наших «святош». Да, вот ещё что ― я не маг, но зато очень наблюдателен и заметил вчера новые голубые искры в твоём заклинании. Такие дела…
После этих слов я и в самом деле почувствовал себя полным идиотом и повесил голову. Командир похлопал по плечу, грустно усмехнувшись:
― Держись… Если хочешь знать моё мнение ― они попытаются тебя убить, возможно, уже сегодня. Прошу, не спи на ходу и не позволь им добиться успеха, а то Старику будет очень грустно без «сынка» ― я слишком к тебе привязался… ― Дар пришпорил коня, умчавшись к штабу, оставив ошарашенного мага-недоумка переваривать услышанное.
Было очень стыдно ― я заслужил его иронию, а ещё ― страшно, ведь если верить командиру, чтобы выжить, надо было подозревать всех без исключения. Даже его самого…
На вечернем привале я молчал, стараясь держаться рядом с ребятами, и, как казалось, незаметно оглядываясь по сторонам. Ироничное фырканье Дрю стало для меня полной неожиданностью:
― Эй, маг Терри, почему у тебя такой вид, словно весь отряд собирается прикончить нашего «героя»? Смотришь исподлобья и с подозрением…
Чувствуя, что заливаюсь краской, ответил, гордо задрав нос:
― Не мели чушь, просто задумался… А тебя разве не пугают эти Западные горы? Все о них только и болтают, а ведь уже послезавтра к полудню мы подойдём к подножию Сторожевой башни… Кстати, а почему её так называют?
Молчавший Граст тут же радостно затараторил ― похоже, он чувствовал себя виноватым за то, что «предал» Учителя, пусть и не по своей воле:
― Я знаю… Эта первая гора в гряде, не самая высокая, но именно там полно пещер. Некоторые считают, что они образовались на месте старых штолен, хоть Жорес и утверждал, что там никогда не добывали драгоценные камни, и пещеры созданы природой… Однако, тот, кто видел их, рассказывал…
― Кто же этот смельчак, посмевший вторгнуться во владения демонов и поделившийся с тобой такими ценными сведениями? ― засмеялся Дрю, ― у него имя есть?
― Есть, меня зовут Батиста, ― от этого мягкого вкрадчивого голоса по спине поползли мурашки, и, вздрогнув, я резко повернулся к говорившему.
Это был молодой человек около тридцати лет с яркой, выразительной внешностью типичного южанина ― темноволосый и кареглазый, густые волосы собраны в небольшой хвост, вот только непривычно светлая кожа говорила о том, что в его венах текла и толика холодной северной крови. У него было скучающее выражение лица, чуть прищуренные миндалевидные глаза смотрели куда-то поверх наших голов, но я сразу подумал, что он совсем непрост, а ещё, что этот тип способен, даже не моргнув, перерезать горло…
― Наёмный убийца ― это по мою душу… Вот и началось, ― запаниковал я, и, чтобы скрыть волнение, начал лихорадочно подбрасывать ветки в и без того ярко полыхавший костёр.
Батиста без приглашения сел рядом с Грастом, его холодная ладонь легла на руку, и я снова вздрогнул от неприкрытой иронии в голосе чужака:
― Не стоит больше «кормить огонь» ― он уже сыт… Я ― новенький, командир Дар только сегодня принял меня в свою группу. Слышал, у вас недавно были потери… Надеюсь, мы сработаемся.
Он скривился, видимо, изображая улыбку, и только тут я заметил тонкий шрам на узком подбородке, рассекавший и нижнюю губу, отчего его ухмылка казалась ещё неприятнее. Ребята молчали, смущённые напором новичка, но я «завёлся»:
― А ты, Батиста, похоже, не любитель церемоний. Посмотрим, каков ты в деле… Для начала расскажи нам о себе…
Он пожал плечами:
― Я уже больше десяти лет в разведке, где только не воевал… Это всё. А ты, наверное, тот самый знаменитый Терри-Ворон? Командир говорил о своём маге с уважением…
Наши взгляды встретились, но теперь в сердце уже не было страха, и, кажется, это понравилось новичку. Он бесцеремонно хлопнул меня по плечу, нарушая все правила субординации, и, быстро поднявшись, растворился в темноте.
― Как он смеет так себя вести с офицером? ― вспыхнул нервно теребивший косу Граст.
― Нахал, это точно, ― вздохнул Дрю, шлёпая себя по шее, ― поздно уже, пошли спать в палатку, там хоть меньше москитов…
― Угу, ― поддакнул мой бывший Ученик, ― завтра рано вставать.
Махнул рукой:
― Идите, идите… Посижу ещё немного у костра, ― и, глядя, как задёргивается полог, подумал, что начинаю переживать за так и не появившегося в отряде Тимса. Что же с ним могло случиться, раз он надолго оставил своего ненаглядного «непутёвого господина»?
Небо было ясное, и, чтобы отвлечься от пугающей перспективы превратиться в сумасшедшего, подозревающего всех и каждого, какое-то время рассматривал звёзды. Не забывая, однако, при этом чутко прислушиваться к любым звукам в ночи. Постепенно стихали негромкие разговоры у соседних костров, и вскоре, вместо того, чтобы как все укрыться в палатке ― я остался один у огня, весело рассыпавшего в темноту золотистые искры…
― Паршивый фаталист, чего ты добиваешься? ― злился на себя, ― не хочешь жить, постоянно ожидая смерти, и потому решил разом покончить со всем? Трус…
Кажется, я слишком увлёкся самобичеванием, потому и пропустил момент, когда что-то тонкое и твёрдое перехватило моё горло. Попытка просунуть пальцы под удавку ― ногти отчаянно скребли упругую кожу ремня ― провалилась, и, почти теряя сознание, я мысленно простился с жизнью…
Сзади кто-то громко охнул, захрипев, и я закашлялся, пропуская такой сладкий воздух в заждавшиеся лёгкие. Удавка исчезла, а передо мной появилось напряжённое лицо Батисты, протягивавшего флягу:
― Ты как, жив? Глотни, полегчает…
Он смотрел, как я давлюсь, пытаясь протолкнуть воду в горло, недовольно качая головой:
― Вроде маг, а до сих пор не поставил защиту… Как такое возможно? И это называется маг разведки, позор… Вас что, в школе не учили простому заклинанию Оповещения? Так хотя бы не пропустишь, когда к тебе подкрадываются сзади, олух… Иди в палатку и отдохни, сегодня сюда никто не сунется. А я здесь приберусь…
Этот наглец посмел ругать офицера, но я не мог на него злиться ― во-первых, он только что спас мне жизнь, во-вторых ― был абсолютно прав, а в-третьих, оттаскивал в кусты три неподвижных тела в тёмных плащах. Один уложил всех ― бесшумно и быстро, пока я, способный за раз уничтожить целый город, не справился даже с одним. Какой стыд…
После такого, думал, точно не усну, однако, похоже, Батиста что-то подсыпал в воду, и я отключился, едва повалившись на походное одеяло. Вот и ещё один плевок в мою сторону ― доверчиво принял флягу от незнакомца. Не разведчик, а глупый ребёнок ― одним словом, прав был Дар ― Терри-Ворон ― настоящий дурак с неважными перспективами…
Утром я решил обо всём рассказать командиру, но поскольку его вызвали в штаб, пришлось последовать за ним. Однако наша встреча так и не состоялась ― события развивались слишком стремительно: как только я обогнал неторопливые повозки с ранеными, сзади послышался резвый стук копыт, и кто-то сильно ударил в спину, заставив пригнуться, так что я чуть не свалился на землю.
Стрела просвистела в опасной близости от уха, вторую же отбил мечом небезызвестный Батиста, снова спасший мне жизнь. Он спрыгнул с коня, так быстро метнувшись к кустам, что сначала даже и не понял, откуда перед глазами это мельтешение. Остановив коня, «счастливчик» наблюдал, как, отряхиваясь словно собака, из сплетения ветвей выбирался новый знакомый, вытирая окровавленный меч полой своего плаща.
Я изумлённо таращился на него, а он покачал головой, выразительно постучав по ней и показав на меня, что можно было перевести как:
― Что уставился, дурень, по сторонам смотри… ― после чего снова исчез.
Это окончательно добило взбешённого и униженного Ворона:
― Дар… Твоя работа, приставил к «сынку» няньку?
Но на этот раз я быстро взял себя в руки, ведь, как ни крути, в этом был смысл… Догнавший меня Граст изумлённо спросил:
― Что случилось, Терри? Уехал, не сказав ни слова… Знаешь, командир поручил нам с Дрю тебя охранять. Какой негодяй посмел угрожать Учителю?
Я зло вздёрнул брови:
― Как, и вы тоже? Да уж ― «охранники», проспали всю ночь без задних ног. Какой от вас прок… за собой следите и не таскайтесь следом, понял?
Ответить он не успел ― сверху обрушился поток незнакомой магии, и, спелёнатый словно младенец, я почувствовал, как чужая сила тащит меня в лес… Последним усилием рявкнул позеленевшему Грасту:
― Найди Батисту… Дар… ― и, как пишут в романах ― «сознание милосердно его покинуло», так-перетак…
Что-то игриво пощекотало нос. Сгорая от нетерпения как следует почесаться, я попытался осуществить это горячее желание. Но не получилось ― руки были стянуты за спиной… Впрочем, ноги тоже не остались без внимания похитителей ― верёвка была завязана на совесть.
После нескольких неуклюжих попыток сбросить путы, а также применить магию ― ни одна из двух «особ» не соизволила откликнуться на сердитый зов ― внимание переключилось на «окружающую обстановку». Это было просто ― Терри-Ворона завернули во что-то пыльное и вонючее, очень напоминавшее старый мешок для овощей, в котором ― о, чудо! ― имелись дыры. Что позволяло хотя бы дышать…
Рядом раздались неторопливые шаги, остановившиеся возле моей бедной, гудящей после чужого заклинания головы, и я попытался скосить глаз в дыру напротив. Что-то там мелькало и дёргалось, но общей картины разобрать было невозможно. Голоса подошедших похитителей показались очень знакомыми: один из них ― приятный и мелодичный я точно уже слышал, а второй… Да быть того не может!
Оказалось, может, и ещё как: рука в тёмной рубашке откинула кусок мешковины с моего лица, и Батиста приветливо кивнул:
― Ты как, маг разведчиков? Голова болит?
Я почему-то кивнул, и он бесцеремонно похлопал меня по щеке:
― Сочувствую, заклинание очень старое и сильно бьёт по мозгам. Потерпи, скоро отпустит.
Подозревая неладное, прохрипел:
― Развяжи, Батиста… Дар приказал тебе…
Парень прервал негромкий разговор с невидимым собеседником:
― Пока рано, полежи ещё… И кто такой Дар? ― он засмеялся и, наклонившись, набросил кусок грязной рогожки на лицо и драгоценную косу взбешённого мага разведки.
Вот тут меня и прорвало: я сдувал лезущую в глаза ткань и растрепавшиеся волосы и вопил так, словно от громкости этих криков зависела жизнь:
― Сволочь, предатель… подожди немного, выйду отсюда ― размажу тебя по стенке, идиот паршивый… ― ну и дальше, как положено ― в общем, бесился от души.
Разговор на какое-то время замер, и я довольно замолчал, но дружный хохот обидчиков прибавил сил для новой порции брани. Впрочем, вскоре я замолчал, потому что смысла сходить с ума больше не было ― шаги удалились, оставив пленника в гордом одиночестве размышлять о непредсказуемости нашей жизни.
Нет, это не было сожалением о том, что я так и не сумел подготовиться к нападению, и не злость на предавшего мои надежды Батисту. Сейчас мысли первого мага разведки занимал увиденный на его шее рисунок ― две переплетённые между собою ветви колючей лозы. Я внезапно вспомнил, что это означало, и по спине пробежался холодный ветер страха…
Если Избранный попадал в плен, чтобы сломать его дух, беднягу прежде всего подвергали бесчестью ― отрезали косу. А потом, после пыток, желая продлить его мучения, часто отпускали, потому что с этого дня жизнь Высокородного превращалась в ад. Он считался Недостойным и, сохраняя на бумаге титулы и звания, фактически становился изгоем: таких не допускали на государственную службу, не приглашали в высшее общество. Невиновный человек становился презираемой всеми парией…
Бедняге оставалось или тихо спиваться в своём имении, рано или поздно сводя счёты с жизнью, или идти на войну простым наёмником… Не удивительно, что Недостойные ненавидели растоптавшее их лицемерное общество. В знак презрения к нему бывшие Избранные ставили себе клеймо ― две переплетённые ветви на шее означали две жизни человека: до и после… Говорили, что из них получались самые жестокие Наёмные убийцы, не знавшие жалости, если в их руки попадал «счастливчик с косой».
Кажется, Батиста ― один из них, и его непривычно белая для южанина кожа была лишь жестоким напоминанием о прошлом униженного человека… Кто знает, что теперь ждало Ворона, какие мучения этот холодный красивый парень для него придумал…
От долгого лежания в одном положении тело затекло, а в горле пересохло ― оставалось только облизывать губы, мечтая о дожде, а лучше ― безумном ливне, в котором я с радостью бы захлебнулся. Батиста откинул тряпку с моего лица, приложив флягу к губам, и, не корча из себя героя, я с жадностью напился…
Он был грустен и, аккуратно промокнув мои губы платком, шепнул:
― Знаю, тебе плохо, Терри. Потерпи… Скоро мы уедем отсюда.
Я сделал попытку ухмыльнуться, скривившись от боли в сильно ноющих спине и пояснице, практически уже не чувствуя ни рук, ни ног:
― И куда повезёшь пленника, предатель?
Вздохнув, Недостойный нежно погладил чужую косу, и в сверкании его карих глаз мне почудились искры безумия:
― В Западные горы ― в гости к непридуманным демонам, детка…
P.S. Рассказ входит в цикл «Мир Избранных».