Рёга-Огон

Глубоко в тёмном бору троллиха Гюрла сидела и ловила рыбу в прозрачной реке, где ни одна рыбина никогда не водилась. Так она сиживала часами и доставала из реки всякое — будь то веточка, упавший в воду давно умерший ёжик или драконья кость, вымытая рекой из-под горы, где тот когда-то жил. Но то, что поймалось ей на удочку в этот раз, так сильно удивило старую Гюрлу, что она тотчас же превратилась в камень.
Это был большой двуручный меч, который не был украшен какими-либо надписями или рисунками. Он был из такого светлого металла, что у старухи невольно заслепило в глазах. А испугалась Гюрла того, что она хорошо знала этот меч. Он назывался Убийцей Троллей и принадлежал ранее одному витязю, который пропал всего лет пятьсот назад (это не такой долгий срок для тролля, потому Гюрла всё ещё хранила память о нём).
Витязь же тот был таким отважным и славным, что ходили легенды о том, что за эти пятьсот лет он всё ещё не погиб, а просто стал кем-то другим. Потому что, как известно, только в бою может погибнуть великий прославленный витязь.
Гюрла просидела так два дня, а потом, наконец, опомнилась. Меч всё ещё был перед её глазами, он лежал на траве. Слишком опасное оружие, чтобы хранить его вот так у всех на виду, подумала старуха. Тогда она взяла меч, закутала его в тряпьё и отнесла в грот. А потом, когда вышла наружу, увидела, как мрак опустился на лес, который и без того был чёрен. Она не могла видеть, но точно знала, что это совсем не тучи и даже не скала отбросили такую широкую тень.
И не только она заметила её. Маленький трусливый белый Кролик тоже был там в тот момент. Он замер, как бы приготовляясь бежать, но Рёга-Огон (именно он был так велик, что мог отбросить тень на целый лес) ни за что бы не заметил такого кроху. Он зашагал быстрее и скрылся в горах. А Кролик стоял ещё какое-то время, он водил своим влажным розовым носиком по воздуху, словно пытался понять, витает ли в нём опасность. И потом просто упрыгал в чащу.
Гюрла поглядела на всё это и подумала, что всё это не просто так, и уж явно не к добру. Тогда она вернулась к своему домику и вновь закинула удочку в реку, и просидела она так неделю. За это время случилось многое. Например, однажды к ней покрался Лис и стянул ту единственную рыбку, которую она смогла поймать.
Гюрла хотела шлёпнуть его по рыжей морде, да только троллиха была большой и неловкой, а Лис быстрым и проворным, так что зверь успел скрыться. Он захихикал, проглотив рыбку на бегу. Лис был очень доволен собой, потому что это был его завтрак, а Гюрла была в ярости (насколько добродушная троллиха может разозлиться). Она взяла огромный валун, на котором сидела и швырнула его в дерево, которое разлетелось на сотни щепок.
Это сразу же успокоило её, и она вновь села и стала рыбачить, а Лис, довольный своей шалостью, скрылся в густых кустах. И если бы не тот Лис, маленькая Оттра ни за что бы не пошла другим путём. Дело в том, что рыжий прохвост стащил у девочки зайца, которого та поймала в силки (и потратила на это много времени!), она побежала за ним в грот, куда тот успел убежать.
Может быть, Лис и следил за Гюрлой, но скорее всего, это была просто чудесная случайность, потому что тогда Оттра нашла свёрток на дне грота. Она тут же забыла про воришку и принялась разворачивать трапицу, там оказался меч, такой длинный и острый, намного лучше того старого худого зайца.
А сам Лис прятался за большим камнем и наблюдал за девочкой. Он поглядел на меч, и глаза его блеснули. «Самое время» — подумал он. А Оттра была так взволнована своей находкой, что совсем не заметила, как Лис скинул с себя шерсть и встал на задние лапы.
— Ты хоть знаешь, что это за меч? — сказал Лис, стоя позади неё.
Оттра обернулась, меч был у неё в руках. Она увидела незнакомца, выглядывавшего из-за каменной стены. Он улыбался, и клыки выглядывали из его рта, но в темноте грота Оттра не могла их разглядеть. Но как ни пытался Лис выглядеть дружелюбно, он всё-таки испугал девочку, потому что оборотившись, он стал большим, и никогда Оттра не видела такого высокого человека.
— Он твой? — спросила она.
— Уже нет, — ответил тогда Лис, улыбнувшись ещё шире. — Мне он совсем не нужен. Я прекрасно обхожусь без какого-либо меча. Это Убийца Троллей, и только настоящий воин может владеть им, — он закурил и сделал вид, что собирается уходить, и тут Оттра окликнула его:
— Подожди! — и Лис обернулся, сделав такое безучастное лицо, какое только мог изобразить. — Откуда ты вообще знаешь что это за меч? Ты… Ты верно просто это придумал.
Лис затянулся и выпустил серый густой дым изо рта:
— А ты что, трусишка? Оставь тогда меч в этой свалке, и пусть его найдёт кто-нибудь другой.
Оттра покраснела, надула губы и сказала:
— Кто ты такой вообще? Я не верю тебе, этот меч — не твой!
— А что если он действительно мой? — Лис не смеялся, но уголки его губ потянулись так высоко наверх, что, казалось, сейчас убегут.
Оттра не отвечала, она была так возмущена, что гнев лишил её дара речи. Всё ещё держа в руках меч, она наблюдала за тем, как Лис, выпуская изо рта клубы дыма, уходил прочь:
— Убей Рёга-Огон, и я отдам тебе этот меч.

— Рёга-Огон… Рёга-Огон… — плакали деревья, ветер шелестел в их листьях и далеко разносил голоса.
Оттра выбрала тропку, по которой раньше ещё никогда не ходила, она шла через тёмный бор, где на земле повсюду лежали шишки. Меч был при ней, завёрнутый в ткань, в которой он и был прежде замотан. Рыжие белочки сновали туда-сюда, не пугаясь человеческого присутствия, потому что это был очень старый лес, и звери давно знали о человеке и не пугались его.
Бор был тёмен и тих. Только шишки и падали с тяжёлых веток. Поэтому когда Оттра дошла до маленькой хижины, практически заросшей мхом и лишайником, она не сразу заметила её. Рядом бежала река и прямо рядом с ней — большой камень, напоминающий скрюченную фигуру, из него торчали ветки, которые были очень похожи на длинные кривые руки.
Девочка подумала, что было бы неплохо опробовать меч на этих ветках, и как только она занесла его высоко над головой, камень пошатнулся, столкнул Оттру в воду, а сам убежал в хижину. Конечно, это была старая Гюрла, которая превратилась в камень в тот момент, когда заметила, как девочка приближается к ней.
Оттра сидела в реке, пытаясь понять что же произошло. Она поднялась, одежда её намокла, в ботинки затекла вода. Оттра отряхнула грязь, что пристала к ткани и подошла к хижине. Та почти полностью вросла в землю, на крыше, на самой её верхотуре, росли маленькие белые цветочки, их крошечные головки качались на лёгком ветру.
Оттра постучала в полуразрушенную деревянную дверь. Внутри пряталась Гюрла, хотя её было видно сквозь широкие щели. Услышав стук, троллиха принялась метаться из стороны в сторону, издавая такой шум, что птицы улетали с насиженных ветвей. Наконец, она набралась смелости и вышла, потому что успела заметить, что девочка была очень маленькой. Она приоткрыла дверь, высунув наружу свой большой крючковатый нос.
— Ты больше не будешь размахивать этой штукой? — спросила старая Гюрла.
— Да, обещаю, — сказала девочка.
И когда Гюрла открыла дверь шире, Оттра сказала громко-громко (она думала, что из-за своего роста троллиха плохо слышит её):
— Бабушка, пожалуйста, скажи мне, как найти Рёга-Огон?!
— Ы-ы-ы-ы-ть!.. — испугалась та. — Что ж ты так орёшь? Не бабушка я тебе, да и вообще не старая ещё…
— Да ты и сама кричишь, бабушка…
— А ну-ка помолчи… Дай подумать, Рёга… Нет, не знаю такого. Хотя, может быть, это тот самый племянничек, который живёт у фьорда?
— Ты что же, не знаешь, своих внуков, бабушка?
— Помолчи… Не упомнить их всех… Много их всяких. Да только, послушай, ты не ходи туда
— Почему?
— Рёга-Огон — мерзостный тролль, гадкий хулиган, каких ещё по миру поискать. Он высокий, как гора, могучий, как небо. Убьёт и незаметит. А! Где ты эту пакость нашла?! — Гюрла указала кривой лапой на меч, а сама отодвинулась назад.
— В гроте.
— Да что же это… — протянула Гюрла, зажав лапой своё лицо, та полностью закрывала его, потому что была непропорционально больше.
— И, кстати, — продолжала девочка. — Вообще-то это я собираюсь его убить.
— Кого?
— Рёга-Огон.
Гюрла взглянула на малышку через растопыренные пальцы:
— Ты-то? — улыбнулась она, а потом задумчиво добавила. — Может так оно и следует сделать.
— Это ведь твой внук, — семейные отношения троллей были очень не понятны маленькой Оттре. — Не будешь останавливать меня?
— Может быть это мой внук, я ведь не помню наверняка, — пояснила старуха. — Да и к тому же, слишком много от него бед в последнее время. Только у тебя всё равно ничего не получится. Был раньше воин, владевший этим мечом, но он сгинул много сотен лет назад. А ты всего лишь ребёнок.
— Воин, которому принадлежал этот меч? — Оттра сжала рукоять сильнее, отчего-то ей стало не по себе.

Ветер, во что бы то ни стало, пытался сбить с ног. Маленький белый Кролик спрятался в норке, которая принадлежала не ему, но была единственной свободной. Может быть, она пустовала только на время, и хозяин в скором времени объявится, но больше всего Кролик боялся волка, хотя его давно не было видно. Возможно, Рёга-Огон напугал его. И тогда волка можно понять, ведь Кролика тролль тоже сильно напугал. Он как раз жевал свежую летнюю травку, и тут земля разверзлась — тролль решил пересесть. И ему нужно было сделать именно в тот самый момент! Как бы то ни было, малыш сильно перепугался и был очень расстроен.
Он, Кролик, давно наблюдал за ним. Этот тролль ещё малышом много бедокурил. Он был таким большим, что убил свою маменьку, когда та носила его в своём чреве. Рёга-Огон плакал так громко, что вызвал землетрясение, никто не мог успокоить его. Тогда пришёл Кролик и спел ему колыбельную. Только после этого тролль уснул. И спал много-много лет подряд. Но теперь он вновь проснулся, после стольких лет.
Неужели ему придётся что-то решать по этому поводу? Он многие годы был Кроликом и не хотел становиться кем-то другим. Разве только его волнует эта напасть? Он бы рад остаться в этой маленькой норке, переждать, пока кто-то сделает всё за него, но кажется другого выхода не было. Однако ветер он переждёт. А заодно и хорошенько поплачет.
Так приятно жалеть себя. Главное, делать это по-здоровому. Он знавал зверька, которому для того, чтобы пожалеть себя, нужно было сперва увечиться. Он набивал себе синяки, резал свои маленькие лапки. Жалеть себя можно и просто так. Зачем мучить себя для этого? Совершенно незачем.
Когда ветер перестал, он всё ещё плакал. Такое случалось, Кролик часто увлекался. Он совсем не заметил, как листва улеглась, успокоившись — ветер перестал трепать её. Когда он услышал шаги было уже слишком поздно, он бы не успел убежать. Он прижал ушки к спине и задрожал. Две тоненькие ножки стояли прямо перед норкой, а потом туда заглянуло личико. Девочка. Ну, девочек не стоит сильно бояться.
— Это ты плакал? — спросила Оттра.
— Иногда полезно поплакать, — ответил Кролик. — Я подумал о том, сколько всего мне предстоит пережить, и стало очень грустно.
— Может быть я могу помочь тебе? — девочка положила свою руку на рукоять меча, который повесила себе на пояс.
Кролик помолчал, он смотрел на меч и не верил своим глазам. Его розовый носик дрожал вверх-вниз, он потянул воздух, пахло гноем. И смертью. Оттра присела, протянула свою белую руку и погладила его по серебристой шёрстке. Кролик сразу успокоился, забылся на некоторое время, и даже не заметил, как она взяла его на руки.
— Ты знаешь где найти Рёга-Огон?
Этот вопрос был внезапным, а имя такое неприятное и знакомое, что зверёк сразу же очнулся из своего забытья. Его шкурка вдруг вздыбилась, и её никак не удавалось пригладить.
— Для этого лучше всего пойти к фьорду, — ответил Кролик.
Девочка взглянула на север — фьорд был скрыт густым лесом. Казалось, тополи были выше самих гор, Оттра была там однажды. Как-то отец пошёл туда, он обещал принести молодого оленёнка, да ещё и самостоятельно приготовить его. Она ждала три дня, потом неделю искала, за это время Оттра научилась распознавать следы по скомканным листьям, убивать маленьких зверюшек и готовить их на костре.
Она нашла отца у подножия скалы, собирая по частям его останки. Да, звери растащили большую часть, и поэтому Оттра не знала, как он погиб, но вероятней всего он был раздавлен. Сложив курган у подножия, она некоторое время пробыла около него.
— Не ходи туда, — застонал Кролик.
— Почему? — сказала она сонно, постепенно приходя в себя.
— Он же просто убъёт тебя, — продолжал зверёк, он повернул к ней мордочку и потёрся носиком о её ладонь. — Это большой тролль, ты даже не успеешь заметить его, как он раздавит тебя. Зачем тебе вообще его убивать?
— Один человек сказал, что отдаст мне этот меч, если я убью Рёга-Огон, — сказала Оттра. — А ещё, — добавила она. — Он убил папу.

В тот день вода вышла из берегов. Трава стояла торчком, а та, что была повыше, колыхалась, свободно покачиваясь на ветру. Река залила все норки в низинах, маленькие зверьки выбежали наружу, они вытаращили маленькие чёрные глазки и стояли около своих норок, стряхивая с себя капли воды.
Волчица доставала промокших щенят из норы, хвостом отмахиваясь от своего голодного продрогшего муженька. Малыши визжали, ощущая на себе неприятную мокроту. Только птички смотрели на них сверху вниз и не понимали, что это такое произошло с этими чудными наземными обитателями.
Гюрла заметила наводнение не сразу. Она стояла босиком по щиколотку в воде, а ведь у неё были очень большие ноги, которые из-за старости уже очень плохо чувствовали температуру, боль, но зато сильно реагировали на погоду. Увидев барахтающуюся рыбёшку прямо у себя на пороге, она решила, что рыбачить сегодня не обязательно, поэтому взяла ведро и начала собирать в него всё, что вышло из берегов реки.
Она ворчала, хотя это и был самый большой улов за весь месяц, что она ходила на рыбалку. Проблема была не в том, что кругом была вода, а в том, что скала, возвышающаяся всё это время над её хибаркой, пропала. Это встревожило старуху. Слишком много тревог для такой старой троллихи. Ей бы отдохнуть от всех этих бед. Когда же наконец создатель всех троллей заберёт её?
Её кривое непоротливое туловище было до того смешным, что Лис, шныряющий по округе и тырящий у неё из ведра рыбку, потерял бдительность от смеха, и был пойман за хвост. Старуха подняла его высоко над землёй. Он проглотил рыбку, которую ещё не выронил из своей пасти и улыбнулся широко-широко.
— Я знаю тебя, — сказала Гюрла низким басом. — Ты маленький засранец, вечно ошиваешься рядом, портишь мои сети, уносишь добычу…
— Вы совершенно правы, госпожа троллиха, — начал Лис, улыбнувшись своей самой очаровательной улыбкой. — Но вы просто обязаны меня простить, потому что ведь мне пришлось отказаться от убийств. Я совершенно бедный и вечно голодный маленький лисёнок, мне необходимо хорошо питаться, и именно воровством и проказничаньем я заглушаю свою жажду к кровопролитию.
— Ай, — сказала троллиха и со всего маху бросила Лиса в ближайшие кусты. — Пошёл ты.
Но Лис приземлился прямо на мягкие лапки и, рассмеявшись, убежал.

Оттру разбудило ощущение холода. Мокрая трава щекотала нос, одежда намокла, а крест на могиле отца накренился. Девочка поднялась, вода доходила ей до колен, меч запутался в листве, пришлось очистить его от зелёных шмотков. Оттра поправила крест.
Гора утром была особенно большой. Вечером, когда Оттра пришла к кургану, она высилась над ней тенью, а теперь гора была великаном, и глаза её были далеко наверху, скрытые под набежавшими облаками. Наблюдали с верхотуры. Вода бежали из горы. Отверстие, из которого она бежала, было не естественным для неё, словно большой её поток продолбил стену. Оттра подошла к отверстию. Нет, ни за что она не пролезет туда. Дыра была достаточной для воды, но не для девочки.
— Это ты, Рёга-Огон? — внезапно сказала она вслух. — Уснул прямо внутри в воде? Наверное, это просто маленькая лужица для такого великана, как ты.
Кажется, в прошлый раз, когда она приходила сюда, на камнях не было столько лишайника. Крошка-лягушонок глазел то на неё, то на мушек, вылетавших из зелёных кустов. Крест тоже пооброс. Вьюнок обнимал его. Давно Оттра не была здесь, рядом с отцом.
В скале был проём. Пещера. Вся облепленная мхом с копошащимися в нём маленькими мушками. Её пасть была чёрной, девочка заглянула внутрь и не увидела совсем ничего. Из походов с отцом она помнила, что факел — это всегда плохая идея, он быстро сгорает и от него очень душно. А вот фонарика у неё точно не было, он давным-давно разбился, да и масло для него закончилось. Зато вяленого мяса, сыра и вина хватит на пару недель.
Оттра уселась на порожек пещеры и вперилась внутрь, стараясь привыкнуть к темноте. Но что-то определённо мешало — стало значительно светлее. Она повернула голову и увидела Кролика со сверкающей шёрсткой. Он спрыгнул на пару шагов вниз, продемонстрировав тем самым себя как источник света.
— Я думала, ты боишься, — сказала Оттра с нескрываемой улыбкой, любуясь на сияющего зверька.
— Я знал, что не смогу отговорить тебя, — зашевелил он розовым носиком. — Поэтому я попросил фей посыпать меня своей пыльцой. Можем идти.
Оттра усадила Кролика в свой капюшон и пошла вперёд. Он молчал, лишь изредка всхлипывая. Когда свет гас, он тряс холкой, и мерцание появлялось вновь. Белёсые лучи отражались от стали меча, и тот был похож на молнию в ночи. Проход был узким, но зато заблудиться было невозможно. Девочка изредка прислонялась маленькой ручкой к стенам, сдавливающим её, они были мокрыми и тёплыми. Словно подземелье истекало потом. Иногда свет отражался от стен, золотистое мерцание бежало вместе с ними, а затем пряталось в их тени.
— Бультых! — Оттра ушла по щиколотки в воду.
— Ох, не хорошо это, — залепетал кролик. — Здесь не должно быть столько воды.
— Не бойся, малыш, — на самом деле Оттре тоже было страшно, но она специально храбрилась.
Какое-то время дорога шла по прямой, и вода была на одном уровне. Ступив ещё на шаг, Оттра провалилась полностью. Глубина мгновенно проглотила их. Девочка хлебнула воды и, рефлекторно закашлявшись, вдохнула ещё больше. Её тянуло ко дну, и из-за тяжести меча она быстро достигла его. Вода, мутная от неизвестных примесей, заискрилась от блеска меча. И Оттра увидела берег.
Ей удалось взобраться наверх. Она долго откашливала воду, казалось, все лёгкие были заполнены ей. Дыхание стало булькающим. Оттра осмотрелась — белый Кролик плыл по полупрозрачной глади. Она вытащила его из воды, взяы на руки, когда он уже подплыл к берегу. Зверёк дрожал, пыльца фей почти полностью смылась с его шёрстки. Девочка не стала класть его в капюшон, а пошла с ним в руках, осторожно поглаживая. Он был напуган настолько, что не мог сказать ни слова.
Бедный трусливый Кролик.
Они шли впотьмах. Оттра несла перед собой меч в свободной руке, его слабый отблеск не давал достаточно света, но с ним было куда спокойней. И вот вода убыла, перестала хлюпать под ногами.
— Мы уже близко, — подсказал Кролик, который наконец обрёл дар речи.
Оттра остановилась. С потолка капала вода. Кролик затрепетал в её руке:
— Ты чувствуешь?
— Что?
— Послушай.
По влажным камням скользило что-то воздушное, но грубое, словно ветер разбрасывал песок.
— Это Рёга-Огон?
— Думаю, да.
Он тряхнул шёрсткой ещё один раз, и уже последняя фейская пыльца осветила темноту, но быстро погасла.
— Извини, я совсем промок, — заплакал Кролик.
— Ничего, — ответил Оттра, поглаживая его по спинке.
Они шли впотьмах. Каменный лес стал терять свои очертания, выбоины в скале были грубыми и разорванными. Дыхание спящего внутри было тяжёлым. Деревья не растут внутри горы — тролль был здесь. Он лежал, и его ноздри затягивали внутрь мелкие обломанные камушки, а потом выдыхал, превращая их в прах.
Кролик задрожал.
— Какой ты трусишка, — прошептала Оттра. — Он ведь спит.
Оттра подошла ближе, её тихие шаги не потревожили даже лужи на земле. Она занесла меч высоко над гигантской головой, и тут она вспомнила старуху Гюрлу. Будет ли она сожалеть о своём племяннике? Оттра лишилась отца, но может быть, не стоит лишать ещё одно существо жизни? Но в его блеске меча она вдруг заметила маленький сучок, застрявший в брюхе тролля. Сучок торчал так видимо и ровно, но был настолько маленьким, что большие тролльи лапищи никак не смогли бы вытащить его. Из него шла ярко-алая кровь тонкой блестящей струйкой. Оттра опустила меч, она, вспомнила о своей старой корове, которая под конец жизни стала совсем плохой. Она лягалась, не позволяла прикасаться к себе, и в итоге, она забили её. Оказалось, что в животе у неё была заноза. Крадучись, девочка подошла ближе к животу и ухватилась за ветку.
— Осторожно, — зашептал вдруг Кролик. — Троллья кровь горячая, как пламя. Она вызовет сильную лихорадку, если попадёт на кожу. От неё можно и умереть.
Но девочка уже не слышала маленького напуганного зверька, она взяла торчавшую ветку обеими руками и со всей силы потянула за неё. Кролик так испугался, что выскочил из её кармана, в котором сидел всё это время, и спрятался за камнями. Больной тролль приоткрыл глаза, но был ещё слишком сонным, чтобы окончательно проснуться.
Кончик ветки намертво застрял в его пузе, поэтому Оттра откинулась назад и всем своим крошечным весом потянула ветку на себя. Когда, наконец, сучок с щелчком выскочил, и Рёга-Огон раскрыл глаза, девочка уже измаралась в его крови. Тролль присел на каменную землю, он протянул свою лапищу и почесал живот. Ему стало намного лучше, а та рана, из которой хлынула кровь была для него совсем небольшой и он совсем не заметил её, как и маленькую Оттру, которую чуть не раздавил.
— Поосторожней! — крикнула ему Оттра, уворачиваясь.
Рёга-Огон наклонился так низко, что своим дыханием сбил только что поднявшуюся девочку с ног.
— Кто ты, малявка? — сказал тролль, сдвинув к переносице брови, заросшие зелёным мхом.
— Я только что вытащила ветку из твоего пуза! — закричала Оттра. — А ты чуть не раздавил меня.
— О, — вздохнул Рёга-Огон (Оттра удержалась на ногах). — Это был очень противный сучок. Мерзкие маленькие фейки отравили его своей пылью и выстрелили им в меня.
Кролик, всё это время прятавшийся под камнем, наконец высунулся и ужаснулся от того, что Оттра стояла по щиколотки в тролльей крови.
«Хорошо, что у ней нет открытых ран,» — подумал про себя Кролик. Он всё рассуждал, обошлось ли на самом деле.
— Так это всё из-за сучка? — спросила Оттра. — Ты дебоширил из-за него?
— Он очень кололся, — виновато ответил Рёга-Огон. — И был весь испрыскан этой фейской гадостью, — и тут его глаза озарились светом. — А что это за красивая вещица у тебя на поясе?
Кролик вдруг выскочил из своего укрытия и запел колыбельную:
Бледненький подснежник
Средь снегов пророс,
Тычет в него жарко
Мокрый волчий нос.
Вырос он на камне,
Что был тролльим лбом,
Тролль забылся долгим
Сладким тролльим сном.
И ты спи, пусть брюхо
Лесом зарастёт,
И ещё подснежник
Душу обретёт.
И когда Рёга-Огон заснул. Кролик стал тереться о ногу Оттры:
— Нам больше нельзя здесь оставаться. И тебе нужно срочно смыть с себя кровь.
Оттра согласилась и присела к воде, но как только она опустилась на колени, голова у неё чуть не взорвалась от жара, и девочка булькнулась в реку без сознания. Кролик какое-то время просто стоял, его всё ещё блестящий хвостик подрагивал, а розовый носик, наоборот, оставался недвижим. Он подошёл к краю и заглянул в бездну.

Когда Оттра открыла глаза, пещера была залита светом. Солнце было скрыто за плотными тучами, но сияние падало на землю, просачиваясь через расщелину в скале. Девочка укрылась рукавом от слепящих лучей. Кролик лежал подле неё, весь мокрый и уставший. Он спал, его маленькое тело вздымалось и опускалось от частого дыхания. Только Оттра присела, чтобы взять его на руки, как в голове выстрелила острая пронзающая боль. Она обхватила кипящую голову руками и сдавила крик, чуть не сорвавшийся с её губ.
— Говорил тебе быть осторожней. Я так устал, вытаскивая тебя из воды, там было довольно глубоко, — тихо сказал Кролик, его голос тонул в тумане из шумов в её больной голове. — Давай пойдём в мою норку, я дам тебе лекарство.
Оттра собрала все мысли, находящиеся в её голове и сказала:
— Не думаю, что смогу влезть в кроличью норку.
— Я хороший строитель, и моя нора будет для тебя просторной. Пойдём, это совсем не далеко.
Он уткнулся мордочкой в её колено. Оттра, скрючившись, пошла за ним. Выйдя из пещеры, она почувствовала, что блеклый свет был для неё слишком ярким. Норка находилась в нескольких шагах от пролеска и выглядела очень маленькой. Кролик юркнул внутрь и скрылся во тьме.
— Прыгай, — слышалось из глубины.
Оттра уставилась в темноту. Простояв так несколько секунд, она подумала: «хватит с меня подземелий», но тут же из дыры в земле выскочили мириады кроликов, сперва они растолкали её, щекоча своими пушистыми шкурками, а потом белые руки, появившиеся изнутри норки, затащили её внутрь. Падая, она немного пролетела вниз, прежде чем остановиться на чём-то мягком. Свет появился не сразу, видимо, на шкурке кролика осталось ещё какое-то количество пыльцы. И в свете девочка увидела, что сидит на комке шерсти.
Словно тысячи тысяч кроликов копошились на земле. Но ни лапок, ни мордочек Оттра разобрать не могла. Это был огромный кроличий конгломерат. И тут — голос, уже совсем не кроличий, человеческий, мужской:
— Я же говорил — я хороший строитель.
В глотке вдруг внезапно пересохло, холодок прошёлся по её спине. Оттра хотела кричать. Руки сами выхватили меч, она взмахнула им, не пытаясь попасть во что-то конкретное, словно силилась отогнать остатки сна после пробуждения.
— Убери меч, дитя, — сказал голос. — С тобой говорит Король Кроликов, самый быстрый и трусливый из всех.
Из окутавшей её шерсти показалась голова — лицо с белой кожей и пушистыми волосами. Оттра не могла сказать, было ли у него что-то ещё кроме головы. В ужасе она представила то, что скорее всего и являлось правдой — всё окружающее и было его телом.
— Ты не можешь быть человеком, — сказала Оттра.
— Да, но я и не кролик. Я — их король. Такой же житель леса. Я — воплощение кролика, но не сам кролик. Я помогу тебе.
Мягкая белая шерсть обхватила её с ног до головы, тёплые руки прижали к себе очень крепко. И тут полился свет, он исходил откуда-то изнутри его тела, которое у него всё-таки было, но скрывалось за шерстью. Свет обхватил их обоих, он проник в её кожу и стал жечь так сильно, что Оттра не могла даже кричать от пожирающей боли.

Пока Гюрла в очередной раз рыбачила, она не заметила, как скала, которая на недолгое время пропала, подкралась к ней. Большая кривая лапища оставила на земле широкую тень, и старуха едва успела отскочить, ещё чуть-чуть и она бы превратилась в лепёшку.
— Кому ты дала этот меч?! — кричал Рёга-Огон. Он был в ярости, по пути он вытащил с корнями пару десятков деревьев, а в придачу раздавил бедную медведицу, у которой остались медвежата.
Гюрла едва успела превратиться в камень, молодой озлобленный тролль искал её промеж деревьев. Она обрастала ветками и листочками, чтобы слиться с окружением, и всё думала, когда это её племянник успел стать таким олухом? Может быть действительно следовало больше заботиться о своей семье, хотя бы интересоваться ей иногда. Она многое забыла, многих своих родичей, большинству из которых она была бабкой, прабабкой, прапрабабкой и прочее.
— Меня пытались убить! — ревел Рёга-Огон. — И я помню этот меч. Ты, старая дура… Это ты водилась с тем разбойником! А потом он решил убивать нас, сделал себе этот меч.
— Я сама тебя им проткну, если ты ещё раз попытаешься меня раздавить, — угрюмо сказала Гюрла. — И убивал он не всех, а только неспокойных, которые громили всё кругом.
Рёга-Огон оглядывался и осматривался. Он не мог разглядеть троллиху, которая, по сравнению с ним, была совсем маленькой.
— Я здесь, громила, — крикнула та, стоя прямо перед ним. — И я не собиралась тебя убивать, сам себе могилу роешь. Зачем так буянишь? Сам же накликал на себя беду, дубина ты стоеросовая!
Рёга-Огон рухнул с высоты своего роста на задницу, и маленький косой домик Гюрлы вдруг стал ещё более кривым. Он положил своё лицо на бурые руки и заплакал. Гюрла поглядела на него, но лишь закатила глаза.
— Ф-ф-ф-ф-ф-ф… — послышалось из-за кустов. Это был Лис, подглядывающий всё это время. Но тролль не слышал его. И никто не мог расслышать, потому чтолес наполнился всхлипываниями Рёга-Огон.
— И где там сейчас мой меч? — хмурился Лис, глядя, как тролль уходит обратно на фьорд, роняя слёзы и сшибая всё вокруг себя.
Гюрла взглянула на свой сломанный дом и вздохнула, совсем не заметив, как мимо неё пронёсся огненно-рыжий хвост.

Оттра проснулась в кроличьей норе. Всё её тело было в ожогах. Совсем небольших, выглядели они как ссадины, но болели очень сильно. Однако голова прояснилась, жар спал, она поднялась на ноги и попыталась оглядеться, но было слишком темно. Закрой или открой она глаза — разницы не было никакой.
— Кролик! — позвала она, но никто не откликнулся на её зов.
Оттра была в замешательстве, она никак не могла ожидать, что Кролик окажется Королём. И уж тем более она не думала, что он может причинить ей такую сильную боль. А сейчас и вовсе оставил её взаперти. Но ведь разве он не спас её? Сперва вытащил из воды, а потом избавил от лихорадки.
Отыскать выхода наверх не удавалось, ни один лучик света не проникал сквозь толщу земли. Девочка даже ощупала свои глаза, чтобы убедиться в том, что они всё ещё находятся на своём месте.
Стены её темницы были твёрдыми и, как уже было очевидно, сделаны они были из почвы. Кое-где она могла дотронуться до торчащей ветки, один раз Оттра запнулась о лежавший камень, но в целом, нора была безупречной. Тут она услышала шаги над своей головой. «Вряд ли это Кролик» — подумала она. В потолке образовалась дыра, туда поступил блёклый свет, который слепил ничуть не меньше яркого солнечного. Оттуда выглянула рыжая голова Лиса, который вновь стал человеком.
— Ну, и чего ты здесь торчишь? — спросил он, скаля зубы и обнажая клыки. — Давай руку, дурёха. Надо ж было тебе упасть в кроличью нору.
Оттра схватила протянутую руку, Лис вытянул её без усилий, и она, оказавшись снаружи, ослепла на несколько секунд. Лис сел на корточки, чтобы быть с ней на одном уровне, но всё равно был несколько выше. Оттра подняла голову и протянула ему меч. Лис взял его, осматривая, но тут же отдал его Оттре обратно:
— Мне он больше не нужен. Пусть останется у тебя, за тобой всё равно скоро прибежит большой разъярённый тролль, которого ты оставила в живых.
— Но я же вынула отравленную ветку из его живота.
— И что с того? Ты, глупенькая, думала, что всё дело в этой его занозе? Она всего лишь разбудила его, Рёга-Огон всегда был бедой. Твой дружок усыпил его ещё пару сотен лет назад, и угробил на это мнгого времени, а потом феи решили над всеми пошутить. Так что придётся тебе с ним справляться.
— Почему он такой? — спросила девочка.
— А почему ты мелкая? — Оттра не поняла вопроса, поэтому просто промолчала, и Лис, после очередной затяжки продолжил. — Почему кто-то такой, какой он есть? Да просто так. Разве должна быть причина? Рёга-Огон — тупица, в нём много силы, которую он никуда не может деть. Такие, как он, должны либо спать, либо умереть.
По спине Оттры пробежали мураши:
— Мне кажется, я с ним не справлюсь.
— Тогда найди кого-нибудь другого, — рассмеялся Лис. — Это уже не моя забота, я давно перестал быть человеком, и теперь просто повинуюсь лесу. А лес говорит, что вмешиваться не стоит. А дружок твой пушистый… Да он сам себе могилу роет. Это не его проблема, а он суётся туда по самые свои мохнатые уши. Помрёт он и тебя тоже погубит.

Рёга-Огон сидел в воде и плакал. Кролик долго следовал за ним после того, как оставил Оттру в своей норке. Горючие слёзы падали в реку, рыба всплывала брюхом вверх, наглотавшись тролльих рыданий.
— Надо было позволить ей убить Рёга-Огон, пока ещё была возможность, — подумал Кролик.
Но разве Великий Король Всех Кроликов не в состоянии исправить эту небольшую оплошность? Он всё исправит.
Может быть не стоит вмешиваться?
В его маленькой пушистой головке было так много мыслей, они копошились, как кролики на лугу. Ох, он бы отдал всех своих милых подданных, чтобы уничтожить бедствие. Король Кроликов запрыгнул на огромный камень и оборотился.
— Рёга-Огон! — закричал он, сверкая своими белоснежными глазами. — Ты обвиняешься в насилии над лесом и приговариваешься к смерти мной, Королём Всех Кроликов, Владыкой Леса.
Тролль поглядел на него сквозь заплаканные глаза. Слёзы так сильно застилали ему взор, что перед собой он видел только белое размытое пятно.
— Опять… — ревел Рёга-Огон. — Противные малявки! Что вы вообще можете!
И тут со всех сторон на него накинулись стайки маленьких кроликов. Их были тысячи. Они выскакивали из норок, пробегали между деревьев, шныряли через валуны и камни. Сперва Рёга-Огон не воспринял всерьёз эту мелочь, но затем, когда мириады крошек расцарапали его, казалось бы, такую плотную кожу, когда их длинные зубки впились в его сосуды, он взвыл, и грохот раздался по всей округе.
Тролль встал на ноги, разбивая скалы в труху и деревья в щепы. Он топал ногами, стараясь раздавить кроличью армию, но те лишь отпрыгивали. Карабкаясь на его ноги, они взбирались выше, заползали в нос и уши. Троллья кровь полилась, отравляя всё вокруг. Кролики падали замертво, порченные ядом, но следующие выпригивали вслед за мёртвецами, не обращая на последних никакого внимания.
Великий Король Всех Кроликов достал длинный блестящий клинок из-под своей белоснежной шубки. Двумя прыжками он достиг великана. Сталь засверкала в неярком свете.

Гюрла заткнула уши. Визг и писк, они стояли в ушах, трещали в голове. Она слышала запах крови, ветер принёс его с фьорда. Всё это ей порядком надоело. Неужели она не может провести свою старость в тишине и покое? Пару сотен лет всё было хорошо, а теперь, под конец, один из её нерадивых племянников, которого она даже и не помнит толком, слетел с катушек и вот-вот уничтожит весь лес.
— А ты откуда здесь? — сказала она, глядя на Оттру, которая неслась, сломя голову с мечом наперевес.
— Бегу на фьорд.
Гюрла закатила глаза.
— Что там? Рёга-Огон?
Девочка кивнула. Старая троллиха присела на свои кривые дряхлые ноги и прикрыла лицо руками.
— Что с тобой, бабушка?
— Да смотрю на тебя, дуру, и представляю, как на твоём месте остаётся лишь кровавая лепёшка.
Оттру покоробило от этих слов. Она пошла медленнее, словно боялась кого-то разбудить.
— Постой.
Оттра остановилась.
— Ну вот что за глупости у тебя в голове? Чего собираешься добиться? — девочка молчала.
Гюрла набрала в лёгкие воздух и тяжело выдохнула:
— Я пойду с тобой, деточка.
— Но что ты сможешь сделать, бабушка?
Гюрла открыла свою сумку и достала из неё меч.
— Может я и старуха, но меч в руках держать ещё смогу. Хватайся, детка!
Она протянула Оттре руку и, когда та сжала её, перекинула девочку на своё плечо и выросла такой большой, что сам Рёга-Огон показался бы теперь мелкой букашкой. Гюрла переступала через мелкие речушки, обходила холмы всего за пару шагов. Звери пробегали, как малявки, шныряли туда и сюда, боясь попасться троллихе под ноги. Сложно было не заметить такую махину, Лис расхохотался, когда увидел их вдвоём.
— Я должен видеть это, — сказал он, вытирая набежавшие от смеха слёзы.
Они приближались к фьорду, Рёга-Огон уничтожил практически всю долину. Деревья, выдранные с корнями, либо поломанные его тяжёлой рукой, валялись по округе. А сам тролль носился, сбрасывая с себя белоснежные пушистые комочки, которые вскоре падали вниз сами, забрызганные его кровью.
— Ну, и глупый же у меня племянник, — запричитала Гюрла. — А ну стой, дубина!
Рёга-Огон поднял полные слёз глаза и побежал прямо на них. Гюрла заслонилась мечом, разъярённый тролль ударил по нему рукой, но лезвие только едва-едва оцарапало его.
— Да, не тот это меч, — докуривая трубку сказал Лис, который наблюдал за всем со стороны. — А малявка прямо у старухи на плече. И меч при ней, неужели придётся помочь? Совсем ни на что не годятся эти двое.
Гюрла ударила Рёга-Огон по лицу, превратив его нос в кашу. Но тот только больше обозлился, и это придало ему сил, он толкнул свою тётку и, повалив её на землю, начал колотить обеими лапами. Оттра успела отбежать, она со всего маху вонзила меч троллю в ребро, тот закричал, скрутися, и клинок сломался. Острие оставалось торчать из его груди.
— Меч сломался, — пробормотала девочка, отбегая от лужи тролльей крови.
— Конечно, дурёха, — сказал Лис. — Кто же бьёт по кости? Надо целиться в голову или хотя бы в шею.
— Что я наделала? — заплакала она.
— Ладно, не реви, — сказал он тогда и взял в руки обломок меча.
Рёга-Огон осыпал Гюрлу ударами, он совсем ослеп в своей ярости. Или, скорее, он был так сильно напуган — такой большой тролль оказался ещё большим трусом. Лис подошёл практически вплотную, словно вовсе не боялся попасть под его удары.
— Может перестанешь молотить свою тётку? — глаза Рёга-Огон округлились, стали большие, как шары.
Он занёс высоко свою лохматую лапу, всю забрызганную кровью, и хлопнул кулаком так, что в земле образовалась трещина. Но когда он поднял руку, Лиса там не было, и только он решил, что размазал назойливую букашку, как Лис оказался у него на кисти. Он ловко запрыгнул на него и понёсся прямиком к голове. Бедный испуганный до чёртиков тролль бил себя ладонями, силясь раздавить Лиса, но тот уже был около его уха.
Что-то кровавое копошилось около скалы. Шерсть Кролика склеилась, прилипла к светлой коже, он весь был залит кровью. Оттра едва не вскрикнула, увидев его. Кролик больше не казался ей страшным. Подбежав, она стала убирать липкую шерсть, пытаясь отыскать его лицо.
— А-а-а, и ты здесь, — сказал он, изрыгая кровавую слюну. — И Лиса с собой привела.
— И бабушка тоже здесь, — сказала девочка, гладя его по лицу.
— Прости за то, что оставил тебя одну в норе. Кажется, я сполна поплатился за все свои ошибки.
— Ты будешь в порядке, — плакала она. — Я умею перевязывать раны.
— Мои внутренности разорваны, а голова разбита. Вряд ли ты сможешь меня залатать.
Лис бегал вокруг головы Рёга-Огон, перепрыгивая с одного плеча на другое. Тролль никак не мог поймать его. Гюрла же почти пришла в себя, лицо Лиса показалось ей знакомым, старуха улыбнулась. Она поднялась, большая, как скала и прижала своего племянника к земле. Это дало время Лису воткнуть обломок меча троллю между глаз. Тот закричал. Лезвие прошлось по крышке черепа, белые мозги залились кровью. Старуха последним движением успела схватить Лиса, так что отравленная кровь не попала на него.
Рёга-Огон умер, а вместе с ним и фьорд.
Убегая от яда, оставшиеся в живых кролики повалили к своему Королю, впивая в него свои зубы, словно пытаясь войти в его плоть.
— Нет! — кричала Оттра, отгоняя их. — Уходите! Оставьте его!
Они царапали ей руки, срывали кожу с тонких пальчиков. Большие руки схватили Кролика, прогнал назойливых зверьков. Сквозь слёзы, застилающие взор, Оттра увидела Лиса. Окровавленная шкура осыпалась, теперь Король был похож на человека, только молочная кожа и белоснежные пушистые волосы выдавали в нём оборотня.
— Дурачина, — сказал Лис, глядя ему в глаза. — Помрёшь же теперь.
Оттра заплакала громче:
— Помоги ему, пожалуйста.
— Я воин, а не лекарь, — улыбнулся Лис.
— А ещё и большой проказник, — сказала Гюрла, поднимаясь на ноги, она не просто уменьшилась, а стала как-будто ещё меньше, чем была прежде. — Уходите из леса. Ваше время прошло, звери отупели, они больше не нуждаются в своих королях. Тролли станут камнями и скалами. Я, наконец, спокойно доживу свой век.
Лис рассмеялся:
— Ты права, старуха, звери перестали нас слушаться, а люди больше не верят. А ты не реви, — обратился он к Оттре.
— Пусть ты будешь последним из людей, кто ещё видел нас, — сказал Кролик и закрыл глаза.
Девочка и троллиха долго смотрели, как Лис уносит Кролика, а потом Гюрла проговорила, и её голос стал совсем старым:
— Пойдём, внучка. Сделаю тебе уху.