Котёл. (Глава 2)

На завтрак Клавдия сварила всё ту же полбу. Но теперь к ней была и отварная репа, и квашенная капуста. Однако Ратибор, поглощавший пищу так, что за ушами трещало, всё равно чувствовал нехватку хлеба: без него, родного и привычного, насыщения как-то не ощущалось.
Пятнадцать дружинников, принимавшие сегодня участие в завтраке, свободно помещались за длинным столом. Теперь, в свете вставшего солнца, длинная комната из нетёсаных брёвен и закопчённый до черноты потолок уже не вызывали чувства беспросветной тоски и безысходности.
Да, с сожалением подумал Ратибор – раньше-то, видать, княжеского войска было поболе… И состояло оно не из сопливых мальчишек, и стариков-полуинвалидов.
Взрослых и крепких воинов Ратибор насчитал только четверых, тех, что и сидели с ними в первый вечер. Видать, остальные ночные бойцы – обычные крестьяне-пахари. Вынужденные отстаивать свой кров и жизни близких.
Закончили трапезу вместе. Князь встал:
– Благодарим Господа за хлеб-соль наши… Уборку начнём через час.
Дружинники разошлись. Клавдия собрала опустевшие блюда, и протёрла столы тряпкой.
– Прошу сюда, – князь указал на места справа и слева от себя, – Вот и пришло время беседы…
Ратибор с Вадаком приблизились, и снова сели на почерневшие от времени засаленные лавки.
– Первые бокрысы начали появляться в наших краях лет десять назад, – князь сложил руки перед собой на столе, правой подвинув левую. Выглядело это страшно. Ратибора пробрала дрожь.
– К счастью, появляться они могут, похоже, только из пещеры в Чёртовом Котле. Наш Род, да и Родимичи, и Кривичи, обосновались в этих лесах лет… э-э… восемьдесят назад. Это значит, при моём пра-прадеде Жнивко. Ну а Котёл-то этот и раньше существовал – он стоит так с незапамятных времён. Его, кажется, и время не трогает… – князь помолчал, отведя взгляд от лица Вадака, и снова вперив его в столешницу.
– Первые бокрысы не могли выбираться из воронки – скальные уступы очень отвесные… Ну, вы видели! – оба странника покивали, – И мы тогда не слишком обеспокоились. Нечисти здесь хватает – что гарпий, что волкольвов… Да и водянки. А тут, вроде, мелкая напасть. Да ещё – в яме.
Так что когда лет восемь назад они хлынули лавиной, и стали громоздиться вот как сегодня – друг на друга, мы вначале растерялись… Хорошо, хоть большая часть оставалась в Котле – не успевали вылезть до восхода солнца. Солнца они боятся – оно их слепит. Так что если не спрячутся в лесу в какой-нибудь норе – бери их хоть голыми руками: почти ничего не видят.
Зато ночью – спасу нет! Лезут во все щели! Кусают и грызут всё, что движется! Вот поэтому у нас ни кур, ни коров, ни даже коз нет – поели. Так что пришлось нам завезти собачек, да повыкурить тех гадов, что повылазали-таки, да попрятались, из всех берлог-щелей. Как раз к очередному набегу и управились. А тут – нате! Начинай всё с начала!..
Дед мой, Хорпаха, созвал на Совет соседей, и предложил сделать так, как вы сегодня видели – то есть, к каждому нападению готовиться, и не выпускать бокрыс из Котла.
Соседи ещё три луны кобенились – дескать, много возни, да кто тогда пахать-сеять будет… Вот когда пахать-сеять бокрысы стали мешать, тогда за ум и взялись только!..
А бокрысы – они как волкольвы. Нападают из укрытия. Правда, только ночью. И – большой толпой. Чтобы численный перевес, значит… Так что приходилось пахать-сеять только засветло, а на ночь не оставаться в поле, как мы всегда делали раньше, а укрываться за стенами. А поля у нас – далеко. И расчищать тайгу трудно.
А когда бокрыс стало много, они и у тына городищ стали громоздить пирамиды! Кривичи пострадали от такого штурма больше всех – у них съели не только всю скотину и живность, а и человек сорок…
Вот тогда- то мы и начали строить сторожевые башни и помосты. Запасать к очередному набегу дрова. Стрелы готовить – штук по двести на воина. А главное – снова перебили всех, кто выбрался из ямы. Жаль только собачек… Их не уберегли – сдержать, если уж учуяли, невозможно: уж больно они бокрыс-то… – князь глянул на свою руку, и замолчал надолго. Видно, не мог равнодушно вспоминать лихое время. И горечь от потери близких.
Вадак вздохнул. Затем поднял взгляд с руки Бориса на его лицо:
– Скажи, князь… Почему бокрысы не двинулись дальше – в тёплые земли?
– Хм… Вот уж не знаю – никогда об этом не думал. Они, вроде бы, не могут жить долго. Мы даже находили их сдохшими, вроде как от старости. Десятками. Но – не дальше двух-трёх вёрст от Котла. Словно бы они не могут отойти от него далеко. А если отойдут дальше какого-то расстояния – умирают. Сами.
Вадак как будто удовольствовался этим объяснением. И задал другой вопрос:
– Бокрысы плодятся там, в пещере Котла?
– И этого тоже – не знаю. Но то, что их с каждым разом всё больше – точно! Скольких бы мы не убили, их словно не уменьшается там, в этом чёртовом пекле!.. – князь закусил губу.
– А… Вы сами туда не пробовали спуститься? Посмотреть – что и как?
От таких слов князь даже вздрогнул – хотя усомниться в его храбрости было невозможно!
– Не-е-ет! Вниз-то мы спускаемся: ну, когда трупы тварей убираем… А если не убрать – так умереть можно: вонища страшная! Как в преисподней! Да и бокрысы тогда… Лезут прямо по трупам – им так легче пирамиды свои проклятые громоздить!
Но вот в пещеру… Нет – точно никто не совался! Ни мы, ни соседи. Просто… – князь покачал головой, и глянул снова Вадаку в глаза, – Страшно. Да и не для человека такая смерть – сгинуть от когтей и зубов поганых в пещере адовой!.. Утащат внутрь – даже похоронить по обрядам нечего будет. – ненадолго воцарилось молчание.
Нарушил его Вадак:
– И что князь, говоришь, каждую полную луну?..
– Да, Вадак, сын Соммара, каждое полнолуние – снова лезут! Только-только успеваем приготовить дров и новых стрел – а твари тут как тут!..
– А… От яда папоротника они быстро умирают?
– Да, почти мгновенно. Впрочем, если попасть обычной, несмазанной стрелой в сердце – тоже. Мгновенно. А так – ран они почти не боятся. Могут бегать с отрубленными лапами, рваными ранами…Вот поэтому-то мы и стараемся – отрубить сразу голову. Или уж – разрубить пополам!..
– Благодарим, князь. Мы узнали всё, что хотели. – Вадак выразительно глянул на Ратибора, и тот, хотя и не понял того, что в ответах удовлетворило интерес кудесника, согласно кивнул.

Работа по уборке трупов могла кого угодно привести в ярость. Да что там ярость – омерзение! Дохлые бокрысы противно скользили в руках податливым скользким тестом – словно в их телах и костей-то не было!.. А уж методично и аккуратно вынимать из них стрелы, так, чтобы не повредить столь ценные орудия… Б-р-р-р!..
Вот когда Ратибор и Вадак смогли вдоволь «налюбоваться» на чёртовых тварей. Оно и верно: на взгляд Ратибора бокрыса оказалась… Просто большой крысой! Вот только зубы – с добрый ноготь его пальца. Да когти – словно не от крысы, а от рыси!
Воняли трупы тоже омерзительно! И это – на первый день!
Однако сдерживая тошноту, Ратибор продолжал таскать их по уступам, и укладывать в огромные бадьи, которые на верёвках спускали сверху. Далее – следующая команда передавала полную бадью выше и выше: до самого верха, где её ставили на двухколёсную тачку и везли к Лане.
На реку Дреговичей – так назывался Род Бориса – Ратибор посмотрел на следующий день – когда пришёл его черёд возить телегу. Поскольку лошадей тоже съели, пахали, боронили, и возили поклажу тут только люди. Так что пришлось влезать на поросшую соснами и елями гряду, толкая и тягая тяжеленную телегу, и сдерживать её, спускаясь, в мокрых штанах: затаскивать тележку по ось в воду можно было только в них. Не снимать же каждый раз!..
Зато уж дорога была широка – саженей десять! Вот на ней следы присутствия людей и частой езды были отлично видны – не то что на той, по которой они прибыли в посёлок…
Только на третий день удалось убрать трупы со всех ярусов, кроме того, на который непосредственно выходило жерло пещеры. Но там бокрыс почти и не было: только раненные – сдохшие, так и не добежав до Логова.
Но спускаться туда отказывались даже самые лихие бойцы.
Вечером, после очередной совместной трапезы, Вадак и Ратибор остались, а не пошли отдыхать от непосильной работы, как все члены дружины и остальные мужчины посёлка.
Борис, уже всё понявший, сделал приглашающий жест. Они опять остались втроём.
– Скажи, князь. – в голосе Вадака не проскальзывало ни крошки удивления, или любопытства, – Вы знали, что среди нападавших в этот раз не было самок – а только самцы?
Голова князя вскинулась – он явно не ждал такого вопроса. Но отозвался сразу:
– Гос-с-поди! – тут он истово перекрестился. – Прости, что поминул всуе!.. Нет, конечно! А… почему ты решил, что там – одни самцы?!
– Потому что я не брезглив. И люблю находить верные ответы… А если конкретно – я проверил всех бокрыс, что прошли через мои руки, пока собирал, грузил и отвозил их.
Воцарившуюся тишину нарушало только шкворчание одной из масляных лампадок. Затем князь выдохнул и спросил:
– Так получается, что они – тоже – воины? Ну, то есть – идут захватывать и убивать?..
– Нет, князь. Получается другая картина. Но она… Может тебе и твоим людям не понравиться. – Вадак глядел князю прямо в глаза тяжёлым взглядом. Но Борис этот взгляд выдержал, и взора не опустил.
Тогда Вадак раздумчиво, со значением, сказал:
– Кто-то там, внизу, специально сотворил этих бокрыс – для вашего уничтожения.
И поэтому – Не знаю уж, как! – увеличивает всё время их число. Чтобы наконец выбрались наружу, и штурмовали ваши посёлки. И убили всех людей. Люди – главная цель этого… Кого-то!
– Но ведь мы живём здесь восемьдесят лет!.. И до этого… Ну, то есть… – князь умолк.
– Вот именно. Откуда вы знаете, что жило здесь, в Котле, все долгие века, пока не пришли дреговичи… И остальные. Быть может, оно изучало вас, и думало долгие годы… Как же извести. И вот – придумало!
– Знаешь, Вадак… Твои слова – словно стрелы. Разят прямо в сердце!.. Нет, не то, чтобы мы совсем не думали, откуда берутся бокрысы, и что им надо… Но ты… Сказал жёстко.
– Да, князь. И жёстко, и жестоко. Но – главный Враг, похоже, там. В пещере. И если не разобраться с ним, бокрысы так и будут множиться, и лезть. Пока однажды… Да ты и сам видишь – ваша оборона не может быть вечной. Силы и ресурсы людей тают. – снова воцарилось молчание.
– Ты прав, странник. Нас стало куда меньше, чем когда мы даже пришли в эти места… – лицо Бориса пошло бурыми пятнами, – И с… Пищей у нас куда хуже. Да и видно это лучше тебе – человеку со стороны.
Но мы не можем просто уйти! Здесь – наши поля, деревни… Здесь – наш Дом!
– Верно, здесь ваш дом. – тон Вадака резко контрастировал своим спокойствием с гневно-взволнованной речью князя. – Так почему же никто до сих пор не попытался проникнуть в логово главного Врага – в пещеру? Чтобы узнать этого Врага, встретиться с ним лицом к лицу?!
Попытаться… Уничтожить?! Раздавить Зло в его Зародыше?!
– Мы… Когда ты так говоришь, я понимаю. Но всё же – даже я не смогу пойти туда! А уж мои-то… Все мы боимся Чёртова Котла… Ну ладно – бокрысы! Их можно убить!
Но вековечное незнакомое Зло… Нет, кудесник, нам это не по зубам!
– Ну а если я найду, кому это по зубам, ты и твои люди… Поможете – хотя бы снаружи?
– Конечно! До последнего уступа мы спускаться… Не боимся. Но… Где же ты найдёшь смельчаков – или правильней назвать их самоубийцами, согласных на?..
Вадак, что случалось с ним нечасто, криво усмехнулся:
– Здесь!
– Здесь?!..
– Да, здесь. Это я… И Ратибор!
Ратибор, до этого с некоторой отрешённостью слушавший разговор, невольно замер, забыв даже выдохнуть. Хорошо, что не трапезничал – точно поперхнулся бы!..
Вот это новости! Оказывается, он решился лезть в Чёртов Котёл! А сам и не знал этого!.. Когда бы это?..
Он повернулся было к кудеснику, однако тот быстро зыркнул на него, и Ратибор сразу закрыл рот, не дав слову сорваться с губ. Раз Вадак сказал – значит, так надо. Значит, что-то понял. И про Котёл, и про него.
Да разве ж Ратибор и сам не думал об этом сотню раз? Что – врага надо!.. Встречать лицом. И разить – прямо в Логове!.. А не строить вокруг трудоёмкую, сложную, но вскоре явно ставшую бы бесполезной, систему оборонительных укреплений! Не говоря уже о ежемесячной отвратительной уборке трупов…
Ему самому казалось разумней перекрыть поток плотиной, чем бороться каждый раз с наводнением. То есть ясно же: истоки лавины неумолимых крыс-убийц – там, внизу. Там им, истокам этим, и надо ставить заслон!
Так что взглянув ещё раз на Вадака, которого Борис тщетно пытался отговорить от опасной и дерзкой затеи, он поймал взгляд кудесника, и кивнул.
Вадак, как ни в чём не бывало, продолжавший что-то отвечать князю, тоже чуть кивнул.

Лестницы стали спускать сразу с восходом солнца.
Но на последний ярус Ратибору и кудеснику пришлось слезть по верёвке с узлами – лестницу Борис спустить туда поопасался – Ратибор не мог его в этом винить. Он и сам чувствовал близко затаившееся Зло…
Зато Вадак, казалось, ничего не чувствовал. Хотя Ратибор знал – его инстинкты и способность к предвидению в десятки раз сильней, чем у простого человека.
Ступив на дно, Вадак почти сразу двинулся к пещере, высоко неся факел в правой руке.
Ратибор закинул лук на плечо, поднял свой факел, и двинулся следом. Чутью кудесника можно довериться: раз тот не вынул оружия, непосредственно им никто пока не угрожает.
Последний уступ, вернее, дно карьера, на которое открывался зев пещеры, оказался невелик – не больше пятидесяти шагов в диаметре и десяти – в высоту. Скалы громоздились почти отвесно – без посторонней помощи никому не выбраться… Интересно – мелькнула на краю сознания мысль – кто, и для чего понаделал тут таких уступов?!
Само жерло пещеры позволяло свободно войти в полный рост, но куда больше оно тянулось в ширину: на добрый десяток саженей.
У входа никто их не встречал. Как ни странно, Ратибор этому не удивился.
Вадак постоял, вглядываясь во тьму зева, и давая глазам привыкнуть к сумраку. Затем обернулся к Ратибору:
– Я не думаю, что до следующего новолуния нам что-то здесь угрожает. Но – на всякий случай! Если со мной что-нибудь случится – беги, словно за тобой черти гонятся, и лезь наверх!
– А… как же ты?
– Обо мне не думай! Старый кудесник уж как-нибудь, с горем пополам, сумеет за себя постоять!
– Знаешь что, Вадак… Никуда я без тебя не побегу! У меня есть меч и факел! Так что…
– Хватит. Молодец. Я доволен твоим ответом. Он достоин храброго воина и боевого товарища. – увидев, что Ратибор открыл рот поблагодарить за похвалу, Вадак оборвал его, – А сейчас – замолкни, и тихо иди сзади! Не мешай мне работать!
Ратибор почуял, как краска залила его лицо ото лба и до шеи, но промолчал. Хотя уже не сердился на кудесника – знал, что тот всегда говорит то, что думает. Тем и ценней его похвала.
Так что ему было и приятно… И неуютно: с одной стороны его, вроде, признали достойным воином… Но с другой – он, получается, сейчас не столько помогает, сколько – путается под ногами… Вскоре, впрочем, он понял – и улыбнулся. Вадак, как всегда, прав и в этом! В магических штучках он кудеснику – не подмога!
Стараясь не шуметь, и повыше держать факел, он двинулся вглубь пещеры, держась позади напарника шагах в пяти. Свою задачу – прикрывать тыл! – он понял чётко.
Оружия он никакого не достал – раз не достал его кудесник, смысла в нём, значит, нет!
Как нет его и в дурацком стремлении лезть вперёд там, где ещё не созрел…
Сразу от входа каменный неровный пол чуть поднимался, но затем шёл ровно. Они прошли не меньше ста шагов вглубь чёрно-коричневых скальных стен, прежде чем пещера повернула.
Впрочем, поворотом это всё же не было – скорее, просто небольшой изгиб. Но ещё через сто шагов светлое пятно входа скрылось за поворотом. Пещера теперь шла вниз, вначале с небольшим наклоном, но дальше он увеличивался. Своды пещеры стали выше, а стены разошлись шире.
Странно, подумал Ратибор, почему нет боковых ходов? И – почему почти ничем, кроме плесени и сырости не пахнет? Может, бокрысы здесь… Не живут?!
Пещера чуть повернула ещё раз – теперь в другую сторону.
Ещё шагов через сто они, наконец, пришли. Во-всяком случае, так сказал Вадак:
– Мы на месте.
Ратибор огляделся. Хм…
Почти круглый грот. Шагов шестьдесят в поперечнике. Над ним – конусом уходит вверх потолок с натёками и странными жёлто-зелёными сосульками… Кое-где снизу, как бы им навстречу, растут из пола такие же – но перевёрнутые. Вадак зажёг и второй факел – видно стало лучше.
Пока Ратибор с интересом оглядывался, и ходил вдоль стен, (Правда, ни к чему не прикасаясь!) сам кудесник словно прирос к месту, молча глядя прямо перед собой. Подойдя к нему, Ратибор понял, на что тот смотрит.
В центре пещеры, на очень ровном – словно его выровняли специально! – полу, отчётливо выделялось огромное кольцо из жёлто-серого тусклого металла, лежащее вровень с полом.
Наружный его размах доходил, наверное, до десяти шагов, а толщина самого полотна – до метра. Ратибор двинулся было вперёд, но Вадак резко схватил его за руку:
– Стой, где стоишь! – голос кудесника даже охрип от напряжения.
Юноша привык полагаться на чувства и знания спутника: уж если тот встал, словно врытый, ему-то лезть вперёд и вовсе!..
Спустя минуту Вадак дал в руки Ратибору и свои два факела:
– Держи выше! И – молчи, что бы не увидел!.. – после чего прошёл медленно вперёд, и остановился в двух шагах от кромки кольца.
Ратибор замер, опасаясь даже вздохнуть полной грудью: Вадак… Боялся?!
Или, вернее, он не боялся – он не мог понять! А это для кудесника – куда хуже! Когда неясно, что за разновидность Зла перед тобой – и как с ней бороться!.. Ратибор оглянулся на выход.
Там всё было спокойно. Взглянул на Вадака – тот как раз полез в свою суму, и что-то вынул, зажав в ладони. Затем – резко выбросил руку вперёд, что-то гортанное на чужом языке выкрикнув.
Вперёд полетел какой-то порошок: Ратибор увидел, как его клубы взмывают над странным кольцом, и медленно опадают, касаясь пола и металла…
Ничего не произошло.
Вадак выдохнул: словно его отпустило страшное предчувствие.
Затем, уже хмыкнув, кудесник прошёл вперёд, и опустился перед полосой на колени. Вытянув руку, осторожно, пальцем, а затем – и всей ладонью коснулся металла. И снова – ничего!
– Ну, повезло нам, парень! – Вадак обернулся, и кивком пригласил Ратибора приблизиться, – Эта штука… Выключена!
– Что ты сказал? Я не понял: как это – выключена? – Ратибор тоже нагнулся потрогать. Надо же – холодный. Не шершавый, но и не гладкий. И – явно металл. Может, золото?..
– Выключена – значит, пока, – Вадак подчеркнул это слово, – не работает. А заработает в очередное полнолуние. Это – не магическое устройство. Это – машина.
– Что?!!!
– Да, я уверен в том, что говорю. Это – именно машина! Древняя, и очень сильная машина. Не знаю, кто, и когда её построил, и каким чудом она сохранилась… Но – нам невероятно повезло! Машина – не крестраж и не Охранное Заклятье. Её можно выключить. Или – испортить. И тогда – всё! Набеги прекратятся!
– Вадак… Прости за тупость, но… Я ничего не понял! – Ратибору было обидно до слёз. Всё лежало перед глазами – но он опять, похоже, ничего не увидел. И – главное! – не понял!
– А-а-а… Извини, парень. Не казни себя – ты вовсе не глуп. Это я – старый придурок, – Ратибор впервые услышал, как Вадак назвал себя так. – Просто… Теперь таких вещей здесь, на нашей планете, почти не осталось. Наверное эта – последняя. Впрочем – нет! Должна быть ещё одна – парная. Там, где выращивают бокрыс. Входная.
Ладно, я объясню. – кудесник поднялся на ноги, забрав у Ратибора один из факелов, – Вот это – наследие Древних. До того, как произошёл Великий Раскол, и люди почти уничтожили друг друга в Последней Войне, существовали такие… устройства. Машины.
Их строили люди – ну, как строят мосты, дома, телеги… Чтобы облегчить себе жизнь. Машины могли и перевозить тяжести, и строить дома. И пахать-сеять. И даже собирать, молоть и печь хлеб. Сами.
Мы победили в Войне, и машины были уничтожены… Мы против них, собственно, и воевали – и победа досталась, ох, нелегко… Впрочем, ты наверное, об этом слышал, – Ратибор кивнул: да, он слышал древние предания.
– Здесь нет магии в её обычном виде. Здесь – механизм, пересылающий тела и предметы мгновенно. Из одного места – в другое! Хоть за тысячу, хоть за сто тысяч вёрст! Да хоть с другой планеты!
– Вадак!!! Что ты такое говоришь! Ведь на свете есть только одна планета – наша!.. – у Ратибора перехватило дыхание от такого вопиющего кощунства.
– Да-а? А, ну да, ну да. – закивал Вадак, – Если тебе так проще, и ты привык, считай и дальше наш Орлан – Центром Вселенной!.. Хм-м… Однако – вот оно! Древнее… Могущество Науки, (Тьфу-тьфу!) воплощённое в металле. Устройство переноса. Врата.
– Врата? – Ратибора не поразило кощунственное ругательство – он сейчас пытался понять.
– Да, насколько я помню, так их и называют – Врата. Потому что они ведут… И, похоже, здесь они служили для перевоза добытой в карьере руды к… Неважно.
А важно – вот что. Как нам теперь их… Испортить! – Вадак глянул себе под ноги.
Ратибор хмыкнул, и сунул теперь уже свой факел в руки кудесника:
– Подержи-ка теперь ты, а я попробую… – он давно знал, что золото – мягкий металл, и легко мнётся, и рубится даже железом! Взяв меч в обе руки, он поднял их вверх, и со всего размаха с выдохом молотобойца вертикально вонзил лезвие – в полосу под ногами!
Вернее – попытался вонзить!
Меч жалобно зазвенел, вырвавшись из рук, и отлетев к стене. Ратибор чуть не упал, и не вывернул кисти! Полосе же не сделалось… Ничего!
В этом он убедился, опустившись на колени, и потрогав место удара пальцами – даже крошечной зарубки не ощущалось на равнодушной матовой полосе!
Вадак хмыкнул:
– Повезло, что меч не сломал… Ладно, не расстраивайся, парень. Если бы машины древних было легко уничтожить, может… и Войны-то не было. Вставай – пошли. Нам здесь больше нечего делать!
– То есть – как?! Мы… вот так и уйдём?!
– Ну да. Или ты хочешь попробовать ещё раз?
Ратибор со стыдом оглянулся на неколебимую полосу. Нет, повторять он не желал. Да и меч, когда он подобрал его… Нуждался в заточке. Будь она неладна, эта Машина…

Снаружи Вадак с удовольствием подставил лицо солнцу и ветру, отбросив в сторону факел, сразу зашипевший: тот упал в лужу, оставшуюся от вчерашнего дождя. Вадак с интересом посмотрел на факел.
Брови кудесника приподнялись.
Ратибор, всё ещё расстроенный неудачей, оглядывался на зев пещеры.
На приветственные облегчённые крики, встретившие их, они ободряюще помахали.
Верёвки с ними быстро втянули наверх. На лице Бориса, как и всех, участвовавших в рискованном действе, читалось огромное любопытство:
– Ну, что… Там?!
– Там – Древняя могучая Магия. – с чувством собственного достоинства у Вадака всегда был полный порядок, и уж если он врал – то врал солидно. – Но её можно победить!
Все радостно заорали – Вадак произвёл на Дреговичей только самое хорошее впечатление. Вот уж это он умел.
Однако он поспешил несколько охладить их пыл:
– Но – поработать для этого придётся много! Да ещё так, как вы до сих пор не работали! Так что слушайте внимательно: мне понадобится…

Ближе к полуночи Ратибор чувствовал себя идиотом. В начале ему казалось, что тесное общение с кудесником многому его научит… Теперь же он понимал, что вопросов только становится больше – что, как, почему… Хотя, с другой стороны, раньше он себе таких вопросов и не задал бы – просто не знал бы, что о таком можно спрашивать: всё, казалось, разумелось само-собой… Ветер – дует. Солнышко каждое утро – встаёт. Реки текут, а леса – растут. Сами. Испокон времён.
Ан – не-е-ет! Оказывается – не испокон. И не сами…
Кудесник уже третий час сидел, странно сложив ноги, и глядя невидящим оком в костёр, куда Ратибор иногда подбрасывал веток, чтобы тот не погас.
Однако юноша отлично помнил приказ, и молчал, словно рыба, лишь оглядывая окрестности поляны: с мечом и луком он чувствовал, что справится с любым врагом. Из плоти.
Наконец Вадак встал. Повернулся спиной к огню. Медленно двинулся прямо в чащу, высоко подняв руки, и что-то напевное басовито не то напевая, не то выкрикивая… Ратибор, обнажив меч, двинулся следом, держась как и прежде – в пяти шагах позади.
Когда костёр остался шагах в ста позади, кудесник остановился, и перестал петь. Зато что-то громко выкрикнул, и взмахнул по-особому руками. Ратибор ощутил и на себе: словно тугая волна ударила в лицо! На мгновение вокруг воцарилась полная тишина – замолкли даже сверчки, комары и цикады.
Затем лес наполнился странными звуками – шорохами, скрипами, будто бы вздохами…
Ратибор оглядывался, сжимая меч во вспотевшей почему-то ладони. Нет, такого раньше он точно не видал: из-под всех кустов, корней деревьев, да прямо из-под дёрна и опавшей хвои к ним что-то начало двигаться!.. Словно сам лес – вековечная тайга! – откликнулся на странный зов!
Вскоре стало видно – кто это.
Впереди ползли кроты – Ратибор нечасто видел этих маленьких тружеников, но узнал сразу. За ними, узкими струйками, отсвечивающими бликами от пёстрой шёрстки в свете костра и лун, двигались мыши, землеройки, бурундуки… Чуть дальше держались звери покрупней: лисы, барсуки, волки. Как ни странно, рядом двигались и зайцы, и нисколько исконных врагов не опасались. Слева возник и встал в тени разлапистой ели могучий силуэт – медведь. Появилась и рысь.
Кудесник не шевелился.
Наконец движение замерло. Теперь люди стояли как бы в центре огромного круга, а группки разных зверьков располагались вокруг концентрическими кольцами.
Вадак молча поклонился разношёрстному воинству. Подождал несколько секунд.
Затем заговорил.
Такого языка Ратибор никогда прежде не слышал – в нём слышалось и завывание – не то ветра, не то – волка, и щёлканье белок, писк мышей, пофыркивание и басовитый рык…
Минут пять Вадак «держал речь». Затем внезапно (как показалось Ратибору) оборвал её и снова поклонился. С минуту животные, казалось, переговаривались друг с другом… Затем что-то рыкнул медведь. Вадак отозвался. И – всё.
Все стали разбегаться, и уползать – в кусты и норы…
Ещё через пару минут на прогалине никого не осталось, кроме застывшего с мечом в похолодевшей руке Ратибора, и молчаливо глядевшего себе под ноги кудесника.
Затем Вадак развернулся к спутнику и сказал:
– Всё! Мы можем смело идти спать!
– Вадак! – Ратибор маялся от непонимания и любопытства, – Что это было?!
– Это был…Хм-м… Скажем так: совет Старейшин.
– И… что решили?
– Назовём это так: результат благоприятен для нас! И – всё. Больше ни о чём не спрашивай, и никому ничего…
– Да-да, я помню обещание… Не буду. Вадак?
– Ну что ещё?
– А… Откуда ты знаешь язык зверей?!
Вадак снова посмотрел на него.
Ратибор вздохнул.
От своего догоревшего костра до тына городища они дошли за полчаса.

– То есть, ты хочешь, чтобы в ту сторону мои люди просто не ходили? – Борис если и был удивлён, особо этого не показывал. Вадаку теперь все доверяли – как это произошло, Ратибор не понимал, но и сам осознавал – что доверяет молчаливому, ворчливому, а иногда и просто – вредному старику больше, чем родному брату. Да и все здесь готовы слушаться, и делать всё, что кудесник прикажет…
– Да. И – по крайней мере – не меньше пяти дней!
– Хорошо. Пусть будет так. Никита! – так звали старшого по охране ворот, главного помощника князя, – Скажи всем нашим! Особенно женщинам! Уж больно они любят туда шастать за грибами да ягодами. Ничего, скажи – пять-то дней пусть потерпят! – Борис побарабанил пальцами по столешнице, кивнул кудеснику, – Всё в порядке. Мои к дисциплине приучены. Нельзя – значит нельзя.
Клавдия, как раз зашедшая долить масла в лампадки, только фыркнула. На кудесника она почему-то поглядывала с хитринкой. Ратибор даже подумал было, что они когда-то были знакомы. Потом отогнал эту мысль – Вадак сказал ему ещё тогда, в начале пути, что в этих краях пока не бывал… Да оно и верно: неужто он проглядел бы такую историю с бокрысами!..
– Теперь вот ещё что, – тон Вадака как всегда был спокойным. Но такого человека, что бы он ни изрекал, не перебьёшь, и с его словами не поспоришь! Уж это-то Ратибор понял давно, – Пусть все мужчины… И кто может из женщин – восстанавливают заготовки для костров и камни. Да и вообще – всё, что вы обычно заготавливаете. Причём – как можно быстрее. Предупредите и соседей – за пять дней всё должно быть закончено.
Видя недоумённые взгляды, кудесник счёл нужным пояснить:
– Времени у нас очень мало! Я не уверен, что мы сможем всё, что нужно – закончить за один лунный месяц! А должны! Поэтому после восстановления запасов топлива работать придётся как проклятым! И – быстро и много!
– Понятно, кудесник… Но скажи хоть – что делать-то придётся?!
– Скажу, конечно. Копать!

Копать действительно пришлось как проклятым!
На шестой день, придя с ещё сорока мужчинами и тридцатью женщинами к поросшей тайгой и кустарником гряде, что отгораживала Лану от Чёртова Котла, Ратибор поразился, хоть и был готов к чему-то такому – он же видел и слышал…
А вот остальные – не видели. Поэтому теперь с удивлением и восторженно рассматривали небольшой лаз, прокопанный кем-то (Уж он-то ни за что не скажет – кем!..) по прямой – до самого берега реки! Здесь же небольшими кучами лежали груды земли, камни, коренья и валуны, вывороченные из недр холма. Длина тоннеля достигала саженей ста, ширина и высота – не превышали сажени. Свет в дальнем конце чётко показывал – лаз прямой, словно стрела!
Вадак влез на один из насыпанных холмиков и поднял руки. Все сразу замолчали и подошли, обступив кругом.
– Добрые люди! – голос Вадака, оказавшийся сейчас, когда понадобилось, и неожиданно звонким, и выразительным, легко достигал, наверное, и до посёлка, оставшегося в двух верстах позади, – Вы видите, что нам уже очень помогли! Послушайте же, зачем всё это.
Древнее Зло в Чёртовом Котле нужно у-то-пить!
Справиться с ним иначе – невозможно! Поэтому работать придётся быстро: так, чтобы за три-четыре дня мы расширили и углубили этот водовод, и пустили воду прямо в Котёл! Тогда за оставшуюся неделю тот наполнится хотя бы до половины! А если больше – то ещё лучше! И лихо никогда больше не придёт оттуда!
Тишина стояла такая, что упади листок с дерева – и то, наверное, было бы слышно.
Похоже, все осознали, сколь мощные силы противостоят им. Но с другой стороны – сколь могучие – помогают! Кто-то же помог, прокопал огромный тоннель в вековечной гряде?!.. И теперь уничтожение логова Врага – действительно в их руках!
Вадак… Казалось несколько удивился тому, что все молчат. Однако нашёлся быстро:
– Вы хотите избавиться от бокрыс навсегда?
Ну, тут уж все заорали, да так, что, наверняка слышно было у соседей:
– Да! Ура! Скорее!.. Вперёд – вначале те, кто с кирками!.. – однако мгновенно смолкли, когда руку поднял Борис.
Князь, посверкивая довольно глазами, скомандовал:
– Делимся пополам! И работать начинаем с обеих сторон. Те, у кого кирки – идут впереди! Кто с лопатами и тачками – не мешайте махать! Сменяться на лопатах и кирках – через каждый час. Женщины – на тачках! Варрава и Никон – бегом к Родимичам и Кривичам! Скажите – мы начали!..
Через два часа заступили отряды соседей. Ещё через два – всё снова поменялись.
Борис и князья соседей организовали приготовление еды и ночёвку прямо на месте – чтобы не уходить от тоннеля, и не останавливать работу ни на миг.
Ратибор, намахавшийся тяжеленной киркой, понял – это ещё похлеще, чем мечом!..
Заодно понял, почему женщины одеты точно как мужчины: в сарафанах не больно-то наработаешь, и насражаешься!
Устраиваясь спать тут же, на принесённых соломенных тюфяках, с другими сменившимися, он порадовался: с обеих сторон лаз расширен, и углублён в тело гряды уже до десяти шагов…
Отлично. Если так пойдёт и дальше – за пять дней они успеют!

Вадак и Борис ещё раз осмотрели жерло прямого, а теперь и широкого, трёхсаженного, тоннеля. Вадак похлопал по земляным сводам, клином сходившимся вверху – такие будут держать и без крепи… Они вернулись ко входу. Дружинники подали им руки, помогли забраться наверх.
Драгомил и Бышовец, князья соседей, открыто выражали восторг: один смеясь, крутил ус, другой поглаживал затылок, хитро щурясь. Борис высказал общее мнение:
– Никогда бы не подумал, что такое возможно. Да ещё как быстро… Ну что, можно вскрывать?
– Нет ещё, нужно дождаться полудня. – отозвался Вадак, поглядывавший на солнце. Солнце сегодня пряталось в облаках, просвечивая туманно-белым пятном, – Впрочем, вот он и наступил…
Воздев обе руки кверху, Вадак, державший в правой посох, а в левой – камень, громовым голосом выкрикнул неизвестные никому слова. От них сводило низ живота, и мурашки бежали по телу… Но тишины не нарушил никто. Люди ждали молча, плотной стеной обступив тонкую дамбу. Большинство смотрело на небо и на эту самую дамбу. Ратибор же не отрывал взора от кудесника.
Наконец Вадак бросил камень в Лану, что-то ещё прокричав. Ратибор почему-то понял – он просил разрешения у Реки воспользоваться частью её вод…
И ответ пришёл.
На месте падения камня образовался водоворот… Большой – шагов в десять. Затем воды словно вспучились горкой… И снова осели. Теперь ничто не нарушало ровного течения.
– Можно! – радостно (Чего Ратибор никогда от него не слыхивал!) крикнул кудесник. – Начинайте!
Два десятка кирок и лопат вгрызлись в тонкую перемычку с двух сторон – и из свежей канавы, и из русла реки, где люди стояли по пояс в чистой воде. Вскоре глиняная стена, ставшая совсем тонкой, угрожающе прогнулась…
– Вылезайте! – крикнул Вадак.
Люди только успели убраться со дна траншеи, как вода, словно напрягшись, смыла последнюю преграду, и хлынула вперёд!
Уклон оказался как раз таким, как надо: скоро люди и потоки воды расчистили от обломков и выступов место врезки, и вода теперь шла слоем, поглубже, чем по пояс. Поток быстро посветлел – всю муть унесло вниз по течению.
– Валите! – крикнул Борис. Двое с топорами быстро ударили по засечкам, и огромная сосна с шумом рухнула в поток, перегородив его пониже места врезки. Хорошо, что её верхушка и комель были надёжно привязаны толстыми канатами к другим стволам – иначе бурный поток сразу утащил бы её вниз. А так – уровень воды в траншее сразу поднялся почти на четверть сажени…
– Варлаам! – окрикнул князь мальчишку, – Сбегай проверь: течёт куда надо?
– Слушаю, князь! – отрок славился быстрыми ногами, и почти мгновенно скрылся за кромкой гряды. Основная часть людей, впрочем, не торопилась покидать голову нового канала. В-основном потому, что никуда не шёл Вадак.
Вода резво бежала в пятисаженное новое русло, затем уходила вглубь горы, в подземный тоннель, уже сильно сузив поток. Зато там её глубина была больше.
Вадак крикнул, что можно сесть. Все так и сделали. Но – ненадолго. Прибежал Варлаам:
– Течёт, князь! Отлично течёт! Прямо по уступам: дошла до самого низа!
– Отлично! Молодец! – отозвался Борис, вопросительно глянув на кудесника.
– Отлично. – куда спокойней отозвался тот, – Ну вот и всё. Теперь – только ждать!.. Все могут отдыхать, и заниматься своими делами. А я… присмотрю за водой.

Трое князей дали команды. Люди, вроде как бы нехотя, поминутно оглядываясь, двинулись назад – к селениям и обычным повседневным хлопотам. Но Ратибор был уверен: такого чуда, как дыра в горе, возникшая как бы сама по себе, и могучий водоворот от крохотного камушка, они уж точно – никогда не забудут… И детям, и внукам передадут.
Сам он никуда не пошёл, так и стоя позади Вадака.
Тот, лишь окончательно убедившись, что все скрылись за кромкой гряды, подошёл к своей суме, и что-то там нашарил. Глянул, нахмурившись, на «напарника»:
– Надеюсь, напоминать не надо?..
– Не надо. Молчу, не мешаю, никому ничего не… – под движением бровей он умолк.
Вадак прошёл к устью. Встал над ним. Что-то распевно сказал на уже людском, старосытинском – Ратибор научился отличать эти языки! – наречии, и сыпанул на берег ещё какого-то порошка. Перешёл по двум переброшенным через поток брёвнам на другой берег. Снова попел и сыпанул.
Спустился к реке, и погладил воду. Впрочем, может, и не погладил… А сполоснул ладони. Снова перешёл к Ратибору. Тот молчал, даже не двинулся с места – и так отлично всё видел.
– Молодец. Терпишь. Для воина плохо… Но для будущего Вождя – хорошо.
Ладно, объясню. Это я укрепил берега Ланы – чтобы помочь ей не размыть русло. Иначе – перегородить потом не сможем. Вон: видишь камни? – Ратибор оглядел крупные валуны, лежащие по сторонам русла наготове, – Ими и перегородим… После всего. Так, на всякий случай. А иначе – затопит и всю долину! Наши друзья тогда будут жить на болоте.
А это им понравится вряд ли… Так что пусть русло – пока не расширяется. Понял?
Ратибор кивнул.
– Ну а теперь уже можем и мы сходить взглянуть – как там…

«Там» наполнялось довольно быстро.
Вода серым пока – видать, от земли – водопадом быстро спускалась по уступам вниз, к зеву пещеры. И уровень её уже был настолько велик, что она шумным потоком затекала внутрь.
Ратибор с кудесником неторопливо прошли вдоль русла нового потока, следуя всему его пути по тайге. Вода, резво обегая замшелые стволы и кусты ежевики, текла быстро – расчёт Вадака оказался верным.
Теперь тот с нескрываемым удовлетворением поглядел, как оказался затоплен первый уступ – правда, на это ушёл почти час. Кудесник молчал, Ратибор тоже помалкивал. Иногда на затопление Котла прибегали посмотреть разведчики из всех трёх посёлков – обычно молодые, совсем дети…
Вадаку и Ратибору они приветливо махали – те тоже вежливо кивали и махали.
– Ты, наверное, ломаешь голову, зачем мне нужны были звери… – наверняка Вадак даже не поворачивая головы, чувствовал, как напрягся от любопытства, подойдя ближе, юноша.
– Тоже объясню. Ты терпеливо ждал. И заслуживаешь правды… Так вот: ни один человек не может проложить канал так, чтобы уклон в нём был нужной величины, а дно – ровным, и без ям и бугров. А вот обычные мыши, да и барсуки – могут. У них это – в крови. Ощущение земли, воды, направления и уклона. – Вадак наконец повернулся лицом к Ратибору.
Того поразило одухотворённое выражение в глазах старца – словно тот говорил о всех этих мышах-бурундуках как о братьях – в том смысле, что и правда – братьях…
Правда, наученный, вслух высказать вопрос он не решился.
Чуть сощурившись, Вадак кивнул:
– Верно. В вековечном противостоянии с Силами Зла звери – те, которых мы привезли с собой – наши друзья и союзники. А вот волкольвы или чернушники – никогда ими не станут. Они – аборигены. То есть – исконные обитатели этого Мира. Мы же пока – гости. Да, так и знай – сорока, и даже пятидесяти поколений недостаточно, чтобы эта земля стала – нашей. Вошла в плоть и кровь. Стала родной…
Но – так будет. Пусть не мы – но дети и внуки… Врастут сюда. Плотью и кровью. Как эти сосны – корнями. Ты понял?
Ратибор никогда прежде не слыхал такой длинной речи от кудесника. Да ещё – о таком важном… Поэтому так и не раскрыв рта, просто кивнул.
– Молодец. – кивнул Вадак. – Вижу: понял! Так, глядишь, и толк из тебя выйдет…

К исходу седьмого дня затопления Котёл оказался полон лишь на две трети. Да оно и понятно: чем шире затапливаемый уступ, тем больше воды для него нужно. Так что к вечеру полнолуния вода стояла ещё на добрых сорок саженей ниже кромки огромной чаши.
Борис подошёл к кудеснику, уже второй час сидевшему на одном из помостов с дровами, вновь уже политыми смолой, и спросил:
– Вадак! Может быть, оставить хоть по одному человеку от посёлка – мало ли?..
– Хорошо. – внезапно уступил кудесник, – Но тогда скажите им, что как только я дам сигнал, пусть бегут от Котла – да так, словно за ними черти гонятся!
– Понял. Так всё и сделаем… – князь отошёл, и разослал людей сообщить соседям.
Через полчаса на берегу нового озера остались только Ратибор с Вадаком, да трое особенно крепких дружинников – таких приказал оставить кудесник. Воины сидели или стояли у костров, разложенных в десяти-пятнадцати шагах от края карьера. Вадак же с Ратибором – на помосте, у самой кромки. Ратибор, вначале легкомысленно болтавший ногами, вскоре проникся серьёзностью момента: мало ли… Проверил лук и колчан. Меч. Прихлопнул очередного комара.
– Знаешь что… Ложись-ка ты, да спи. Я разбужу, когда… Начнётся. – Вадак явно не шутил, как подумал было юноша, – А вот сторожевые – пусть их смотрят.
Поняв, что кудесник прав, и смысла глядеть на чёрную воду, отражавшую лишь одинокий круг луны, нет, Ратибор прилёг – тут же, под помостом.
То ли сказалась усталость, то ли – привычка к походным условиям, но заснул он почти мгновенно: он ведь знал, что его сон надёжно охраняют. Друг и соратники.

– Вставай! Да вставай же!.. Здоров же ты спать! – Ратибора трясли за оба плеча. Он рывком сел:
– Началось?!
– Да, сейчас начнётся! Нашего-то… Помощника – я уже отослал! – глаза Вадака были широко открыты, и словно горели, отражая огненные сполохи: он уже поджёг дрова на помосте, на котором они до этого сидели. Ещё два костра на противоположном берегу освещали чёрную воду, создавая странные оранжево-золотые, дрожащие от ряби воды, дорожки.
Ратибор встал. Подошёл к берегу.
По ощущениям время было самое подходящее – до рассвета часа два. Они и в прошлый раз встречали врагов в такое же. Однако никаких тревожных признаков Ратибор не увидел, сколько не напрягал зрения. Однако опыт научил его кое-чему: если кудесник говорит: «Началось!», значит – началось!.. Он снова проверил лук, колчан и меч.
Минут пять ничего не происходило.
Затем земля под ногами слегка вздрогнула.
А в центре озера…
Да – в центре озера возникла рябь куда сильней, чем случалась от ветра! Затем…
Затем внезапно – совсем внезапно! – вода по всему озеру как бы просела. И начала быстро убывать – по направлению к центру побежали настоящие волны!
А вот в центре образовалась и гигантская воронка! Водоворот! О-о! Как он завыл – протяжно и звонко: словно стая волков! В бешенной злобной круговерти, казалось, сейчас исчезнут и всосанные чудовищной силой берега, со всем вековечным лесом! Да и вообще – всё, что окружает ревущее чудовище на многие мили вокруг!..
Глубина воронки потрясала: казалось, загнутые и бешено вращающиеся стенки спускаются прямиком в Ад!..
И если бы Ратибор не знал, что до дна Котла всего-то триста саженей, он бы так и подумал! Гул теперь стоял оглушительный – несущаяся по кругу неудержимой лавиной вода в Котле, казалось, взбесилась, и действительно хочет что-то сварить!..
Вдруг дно воронки выровнялось, и уровень воды остановился – теперь она не утекала вниз, в неизведанные пучины Врат, а как бы замерла на полпути…
Поверхность озера снова выположилась и почти успокоилась – но теперь его уровень стоял на добрых сто саженей ниже! В наступившей тишине громовой голос Вадака прозвучал, словно тревожный набат:
– Бегите! Назад, назад! Быстро!
Сам он поспешил показать пример, ринувшись в чашу – но не в сторону посёлка, что показалось Ратибору странным, а на ближайший холм! Однако отставать от него Ратибор не собирался! Меньше, чем за полминуты они взбежали по пологим склонам, и припустили вниз.
Вернее, попытались припустить…
Могучая рука словно приподняла Ратибора, и швырнула прямо лицом в кусты – он еле успел защитить рукой глаза!
Кудеснику повезло меньше – он пролетел добрых десять шагов, прежде чем проехал животом по склону с корнями и камнями… Даже если они и кричали – услышать их не смог бы никто.
Там, за их спинами, стоял такой гул, рёв и грохот, какого ни до, ни после Ратибору услыхать не привелось!
Да и слава Господу!..
Чтобы не оглохнуть, ему пришлось открыть рот! А чтобы не сдуло жутким ураганом – вцепиться в чёртовы кусты, и наплевав на ободранные руки, держаться за толстые ветви у самого основания, и терпеть!
Кудесник, как стало видно Ратибору в странном багрово-фиолетовом зареве, ещё пытался что-то рассмотреть там, сзади, одной рукой вцепившись в ствол молодой сосны, другой же прикрывая глаза…
Затем на Ратибора свалилось всё Небо, и он потерял сознание.

– Поднимайся. Всё кончено. – Ратибор открыл глаза.
Странно – но небо всё ещё было там – наверху… И – всё ещё чёрное.
Повернув затёкшую шею, он увидал Вадака – тот сидел рядом, пряча фляжку в чехол на поясе. А, верно – вот он и ощутил вкус пряно-горького бодрящего зелья на губах и во рту…
А ещё… Ратибор понял, что на нём места сухого нет: вся одежда пропиталась водой – хоть выжимай.
Вокруг вся земля и трава были мокрёшеньки. И везде валялись камни – вроде бы обломки скалы.
Юноша попробовал было встать… Какое там! Все кости болели так, словно его долго били оглоблями – как на празднике воскрешения Ярилы-солнца…
Впрочем, через несколько минут он смог всё же прийти в себя и подняться на ноги.
– Вадак! Извини, что спрашиваю – а можно уже… Пойти посмотреть?!
– Можно. Идём.
Впрочем, идти далеко не пришлось: всё отлично видно было и с верхушки холма, на которую они поднялись.
Весь лес, что отстоял от кромки Котла меньше, чем на двести-триста шагов, оказался повален. Огромные сосны и вековечные ели лежали рядами, словно уложенные по линейке – верхушками от Котла. Чтобы пройти к краю самой ямы, пришлось карабкаться и перелезать, оскользаясь на замшелых стволах – вода была везде…
От озера почти ничего не осталось. Похоже, вся вода была выброшена из котлована ужасным взрывом.
Однако поток – он видел отсветы на дальнем краю – продолжал методично сочиться из проложенного ими канала, и в яме уже снова набралось: до третьего уступа.
Сама яма изменилась почти до неузнаваемости: теперь она была не круглой, а сильно вытянутой в длину – поболе, чем на версту… Ратибор без подсказки понял, что выломана и выброшена наружу часть скалы, что находилась прямо над Вратами. Причём выломана так, что и следа не осталось!..
Теперь озеро, похоже, достигнет в длину версты полторы…
– Пошли, попробуем найти наших горе-сторожей!.. – буркнул Вадак.

Странно – но оба сторожа от соседей остались живы. И даже почти не пострадали!
Один, правда, всё время тряс головой – похоже, оглох на одно ухо. Но после того, как кудесник намазал ему ухо какой-то мазью и завязал чистой тряпицей, ему явно полегчало.
Второй отделался ссадинами и ушибами: его, как и Ратибора, забросило в кусты.
Звать никого из посёлков не пришлось – все пришли, и даже прибежали сами, с первыми лучами солнца: приходить раньше без его сигнала Вадак запретил.
– Как там избы? – Вадак так приветствовал подошедшего Бориса.
Борис широко улыбался:
– Порядок! Разворотило только пару… Ну, и несколько крыш снесло. Но ты приказал сидеть в подвалах – все и сидели! И – все живы. Зато уж обломков!.. Ничего, до зимы уберём…
Люди молча стояли, пытаясь понять – что же за силы противостояли им, и что противопоставил им разум кудесника. Так, что Чёртово Логово вырвано с корнем. Да как вырвано!..
– Похоже, рыба здесь будет ловиться знатная. – усмехнулся Борис, – Вон, глубина какая! Как раз для сомов!
– Да, года через три-четыре, когда вырастут. – спокойно как всегда ответствовал кудесник. – Не забудь же, княже, перемычку загородить вовремя, да канал, что наметили вчера – прокопать. Иначе затопит все ваши поля!
– Понял. Уж за это можешь быть спокоен, почтенный Вадак! И поля, и новое озеро будут в полном порядке! Сделаем, как ты говорил, проточным…
Мы теперь с этих мест – ни ногой!
– Ну вот и славно. А мы теперь – отобедаем с вами… Да и в путь! Дела ждут… Верно, Ратибор?
Ратибор, всё ещё глядевший, как и сотни людей, стоявших на краю Котла, вниз, только кивнул.