Глава 1. Жертва. (Глава 1)

Нелёгкая участь королевской наложницы. И не менее нелёгкая участь королевской супруги.
Отрывок из романа «Под игом чудовищ. Часть 2.»
Леди Маргарет, если честно, не любила ходить этим переходом.
Да, так не нужно подниматься на два этажа-яруса, и долго петлять там по лабиринтам галерей-тоннелей, являющихся «важнейшей составляющей» стратегии запутывания ворвавшегося бы в Клауд противника. Зато здесь её постоянно преследовало опасение, что вот сейчас из-за угла, из одной из десятка тёмных ниш, выскочат или кровожадные монстры, или наёмные убийцы, и… Ладно, если изнасилуют, а то ведь могут и убить!
Как ни странно, но на этот раз плохие предчувствия оправдались: из-за угла действительно выскочили трое в чёрных плащах и масках! Однако что они собираются с ней делать, выяснить не удалось: пока рука полезла за припрятанным на всякий случай кинжальчиком, что-то тяжёлое и твёрдое ударило её по затылку, ноги почему-то сами собой подкосились, пол ринулся к глазам, а затем свет в глазах померк.
Но это не помешало на краешке подсознания пронестись мысли: «Дура. Совсем расслабилась и потеряла бдительность! Не заметила, как какая-то сволочь, получается, кралась сзади, прикрывая и страхуя, и сейчас огрела по затылку!..»
Когда открыла глаза, оказалось, что толку в этом немного: на голове плотный мешок, и руки-ноги связаны так, что не то что развязаться – пошевелиться невозможно! А ещё выяснилось, что её, связанную, и безвольным мешком обвисшую на чьём-то плече, очень быстро, бегом, куда-то несут! И трясёт, надо сказать, изрядно! Однако ни сказать что-либо, ни элементарно завопить, будь то со страху, (Вот чего не было!) ни в попытках позвать на помощь, не удалось. Подвигав затекшей челюстью и языком, удалось выявить отлично затолканный, и ещё привязанный полосой материи, кляп.
Но вот её и принесли куда-то. Потому что сгрузили, словно охапку сена, прямо на пол, и до её ушей донёсся облегчённый вздох, и сердитое бормотание: «А не такая уж она и лёгкая, эта ваша первая фрейлина!» В ответ ещё более сердитый голос проворчал: « Да и плевать. Наше дело – доставить, да получить денежку. А уж что там с ней будут делать – не наша проблема!»
Голоса затихли, шаги тоже удалились, и захлопнулась какая-то дверь, сразу отделившая её от звуков людского присутствия.
Она приказала телу лежать не двигаясь, изображая якобы продолжающийся обморок. Однако за примерно пять минут ни единого звука не нарушило какую-то вязкую, словно могильную, (Тьфу-тьфу!) тишину. Явно подземелья. Явно неотапливаемого. Потому что холод очень быстро начал пробирать до костей, особенно сильно проникая в тело через камни пола: бр-р-р!
Пришлось начать извиваться и крутить руками-ногами, преследуя две цели: попробовать освободиться, и согреться.
Ага: два раза! Вскоре с неё почти тёк пот, но расслабить верёвки не удалось и на миллиметр! Вот уж – поработали профессионалы! Что же до кинжала, то можно и не упоминать, что его и след простыл. Ладно, придётся ждать.
Однако, к счастью, (Или наоборот – это уж как получится! Хотя она надеялась, что раз уж не придушили сразу, может, и не планируют?..) ждать долго не пришлось. Ещё через пять минут, когда она уже прикидывала, как бы не окоченеть и не подхватить воспаление лёгких, в замке двери щёлкнул, поворачиваясь, ключ.
Кто-то, тяжёлый и грузный, вошёл, притворив за собой дверь. Замер у входа. Она постаралась изобразить мешкообразный бесчувственный полутруп. Ну, или хотя бы прикинуться всё ещё не пришедшей в сознание жертвой. Однако её старания пропали даром: вошедший быстро подошёл, и перевернул её тело так, чтоб стали доступны руки, стянутые за спиной в кистях и локтях. Она услышала звук извлекаемого из ножен кинжала, и верёвки на руках заёрзали, и заскрипели: их перепиливали. Готово!
Можно бы попытаться…
Посопротивляться? Сбежать?
Нет уж. Пусть-ка вначале развяжут и ноги. И мешок снимут с головы.
За этим дело не стало – мешок сняли. И вот уже он глядит на неё: неизвестный не то – спаситель, не то похититель. Однако леди Маргарет очень быстро его узнала: лорд Фабьен Айвен, начальник личной стражи её Величества. Солидный мужчина средних лет, и с весом за восемьдесят килограмм. Ну а то, что и он её отлично знает, не вызывало и тени сомнения: видятся иногда по пять раз на дню! Она сделала движение головой и глазами, показывая на кляп во рту. Лорд Айвен буркнул: «Точно. Простите, миледи.»
После чего разрезал и полосу материи, и аккуратно, стараясь не повредить её зубки, выкрутил кляп из её ротика. Чем она и поспешила воспользоваться:
– Капитан! Что за глупые шутки?!
– Это – не шутки, миледи.
– Тогда – что же?
– Это – заказ. На ваше убийство.
– Так вы сейчас меня… убьёте?
– Вот уж нет. Я вашу милость развяжу, а потом одену. Ну, точнее – переодену. В более подходящий наряд. И мы вдвоём очень быстро отправимся в Парассию. В Лории сделаем остановку, и по возможности изменим внешность. А затем так же быстро отправимся дальше – как можно дальше от любимой Тарсии. Которая вам, миледи, теперь уже никак в качестве родины не светит.
– Это ещё почему?
– Почему? – он поднял на неё удивлённые глаза, закончив, наконец, перерезать верёвки капитально обмотанных ножек, – И вы ещё спрашиваете? Я же прекрасно знаю, что вы – не дура! И сами всё отлично понимаете! Жить ведь хотите?
– Да, мне кажется, понимаю. Собственно, тут много ума не надо. – она позволила себе дёрнуть плечиком, вложив в тон побольше сарказма, – После того, как её Величество убедилось, что Машина существует, моя участь была предрешена. Поскольку никто не помешает сиру Вателю приказать и мне пройти «курс омоложения и оздоровления». И все функции моего организма восстановятся. Даже та, что у меня отсутствовала с рождения. – она позволила себе прикусить губы изнутри жемчужинками зубов. – Я смогла бы родить его Величеству бастардов. Или…
– Вот именно, миледи! Именно эту, вторую возможность, в случае смерти леди Наины, и следует иметь в виду в нашем случае! Потому что вот уж чего она ни в коем случае не допустит, так это – возможности «починить» вас! И убрать от трона своих отпрысков! Заменив их – вашими.
– Стало быть, она всё же решилась…
– Да. – во взгляде капитана сквозила искренняя боль, – Вот только одного она не учла, сообщая мне о том, что я должен сделать, сразу после того, как гонец рассказал о существовании чёртовой машины. Что поручать столь щекотливое дело человеку, по самые уши влюблённого в вас, никак нельзя!
Леди Маргарет почувствовала, как краска заливает лицо и шею:
– Милорд капитан! Как вы можете!..
– Согласен. Не слишком подходящее время и место для пылких признаний. Но…
Но так уж получилось – я с самого первого дня втюрился в вас, как наивный мальчишка! И жутко ревновал – даже к королю! Так что выбор у вас небольшой.
Или вы соглашаетесь убежать со мной прямо сейчас на уже приготовленных лошадях, или…
– Или остаюсь здесь, в ожидании неизбежной расправы. От нашей оказавшейся столь дальновидной, прозорливой, и коварной королевы. Нет уж. Я согласна бежать с вами, милорд Айвен. Но… Как мы будем жить? Ведь у меня совсем нет денег! И я никогда не смогу вернуться ни в замок отца, к брату, ни в замок мужа.
– У меня есть деньги, леди моего сердца. Я не постеснялся, пользуясь «служебным положением», несколько минут назад доложить её Величеству, что вы захвачены, и находитесь в подземельи, в камере смертников. Она выразила желание навестить вас. Перед казнью через удушение. Через примерно час – когда она закончит наблюдать, как наследный принц изволит практиковаться в фехтовании, в большом зале. А когда она ушла туда, я просто зачерпнул сколько мог драгоценностей из её шкатулки, и засунул за пазуху. Вот. – он протянул руку с горящими разноцветными огоньками самоцветами.
Леди Рашель рассмеялась, искренне и просто:
– Боже! Милорд! Сколько преступлений ради любви какой-то вшивой, и даже не могущей родить, первой фрейлины! Тут и прямое невыполнение приказа, и воровство! И измена Хозяйке! На что же ещё вы пойдёте ради меня?!
– На всё. На всё, миледи. – его горящий взгляд с изрядной долей фанатизма и неадекватности сказал ей, что это – правда. Ну а то, что он влюблён в неё, не мог не заметить даже самый тупой и ненаблюдательный паж. Следовательно…
Следовательно, её Величество вовсе не хотело избавиться от неё столь фатальным и окончательным образом. Иначе выбрало бы простой и надёжный яд.
А хотело это самое Величество просто убрать подальше от Тарсии слишком красивую и молодую конкурентку, наслаждаясь восстановленными супружескими отношениями, и «починенными», и недюжинными способностями его Величества призового кобеля, в одиночестве. Что и логично и, с её стороны…
Порядочно. В какой-то степени.
Только вот разочаровывать молодого влюблённого не нужно. Он должен верить, что действительно спасает её жизнь. От коварной и подлой королевы.
Поэтому она про свои домыслы и логические раскладки промолчит. И будет молчать всю оставшуюся жизнь. Которую им, похоже, предстоит провести на чужбине.
Да и ладно – лорд Айвен не такой уж плохой вариант. Любит же её:
– Лорд Айвен. Я оценила жертву, которую вы кладёте на алтарь вашей страсти. И согласна. Удалиться в изгнание. Вместе с вами. И быть вашей супругой. – она тяжело вздохнула, постаравшись, впрочем, замаскировать этот вздох, или уж частично исправить впечатление от него благодарным взором. И добавила уже только мысленно:
– «И да поможет мне Бог!»

Заночевали в небольшом трактире, уже ближе, как прикидывала леди Маргарет, к одиннадцати часам ночи. Сир Айвен за время пути слегка подзадолбал своей наивной простотой и волнением: всё время оглядывался, явно опасаясь погони.
Она не стала говорить ему, что погони скорее всего и не будет, что королева организовала всю эту комедию лишь для того, чтоб избавиться от серьёзной конкурентки, но не столь летальными способами, какие предпочитала королева-мать. Разумеется, давая понять этой самой конкурентке, что её жизнь, конечно, важна. Но не настолько, чтоб позволить ей остаться при короле, или вернуться в Тарсию спустя какое-то время…
В этих случаях нет никакого сомнения, что её Величество исполнит данное ещё летом обещание. Не пощадить.
С одной стороны леди Маргарет было приятно, конечно, что леди Наина, похоже, по-своему привязалась к ней, и не хочет просто убивать. Но с другой стороны было немного обидно: а ну как и правда – ей удалось бы вернуть, а, вернее – предоставить своему телу этот драгоценный Дар – детородную функцию?!
Но сейчас думать и уж тем более говорить об этом с милордом своим «спасителем» вовсе не хотелось. Поэтому она плотней натянула на голову и лицо капюшон тёплого чёрного плаща, думая, что никого эта идиотская мера предосторожности, случись и правда, погоня – не обманет: «Проезжали тут у вас по дороге мужчина с женщиной?» «Так точно, милорд капитан – проезжали!». Трактирщики – они же болтуны и предатели уже по должности! Потому что соври ты, и если это выяснится, (А выяснится это практически неизбежно!) и твой горячо любимый трактир просто… Сожгут!
В назидание несговорчивым и ненаблюдательным коллегам.
А он, трактир, – единственный источник твоего существования, и прокорма, и лечения, к примеру, больной анемично-ревматичной жены, и гарантия обеспечения «лучшим будущим» трёх сопливых и затурканных детишек. Которых они увидали в нижнем, общем, зале, когда ужинали. Кроме них в зале находились ещё двое пожилых, тихо переговаривающихся, и хитро переглядывающихся между собой путешественников – судя по одежде, купцов из Карпадоса, а ещё весьма угрюмого вида угольщик: телегу с углём они видели во дворе трактира, а лошади явно находились там же, где сейчас стояли и их лошади – в тёплом сарае. Освещалось мрачное и прокопчённое насквозь помещение огнём из очага и тремя свечками, традиционно мигавшими на сквозняках у потолка, расположившись на чёрном же от времени и той же копоти тележном колесе на цепях. Мрачной атмосферы и глубоких теней в углах, впрочем, это освещение почти не рассеивало.
На ужин имелась только отварная баранина, да точно такая же картошка. И поскольку привередничать и воротить нос им было не с руки, приходилось сейчас уплетать за обе щёки и эту немудрёную трапезу. Собственно, Маргарет и не протестовала: после целого дня бешеной скачки впроголодь отварная картошка очень даже… Хороша.
Она не видела смысла сидеть в насквозь провонявшем прогорклым маслом и луком унылом помещении, поэтому покончив с едой, они поднялись в свои комнаты. Вернее, это хозяин трактира так их обозначил – две крохотные клетушки, только-только стоять, не нагибаясь, и вмещавших лишь постель и лавку-скамью. Одежду полагалось развешивать на стене, на вбитых в даже не ошкуренные и некрашеные доски, гвоздях и крючьях.
– Вы, миледи, наверное, сердитесь на меня. Что не могу обеспечить достойное вашей милости убежище, или хотя бы приличный ночлег…
– Лорд Айвен. Прошу вас: не говорите ерунды. Я ведь жила в королевских покоях не всегда. И отлично помню свои детство и юность. Да, приходилось мне ночевать и в простых крестьянских избах. Так что бытовые удобства сейчас – последнее, что меня беспокоит. – он чуть дёрнула плечом, закутанном в тёплую шаль.
– А что же тогда беспокоит вашу милость, миледи?
– Беспокоят меня две вещи. А именно то, что во-первых, дорог из Тарсии всего три. И мы сейчас следуем по самой… Скажем так – неоживлённой. Особенно зимой. Здесь нас, разумеется, тоже будут искать. Вероятней всего – как раз в первую очередь. А трактирщик несомненно запомнит нас. Такую, – она покрутила головой на лебяжьей шее, – даму как я, без ложной скромности скажу, не заметить невозможно! Ну а во-вторых…
Во-вторых, два торговца внизу – никакие не торговцы. Потому что у одного из них тату на кисти руки, с гербом гильдии наёмных убийц Сапатии. А у второго под плащом топорщились ножны как минимум трёх кинжалов. Стало быть – метать умеет отлично.
Ну а больше всего меня насторожило то, что на нас они старались вообще не смотреть. Это говорит как раз о том, что они нас узнали, и изо всех сил старались не привлекать нашего внимания. Что, должна признаться, отнюдь не свидетельствует об их уме. К счастью для нас.
– Но миледи!.. Вы так спокойно об этом говорите! Значит, вы предполагаете, что эти двое…
– Нет. Не думаю, что убить нас должны именно они. Скорее, они выжидают здесь, чтоб подтвердить отряду, который прибыл бы сюда позже, ближе к рассвету: да, птички здесь! И вот этот-то прибывший отряд нас – и!.. А мы бы как раз видели десятый сон.
– Когда вы так говорите, миледи, мне хочется спуститься вниз, и немедленно разделаться с негодяями!
– Не нужно спешить, мой милый спаситель, – она послала ему грустную улыбку, после чего подошла к узкому, даже кошке не пролезть, окошку, и выглянула наружу, – Я ведь могу и ошибаться. Как, скажем, и бывший убийца может посчитать, что ремесло платного осведомителя куда прибыльней и безопасней, чем его основная работа. Не будем мы никого трогать до тех пор, пока на нас не нападут.
– То есть, мы…
– Да. Я предлагаю засесть прямо в вашей комнате – она побольше, следовательно, позволит получше развернуться, когда начнётся. А ждать будем, лёжа на кровати. Не раздеваясь, разумеется. – она не без интереса проследила, как хитро-вожделённое выражение на лице офицера сменилось разочарованием. Поэтому добавила, больше для себя, чем для него, – Потому что если вы и правда хотите спасти меня от смертельной опасности, лорд Айвен, то сделаете всё, чтоб сохранить тишину и… бдительность!

Лежать на жёстком и продавленном матрасе-тюфяке из прелой соломы было неудобно. Стоило попытаться чуть повернуться, чтоб лечь поудобней, как он начинал предательски потрескивать и колоться даже через одежду.
Юбку она, разумеется, сняла, одев вместо неё вторые штаны лорда Айвена, которые он очень кстати захватил, со смущением заявив, что мёрзнет, когда приходится стоять на часах в зимние холода где-то снаружи, на стенах Клауда, и которые и были надеты на нём. Разумеется, до того момента, как она спросила, нет ли у него запасных, и не потребовала снять, резонно указав, что в комнатках всё-таки не столь холодно, как на улице: тепло от двух стоящих внизу, в двух углах огромного общего зала, печей, на одной из которых и готовилась вся еда, весьма ощутимо нагревало полы и шло и от внутренней стены трактира. Так что вода, имевшаяся в большой кадке-бадье у входной двери, даже не замёрзла.
Лорд Айвен, конечно, тоже не спал, но переговариваться, даже шёпотом, она запретила, прекрасно понимая, что огромные щели в дощатых стенах сразу выдадут их тому, кто захотел бы проникнуть в соседние, сейчас пустые и не запертые, комнаты из общего коридора. Поэтому она прекрасно понимала «непередаваемые» ощущения и впечатления молодого и влюблённого мужчины, что вынужден сейчас лежать рядом с предметом своих вожделений в одной постели, и даже не пытаться хотя бы прикоснуться…
Наверняка он не раз проигрывал в мозгу мысль, что на самом деле она просто оклеветала несчастных торговцев, исключительно для того, чтоб избавиться хотя бы на сегодняшнюю ночь от его докучливых ухаживаний… да и всего остального, что явилось бы их логическим завершением.
Однако её спаситель оказался истинным дворянином, тихо вздыхал, не протестовал, когда его толкали в бок, чтоб подвинулся, и не успел окончательно уверовать в то, что она просто запудрила ему мозги: отдалённый топот копыт они услышали ещё до того, как колокол какой-то церкви пробил два часа. Она поняла, что автоматически схватила и стиснула до синяков его руку своей кистью, и заставила себя ослабить хватку.
Затих топот однако в отдалении, и если б они не прислушивались, чутко ловя каждый шорох в огромном бревенчатом здании, и снаружи его, ни за что не услышали бы, как где-то скакали, а затем словно перешли на шаг и остановились кони. Не менее пяти.
Но дальше они ничего не услышали, что было странно само по себе: никаких селений или домов там, в той стороне, откуда они прибыли, не имелось. Следовательно, лошадей или сдали кому-то, или просто привязали к ветвям в гуще леса, сквозь который вела дорога, а дальше двинулись пешком. Что сразу обо всём говорило.
Она приблизила губы к уху лорда Айвена, и прошептала:
– Вам хватит и меча. Ну-ка дайте мне ваши кинжалы.
На секунду она почуяла его колебания: мышцы напряглись. Но затем он кивнул, поёрзал, и протянул ей руки. В одной имелся длинный мизерикорд, для ближнего боя, другой кинжал напоминал самый обычный штырь: для метания. Стало быть, из новой стали, бронебойный: если что, пробьёт и кольчугу.
Она выдохнула: почувствовала себя куда спокойней. Поскольку капитан мог и заупрямиться. Ведь он наверняка считал, что в их паре он – ведущий.
Ну и ладно. Пусть считает как хочет, лишь бы не мешал защищать их жизни.
Запор на их двери представлял собой самую банальную щеколду. Однако она достаточно легко сдвигалась снаружи, стоило кончиком, к примеру, того же кинжала поперебирать по стальной полосе, сквозь щель в двери, выдвигая щеколду из проушины. Так и произошло спустя каких-то полчаса после того, как затих топот копыт.
Вот теперь она мягким кошачьим движением слезла с ложа, встав напротив проёма, чуть справа, а чуть слева от него по её знаку расположился её напарник по предстоящей схватке, вооружившийся тем, чем она приказала.
Дверь распахнулась рывком, и первый нападавший, попытавшийся было вбежать, отлетел назад, скрывшись из глаз, словно отброшенный огромной рукой: это лорд Айвен метнул в него с размаху кадушкой! Второму так не повезло: в его грудь вонзился по рукоять кинжал, выпущенный леди Маргарет. Этот замотанный в чёрный плащ до глаз убийца не отлетел никуда, но грохнулся навзничь на пол, прямо под ноги тех, кто сейчас толпился там, снаружи, на секунду замерев от неожиданного отпора.
Третий и четвёртый убийцы, переступив через труп, вбежали вместе: очевидно, посчитали, что так им будет сподручней! Но сподручней оказалось лорду Айвену: удар скамьёй пришёлся сразу по двум телам! И пусть не по головам, но ломаемые рёбра так и затрещали! Вот теперь раздались и крики: отряд напавших явно был возмущён «нечестностью» жертв!
Змеёй проскочив в неосвещённый коридор, пригнувшаяся к самому полу леди Маргарет поспешила воспользоваться ситуацией: стоявший за притолокой лучник, явно собиравшийся сделать шаг и выстрелить в проём, оказался в пределах досягаемости! Она не стала ждать, пока он сообразит, что за фурия на него выскочила, а сразу вонзила мизерикорд в место, где шея соединялась с подбородком, направив удар вверх, в мозг: увидела, что человек в кирасе и каске!
Лучник после этого стал неопасен, тоже завалившись под ноги, теперь уже старавшемуся выйти на оперативный простор лорду Айвену, да и хорошо: потому что в неё уже целился ещё один лучник, стоявший на ступенях, ведущих вниз, в общий зал. Пришлось, как ни хотелось, метнуть в него и мизерикорд.
И пусть она не убила чёртова труса, попав в предплечье, но выстрелить прицельно он не сумел – стрела ушла в потолок! Ей оставалось только прыгнуть вперёд, и, схватившись за перила обеими руками, подошвами сапог, что приготовил для неё лорд Айвен, наподдать в прикрытую кольчугой грудь!
Растерявшийся и не успевший ничего сделать болван загрохотал по ступеням вниз, испуская вопли не то – боли, не то злости. Тут пришёл в себя и поднялся снова на ноги тот идиот, что огрёб кадушкой, но им занялся выскочивший наконец из комнаты лорд Айвен. Церемониться он с убийцей не стал, а просто вонзил в нижнюю часть торса тому меч – почти по рукоять! Ну и правильно: а то по пояс тело тоже оказалось прикрыто кирасой!
Леди Маргарет, решив, что они не в том положении, чтоб позволить себе красивые и благородные жесты, вонзила в пах того, кто получил скамейкой, и сейчас стоял на четвереньках, шипя и ругаясь вполголоса, нож, а скорее – настоящий тесак, выдернутый ей из ножен того типа, что до этого ждал с луком у косяка. Шипение сменилось диким воплем, второй пострадавший от давешней скамьи тоже попытался наконец встать – до этого он изволил валяться на полу, свернувшись клубочком, охватив себя руками, и поскуливая, словно побитая собачонка. Не вышло у него ничего.
Леди Маргарет рубанула наотмашь удобно вмещающимся в ладонь тесаком, до половины перерубив шею повернувшегося спиной труса. Извергая фонтаны крови, тело грохнулось оземь – теперь уже навсегда.
Открылась ещё одна дверь коридора, и в проёме нарисовалось перепуганное чёрное лицо. Леди Маргарет оскалилась и замахнулась, собираясь метнуть тесак, но быстро остыла: в свете едва тлеющей масляной лампадки обозначился вышедший: угольщик. Вытаращенные глаза пучились на неё так, словно собирались выскочить из орбит. Бедняга. Он-то тут уж точно ни при чём. Поэтому леди позволила себе «успокоить» любопытствующего:
– Вернитесь к себе. Всё в порядке.
– Вы это называете – порядком?! – это возмущённый протест выразил уже лорд Айвен.
Леди Маргарет повернулась к нему:
– Вовсе незачем впутывать, и тем более убивать совершенно невиновных посторонних! Пусть они и оказались свидетелями вашей жестокости!
– Моей жестокости?! Моей?! – она поспешила подмигнуть ему, и лорд Айвен закрыл снова открывшийся было рот, и заткнулся. Леди Маргарет вновь повернулась к бедолаге-свидетелю:
– Послушайтесь доброго совета. Если хотите жить – вернитесь к себе. И запритесь до рассвета. Ну, идите уже. А то я не поручусь за терпение своего разъярённого спутника.
Угольщик, до этого только моргавший с открытым ртом и переводивший взор с неё на лорда Айвена и обратно, наконец внял предупреждению. И очень быстро «удалился», захлопнув дверь. И загромыхав щеколдой.
Но леди Маргарет не успокоилась до тех пор, пока не спустилась вниз, и лично не убедилась, что прокувыркавшийся с лестницы ублюдок сломал шею: такого страшного предсмертного оскала, как позднее признал и лорд Айвен, они не видели никогда!
Но это случилось уже потом, когда они, спешно переодевшись, и по настоянию леди Маргарет поснимав подходящие трофейные штаны с тех, кому они уж точно понадобиться больше не могли, покидали неприветливый трактир. Камзол с мужчины подходящего размера она прихватить тоже не забыла. Свой шикарный когда-то, а сейчас превратившийся в потрёпанную грязную и пропитанную конским потом тряпочку, женский наряд, леди Маргарет всё же с крюка в стене сняла, захватив на всякий случай с собой: вдруг пригодится?
Трактирщик, то ли напуганный устроенным им тарарамом, то ли получивший должное предупреждение, или порцию адекватных угроз от нападавших, из своего закутка даже носа не высунул.
Поэтому они с чистой совестью отбыли, даже не заплатив за ночлег. Который таковым, как сердито заявил лорд Айвен, назвать нельзя было даже с большой натяжкой. Леди Маргарет поспешила с ним вежливо согласиться.
Однако в сарае, где они забирали и сами седлали своих лошадей, лорда Айвена разобрало:
– Миледи! Не сочтите за дерзость… Я-то, балда этакая, думал, что это я буду вас спасать и защищать! А вы…
– Ни слова более, лорд Айвен. И не вздумайте никому рассказывать о случившемся. Я предпочитаю сохранять образ красивой и изысканной жеманницы. Изнеженной и абсолютно неприспособленной к тяготам этого бренного мира. Это, знаете, способствует. Решению жизненных проблем. Вот например: влюбились бы вы в меня, зная, что я не моргнув глазом, могу убить или безжалостно добить пятерых здоровых воинов – профессиональных убийц и бойцов?
Некоторое время молчание нарушало только недовольное пофыркивание седлаемых лошадей и скрип шевелящейся на ветру входной двери. Потом лорд Айвен решился:
– Вы уж простите, миледи, но в вас такую я влюбился бы… Ещё безоглядней!
Леди Маргарет тяжко вздохнула, подкатив глаза к потолку: ну что с этим идиотом делать?!
Ох уж эти мужчины! Кто их поймёт?!

Когда лорд Айвен попытался двинуться дальше, по дороге в направлении Лории, леди Маргарет удивила его, если только такое было возможно, ещё сильней:
– Милорд! Нам не туда.
– То есть, как это, миледи?! Мы же, вроде, спасаем вас от смерти?
– Спасаем-то мы конечно спасаем… Да только способ и путь мы выбрали, как мне кажется, не те.
– Не понял. Просветите?
– Легко!
Она рассказала ему, какие мысли пришли ей в голову, когда он «спасал» её из лап наёмников. О том, что, как она думала, королева вовсе не хотела убивать её.
– Но что же тогда вы думаете о… Произошедшем?!
– Думаю я, лорд Айвен, что неверно оценила характер и волю своей повелительницы. Она не то, что не хотела убивать меня… А не хотела убивать меня там, в Клауде. И, главное – не хотела, чтоб его Величество даже краешком сознания заподозрил в моей смерти или бегстве, её. И просчитала она ситуацию, надо признать, чётко.
Она хотела, чтоб весь двор знал, что я сбежала с влюблённым в меня мужчиной, предпочтя его – королю! А это, согласитесь, сильный аргумент против меня, как первой фаворитки. И, разумеется, наших тел не должны были найти: думаю, если вернёмся сейчас по этой дороге, легко найдём место, где ещё пара-тройка сообщников копают могилу в смёрзшемся грунте леса! То есть – мы бы с вами отлично «замели следы», и предавались своей пылкой страсти… Где-то далеко от Тарсии.
Поэтому.
Мы с вами, милорд, как это не неприятно, сейчас найдём этих сообщников. Лук, доставшийся вам как трофей, имеется, колчан тоже. Вы их застрелите. – она сделала жест рукой, видя, что он хочет возразить, – Без колебаний и морализаторства, типа, что нехорошо убивать безоружных и беспомощных. Они – не безоружные и не беспомощные. Они – профессионалы. Наёмники. А наёмники знают, на что идут.
Так вот, после того, как мы их закопаем, мы двинемся назад в Тарсию.
Нас там сейчас точно не ждут, и мы легко проедем сельскими дорогами до Милдреда – в объезд любимой столицы. А уж от Милдреда до твердыни лорда Хлодгара мы как-нибудь доберёмся. Заправляет там всем сейчас, насколько я знаю, лорд Жорес.
А уж с ним-то я, смею надеяться, смогу договориться.
Потому что мне сейчас сильнее всего на свете хочется сделать как раз так, как не желала, чтоб я сделала, её Величество.
Хотя бы – назло!
Не говоря уж о пользе для здоровья.
– Но как?! Как вы догадались обо всём этом?! Вы – я это видел! – уже были готовы и к встрече со шпионами-подсадными, и с наёмными убийцами!
Она снова воздела очи к небесам, вздохнув. Но потом подумала, что ничего страшного не случится, если она и правда, скажет:
– Догадалась я на самом деле тогда, когда вы показали мне вашу лапу с так называемыми «похищенными из шкатулки» драгоценностями. Так вот: придётся мне вас, мой милый похититель, разочаровать. Вы в них не разбираетесь. А я – да.
Поэтому сразу увидела, что это не золото и бриллианты, а – позолоченная медь и стразы Звароффски. Так что её Величество нагло провела вас, милорд капитан.
То есть – она знала, что вы попытаетесь запастись средствами при бегстве. Для нашего существования. А фамильных драгоценностей ей лишаться вовсе не хотелось – никто не гарантирует, что наёмники вернут их ей: просто скажут, что не нашли при трупах. Ещё вопросы будут?
Он молча покачал головой.

Сволочей, оставленных копать яму-могилу, нашли легко: они и не скрывались, работая в свете факела. И не их вина, что первыми к ним подобрались вовсе не те, кого они ожидали. Посопротивляться они, правда, не попробовали: реалисты, мать их. Прикинув расклад сил, сразу бросились бежать, даже не пытаясь воспользоваться стоящими кучкой лошадьми. Но пара пущенных меткой опытной рукой стрел настигла их даже в дебрях леса, где, казалось бы, можно легко скрыться за частоколом стволов…
Леди Маргарет подъехала на коне к тому, кто ещё подавал признаки жизни: ему попало в область повыше таза. Печень? Да: об этом ей сказала и почти чёрная кровь, лужей растекающаяся под телом. Несмертельно, стало быть. Но только – пока.
Потому что с таким кровотечением он не протянет и часа.
Она спешилась. Привязала повод коня к какой-то ветке. Подошла. Встала над человеком, помолчав, и глядя в смотрящие с ненавистью глаза. Затем опустилась на колено, и вынула из ослабших пальцев гада припрятанный в складках одежды кинжал. Сказала:
– Выкладывай. Кто ваш наниматель. И умрёшь быстро. И не больно.
Человек не придумал ничего лучше, как грязно выматериться, и плюнуть ей в лицо. Она даже не стала утираться: вонзила кинжал по рукоять ему в ляжку. И провернула там. Она чуяла, конечно, что лорд Айвен, тоже подъехавший и уже слезший с коня, в шоке. Но благоразумно помалкивает, остановленный её взглядом.
Через полминуты, когда почти затихли вой и вопли дикой боли, она подняла кинжал снова, показав его окровавленное лезвие лежащему на спине:
– Считаю до пяти. Потом – вторую ногу. А затем – в пах!
– Прошу вас!.. Пожалуйста, миледи! – ага, он уже вспомнил, как вежливо обращаться к дамам! – Не надо! Пощадите! Я… Я всё скажу, что знаю! Это ведь не я, а Деррик! Деррик договаривался с нанимателем! – лежащий задыхался, и по расширившимся во всю радужку зрачкам она видела, что ему и правда, чертовски больно!
– Говори.
– Я не… Не знаю, как её зовут, но она, ну, то есть – наниматель – женщина! И Деррик всегда, когда упоминал о ней, говорил, что нас это не касается. И нам лучше не знать! А деньги не пахнут!
– На твоём месте я бы всё-таки постаралась конкретней вспомнить об этой женщине: кто она может быть! – леди Маргарет подбросила на руке кинжал, ловко заставив тот сделать два оборота. Отсветы от факела на полированном лезвии поиграли искрами на лице лежащего. Если он не был впечатлён до этого, то уж тут-то – точно!..
– Да, да, миледи… Он… Она… Это… Я так понял, что это – самая главная леди! – лежащий попробовал хитро подмигнуть, но лицо исказила гримаса боли, – Ну, вообще –Самая главная! И её имя нельзя говорить вслух! И даже упоминать о ней. Иначе… – он показал характерный жест, проведя ногтем большого пальца по шее, – Она сказала, что болтунов найдёт везде!
– Понятно. – Маргарет не видела смысла спрашивать больше ни о чём, но…
– Где деньги-то?
– Тут. Тут деньги… Наши, когда пошли к вам, не взяли их с собой. Аванс – в седельной сумке Деррика.
– Хорошо. Помолись. Я обещала, и сдержу слово. Тебе не будет больно. Скажешь, когда будешь готов.
Он закрыл глаза. Потом губы зашевелились. Потом… Потом он открыл глаза. Поморгал, избавляясь от непрошенной слезы. Смотрел он вверх, прямо над собой, а её теперь словно и не видел. Сказал, ни к кому, как она поняла, конкретно не обращаясь:
– Прости, Господь. Не смог я вырастить мою малютку. Мою маленькую Абигайль.
Прости, доченька…
– Сколько её лет?
– Три. Ей три года… – он явно изо всех сил сдерживал рыдания, а на краешке рта появилась кровь. Близка, стало быть, его смерть.
– Где она живёт?
– В Лории. У моей старшей сестры, Элизабетт. А мать её умерла. Чума.
– Улица, дом?
Он ответил.
– Обещаю. Твою долю денег за… нас, я твоей сестре отдам. Если буду жива. Готов?
– Да. Да, ваша милость. Прощайте.
– Ну, прощай и ты. – она вонзила кинжал прямо в сердце – под грудиной по центру, направляя остриё к шее. Знала, где это самое сердце находится, и знала, как сделать, чтоб рёбра не мешали… Он раскрыл было рот, но замер, так и не издав ни звука. И спустя несколько секунд словно застыл, расслабившись и накрепко примёрзнув к земле…
Его остекленевшие глаза она закрыла сама.