Искусственное сердце
Васса Возрастные ограничения 12+
Глава 1. Вторая жизнь
Сегодня с утра небо затянуло снежными тучами, но ветра не было, и деревья стояли не шелохнувшись. Вся природа залегла в спячку, и ждала, когда ее накроют снежным одеялом. А снег пошел только к вечеру. Это был последний снег в моей жизни. Завтра меня уже не станет. Врачи прогнозируют последние часы жизни. Страшная болезнь поедает меня изнутри и не оставляет ни одного шанса на поездку к морю о которой мы мечтали вместе с мамой.
Мы сидели с моим роботом на подоконнике больничной палаты и долго смотрели на падающие снежинки и вспоминали, как зимой всей семьей играли в снежки и катались на санках, как весной в ручьях пускали кораблики, а летом ездили отдыхать на море, как осенью ходили в парк и наслаждались шуршанием желтой листвы.
Мои родители хорошо зарабатывали, и наша семья ни в чём не нуждалась. Папа работал программистом в японской компаний, а мама работала старшим менеджером в банке. У нас был свой большой дом с террасой и садовым участком. Я любил наш дом. Он большой, светлый и красивый. В нем всегда царила гармония. На первом этаже огромная гостиная и рабочий кабинет папы. А на втором этаже моя комната и комната мамы с папой. Стены бесконечных коридоров украшены моими детскими фотографиями и фотографиями родителей. Родители много работали, и, к сожалению, и у меня не было ни брата, ни сестры. Когда мне исполнилось три года, папа подарил робота. Он сказал, что это первый робот, способный распознавать эмоции человека, а значит, имеет сердце. Когда человек с ним общается, он запоминает его интонацию речи, эмоции и в будущем при определенных обстоятельствах может их повторить. Я никогда с ним не расставался, даже в последние минуты жизни он был со мной.
В 23.55 врачи констатировали мою смерть. На похороны собралось много народу. Все выражали соболезнование моим родителям. Мама стояла у гроба и безутешно плакала, иногда трясла меня за плечи, пытаясь разбудить. Папа утешал ее, а окружающие, жалели и предрекали сумасшествие.
— Какое горе — хоронить своих детей. — Сказала бабушка из толпы провожающих.
— А у нее один ребенок? – поддержала разговор другая старушка.
— Да, один.
— Ох! Если так убиваться, то недолго и сума сойти.
После моей смерти мою комнату в доме долгое время никто не прибирал. Все вещи стояли на своих местах: на столе лежал планшет, на книжных полках стояли мои игрушки и фотографии, на тумбочке возле кровати стоял робот. Похоронив меня, мама долго не могла прийти в себя, часто болела. В доме не стало праздников, перестали приходить папины и мамины друзья. Яблоневый сад, который мы так любили, и прогуливались по нему в выходные дни, пришел в упадок. В доме царила тишина, которую иногда нарушала мама громкими криками. В приступах безумия она бегала по комнатам и звала меня.
Однажды в гости к моим родителям приехал папин брат с женой и маленьким сыном Мишей. Он был веселым и задорным, иногда шалил и не слушался своих родителей. Этим Миша напомнил моей маме меня, и после очередного приступа безумия маму увезли в психиатрическую больницу. Отправив маму в больницу, проводив гостей, папа остался один дома. До позднего вечера он сидел в темноте, пытался увлечься работой, но у него ничего не получалось. Он бродил по кабинету, то брал в руки книги, то садился за компьютер, то снова ходил из угла в угол. Пустота заполнила не только дом, но его мысли, сознание и душу. Ближе к полуночи он развел камин. Потрескивания дров и тепло камина позволили немного папе расслабиться.
— Надо ложиться спать. – Сказал папа и стал подниматься вверх по лестнице в свою комнату.
Проходя по длинному коридору, он заметил, что дверь в мою комнату приоткрыта. Заглянул, прошел до стола. С книжной полки взял мою фотографию, поцеловал и снова поставил на место. С тумбочки взял робота и присел на мою кровать. Папа не решался включить робота, но после нескольких минут раздумья он все же включил.
— Привет. – Моим голосом поприветствовал робот. По щеке папы скатилась слеза.
— Ты плачешь?
— Нет. Что ты. Это яркий свет твоих глаз немного ослепил меня.
— Как дела на работе? Где мама?
— На работе отлично! Вот создали новую игру. Она тебе понравиться. Там твои забавные персонажи с помощью машины времени перемещаются во времени, решая логические задачки. А мама ненадолго уехала в командировку, на очередной семинар. Им там будут рассказывать, как продать новые финансовые продукты быстро и выгодно.
— Может тогда мы поужинаем?
— Но у нас ничего не приготовлено. Ты же знаешь, у нас этим всегда мама занималась. Но ничего я что-нибудь придумаю.
Мы спустились в обеденный зал, папа приготовил бутерброды, и мы еще долго болтали пока не сели у меня-робота батарейки.
Проснувшись на утро, папа поставил меня-робота на зарядку. Утром ему в голову пришла идея, и он через интернет-магазин сделал странный заказ.
Спустя несколько месяцев папе доставили заказ из интернет-магазина. Это была кукла – реборн. Куклы – реборн внешне очень похожи на человека, а эта кукла была похожа на меня, и даже рост соответствовал моему. Папа решил искусственное сердце моего робота пересадить в эту куклу.
Для того, чтобы кукла стала человеком – роботом папе пришлось хорошенечко потрудиться. У живого человека пять органов чувств: обоняние, осязание, зрение, слух, вкус. Все они реагируют на внешние раздражители. По возможности папа хотел мне — роботу технически разработать и запрограммировать органы чувств. Главным отличием человека от робота является внутренняя мотивация, потребность к саморазвитию, самосовершенствованию, т.к. мотивация является двигателем прогресса. Робота можно запрограммировать на исполнение любого алгоритма, а человек не только исполняет по алгоритмам, но и сам их разрабатывает. А еще у него развито чувство самосохранения. Вот с него папа и начал. Он заложил в меня — робота алгоритм слежения заряда аккумулятора. При снижении уровня заряда аккумулятора до двадцати процентов, я должен был бежать к розетке и с помощью специального разъема состыковаться с ней. Если я находился вне дома, то при минимальном пороге уровня заряда аккумулятора программа переключала на запасной аккумулятор, установленный во мне. Распознавание месторасположения осуществляли мои глаза – видеокамеры и модуль геолокации, определяющий координаты местоположения. Следующим этапом была настройка осязания. Необходимо было настроить чувствительность поверхности тела. Для этого на материал, имитирующий человеческую кожу, папа нанес резистивное покрытие, как это бывает у сенсорных экранов смартфонов или интерактивных досок. Интерактивные доски и панели имеют плоскую форму и координаты точки взаимодействия пера и поверхности в прямоугольной системе координат определить гораздо проще, чем координаты точки кривой поверхности. Здесь не обошлось без знаний евклидового пространства. Обоняние мне настроили с помощью анализатора. Каждые 5 минут через носовой проход я выполнял забор воздуха, анализатор раскладывал воздух на компоненты и по имеющейся базе молекулярным формулам определял состав. Если в воздухе присутствовали молекулы метана, повышенная концентрация углекислого газа, я должен был об этом оповещать. Во мне была запрограммирована огромная база молекулярных формул, я даже различал ароматы цветов. Со слухом у меня тоже было все в порядке, а вот вкус не чувствовал. Да мне это и не надо, мой источник энергии это двести двадцать вольт в розетке преобразованные в 12 вольт аккумулятора. Электромагнитные волны вкуса не имеют. По своей архитектуре я был похож на мощный компьютер. Головной мозг – это северный мост, мощный процессор, с графическим ядром, который отвечал за зрение, координацию. Южный мост, второй процессор, располагался в нижней части туловища и отвечал за осязание и термоконтроль. Позвоночный столб — аналог центральной шины, координировал действия контроллеров, которые отвечали за другие функции в моем организме: движение, речь, мимику. Вместо кишечника были расположены аккумуляторы, вместо легких – жесткие диски. Вместо сердца – искусственное сердце. В котором были уже записаны и сохранены фотографии, видео, и другая информация, связанная с положительными эмоциями, в том числе и с любимыми сказками, звуками, ароматами. В сердце хранилась и информация по моей архитектуре, в случае сбоев, оно могло бы восстановить нарушенные функции. И оно было самым ценным во мне. Не будь его, я бы умер после первого сбоя. Одно оставалось не понятным – смогу ли я дальше себя самостоятельно развивать, без человека. Смогу ли я создавать, изобретать что-то новое, прогрессивное для человечества? Например, смогу ли я изобрести лекарство от злокачественной опухоли, смогу ли я выращивать яблони, груши? Буду ли я также эмоционально играть с домашними питомцами? Думаю, нет. Думать о своем благосостоянии – бессмысленно. Зачем нам деньги. Зачем нам знать по какой цене нефть, какой сейчас курс доллара, размышлять об обществе, о политике или об экономике, устраивать войны? Зачем? Если нам материальные блага и амбиции чужды. Ура! Я свободен! Я свободен от всего этого! Но и счастлив ли я?
Когда маму выписали из больницы, мы вместе с папой встречали ее у ворот. Увидев меня, мама закричала:
— Живой! Я же говорила, что он жив, что он просто спал крепким сном. Дорогой, тебе удалось его разбудить!
-Да, милая! Наш сын, наконец, проснулся, и будет жить снова вместе с нами, как и прежде.
Счастливые мы шли по тропинке. Мама и папа как прежде держали меня за руки. Улыбались, строили планы на будущее, целовали меня в щеки. Наша семья снова обрела
смысл в жизни. И этой весной распустился наш яблоневый сад. Мама, как и прежде, просыпалась раньше всех, делала пробежку по парку, готовила нам завтрак. Потом мы провожали папу на работу. В течение дня я приглядывал за мамой, чтобы она не совершила не обдуманных поступков: не забыла выключить газ или утюг. После лечения у нее пошатнулись нервы, и она могла неожиданно забыть или впасть в депрессию. Вечером мы встречали папу, ужинали, потом играли в игры. А перед сном мама читала мне сказки и пела колыбельные песни. В выходные дни ходили в парк. В кино папа не разрешал, говорил, что дома есть чудесный телевизор, а фильмы можно скачать в Интернете. Он понимал, что люди их не поймут и начнут смеяться. Как-то утром прогуливаясь с мамой по парку, мы встретили женщину, выгуливающую собаку. Мама спросила меня: не хочу ли я завести щенка. «Нет» — ответил я. Я же не знал, что такое «собака». Мама позвала собаку, та прибежала и стала нас обнюхивать, потом ластиться и прыгать. Она была большая и сильная, и когда она прыгнула на меня, я упал лицом в снег и не смог подняться на ноги. Эта игра рассмешила маму. Она сначала задорным голосом говорила мне: «Вставай, не бойся ее». Но как бы я не старался, у меня ничего не получалось, только тело от усиленной работы аккумулятора сильно разогревалось. Мама стала уже сердиться, строгим голосом говорила: «Вставай, а то простудишься!» А я не мог. Тогда она резко схватила меня за комбинезон и стала поднимать. «Ты что не понимаешь, простудишься». Подняв меня на ноги, она стала отряхивать снег с комбинезона и все время ворчала. Отряхнув меня от снега, мама заглянула в мое лицо, обхватила его двумя руками и хотела что-то сказать. От тепла ее рук снег на лице стал таять, и как будто слезы, капли воды стекали по моему лицу. «Ты плачешь? Ты расстроен? Я не хотела тебя ругать! Я забыла, что ты у меня еще совсем маленький!»
Шло время, я не взрослел. Мама быстро старела. Депрессия и длительные лечения сказывались на ее здоровье. Через три года поздней осенью она умерла. Похоронив маму, папа забыл про меня. Перестал со мной разговаривать и даже заряжать. Я снова пылился в своей комнате, только уже не на тумбочке, а на кровати. Моё сердце умерло во второй раз. Когда папа снова женился, его новая жена не захотела жить со мной под одной крышей. Ему пришлось разобрать меня. «Искусственное» сердце он отдал в кружок по робототехнике, а оболочку, положил в деревянный ящик и закопал на нашей с мамой могиле. В день вторых похорон погода снова была холодная. Земля уже сильно промерзла, а снега еще не было.
— Лопата совсем не лезет, земля промерзла. Но ничего, вырою не большую яму, что бы только собаки не смогли раскопать. — Папе тогда с трудом удалось вырыть небольшую яму рядом с могилами и закопать ящик с телом мальчика-робота.
Захоронив ящик, папа попрощался с нами:
— Простите меня, что не смог вас защитить, но верю, что, то время, которое мы провели вместе, было самым счастливым для вас и для меня. Не судите меня строго за «новую» жизнь. Обещаю каждый год приносить на могилу цветы и игрушки.
Убрав листву и поправив венки, папа вышел с кладбища
— Надо же, снег пошел! Наверно, они меня простили и благословили!
С этого дня из окон моего дома уже никто не наблюдал, как кружатся в танце снежинки и как Дед Мороз рисует узоры на стеклах, как вырастают на крышах сосульки и звенит весенняя капель, как распускаются белые цветы на яблонях и как дрожит листва от дождя и ветра.
Искусственное сердце не стареет,
Оно не плачет и не говорит.
Искусственное сердце сильно верит,
Что человечество, что создало, хранит!
Сегодня с утра небо затянуло снежными тучами, но ветра не было, и деревья стояли не шелохнувшись. Вся природа залегла в спячку, и ждала, когда ее накроют снежным одеялом. А снег пошел только к вечеру. Это был последний снег в моей жизни. Завтра меня уже не станет. Врачи прогнозируют последние часы жизни. Страшная болезнь поедает меня изнутри и не оставляет ни одного шанса на поездку к морю о которой мы мечтали вместе с мамой.
Мы сидели с моим роботом на подоконнике больничной палаты и долго смотрели на падающие снежинки и вспоминали, как зимой всей семьей играли в снежки и катались на санках, как весной в ручьях пускали кораблики, а летом ездили отдыхать на море, как осенью ходили в парк и наслаждались шуршанием желтой листвы.
Мои родители хорошо зарабатывали, и наша семья ни в чём не нуждалась. Папа работал программистом в японской компаний, а мама работала старшим менеджером в банке. У нас был свой большой дом с террасой и садовым участком. Я любил наш дом. Он большой, светлый и красивый. В нем всегда царила гармония. На первом этаже огромная гостиная и рабочий кабинет папы. А на втором этаже моя комната и комната мамы с папой. Стены бесконечных коридоров украшены моими детскими фотографиями и фотографиями родителей. Родители много работали, и, к сожалению, и у меня не было ни брата, ни сестры. Когда мне исполнилось три года, папа подарил робота. Он сказал, что это первый робот, способный распознавать эмоции человека, а значит, имеет сердце. Когда человек с ним общается, он запоминает его интонацию речи, эмоции и в будущем при определенных обстоятельствах может их повторить. Я никогда с ним не расставался, даже в последние минуты жизни он был со мной.
В 23.55 врачи констатировали мою смерть. На похороны собралось много народу. Все выражали соболезнование моим родителям. Мама стояла у гроба и безутешно плакала, иногда трясла меня за плечи, пытаясь разбудить. Папа утешал ее, а окружающие, жалели и предрекали сумасшествие.
— Какое горе — хоронить своих детей. — Сказала бабушка из толпы провожающих.
— А у нее один ребенок? – поддержала разговор другая старушка.
— Да, один.
— Ох! Если так убиваться, то недолго и сума сойти.
После моей смерти мою комнату в доме долгое время никто не прибирал. Все вещи стояли на своих местах: на столе лежал планшет, на книжных полках стояли мои игрушки и фотографии, на тумбочке возле кровати стоял робот. Похоронив меня, мама долго не могла прийти в себя, часто болела. В доме не стало праздников, перестали приходить папины и мамины друзья. Яблоневый сад, который мы так любили, и прогуливались по нему в выходные дни, пришел в упадок. В доме царила тишина, которую иногда нарушала мама громкими криками. В приступах безумия она бегала по комнатам и звала меня.
Однажды в гости к моим родителям приехал папин брат с женой и маленьким сыном Мишей. Он был веселым и задорным, иногда шалил и не слушался своих родителей. Этим Миша напомнил моей маме меня, и после очередного приступа безумия маму увезли в психиатрическую больницу. Отправив маму в больницу, проводив гостей, папа остался один дома. До позднего вечера он сидел в темноте, пытался увлечься работой, но у него ничего не получалось. Он бродил по кабинету, то брал в руки книги, то садился за компьютер, то снова ходил из угла в угол. Пустота заполнила не только дом, но его мысли, сознание и душу. Ближе к полуночи он развел камин. Потрескивания дров и тепло камина позволили немного папе расслабиться.
— Надо ложиться спать. – Сказал папа и стал подниматься вверх по лестнице в свою комнату.
Проходя по длинному коридору, он заметил, что дверь в мою комнату приоткрыта. Заглянул, прошел до стола. С книжной полки взял мою фотографию, поцеловал и снова поставил на место. С тумбочки взял робота и присел на мою кровать. Папа не решался включить робота, но после нескольких минут раздумья он все же включил.
— Привет. – Моим голосом поприветствовал робот. По щеке папы скатилась слеза.
— Ты плачешь?
— Нет. Что ты. Это яркий свет твоих глаз немного ослепил меня.
— Как дела на работе? Где мама?
— На работе отлично! Вот создали новую игру. Она тебе понравиться. Там твои забавные персонажи с помощью машины времени перемещаются во времени, решая логические задачки. А мама ненадолго уехала в командировку, на очередной семинар. Им там будут рассказывать, как продать новые финансовые продукты быстро и выгодно.
— Может тогда мы поужинаем?
— Но у нас ничего не приготовлено. Ты же знаешь, у нас этим всегда мама занималась. Но ничего я что-нибудь придумаю.
Мы спустились в обеденный зал, папа приготовил бутерброды, и мы еще долго болтали пока не сели у меня-робота батарейки.
Проснувшись на утро, папа поставил меня-робота на зарядку. Утром ему в голову пришла идея, и он через интернет-магазин сделал странный заказ.
Спустя несколько месяцев папе доставили заказ из интернет-магазина. Это была кукла – реборн. Куклы – реборн внешне очень похожи на человека, а эта кукла была похожа на меня, и даже рост соответствовал моему. Папа решил искусственное сердце моего робота пересадить в эту куклу.
Для того, чтобы кукла стала человеком – роботом папе пришлось хорошенечко потрудиться. У живого человека пять органов чувств: обоняние, осязание, зрение, слух, вкус. Все они реагируют на внешние раздражители. По возможности папа хотел мне — роботу технически разработать и запрограммировать органы чувств. Главным отличием человека от робота является внутренняя мотивация, потребность к саморазвитию, самосовершенствованию, т.к. мотивация является двигателем прогресса. Робота можно запрограммировать на исполнение любого алгоритма, а человек не только исполняет по алгоритмам, но и сам их разрабатывает. А еще у него развито чувство самосохранения. Вот с него папа и начал. Он заложил в меня — робота алгоритм слежения заряда аккумулятора. При снижении уровня заряда аккумулятора до двадцати процентов, я должен был бежать к розетке и с помощью специального разъема состыковаться с ней. Если я находился вне дома, то при минимальном пороге уровня заряда аккумулятора программа переключала на запасной аккумулятор, установленный во мне. Распознавание месторасположения осуществляли мои глаза – видеокамеры и модуль геолокации, определяющий координаты местоположения. Следующим этапом была настройка осязания. Необходимо было настроить чувствительность поверхности тела. Для этого на материал, имитирующий человеческую кожу, папа нанес резистивное покрытие, как это бывает у сенсорных экранов смартфонов или интерактивных досок. Интерактивные доски и панели имеют плоскую форму и координаты точки взаимодействия пера и поверхности в прямоугольной системе координат определить гораздо проще, чем координаты точки кривой поверхности. Здесь не обошлось без знаний евклидового пространства. Обоняние мне настроили с помощью анализатора. Каждые 5 минут через носовой проход я выполнял забор воздуха, анализатор раскладывал воздух на компоненты и по имеющейся базе молекулярным формулам определял состав. Если в воздухе присутствовали молекулы метана, повышенная концентрация углекислого газа, я должен был об этом оповещать. Во мне была запрограммирована огромная база молекулярных формул, я даже различал ароматы цветов. Со слухом у меня тоже было все в порядке, а вот вкус не чувствовал. Да мне это и не надо, мой источник энергии это двести двадцать вольт в розетке преобразованные в 12 вольт аккумулятора. Электромагнитные волны вкуса не имеют. По своей архитектуре я был похож на мощный компьютер. Головной мозг – это северный мост, мощный процессор, с графическим ядром, который отвечал за зрение, координацию. Южный мост, второй процессор, располагался в нижней части туловища и отвечал за осязание и термоконтроль. Позвоночный столб — аналог центральной шины, координировал действия контроллеров, которые отвечали за другие функции в моем организме: движение, речь, мимику. Вместо кишечника были расположены аккумуляторы, вместо легких – жесткие диски. Вместо сердца – искусственное сердце. В котором были уже записаны и сохранены фотографии, видео, и другая информация, связанная с положительными эмоциями, в том числе и с любимыми сказками, звуками, ароматами. В сердце хранилась и информация по моей архитектуре, в случае сбоев, оно могло бы восстановить нарушенные функции. И оно было самым ценным во мне. Не будь его, я бы умер после первого сбоя. Одно оставалось не понятным – смогу ли я дальше себя самостоятельно развивать, без человека. Смогу ли я создавать, изобретать что-то новое, прогрессивное для человечества? Например, смогу ли я изобрести лекарство от злокачественной опухоли, смогу ли я выращивать яблони, груши? Буду ли я также эмоционально играть с домашними питомцами? Думаю, нет. Думать о своем благосостоянии – бессмысленно. Зачем нам деньги. Зачем нам знать по какой цене нефть, какой сейчас курс доллара, размышлять об обществе, о политике или об экономике, устраивать войны? Зачем? Если нам материальные блага и амбиции чужды. Ура! Я свободен! Я свободен от всего этого! Но и счастлив ли я?
Когда маму выписали из больницы, мы вместе с папой встречали ее у ворот. Увидев меня, мама закричала:
— Живой! Я же говорила, что он жив, что он просто спал крепким сном. Дорогой, тебе удалось его разбудить!
-Да, милая! Наш сын, наконец, проснулся, и будет жить снова вместе с нами, как и прежде.
Счастливые мы шли по тропинке. Мама и папа как прежде держали меня за руки. Улыбались, строили планы на будущее, целовали меня в щеки. Наша семья снова обрела
смысл в жизни. И этой весной распустился наш яблоневый сад. Мама, как и прежде, просыпалась раньше всех, делала пробежку по парку, готовила нам завтрак. Потом мы провожали папу на работу. В течение дня я приглядывал за мамой, чтобы она не совершила не обдуманных поступков: не забыла выключить газ или утюг. После лечения у нее пошатнулись нервы, и она могла неожиданно забыть или впасть в депрессию. Вечером мы встречали папу, ужинали, потом играли в игры. А перед сном мама читала мне сказки и пела колыбельные песни. В выходные дни ходили в парк. В кино папа не разрешал, говорил, что дома есть чудесный телевизор, а фильмы можно скачать в Интернете. Он понимал, что люди их не поймут и начнут смеяться. Как-то утром прогуливаясь с мамой по парку, мы встретили женщину, выгуливающую собаку. Мама спросила меня: не хочу ли я завести щенка. «Нет» — ответил я. Я же не знал, что такое «собака». Мама позвала собаку, та прибежала и стала нас обнюхивать, потом ластиться и прыгать. Она была большая и сильная, и когда она прыгнула на меня, я упал лицом в снег и не смог подняться на ноги. Эта игра рассмешила маму. Она сначала задорным голосом говорила мне: «Вставай, не бойся ее». Но как бы я не старался, у меня ничего не получалось, только тело от усиленной работы аккумулятора сильно разогревалось. Мама стала уже сердиться, строгим голосом говорила: «Вставай, а то простудишься!» А я не мог. Тогда она резко схватила меня за комбинезон и стала поднимать. «Ты что не понимаешь, простудишься». Подняв меня на ноги, она стала отряхивать снег с комбинезона и все время ворчала. Отряхнув меня от снега, мама заглянула в мое лицо, обхватила его двумя руками и хотела что-то сказать. От тепла ее рук снег на лице стал таять, и как будто слезы, капли воды стекали по моему лицу. «Ты плачешь? Ты расстроен? Я не хотела тебя ругать! Я забыла, что ты у меня еще совсем маленький!»
Шло время, я не взрослел. Мама быстро старела. Депрессия и длительные лечения сказывались на ее здоровье. Через три года поздней осенью она умерла. Похоронив маму, папа забыл про меня. Перестал со мной разговаривать и даже заряжать. Я снова пылился в своей комнате, только уже не на тумбочке, а на кровати. Моё сердце умерло во второй раз. Когда папа снова женился, его новая жена не захотела жить со мной под одной крышей. Ему пришлось разобрать меня. «Искусственное» сердце он отдал в кружок по робототехнике, а оболочку, положил в деревянный ящик и закопал на нашей с мамой могиле. В день вторых похорон погода снова была холодная. Земля уже сильно промерзла, а снега еще не было.
— Лопата совсем не лезет, земля промерзла. Но ничего, вырою не большую яму, что бы только собаки не смогли раскопать. — Папе тогда с трудом удалось вырыть небольшую яму рядом с могилами и закопать ящик с телом мальчика-робота.
Захоронив ящик, папа попрощался с нами:
— Простите меня, что не смог вас защитить, но верю, что, то время, которое мы провели вместе, было самым счастливым для вас и для меня. Не судите меня строго за «новую» жизнь. Обещаю каждый год приносить на могилу цветы и игрушки.
Убрав листву и поправив венки, папа вышел с кладбища
— Надо же, снег пошел! Наверно, они меня простили и благословили!
С этого дня из окон моего дома уже никто не наблюдал, как кружатся в танце снежинки и как Дед Мороз рисует узоры на стеклах, как вырастают на крышах сосульки и звенит весенняя капель, как распускаются белые цветы на яблонях и как дрожит листва от дождя и ветра.
Искусственное сердце не стареет,
Оно не плачет и не говорит.
Искусственное сердце сильно верит,
Что человечество, что создало, хранит!
Рецензии и комментарии 0