Тёмное королевство. Странствия монаха

Глава 1
В далеком прошлом, спустя пару веков по пришествии Христа в наш мир, в растерзанном бессчетными войнами, болезнями, стихиями и голодом государстве, что ныне на краю Европы, жила семья рыбака. Рыбака звали Назар (в переводе с древнееврейского — Посвященный Богу), жену рыбака звали Аида; у них подрастали две прекрасных, как лунный свет, дочери — Кристина и Алина. Сыновей у них не было, но оно и к лучшему, ведь монарх, правящий этими землями, после их завоевания приказал убить всех взрослых мужчин, способных держать оружие, а мальчиков утопить, сбросив в морскую пучину со скалы.
Назар был слишком слаб и болел проказой, что страшно изуродовало его лицо. К приходу палачей — горстке грабителей и наемников — он уже испускал дух. Бандиты не стали его добивать, они изнасиловали его жену и забрали в рабство дочерей. Один из мучителей бросил к ногам умирающего рыбака срезанные локоны его девочек, а на лицо высыпал вырванные у его жены зубы. Женщина, истекая кровью, ползла к скамейке, на которой лежал ее муж, но бандит схватил ее за волосы и поволок несчастную из хижины.
Многое ли можно пережить, и многое ли может остаться без ответа?
Спустя дни на краю леса, на самой кривой, но и самой короткой до города дороге, сорвало колесо на повозке, что везла сено и бочонок хорошего вина на продажу.
– Черт бы меня побрал, — сказал пухлый и неуклюжий мужичок, слезая с повозки. – Да я так до ночи не успею, черт бы тебя побрал! Так он ругался, осматривая место аварии и местность вокруг.
Стояла жара, солнце находилось высоко, и укрыться от пекла было негде, если только в лесу, но лес не внушал доверия. Ходили слухи, что там укрываются выжившие солдаты прошлой династии и устраивают набеги на проходящие мимо торговые караваны и патрули. Делать было нечего, подпоясав свой длинный серо-коричневый балахон, обхватив свое брюхо, свисающее почти до колен, мужичок принялся поднимать край телеги, чтобы поставить колесо на место.
– Да чтоб ты сгнило, чтоб тебя перекосило!
Колесо не поддавалось, и мужичок стал толкать телегу, держа её обеими руками, одновременно придерживая поводья, чтобы лошадь никуда не свернула.
Начало смеркаться, но о ночлеге не могло идти и речи, а сил- то не осталось…Толстяк бросил край телеги и сел передохнуть. Спустя короткое время вдали показался силуэт. Мужичок присмотрелся, силуэт словно растворился, как только тот моргнул. – « Что-то не так», — подумал он. Вслушиваясь в тишину, он отчётливо слышал биение своего сердца… « Наверное, показалось».
Откупорив бочонок, мужичок принялся жадно пить блаженный напиток, рассчитывая, что тот восполнит его силы и утолит жажду, которая мучила его весь день.
– Как же хорошо с тобой, мой верный друг! — Улыбаясь, воскликнул мужичок, хлопая ладонью по дубовой бочке.
Затем он обернулся и уткнулся лицом в обезображенный скелет, практически без кожи и без волос, источающий зловонный аромат могил и слегка заметный зеленоватый свет. Весёлый мужичок побледнел как поганка, губы его затряслись, а в глазах застыл ужас. ( Вероятно, с той поры и начали писать безумные истории о скелетах, зомби и прочих безобразных монстрах, но был ли наш скелет монстром?)
Мужичок стоял как вкопанный, он не мог пошевелиться, словно вмёрз в землю. Скелет же, напротив, приблизился в плотную и, наклонив на бок голову, или скорее то, что от неё осталось — череп и гниющие остатки кожи на нём, — принялся разглядывать полноватого мужчину, словно хищник, смотрящий на свою жертву. Обойдя бедолагу вокруг, он уставился в его напуганные до жути глаза, словно пытаясь прочесть в них всю историю его жизни. Внезапно мужичок услышал голос у себя в голове: « Ты будешь моим рабом, будешь служить мне, а в награду сохраню тебе жизнь. Осмелишься же предать меня, выступишь против меня или ослушаешься моего приказа, я отниму у тебя самое дорогое — волю к жизни. Ты будешь умирать медленно и мучительно, тлея изнутри. Лёгкие наполнятся пеплом, внутренности покроются язвами, неутолимая мучительная жажда будет сопровождаться металлическим привкусом во рту, что только усилит твои страдания».
« Скелет не мог этого сказать », — подумал мужичок и, попытавшись сорваться с места, чтобы убежать, упал, ударившись головой о выступающий край телеги.
Наутро, придя в себя и открыв глаза (вероятно, от удара он потерял сознание и проспал всю ночь), мужичок увидел вокруг себя имперскую стражу — четырёх солдат, которые патрулировали эту дорогу.
– Ты кто такой? — Задал вопрос один из патрульных.
– У меня нет имени, но в братстве меня зовут Лука. Я простой служитель Господа, продающий вино.
— Вино! — Воскликнул один из солдат. – Что же ты сразу не сказал, тупая твоя голова, — весело произнёс солдат, помогая мужчине подняться с земли. – В городе намечается праздник, нам как раз не хватает бочонка хорошего вина.
– Постойте, но у моей телеги сломано колесо, и она не успеет до праздника привезти вино в город.
Солдаты осмотрели телегу, все колёса были на месте.
– Ты что, дурень, издеваешься, вздумал шутить над нами? — произнёс один из солдат, достав на половину меч из ножен.
– Нет, нет, ни в коем случае! Видимо, это солнце напекло мне голову, пока я спал.
– То-то. Ступай за нами, да смотри в повозку не садись, а то, и правда, что-нибудь сломаешь, жирная свинья.
Солдаты шли впереди, изредка бросая оскорбительные шутки в адрес Луки. Тот же, пытаясь мириться с судьбой, следовал за ними, крепко держа поводья и думая о том, что произошло с ним ночью, а так же о сломанном колесе, которое чудесным оразом оказалось исправным.
Спустя несколько часов показалась застава, что стояла в нескольких часах от города.
– Всё, дальше мы сами, — сказал один из солдат, выхватив из рук мужичка поводья и свернув с главной торговой дороги на тропу до заставы.
– Постойте, но ведь это вино на продажу!
— Ага, в следующем году привози ещё, — с ухмылкой произнёс солдат.
– Позвольте хотя бы забрать телегу!
— Телегу? Ты же говорил, что она со сломанным колесом. Зачем тебе неисправная телега? — Солдат взглянул на уставшего, грязного от дорожной пыли мужичка. – Ладно, телега твоя, но без лошади, лошадь я оставлю себе.
В этот момент телегу окружили два десятка имперских стажей, которые дожидались патруля на заставе.
– Ну что замерли? Налетай! — раздался голос из толпы, и солдаты бросились к бочонку, жадно наполняя фляги и деревянные кружки вином. Спустя мгновение они стали падать один за другим. Их тела словно начали иссыхать, они пытались ещё дышать, но из их ртов вырывались пепел и белый дым.
— « Вино — это яд, а яда много не надо, чтобы убить», — послышалось в голове у мужичка, словно бы мысль промелькнула. Оглянувшись, мужичок оторопел: перед ним стоял скелет, тот самый жуткий скелет, что приходил к нему ночью.
« Садись в повозку и езжай в город. Да не вздумай останавливаться или оглядываться, пропадёшь», — послышалось вновь в голове у Луки.
Стремительно запрыгнув в телегу, несмотря на свою усталость и свой вес, мужичок мигом помчался прочь, как и велел ему голос, не оглядываясь и не останавливаясь. До города повезло домчаться ещё до темноты. На въезде в город, у главных ворот, стояла усиленная стража — огромные верзилы, которые в народе величались Ограми. Огры — невымышленные персонажи, это огромные люди, способные одной рукой поднять лошадь, от того их так и прозвали, что они просто огромны и сила их велика. Великан — второе распространённое название этих воинов.
В городе кипела жизнь, на дворцовой площади царила работорговля. От самых ворот и до стен дворца простирались рыночные палаты, где торговали оружием, тканями, специями, да, впрочем, чем только не торговали; даже жрицы любви предлагали свои услуги. Но Луке было не до них, хотя грешная мысль расслабить тело и дух посетила его голову. Миновав на повозке ворота, он искал удобное место для торговли своим вином, но все привлекательные места были заняты. Тогда он проследовал до площади работорговцев, как раз в это время там начались торги за чёрного юношу. Чёрных мужчин продавали дороже, чем белых, поскольку те был и выносливы, и могли долго работать на самых тяжёлых работах, не болея и не умирая. Даже красивые девушки не ценились так дорого, если только не являлись девственницами, но такими, как правило, не торговали на площадях, их приводили в дома богатых господ, а те уже решали их дальнейшую судьбу.
Снова послышался голос в голове: « купи темнокожего юношу».
« Но где же взять денег, ведь я не продал ещё не одной кружки вина», — подумал Лука. В это момент к нему подошли двое стражей:
– Что стал здесь со своей телегой?
— Прошу прощения, я не собирался здесь торговать, лишь хотел принять участие в торгах робами. Надеюсь приобрести себе одного.
– Что ж, удачи! А лошадь с телегой мы отведём в сторону.
Лука, проходя сквозь толпу, приближался к деревянному помосту, на котором располагались клетки с робами. В центре стоял бородатый надзиратель в дорогих одеждах, сшитых из шёлка, кожи и меха, а в руке он держал тяжёлую плеть, сплетённую из нескольких волокон. Рядом с ним стоял чернокожий юноша, раб. Руки и ноги его были скованы цепями.
– Этот раб из дикого племени, живущего далеко за океанами, на краю земли, — раздался голос надзирателя.
Из толпы послышались первые крики:
— Десять монет!
— Двенадцать!
Снова послышался голос в голове: « Предложи тридцать монет»
— Тридцать монет! — воскликнул бедолага, не зная, что его ждёт дальше, ведь у него не только не было денег, но и предположений, где их взять.
– Тридцать монет?! — удивлённо повторил торговец.
Толпа расступилась. Все хотели посмотреть на богатого господина, но, недоумевая от удивления, видели грязного, толстопузого монаха в изношенном серо-коричневом балахоне из грубой и дешёвой ткани.
– Приведите его ко мне! — приказал надзиратель своим людям. К Луке подошли двое вооружённых саблями слуг восточной наружности:
– Господин ждёт! — произнес один из них, указывая на помост, где стоял их хозяин.
Поднявшись на помост в сопровождении двух наемников и подойдя к надзирателю, Лука вновь услышал голос у себя в голове: « Предложи им выпить вина из твоего бочонка, им всем ». Надзиратель нахмурился:
— Ты не похож на господина, скорее на бродягу. Гони тридцать монет!
Злой оскал на лице надзирателя не сулил ничего хорошего.
– Давайте выпьем хорошего вина и тем самым отметим нашу сделку, — предложил Лука.
Но надзиратель был настроен твердо. Расправив кнут, он ещё раз потребовал плату за раба.
– Всем вино, всем вино за мой счет! — закричал во всеуслышание Лука, обращаясь к толпе людей на площади и указывая на свою тележку и бочонок на ней. – Пойдёмте, там же и деньги, — Лука попытался взять надзирателя подруку, но тот отмахнулся, подозвав к себе своих людей:
– Будьте наготове, этот бродяга явно что-то затевает.
Лука медленно спустился с помоста и пошёл в сторону телеги, где уже толпились люди, жадно предвкушавшие попойку за счёт щедрого господина. Лука не успевал наполнять кружки вином: ради такого угощения сбежались даже стражники, которые и так никогда ни за что не платили, а если им что-то было нужно, брали это силой. Не пили только работорговцы, они ждали лишь одного, денег. Спустя короткое время, люди начали замертво падать, один за другим. Единицы из них, что не пили вина, из бочонка, с криками начали разбегаться, зовя на помощь стражу.
– Вино отравлено, убейте его! – приказал надзиратель своим бойцам.
Наёмники, обнажив сабли и ножи, бросились на Луку. Лука, чувствуя неминуемую гибель, оперся спиной на опустошенный бочонок из-под вина, зажмурив глаза и заслонил голову руками. Он начал быстро бормотать, взывая к Господу и моля о прощении.
Послышались хрипы, после наступила тишина, и лишь вдалеке были слышны крики о помощи и бряцанье доспехов спешащих на подмогу стражей. Монах был всё ещё жив. Открыв глаза, он увидел ужаснейшую картину, от которой его тут же вырвало.
Все бандиты-работорговцы были обезглавлены, а их сердца вырваны из груди. Осмотревшись, Лука заметил тень, скрывшуюся за одним из городских домов. В этот момент подоспели первые стражники, которые тут же набросились на монаха, надеясь выяснить, что произошло и кто виной всем этим жертвам, но, не получив внятного ответа, заковали беднягу в кандалы и бросили в темницу.
Всю ночь шли поиски преступников. Солдаты с факелами обследовали каждый клочок земли в городе, врывались в дома к простолюдинам, и даже к господам, вели обыски. Всех недовольных, а так же подозрительных лиц арестовывали.
Наутро Луку повели на допрос. В целях безопасности его сопровождала по мрачным коридорам башни дюжина воинов. Идти пришлось долго, иногда слышались жуткие вопли, стоны и плач, по спине бежала дрожь.
–Пришли, — сказал один из стражей, указывая на узкий проход и низкую деревянную дверь.
Войдя внутрь, монах увидел плохо освещённый зал со скамьями и столами. На одном из столов стояла стеклянная коробка, в которой лежали головы людей с торчащими винтами и обезображенными лицами, на другом столе лежали белые ткани, а на них были аккуратно разложены хирургические инструменты, а так же молотки и пилы. Из дальнего, не освящённого конца зала раздался голос:
– Подойди.
Лука застыл на месте, сердце рвалось из груди, желание жить сменилось желанием не умирать в муках. Первобытный страх то и дело стучал в висках.
– Подойди, — снова послышался голос из темноты.
Лука продолжал стоять, из мрака показался силуэт человека в красной мантии.
– Ты заставляешь меня делать то, чего я не хочу, — сказал человек в красной мантии.
– Простите меня, мой господин, — произнес Лука.
– Так ты подойдёшь, или мне подойти к тебе? — спросил господин.
Лука сделал несколько медленных шагов, пристально вглядываясь в человека, который, вероятно, станет его пытать. Подойдя достаточно близко, монах увидел мужественное лицо, ястребиный взгляд и ухоженную бородку, позолоченный ворот и множество золотых пуговиц на красной одежде; на груди пристёгнута золотая булавка в виде сойки с изумрудным глазом, а на правой руке Лука разглядел такой же перстень — с изображением сойки.
– Чтоб ты понимал, я здешний феодал, а так же судья.
После этих слов наступила тишина. Оба они смотрели друг другу в глаза, словно пытались прочесть мысли друг друга.
– Ты монах?- громким голосом задал вопрос судья.
– Да,- ответил лука.
– Что ты делаешь в моём городе?
Лука принялся рассказывать историю своего пути с самого начала. Феодал молча слушал монаха, оставаясь спокойным и хладнокровным, лишь иногда на каменном лице приподнималась левая бровь. Дослушав невероятную историю до конца, феодал начал медленно расхаживать взад и вперёд по небольшому участку зала и поглаживать, а то и подёргивать свою аккуратно стриженую густую бородку.
– Ты всерьёз надеешься, что я поверю в эту нелепую историю про ожившего мертвеца или призрака?
Монах промолчал.
– Стража! — В зал ворвались воины, которые сопровождали Луку из его темницы. – Уведите этого преступника и объявите по городу и окрестностям, что завтра состоится казнь человека, причастного к последним трагическим событиям!
В камере, на самом верху башни, Лука много молился и размышлял. Иногда он подходил к маленькому окошку с решёткой в виде двух толстых прутьев. Поскольку оконце было достаточно высоко, то приходилось хвататься руками за прутья и подтягиваться, карабкаясь по стене, чтобы увидеть, что же там происходит на воле. На площади шло строительство – видимо, сооружалось место для казни, которая, очевидно, должна была стать невероятным зрелищем. Стражей в городе стало больше, появились патрули с дикими волками или гиенами; шерсть животных стояла дыбом, а из зубастых пастей текла слюна. Огромный страж в рогатом шлеме, вёл дикого зверя на цепи, пристёгнутой к мощному ошейнику с шипами, а рядом шли два-три обычных, привычных для всех стражника.
Наступила ночь. Лука продолжал молиться и размышлять о своей судьбе. Порой он отключаясь и засыпал, но тут же просыпался от громких шагов и звона ключей тюремной стражи, совершавшей обход.
Послышались голоса и звуки открывающейся где-то неподалёку камеры. За тем раздались женские крики и мычание. Стражники не редко посещали заключённых женщин и совершали над ними насилие, чтобы удовлетворить свои потребности. Прошло время, наступила тишина, Лука вновь погрузился в сон. Ему снилась Цитадель вечности — место, о котором он не раз слышал и читал, но ни разу там не был. По преданию, Цитадель вечности – это город в горах на полуострове, окруженный неприступными стенами и механическими башнями, стреляющими огромными копьями; за стенами стоит обитель мира, целиком из мрамора. В той обители есть библиотека, что хранит в себе все знания, собранные человечеством, а так же, древние артефакты и прочие тайны, скрытые навечно хранителями истин.
Наступило утро, жизнь в городе закипела, народ собирался на площади, чтобы увидеть казнь преступника. Лука захотел вновь выглянуть сквозь решётку, но у него не хватило сил подняться, поскольку он уже несколько дней не ел и был слишком слаб. Кроме того, ночью в сырой каменной темнице было довольно холодно, это привело к онемению конечностей монаха, лицо его было бледным, чувствовалась лихорадка. Послышались шаги и звуки поворота ключей, в камеру зашли Феодал и четверо стражников. Феодал потребовал привести Луку в чувства. Послали за лекарем.
Долго ждать не пришлось. В камеру вошли ещё двое стражников, они вели старца, на вид очень древнего, — маленького роста, с длинными, седыми волосами и не обычно голубыми глазами, которые словно источали свет. Старик, после осмотра больного, принялся готовить целебное снадобье из различных трав и порошков, что принёс с собой. Ко всеобщему удивлению, снадобье подействовало сразу, и Лука в считанные секунды приобрел естественный для человека окрас кожи, перестал лихорадить и не чувствовал слабости, даже наоборот, ощущал прилив сил.
– Так ты скажешь мне правду, кто убил тех горожан и жестоко расправился с наёмниками? — спросил у Луки Феодал.
– Я всё Вам уже рассказал, больше мне добавить нечего, — ответил монах.
Феодал повёл бровью:
— Значит, не скажешь… Что ж, ты не оставил мне выбора. Видит Бог, я этого не хотел.
Стража повела монаха на площадь, где уже собралась многочисленная толпа. Люди кидались в Луку грязью, палками, гнилью. Они выкрикивали в его адрес проклятия и оскорбления, а одна из женщин вырвала у него из головы клок волос, за что тут же была избита стражей. Беснующуюся толпу потеснил гарнизон города, заняв круговую оборону в центре площади, где должна была состояться казнь. Луку подвели к огромному столбу, его заковали в цепи, при этом, стражники тянули цепь поверх гнездовья столба — так, что у несчастного монаха выкрутились плечи, и руки болтались, словно держались на сухожилиях.
Правитель, выйдя к своему народу и подойдя к Луке, вновь спросил монаха, не желает ли тот покаяться перед смертью, и, быть может, он сохранит ему жизнь и даже дарует свободу. Стоит представить, какую боль испытывал монах; ему грезилась тень, что скользила от одного стражника к другому, и те падали замертво, словно чумные, их лица делались бледными и старыми, а глаза чёрными.
Раздался тревожный сигнал, ознаменовавший нападение на город. И в самом деле, на город напали повстанцы, скрывавшиеся в лесах. Они подожгли амбары с зерном и атаковали стражу на главных городских воротах. Правителя сразу же окружили десятки его воинов и спешно повели прочь, но поддавшаяся панике толпа стала бросаться на стражу и своего господина. Началась резня: гарнизон города вёл бои с бандитами за стенами и с людьми внутри городских стен.
Нечто разрубило цепи, сковывавшие монаха, и уничтожило воинов державших эти цепи. Лука упал без чувств, а потом ощутил, что что-то уносит его подальше от хаоса.

Глава 2

Сколько дней провёл Лука без сознания, не известно. Очнувшись, монах увидел небо — синее, бескрайнее небо и птиц. Он чувствовал, что лежит на соломенной подстилке и едет на повозке, запряженной лошадью, но не мог пошевелиться и повернуть шею, поскольку всё тело занемело.
– Отец, посмотри! Монах в себя пришёл, — произнес девичий голос.
Повозка остановилась. Луке было интересно знать, кто его спас и кому он обязан жизнью. Наконец, повернув набок голову, монах увидел того самого дряхленького старца, что сохранил ему жизнь в городской тюрьме.
Знахарь дал что-то выпить, что-то горькое и не приятное, но Лука чувствовал, что снадобье помогает.
– Что произошло? Как я здесь очутился? Откуда вы взялись? Куда мы направляемся? — начал засыпать вопросами Лука.
Старец остановил его жестом:
— Ты задаёшь слишком много вопросов и ни одного по существу. Всему своё время, а сейчас спи.
Монах не желал спать, он хотел знать, что происходит с его жизнью, но веки стали тяжелыми, а разум затуманился…
Спустя какое-то время Лука проснулся. Открыв глаза, он увидел тьму, кромешную тьму, и ощутил холод, пробиравший до костей. Глядя на свои руки, Лука видел, как они покрываются чернотой. В ужасе монах попытался вскочить на ноги, но его будто придавило к земле; ощущалась боль внутри, словно тело истлело и прах вырывался изнутри при каждом выдохе.
Поддавшись боли и панике, Лука вырвался из плена, который не давал ему встать. Из-под слоя земли показалась рука, а после и тело монаха, чья сущность уже не была людской. Голова кружилась, вокруг возникали неизвестные образы: изувеченной и зверски убитой женщины; крики и смех, что ввергали в ужас. Монах видел солдат, уносивших двух молодых девушек, быть может, девочек – они слёзно кричали и звали на помощь отца.
Открыв глаза, монах увидел звёздное небо и костёр, возле которого лежал. Он понял, что это был сон, но почему сон был таким реальным? Вокруг костра сидели трое, Лука видел три силуэта: старца, девушку, что скрывала своё лицо, и третий силуэт, который не удавалось разглядеть. Все трое о чём-то говорили на не понятном языке. Монаху стало интересно, он попытался приподняться и сесть, тогда к нему подбежала девушка в сером плаще с капюшоном, скрывавшим лицо. Она помогла Луке сесть и дала ему мяса, чтобы тот поел.
Старец обратился к Луке:
— Аврора — моя дочь. Её удерживали в темнице, чтобы я готовил различные зелья и яды для Феодала. Нас выкрали из Цитадели вечности шпионы тёмных лордов, что служат бесчестному королю, убивающему ради забавы и приносящему жертвы несуществующим богам, но демонам.
– Что стало с тем Феодалом, который удерживал вас и пытался меня казнить?
– Назар убил его, — ответил старец.
В этот момент образ третьего человека ( Лука всё ещё не мог разглядеть его) встал и подошёл ближе к костру. Сердце монаха наполнилось ужасом: он увидел того мертвеца, который приходил к нему и голос которого слышал у себя в голове.
Мертвец сказал:
— Я понимаю, что ты чувствуешь, но теперь ты знаешь мою историю.
-Знаю, ответил монах.
– Не судьбой, но временем завещано нам было встретиться.
Наутро, монах и его новообретённые друзья продолжили свой путь. Они пробирались сквозь непроходимые болота, леса и горы. Лука понимал, что у него нет другого выбора, как следовать с живым мертвецом, старцем и его дочерью в неизвестность. Временами Лука записывал эту историю, он во чтобы то ни стало хотел её сохранить.
Через пару полных лун перед взором монаха предстали высокие белокаменные стены с механическими башнями, сияющие огромные врата из чистого золота, что ослепляют светом, отражая солнце, и огненный столб где-то за стеной, упирающийся в самое небо.
Врата отворились, за ними показались невероятные архитектурные творения, памятники, фонтаны. Луку и его спутников встретили стражники в золочёных доспехах и красных плащах, их лица были сокрыты, но виднелись голубые глаза, такие же необычные, источавшие свет, как у старца и его дочери; они-то как раз и вошли в город, Луке же преградили путь золочеными копьями, с виду напоминающими молнии. Несмотря на сильные руки и скрытые лица, монах признал в стражниках женщин, и это не могло его не удивить. Ещё больше его удивило и привело его в замешательство исчезновение Назара: поскольку теперь он остался один — стоять в обществе прекрасных воительниц у врат великого города.
Время тянулось так медленно, что только усиливало волнение. Монах слушал тишину и биение своего сердца. Наконец к нему вышли два адепта, мудреца, в белых облачениях, с длинными седыми, но ухоженными волосами, с золотыми браслетами на руках и не обычными головными уборами, так же изготовленными из белых тканей, с виду напоминающими стопку книг. В одном из адептов Лука признал спавшего его старца, с которым он добирался до этого города, но что-то в нём изменилось, будто бы он стал моложе, моложе лет на тридцать. Старец раскинул руки в обе стороны, как бы подзывая Луку подойти ближе, чтобы заключить его в объятия, но Лука остался на месте.
По щеке текла слеза. Его душа была переполнена радостью, ведь он так мечтал увидеть Цитадель вечности, постичь все её тайны и стать адептом, хранителем истин. Его переполняла жажда знаний, оставалось лишь сделать последний шаг, оставив жизнь того Луки, бедного, пухлого монаха с чистым сердцем. Но, он не мог этого сделать: его сердце было настолько большим, что там нашлось место для любви и сострадания к человеку, который вернулся с того света, чтобы найти своих дочерей. Монах знал, что Назар не успокоится до тех пор, пока не убьёт всех, кто причинил его семье боль и страдания, но он так же понимал, что месть никогда не освободит его душу, в конец уничтожив остатки человеческого, погрузив во тьму.
Лука стал на колени, заливаясь слезами, и со словами «Прощайте, братья мои » поцеловал землю. Он собрал горсть благословенной земли и, засыпав в кожаный мешочек, встал и пошёл обратной дорогой, надеясь разыскать Назара, чтобы продолжить с ним опасный путь к неминуемой гибели.

Глава 3

Несколько дней шёл Лука, не встретив ни единой души. Наконец-то вдалеке показался дым, тянущийся из печной трубы. Монах подходил к небольшому поселению, когда внезапно со спины его сбила с ног несущаяся во всю прыть свинья.
Лука упал в грязь, послышался громкий смех. Женщина, приблизительно такого же телосложения, как и Лука, пасшая свиней, смеялась над бедолагой, держа обеими руками живот. Немного отойдя от смеха, но, всё ещё похихикивая, она подошла к монаху и помогла ему встать. Лука нисколько не обиделся на неё, поскольку твёрдо понимал, что она посмеялась над ним не со зла.
Он сильно устал в пути и практически ничего не ел, поэтому поинтересовался у пастушки, можно ли где-то остановится, чтобы перевести дух и набраться сил.
– Деревня у нас маленькая, мужчин почти не осталось, так что если у тебя есть деньги или ты умеешь что-то по хозяйству, можешь остаться у меня или отправляйся вверх по тропе. Там, через пруд, по широкой дороге найдёшь таверну, — ответила пастушка.
У Луки не было денег, да и сил, чтобы наколоть дрова или выполнить иную работу по хозяйству, но пастушка позволила ему переночевать со скотом, предварительно накормив его похлёбкой и свежеиспеченным хлебом.
Среди ночи монах проснулся от непонятных ощущений. Открыв глаза, он увидел, как над ним нависает томная женщина, которая давно не имела близости с мужчиной. Лука испугался. Мгновенно покрывшись холодным потом, он начал отползать в сторону. Ему было чуждо само представление о совокуплении с женщиной, ведь он монах и слуга Божий, который дал обет безбрачия. Кроме того, несмотря на все запреты, в его сердце запечатлелся образ Авроры, дочери того самого старца. И хотя она скрывала своё лицо, монаху всё же удалось увидеть её волшебные, светящиеся голубым глаза и сахарные губы, из которых доносился прекрасный голос, что пьянил сильнее всяких вин и хмельных напитков.
Правда, за Лукой крылся грешок: в один из дней своих путешествий к Цитадели, после того как пришлось оставить лошадь и повозку, продав её сельчанам, подминаясь в гору и остановившись на привал, монах ходил за сухим хворостом для костра и невзначай увидел, как Аврора купалась в горном ручье под небольшим водопадом. Там Лука впервые в своей жизни ощутил влечение. Он искушал себя её длинными густыми волосами, спадающими до тонкой талии, переходящей в незыблемые холмы…
Понимая, что он не может остаться у пастушки, Лука поспешно покинул хлев, в котором ночевал. Отправившись по дороге через пруд, монах дошёл до таверны с говорящим названием «Мёртвые кости».
Местечко было так себе: двухэтажное деревянное строение с заколоченными окнами и красными фонарями. На первом этаже располагался трактир, на втором — комнаты для отдыха. Войдя, Лука увидел полуосвещённое помещение с прогнившими полами, побитыми и покореженными столами и скамьями. Народу было не много: пара пьяниц, спавших прямо на столах, и небольшая группа воинов, похожих на варваров, одетых в шкуры диких животных, с тотемными ожерельями и грозным оружием в виде топоров и булав.
В таверне за трактирной стойкой стояла полуобнажённая девушка, её прелести едва прикрывали шкуры животных, на шее болтался амулет из волчьих клыков, а руки и часть лица были расписаны колотыми рисунками. Подойдя к ней, Лука завёл разговор, он надеялся, что такое злачное место могло свести его с другом.
Лука стал предметом для насмешек. К монаху подошёл один из варваров, обнял его своей огромной рукой и спросил, не желает ли тот присоединиться к его друзьям и налить всем за его счёт. Монах ответил, что не имеет денег, ибо он простой бедный путник.
— Простой бедный путник? Ну-ка, проверим.
Громила резко ухватил монаха за ноги поднял их к верху, начав трести Луку вниз головой. На пол со звоном посыпались монеты, а затем выпали книга с записями о путешествии и кожаный мешочек с землёй. Варвары, сидевшие за столом в плохоосвещенной части зала, начали стучать огромными пивными кружками по столу, что-то выкрикивать с диким оскалом, а тот, который тряс Луку вниз головой, отпустил его ноги. Монах упал лицом в пол, едва не свернув себе шею.
– А говорил, что беден! – крикнул варвар. – Глядите, братья, как бедны слуги богов!
Громила принялся собирать монеты, ухватив при этом мешочек с землей. Книга была ему не интересна, поскольку варвары не умели читать и писать.
– Отдайте мешочек. Возьмите себе деньги, но верните мешочек с землёй, – простонал монах.
— С чем? — Громила открыл кожаный мешочек монаха и высыпал часть содержимого себе на ладонь. — Зачем тебе эта грязь?
Пришлось монаху рассказать варварам о том, что эта земля с порога Цитадели вечности. Дикари очень любили красивые истории, поэтому они усадили Луку за свой стол, налили ему полную кружку пива, с виду напоминало небольшое деревянное ведро с массивной ручкой на краю, и принялись жадно слушать историю про Цитадель вечности и её обитателей.
Дослушав историю монаха и при этом изрядно его напоив, варвары принялись рассказывать байки. Они говорили о древних богах, о своих странствиях, а так же о том, что не так давно, кто-то разрушил один из городов империи, жестоко расправившись с многочисленным войском, и убив Феодала. По рассказам, тому отрубили голову, руки и ноги; вбили эти части тела в столб на центральной городской площади, а само тело так и небыло найдено, как и тот, кто совершил это злодеяние.
– Как же?!- воскликнула девушка за трактирной стойкой. – У старого причала дня два тому назад произошли загадочные убийства. Говорят, там видели тень, умерщвляющую людей!
Монах сразу понимал, что это дело рук Назара. Видимо, он, подойдя со своими спутниками к Цитадели вечности, оставил их там и отправившись к старому причалу. Так и было. Причал некогда принадлежал рыбацкому городку, люди там жили не воинственные: женщины занимались хозяйством, а мужчины осваивали всякое ремесло, уходя часто в море за рыбой. Всё было хорошо, пока однажды не пришли имперские воины — они сожгли мирное поселение, убив всех мужчин, кроме совсем маленьких детей и юношей, их они забрали в рекруты, а женщин — в рабство, оставив только самых уродливых и старых, обрекая их на голодную смерть. Теперь же причал являлся стоянкой работорговых кораблей, а на месте некогда мирного поселения, возник лагерь наёмников. Их лидер был пиратом, больше всего на свете он любил нападать на не защищённые торговые суда. На суше он тоже проявлял себя как безжалостный убийца, но держался ближе к воде. Поговаривали, что он умел взывать к духам воды, призывая призраков.
Монах спешил по следам Назара. Когда Лука добрался до лагеря наёмников, он наткнулся на старуху, которая сжигала трупы. Судя по всему, из выживших была только она. На вид ей было уже более века: маленькая, горбатая, с длинными поредевшими белыми волосами, чёрными губами и отвратительными пальцами с гниющими ногтями. Ведьма, увидев монаха, зашипела. Её душа была полна злобы и ненависти, а монах слишком благочестив, что причиняло ей боль.
— Что тебе нужно жрец?- зашипела ведьма.
— Я не жрец, я скромный монах, ищу своего друга.
— Не в тех местах ты ищешь. Подойди к огню.
Ведьма бросила в костёр горсть праха и пепла и велела монаху смотреть. Лука увидел, как в далёких землях разгорается война, бесчисленное множество воинов присоединяет всё новые и новые земли, империя растёт, а с ней и страдания людей.
Ещё Лука увидел знакомый город, в городе шли гуляния в честь рождения первенца у родного брата местного лорда. Собравшись в огромном зале дворца, влиятельные люди со всего королевства, сидя за огромным столом, пили вина, трапезничали и веселились, как вдруг все они начали замертво падать. Все, кроме Лорда, его слуг и дворцовой стражи.
— Поспеши, жрец! — воскликнула ведьма.- Когда юная дева прольёт кровь невинного, а луна достигнет своего зенита, ничто не изменит судеб, не безразличных тебе.
Монах ничего не понял из того, что предрекла колдунья, но спешил, следуя по пятам Назара. Тем временем во дворце Лорда, где произошла гибель послов и других влиятельных лиц королевства, царил хаос. Лорд в слезах сидел подле тела своего брата, он гладил его кудри и вспоминал покойного отца, что ушёл много лет назад из жизни. С детства братья соперничали, они любили друг друга, но жажда власти отдалила их. Теперь же все мертвы: и младший брат, и его жена… Но где?
Лорд вскочил, он осмотрел тела погибших и среди них не увидел тела супруги своего брата. Призвав стражу, отправился в её покои, но ни её, ни ребёнка там не было. Тогда Лорд повелел своим слугам и воинам разыскать их. Народные гуляния немедленно прекратились, людей разгоняли по домам.
Стражники прочёсывали всё в городе и за его пределами. Одна жительница сказала, что видела, как из города уходили трое: двое взрослых в серых плащах с капюшоном, закрывавших их лица, а в руках у одного был младенец, коего тщательно пытались скрыть от стражи на выходе из городских ворот. Об этом тут же доложили Лорду. Тот приказал незамедлительно бросить все силы вдогонку, подключив охотников. Охотники — это те самые воины с волками и гиенами.

Глава 4

Сколько прошло времени с той поры, не известно. Быть может, месяц. Близилась зима. Что касается Лорда, то его казнили. Правящий круг династии признал его виновным в гибели доверенных лиц государства, родного брата и его семьи.
Лука тем временем прибыл в поселение рудокопов, которых за внешний вид чаще называют гоблинами. Большую часть времени они проводят глубоко под землёй, от чего их глаза бояться света. Сами они горбатые, низкорослые, с грубыми руками и наростами на коленях. Рудокопы — ценный союзник любого королевства, поскольку обеспечивают металлом, золотом и другими полезными ресурсами. Однако этот народ достаточно воинственно относится ко всем чужакам, не похожим на них, поэтому Луку тотчас схватили и, связав веревками, повели к главе поселения.
Главой избирался самый старый гоблин, поскольку считалось, что чем старше представитель, тем он мудрее. У вождя была длинная густая борода до самой земли, и, судя по всему, он был слепой, поскольку его глаза были скрыты за большими футлярами округлой формы из чёрного стекла. Вождь восседал на каменном троне, врезанным в скалу, вокруг стояли гоблины- защитники с механическими пилами. Само же поселение вокруг охранялось при помощи смотровых вышек, расположенных по периметру.
– Что привело тебя к нам, чужак?- задал вопрос вождь гоблинов.
Лука не стал подробно рассказывать свою историю, он лишь представился странствующим монахом, идущим по миру. Гоблины, стоявшие вокруг вождя, разразились смехом.
Вождь поднял руку, наступила тишина. Он потребовал подвести чужака ближе, чтобы лучше его видеть. Гоблины-защитники подвели Луку к главе племени и ударами по ногам заставили встать на колени перед ним.
Старый гоблин принялся щупать лицо монаха своими грубыми, потертыми руками, то и дело, дергая за выступающий нос и уши. Наконец вождь гоблинов изрёк:
– Нет, ты не странник, ты шпион Огров! Мы с ними воюем, и ты их шпион!
Лука всячески стал отрицать связь с Ограми. Кроме того, он не мог понять, почему между их народами война, если все они служат одному господину.
– Как ты смеешь? Мы никому не служим и никому не принадлежим. Мы лишь выгодно торгуем. — Ехидно посмеиваясь, глава поселения спросил свой народ:
– Что будем с ним делать?
Собравшаяся толпа разом загудела: « Съесть! Съесть! Съесть! ». Довольный вождь гоблинов изрёк:
— Быть по сему. Посадите его в темницу, а завтра мы его съедим!
Луку отвели в постройку, напоминавшую сарай, а дверь заперли на засов, оставив двух стражей-защитников охранять его.
Вечером засов сняли, в темницу вошла девушка. Она не была так уродлива, как мужчины её племени, напротив, очень даже красива. Девушка принесла Луке воды и еды, а так же полотенце и воду, чтобы тот умылся.
Удивлённый монах спросил:
– Кто ты?
– Лукум, — ответила она.
Девушка приходилась дочерью старого вождя от третей жены. Лукум тихонько смотрела на монаха, присев с ним рядом. Он ей нравился.
За время своих длительных странствий тот изрядно похудел, тело стало красивым, а руки и плечи сильными. Девушка увидела на поясе у Луки книгу и схватила её, но монах тотчас отобрал её обратно. Лукум вскочила, она испугалась реакции чужеземца.
Монах протянул ей книгу и сказал, чтобы она его не боялась. Лукум взяла книгу и медленно, с осторожностью, снова сев, спросила:
– Что это?
– Это книга, которую я пишу.
– А о чём она?- спросила Лукум.
– О моём путешествии.
Девушка, открыв книгу, пролистала пару страниц, но, не понимая ни слова, поскольку не умела ни читать, ни писать, захлопнула её.
Она смотрела в глаза Луки, что-то заворожило её в незнакомце. Бросив книгу на соломенный пол, девушка выскочила прочь из сарая. Зашёл один из гоблинов-защитников, что-то буркнул неразборчиво, а после вышел, заперев дверь.
Ночью девушка снова пришла, она принесла Луке тёплое одеяло из шкур, а так же вина и каких-то грибов. Съев пару грибов и запив их вином, монах ощутил, как его одолевает слабость, при этом спать не хотелось, а по телу разливалось приятное тепло.
Впервые за всё это время монах почувствовал себя хорошо, он ощутил невероятную радость, а разум отторгал какие-либо мысли. Лукум поцеловала монаха. Он лежал спиной на соломенном полу, а она, взобравшись на него сверху, принялась гладить его грудь и живот. Луке грезилась в этот момент Аврора, он желал её.
Поддавшись животной страсти, монах и Лукум сблизились. Когда действие вина и грибов закончилось, Лука осознал, что девушка, положившая свою голову ему на грудь и вьющая пальчиком его волосы, не Аврора. Ему было стыдно. Не перед этой девушкой, не перед Авророй, а перед Богом.
– Меня скоро казня, — произнёс Лука.
Лукум встрепенулась:
– Нет! Я не могу этого допустить. Тебе нужно бежать. Одевшись, они вышли из сарая. Оба гоблина-защитника, поставленных охранять пленника, крепко спали. Лукум предусмотрительно угостила их вином со снотворными ягодами. Она хотела, чтобы Лука взял её с собой, но тот был непреклонен, объясняя, что его путешествие крайне опасно. Кроме того, монах не мог допустить, чтобы девушка, которую он не любил, но поддался слабости, сопровождала его. Терзаемый стыдом и чувством вины, он покинул поселение гоблинов.
Спустя девять месяцев Лукум родила прекрасную дочь – Астрид. Вождь гоблинов требовал от дочери признания, кто отец ребёнка. По их законам, если будет установлено, что дитя рождено от чужеземца, то его ждёт смерть.
Лукум отказывалась говорить, твердя, что ребёнок принадлежит племени. Вождь знал, что его дочь помогла сбежать монаху, и предполагал, что отцом ребёнка мог быть именно он, но достаточных доказательств тому не было. Тем не менее, чтобы умилостивить богов и показать своему народу, какой он мудрый правитель, вождь приказал отвести свою дочь в чащу леса и привязать там к дереву, что и было исполнено.
Лукум очень любила своё дитя, как и монаха, с которым провела всего один день и одну ночь.
Наутро дочь вождя была найдена мёртвой. Растерзанная дикими зверями, она унесла с собой тайну рождения дочери. А Лука продолжал своё странствие по землям королевства в поисках Назара. Он иногда вспоминал о Лукум, всё ещё терзаемый чувством вины, и надеялся, что у неё всё хорошо. Смотря ночами на костёр, он представлял тот искренний взгляд, с которым так упоительно она на него смотрела.
Лука так никогда и не узнает, какая судьба постигла девушку, о том, что она чувствовала в последние минуты своей жизни, молясь богам о прекрасном страннике, что подарил ей день, который стоил целой жизни, и о своей замечательной дочери, о существовании которой благочестивый монах так же никогда не узнает…