Разорванные цепи (Глава 11)

— Тебе нужно было рассказать мне всё сразу же, Гин, — сдавленно выдохнул Белл-Ориэль, повернувшись к брату, который, сгорбившись, сидел неподалёку на засохшем стволе поваленного дерева и угрюмо рассматривал цепочку муравьёв, проложивших дорожку вдоль трухлявой коры. — Нужно было предупредить о планах Михаила. И о том, кто наш отец.
— И что бы ты сделал? — Нигар обернулся, устало взглянув на брата.
Белл не ответил. После того, как он узнал правду, говорить не было сил. Братья ушли с берега в лес и долго бродили по раскисшим после дождя тропинкам, прежде чем Белл смог наконец принять чудовищную правду, которая на него обрушилась.
Слабость от не заживших до конца ран всё ещё давала о себе знать, и потому, увидев в чаще поваленное дерево, ангелы, не сговариваясь, уселись на нём и долго молчали, думая каждый о своём.
— Знаешь, когда я очнулся после падения и увидел нашу мать, я почувствовал себя по-настоящему счастливым, — вновь заговорил Белл, глядя куда-то в пустоту перед собой. — Даже изгнание из Рая не показалось мне таким уж ужасным. Я подумал, что теперь всё будет по-другому, что мы сможем стать семьёй, что исчезнет, наконец, то невыносимое чувство одиночества, которое мучило нас всё это время…
— Оно никогда не исчезнет, Белл, — Нигар покрутил головой, одновременно сжав в пальцах сухую ветку, подобранную им с травы и с хрустом ломая её. — Нас не просто вышвырнули из Рая — нас предали. Архангелы, друзья, учителя, Ориэль, Касиэра… Они с самого начала знали правду и знали, что у нас нет шансов избежать этой участи. Что мы никогда не сможем стать такими, как они, как бы ни старались. Наверное, милосердней было бы уничтожить нас ещё младенцами, а не заставлять напрасно мучиться столько лет. Об этом знала и наша мать, Белл. И наш отец… И они бросили нас… Все нас бросили.
— Возможно, и Риане не оставили выбора, Гин…
— Тебе так хочется обманывать себя и дальше? — младший презрительно фыркнул, сузив зрачки. — Ты всё ещё надеешься обрести семью, братишка? Какая чудесная получится идиллия! Дети Люцифера сажают цветочки с мамочкой, которая произвела их на свет… Может, и людям помогать начнём, Белл? Научим их светлому, доброму, вечному? Докажем Михаилу, что он зря выкинул нас из Рая? Что в нас нет темноты, силы, ярости? Или ты не чувствуешь их, Белл? Может, тебе нужны ещё причины, чтобы понять, кто ты есть?
— Нет, но Риану я не брошу. Пусть она и не была для нас опорой в этой жизни, но она наша мать, и она всё, что у нас осталось.
— Всё, что у нас осталось — это боль, братец, — прошипел Нигар, и его лицо потемнело от ярости. — Боль, которая теперь не исчезнет до тех пор, пока мы не отомстим всем тем, кто нас предал! Они должны заплатить за каждую слезинку, что мы пролили, за каждое унижение, что испытали по их вине! Ты можешь и дальше разыгрывать из себя добродетель, но я сыт ею по горло! И мне не нужна мать, чтобы уничтожить своих врагов!
— Значит, Касиэра говорила правду? — Белл оцепенел, в ужасе разглядывая брата, которого больше не узнавал. — Ты поддался тьме, и она полностью овладела тобой!
— Так вот, кого ты теперь слушаешь — Касиэру! — рявкнул Нигар, взорвавшись от негодования. — Эту ведьму, которая шастает из мира в мир, не в силах определиться! С чего ты взял, что эта, насквозь лживая псевдобогиня заслуживает доверия? Что она не предаст, как и все остальные?
— Ты прав — она и половины не знает о нас, Гин, но я ведь тебя знаю. И я вижу, как ты изменился. Вижу, что твоя душа ожесточилась на весь свет, и ты готов проклинать даже тех, кто хочет нам помочь. Касиэра спасла нас — не забывай. Благодаря ей мы всё ещё живы и обрели нашу маму. Разве этого не достаточно, чтобы хотя бы не считать её врагом?
— Ты можешь считать её кем угодно, брат, но я больше не верю в благие намерения. И я скорее доверюсь демонам из преисподней, чем подружке Михаила!
— Тебе нужно успокоиться, — видя, что младшего всего трясёт, Белл не стал продолжать спор. — Прошу тебя: идём домой! Думаю, тебе стоит получше познакомиться с мамой прежде, чем принимать решения. Ты поешь, отдохнёшь, залечишь свои раны. Потом поговорим.
— У меня нет дома! — обрубил Нигар, поднимаясь с дерева. — И у меня не было и не будет матери! Остался только брат, но и тот скоро меня бросит!
— Не говори так! — Белл-Ориэль даже побледнел. — Ничто на свете не заставит меня бросить тебя, Гин!
— Тогда тебе стоит выбрать с кем оставаться! — глухо выдавил Нигар, зло сверкнув глазами. — Я буду ждать твоего решения до рассвета, и, если ты не придёшь — уйду один! — и он развернувшись, направился вглубь чащи.
— Гин! — Белл кинулся было за ним, но опоздал. Нигар вдруг исчез, оставив после себя зыбкую струйку дыма.
* * *
— Белл-Ориэль! — Риана улыбнулась, расставляя на столе миски с кашей и похлёбкой. — А где твой брат? Ты нашёл его?
— Нигар… не придёт, — замявшись, Белл опустил голову. — Он решил ещё немного прогуляться.
— Вот как, — Риана поникла, сжав в руке тряпку, которой смахивала крошки со стола. — Он всё ещё обижен на меня, да?
— Мне кажется, он просто растерян, — Белл постарался придать голосу побольше мягкости, однако ему это не слишком удалось. В тоне прозвучало раздражение на брата. Некоторые замечания Нигара невольно закрались в душу и остались там, не смотря на старания Белла не поддаваться отчаянию. Юноша взглянул на мать и увидев несчастное выражение на её лице невольно смягчился. — Давай, я тебе помогу, — беря из её рук очередную миску, улыбнулся он. — Ты лучше присядь, отдохни.
— Сначала я хочу подарить тебе кое-что, Белл, — спохватилась Риана, вытаскивая из-под сваленных в кучу старых корзин небольшой свёрток. Размотав кусок ткани, которым он был обёрнут, она протянула сыну крупный, идеально круглый розовый камень, переливающийся россыпью звёзд в тонких лучах света.
— Что это? — Белл с интересом разглядывал сияющий подарок, любуясь переливающимися гранями.
— Это розовый бриллиант — знак нашего рода, сын. Единственное, что Михаил позволил мне взять с собой в изгнание, — она развязала ещё один маленький узелок, который Белл сразу не заметил, и высыпала в ладонь сына дюжину голубых сапфиров, размером с небольшую монету. — А это камни с доспехов вашего отца. Он подарил мне их, когда вы родились. Теперь это всё ваше. Раздели с Нигаром, если… он захочет взять.
— Ты хочешь рассказать мне об отце? — почувствовав неуверенность в голосе матери, Белл пристально взглянул на неё.
— Да, только… воды сначала принесу, — Риана подхватила стоявшее в углу небольшое ведёрко, но Белл ловко перехватил его, не дав ей сделать ни шагу.
— Я сам принесу, — решительно перебил он, заворачивая камни обратно в тряпицу и убирая в карман тоги. — Спасибо за подарок, — сухо поблагодарил он.
— Вверх по течению ручья есть родник, Белл…
— Я видел, — коротко оборвал тот, быстро выскользнув за дверь и зашагав по тропинке.
* * *
Набрав воды, Белл ещё некоторое время провёл у родника не в силах возвратиться обратно. Странно, но сейчас ему не хотелось говорить с матерью об отце, словно её исповедь могла причинить ещё больше боли, чем он уже испытал. Да и что Риана скажет нового? Что она вообще может сказать после того, как Белл узнал о Люцифере? Одно это имя уже сказало ему обо всём, не оставив даже иллюзий. На душе было противно, гадко, мерзко и холодно, а слова Нигара больше не казались такими уж несправедливыми. Где-то внутри начал потихоньку разгораться огонёк ненависти. Пока непонятно к кому, но от его тёмного пламени пекло в груди и стучало в висках. Пытаясь отогнать зарождающуюся ярость, Белл подхватил ведро с водой и зашагал в сторону хижины. Он настолько погрузился в свои мысли, что не сразу обратил внимание на отрывистое эхо голосов, доносившееся из-за стены деревьев. И только резкий женский крик заставил ангела очнуться и прислушиваясь, замереть на месте.
Повторный крик, наполненный ужасом и отчаянием, раздался со стороны хижины, и Белл, больше не раздумывая, бросился туда.
Выскочив на поляну перед домом, он едва не столкнулся с двумя ангелами, внезапно набросившимися на него из-за кустов. В одно мгновение они оказались рядом, и Белл рухнул на землю, окутанный с головы до ног прочной, почти невесомой энергетической сетью.
— Так-так-так! — протянул чей-то насмешливый голос, когда Белл, спелёнатый словно младенец, скрючился в сильных руках охотников, поднявших его с земли. — И кто это у нас?
Пока два ангела удерживали пленника, третий подошёл, с интересом всматриваясь в его лицо.
— Хм, вот так встреча! — понизив голос, пробормотал воин с откровенным изумлением, при этом его лицо заметно потемнело. — Белл-Ориэль, кажется… Вот уж не думал, что ты так глупо попадёшься, да ещё при первой же охоте. Богатая у нас сегодня добыча — Михаил будет доволен!
— Где Риана? — оставшись равнодушным к торжествующим ноткам в замечаниях ангела, в котором Белл сразу же узнал Бористэля, Белл крутил головой, силясь рассмотреть сквозь мелкие ячейки сети находившиеся на поляне силуэты. — Что вы с ней сделали?
— Твоя подружка в доме, — глаза охотника недобро сузились, полыхнув ледяными зарницами. — Я смотрю вы здесь неплохо устроились, даже гнёздышко свили, — он хмыкнул, потом коротким жестом указал на хижину ещё двоим воинам, стоявшим неподалёку. — Но, увы, я вынужден прервать вашу идиллию, Белл-Ориэль… Отступникам и приспешникам Люцифера — смерть! Ты отлично сражался там, в Раю, но теперь всё. Раз ты здесь и не с нами, значит, против нас, и мы враги. Так что не обижайся, но мне придётся вас убить, — он растянул губы в безжалостной улыбке, одновременно кивая своим помощникам.
— Нет!!! — крик Белла, наполненный безумием и отчаянием, сорвался с губ и потонул в рёве Святого огня мгновенно охватившего ветхую хижину. — Нет!!! Мама!!! — он дёрнулся изо всех сил и его хриплый стон слился с агонизирующим визгом женщины, связанной валявшейся на полу, охваченного смертельным пламенем дома.
Несколько секунд истошных криков, и поляну вокруг заволокло чёрным дымом, одновременно погрузив её в ватную тишину. И только пепел, кружа в воздухе траурными снежинками, беззвучно опускался на траву, словно обугленный рваный саван.
— Так это была твоя мать? — Бористэль обернулся и посмотрел на пленника, который задыхался и рвался в путах, не в силах больше выговорить ни слова от горя и ненависти. — Что ж, мне жаль, Белл-Ориэль, но не могу тебя утешить сказав, что вы скоро встретитесь… Святой огонь сжигает даже душу, не оставляя нашим врагам шанса вернуться. Ты храбрый и быстрый, но, увы, это ничего не меняет. Михаил не для того вернул меня к жизни, чтобы я проявлял милосердие. Тем более что нужно ещё отыскать твоего брата Нигардиэля, который, я уверен, находится неподалёку. Он, как никто заслуживает смерти, надеюсь, ты не станешь с этим спорить?
Бористэль устало вздохнул и бросив последний равнодушный взгляд на пепелище, оставшееся от хижины, кивнул воинам, приказывая отойти от пленника. Те швырнули Белла на траву и разошлись в стороны. Бористэль поднял руку.
— Стой! — раздался чей-то гневный оклик, и на поляну приземлились ещё несколько ангелов. Высокий блондин в золотых доспехах тут же приблизился к пленнику и, склонившись, одним движением поднял того с земли.
— Белл? — побледнел воин, с тревогой всматриваясь в искажённые мукой прекрасные черты. — Как ты здесь оказался?
— Не знал, что ты водишь дружбу с Падшими, Ориэль, — чуть презрительно бросил Бористэль, вмешавшись в разговор. — Но позволь нам закончить свою работу, потому что мы торопимся.
— Белл — не Падший, Бористэль! — огрызнулся белокурый воин, гневно сверкнув голубыми глазами. — И ты можешь больше не беспокоиться, я сам с ним разберусь! Возвращайтесь к своим делам!
— У меня приказ Михаила зачистить этот район, — воин потемнел лицом. — Ты, конечно, его сын, Ориэль, но не тебе решать, как поступать с пленными. Отдай нам Белл-Ориэля, и разойдёмся по-хорошему. Иначе, я буду вынужден сообщить Архангелу, почему смог выполнить его приказ только наполовину.
— Что значит, наполовину? — Ориэль застыл и побледнел ещё больше. — Вы отыскали Нигардиэля?
— Пока нет, но мы нашли здесь женщину. Белл-Ориэль назвал её матерью.
— Что-о-о?! — белое лицо Ориэля стало зеленоватым, и он покачнулся. Потом его взгляд упал на выжженный участок земли, пробежал по обуглившимся щепкам и замер на Бористэле. — Вы убили Риану?! — простонал он, судорожно сцепив кулаки. — Ты про неё говоришь?! Отвечай!
— Мы исполнили приказ, — несмотря ни на что, тон воина остался ровным и почти спокойным. — А если у тебя есть вопросы, Ориэль, задавай их Михаилу. У меня нет времени разбираться в ваших дворцовых интригах.
Ориэль закрыл глаза и, запрокинув голову, стиснул зубы, чтобы не застонать. Несколько секунд он был недвижим, лишь его шея чуть дёрнулась, когда он сглотнул застрявший в горле комок из беззвучных рыданий. Потом Ориэль открыл ставшие тусклыми голубые глаза и принялся распутывать сеть, оплетавшую тело его сводного брата.
— Не делай этого, Ориэль, — глухо предупредил Бористэль, покачав головой. — Белл попался случайно, нам просто повезло. Изловить его ещё раз будет непросто. Михаил придёт в ярость, когда узнает, кого ты отпустил, а мне придётся доложить об этом.
— Докладывай, — холодно бросил ангел, даже не повернув головы.
Бористэль вздохнул, после чего развернулся и дал знак воинам уходить.
* * *
Как только последние путы упали к ногам Белла, Ориэль поддерживая брата, мышцы которого затекли от сдавливающей его тело сети, осторожно усадил того на траву.
— Это была… Риана? — дрогнувшим голосом спросил Ориэль, вглядываясь в застывшие черты брата. — Это была она, Белл?
Тот не ответил. Белл смотрел прямо на брата, но не видел его. Казалось, он ничего не слышит и не понимает. Так продолжалось довольно долго прежде, чем скулы Белла чуть заметно дрогнули, а зрачки стали быстро темнеть. По мышцам пробежала короткая судорога, а из груди вырвался полустон-полурёв, переросший в настоящий рык беспредельной ярости. Белл внезапно вскочил на ноги и, вскинув руки, закричал так, что от этого крика едва не раскололись небеса. Чернота в глазах ангела стала беспредельной, затем сменилась кровавыми всполохами, разгораясь и пульсируя подобно сверхновой звезде. Земля зашаталась под ногами, заходила ходуном, словно кто-то решил вывернуть её наизнанку. Ветер обрушился с неистовой силой, деревья заскрипели, застонали, и стали валиться, как карточный домик одно за другим. Темнота, непроглядная и почти осязаемая, быстро окутывала окрестности, разрываясь лишь ослепительными вспышками чудовищных фиолетовых молний, от которых то тут, то там, загорались и взмывали вверх тысячи лесных пожаров.
Ориэль озирался, не в силах понять, что происходит. Ярость стихии была настолько сильна, что какое-то время ангел не мог поверить, что чудовищный выброс энергии мог быть связан с Беллом. Уши заложило от нарастающего гула, и казалось, сама Земля плачет и разрывается от поразившего её безумия. Очередной треск потряс твердь, и темнота озарилась кровавым пламенем магмы. Земля вздыбилась, лопнула с невообразимым грохотом, и новорождённый вулкан задышал, загудел, выплёвывая огонь и пепел ввысь, окрашивая небеса багряными зарницами. Белл снова зарычал и цепь молний, соединившись в одну непрерывную сеть, ослепительно заблистала, опутывая горизонт и превращая небо в смертельную ловушку.
— Нет, Белл! — поняв, наконец, что происходит и что тот задумал, Ориэль кинулся к брату, схватил за плечи, пытаясь отвлечь. — Нет, не делай этого, пожалуйста! Остановись, Белл! Ты ведь не убийца!
Но Белл всё ещё не слышал или не желал слышать. Даже не взглянув на брата, он оттолкнул его от себя, да так, что Ориэль отлетел в сторону, врезавшись в скалу.
Пока Ориэль корчился на земле, пытаясь прийти в себя, воздух вокруг внезапно сгустился и ядовито-зелёным ковром пополз между деревьями. Трава под ним тут же чернела, скрючиваясь мёртвыми листьями, сами же деревья в одно мгновение превращались в труху, истлевая прямо на глазах.
На фоне грозных облаков вдруг появились несколько светящихся силуэтов, поднявшихся с земли и белой молнией прорезавших небеса. Они мчались вверх, желая уйти от смертельной пелены тумана, убивающей всё живое, но фиолетовая цепь молний закрыла единственный путь к бегству сплошной паутиной. Несколько ослепительных вспышек и белоснежные силуэты ангелов разорвало на кровавые лоскуты, и теперь они медленно планировали вниз, охваченные пламенем.
— Нет!.. Белл!.. — Ориэль смотрел на гибель своих собратьев и по его щекам текли слёзы. — Зачем?!..
На этот раз Белл услышал. Он повернул голову и страшным пустым взглядом посмотрел на брата.
— Уходи, Ориэль! — глухо приказал он, и фиолетовая цепь в небе лопнула, открывая проход. — Уходи и не возвращайся!.. Тебя, как и остальных Светлых, отныне здесь будет ждать только смерть.
— Прекрати это, Белл! Ты убьёшь не только Светлых! Ты убьёшь людей!
— Мне нет дела до людей, — чёрные глаза ангела озарились кровью.
— Но ты ведь не такой! Ты ведь…
— Я. СЫН. ЛЮЦИФЕРА! — медленно, с расстановкой прорычал Белл, подходя к Ориэлю и склоняясь над ним. Потом одной рукой схватил брата за шкирку и поднял так, что его ноги едва касались земли. — И ты всегда знал об этом, Ориэль! Как и Михаил… Он всегда видел во мне зло, а теперь и ты увидишь.
— Ты никогда не был злом, Белл! — Ориэль в отчаянии замотал головой.
— Был. Но я всегда держал его взаперти. Зато теперь я свободен, и мне нет больше дела до глупой морали и чьих-то законов. С Рианой умерло всё, что держало меня на цепи. Михаил добился своего: я больше не Ангел Света, и обещаю, что Архангел во мне не разочаруется!.. Я — Сын Люцифера, покажу вам, что значит настоящее Зло!.. А теперь убирайся! — и Белл отшвырнул Ориэля в сторону открывшегося в небесах прохода. — Уходи, пока я ещё помню о том, что ты мой брат, но не смей возвращаться!
* * *
Белл ступал по раскалённой земле, и всюду, куда падал его взгляд, жизнь корчилась в смертельной агонии. Реки закипали, леса горели, звери, люди, птицы падали замертво. Чёрное марево превратило яркий день в непроглядную ночь, где торжествовала сама Смерть. Зелёный туман стелился над пожарищем, захватывая всё большие территории и расползаясь по земле с чудовищной скоростью. Там, куда простирались его невидимые щупальца, господствовали мор и болезни, выкашивая безжалостной косой тех, кто уцелел. Безумие и мрак, словно коварный вирус, поражали сердца людей, превращая их в диких зверей, где царствовали боль и жестокость. Люди сражались друг с другом с беспощадностью голодных хищников, с остервенением уничтожая всё, что вставало на их пути. Мать убивала детей, брат шёл на брата, отец на сына. Хаос, войны, болезни распространялись по земле со скоростью лесного пожара и, подобно пламени, пожирали всё живое…
Белл взлетел. Он нёсся над разрушенным миром и заглушал свою боль, причиняя её другим, вымещая на этом мире всё, что так долго копилось в его душе, не имея выхода — злость, обиду, разочарование. Сердце его кровоточило и разрывалось от невыплаканных слёз, мука и ненависть поселились в ставших мёртвыми чёрных зрачках. На прекрасном бледном лице вздулись и почернели переплетения вен, делая ангела похожим на восставшего из могилы мертвеца.
Белл не знал, сколько прошло времени с тех пор, как мир вокруг погрузился во мрак. Для него не было больше различий между часами и неделями. Может, прошёл только миг, а может вечность — он теперь не понимал разницы. Просто летел до тех пор, пока силы не оставили и он не упал в объятия звенящей тишины и лютого холода. Погрузившись в белое, колючее, обжигающее стужей пространство, Белл закрыл глаза, доверяя свою судьбу первозданной чистоте снегов.