Лотта. Мир №1.

В далеком или не очень Царстве-Государстве жила-была фройляйн, звали ее Лотта. Красавица была — глаз не оторвать, в общем, значение имела в социальном смысле превеликое. Но была у ней одна тайна — на месте пупка замочная скважина. Думала она, гадала, что это за такое диво дивное?

И вот, однажды, больше не в силах такую неизвестность терпеть, отправилась она к одной известной бабушке — авторитету в области всяческих неизвестностей. Короче, продвинутая была бабка, что сам черт ногу сломит в ее познаниях…

Шла Лотта полями широкими да лесами темными. И днем идет, и ночью не дремлет… Переживания от неизвестности не дают…

На седьмой день, вышла она на опушку. Чует, нету больше сил, лицо перекосило от усталости, а ноги подкашиваются. Грохнулась Лотта в обморок прямо в медвежью берлогу. Сколько времени прошло, никто не знает. Очнулась, вокруг темно, хоть глаз дери, а во рту что-то большое, жирное и шевелится. Это была задняя лапа огромного медведя. Ничего себе, подумала Лотта и вытащила ее изо рта. Если бы не она, давно бы копыта от голода откинула. «Вроде рот такой маленький, а возможности впечатляют… Сделаю-ка я для косолапого что-нибудь приятное», подумала Лотта. «Он проснется, а его такой сюрприз ждет». Выбралась она кое-как на опушку и отправилась искать какую-нибудь медвежью радость.

Моросил ливень с градом, а ночные тени приобретали причудливые формы ужаса. Проходящие мимо шахтеры научили ее, что все, без исключения, медведи слабы на медок, и нет для них ничего завлекательнее, чем такое гастрономическое удовольствие получить. Якобы, на болоте живут отличные пчелы — хорошая семья, раскольники-староверы.

Поспешила Лотта на болото. Идет, лес все гуще, ногами за коряги цепляется. Смотрит, а пятки у нее наполовину стерты и дальше самой идти нет никакой возможности. Села она на пенек и от обиды заревела. Вдруг слышит, стук сзади и чавканье. Обернулась, а там заяц бьет лапами по пню, выбивает жуков-короедов и лакомится.
— Привет, всхлипнула Лотта.
— Привет, ответил заяц. Негоже, говорит, приличным девушкам по лесам шастать. Что стряслось?
И поведала Лотта ему свою историю и про медведя, и про пчел, и про свой пупочек, так сильно ее беспокоивший.
— Не кручинься, мы с женой тебе поможем.
Заяц убежал, а Лотта осталась ждать на пеньке. День шел к закату.
Он не заставил себя долго ждать и привел с собой жену, весьма миловидную по заячьим меркам.
— Спасибо вам за отзывчивость, сказала Лотта и пожала зайцам лапы.
— Нет, это вам спасибо, ответила зайчиха. Я сейчас зайчат наказывала за сквернословие и вольнодумство, могла дров наломать, а вы отвлекли.
— Только как же вы мне поможете, вы же такие маленькие?
— А ты привяжи нас к ногам, сказал заяц. Вот, держи, я схему набросал на бересте. Сказано-сделано! Поступила Лотта согласно схеме. И поскакали они на встречу судьбе.

Между тем, время неумолимо шло, а разгадка тайны была далека.

Скачет Лотта по лесу, по сторонам зевает, зайцы под ногами скрипят. Легкомысленная была немного девка, ничего не скажешь. Всю ответственность за маршрут на животных переложила.

К утру добрались, таки, до болота и присели отдохнуть. Смотрят, неподалеку дуб стоит старый-престарый, умудренный пушистой кроной, а на дубе особнячок такой некислый с эркером. Тихо вокруг, как будто оглохли все. Подходят они к особняку, на пороге сидит старая пчела, еще гражданскую войну, наверное, застала.
— Здравствуйте, женщина, — говорят они хором.
— Здравствуйте, сладкие мои, — отвечает им пчела.
И рассказывает ей Лотта свою историю, а зайцы дополняют ее крылатыми выражениями.
Выслушав рассказ, пчела говорит:
— Хорошо сладкие мои, помогу вам, выручу, поддержу, подсоблю, войду так сказать в положение, но вы должны будете отгадать мои загадки. Если отгадаете, налью вам марочного меда из последней коллекции, а не отгадаете, ждет вас смерть лютая, мучения нестерпимые. Согласны?
Лотта долго не думала, согласилась, уж очень любознательная была. Если тайну не разгадает, так и белый свет не мил. А зайцам сказала, чтоб домой скакали, не дело им из-за нее рисковать.

Простилась Лотта с зайцами и приготовилась на вопросы отвечать.
— Ну, слушай первую загадку, сладкая.

С ними жить ако волки выть.

— Ну это же очень просто, — вскрикнула Лотта! У меня есть соседка, так вот ее глисты замучили, никакого спасения от них нет, аж ей выть хочется. Ответ — глисты!
Пчела выдержала паузу, и говорит вкрадчиво:
— Это правильный ответ, моя сладкая.
— Вот тебе вторая загадка.

Снаружи бледный,
Сзади бурый,
Там крепким он забылся сном,
Прикрыт кленовым он листом.

Лотта призадумалась и стала рассуждать (рассудительная была особа).
— Если бледный и с кленовым листом, то, наверное, канадец. А если он сзади бурый, то, стало быть, загорел. Выходит, что канадец на пляже заснул.
— Ты очень смышленая и сладкая девочка, — сказала пчела, облизнувшись. Мало кто до тебя ответил на два вопроса. Ну, держись!

Больнее шершня она жалит,
но слаще меда ее речь.
И Палладин попавший в сечь,
Под нею жизнь свою поставит.

Лотта задумалась: «Кто же может причинять боль и одновременно с ней хорошо? За кого рыцарь, не задумываясь, отдаст свою жизнь? Хотя и я рискую сейчас жизнью, ради того, чтоб узнать правду. Может, это Правда? Все вроде сходится, но чувствую, что что-то не так. Ведь я не правильно сейчас поступаю, рискуя своей жизнью, но теперь уж поздно. Что еще есть на свете?»
Вдруг Лотта вспомнила слова своего отца. Его давно уже не было в мире, но это она хранила где- то глубоко. Он говорил, держа ее за запястье: «Однажды, возможно это будет не сегодня и не завтра, но произойдет неотвратимо, ты встретишь человека с ясным взором, у которого будет 10000 вопросов и еще больше сомнений, но он будет всегда искать и находить ответы. Его речь будет наполнена удивительными грамматическими нюансами, и ты зайдешь в эту темную воду, не задумываясь. И тебя заполнит покой и уверенность, как туман обнимет долину, уверенность, что ты нашла то, что ищешь». Он ведь говорил о любви!
— Это любовь, — прошептала Лотта, и зажмурила глаза.
Старая пчела хрюкнула от досады, и ее единственный глаз наполнился тем самым чувством, которое она загадала. Она удалилась, но быстро вернулась с бутылью отличного, марочного меда прошлогоднего урожая, и отдала его Лотте.
— Только будь осторожнее с ним, милочка, в наших краях за употребление меда могут и на кол посадить.
Пчела откланялась, а Лотта пошла себе дальше.

Рассвело. Восходящее солнце светило в спину. Долго ли, коротко ли, вышла Лотта из леса на дорогу. Деревеньки стали мелькать. Неподалеку раздавался звук мнущейся ржи.
Лотта пошла на звук и видит, людей мнущих рожь, душ 25. Подходит, а они ей как церковный хор:
— Че зыришь, в трусы напузыришь, напузыриииишь.
Лотта представилась и рассказала людям свою историю. Люди увидели, что перед ними вежливая девочка и тоже представились.
— Мы — мяльщики ржи, а по выходным в церкви поем, поем, поооооем.
— А зачем же вы рожь мнете?
— А что с ней еще делать?
— Ну, как что, молотить, молоть в муку, а из нее румяный хлебушек.
— Ха, ха, хааааа, — пропели люди. У нас хлеб запрещен, мы из ржи кафтаны шьем и штаны. А за хлебушек могут на кол посадить или бамбук сквозь тело прорастить.
— Не слыхали ли вы про старушку всезнайку? — спросила Лотта.
— Неееет, — пропели люди. Всезнаек тоже на кол сажают. А если хочешь что-то узнать, то иди к бургомистру, у него в городе штаб-квартира. Только по нашим законам в городе можно ходить исключительно задом. Лотта, попрощалась с ними и пошла себе дальше.

К вечеру добралась она до города. Смотрит, и действительно, все ходят задом. Повернулась и присоединилась к толпе задоходов. «В этом городе, наверное, все делается через спину», подумала Лотта.
Вдруг, задул сильный встречный ветер в затылок, и Лотта вспомнила про все запреты и про пузырь с медом. «Надо его куда-то спрятать, а то загребут. Камера хранения на городском вокзале подойдет», подумала Лотта и пошла на звук поездов. Позади открывался городской пейзаж в стиле модерн.
Неожиданно она столкнулась с кем-то спина к спине. Судя по характеру столкновения, это был молодой мужчина, среднего роста, выпивающий. От него разило имбирным элем за несколько кварталов.
— Добрый вечер, — сказала встречная спина.
— Добрый, — ответила Лотта.
— Вы, наверное, заблудились? Моя спина еще вас не встречала в нашем городе, а я, поди, каждую спину тут знаю. Что привело тебя сюда девочка и что у тебя в мешке?
Лотта сразу сделала замечание юноше, что вежливые люди сначала должны представиться. Юноша рассмеялся и сказал, что в этих краях так не бывает, потому что все делается через спину. Но так как он придерживается либеральных взглядов, ему не западло представиться первым.
— Мое имя Гобсек. Я — местный бизнесмен и филантроп.
— Очень приятно, — сказала Лотта.
Представилась и рассказала новому знакомому свою историю. Гобсек выслушал ее, затем предложил перекусить жареной свининой и все обсудить. Лотта была очень голодна. Уговаривать ее не пришлось.
— Как раз у вокзала есть ресторация, где отлично приготавливают минипигов под бузинным соусом, — похвастался Гобсек с видом залихватского гида.

В ресторации воняло свиными ушами и пареной брюквой, но это не омрачало провинциального колорита заведения. Они сели на лучшие табуреты у окна, как положено, спиной друг к другу и стали обсуждать перспективы неожиданной встречи. Гобсек пообещал Лотте помощь от чистого сердца за вознаграждение. А так как кроме чести и меда ничего у Лотты не было, сговорились на половину меда. Тут принесли минипигов. Они, облокотившись друг другу на спину, стали чавкать действительно не дурной свининой, поставив жирную точку в отношениях. Пообедав, Лотта оставила юноше бутыль и, взяв с него расписку, отправилась в резиденцию бургомистра.

Наружная часть дома бургомистра представляла из себя большой шар, метров 10 в диаметре, с вертикальной щелью по центру. «Какая интересная архитектура» — подумала Лотта, — «наверное это современное искусство самовыражения». Вдруг центральная щель раздвинулась и оттуда вылезла группа людей в серых плащах и проследовала восвояси. «Судя по всему, это выход из резиденции» — заключила Лотта, «а где выход, там, вероятно, и вход». Она повернулась и попятилась в сторону отверстия.

Внутри было тепло и душно. Лотта шла по круглым коридорам и думала о неоновом рассвете над родным городом. Впереди она услышала голоса толпящихся людей и пропятилась туда. Достигнув людей, она поздоровалась и спросила, как ей записаться на прием к бургомистру. Люди отвечали, что записаться очень сложно. Сначала нужно пойти на прием к бургомистру и получить у него разрешение записаться к нему на прием. Вон в ту дверь. Потом нужно отстоять тут, в очереди, чтоб записаться на прием, а потом нужно выйти и снова прийти сюда. Все это очень долго, скорее всего, цельный день придется потратить. Лотта поблагодарила людей и пошла к двери бургомистра. Постучалась и зашла.

Кабинет выглядел очень мило. Со вкусом обставлен, а со стен глядели картины изображающие вход в резиденцию. «Наверное, это работы местных мастеров» — догадалась Лотта. Бургомистр сидел в кресле в конце кабинета. Из-за спинки были видны только его руки. Левой он что-то записывал, а правой щекотал большого пушистого скунса. Лотта подошла ближе и поздоровалась. Из-за спинки тоже поздоровались писклявым голосом. Затем, писклявый голос добавил, что он бургомистр — владыка этих земель до горизонта, князь окружающего пространства, самодержец всего сущего. И, дабы субординация соблюдалась изначально, сказал, что обращаться к нему нужно Ваше Существо, с ударением на «у». Затем, он предложил ей присесть и написать заявление на посещение бургомистра. Лотта села на стульчик, изложила все литературно, в письменной форме и отдала изложенное руке, щекотавшей скунса. Из-за спинки поблагодарили и сказали, что ее визит очень важен для них. И добавили, до свидания.

«Что же мне делать?» — подумала Лотта, я же так уйму времени на бумажную волокиту потрачу. Собралась и спросила про бабушку. Кресло задрожало, карандаш сломался, скунс ощетинился и выпустил серое облачко.
— Кааак ты посмела!?!?!? — зловеще пропищал голос. Что ты знаешь про бабку-всезнайку, колись?
И Лотта стала колоться. Голос слушал внимательно, затем сказал:
— Хорошо, та бабка за кордон ушла. Последний раз ее видели на северном рубеже. Если найдешь и приведешь ее, то ждет тебя награда, а не приведешь, посадим тебя на кол по самое небалуйся! А чтобы ты не надумала сбежать, с тобой пойдет наш агент — мистер Жишко.
На том и порешили. Скунс присоединился к Лотте.

На городской площади стояли сумерки, но было тепло. они направились в сторону городских ворот. Встреча с Гобсеком могла завалить все дело, и Лотта решила найти его на обратном пути.

За городскими воротами открывалось необъятное пространство неизведанного. Лотта напевала марсельезу, а Жишко смущал ее пошлыми рассказами из жизни. Так добрались они до северного рубежа. Прямо в поле стоял огромный шлагбаум и толпа желающих выйти за границу. Жишко сказал, что он работает под прикрытием неофициально и им нужно найти способ перебраться на ту сторону. И стали они думать. Вдоль границы был построен забор из железных прутьев, за которым гуляли самоедские дикобразы.
— Жуткие зверюги. Сначала съедают всех вокруг, а потом себя. Поэтому они занесены в красную книгу, — с гордостью закончил Жишко.
— Но времени ждать у нас нет, — сказала Лотта, и стала думать еще сильнее.
Вдруг, сзади что-то подуло. Обернувшись, они увидели четырех летучих мышей, восточной внешности. Гости представились, но имена были слишком сложные и Лотта их не запомнила. Мыши предложили перевоз через границу без декларации мелкогабаритных ценных вещей.
— А крупногабаритные объекты можете перевезти? — спросила Лотта.
— Не можем, так как мы сами мелкогабаритные, — ответили мыши.
— Вот взгляните, — Лотта протянула сверток из бересты.
Мыши внимательно изучили схему и сказали:
— Вах, вах, вах! Мы теперь сможем помимо мелких, осуществлять крупные перевозки.
— Только одна проблемка, — пожаловалась Лотта. У нас денег нет.
— Не беда, — сказали мыши. Мы просто сольем немного крови у тебя и твоей собачки.
Жишко возмутился было, но промолчал из за конспирации. Пришлось согласиться. Мыши поступили согласно заячьей схеме, и они полетели дальше в неизвестность. Перелетев через границу мыши, оставили их на лавандовом поле и распрощались.

Вся красота обстановки расплывалась в глазах из-за кровопотери и низкого давления. Но стойкость помогала путешественникам пробираться сквозь сиреневые дебри. Миновав поле, они направились по проселочной дороге к ближайшей деревне. На пригорке появился первый домишка. А крик петухов нарушал утреннюю тишину. На стук дверь открыла немолодая женщина, с бигудями в рыжих волосах. Она улыбнулась и сказала:
— Я уже вас заждалась! Только мне нужно на работу убегать. Присаживайтесь на диван и ждите. Если хотите, угощайтесь свежими раками, я с утра наварила. Женщина сняла бигуди, расчесалась и ушла.
Лотта и Жижко удивленно переглянулись. Сели на диван ждать. Позавтракали раками и уснули крепким сном. Проснулась Лотта от резкой боли в животе. Глядит, вокруг все белым-бело. Лежит на столе, не может шелохнуться, а какие-то люди вокруг суетятся, разные ключи к ее скважине подбирают и между собой спорят. Вдруг, открываются белые двери, и в помещение вплывает нечто, страшное и красивое одновременно, с горящими желтыми глазами и огромными губами, из которых сочиться кровь. Все замолчали Настала звенящая тишина и холод. Нечто подошло и коснулось Лотты своей железной рукой, а во рту у него торчал большой бриллиантовый ключ. Оно достало его изо рта и засунуло прямо в чрево бедной девочке. Затем раскрыло свою огромную пасть, и раскусила ей шею пополам. Лотта могла только смотреть из скачущей по белому полу головы. Голова катилась по какому-то желобу, пока сознание не покинуло ее, а Нечто монотонно повторяло:
— Жжжеланияяя, жжеланияяя…
Лотта открыла глаза. Под ней был диван. Рядом храпящий Жишко, а впереди сидела немолодая рыжеволосая женщина с добрыми голубыми глазами, держа ее за руку.
— Это всего лишь сон, — сказала она и улыбнулась.
Лотта успокоилась и стала рассказывать свою историю.
— Очень красивая история, — сказала женщина и закурила большую трубку из слоновой кости, наполнив комнату причудливым ароматом бергамота. — Эта дивная история, похоже, произошла с человеком, которому выпало жить необычной жизнью, и ему нужно только поверить в это.
Она затянулась и выпустила изо рта облако дыма, похожее на слона.
— Но, как же мне быть с ключом? — спросила Лотта.
Женщина улыбнулась и сказала что искать то, что у тебя уже есть контрпродуктивно.
— Ты нашла его в то мгновение, когда отправилась в путь. Он был в твоем сердце. Как в сердце каждого человека сокрыто таинство, открывающее двери.
— Я, кажется, поняла, — тихо сказала Лотта. Замок открывался изнутри…
Жижко всхлипнул и извинился, что подслушивал. Он подвинулся к Лотте, обнял за плечи, нежно лизнул ее щеку и сказал, что это было самое замечательное приключение в его жизни. И что теперь он многое понял.
Они посидели немного и молча побрели обратно. Он, с невозможностью вернуться к прошлому, и она, полюбившая дорожную пыль. Две тени, ползущие к свету.

С рассветом пара достигла границы и пересекла ее тем же способом, но с меньшей кровопотерей. Скоро показались городские стены и они расстались, тепло и душевно. Жижко решил стать пилигримом, рисовать пейзажи, портреты и автопортреты в разных местах, а затем выкладывать их возле городских стен. Но сначала ему нужно было сменить имя, придумать новую легенду, жизнь и мир. А Лотта занялась поисками Гобсека. К ее радости, недолго.

Гобсек сидел на залитой солнцем привокзальной площади и рисовал на асфальте схему вывода капитала в оффшоры. Заметив Лотту, он вскочил как конь и, забыв про все запреты, поцеловал ее взасос. Лотта не растерялась и ответила ему взаимностью. Закончив целоваться, они направились к Гобсеку, соблюдая городские законы.

Лотта проснулась в небольшой, но светлой спальне, рядом никого не было, а снаружи доносился запах эфиопского кофе и свежеиспеченных трдельников. Она встала и пошла на запах. Гобсек стоял посередине двора. Из одежды на нем была только панама. Он жарил трдельники, всем видом показывая, что влюбился. Лотта взяла в коридоре шляпу и тоже одела ее на голову, как бы отвечая на его чувства. Они недолго постояли друг напротив друга, разглядывая индивидуальные нюансы, и принялись неистово завтракать. А вокруг, располагался новый, неизведанный, сегодняшний мир. В ту же ночь они покинули город.

Пара шла по дороге, периодически поглядывая друг на друга, как ребенок смотрит на клубничные кексы.
-Дорога домой вдвойне приятнее и легче, — сказала Лотта и перевалила бутыль на другое плечо.
Гобсек ответил ей одобрительным мычанием и похлопал по загарелой спине.
По дороге им нужно было только зайти к зайцам и поблагодарить, наконец, медведя.

Зайцев они быстро нашли, все в лесу было в заячьих следах.
-Наверное у них брачные игры, — заключил Гобсек.
И, действительно, из кустов доносились заячьи стоны и задорный заячьий смех. Лотта предложила подождать. Гобсек было намекнул, что ну, как бы, было бы неплохо. Но Лотта сказала, что они взрослые люди и нечего по кустам шариться.

Через два часа, из кустов вышел уставший заяц, в чем мать родила, хотя зайцы всегда в чем мать родила. Увидел Лотту и бросился к ней в обьятья. Зайчиха, увидев подружку, радостно запрыгала вокруг. В тот день было много веселья и радости. Утром Лотта и Гобсек откланялись, пригласили зайцев на свадьбу и отправились искать медведя.

Не понятно, кто кого нашел. Влюбленные ориентировались на кучи биоматериала, а медведя вел аромат свежего, сочного мяса.Так они и встретились в лесной чаще. Косолапый хотел было съесть Гобсека, а Лотту закопать до лучших времен, но, узнав, что его ждет сюрприз, заинтересовался, а затем проникся к новым знакомым. А выслушав историю даже прослезился. Так что расстались они не разлей вода. Лотта пригласила мишку на свадьбу и они отправились домой, только штаны просушили.

Голодные, уставшие, но увлеченные фантазиями и мечтами, наконец, увидели вдалеке родной город. Было тихо. Над заливом мерцал неоновый рассвет. Чайки висели в воздухе, как листы никому не известной истории.

Рушан Исмагилов