Часть 4. Гибель Морены. (Глава 5)

Внизу, под брюхом подлетающей Птицы Могол, ребята вновь увидели бушующую реку Смородину. Ее дикий, заросший берег.
И облепившие мост густые массы черных отродий Лунного Отрога. Да, им повезло, что они все были здесь. Кого здесь только не было. И огромные летучие мыши, и извивающиеся змеи, и филины, и совы с горящими красными глазами и клыками, с которых капала слюна. Однако больше всего в небе над мостом было огромных черных кричащих воронов.
По мосту, со стороны Волшебного Леса, неторопливо шла Морена.
По насту моста мела сильная поземка, над головой Повелительницы Смерти и Зимы выла метель, кружила в воздухе целыми снежными водоворотами.
Морена шла гордая и величавая, не опуская и не поворачивая головы.
Кощей спрыгнул на землю, на ходу вынимая из ножен меч. Воздух с шипением разрезала голубая молния.
Стаи слуг Морены с воем, визгом и карканием набросились на птицу Могол. Их было столько много что Птица вся исчезла внутри этой своры.
— Помогите! – завопила Катя. – Богатыри! Где вы?!
Зорька, Вечорка и Полуночка выхватили мечи и стали стойко отбиваться от налетевшей нечисти. Птица подскакивала на коротких сильных лапах и билась своими железными когтями. Змеи обвивали ее тело и пытались добраться до морды и заползти в уши.
— Ребята! – кричал Зорька, рубя своим мечом направо и налево. – Я вам сейчас прорублю коридор, спрыгивайте отсюда!
— Мы вас не бросим! – закричал Ваня и схватил за хвост летучую мышь, которая вцепилась в капюшон сестры своими острыми зубами. Неожиданно сильными руками, мальчик рванул летучую тварь и, оторвав ее вместе с капюшоном, зашвырнул далеко в небо.
Морена остановилась на середине моста и с ледяным спокойствием смотрела на приближающуюся худую длинную фигуру, держащим в руке единственный во всей Нави голубой меч-молниеносец. Кощей шел твердо, смотрел ненавидящим взглядом, в котором бушевало зло и ненависть. Дед Мороз оказался прав. За эти годы колдун, напитавшись тьмой своей ненависти, стал в тысячу раз сильнее.
— Ну, здравствуй, муженек, — презрительно расхохоталась Морена. – Давно не виделись! Ха-ха-ха!
Кощей помнил, как опасное действие на него могут оказывать магические чары черной красавицы, поэтому он сжал рукоятку меча и молча бросился вперед. Морена даже не пошевелилась. Ее глаза сверкнули, извергая две красные молнии, которые стремительно ударили Кощея в грудь и отшвырнули на самый край моста.
Да, Морена стала необыкновенно сильна.
Кощей с трудом поднялся на ноги и потер свою грудь. На месте ударов молнии остались глубокие ожоги. Они прожгли тело колдуна до самой кости.
— Ну как? – донесся до Кощея безумный хохот Морены. – Понравилось? Сейчас я тебе сделаю еще приятнее! А потом расправлюсь с теми людишками, которых подослал Даждьбог!!! Неужели, вы думали, что в моем Царстве Зла от меня что-либо удастся утаить?
Ненависть широкой волной накрыла Кощея и придала ему сил.
— В твоем Царстве Зла? – выкрикнул он хрипло и отчаянно. – Какое отношение, ты, кровная дочь Сварога, входящего в круг великих правителей Ветвей Древа Жизни, имеешь отношения к нашим Корням? – Кощей шел вперед, не замечая как Морена вскинула руки, от которых уже началось странное потрескивание и проскакивание красных молний. – Я – кровный сын Чернобога! Я наследник Нави! Во мне течет чёрная кровь! Кем ты себя возомнила, Морена?
Морена вскинула голову и снова расхохоталась. Она долго и безудержно смеялась, потом резко смокла и посмотрела на Кощея черным бездонным взглядом, в которых плясали безумные искры:
— Я — новая жена Чернобога! Он не предаст меня, так как предал меня ты и предал меня Даждьбог! Я не кровная Повелительница Нави, но разделю этот трон вместе со своим новым мужем! И Навь будет безраздельно принадлежать мне! — лицо Морены исказила презрительная гримаса. – А ты теперь можешь называть меня мамочкой! Дай же я тебя обниму, сыночек!
Из длинных бледных пальцев Морены вырвался просто невероятнейший поток энергии, ударил Кощея и как пушинку, бросил его на каменную ограду моста. Ограда проломилась, и Кощей, не прекращающий своего падения, на обломках стены, без сознания рухнул в черные воды реки Смородины. Он тонул, и сознание очень медленно возвращалось к колдуну. Кошей понял, что сильно недооценил Морену. Она стала так же сильна, как и сам Чернобог…
Кощей опустился на дно и вдруг почувствовал рядом с собой какой-то предмет, торчащий из дна. Кощей вгляделся и обомлел. Это была рукоять меча. Того самого меча, который много веков назад Белбог вонзил в землю, разделяя мир на Правь, Явь и Навь. Тот самый меч, при помощи которого и возникла граница Царства Добра и Царства Зла: река Смородина. Этот меч был проклятием Чернобога, он обладает огромной волшебной силой. И только этим мечом – мечом Добра можно победить это вырвавшееся на свободу Зло.
Кощей понимал, что убив Морену именно этим мечом, он совершит что-то непоправимое. Но чувства, переполнявшие колдуна, не остановились перед этим дурным предчувствием.
Кощей схватился за рукоятку обеими руками, но меч не шевельнулся. Он крепко сидел в речном дне, замытый грунтом почти по самую рукоятку. Тогда Кощей сдернул с шеи Кристалл Зла, который на него при рождении одел отец Чернобог. Звенья цепочки лопнули и расплылись по дну. Кощей зажал в руке магический кристалл, выполненный из тончайшего стекла, питающий Тьмой всех детей Чернобога и что было силы ударил о крепкую металлическую рукоятку меча. Кристалл вспыхнул ярким светом и разлетелся на тысячи мельчайших осколков. В эту же секунду меч легко выскользнул из дна и влетел в руку Кощея.
Невозможно творить Добро, не покончив со Злом.
Кощей с ним покончил раз и навсегда. Он и сам не понял, что с этой самой секунды вступил на светлую сторону – территорию Добра.
Когда Кощей совершенно бесшумно поднялся из воды с противоположного края моста, Морена стояла к нему спиной и смотрела в воду.
Кощей поднял руку с мечом и, вложив в этот отчаянный бросок всю свою силу, метнул меч в спину Морены.
Предостерегающе закричали вороны в небе, но было уже поздно.
Морена повернула голову и удивленно увидела, как огромный меч Белбога с резким свистом разрезал воздух и пронзил её тело насквозь.
— Глупец! – хрипло, резко слабеющим голосом выкрикнула Морена, понимая, что она проиграла и в этот момент Повелительница Смерти и Зимы вспыхнула ярким пламенем и стала гореть заживо вместе с застрявшим в ее теле мечом.
Огромные трещины пошли по всему Калиновому мосту, разваливая на части это монолитное сооружение. Сторожевые башни рассыпались как карточные домики и падали в бушующие воды черной реки. Волны бросали взад и вперед обломки моста, среди которых ярким, с десятками искр, улетающим в воздух, пламенем горела Морена. Ее страшные крики боли эхом неслись над водой. Почти все обломки моста утащило на дно, только та часть каменной плиты, на которой стояла Морена, все никак не тонула и моталась по волнам с бушующим пламенем наверху.
Кощей бросился вплавь пробираться к берегу, но не успел доплыть до него.
Река Смородина начала стремительно мелеть. Уровень воды падал, оголяя грязное, замусоренное дно. Как будто бы громадый подземный насос втягивал в себя реку.
Уже через несколько минут на месте некогда страшной реки, оплота зла, в которой во все времена подпитывались Тьмой порождения Нави, осталось высохшее дно с огромными трещинами, которые прямо на глазах зарастали и закрывались. Когда-то через эти трещины река и наполнялась водой.
Огонь, сжигающий Морену, разрастался и разрастался. Скоро пламя охватило все дно в окрестностях разрушенного Калинового моста и стал наползать на правый берег.
Кощей, подобрав на берегу свой старый меч-молниеносец, поспешил на выручку Птице Могол. Ей, ребятам и богатырям пришлось нелегко. Слуги Морены выползали и вылетали из окрестных лесов, и не было конца этому черному потоку нечисти.
Но спасать Кощею никого не пришлось.
Когда огонь перекинулся на берег, все отродья Тьмы, с которыми бились ребята и богатыри, защищая Птицу Могол, бросились врассыпную, спасаясь от карающего пламени.
— Улетай! – закричал Радужный в панике летая перед мордой Птицы Могол. – Улетай! Подумай о своем птенце!
Пламя распространялось очень стремительно по берегу бывшей реки. Горели деревья, горела избушка Бабы Яги, полумертвый, полз по корням, пересохший и опаленный Водяной.
Птица Могол взлетела и в последнюю минуту в ее хвост с одной стороны успел зацепится Кощей, а с другой богатыри. Им так и не удалось вернутся в родные места…
Катя и Ваня бегали посреди этого гигантского пожара, пытаясь найти хотя бы одно место, которое бы не горело. С каждой минутой этих мест становилось все меньше и меньше. Радужный метался по воздуху возле ребят, не в силах бросить их, но и помочь им тоже не мог.
Все, кто оставался на берегу, были обречены.
Вся Навь оказалась объята огнем.
Неожиданно, в небе, прямо в высоких облаках, возникли два белых красивых коня. У них были пушистые гривы и хвосты, а копыта их украшали серебряные подковы. В узорчатых седлах сидели необычайной красоты девушка в белых одеждах и мужчина в зеленом лоскутном одеянии. Девушка светилась внутренним светом, от нее исходила Доброта.
— Держитесь, касатики! – воскликнула девушка, и Катя поразилась этому такому знакомому и в тоже время незнакомому голосу. Где же она его слышала…
— Где тебя носило, Яга! – визгливо прокукарекал Радужный. – Мы тут вообще-то уже основательно прожарились!
— Бабушка Яга! – закричал Ваня.
— Йогиния Матушка! – вторила ему Катя.
Всадники подлетели к самой пылающей земле. Все кругом было в огне, только Катя и Ваня стояли на островке, который с каждой минутой все уменьшался и уменьшался. Ребята изо всех сил подпрыгнули и вцепились в хвосты белых лошадей. Их ноги обдало жаром подступающего пламени. Лошади легко и быстро взмыли в небо. Впереди всех, радостно и звонко кукарекая, летел Радужный.
Островок земли, где только что стояли ребята, тут же поглотил огонь.
Они перелетели объятое пламенем дно бывшей реки Смородины и стали приближаться к обрыву, в том самом месте, где ребята начали свое путешествие в Царство Зла. Катя различила знакомую местность, деревья уже виднеющегося Волшебного Леса.
Ребята, как по команде, оглянулась назад и не увидели позади себя ничего кроме бушующего огненного урагана. На километры вниз, в глубины Нави все горело и пылало ярко-красным пламенем.
Царства Зла больше не существовало.